CC BY
341. Zaharov S.V. Etika partijnogo rabotnika. - M., 1986.
2. Moskalenko I.M. CKK v bor'be za edinstvo i chistotu partijnyh ryadov. - M., 1973.
3. Ivancov I.G. Rol' vnutripartijnogo kontrolya v ukreplenii i razvitii VKP(b) 1920-1929 gg.: Na materialah Kubani: dis. ... kand. ist. nauk. - Krasnodar, 2005.
4. Tufanov E.V. Stanovlenie i razvitie sovetskoj regional'noj partijno-gosudarstvennoj nomenklatury v 1921- 1939 gg. (na materialah Severnogo Kavkaza): dis. ... dokt. ist. nauk. - Stavropol', 2018.
5. Sannikov V.A. Organy partijnogo kontrolya v politicheskoj sisteme SSSR v 1920-e - pervoj polovine 1930-h godov (na materialah Moskvy): dis. ... kand. ist. nauk. - M., 2020.
6. Vaganov F.M. Pravyj uklon v VKP(b) i ego razgrom (1928-1930 gg.). - M., 1970.
7. Gosudarstvennyj arhiv Doneckoj Narodnoj Respubliki (GA DNR). F. P-196. Op.1. D.10.
8. CHebotareva A.V. K voprosu o prodovol'stvennom obespechenii partijno-gosudarstvennoj nomenklatury Donbassa v 1920-1930-e gg. // ZHurnal istoricheskih, politologicheskih i mezhdunarodnyh issledovanij. - 2020. - № 3-4. - S. 112-116.
9. Stadnik V.A. KK-RKI v bor'be so zloupotrebleniyami i korrupciej v usloviyah normirovannogo snabzheniya v Donbasse (1930 - 1934 gg.) // Chernomorsko-Sredizemnomorskij region v sisteme nacional'nyh interesov Rossii: istoriya i sovremennost': k 80-letiyu nachala Velikoj Otechestvennoj vojny: materialy Mezhdunarodnoj nauchno-prakticheskoj konferencii. - 2021. - S. 175-180.
10. Hrushchev N.S. Vremya. Lyudi. Vlast'. (Vospominaniya). Kn.1. - M., 1999.
11. Otchet Artemovskoj okruzhnoj Kontrol'noj komissii KP(b)U XIV Okruzhnoj partijnoj konferencii. - Artemovsk, 1928.
12. XVI Partijnaya konferenciya VKP(b). Stenograficheskij otchet. - M., 1928.
13. GA DNR. F. R-835 Op.1. D. 32.
14. GA DNR. F. 1. Op.1. D. 1609.
15. GA DNR. F. R-129. Op.1. D. 14.
16. Otchet Rykovskoj rajonnoj kontrol'noj komissii KP(b)U XVIII rajpartkonferencii. - Rykovo, 1931.
17. GA DNR. F. 20. Op.1. D. 2.
18. GA DNR. F. R-835. Op.1. D. 109.
19. Otchet Artemovskoj okruzhnoj Kontrol'noj komissii KP(b)U XV Okruzhnoj partijnoj konferencii. - Artemovsk, 1930.
20. Turicyn I.V. Vlast' i pressa v Sovetskoj Rossii: problema vzaimootnoshenij i vzaimovliyaniya v 20-e gody. - M., 1998. - 248 s. XXX s.
21. KPSS v rezolyuciyah i resheniyah s"ezdov, konferencij i plenumov. - M., - 1984. T.6.
СТАДНИК ВЛАДИМИР АЛЕКСАНДРОВИЧ - ведущий специалист военно-научного сектора научно-исследовательского отдела, Донецкое высшее общевойсковое командное училище (vova.barin70@mail.ru).
STADNIK, VLADIMIR A. - Leading Specialist of the Military Scientific Sector of the Scientific Department, Donetsk Higher AllArms Command School.
УДК 94(47+44).084.6:327 DOI: 10.24412/2308-264X-2022-6-119-127
ДЕРБАСОВ М.В.
ДИПЛОМАТИЧЕСКИЕ ОТНОШЕНИЯ СССР С ПРАВИТЕЛЬСТВОМ ВИШИ
(ИЮЛЬ 1940 - ИЮНЬ 1941 ГГ.)
Ключевые слова: Вторая мировая война, правительство Виши, внешняя политика СССР, европейская политика, советско-французские отношения.
Советско-французские отношения в период пребывания Франции под властью правительства Виши (июль 1940 - июнь 1941 гг.) мало освещены в отечественной историографии, в советское время они почти не исследовались, ограничиваясь в лучшем случае признанием «формальных дипломатических отношений». Современные (последние 30 с небольшим лет) исследования показывают, что, во-первых, отношение к вишистским властям, как к однозначно прогерманским, не совсем верно, а во-вторых, что советско-французские отношения этого периода были куда более сложны и неоднозначны, чем принято считать. Показано, что в условиях возраставшей угрозы столкновения с Германией СССР был заинтересован в контактах с правительством Виши, встречая определенный встречный интерес. Поэтому отношения Москвы и Виши улучшались вплоть до момента нападения Германии на СССР.
DERBASOV, M.V.
DIPLOMATIC RELATIONS OF THE USSR WITH THE GOVERNMENT OF VICHI (JULY 1940 - JUNE 1941)
Key words: World War II, diplomacy, Vichy government, USSR foreign policy, European policy, Soviet-French relations.
Soviet-French relations during the period when France was under the rule of the Vichy government (July 1940 - June 1941) are little covered in Russian historiography, in Soviet times they were hardly studied, being limited at best to the recognition of "formal diplomatic relations". Modern (the last 30+ years) studies show that, firstly, the attitude towards the Vichy authorities as unambiguously pro-German is not entirely correct, and secondly, that Soviet-French relations of this period were much more complex and ambiguous, than is commonly believed. It is shown that in the conditions of the growing threat of a collision with Germany, the USSR was interested in contacts with the Vichy government, meeting a certain counter interest. Therefore, relations between Moscow and Vichy improved until the German attack on the USSR.
10 июля 1940 г., через две с половиной недели после капитуляции Франции перед нацистской Германией, на оставшейся не оккупированной французской территории произошёл государственный переворот: вся власть была передана маршалу Петэну [1, с. 464-465]. При этом новая власть приняла в наследство от Третьей Республики также дипломатические и прочие отношения с другими странами (кроме Великобритании, отношения с которой были разорваны 3 июля, за неделю до вишистского переворота, в связи с обстрелом и частичным захватом
французских кораблей в Алжире, Оране и Дакаре с целью не допустить их перехода в руки немцев) [2, с. 222], в том числе и с СССР, дипломатические отношения с которым были установлены в 1924 году.
В советское время отношения между СССР и вишистской Францией в литературе практически не освещались. В основном авторы ограничивались упоминанием о том, что «СССР некоторое время поддерживал формальные дипломатические отношения с Виши, но было ясно, что ни о каком советско-французском сотрудничестве не могло быть и речи» [3, с. 38]. На самом деле всё было далеко не так однозначно, и данная статья посвящена анализу двусторонних советско-французских отношений в тот год, который отделял капитуляцию Франции и создание правительства Виши от разрыва последним дипломатических отношений с СССР 29-30 июня 1941 года.
При этом следует учитывать, что на советско-французские отношения этого периода, разумеется, не мог не оказывать влияния германский фактор, поскольку Германия после капитуляции Франции превратилась в очевидного гегемона Европы. Тем более, что к моменту создания правительства Виши пик «заклятой дружбы» между СССР и Германией уже был пройден, и наметились первые признаки серьёзных разногласий, которые спустя год привели к войне. Сейчас известно, что уже через полторы недели после создания правительства Виши - 21 июля - Гитлер отдал приказ о разработке плана «Барбаросса». Первые же признаки охлаждения в советско-германских отношениях появились ещё в апреле 1940 г. - 13 апреля нарком иностранных дел В.М. Молотов в беседе с германским послом Шуленбургом выразил неудовольствие по поводу планировавшегося Германией вторжения в Швецию [4, с. 218-219].
С другой стороны, позиция вишистского правительства, которое принято считать «коллаборационистским» (само слово пустил в оборот маршал Петэн), на самом деле была не столь однозначной и не столь неизменной. В годы «перестройки» в советской литературе появились упоминания о том, что «вишистский режим не считал нужным идти на разрыв дипломатических отношений с Советским Союзом, рассматривая Москву как важный центр международных отношений и очень удобный для себя наблюдательный пункт». В частности, французский посол в Москве Э. Лябонн говорил о нарушении европейского равновесия в связи с ослаблением Франции, о необходимости её возрождения и о желательности назначения во Францию советского посла (в данной статье будет употребляться термин «посол», «посольства», хотя до мая 1941 г. дипломатические представительства за рубежом назывались «полпредствами», а их главы - «полпредами»; в это время обязанности посла исполнял поверенный в делах Н. Иванов - Авт.) [5, с. 109].
Отметим, что Э. Лябонн был назначен послом ещё Третьей Республикой, но в Москву он прибыл лишь 12 июня, а свои верительные грамоты вручил лишь 22-го, в день капитуляции Франции [6, с. 311]. Сама эта десятидневная задержка вызывает вопросы. Похоже, что руководство СССР не сразу пришло к выводу о том, что не стоит «разрывать отношения с потерпевшей поражение Францией» [5, с. 109]; это поражение на момент прибытия нового посла в Москву явно уже было вопросом ближайшего времени. А.Е. Богомолов, назначенный в 10 октября 1940 г. поверенным в делах вместо Н. Иванова, объяснил необходимость сохранения отношений с правительством Виши необходимостью «получать... более подробную информацию» о его политической линии [7, с. 100].
Но были и другие причины. А.И. Челышев обращает внимание на то, что улучшению двусторонних отношений (в частности, росту товарообмена между двумя странами) способствовала смена во Франции демократии на авторитарный режим Петэна, преодолевшая «недоверие СССР к демократиям» [8, с. 329-331]. И в самом деле, при перевороте 10 июля Национальное Собрание наделило Петэна всей полнотой не только исполнительной, но и законодательной власти, провозгласив при этом новую Францию не республикой, а «Французским государством» [9, с. 105], после чего говорить о сохранении демократии во Франции стало невозможным. Однако нам представляется, что не стоит преувеличивать этот фактор. Ведь с гитлеровским режимом, при всей его тоталитарности, сталинский СССР первые шесть лет находился скорее во враждебных отношениях (что, впрочем, не мешало тайному сотрудничеству по ряду аспектов). Скорее, тут дело в неоднозначности позиции самого вишистского
правительства по отношению как к СССР, так и к Германии, что в условиях, когда советско-германская «дружба» стала давать всё более серьезные трещины, представлялось важным.
О.И. Бэйда характеризует политику Виши как «многоплановую» (можно употребить популярный ныне термин «многовекторную» - Авт.), в том числе и в отношении СССР. Летом-осенью 1940 г. ряд французских дипломатов, включая главу МИД Бодуэна и посла в Москве Лябонна, считали возможным заключение мира в Европе, но - на основе европейского равновесия, восстановление которого СССР должен был поддержать, хотя бы потому, что рисковал скоро сам оказаться под угрозой со стороны Германии: в Виши понимали всю хрупкость и временность «дружбы» Москвы и Берлина [10, с. 20-22]. Добавим, что и раньше, когда «ось Москва - Берлин» была или казалась ещё крепкой, во Франции имелись серьёзные надежды на помощь СССР. Так, в июне 1940 г., когда Франция явно терпела поражение, среди французов можно было услышать радостные разговоры о том, что якобы «Россия объявила войну Германии» [11, с. 61].
Основания для таких слухов давали как начавшиеся разногласия между СССР и Германией по ряду вопросов, так и некоторые нотки сочувствия противникам Германии в советской прессе в мае-июне 1940 г. (впрочем, сочетавшиеся с критикой позиции официального Лондона), хотя, возможно, это было вызвано тревогой Сталина, надеявшегося на длительную войну и взаимное истощение Германии и её противников, слишком быстрыми успехами Вермахта [12, с. 31-37]. Во всяком случае, Нарком обороны СССР С.К. Тимошенко 17 июня 1940 г. издал директиву о «подготовке Прибалтийского ТВД» [13, с. 47]. Хотя Молотов и поздравил (в тот же день) германского посла с победами [4, с. 218-219], но после установления власти Петэна советская пресса стала активно информировать читателей о негативной реакции на этот факт ряда политиков мира, в первую очередь Черчилля и Рузвельта. Впрочем, критики в адрес Британии и Франции по-прежнему звучало немало [12, с. 41].
С другой стороны, в ответ на просьбу французского посла Лябонна о помощи (не совсем понятно, было это до капитуляции Франции или после - Авт.) Молотов осведомился о французской позиции по Бессарабии. Получив ответ об отсутствии инструкций на этот счёт от французского правительства, Нарком иностранных дел напомнил послу о нейтралитете СССР. В дальнейшем, после создания петэновского режима, СССР продолжал создавать впечатление, что считает Францию полностью суверенной страной [14, с. 156-157].
23 июля 1940 г. поверенный в делах СССР во Франции Н. Иванов сообщил, что Франция желает заключить договор о поставках советской нефти в обмен на добываемый во французских колониях каучук. Отметим, что за торговое соглашение тогда выступили и французские коммунисты, чьи газеты продолжали выходить нелегально. Переговоры о таком соглашении шли вплоть до разрыва дипломатических отношений [2, с. 223].
Двумя днями ранее Франция фактически приняла сводку Разведывательного Управления Генерального Штаба РККА о том, что аннексия Прибалтики носит, по сути, антигерманский характер, и что советско-германский конфликт мог бы спасти Францию. Посол Э. Лябонн в ноте по этому поводу просил только учесть французские интересы в странах Прибалтики [8, с. 324326]. 12 августа Н. Иванов встретился с сотрудником МИД Франции Л. Неманоффом (потомком русских эмигрантов, в советских дипломатических донесениях упоминаемым под псевдонимом «Нак») и сказал ему, что Германия не стремится к возрождению Франции, а, напротив, к её обнищанию и разорению. 17 августа Н. Иванов сообщил «Наку», что СССР вполне осведомлён о германской угрозе, а единственная цель «мирной политики» СССР - восстановление границ Российской империи (в контексте этого подразумевалось, возможно, и возвращение Польши»); Иванов многозначительно добавил, что «Берлин опасается Москвы больше, чем Британии» [14, с. 157-158].
Есть мнение, что речь В.М. Молотова (который до мая 1941 г. был не только главой внешнеполитического ведомства, но и главой правительства СССР) на VII сессии Верховного Совета СССР 2 августа 1940 г., выдержанная в однозначно прогерманском духе, покончила с этой «многовекторностью» советской политики, которая вновь стала однозначно прогерманской вплоть до 22 июня 1941 г. [12, с. 43]. В пользу этого говорят некоторые факты - например, то, что поверенный в делах СССР Н. Иванов после своего отзыва (9 ноября) был обвинён в антигосударственной деятельности и антигерманских настроениях за предупреждения о росте угрозы германского нападения на СССР (осуждён к пяти годам лагерей, из-за бюрократических
проволочек, уже в сентябре 1941 г.) [8, с. 327]. Однако другие факты (в том числе и факты советско-французских отношений) говорят, что это, мягко говоря, не совсем так.
Здесь надо сказать несколько слов и о позиции французской компартии. Она была запрещена ещё 26 сентября 1939 г., поскольку, повинуясь директивам Коминтерна, после подписания пакта Молотова - Риббентропа повела пораженческую пропаганду [15, с. 44-45; 16]. Однако 10 июля 1940 г. - в день «петэновского переворота» - французские коммунисты выступили с призывом к сопротивлению оккупантам [9, с. 105]. Фактически же они перешли к сопротивлению лишь осенью (в другом месте тот же автор сообщает, что ФКП «эволюционировала в сторону Сопротивления» лишь зимой и весной 1940-1941 гг.). А к партизанской войне французские коммунисты призвали лишь 30 июня 1941 г., уже после разрыва режимом Виши дипломатических отношений с СССР [2, с. 217, 234, 258]. Возможно, летом Коминтерн их «окоротил» именно ввиду молотовской речи 2 августа. Известно, что до этой речи - в июне-июле Коминтерн упорно «советовал» ФКП избегать «всего, что может создать впечатление сотрудничества с захватчиками». Тогда же Н. Иванов (возможно, в силу нежелания СССР ослабить Виши, в силу гипотетической поддержки французскими коммунистами действий нацистов) предупредил Л. Неманоффа о коварной политике немцев в оккупированном Париже, где они выпустили из тюрем местных коммунистов и троцкистов и вообще стараются использовать широкие народные массы против правительства Виши [14, с. 157].
Осенью ситуация стала меняться, в частности, 18 сентября в докладе руководству страны Нарком обороны С.К. Тимошенко говорил о «возможном столкновении» с Германией [13, с. 48]. Это изменило позицию СССР по отношению к различным политическим силам Европы, в том числе и Франции. В этот же день 18 сентября Н. Иванов сообщил «Наку», что Германия «больше неспособна выиграть битву» (имелась в виду воздушная «Битва за Англию») и что СССР не потерпит «посягательств [Германии] на Румынию, Болгарию и Грецию». Однако 21 октября, через два дня после того, как ввод немецких войск в Румынию стал фактом, он же признал, что Москва была извещена Берлином об этом акте лишь за 24 часа, и что это событие не изменит политику нейтралитета СССР [14, с. 158].
Отметим, что и вишисты проводили весьма неоднозначную политику. Так, 28 октября 1940 г., несмотря на формальный разрыв отношений, был подписан протокол между Лондоном и Виши, согласно которому Британия обязалась не захватывать контролируемые вишистами французские колонии, не блокировать каботажное плавание у их берегов, а правительство Петэна - не захватывать колонии, признавшие власть «Свободной Франции» (за месяц до того это сделала Французская Экваториальная Африка), не предоставлять в распоряжение Германии и Италии подконтрольные ему порты, «скорее потопить, чем передать Германии и Италии» французский флот и даже вступить снова в войну, «когда Англия и её союзники докажут свою силу» (что и было сделано два года спустя, после высадки союзников в Северной Африке, когда большинство вишистов перешло на сторону союзников и вместе с голлистами создали Французский комитет национального освобождения - ФКНО - Авт.). 4 декабря канадский посол (Канада, пользуясь предоставленным Вестминстерским статутом 1931 г. правом доминионов на самостоятельную внешнюю политику, сохранила с Виши дипломатические отношения - Авт.) сообщил французскому руководству, что, при соблюдении оговорённых в протоколе условий, Британия будет снабжать Виши сырьём и продовольствием [1, с. 468-469].
Понятно, что СССР в условиях возраставшей угрозы столкновения с Германией был заинтересован в поощрении таких тенденций во французской политике. Чтобы стимулировать Виши к сближению, 10 октября 1940 г. Москва, как уже говорилось, назначила нового поверенного в делах во Франции - А.Е. Богомолова (и ещё нескольких дополнительных сотрудников в посольство). Назначение на эту должность более высокопоставленного чиновника, занимавшего ранее должность руководителя Западного отдела НКИД, стало для французской стороны намёком на то, что он может получить и ранг посла (что и произошло в середине марта 1941 г.) [5, с. 109; 10, с. 21-22].
Правда, при вручении новым и.о. посла верительных грамот Петэн проявил сдержанность и в ответ на слова Богомолова о желательном улучшении отношений сказал лишь, что желает их «поддержания» [17, с. 77-80]. Но не надо забывать, что внешняя политика Виши периодически претерпевала изменения. Между назначением А.Е. Богомолова и его приездом во Францию (12
ноября) прошёл месяц. За это время прогермански настроенный П. Лаваль уговорил Петэна встретиться с Гитлером в Монтуаре (24 октября, по пути нацистского фюрера на встречу с Франко). И 30 октября Петэн объявил, что «склоняется к сотрудничеству» с Германией [2, с. 229230]. Именно с этого времени термин «коллаборационизм» начал и входить в обиход. С другой стороны, подписание протокола с Британией, о котором говорилось выше, имело место уже через четыре дня после этой встречи. А.Е. Богомолов в своих воспоминаниях признавал, что СССР продолжал получать «немалую информацию от близких к Рейху французских околоправительственных кругов», что было важно, поскольку «это правительство, с нашей точки зрения, находилось в глубоком тылу у гитлеровцев и занимало официальную позицию сотрудничества с гитлеровской Германией» [7, с. 98-100]. Последнее, как мы видим, было не совсем так. Однако в главном Богомолов был прав: ввиду возраставшей угрозы столкновения с Третьим Рейхом важность получаемой от правительства Виши информации трудно переоценить.
В тот день, когда А.Е. Богомолов приступил к обязанностям и.о. посла, 12 ноября 1940 г., В.М. Молотов прибыл с официальным визитом в Берлин. Визит закончился неудачей - Германия боялась роста влияния СССР на Балканах, а СССР уклонился от предложения присоединиться к Тройственному союзу (союзный договор Германии, Японии и Италии, подписанный 27 сентября - Авт.). Однако вишистская пресса освещала этот визит благожелательно для обеих сторон [2, с. 230-231]. Богомолов сообщил неназванному французскому дипломату, что нет речи о присоединении СССР к Тройственному союзу, политика нейтралитета продолжается, а с Германией СССР будет обсуждать ситуацию на Балканах (но и там о разделе сфер влияния речи не идёт), а не на Ближнем и Среднем Востоке, где СССР устраивает существующее положение вещей. Примерно то же 20 ноября 1940 года сообщил заместитель главы НКИД СССР В. Деканозов Э. Лябонну. Это было недалеко от истины, но это была не вся правда. Богомолов не осведомил французскую сторону об острых трениях с Германией по ряду вопросов (Балканы, Скандинавия, проливы датские и турецкие и т.д.). СССР явно не хотел, чтобы французская сторона узнала, что Москва на самом деле была не прочь присоединиться к Берлину, Риму и Токио, но, пользуясь военными затруднениями Германии, выдвигала требования, которые Берлин счёл чрезмерными - свободы действий в направлении Персидского залива, баз в Проливах (из контекста непонятно, шла ли речь только о турецких проливах или о датских тоже - Авт.), усиления своего влияния в Финляндии и согласия Германии на союз с Болгарией. Главное же -СССР не хотел, чтобы Франция узнала, что эти требования провалились.
Со своей стороны, Э. Лябонн в ноябре сообщал своему правительству, что СССР ужесточил свою позицию в переговорах с Германией (в частности, снизил объёмы поставок сырья и продовольствия), что он оказывает давление и на Болгарию. Из всего этого делался вывод, что СССР осознал германскую угрозу, но хочет выиграть время [14, с. 159-161].
Отношения Москвы и Виши постепенно улучшались. Советский автор Н. Молчанов кратко сообщает, что «правительство» (кавычки Молчанова - Авт.) Виши «отказывалось вернуть советское золото, находившееся во Французском банке, упорно сохраняло арест на другие советские активы» [3, с. 38], однако и тут не всё было так однозначно. На самом деле счета советского торгпредства, замороженные ещё в феврале 1940 г., осенью были разморожены (окончательно - решением кассационного суда в Париже 15 февраля 1941 г.). Сложнее было с золотым запасом стран Прибалтики, которые СССР после их аннексии считал своими. По поводу этого золота переговоры длились несколько месяцев, и лишь в мае 1941 г. было достигнуто компромиссное решение: часть прибалтийского золота СССР сам должен был вывезти из французских владений в Африке (куда оно, очевидно, были переправлено ещё при угрозе потери Парижа - Авт.), другая часть должна была остаться во Франции для произведения советской стороной расчётов за сделанные французским компаниям заказы. Нападение Германии на СССР сорвало реализацию этого решения [2, с. 231-232].
С другой стороны, просьбу правительства Виши о закупке в СССР самолётов для защиты французских владений в Индокитае в декабре 1940 г. (тремя месяцами ранее Япония начала оккупацию последних) советская сторона оставила без ответа [8, с. 330-331].
13 декабря 1940 г. маршал Петэн отправил в отставку прогермански настроенного П. Лаваля, бывшего вторым человеком в государстве и курировавшего в том числе и внешнюю политику вишистского государства. Впрочем, занявший 9 февраля 1941 г., пост главы
внешнеполитического ведомства Ф. Дарлан также был настроен прогермански [2, с. 236]. Почти сразу после своего назначения он высказался за «сотрудничество с Германией», подразумевая под последним войну против СССР [18, с. 244-245]. Тем не менее, отставка Лаваля означала поворот правительства Виши к более независимой от Германии политике.
Но и прогерманская позиция Дарлана поначалу не очень мешала улучшению отношений между Москвой и Виши, просто потому, что, несмотря на все наметившиеся и всё возраставшие разногласия с Третьим Рейхом, нейтралитет СССР и зимой, и отчасти весной 1940-1941 гг. оставался более благожелательным по отношению к Германии, чем к Британии (хотя и в советской политике нарастала тенденция к «многовекторности»). Так, 3 декабря 1940 г. Богомолов сообщил Неманоффу-«Наку», что СССР не смог добиться нормализации отношений с Британией, так как та не признала аннексию Прибалтики (помимо всего прочего, это бы явный реверанс в сторону правительства Виши, которое, как мы видели, по факту склонялось к признанию - Авт.).
С другой стороны, 2 января 1941 г. советский военный атташе сообщил тому же «Наку», что не верит ни в победу Германии, ни в победу Британии и ожидает «компромиссного мира», для чего СССР должен сохранять нейтралитет, чтобы на мирных переговорах иметь возможность «защитить свои интересы».
Здесь необходимо отметить, что СССР в преддверии столкновения с Германией не мог не опасаться мира Гитлера с Британией. Поэтому трудно сказать, чем была вызвана такая откровенность советского атташе по отношению к французам - стремлением ли подтолкнуть Францию к более активной антигерманской позиции с целью стимулировать и сопротивление Британии или просто общим стремлением затянуть переговоры с Германией и выиграть время. Судя по позиции относительно новых актов агрессии Гитлера, скорее здесь является верным второе. В самом деле, Богомолов заявлял французским коллегам, что если Германия нарушит нейтралитет Болгарии, то СССР прекратит поставки, если жертвой нацистской агрессии станет Турция, то станет помогать ей поставками оружия (от ответа на вопрос, будет ли СССР в каком-либо из двух случаев воевать сам, советский посол уклонился), в то же время согласившись с перспективой германского вторжения в Югославию. Фактически, однако, СССР «проглотил» ввод германских войск в Болгарию 1 марта 1941 года. Что же касается Югославии и Турции, то 8 апреля 1941 г. Богомолов, снова согласившись с агрессией против Югославии (которая стала фактом 6 апреля) на основании того, что у СССР нет обязательств перед этой страной (и действительно, 5 апреля Москва и Белград подписали лишь договор «О дружбе и ненападении»), по поводу Турции выразился в том духе, что, мол, пусть она сама попросит о союзном договоре [14, с. 162-165].
В начале апреля 1941 г. правительство Виши отозвало с должности посла в Москве Э. Лябонна (не являвшегося сторонником Петэна) и назначило Гастона Бержери. Если Лябонн выражал уверенность, что «Франция и СССР найдут пути к соглашению» (судя по контексту, имелось в виду соглашение о союзе - Авт.) [19, с. 533] (добавим, что карьера Лябонна как дипломата на этом прервалась до самого освобождения Франции от оккупации в 1944 г.) [2, с. 237], то Бержери при вручении верительных грамот не упоминал о союзе, а говорил, что Франция желает интегрироваться в новый европейский порядок (при лидерстве Германии, естественно -авт.) и выражал пожелание, чтобы СССР сделал то же самое. Ответом стал, по оценке В.И. Антюхина-Московченко, «любезный, но категорический отказ» [5, с. 109-110]. Однако не факт, что эти предложения посла есть свидетельство ухудшения советско-французских отношений.
Дело в том, что вишистская пресса как будто не замечала ухудшения советско-германских отношений, более того, отмечала, что они «крепнут» (даже после того, что в апреле 1941 г. произошло на Балканах) [2, с. 240]. Возможно, тут сработал принцип «чего хочется, тому верится». Петэн испытывал страх и перед советским большевизмом, который он считал «самой большой опасностью для Европы» (и уже после нападения Германии на СССР заявил, что «нет оснований сожалеть о наносимых ему ударах»), и перед германским нацизмом, который «навязывает подчинённым ему народам те или иные виды принуждения, которые крайне тяжело переносить», и выражал надежду, что из-за этого появятся «трещины, которые обрушат здание нацизма» и что, если дойдёт до войны, то СССР и Германия «взаимно истощат друг друга»), но что при этом хорошо было бы, чтобы Германия вышла из войны «менее побитой, чем СССР» [9, с. 103-104; 10, с. 27-28; 17, с. 91-92].
Однако есть основания полагать, что Виши более устроил бы другой вариант. В инструкции Петэна отбывающему в Москву Бержери были такие слова: «Во Франции понимают, что без её (Франции - Авт.) содействия построить единую процветающую Европу невозможно. По аналогичным причинам многие также полагают, что Европу невозможно построить без России» (далее Петэн говорит о важности России как «сырьевой базы для европейской экономики», но роль России явно больше - Авт.) [17, с. 87-88]. И Бержери принял эту линию, означавшую: пусть Германия доминирует в Европе, но Франция должна по возможности её уравновешивать (В.М. Молотову он при вручении верительных грамот прямо заявил: нельзя возродить Европу без Франции), в том числе с помощью США, а «если надо, то и СССР». Есть, однако, основания думать: скорее даже с помощью СССР, чем США. Бержери, как радикал-антикапиталист, более подходил для сближения СССР с Виши, чем консервативный проанглосаксонский, назначенный послом в СССР, как мы помним, ещё союзной с Британией Третьей Республикой Лябонн. Согласимся - многое из этого актуально и сегодня: идея общеевропейского дома, основанного на более или менее паритетных отношениях России, Франции и Германии, с той оговоркой, что не Петэну, тем более не Гитлеру и Сталину такой дом было строить. Все три страны (и вся Европа) для реализации такой идеи должны были радикально измениться.
Однако реальность (угроза военного столкновения) брала своё. И СССР принимал меры к сближению с Виши на антигерманской основе. Так, в феврале ФКП получила инструкцию от Коминтерна, где указывалось, что парижские коллаборанты опаснее вишистских. В инструкции от 26 апреля предписывалось всячески препятствовать использованию французских ресурсов Германией для войны (подразумевалось, очевидно: в том числе - и в первую очередь - для войны против СССР - Авт.), а поскольку вытеснение Британии из Европы привело к доминированию Германии, то Франция необходима как противовес последней, тем более что она не против советской аннексии Прибалтики [14, с. 165-166].
Разумеется, велась аналогичная работа и с самим правительством Виши. Так, 10 апреля Богомолов сказал директору Европейского отдела МИД Франции Бресси: «Вы одиноки, изолированы, дружба с такой великой страной, как Советская Россия - это настоящая вещь», после чего заговорил об укреплении отношений и восстановлении прежних объёмов торговли [17, с. 8283]. Несколько позже СССР намекнул Петэну, что поддерживает его «в некоторых антигерманских нотах, звучащих иногда из не оккупированной Франции». А несколько ранее, до своего отзыва из Москвы, и Лябонн намекал на «замирение Европы» с помощью советской нефти [10, с. 23]. И действительно, в тот момент без поставок нефти блокированная британским флотом Германия долго бы не протянула.
25 апреля маршал Петэн, который стремился в тот момент укрепить отношения с СССР, но «до определённых пределов», принял Богомолова и при встрече похвалил его старания с целью развития двусторонних отношений, оценил «проявление понимания в отношении Франции, оказавшейся в трудных обстоятельствах», и выразил надежду на развитие отношений между двумя странами «в благоприятной обстановке» [17, с. 86]. 15 мая Бержери при встрече с Богомоловым доверительно сообщил ему, что «Германия ведёт переговоры с вами», а между тем «на границах СССР уже собрала 110 дивизий». И завершил это предупреждение (не первое и не последнее о германской угрозе - такие сообщения СССР получал в тот момент десятками из самых разных источников - Авт.) такими словами: «Вы пока продолжаете уступать Германии, но так долго тянуться не может». Богомолов поспешил переменить тему разговора, но доложил о французских предупреждениях своему руководству [19, с. 687].
Историку трудно рассуждать о том, «что было бы, если бы.», в нашем случае - о том, как развивались бы дальнейшие отношения между СССР и вишистской Францией, сложись упомянутая Петэном «благоприятная обстановка», иными словами - окажись начало Великой Отечественной войны менее неудачным для СССР. Возможно, дипломатические отношения с правительством Виши сохранились бы, как сохранились они с союзными Третьему Рейху Болгарией и Японией, плавно эволюционировав в 1942-1943 гг. в отношения с ФКНО. Но история пошла так, как пошла.
Уже 22 июня на всех пресс-конференциях представители Генерального секретариата информации Виши заявляли, что «часть французского общества с удовлетворением встречает борьбу Германии против большевизма» [8, с. 336]. Однако на разрыв Виши решился лишь после
того, как обозначились реальные успехи Вермахта. Решающим днём стало 29 июня. Как известно, накануне германская армия овладела Минском, окружив большую часть войск советского Западного фронта. Именно в этот день И. Сталин, в течение предшествующей недели работавший чуть не круглосуточно с целью переломить ход войны, произнёс свои вошедшие в историю слова «Проиграли («вождь народов» выразился крепче) мы дело Ленина - всё пропадает» и, на два дня бросив все дела, уехал на дачу. И именно в этот день правительство Виши решилось.
Одним из поводов для разрыва послужили документы о советском шпионаже во Франции, которые германский посол помог Дарлану найти в советском посольстве [9, с. 25]; очевидно, имелось в виду покинутое бывшее посольство в Париже. Это обвинение, в принципе, правдоподобно - как правило, военный атташе является и негласным руководителем разведки в данной стране. Другие же обвинения выглядели достаточно нелепо. Например, советских дипломатов обвинили в «нарушении общественного порядка и безопасности» [5, с. 110]. Как бы ни относиться к СССР и его внешней политике, но советские дипломаты не были идиотами, чтобы в сложившейся обстановке провоцировать правительство Виши. Был и более смехотворный предлог: в подвале советского посольства в Париже якобы нашли крематорий и ванну, заполненную кислотой [20, с. 71]. Впрочем, репутация СССР после Большого Террора была такой, что многим было несложно в это поверить, хотя в любом случае это внутреннее дело страны, не говоря уже о том, что репутация Третьего Рейха была по крайней мере не лучше.
Как бы то ни было, 29-30 июня 1941 г. любые отношения между СССР и правительством Виши были прекращены полностью и навсегда. С этого времени СССР начал склоняться к контактам со «Свободной Францией», которую до того игнорировал. Впрочем, признание со стороны СССР де Голля и правительства «Свободной Франции», как «руководителя всех свободных французов, где бы они ни находились», последовало лишь через три месяца (26 сентября), хотя де Голль выразил желание пойти на контакт через советского посла в Лондоне И.М. Майского не позднее августа [2, с. 233, 260-261].
Литература и источники
1. БорисовЮ.В. Советско-французские отношения (1924-1945 гг.). - М.: Международные отношения, 1964.
2. ГусевА.А. Советско-французские отношения в 1938-1941 гг. (по материалам французской прессы). Дисс... канд. ист. наук.
- М., 2020.
3. МолчановН.H. СССР - Франция: полувековой путь. - М.: Международные отношения, 1974.
4. Документы внешней политики (далее - ДВП) СССР. - T.XXIII. - Кн.1. - М.: Международные отношения, 1995.
5. Антюхина-Московченко В.И. Шарль де Голль и Советский Союз. - М.: Книга, 1990.
6. СмирновВ.П. «Странная война» и поражение Франции. - М.: Изд-во МГУ, 1963.
7. БогомоловА.Е. На дипломатическом посту в годы войны// Международная жизнь. - 1961. - № 6.
8. ЧелышевА.И. СССР - Франция. Трудные годы. 1938-1941. - М.: Ин-т рос. истории РАН, 1999.
9. Богоявленская Т. Россия и Франция. История отношений и культурных связей. - М.: Грифон, 2021.
10. Бэйда О.И. Французский легион на службе Гитлеру. 1941-1944. - М.: Вече, 2013.
11. Рубакин А. В водовороте событий. - М.: Соцэкгиз, 1960.
12. Васильева Н.Ю. Глядя из Москвы: западный фронт европейской войны (апрель-июнь 1940 г.)// СССР и Франция в годы Второй мировой войны. - М.: МГИМО - Университет, 2006.
13. Ревякин А.В. СССР и поражение Франции в 1940 г.// СССР и Франция в годы Второй мировой войны. - М.: МГИМО -Университет, 2006.
14. СутуЖ.-А. Советская дипломатия и вишистская Франция// Война и политика. 1939-1941. - М.: Наука, 1999.
15. Некрич А.М. 1941. 22 июня. - М.: Памятники исторической мысли, 1995.
16. Quand le PCF négociait avec les Nazis// Le Monde. 2006. 10 decembre.
17. СутуЖ.-А. Виши и место СССР в европейской политике// СССР и Франция в годы Второй мировой войны. - М.: МГИМО
- Университет, 2006.
18. История Франции. - T.III. - М.: Наука, 1973.
19. ДВП СССР. - T.XXIII. - Кн.2. - Ч.2.
20. Урицкая Р.Л. Судьба русской эмиграции во Франции с 1933 по 1948 г. - СПб.: Площадь искусств, 2015.
References and Sources
1. Borisov Yu.V. Sovetsko-francuzskie otnosheniya (1924-1945 gg.). - M.: Mezhdunarodnye otnosheniya, 1964.
2. Gusev A.A. Sovetsko-francuzskie otnosheniya v 1938-1941 gg. (po materialam francuzskoj pressy). Diss... kand. ist. nauk. - M., 2020.
3. Molchanov N.H. SSSR - Franciya: poluvekovoj put'. - M.: Mezhdunarodnye otnosheniya, 1974.
4. Dokumenty vneshnej politiki (dalee - DVP) SSSR. - T.XXIII. - Kn.1. - M.: Mezhdunarodnye otnosheniya, 1995.
5. Antyuhina-Moskovchenko V.I. SHarl' de Goll' i Sovetskij Soyuz. - M.: Kniga, 1990.
6. Smirnov V.P. «Strannaya vojna» i porazhenie Francii. - M.: Izd-vo MGU, 1963.
7. Bogomolov A.E. Na diplomaticheskom postu v gody vojny// Mezhdunarodnaya zhizn'. - 1961. - N° 6.
8. Chelyshev A.I. SSSR - Franciya. Trudnye gody. 1938-1941. - M.: In-t ros. istorii RAN, 1999.
9. Bogoyavlenskaya T. Rossiya i Franciya. Istoriya otnoshenij i kul'turnyh svyazej. - M.: Grifon, 2021.
10. Bejda O.I. Francuzskij legion na sluzhbe Gitleru. 1941-1944. - M.: Veche, 2013.
11. Rubakin A. V vodovorote sobytij. - M.: Socekgiz, 1960.
12. Vasil'eva N.Yu. Glyadya iz Moskvy: zapadnyj front evropejskoj vojny (aprel'-iyun' 1940 g.)// SSSR i Franciya v gody Vtoroj mirovoj vojny. - M.: MGIMO - Universitet, 2006.
13. Revyakin A.V. SSSR i porazhenie Francii v 1940 g.// SSSR i Franciya v gody Vtoroj mirovoj vojny. - M.: MGIMO - Universitet, 2006.
14. Sutu Zh.-A. Sovetskaya diplomatiya i vishistskaya Franciya// Vojna i politika. 1939-1941. - M.: Nauka, 1999.
15. Nekrich A.M. 1941. 22 iyunya. - M.: Pamyatniki istoricheskoj mysli, 1995.
16. Quand le PCF négociait avec les Nazis// Le Monde. 2006. 10 decembre.
17. Sutu Zh.-A. Vishi i mesto SSSR v evropejskoj politike// SSSR i Franciya v gody Vtoroj mirovoj vojny. - M.: MGIMO - Universitet, 2006.
18. Istoriya Francii. - T.III. - M.: Nauka, 1973.
19. DVP SSSR. - T.XXIII. - Kn.2. - Ch.2.
20. Urickaya R.L. Sud'ba russkoj emigracii vo Francii s 1933 po 1948 g. - SPb.: Ploshchad' iskusstv, 2015.
ДЕРБАСОВ МИХАИЛ ВАСИЛЬЕВИЧ - методист, Ресурсный центр по вопросам опеки и попечительства «Содействие» (г. Москва) (ya@mderbasov.ru).
DERBASOV, MIKHAIL V. - methodologist, Resource Center for Guardianship and Guardianship "Assistance" (Moscow).
УДК 94(47).084.6:37.035 DOI: 10.24412/2308-264X-2022-6-127-130
ЗАВОДСКОВ И.Н. ВОЕННАЯ ПОДГОТОВКА УЛЬЯНОВСКОЙ МОЛОДЕЖИ В РЯДАХ ОСОАВИАХИМА 1927-1941 ГГ.
Ключевые слова: военно-патриотическое воспитание, Осоавиахим, Ульяновск, Ульяновская область, оборонная работа, советская молодежь.
В статье анализируется опыт работы Общества содействия обороне, авиационному и химическому строительству (Осоавиахим) с молодежью в области военно-патриотического воспитания. С опорой на архивные материалы, показаны основные направления деятельности по вовлечению в ряды Осоавиахима ульяновской молодежи. Проанализирована общая численность комсомольцев, охваченных членством в Осоавиахиме, динамика роста ячеек Оосавиахима. Данные свидетельствуют, что успешная работа отдельных организаций зависела от их руководства, поэтому местные партийные органы подбору кадров придавали большое значение. Основными формами работы с молодежью выступали: военные игры, встречи с бойцами Красной Армии, выступления на военные темы, проведение летних лагерных сборов. Установлено, что важную роль в оборонно-массовой работе играли спортивные соревнования и, в целом, физическая подготовка учащихся.
ZAVODSKOV, IN.
MILITARY TRAINING OF ULYANOVSK YOUTH IN THE RANKS OF OSOAVIAKHIM 1927-1941
Key words: military-patriotic education, Osoaviakhim, Ulyanovsk, Ulyanovsk region, defense work, Soviet youth
The article analyzes the experience of the Society for the Promotion of Defense, Aviation and Chemical Construction (Osoaviakhim) with young people in the field of military-patriotic education. Based on archival materials, the main directions of activity for the involvement of Ulyanovsk youth in the ranks of the Osoaviakhim are shown. The total number of Komsomol members covered by membership in the Osoaviakhim, the dynamics of the growth of the cells of the Oosaviakhim are analyzed. The data show that the successful work of individual organizations depended on their leadership, so local party bodies attached great importance to the selection of personnel. The main forms of work with young people were: war games, meetings with Red Army soldiers, speeches on military topics, holding summer camp camps. It has been established that sports competitions and, in general, physical training of students played an important role in mass defense work.
Военно-патриотическое воспитание является основой формирования у граждан нашей страны высоких морально-психологических и боевых качеств для выполнения своего долга по защите Родины. Опыт, накопленный в этом направлении в советское время, остается актуальным и востребованным в современных условиях. Особый интерес представляет деятельность массовой добровольной организации - Общество содействия обороне, авиационному и химическому строительству (Осоавиахим). Оно проводило целенаправленную работу по воспитанию молодежи в духе любви к Отечеству, обучению военному делу, что способствовало формированию оборонных резервов страны.
Реализация положений военной работы на местах всегда имела свои особенности. Анализ опыта функционирования Осоавиахима в отдельных регионах позволит глубже понять механизм вовлечения молодежи в оборонно-военную деятельность. В центре внимания настоящей статьи -деятельность Осоавиахима на территории Ульяновского региона. Стоит пояснить, что 14 мая 1928 г. Ульяновская губерния была упразднена, ее территория вошла в состав Средневолжской области с центром в Самаре и только в годы Великой Отечественной войны 19 января 1943 г. была образована Ульяновская область. В своей статье мы рассматриваем деятельность Осоавиахима с ульяновской молодежью, проживавшей в изучаемый период в границах образованной в 1943 г. Ульяновской области.
В 1920-е гг. пионеры и комсомольцы были вовлечены в деятельность ряда общественных организаций: Общество содействие обороне СССР (ОСО), Общество друзей авиационной и
