CC BY
114
16. Об утверждении Концепции устойчивого развития сельских
территорий Российской Федерации на период до 2020 года: Распоряжение Правительства Рос. Федерации от 30 нояб. 2010 г. № 1236-р // Собр.
законодательства Рос. Федерации. 2010. № 50. Ст. 6748.
17. О внесении изменений в Федеральный закон «Об общих принципах организации местного самоуправления в Российской Федерации»: Федер. закон Рос. Федерации от 29 ноября 2010 г. № 315-ФЗ: принят Гос. Думой Федер. Собр. Рос. Федерации 19 ноября 2010 г.: одобр. Советом Федерации Федер. Собр. Рос. Федерации 24 ноября 2010 г.// Рос. газ. 2010. 3 дек. № 274; Собр. законодательства Рос. Федерации. 2010.
№ 49. Ст. 6411.
Колесникова Надежда Аркадьевна, заместитель начальника Штаба Управления Министерства внутренних дел Российской Федерации по городу Туле, Nadin061179@,mail. ru, Россия, Тула, УМВД России по г. Туле.
ROLE OF LOCAL SELF- GOVERNMENT FOR THE FORMATION AND DEVELOPMENT OF CIVIL SOCIETY IN MODERN RUSSIA
N.A. Kolesnikova
The local self-government is one of the main institutions of civil society in contemporary Russia. It is at the local level where to be solved the key issues of territorial development, problems in the sphere of housing and communal services, legal education of citizens, support to vulnerable segments of the population, and etc. At the present stage of development, the state and civil society are in search of new effective models of cooperation at the local level.
Key words: local self-government, population, improvement, sphere of housing and communal services (ZhKKh), energy efficiency, utilities, legal education.
Kolesnikova Nadezhda Arkadievna, Deputy Chief of Staff of Tula City Department of the Ministry of Internal Affairs of the Russian Federation, Nadin061179@mail.ru, Russia, Tula, The Russian Ministry of Internal Affairs for the city of Tula.
УДК 323.2
ДИНАМИКА САМООРГАНИЗАЦИИ МЕСТНОГО СООБЩЕСТВА КАК ФАКТОР ВЗАИМОДЕЙСТВИЯ В СИСТЕМЕ «ВЛАСТЬ - ОБЩЕСТВО»
А.А. Лаврикова, О.Е. Шумилова
На основе результатов комплексного социологического исследования определено влияние процесса самоорганизации местного сообщества на выбор форм, методов и инструментов воздействия элементов гражданского общества на принятие управленческих решений в рамках локальных территорий.
Ключевые слова: местное сообщество, самоорганизация местного сообщества, конфликтное взаимодействие, солидарность, гражданская активность, гражданские инициативы.
На основе развития потенциала самоорганизации / со-общественности, т.е. действий сообща на общее благо, которое осознается
как важная часть личного блага, местное сообщество становится не просто уровнем проведения в жизнь тех или иных государственных и региональных программ, но и самостоятельным социальным актором. Именно в рамках совместной деятельности артикулируются те значимые для человека идентичности, которые определяют его повседневное социальное самочувствие. На потенциал социальной самоорганизации на уровне коммьюнити указывали А. Этциони, Э. Остром и др. (хотя и западные общества сталкиваются с рядом трудностей при реализации этой идеи). Ситуация с самоорганизацией в России характеризуется своей противоречивостью. С одной стороны, известные отечественные социологи (И.А. Халий, Е.М. Акимкин, Е.Н. Заборова, А.А. Мерзляков и др.) в своих работах указывают на развитие партисипативной тенденции в сфере муниципального управления [1]. С другой, общественные объединения, способные артикулировать предложения, формировать идеи для правовых инициатив, обеспечивать экспертизу проектов, еще только создаются. Сохраняется дефицит практик легального лоббирования общественных интересов на основе паритета с органами местного самоуправления [2]. Рост «соседской» активности ограничивается из-за низкого уровня доверия за пределами микрогрупп и, как следствие, оказывается слабо артикулированным общественный запрос на развитие и самоорганизацию на разных уровнях (от отдельного учреждения до крупных социальных групп) в интересах развития общенационального [3]. Кроме того, представители органов власти зачастую видят в нарастании общественной самоорганизации угрозу политической стабильности. Особый интерес представляет анализ проблемы самоорганизации в сфере ЖКХ, так как кризисное состояние отрасли выступает катализатором гражданской активности.
В советские времена жителям предназначалась роль пассивных потребителей жилищных и коммунальных услуг, они исключались из повседневной активности коммунальных и жилищных сетей, воздействовать на эту сферу они могли лишь через жалобу, СМИ или системы личных связей. Сегодня горожане формально рассматриваются как активные потребители с набором прав и обязанностей в сети. Однако их возможности остаются незначительными. Существующая организация функционирования ЖКХ ограничивает возможности определенных действий: предписания, встроенные в технологию, которые в значительной степени остаются советскими для большинства инфраструктурных сетей, обусловливают тот факт, что городские здания и коммунальная инфраструктура в большинстве российских городов сохраняют «псевдопубличный» характер [4]. Сложность технологической системы современных городских сетей ведет к тому, что представители муниципальных компаний ЖКХ (главные инженеры, технологи, слесари и др.) в силу своей компетентности становятся обладателями легитимного права действовать вместо потребителей, и их голос является решающим. В результате устойчивых практик переговоров
по поводу городских проблем не существует, есть способы воздействия на власть у граждан путем жалоб, либо, очень редко, — обращения в суд, что, с одной стороны, по своему жанру предполагает не переговорные практики, а лишь реакцию на сигнал, с другой, требует определенных знаний о системе. Таким образом, проблемы ЖКХ остаются сферой функционирования экспертных групп различных уровней: граждан, в силу различных обстоятельств разбирающихся в вопросах управления территориями, персонала, обслуживающего конкретный дом /жилой комплекс, лиц, отвечающих за решение муниципальных проблем в районе /городе и т.д. Как правило, у большинства потребителей остается лишь ограниченный выбор между лояльностью и гражданским действием, однако во втором случае попытки предпринять что-нибудь самостоятельно, как правило, заканчиваются неудачей. Существующая инфраструктура предусматривает открытость для граждан только в ситуации аварий, когда границы между производителем и потребителем услуг исчезают.
Верифицировать указанные проблемы, а также определить устойчивость выделенных тенденций позволяет анализ процессов «низовой самоорганизации», под которыми понимаются внешне не очень заметные, но тем не менее достаточно интенсивные процессы коллективной интеграции, самозащиты и самоорганизации в рамках локальных обществ.
В процессе анализа данных серии онлайн фокусированных групповых интервью в формате форума рассматривается динамика регулирования конфликта в системе «власть - общество» на различных этапах самоорганизации местного сообщества. Эмпирическим объектом выступают собственники квартир жилого комплекса г. Тулы. В качестве темы обсуждения выступали проблемы взаимодействия между жителями и представителями управляющей компании. Последняя рассматривается как элемент властной структуры, так как в существующей практике обеспечения жилищно-коммунального хозяйства сложились отношения, которые условно можно обозначить «руководство - подчинение». Данное обстоятельство в равной степени воспринимается сторонами взаимодействия, поскольку работники жилищно-коммунальной сферы обладают большей ресурсообес-печенностью (материальной, технической, профессиональной и т.д.), что проявляется в более высоком уровне компетентности, организации, нормативной обеспеченности, поддержке органов муниципальной власти в процессе принятия и реализации управленческих решений и возможности определять модели поведения собственников жилья.
При выделении этапов самоорганизации местного сообщества авторский коллектив опирался на выводы, согласно которым группы проходят в своем развитии ряд последовательных ступеней, характеризующихся особенностями группового поведения: «стадия формирования группы» -«стадия брожения» - «стадия нормирования» - «стадия деятельности». Представители жилого комплекса отнесены к реальной социальной группе
в силу следующих обстоятельств: территориальная локализация, общность актуализированных интересов, устойчивость процесса коммуникации, формирование общих норм внутригруппового и межгруппового взаимодействия, формирование психологической общности.
Последовательность проведения фокус-групп определялась сменой стадий групповой динамики, что позволило отследить процесс влияния уровня самоорганизации группы на стратегию поведения в условиях конфликтной ситуации.
«Стадия формирования группы» в рамках онлайн фокусированных групповых интервью не рассматривалась, так как комплекс относится к новому жилому фонду (новостройка), и на первоначальном этапе представители местного сообщества решали индивидуальные проблемы жизнеобеспечения (оформление права собственности, ремонт жилых помещений, заселение), как следствие, взаимоотношение с управляющей компанией сопровождалось позитивными эмоциями и не носило системного характера. Процесс складывания внутригрупповых отношений проходил в контексте организации совместных мероприятий по проведению досуга.
Базовые характеристики «стадии брожения» были выявлены на основе анализа темы «Наши предложений по улучшению жизни в ЖК». В рамках фокус-группы осуществлялась артикуляция и первичная агрегация интересов представителей жилого комплекса по благоустройству мест общего пользования. На начальном этапе обсуждения состав группы, принимавшей активное участие в публичной дискуссии, был относительно стабилен; определились группы представителей частных и коллективных интересов, а также ориентированных на индивидуальные действия и совместные действия; контроль над повесткой дня осуществлял один человек (Сергей К.), взаимодействие носило интенсивный характер; при этом формальные правила самоорганизации не установлены однозначно, внутренняя иерархия не сложилась. Анализ материалов первой фокус-группы показал, что артикуляция общественных интересов в публичной сфере еще не достаточно рельефна и интенсивна (не все члены группы готовы высказывать свои позиции, участие в дискуссии некоторых из них носило разовый характер, при этом часть реплик не имела прямого отношения к теме обсуждения), что объясняется слабой кристаллизацией групповых интересов, несформированностью системы распределения ролей в местном сообществе, отсутствием общепризнанных формальных и неформальных норм самоорганизации. Наблюдается несколько линий противоречий внутри группы: между лицами, выражающими в публичной дискуссии преимущественно частные или коллективные интересы, ориентированными на индивидуальную или совместную деятельность по решению проблем, сторонниками прямой (личной) или представительной формы гражданского участия, имеющими личный опыт (взаимодействия с управляющей компанией/ благоустройства территории и т.д.) или выступающими в
роли наблюдателей, носителями экстернального или интернального локус-контроля и т.д. Учитывая, что проблемы взаимодействия в группе носят более актуальный характер, стратегии выстраивания отношений с управляющей компанией как таковые не рассматриваются, а происходит обсуждение локальных действий в системе отношений «властная структура -местное сообщество»:
«Предлагаю, наконец, собрать воедино наши предложения по улучшению жизни в нашем ЖК...Данный список мы подпишем, представим УК и будем рассчитывать на официальный ответ по каждому пункту» (Сергей К.); «Предлагаю написать коллективное письмо об увеличении площади парковки. УК лучше бы толковую разметку сделала, а не стрясла с нас деньги за установку загородительных труб!!!» (Леночка В.); «Все-таки предлагаю поднять тему обязанностей консьержа» (Алексей П.).
Вместе с тем, уже прослеживается стремление ряда представителей жилого комплекса взять под публичный контроль деятельность управляющей компании, что выражается в использовании вербальных конструкций, соответствующих поведенческой модели «доминирование»: «Если мы все дружно согласились с тем, . что работники УК делают или не делают за наши деньги, тогда все правильно! Я говорю о том, что нужно писать, так как нам надо.» (Алексей П.), «Сегодня получила квитанцию за январь и была в удивлении. Содержание жилья увеличилось .более чем на 10 %... Почему этот рост вообще должен быть, если мы не знаем какие работы были выполнены в прошлом году, и реально ли при действующем тарифе выполнить их в будущем. В данном случае было бы неплохо прояснить ситуацию с УК.» (Ирина Р.). Обращает на себя внимание тот факт, что в определенной степени рассматриваемая дискуссионная площадка выполняет функцию гражданского просвещения граждан (как активистов, так и зрителей): они более глубоко осмысливают логику собственных интересов, соотносят свои позиции с аргументами оппонентов, находят зоны «совместных интересов». Вместе с тем наблюдается определенная апатия потребителей услуг городского хозяйства, что затрудняет формирование стабильных каналов выражения общественного мнения по поводу инфраструктуры.
Представители жилого комплекса переехали на данную локальную территорию из разных районов города и области и соответственно могут являться носителями разных доминирующих взглядов на мир, сформированных на основе опыта в среде их прошлого обитания, именно их они демонстрируют в ходе коммуникационного процесса. Этим можно объяснить различия в установках, тональности (конфликтной или компромиссной), моделях поведения, проявляющихся в процессе коммуникации. Посредством обмена аргументами происходит коллективная рефлексия и предопределяются предпосылки дальнейшего совместной деятельности, что более отчетливо прослеживается в последующих фокус-групповых дис-
куссиях. Когда когнитивные ориентации участников обсуждения по отношению к конфликту с управляющей компанией совпадают, наблюдается процесс агрегирования индивидуальных фреймов и формируются подгруппы внутри местного сообщества.
В ходе дальнейшего обсуждения проблем в рамках второй фокус-группы «Определение совета дома» процесс развития групповой солидарности отличался тем, что характеристики этапа брожения сочетались с признаками следующей стадии формирования группы - нормирования. Появились более четкие представления о модели взаимодействия с Управляющей компанией: представительские формы участия посредством старших от каждого дома /совет дома (при этом за основу берется вариант предлагаемый управляющей компанией, что, по сути, позволяет ей выступать основным субъектом определения формальных норм существования группы):
«На мой взгляд, нам как-то надо решать проблему с избранием старших от каждого дома. УК пробовала что-то сделать, но у них ничего не вышло из-за низкой активности нас, жильцов. Старшие нам будут необходимы для дальнейшей работы с УК.», «Я разговаривал С УК. И они посоветовали избрать по 2 человека от двадцатитрехэтажных домов и по 1 человеку от каждого подъезда остальных домов. Я, собственно, эту мысль поддерживаю» (Сергей К.);
«Затея с выбором совета МКД хорошая, да и, причем, по закону обязательная, но ответственности за неизбрание совета МКД нет. Наша УК (по ее словам) собирала предварительные собрания (без кворума, конечно), на которых определяла, кто хочет быть в составе совета МКД.» (Артем
г.);
«УК легче общаться будет со старшим дома, чем табун к ним бегать будет» (Дмитрий Д.).
В качестве основного механизма утверждения решений предлагается поддержка большинства, что также свидетельствует о переходе к стадии нормирования: «.тут решение жильцов (может не всем нравится и охрана), в общем, закон стаи - решило большинство. Значит, платят все. Решил кто-то, что он «умнее всех» - пусть «пободается» с обществом!!!» (Дмитрий К.). Существующий принцип, базирующийся на основах мажоритарной системы абсолютного большинства, приводит к тому, что самовыдвижение лиц, претендующих на лидерство в группе (при существовании запроса на лидерство со стороны рядовых членов группы), вызывает конфронтационную реакцию. Интенсивность негативной направленности оценок усиливается в случаях, когда потенциальный лидер, являясь членом данного сообщество одновременно выступает представителем власти:
- «У меня есть небольшой опыт руководителем УК. Также есть опыт проведения собрания собственников МКД.» (Артем Г.);
- «Ну, что, господин Артем, - колитесь))) - ХМ - расскажите о себе как о кандидате в старшие.» (Дмитрий К.);
- «Ура! У нас есть первый претендент на виновного.» (Виталий Л.);
- «Никогда не мог подумать, что желание сделать что-то полезное для окружающих (я имею в виду соседей) может вылиться в обсуждение: достоин я этого или нет. А действительно, какое удовольствие пообсуждать, помыть кости кому-нибудь.» (Артем Г.);
- «А по поводу «не делай добра», пока от Вас я ничего не видел» (Виталий Л.).
В приведенном сюжете прослеживается, с одной стороны, тенденция к вытеснению лиц, не вписывающихся в рамки группы (более компетентных, активных, ресурособеспеченных), с другой стороны, перманентный конфликт с управляющей компанией, который проявляется не только реально, но и номинально. Таким образом, конфликт в системе «власть-общество» проявляется не только на межгрупповом, но и на межличностном уровне. При этом отторжение представителя власти настолько велико, что не рассматриваются возможности личности для решения проблем группы; активность участников дискуссии, использующих защитные механизмы, придает конфликтным взаимодействиям деструктивный характер. Кроме того, ослабляют группу как лица, ориентированные на элитизм, так и участвующие в нескольких параллельных площадках по общей тематике, что затрудняет групповую рефлексию.
Конфликтное взаимодействие обостряется противоречием формальных, определяющих функционирование группы, во многом преопределен-ных управляющей компанией, и неформальных норм («. я тоже поддерживаю идею про парковочное место. Но! Чтобы оно было для вас всегда свободно, его нужно ограждать, а территория нашего ЖК, по словам УК, принадлежит городу, а, значит, ограждать парковочное место незаконно» (Сергей К.)). Следует отметить, что, делегируя представительские функции лидеру, группа не готова наделять его дополнительными привилегиями, в том числе не связанными с прямыми ресурсными затратами, что затрудняет интеракцию между инициативными гражданами и рядовыми членами группы и придает конфликту с управляющей компанией сложносоставной характер. Данное обстоятельство, с одной стороны, затрудняет переход группы к следующему этапу «совместная деятельность», а с другой, позволяет выдвинуться «случайным участникам», которые готовы принимать конкретные решения и нести за них ответственность - «. мы с женой много прочитали комментариев по поводу выборов старших по дому, но так конкретных решений и не нашли. я распечатал еще раз объявления, разложил в почтовые ящики. мы собираем инициативную группу по выбору в совет дома. присоединяйтесь» (Михаил Д.).
Показателен тот факт, что из шести многоквартирных домов совет дома создан только в одном, в состав инициативной группы которого во-
шли активные участники дискуссии. При этом включенное наблюдение показало, что более продуктивным, с точки зрения самоорганизации, является взаимодействие оффлайн, поскольку именно таком режиме позволяет осуществить переход к четвертой стадии формирования группы - стадии совместной деятельности.
Правила взаимодействия местного сообщества с управляющей компанией обсуждались в рамках третьей серии фокусированного группового интервью о целесообразности расходов на услуги. Обращает на себя внимание появление новых лиц, стремящихся к контролю за повесткой дня. Вместе с тем в дискуссии начинают заявлять о себе лица, демонстрирующие конформистскую модель поведения: «.. когда вы покупали здесь квартиру, вы, наверняка, были в курсе того, что эта самая охрана имеет место быть. что же вы теперь предлагаете?... если так дальше продолжать, в любом пункте квитанции можно найти то, что Вас не устраивает, и находиться в постоянной борьбе с УК. Хотя соглашение с ними вы подписали, и пистолет у виска вряд ли кто-то держал» (Екатерина С.). Как правило, последние демонстрируют низкий уровень самооценки своей компетентности и сомневаются в эффективности предпринимаемых действий, полагая, что инициируемые изменение приведут к ухудшению ситуации («Согласитесь, это лучше панельных девятиэтажек с алкашами на лестничной клетке» (Екатерина С.); «Всем недовольным охраной!!! Да, она не идеальна!!! Но и алкаши по подъездам и во дворе у нас не шляются. и бомжей на помойке нет» (Анастасия Г.)).
Результаты данного блока фокусированного группового интервью позволили прийти к следующему выводу: жители ЖК после долгих дискуссий постепенно понимают, что для решения конфликтов с управляющей компаний более эффективными оказываются представительские формы: «Ни из одной нашей затеи ничего не выйдет, пока мы не выберем, наконец, старших по дому, которые смогут конкретно разговаривать с УК» (Ирина В.); «В общем всем надо собираться, назначать старших и решать совместно все» (Ирина Ф.); «Уважаемые соседи по комплексу! Выбирайте, пожалуйста, старших! Проблемы только прибавляются!» (София З.). Вместе с тем ориентация на самоорганизацию сопряжена со стремлением к закрытости группы (несмотря на наличие общих проблем участники ориентированы на взаимодействие только со «своими»), что также может рассматриваться в качестве предмета конфликтного взаимодействия: «Я создал тему специально для нашего дома» (Михаил Д.). При этом оценка качества индивидуальных и коллективных действий проверяется на личном опыте и детерминирует их эмоциональное восприятие в дельнейшем: «Я летом возле своего дома поливала сама деревья. Обидно, что кроме меня это никто не делал, а люди, проходя мимо, лишь ухмылялись и говорили, что все равно засохнет. Проще быть недобросовестным» (Елена В.); «А
про субботник, идея, на мой взгляд, идея очень даже хорошая. Можно было бы и в прилегающем парке порядок навести» (Ольга Ш.).
По данным включенного наблюдения закрепление формальных правил существования группы (избрание совета дома, старших по подъезду, председателя совета дому и т.д.) не обеспечивает ожидаемого конструктивного разрешения конфликта, если они не согласованы с неформальными нормами взаимодействия, и может провоцировать смещение конфликта с уровня межгруппового на внутригрупповой. Вовлечение третьей стороны (представителей контрольных органов власти) способствует принятию промежуточных решений в пользу местного сообщества, однако уровень компетенций управляющей компании (заведомо более высокий по сравнению с жителями ЖК) позволяет найти альтернативное решение, учитывающее ее интересы. Так, изменение управляющей компанией процедуры оплаты услуг консьержа в одностороннем порядке привело к следующим последствиями: жалоба в прокуратуру - признание решения управляющей компании незаконным - изменение графика работы консьержа в соответствии с поступающей оплатой - эскалация конфликта в системе «управляющая компания - совет дома» - возникновение конфликта в системе «совет дома - собственники жилья».
Таким образом, группа носит преимущественно конфликтный характер (в основе - конфликт интересов с УК), что не исключает поддерживающей деятельности (например, участие в благоустройстве территории совместного пользования). Репертуар действий определяется на основе использования веерной стратегии, при которой эффективность различных методов (от индивидуального участия в озеленении территории ЖК до подачи коллективных петиций, от прямых до представительских форм) устанавливается опытным путем. Ограниченность практик объясняется самими участниками отсутствием соответствующих знаний в проблемной области, однако управляющая компания не воспринимается как «компетентное лицо» (отсутствует доверие к представителям организации), что ведет к делегитимации данной структуры, эскалации конфликта, появлению новых субъектов конфликта. Выявлено стремление придать событиям публичных резонансный характер посредством СМИ («В суд на застройщика нужно подавать коллективно, а еще лучше с привлечением прессы» (Ольга Г.)), тем самым, с одной стороны, используется потенциал института общественного мнения, с другой, искусственно поддерживается острота конфликта, что, с точки зрения инициативной группы, позволит достичь более весомых результатов. Изначально представители ЖК ориентированы на институциональные способы решения проблемы. Предложения использовать стратегию сотрудничества во взаимодействиях с работниками ЖКХ, как правило, не находят поддержки среди населения ЖК, а соответствующие ей практики носят разовый характер и личностно обусловлены (эффективная интеракция происходит только в случаях, если налажено взаи-
модействие оффлайн, достигнута симпатия сторон): «. директор этой фирмы живет у нас в ЖК. нормальный человек, со всеми идет на контакт, попробуйте» (Сергей М.); «Взаимодействие сотрудников УК, главного инженера вполне устаивает. Помогали с поливом. Люди стараются» (Алексей Е.). Если же ситуация воспринимается как угроза личному существованию, в дискурсе прослеживается готовность обратиться к неиституцио-нальным практикам (отказ от оплаты за услуги ЖКХ, физическая эксклю-зия асоциальных элементов и т.д.).
В целом, типологический анализ участников серии фокусированных групповых интервью позволил выделить следующие роли: «Активист» (активный участник дискуссии, ориентирован на сочетание представительских и прямых форм участия, обладает интернальным локусом контроля, демонстрирует владение определенными социальными навыками), «Дискутант» (активный участник дискуссии, демонстрирующий компетентность по отдельным вопросам обсуждения, обладает экстернальным локу-сом контроля, ориентирован преимущественно на представительские формы участия или частное решение проблем), «Наблюдатель» (пассивный участник дискуссии, реплики носят разовый характер, обладает экстер-нальным локусом контроля, личное участие ограничивается процедурой голосования), «Тролль» (активный участник дискуссии, носитель деструктивных моделей поведения, основная цель которых - привлечение внимания к собственной личности, к личному участию не готов), - каждая из которых в силу своей специфики предопределила характер дискуссии в группе, результат взаимодействия с управляющей компанией.
Согласно гендерному анализу публичного дискурса в рамках реализации гражданских инициатив представителей ЖК несмотря на доминирование женщин (60 %), в роли «активистов» чаще выступают мужчины. При этом экспертное знание не является значимым фактором для лидерской модели поведения.
Структурный анализ группы позволил выделить ядро и периферию. Ядро включает в себя несколько активных участников, вовлеченных в совместную деятельность группы в онлайн- и оффлайн-пространстве как индивидуально, так и коллективно, и определяющих актуальную повестку дня. В периферию входят представители ЖК, которые так или иначе заинтересованы в решении проблем, однако, их поведение во многом ситуативно и зависит от мобилизационного призыва ядра. Явных лидеров в группе не выявлено, претенденты на данные статусные позиции либо ресурсно ограничены («активисты», готовые взять на себя ответственность и мобилизовать других, успешны и в профессиональной деятельности, как следствие, не обладают достаточным объемом времени), либо отвергаются группой (что было отмечено выше). Их претензии на лидерство проявляются в борьбе за канал коммуникации как инструмент мобилизации и лоб-
бистских практик. Проблемы формирования структуры лидерства во многом связаны с ограниченным уровнем доверия между участниками группы.
Рассматриваемые гражданские инициативы можно определить как локальные (т.е. направленные на решение проблем малого масштаба), при этом активность группы имеет волновой характер: в динамике наблюдаются подъемы при актуализации проблем ЖКХ, имеющих сезонный характер, и спады, вызванные частичным разрешением / утратой злободневности / эффектом усталости, что может быть интерпретировано в соответствии с «синтетической» версией социологического институционализма (М. Коэн), в рамках которой ограничение в принятиях решений связаны с асинхронностью присутствия взаимно автономных элементов: проблем, способов их решений, лиц принимающих решения, диапазонов выбора (соответствующих «окон возможностей»).
Результаты фокус-групповых интервью подтвердили общероссийскую тенденцию: стратегия «голоса» в современной России является для граждан наиболее затратной и малоэффективной в отличие от проявления «лояльности». Объединение представителей местного сообщества и организация совместной деятельности могли бы решить эту проблему, однако солидарность участниками интервью понимается весьма специфически: она распространяется преимущественно только на «своих» (жители отдельного дома), что находит отражение в дискурсе и выбираемых моделях поведения, часто носит «протестный» характер (направлена против управляющей компании), не предполагает наличие ответственности за других. В результате граждане все больше дистанцируются от власти (в лице управляющей компании), выражая ей свое недоверие в виде набора «претензий». Учитывая, что мобилизация конфликтных групп происходит быстрее, а решение проблем посредством конфликта на практике является более эффективным инструментом достижения цели, полностью урегулировать сложносоставной конфликт в системе «власть - общество» на различных уровнях при существующем характере самоорганизации не представляется возможным.
Список литературы
1. Газиева И.А. Социологический анализ эффективности реформирования системы местного самоуправления // Федерализм. 2008. № 4. С. 8595; Докторович А.Б. Социальный потенциал: социальные взаимодействия и отношения // Вестник МУ. Сер. 18. Социология и политология. 2008. № 4. С. 35-46; Заборова Е.Н. Город на грани веков. Екатеринбург: Изд-во Урал. гос. экон. Ун-та, 2007. 272 с.; Мерзляков А.А. Диагностическое исследование проблемы социального участия. Социология управления: стратегия, процедуры и результаты исследований / Редколлегия: А.В. Тихонов (отв. ред.) и др. М.: «Канон+» РООИ «Реабилитация». 2010. 607 с.; Халий
И.А. Институты гражданского общества в современной России. К методологии изучения // Россия реформирующаяся. Ежегодник / отв. ред. М.К. Горшков. Вып. 6. М.: Институт социологии РАН, 2007. С. 265-280 [Электронный ресурс]. URL: http://www.isras.ru/files/File/ezhegodnik/2007
/Imtituti%20gragdamkogo%20obschestva.pdf// (дата обращения: 4.01.2010); Ключенкова Т.Н. Социальное участие как институциональная основа преобразования местного самоуправления // Среднерусский вестник общественных наук. 2010. № 2. С. 49-56.
2. См.: Батанина И.А., Лаврикова А.А. Параметры политической системы как фактор развития политического участия в регионах ЦФО// Изв. ТулГУ. Сер. Гуманитарные науки. 2013. Вып. 1. С. 124-134.
3. Лаврикова А.А., Шумилова О.Е. Особенности ценностного сознания массовых групп субъектов ЦФО// Изв. ТулГУ. Сер. Гуманитарные науки. 2011. Вып. 2. С. 295-311.
4. См.: Граждане и политические практики в современной России: воспроизводство и трансформация институционального порядка / С. В. Патрушев (отв. ред.), С. Г. Айвазова, П. В. Панов. М.: Российская ассоциация политической науки (РАПН); Российская политическая энциклопедия (РОССПЭН), 2011. 318 с. С. 156.
Лаврикова Анастасия Александровна, канд. полит. наук, доц., elav@mail.ru, Россия, Тула, Тульский государственный университет.
Шумилова Ольга Евгеньевна, канд. полит. наук, доц., HelgaSh80@mail.ru, Россия, Тула, Тульский государственный университет.
DYNAMICS OF LOCAL SOCIETY SELF-ORGANIZATION AS A FACTOR OF INTERACTION IN “POWER - SOCIETY" SYSTEM
A.A. Lavrikova, O.E. Shumilova
Based on the results of a complex sociological research, there was described the influence of the process of local society self-organization on the choice of the forms, methods and instruments of interaction of the elements of the civil society, on decision-making process in the local territories.
Key words: local society, self-organization of the local society, conflict interaction, solidarity, citizen activity, citizen initiatives
Lavrikova Anastasiya Aleksandrovna, candidate of political science, docent, elav@mail.ru, Russia, Tula State University.
Shumilova Olga Evgenievna, candidate of political science, docent, Hel-gaSh80@mail.ru, Russia, Tula State University.
