CC BY
9
Inventar zur Diagnose von Verhaltensstörungen (BIV). Gottingen: Hogrefe, 1976.
8. Kalugin, Alexey & Shchebetenko, Sergei & Mishkevich, Arina & Soto, Christopher & John, Oliver. (2021). Psikhometrika russkoyazychnoi versii Big Five Inventory-2 / Psychometric Properties of the Russian Version of the Big Five Inventory-2. Psikhologiya Zhurnal Vysshei shkoly ekonomiki. 2021. 18. 7-33. doi:10.17323/1813-8918-2021-1-7-33.
9. Soto CJ, John OP. The next Big Five Inventory (BFI-2): Developing and assessing a hierarchical model with 15 facets to enhance bandwidth, fidelity, and predictive power. J Pers Soc Psychol. 2017. Jul; 113(1):117-143. doi: 10.1037/ pspp0000096. Epub 2016 Apr 7. PMID: 27055049.
10. Ziadni MS, Jasinski MJ, Labouvie-Vief G, Lumley MA. Alexithymia, Defenses, and Ego Strength: Cross-sectional and Longitudinal Relationships with Psychological Well-Being and Depression. J Happiness Stud. 2017 Dec;18(6):1799-1813. doi: 10.1007/s10902-016-9800-7. Epub 2016 Sep 27. PMID: 29375250; PMCID: PMC5784853.
11. Lee, J.Y., Lee, Ya. & Yoo, M.S. Development of the child's ego strength scale: an observation-based assessment of the board game behaviors in play therapy in Korea. Child Adolesc Psychiatry Ment Health 15, 20 (2021). https://doi.org/10.1186/ s13034-021-00369-3
12. Markstrom, Carol & Sabino, Vicky & Turner, Bonnie & Berman, Rachel. (1997). The Psychosocial Inventory of Ego Strengths: Development and Validation of a New Eriksonian Measure. Journal of Youth and Adolescence. 26. 705-732. DOI: 10.1023/A:1022348709532.
ДИНАМИКА СТРУКТУРЫ РУССКОЙ МЕНТАЛЬНОСТИ В ПРОЦЕССЕ РЕФОРМ ПЕТРА ВЕЛИКОГО1
Сухарев Александр Владимирович
Доктор психологических наук, профессор, Институт психологии РАН (г. Москва), e-mail: nauka.miu@mail.ru
DOI: 10.24412/1029-3388-2022-4-87-
Аннотация:
В отечественной исторической науке до недавнего времени преобладали представления о материальных и культурных причинах и условиях отставания развития государств в своем социально-экономическом развитии. За рамками исследований непсихологических показателей и причин отставания остаются психологические причины или показатели, в частности характеристики ментальности ее коллективного субъекта. В соответствии с положениями
1 Исследование выполнено при финансовой поддержке РФФИ № 20-013-42001
авторской концепции концепции этнофункционального синтеза хаоса и космоса в развитии русской ментальности можно выделить ступени (архаики, премодерна, модерна и постмодерна), которые рассматриваются как элементы образной сферы ментальности русского коллективного субъекта. Применение теории психического образа и его философской интерпретации позволяет выстроить частично подтвержденное в исследованиях положение о причинной связи между изменениями структуры русской ментальности в период петровских реформ и динамикой развития общества по непсихологическим показателям. В ходе исследования было установлено, что, вопреки общепринятому мнению петровские реформы способствовали интеграции архаического и надэтнически-религиозного (премодерн) компонентов русской ментальности, что обусловило относительно органичное включение в ментальность русской элиты компонента модерна. Таким образом, Петровские реформы обеспечили этноинтегрирующие сдвиги в русской ментальности и повышение степени ее целостности по показателю создания условий для синтеза хаотизирующих компонентов архаики и космизирующих компонентов модерна и отчасти премодерна. Это в свою очередь обусловило рост непсихологических показателей развития общества - нарастание военно-политической и экономической мощи, начало развития образования и науки и пр.
Ключевые слова: концепция этнофункционального синтеза хаоса и космоса, ментальность, реформы Петра Великого, развитие общества.
DYNAMICS OF THE STRUCTURE OF THE RUSSIAN MENTALITY IN THE PROCESS OF REFORMS OF PETER THE GREAT
Sukharev Alexander Vladimirovich
Doctor of Psychology, Professor, Institute of Psychology RAS (Moscow), e-mail:nauka. miu@mail.ru
DOI: 10.24412/1029-3388-2022-4-87-Abstract:
Until recently, ideas about the material and cultural causes and conditions for the lag in the development of states in their socio-economic development prevailed in domestic historical science. Beyond the scope of research on non-psychological indicators and the reasons for the lag, there remain psychological causes or indicators, in particular, the characteristics of the mentality of its collective subject. In accordance with the provisions of the author's concept of the concept of ethno-functional synthesis of chaos and space in the development of Russian mentality, steps can be distinguished (archaic, premodern, modern and postmodern), which are considered as elements of the figurative sphere of the mentality of the Russian collective subject. The application of the
theory of the mental image and its philosophical interpretation makes it possible to build a position, partially confirmed in studies, about a causal relationship between changes in the structure of the Russian mentality during the period of Peter the Great's reforms and the dynamics of the development of society in terms of non-psychological indicators. The study found that, contrary to the generally accepted opinion, Peter's reforms contributed to the integration of the archaic and supra-ethnic-religious (premodern) components of the Russian mentality, which led to a relatively organic inclusion of the modern component in the mentality of the Russian elite. Thus, Peter's reforms ensured ethno-integrating shifts in the Russian mentality and an increase in the degree of its integrity in terms of creating conditions for the synthesis of the chaotic components of the archaic and the cosmic components of modernity and partly premodernity. This, in turn, led to the growth of non-psychological indicators of the development of society -the growth of military-political and economic power, the beginning of the development of education and science, etc.
Keywords: concept of ethno-functional synthesis of chaos and space, mentality, reforms of Peter the Great, development of society.
Введение. В современной гуманитарной науке до сих пор преобладают представления о материальных и культурных причинах и условиях социально-экономического развития государства. За рамками исследований остаются психологические причины или показатели, оказывающие непосредственное воздействие на специфику такого развития, в частности характеристики ментальности ее коллективного субъекта. В работе предлагается поиск взаимосвязей между психологическими (субъективными) и социально-экономическими (объективными) показателями развития общества в процессе реформ Петра Великого, которые все чаще становятся объектами психологических исследований [2, 6].
В частности, в литературе отмечается, что психолого-политический образ императора выделяется следующими индивидуальными признаками, которые можно специальным образом разделить по психологическим основаниям:
-- поведенческие-, при которых император оценивается как государственный деятель - отмечается, что он «... хоть и имел массу недостатков, но он территорию империи увеличивал»;
- стратегические - в результате его преобразований «Русское государство превратилось в обширную империю»;
—- мировоззренческие (ценностно-психологические): новатор —- «... действия Петра и последствия его преобразований «охарактеризованы как революция»; его рассматривают как законотворца и политика, преобразованиями которого «был открыт «новый» период в истории России — период «общественной зрелости»;
—- патриот - исследовательский анализ позволяет утверждать, что идеологические воззрения императора нельзя считать «чисто западническими», как это иногда пытаются представить в отечественной литературе»;
-- индивидуально-психологические, среди которых наиболее выделяется авторитарный стиль его правления - некоторые авторы прямо указывают на то, что новаторские трансформации Петра Великого не смогли изменить «воззрения русского народа» и ни одна из них не была поддержана народом, потому что они не были порождены «потребностью самого народа» или социальной среды того периода;
- социально-психологические; социально-ориентированный император «внимательно относившийся к проблемам увечных и престарелых, первым в России поднял проблему незаконнорожденных детей» [2].
Западноевропейский вызов как фактор необходимости петровских реформ. Внешним вызовом [16], послужившим толчком к проведению реформ был военно-политический фактор, в частности, необходимость поддержания безопасности российского государства того периода [15, с. 8]. Цели представителей западноевропейских государств явно были ориентированы на уничтожение государственной самостоятельности России [15, с. 29]. Вследствие таких обстоятельств реформы Петра I были направлены, прежде всего, на усиление военно-политической мощи страны и сохранение его государственности.
Реформа церкви. Препятствовало этому, во-первых, отсутствие достаточного научно-технологического уровня развития страны, что было обусловлено отсутствием системы школьного образования и университетов в западноевропейском понимании, т.е. отсутствовала (не была развитта) система естественнонаучного образования. Образование было церковным, главной воспитательной задачей являлась душеспасительность. Поэтому духовенство оказывало наибольшее сопротивление реформам. Царь Петр продолжил политику своего отца, направленную на лишение духовенства привилегий и на профилактику возникновения папоцезаризма. В качестве инструмента реализации государевой церковной политики Феофаном Прокоповичем был создан Духовный регламент, в котором предписывалась недопустимость «тунеядства» в монастырях, т.к. монахи жили в основном за счет труда крепостных крестьян. Также в указах предписывалась организация в монастырях ремесленных производств, госпиталей и семинарий нарушать и уменьшение количества монастырей [7, с. 459].
Петр I и его сподвижники настояли, что в условиях опасности папоцезаризма и последствий раскола церкви управление Церковью, не может осуществляться одним человеком (патриархом) [4]. Поэтому учреждение святейшего Синода (собора) не придерживалось позиции о главенстве «духовной власти над светской» [7 с. 461]. В грамоте Петра к патриарху константинопольскому говорится: «... заблагорассудили установить со властию равнопатриаршескою - духовный Синод». Сам Синод готов был считать, что он «имеет честь, силу и власть патриаршескую или едва ли не большую - понеже собор» [7 с. 461]. Таким образом, царь Петр впервые со времени первых христиан ввел в Церкви соборное управление вместо единоначалия, что в культурно-исторических условиях рассматриваемого исторического периода имело, несомненно, этноинтегрирующее значение.
Отношение к старообрядцам. В 1702 г. также вышел указ Петра I о
веротерпимости, который на практике дал старообрядцам возможность законного существования, хотя он и предполагал их (старообрядцев) двойное налогообложение и привлечение к «общему делу» - литью пушек и другим работам. Предпринятые Петром I меры были направлены на устранение чрезмерного давления со стороны местных властей и системное притеснение старообрядцев со стороны церковных иерархов (в основном - выходцев из Малороссии). Такая политика позволила обеспечить старообрядцам приемлемое существование в обществе [3]. Таким образом, церковная реформа царя Петратакже выступила этноинтегрирующим фактором в развитии государства того периода [13].
Динамика дохристианского компонента русской ментальности в процессе реформ. Отличительной особенностью правления Петра I является и то, что в целом он не вмешивался в дела церкви. Правда, это касалось преимущественно простых сословий и крестьянства. Такие проявления как игра на гуслях, жалейках, скоморохи, танцы, «глумотворчество», народные игры и многое другое было предоставлено им самому себе, хотя по формальным основаниям могло быть подвергнуто вмешательству со стороны официальной церкви. Государственная поддержка западноевропейских новаций, в том числе и «языческих», на наш взгляд, говорит и о характерном для монарха нейтральном отношении к дохристианским проявлениям. Такое «послабление» в политике подавления этноинтегрирующего дохристианского (архаического) компонента русской ментальности сыграло определенную этноинтегрирующую роль в обществе.
Реформа образования. К началу петровских преобразований (конец XVII в.) основные педагогические идеи заимствовались из Ветхого Завета (книги Навина и Сираха) и сочинений Иоанна Златоуста, а главной задачей церковного образования было спасение души. Система светского школьного образования в России того периода отсутствовала [5, с. 126] не смотря на то, что у западноевропейских стран уже «существовал обширный класс лиц, получивших образование в университетах или в средних школах» [11, с. 33, 35].
Деятельность ближайшего сподвижника Петра в реформе Церкви, образования и науки, Феофана Прокоповича, которому принадлежали знаменитые слова «Пусть просвещение волнует век», никониане и старообрядцы (защитники старины) нарекли «безбожным ересиархом» [11, с. 154-155]., он. Феофан Прокопович, являясь ректором Киево-Могилянской духовной академии, ввел школы трех разрядов (академии, семинарии и элементарные училища), он также провел реформирование образования как в мировоззренческом, так и философском аспектах, ввел в академии преподавание таких дисциплин как география, арифметика, история, геометрия и ряд других общественных дисциплин [10]. В России также были учреждены «цифирные» и «адмиралтейские» школы [7, с. 490]. Важно отметить, что естественно-научное мировоззрение император рассматривал не только для российской элиты, но и способствовал его внедрению в сознание всего народа [5]. В области образования и науки Петру I и его «ученой дружине» удалось положить начало внедрению компонента модерна в русскую ментальность, что имело этноинтегрирующее значение.
Динамика развития России по непсихологическим показателям. По мнению практически всех исследователей неоспоримым положительным изменением было «укрепление военно-политического могущества России, развитие науки и технологий, а также усвоение ряда достижений эпохи Просвещения» [18, с. 421]. Эти достижения были не просто значимы для России: они «в политическом отношении не только открыли выход к морям (Черному и Балтийскому), но обеспечили и само ее существование как независимого государства» [8, с. 199]. Стабилизировались и стали более конструктивными внешнеполитические отношения России.
Обсуждение результатов: психологический смысл реформ Петра Великого. Обсуждение результатов исследования осуществляется на основе принципа этнофункционального единства микро- и макрокосма, предполагающего определенную аналогию анализа результатов эмпирических и экспериментально-психологических исследований на индивидуальном уровне и развития русского коллективного субъекта в период правления Петра I. На индивидуальном уровне очевидно, что этноинтрегрирующие процессы способствовали повышению показателей уровня репродуктивного и креативного интеллекта [14], уровня нравственности и усилению различных показателей общего адаптационного потенциала (энергии) субъекта [12]. Для коллективного субъекта представленные позиции можно рассматривать как повышение эффектинвости государственного управления, консолидацию общенациональной идентичности, а также повышение ряда непсихологических показателей социально-экономического и научного развития, что подтверждается в наших исследованиях развития английского, латиноамериканского, немецкого, русского, французского, и других коллективных субъектов, опубликованных в 2017-2021 гг.
Процесс последовательного вытеснения этноинтегрирующего архаического природно-анимистического компонента из русской ментальности положил начало угнетению энергетического потенциала коллективного субъекта, способствовал росту тревоги и обусловил постепенное снижение уровня психологической зрелости властных слоев общества к концу XVII в [13; 17]. Можно предположить, что имеющееся «по умолчанию» определенное позитивное отношение к архаическому природному компоненту и некоторое неформальное послабление отношения к этноинтегрирующему архаическому природно-анимистическому компоненту ментальности русского коллективного субъекта энергетически обеспечило тот исторический «скачок», который совершило русское общество вследствие реформ Петра I. При этом подавление русского этноинтегрирующего природно-анимистического компонента сохранило неготовность субъекта к гибкому, «немобилизационному» развитию при наличии «энергии возможных мобилизационных скачков за счет сохранения архаического природного компонента» [12, с. 49].
Регуляция потенциальных возможностей развития русского коллективного субъекта посредством исторически более поздних (не архаических) компонентов премодерна и модерна, показала их недостаточную эффективность в последующем
развитии России [1; 9; 13]. В итоге реформ степень этноинтегрирующего синтеза хаоса и космоса русской ментальности повысилась: было снижено подавление церковью этноинтегрирующего архаического природно-анимистического компонента (1); были частично устранены последствия раскола церкви условной поддержкой старообрядцев (2); в ментальность русской элиты была включена компонента модерна (3). Благодаря возникновению «социальных лифтов» и временной ротации кадров «снизу вверх» были созданы условия для «синтеза хаотизирующего архаического компонента» [13, с.89).
В результате реформ Петра Великого произошел рост непсихологических показателей развития российского общества, в частности повышение качества госуправления, развитие образования и науки [13; 18]. Реформы в определенной степени этноинтегрировали русскую ментальность, вследствие чего российская внешняя и внутренняя политика обрела более конструктивное направление, что снижает социальные риски технологическому развитию государства во внутренней политике [19; 20].
Выводы. Результаты проведенного анализа показали, что благодаря петровским реформам в русской ментальности произошли этноинтегрирующие сдвиги и повышение степени ее целостности по показателю создания в русской ментальности условий для синтеза хаотизирующих компонентов архаики и космизирующих компонентов модерна и отчасти премодерна. Были также созданы начальные условия для этноинтеграции природных и природно-анимистических компонентов архаики и интеграции надэтнически-религиозного компонента премодерна (первые шаги по этноинтеграции последствий раскола). Все эти факторы обеспечили рост показателей развития России по известным непсихологическим показателям социально-экономического развития, что обусловило и рост непсихологических показателей развития общества того исторического периода.
Заключение. Амбивалентность в оценках Петра I выступает выраженной качественной характеристикой его образа в научной литературе. Разногласия в характере оценки его личности и деятельности простираются от вдохновенных высказываний до откровенно неприязненных. Среди такого рода негативных характеристик есть и психологические, в качестве примера, можно указать на социальную черствость императора, импульсивность, грубость, эгоцентризм и жестокость - все это требует пристального внимания психологов, работающих в русле исторической психологии. Вместе с тем, на современном этапе исторического развития всевозможная «галерея полярных портретов царя» сливается в единый, сложноорганизованный образ не всегда предсказуемого человека. Этот образ обобщается и транслируется многими авторами и представляется как наиболее перспективный путь изучения жизнедеятельности императора.
Литература
1. Алексеева Е. В. Диффузия европейских инноваций в России : XVIII -начало XX вв. : диссертация ... доктора исторических наук : 07.00.09 / [Место защиты: Ин-т истории и археологии УрО РАН]. Екатеринбург, 2007. 576 с.
2. Журавлев А.Л., Китова Д.А. Образ Петра I в структуре политического сознания современников (на примере анализа сообщений в социальных сетях) // Социальная психология и общество. 2021. Том 12. № 3. С. 23-37. doi:10.17759/ sps.2021120303.
3. Зеньковский С.А. Русское старообрядчество : Духовные движения семнадцатого века. М. : Церковь, 1995. 527 с.
4. Каптерев Н. Ф. Патриарх Никон и царь Алексей Михайлович: В 2 т. Т. 2. М.: Изд-во Спасо-Преображенского Валаамского монастыря, 1996.
5. Каптерев П. Ф. История русской педагогики : учеб. пособие для студентов высш. и сред. спец. учеб. заведений. СПб. : Алетейя, 2004. 559 с.
6. Китова Д. А., Журавлев А. Л. Мировоззрение как психологический феномен в обыденном представлении Россиян // Психологический журнал. 2021. Т. 42. № 4. С. 106-117. doi: 10.31857^020595920016045-5.
7. Князьков С. Очерк из истории Петра Великого и его времени. 2-е изд., испр. и доп.. СПб.: П.В. Луковников 1914. 648 с
8. Мавродин В. В. Рождение новой России. Л. : Изд-во ЛГУ, 1988. 534с.
9. Морозов Н. М. Мобилизационный тип развития российской цивилизации // Вестник Томского государственного университета. 2011. № 2 (14). С. 175-184.
10. Ничик В. М. Феофан Прокопович. М. : Мысль, 1977. 192 с.
11. Паульсен Ф. Исторический очерк развития образования в Германии / Пер. под ред. Н.В. Сперанского. М. Типография Товарищества И. Д. Сытина, 1908. 333с.
12. Сухарев А. В. Метод обоснованной теории как прием качественного анализа этноисторических текстов (на примере образа Петра I и его реформ // Гуманизация образования. 2020. № 2. С. 37 - 46. doi: 10.24411/1029-3388-202010096
13. Сухарев А. В. Развитие русской ментальности. М.: Изд-во «Институт психологии РАН», 2017.
14. Сухарев А.В. Образ эпохи Петра I в исторической памяти современников: модель психологического этнофункционального анализа // Гуманизация образования. 2020. № 3. С. 83-91. Doi: 10.24411/1029-3388-2020-10110.
15. Тарле Е. В. Северная война и шведское нашествие на Россию. М.: Соцэкгиз, 1958. 480 с.
16. Тойнби А. Дж. Постижение истории / Пер. с англ. А. П. Огурцов. М.: Прогресс, 1991. 736 с.
17. Феномен и категория зрелости в психологии / Отв. ред. А. Л. Журавлев, Е. А. Сергиенко. М.: Изд-во «Институт психологии РАН», 2007. 221с.
18. Хьюз Л. Петр Великий. Загадочная Россия. Новый взгляд / Пер. с англ. М. Колесникова и М. Юсима М.: Омега, 2008.526с.
19. Baldassarria D., Eugen S. The emergence and perils of polarization // Proceedings of National Academy of Sciences of the United States of America (PNAS). 2021. Vol. 118. No. 50. URL: https://www.pnas.org/content/118/50/e2116863118 (дата обращения 21.02.2022 г.). doi: 10.1073/pnas.2116863118
20. Perrings C, Hechter M, Mamada R. National polarization and international agreements // Proceedings of National Academy of Sciences of the United States of America (PNAS). 2021. Vol. 118. No. 50. e2102145118. . URL: https://www.pnas. org/content/ 118/50/e2102145118 (дата обращения 21.02.2022 г.) doi: 10.1073/ pnas.2102145118
Reference
1. Alekseeva E. V. Diffuzija evropejskih innovacij v Rossii : XVIII - nachalo XX vv. Diss. dokt. istor. nauk [Diffusion of European innovations in Russia: XVIII - early XX centuries. Dr. hist. sci. diss]. Yekaterinburg, 2007. 576 p.
2. Zhuravlev A.L., Kitova D.A. Obraz Petra I v strukture politicheskogo soznanija sovremennikov (na primere analiza soobshhenij v social'nyh setjah) [The Image of Peter I in the Structure of the Political Consciousness of Contemporaries (on the Example of the Analysis of Messages in Social Networks)]. Social'naja psihologija i obshhestvo [Social psychology and society], 2021. vol. 12, no. 3, pp. 23-37. doi:10.17759/sps.2021120303
3. Zen'kovskij S.A. Russkoe staroobrjadchestvo: Duhovnye dvizhenija semnadcatogo veka [Russian Old Believers: Spiritual movements of the seventeenth century]. Moscow: Church Publ., 1995. 527 p.
4. Kapterev N. F. Patriarch Nikon and Tsar Alexei Mikhailovich [Patriarch Nikon and Tsar Alexei Mikhailovich]. Moscow: Spaso-Preobrazhensky Valaam Monastery Publ.,1996
5. Kapterev P. F. Istorija russkoj pedagogiki [History of Russian Pedagogy]. Saint Petersburg: Aletheia, 2004. 559p.
6. Kitova, D., Zhuravlev, A. L Mirovozzrenie kak psihologicheskij fenomen v obydennom predstavlenii Rossijan [World view as a psychological phenomenon in the ordinary perception of the Russians]. Psikhologicheskii zhurnal [Psychological journal], 2021, vol. 42, no. 4, pp. 106-117. doi: 10.31857/S020595920016045-5
7. Knjaz'kov S. Ocherk iz istorii Petra Velikogo i ego vremeni [Essay on the history of Peter the Great and his time]. 2 th ed. Saint Petersburg: P.V. Lukovnikov Publ., 1914. 648p.
8. Mavrodin V. V. Rozhdenie novoj Rossii [The birth of a new Russia]. Leningrad: LGU Publ., 1988. 534p.
9. Morozov N. M. Mobilizacionnyj tip razvitija rossijskoj civilizacii [Mobilization type of development of Russian civilization]. Vestnik Tomskogo gosudarstvennogo universiteta [Bulletin of Tomsk State University], 2011. 2 (14). pp. 175-184
10. Nichik V. M. Feofan Prokopovich [Feofan Prokopovich] Moscow: Mysl Publ., 1977. 192 p.
11. Paul'sen F. Istoricheskij ocherk razvitija obrazovanija v Germanii [Historical
outline of the development of education in Germany]. Moscow: Printing house of the I. D. Sytin Partnership, 1908. 333 p.
12. Sukharev A. V. Metod obosnovannoj teorii kak priem kachestvennogo analiza jetnoistoricheskih tekstov (na primere obraza Petra I i ego reform [The method of grounded theory as a method of qualitative analysis of ethnohistorical texts (on the example of the image of Peter I and his reforms]. Gumanizacija obrazovanija [Humanization of education], 2020. 2. pp. 37 - 46. doi: 10.24411/1029-3388-2020-10096
13. Sukharev A. V. Razvitie russkoj mental'nosti [The development of Russian mentality]. Moscow: Institute of Psychology RAS Publ., 2017
14. Sukharev A. V. Obraz jepohi Petra I v istoricheskoj pamjati sovremennikov: model' psihologicheskogo jetnofunkcional'nogo analiza [The image of the era of Peter I in the historical memory of contemporaries: a model of psychological ethnofunctional analysis]. Gumanizacija obrazovanija [Humanization of education], 2020. 3. pp. 83-91. doi 10.24411/1029-3388-2020-10110.
15. Tarle E. V. Severnaja vojna i shvedskoe nashestvie na Rossiju [Northern War and the Swedish invasion of Russia]. Moscow: Socjekgiz,1958. 480p.
16. Tojnbi A. Dzh. Postizhenie istorii [Comprehension of history]. Moscow: Progress,1991. 736 p.
17. Zhuravlev A. L., Sergienko E. A. (Eds.) Fenomen i kategorija zrelosti v psihologii [Phenomenon and category of maturity in psychology]. Moscow: Institute of Psychology RAS Publ., 2007. 221p.
18. H'juz L. Petr Velikij. Zagadochnaja Rossija. Novyj vzgljad [Peter the Great. Mysterious Russia. A New Look]. Moscow: Omega Publ.,2008. 526 p.
19. Baldassarria D., Eugen S. The emergence and perils of polarization. Proceedings of National Academy of Sciences of the United States of America (PNAS). 2021. Vol. 118. No. 50. URL: https://www.pnas.org/content/! 18/50/e2116863118 (дата обращения 21.02.2022 г.). doi: 10.1073/pnas.2116863118
20. Perrings C, Hechter M, Mamada R. National polarization and international agreements. Proceedings of National Academy of Sciences of the United States of America (PNAS). 2021. Vol. 118. No. 50. e2102145118. . URL: https://www.pnas. org/content/ 118/50/e2102145118 (дата обращения 21.02.2022 г.) doi: 10.1073/ pnas.2102145118
