CC BY
49
Сочетание, совместное их действие неповторимо, уникально. Только в исключительных социальных условиях послереволюционной России сформировался и закрепился на несколько десятилетий тип "человека советского" с его привычками, надеждами, стереотипами и комплексами общественного мнения.
Институциональные рамки существования этого социально-антропологического типа основательно, хотя и не полностью, разрушены. Причем не за последние 10-15 лет, а за гораздо более длительный период: фактически эрозия советской системы, приведшая ее к гибели, происходила на протяжении ряда десятилетий.
Поэтому и при нынешнем всплеске массовой ностальгии по советскому прошлому его реставрация большинству населения представляется невозможной (табл. 1).
Таблица 1
Возможно ли сейчас вернуться к той экономической и политической системе, которая существовала у нас до 1985 г.?
(в % от числа опрошенных в каждой возрастной группе; март 2001 г., N=1600 человек)
Вариант ответа Возрастная группа Всего
18-29 лет 30-39 лет 40-49 лет 50-59 лет 60-69 лет 70 лет и старше
Да 1 3 2 6 3 10 4
Скорее да 5 4 11 11 14 21 10
Скорее нет 36 34 33 41 41 26 36
Нет 48 50 49 29 28 26 40
Затрудняюсь ответить 9 8 5 13 14 17 11
Очевидна прямая зависимость между степенью "реставрационных" ожиданий и возрастом опрашиваемых. Но и в самых старших группах абсолютно преобладают мнения о невозможности возврата к советскому прошлому.
Представляет интерес соотнесение таких мнений с суждениями о положении "до 1985 г." (табл. 2).
Таблица 2
Оценки прошлого и надежды на его возвращение
(в % от числа опрошенных, по строке; март 2001 г., N=1600 человек)
Как видим, даже самые недовольные произошедшими перемена в подавляющем большинстве не считают возможным возвращение страны к доперестроечному состоянию.
Подобное распределение мнений нуждается в трезвой оценке и интерпретации. Оно констатирует разрушение институциональных рамок советского общества, не более того. Определенные черты человека советского (например, представление о собственной исключительности, противопоставление остальному миру, преклонение перед силой, неуважение к личности и др.) сохранились после крушения советской общественной и идеологической системы, потому что имеют более старые корни — в российской истории и исторической психологии. Условия, при которых эти черты составили целостную и относи-
тельно устойчивую конструкцию "советского" образца, в конечном счете невоспроизводимы. Но они оказываются востребованными в тех метаниях, которые переживает сейчас общество в России, при попытках утверждения нового авторитаризма и изоляционизма.
Валерия ДЕЛИНСКАЯ
Динамика отношения к В.Путину за последний год
Введение. Наша страна уже около двух лет знакома с Владимиром Путиным как политиком федерального уровня и уже более года — как президентом страны. Ни одному российскому политическому лидеру еще не удавалось добиться столь стремительной карьеры. Ранее почти никому не известный за пределами Санкт-Петербурга, уже в октябре 1999 г. он занял первую рейтинговую позицию в списке 100 ведущих политиков России*, к осени 1999 г. стал восприниматься одним из наиболее вероятных кандидатов на пост президента, а менее чем через полгода победил в первом туре президентских выборов. На протяжении последнего года В.Путину также удалось сохранить кредит массового доверия на достаточно высоком уровне. Тем не менее можно предположить, что сегодня электоральная лояльность во многом имеет инертный характер. Управленческие решения, принятые В.Путиным в течение последнего года (налоговая реформа, структуризация вертикали власти, утверждение элементов государственной символики, слияние трех внебюджетных фондов), воспринимались избирателями скорее нейтрально, поэтому на совокупный рейтинг президента серьезно влиять не могли.
В настоящий же момент президент по ряду вопросов вынужден занимать, вероятно, проигрышную для него позицию (предстоящее принятие Закона о труде, молчаливая поддержка смены совета директоров НТВ, неизбежное продолжение жилищно-коммунальной реформы, означающее неуклонный рост цен на жилье и коммунальные услуги). Поскольку затрагиваемые здесь проблемы (жилье и труд) являются фундаментальными для большей части населения, можно утверждать, что рейтинг В.Путина сейчас входит в фазу "проверки на прочность". Насколько устойчивым окажется доверие населения, если президенту придется принимать непопулярные управленческие решения по ключевым вопросам?
Для того чтобы ответить на этот вопрос, проследим динамику образа В.Путина в течение последнего года. Как мы знаем, восприятие политика многослойно. Во-первых, оно представлено рациональной электоральной оценкой, включающей мнения избирателей о морально-этических качествах политика, его ценностях, политических убеждениях и личностном стиле. Этот слой поддается диагностике с помощью социологических опросов. Кроме того, отношение к политику диктуется более глубоким и зачастую менее осознаваемым слоем электоральных установок и ценностей. Именно этот, более глубинный слой в конечном счете определяет логику электорального поведения и объясняет несовпадение результатов голосования с данными социологических опросов, затрагивающих только "внешний" уровень аргументации избирателей. Этот уровень восприятия диагностируется с помощью проективных методик, в частности, методами свободных ассоциаций, заданных сравнений и психорисунка. Проективные
* Независимая газета. 1999. 10 нояб.
Было бы лучше, если бы все оставалось, как до 1985 г.? Возможно ли повернуть все вспять?
да скорее да скорее нет нет
Совершенно согласен 11 21 31 23
Скорее согласен 1 9 49 31
Скорее не согласен 1 2 41 49
Совершенно не согласен 1 2 22 72
методики позволяют обойти "три основных барьера на пути к изучению человеческих мотивов и установок: психологическую репрессию и вытеснение, рациональный контроль и контроль социальных влияний"*.
Анализируя динамику отношения к В.Путину, мы проследим эволюцию как осознаваемого, так и неосознаваемого восприятия президента, а также изменение основных сопутствующих социально-экономических показателей. Осознаваемое восприятие В.Путина исследовалось ВЦИОМ на основе соответствующих вопросов проекта "Мониторинг" и "Экспресс" (ВЦИОМ, 1999-2001 г.)
В качестве дополнительных социологических показателей, имеющих как самостоятельную ценность, так и иллюстрирующих динамику отношения к президенту, использовались такие данные ВЦИОМ, как**:
оценки экономического положения страны и своей семьи;
отношение к экономическим реформам и "запас прочности" населения;
потенциал протеста;
показатели экономического и политического оптимизма;
настроение в последние дни;
доверие политическим лидерам;
положение массового сознания в "пространстве идеологий" и др.
Неосознаваемое восприятие В.Путина исследовалось Фондом "Центр политических технологий" в 1999-2001 гг. методом фокус-групп. Дословные высказывания респондентов выделены курсивом. В тексте статьи также были использованы аналитические материалы Фонда за 2000 г.
Динамика образа В.Путина в период избирательной кампании. Общие настроения избирателей: надежды, ожидания. Для уточнения восприятия образа В.Путина в период избирательной кампании вначале обратимся к социально-экономическому контексту времени его появления на политической арене. Выход В.Путина в разряд известных всем политических игроков, с одной стороны, ознаменовал собой неожиданные перемены, а с другой — сам принес изменения в мироощущение россиян. На пике предвыборной кампании В.Путина регистрировался взлет ряда показателей социального самочувствия, которые в течение последних нескольких лет прочно занимали крайне низкие позиции. Основные тенденции, сформированные с начала федеральной карьеры В.Путина и до его инаугурации, можно выразить следующими тезисами:
Показатели политического и экономического оптимизма россиян (отношение позитивных ожиданий к негативным) осенью 1999 г. занимали крайне низкие позиции. Для сравнения отметим, что они были даже ниже, чем во времена дефолта и кризиса в 1998 г. К моменту инаугурации индекс политического оптимизма вырос в 15 раз.
Оценки настроений россиян (отношение суммы позитивных оценок к сумме негативных оценок текущего настроения) к моменту инаугурации выросли до беспрецедентно высоких позиций, не имеющих аналога на протяжении последних нескольких лет.
Отношение к экономическим реформам и "запас прочности" населения осенью 1999 г. был несколько выше, чем во времена дефолта, но существенно ниже, чем во все предыдущие годы начиная с 1993 г. В ходе избирательной кампании отношение к экономическим реформам резко выросло и почти достигло показателей 1996 г. в период избрания Б.Ельцина на пост президента. А оценки
* Белановский С.А. Метод фокус-групп. М., 1996.
** Мониторинг общественного мнения: Экономические и социальные перемены. 2000. № 6.
"условий жизни" существенно превысили не только уровень 1996 г., но и показатели всех последних лет начиная с 1993 г.
Субъективные оценки экономического положения страны в целом и своей семьи к моменту инаугурации достигли максимально высоких позиций, приблизились к уровню соответствующих оценок 1995 г. Подчеркнем, что рост цен на нефть не является необходимой и достаточной предпосылкой для резкого взлета оценок благополучия страны в глазах населения.
Протестный потенциал (представления избирателей о вероятности массовых выступлений протеста и декларируемая ими готовность принять участие в этих акциях) к моменту инаугурации достиг беспрецедентно низких отметок, не наблюдавшихся на протяжении последних нескольких лет.
Доверие политическим лидерам в целом также претерпело существенные изменения. На протяжении последних нескольких лет вплоть до осени 1999 г. число тех избирателей, которые "никому не доверяют", существенно превышало рейтинг доверия любого из политических лидеров. На короткий период (с января по май
1999 г.) Е.Примакову удалось переломить недоверие избирателей и его рейтинг доверия на несколько процентных пунктов (на 1-4%) превысил долю "никому не доверяющих" избирателей. С ноября 1999 г. рейтинг доверия В.Путина стремительно обогнал не только рейтинг доверия любого из политических лидеров, но и оставил далеко позади тех, кто "никому не доверяет". Максимальный рейтинг доверия В.Путина в период избирательной кампании приходится на январь 2000 г., он почти на 30% (!) превышал долю "никому не доверяющих" избирателей.
Согласно исследованиям М.Урнова (Фонд аналитических программ "Экспертиза"), последние несколько лет российское массовое сознание в "пространстве идеологий" прочно занимало позиции, означающие, что большинство избирателей склонно к принятию авторитарных ценностей и социалистических (левых) идеологем. При появлении на политической сцене В.Путина в идеологическом пространстве произошли следующие изменения: массовое сознание в гораздо большей степени стало ориентироваться на неавторитарные ценности, оставаясь при этом все-таки сторонниками авторитаризма, и соотношение социалистических и либеральных идеологем изменилось в пользу последних.
Основные идеи, позволившие В.Путину завоевать симпатии избирателей: борьба с терроризмом и взаимоотношения России и Запада. Приведенные данные свидетельствуют о том, что в массовом сознании с В.Пути-ным были связаны серьезные надежды и ожидания. Наиболее яркими ожиданиями в первую очередь можно назвать урегулирование чеченской проблемы и во вторую — приобретение большей самостоятельности от мнения Запада. Остановимся на этом подробнее. Прогремевшие в сентябре 1999 г. взрывы в Москве и Волгодонске заставили россиян содрогнуться. В стране неуклонно распространялись настроения ненависти к чеченцам. Большинство россиян разделяли уверенность в том, что чеченский конфликт может быть решен только военным путем. Поддерживать идею мирных переговоров было непопулярным. Уровень неприятия чеченцев иллюстрируют данные, полученные на основе опроса россиян в сентябре 1999 г., из которых:
87% высказывали опасения, что они могут оказаться жертвами теракта;
75% выразили согласие с необходимостью арестовать счета чеченских фирм, организовать обыски их офисов и складов;
64% считали, что всех чеченцев следует выслать из России в Чечню;
64% считали, что Чечню надо поставить перед выбором: либо прекращение терактов, либо массированные бомбардировки территории республики;
72% выступили за активные боевые действия в Чечне (среди них 32% — невзирая на угрозу терактов);
73% считали, что сейчас для России важнее "порядок, даже если для его достижения придется пойти на некоторые нарушения демократических принципов и ограничения личной свободы".
Почти половина населения (47%) в терактах винила "Б.Ельцина и его окружение", а 92% вообще не одобряли его деятельность, что в чеченском вопросе создавало В.Путину дополнительный фон для сравнения. Активными боевыми действиями в Чечне (и агрессивной информационной политикой) В.Путин закрепил за собой репутацию "военного вождя", способного во благо электората "мочить террористов в сортире". С октября 1999 по февраль 2001 г. число россиян, оптимистично оценивающих исход военных действий в Чечне, увеличилось в полтора раза.
Те же месяцы характеризовались резким взлетом про-российских настроений среди населения. В обществе отчетливо звучало желание "показать Западу" нашу "великодержавность", выражающуюся в финансовой и идеологической самостоятельности. Значительно увеличилась доля тех, кто считает, что Россия вполне сможет обойтись без западных кредитов. В.Путин подхватил и использовал эту идею, чем снискал еще большее расположение избирателей.
Основные элементы образа В.Путина в период избирательной кампании. Таким образом, по опросам общественного мнения, В.Путин отражал самые важные на тот момент электоральные потребности: в безопасности и в самостоятельности от Запада. Благоприятная экономическая конъюнктура также способствовала принятию В.Путина в качестве главы государства. В апреле 2000 г. В.Путину приписывались такие качества, как "активность, энергичность" (51%), "волевые качества, мужественность" (46%), "стремление к порядку и законности" (28%) и "личное обаяние" (26%). Если по лидирующему в образе качеству ("активность, энергичность") В.Путин конкурировал с В.Жириновским (это качество в образе вождя ЛДПР отметили 59% граждан), то по остальным из названных качеств у будущего президента конкурентов не было.
Тем не менее на протяжении всей избирательной кампании в массовом сознании наблюдалось серьезное рассогласование между осознаваемым и неосознаваемым восприятием В.Путина. На вербальном уровне В.Путин воспринимался как наиболее вероятный кандидат на пост президента, но на неосознаваемом уровне избиратели отчаянно пытались себя в этом убедить: им было страшно, и В.Путин был им в целом неприятен. Достаточно долго избиратели не могли сказать про будущего президента ничего определенного, и вопрос "Who is Mr. Putin?" риторическим не становился.
Кроме того, почти каждый пятый россиянин (22%) чувствовал причастность российских спецслужб к взрывам жилых домов, что способствовало неоднозначному восприятию В.Путина в роли спасителя русского народа от чеченского произвола. Избиратели старались самостоятельно не размышлять на эту тему, но неосознаваемое восприятие В.Путина было насыщено страхами. На неосознаваемом уровне избиратели воспринимали В.Путина как безэмоционального, холодного, крайне далекого от людей политика, ради своей цели готового пойти на все.
Динамика образа В.Путина в первые полгода с момента инаугурации. Общие настроения избирателей: надежды, ожидания. Всплеск ожиданий и надежд, зафиксированный в период предвыборной кампании В.Путина, продолжался сравнительно недолго. За полгода правления В.Путина в массовом сознании произошли следующие изменения.
Рейтинги доверия к большинству социальных институтов:
к президенту В.Путину с января 2000 г. по ноябрь 2000 г. снизился с 49 до 32%;
с марта по ноябрь 2000 г.: к парламенту снизился с 13 до 10%; к армии — с 48 до 35%; к органам ГБ — с 24 до 21%;
к правительству РФ, политическим партиям, церкви, милиции, суду, прокуратуре, профсоюзам осталось на прежнем уровне;
к СМИ повысился с 20 до 26%.
Снижение уровня надежд и ожиданий: доля респондентов, ожидающих улучшения в российской политической жизни, с мая по ноябрь 2000 г. снизилась с 48 до 33%;
доля респондентов, считающих, что "нынешние власти в ближайшее время смогут добиться изменения положения в стране к лучшему", с января по декабрь 2000 г. снизилась с 42 до 25%;
доля россиян, считающих, что В.Путин сможет "добиться решения чеченской проблемы", с июня по декабрь 2000 г. снизилась с 67 до 58%.
Наименее подверженными "коррозии" оказались следующие ожидания:
доля россиян, считающих, что В.Путин сможет "навести порядок в стране", с июня по декабрь 2000 г. осталась прежней (74-75%);
доля россиян, считающих, что В.Путин сможет "вывести Россию из экономического кризиса", с июня по декабрь 2000 г. снизилась с 71 до 68%;
доля россиян, считающих, что В.Путин сможет "повысить уровень жизни населения", с июня по декабрь 2000 г. снизилась с 67 до 64%;
доля россиян, считающих, что В.Путин сможет "улучшить отношения России с Западом", с июня по декабрь 2000 г. снизилась с 72 до 70%.
Изменения, связанные с приходом к власти В.Путина, оцениваются в основном негативно. С апреля по сентябрь 2000 г. в оценке положения дел прослеживаются следующие тенденции:
доля тех избирателей, которые при оценке "характера политики" выбирают характеристику "открытая публичная политика", снизилась с 52 до 44%, а тех, которые в качестве характеристики выбирают "закулисные интриги", увеличилась с 26 до 36%;
доля тех избирателей, которые при оценке "прав человека" выбирают характеристику "уважение к правам человека", снизилась с 53 до 47%, а тех, которые выбирают "вмешательство государства в частную жизнь", увеличилась с 20 до 32%;
доля тех избирателей, которые при оценке "политических сил" выбирают характеристику "укрепление сотрудничества между различными политическими силами", снизилась с 53 до 44%, а тех, которые выбирают характеристику "обострение борьбы между ними", увеличилась с 24 до 34%;
доля тех избирателей, которые при оценке "обстановки в стране" выбирают характеристику "спокойная обстановка в обществе", снизилась с 56 до 43%, а тех, которые выбирают характеристику "атмосфера страха, напряженности, подозрительности", увеличилась с 24 до 44%.
Среди тревог, связанных с приходом к власти В.Пути-на, с января по октябрь 2000 г. выросла доля тех, кто обеспокоен такими обстоятельствами, как:
"увяз в чеченской войне" — с 49 до 80%;
"не предложил никакой программы" — с 58 до 66%; "не имеет политического и хозяйственного опыта" — с 34 до 43%;
"долго работал в ФСБ" — с 17 до 22%.
Таким образом, наиболее неустойчивыми оказались именно те электоральные ожидания, которые для избирателей на момент предвыборной кампании являлись главными, системообразующими. Основная причина разочарования избирателей в В.Путине связана с чеченской кампанией.
Основные факторы снижения ожиданий. "Взвинченное" во время предвыборной кампании массовое сознание со временем вернулось в нормальное русло. Электоральная истерика, сопровождавшая последние месяцы предвыборной кампании В.Путина, сошла на "нет". Несмотря на продолжающийся рост реальных денежных доходов и рост промышленного производства, все социально-экономические показатели ("настроения в последние дни", "условия жизни", "оценка собственного материального положения", "оценка экономического положения России", "оценка политической обстановки в стране", "доверие к основным институтам власти" и т.д.) к сентябрю 2000 г. заметно снизились (по некоторым показателям произошло снижение почти до уровня осени 1999 г.). Гибель подводной лодки "Курск", взрыв на Пушкинской площади и пожар на Останкинской башне не только усилили естественное, ожидаемое снижение положительного восприятия сложившегося образа В.Путина, но и обусловили тенденцию еще более глубокого его падения. По мнению избирателей, "августовские события стали символом бессилия российской власти". По данным ВЦИОМ, гибель лодки была названа важнейшим событием 2000 г.
Отношение к В.Путину со стороны избирателей менялось в зависимости от того, голосовали ли они за него на президентских выборах или нет.
Большинство избирателей, не принимавшие участия в выборах, голосовавшие против всех или за любого другого кандидата, кроме В.Путина, практически не изменили к президенту своего отношения. Бессилие власти многим представителям этой электоральной категории казалось естественным. Оно просто констатировалось и ни сомнений, ни желания дискутировать на эту тему не вызывало. Не-путинцы не упускали случая отметить, что В.Путин не готов к такой должности и мало чем отличается от "слепого котенка".
Позиция избирателей, голосовавших на президентских выборах за В.Путина, гораздо более сложна и драматична. Путинцы переживали ошибки своего избранника очень лич-ностно, ведь под вопросом оказывалась в том числе и правильность их электорального выбора, с которым им жить в ближайшие годы. И их эмоциональный накал не выдерживал никакого сравнения с сарказмом не-путинцев.
Основное изменение, связанное с восприятием образа В.Путина с момента президентских выборов, можно считать следующее. После "череды катастроф" неосознаваемое восприятие В.Путина начало стремительно обнажаться и выходить на вербальный уровень. Причем среди сторонников В.Путина этот процесс стал происходить настолько интенсивно, насколько убедительно для себя они пытались на сознательном уровне поверить в то, что их отношение к В.Путину не изменилось. На сознательном уровне действия В.Путина подавляющим большинством его сторонников объяснялись и оправдывались. В действительности же, как это подтверждается диагностикой неосознаваемого уровня восприятия, их отношение к В.Путину изменилось, причем достаточно ощутимо, и об этом буквально "кричали" все неосознаваемые образы, связанные с этой
персоной. По-видимому, "сработал" следующий психологический механизм, описанный З.Фрейдом*: чем сильнее подавляются значимые чувства, эмоции и желания, тем сильнее они проявляются "окольным путем" — в нашем случае через неосознаваемые ассоциации.
После "августовских событий" изменилось восприятие образа В.Путина. Чувства опасности и недоверия, которые вызывал в массовом сознании В.Путин, до президентских выборов фиксировались лишь с помощью проективных методик. Теперь, после "черного августа", эти подсознательные ощущения стали более доступными для осмысления со стороны избирателей и для сканирования со стороны исследователей. Впервые на фокус-группах респонденты стали вербализовать свои страхи и опасения.
Изменилось отношение к собственному восприятию президента сторонниками В.Путина. Раньше, до выборов, массовое сознание не допустило бы столь откровенных комментариев в адрес неосознаваемых ассоциаций, касающихся В.Путина, которого им предстояло скрепя сердце выбрать. Но после "августовских событий", когда власть продемонстрировала искреннее безразличие к судьбе вверенных ей людей, массовое сознание несколько ослабило узды "цензуры" и позволило себе краем уха услышать свой "внутренний голос" (в нашем случае — неосознаваемый пласт психики, продуцирующий душу леденящие ассоциации: "хорек,
хищное животное; если попадает в курятник, то всех кур уничтожает, перегрызает горло и от него спастись практически невозможно. Он очень хитрый. Путин как бы говорит: "Подождите, я уничтожу. Только вот кого уничтожу — это вопрос"; лиана (сильное растение, хотя на вид и тонкое; если обхватит, то не вырвешься); кобра (подняла капюшон, встала, смотрит в глаза, человек гипнотизируется).
То, что это произошло, свидетельствует о начале осознания избирателями глубинного отношения к президенту: осознания собственного страха и недоверия.
Наряду с этим произошло исчерпание идейных ресурсов, позволивших В.Путину выиграть выборы. Во-первых, изменилось отношение к военным действиям в Чечне. Если в декабре 1999 г. число сторонников активных военных действий более чем на 50% превышало число сторонников мирных переговоров, то в октябре их число сравнялось, а в ноябре
2000 г. число сторонников мирных переговоров стало преобладающим. Уже к июлю среди россиян доминировало мнение, что война в Чечне затянулась и зашла в тупик, а это, в свою очередь, интерпретировалось избирателями как невыполнение предвыборных обещаний ("Получается, что опять нашу армию подставили, солдаты гибнут. Как можно доверять такому президенту?")Таким образом, имидж В.Путина как "военного вождя" также перестал быть ресурсным.
Та же судьба постигла идею о борьбе с олигархами. Оценки ареста и последующего освобождения В.Гусин-ского даже среди самых преданных путинцев не поднимались выше нейтрально-негативных ("И эта мышиная возня показывается на весь мир!"), не говоря о тех, кто к ним не относится.
Прогноз экономических изменений на 2001 г. также не давал повода предполагать, что отношение к В.Путину будет улучшаться. По средневзвешенным оценкам экономических экспертов, в 2001 г. предполагалось замедление промышленного роста, снижение цен на нефть и серьезное превышение темпов реальной инфляции относительно заложенных в бюджет, что в совокупности позволяет прогнозировать снижение жизненного уровня населения, которое затронет в первую очередь работников бюджетной сферы, поскольку индексацию зарплат бюджетникам
* Фрейд 3. Введение в психоанализ. Лекции. М., 1998.
намечено провести только начиная с сентября 2001 г. Перспектива довести до конца коммунальную реформу, т.е. заставить платить подавляющее большинство населения общую цену эксплуатации их жилья, так же не способствует укреплению рейтинга президента.
Общая ситуация в экономике позволяет гарантировать от значительных провалов, подобных испытанным в 1994 г. ("черный вторник") и 1998 г. (дефолт). Вместе с тем заметного роста благосостояния, реально наблюдавшегося в 1999-2000 гг., также ожидать не приходится.
Основные элементы образа ВЛутина через полгода после инаугурации. Среди позитивных характеристик, приписываемых избирателями В.Путину, снизилась доля следующих качеств:
"это энергичный, решительный, волевой человек" — с 44 до 36%;
"поддерживаю его политику в отношении Чечни" — с 20 до 11%.
Среди позитивных характеристик, приписываемых избирателями В.Путину, увеличилась доля следующих качеств: "это внешне симпатичный человек" — с 6 до 15%;
"он пользуется уважением среди окружающих меня людей" — с 7 до 14%;
"это честный, порядочный, бескорыстный человек" — с 7 до 13%;
"он знает жизнь, понимает нужды простых людей" — с 3 до 8%.
Среди негативных характеристик, приписываемых избирателями В. Путину, увеличилась доля следующих качеств:
"он связан с Б.Ельциным и его окружением" — с 16 до 29%;
"у него нет четкой политической линии" — с 4 до 13%; "его действия в Чечне рассчитаны лишь на повышение собственной популярности" — с 4 до 9%;
"он связан с коррумпированными политиками" — с 2 до 6%;
"он не справляется с руководством страной" — с 2 до 6%. Очевидно, что В.Путин перестает восприниматься "военным вождем", как это было характерно в период избирательной кампании. В.Путин как лидер теряет "героическую" составляющую, но взамен осваивает "отеческий" стиль управления. Все более он начинает восприниматься как человечный, понимающий, простой и симпатичный президент. Отношение к власти со стороны избирателей все более приобретает патерналистский характер.
На неосознаваемом уровне восприятия президента также произошли некоторые изменения:
сам по себе В.Путин стал гораздо понятнее избирателям, но его планы в отношении вверенной ему страны продолжали оставаться туманными. Образ "темной лошадки", популярный на фокус-группах периода предвыборной кампании, продержался до середины лета 2000 г. и стал уверенно покидать репертуар ассоциаций, связанных с В.Путиным. На смену пришли ассоциации, свидетельствующие о снижении "загадочной" составляющей в образе президента, но не проясняющие будущее: "Кот Базилио, хитрый, знает, что делает". "Сказочный герой, стоящий на перепутье трех дорог". "Офицер КГБ: взгляда нет, мысли не прочитаешь, действий не просчитаешь". "Скакун — то ли преодолеет препятствие, то ли сбросит седока".
Наряду с повышением "понятности" В.Путина ближе к осени 2000 г. сила его образа начала снижаться. На фоне "львят", "кактусов" и "молодых дубков" все чаще стали появляться откровенно неприятные "тараканы, выползающие из-под плинтуса", "острозубые зайчики", разнообразные "мыши", а также "моль". Особенно отчетливо
эта тенденция стала заметной, когда окончательно прояснилось, что "борьба с олигархами", так же, как и "борьба с чеченским терроризмом", имеет декоративный характер. Ожидание от В.Путина решительных шагов в этих направлениях все же сохранялось: "Иванушка-дурачок — он еще сразится с чудовищами — себя покажет”. Но именно в этот период избиратели стали замечать некоторое несоответствие психологического портрета В.Путина возлагаемым на него ожиданиям: "Перекати поле, куда ветер дунет. Пока у него своей дороги нет. Кардинальных решений он не принимает, катится". "После истории с Гусинским уже нет надежд". Избиратели строго оценили непоследовательность В.Путина, потому что этим он их "задел за живое": хотя бы войну с Чечней, по их представлениям, В.Путин все-таки должен был довести до конца — это было "условие договора". Поскольку этого не произошло, в более или менее жесткой форме избиратели выразили свое неудовольствие несоблюдением электорального контракта. Избиратели предполагают, что В.Путин понимает как обоснованность их позиции, так и невыигрышность собственной: "Гамлет, ищет ответ на вопрос — быть или не быть. Интриги политические, интриги двора, отношения с народом..."; "в "Золотой рыбке" бабка, которая сидит у разбитого корыта, которая сидит и не знает, что же ей делать дальше".
Летом 2000 г. все чаще стали возникать ассоциации, интегрирующие двойственность образа В.Путина в одно единое целое. Если раньше внешний имидж и представления о внутренних побуждениях В.Путина старательно разносились по разным ассоциациям (т.е. наряду с "Дзержинским", "Штирлицем", "волком" и "змеей" равноправно присутствовали "суслики", "хорьки"и "мыши"), то к лету двойственность восприятия В.Путина начала осознаваться в едином, интегрированном образе: "Иванушка-ду-рачок, косит под дурачка, а сам — себе на уме"; "волк — и злой, и приручить можно"; "береза — русское что-то, создающее добрые, положительные эмоции, являющееся в то же время карательным инструментом, розги". Данные ассоциации свидетельствуют об интеграции образа В.Путина, которая для него не выигрышна, поскольку происходит за счет "слияния" таких компонентов образа, как снижение силы и сохраняющаяся опасность, что в совокупности дает заметно более негативный эффект, чем оба эти компонента, взятые по отдельности. Раньше, в период предвыборной кампании, на неосознаваемом уровне В.Путин воспринимался человеком, таящим в себе опасность, но сильным, а потому вызывающим не только страх, но и уважение. Теперь, после снижения уровня восприятия образа В.Путина, ощущение опасности, исходящее от него, все так же вызывает страх, но уважения вызывает все меньше: "Кобра, спокойная. Сейчас все поведение Путина, как будто он говорит: "Люди, смотрите, какой я хороший. А ведь знаете, какой я могу быть?"Фактически, выглядит, как безобидная змея. Но ты смотришь на нее и понимаешь, что вот эта змея может встать, поднять свой капюшон и ужалить..." В.Путин — такой же президент. Смотришь; простой, хороший вроде человек..."
В формировании образа В.Путина за последний год наиболее динамичным и можно признать первые полгода его правления. В те месяцы избиратели еще не отошли от яркой президентской кампании и по привычке эмоционально реагировали на поступки В.Путина. Но после событий в августе 2000 г. диапазон эмоций, выражаемых избирателями на неосознанном и тем более на осознанном уровне, существенно сузился. Эти изменения связаны в первую очередь с осознанием избирателями факта, что президент — это та данность, с которой им предстоит жить ближайшие четыре года и повлиять на которую они
не могут. Это понимание наиболее четко было зафиксировано после гибели подводной лодки:
"Получается, мы выбирали военного, силънуюличностъ, порядочного человека, а тюлучилось, что он слабый, растерянный и аморальный, не знает, что сказать, что сделать, что происходит и вообще как будет дальше. Он не может ничего: решить, предотвратить, защитить..."
Естественно, после "черного августа" развитие образа В.Путина пошло по принципиально иной линии: население перестало ждать от него "чуда", и степень социального оптимизма и романтизма, сопровождающих предыдущий этап правления В.Путина, значительно ослабла. Впервые в репутации президента появилась серьезная "червоточина". Тем не менее, учитывая общественный резонанс, вызванный августовскими катастрофами, степень снижения уровня восприятия образа президента можно считать незначительной. Августовские события скорректировали отношение населения к власти, но не переломили его. Президент продолжал восприниматься единственной "осью", вокруг которой структурируется российское политическое пространство. За время его правления реальной оппозиции сформировано не было, поэтому избирателями В.Путин воспринимался как лидер-одиночка, окруженный "политическим вакуумом". В качестве его ближайшего окружения избиратели чаще всего упоминают "людей в погонах", но они не воспринимаются "командой" президента.
Рейтинг его ближайших конкурентов был и остается существенно ниже его собственного, и отношение к В.Путину пока формируется без учета отношения к другим политическим игрокам ("Гагарин — первый человек в космосе", "Робинзон Крузо", "пионер", "кактус, не придерживается чьих-то мнений, сам по себе", "один в поле воин", "одинокий волк; волки сильны стаей, а у него нет команды", "китайский император"). Именно по причине "монополизации" российской политики его рейтинг как раньше, так и сейчас может безболезненно выдерживать колебания в пределах 10-15%. Подтверждением можно считать тот факт, что падение рейтинга В.Путина после гибели подводной лодки не способствовало к сколько-нибудь заметному увеличению рейтинга его конкурентов.
Весна 2001 г.: восстановление образа В.Путина до уровня инаугурации. Несмотря на череду ошибок президента, регистрируемую всеми СМИ, его рейтинг и все показатели социальных настроений к январю 2001 г. восстановились до уровня мая 2000 г. Тем не менее неосознаваемое восприятие В.Путина продолжало оставаться противоречивым. В динамике образа В.Путина можно выделить следующие тенденции.
С одной стороны, все еще сохраняются надежды на президента, связанные с выведением страны из экономического кризиса, с завершением военных действий в Чечне и с достижением результата начатых реформ. На зимних фокус-группах, как и полгода назад, звучало понимание того факта, что на исполнение этих надежд потребуются годы. В связи с этим респонденты прямо и косвенно давали понять, что готовы терпеливо ждать и не судить президента строго в течение ближайших двухтрех лет: "Ему в каком состоянии страна наша досталась?'! Естественно, он не мог пока ничего сделать, времени ведь еще мало прошло... Вот подождем — увидим". На неосознаваемом уровне восприятия президента эти надежды нашли свое отражение в следующих ассоциациях: "котенок", "волчонок" "притихший ребенок —
пока молчит, но он себя еще покажет", "дракончик,только что родившийся". Эти ассоциации свидетельствуют о том, что образ президента динамично развивается, и население ждет раскрытия его лидерского потенциала. За ним сохраняется право на незавершенность, предпола-
гающее обязательный рост в дальнейшем. Но теперь его политическое будущее видится гораздо менее впечатляющим. Если еще несколько месяцев назад на фокус-группах регулярно звучало сравнение В.Путина с "молодым львенком", который вырастет и будет "львом",то уже на фокус-группах в марте 2000 г. респонденты готовы были заметно снизить уровень своих ожиданий: "Головастик, быстрый такой, может, со временем вырастет в большую лягушку".
Вместе с тем на неосознаваемом уровне фиксируется существенная коррозия образа президента. Из него уходит "героическая" составляющая, характеризующая В.Путина как лидера харизматического типа. Его образ "мельчает": в ряду ассоциаций, связанных с президентом, стали появляться такие, как "пчелка", "грызун какой-то", "вирус", "комар". Очевидно, что неудовлетворенность населения рядом действий В.Путина могла осознанно рационализироваться, но остаться незамеченной на подсознательном уровне восприятия она не могла. Также очевидно, что харизматический авторитет, обретенный В.Путиным в ходе эмоционально насыщенной чеченской кампании 1999-2000 гг., заметно снижается ("Если пенопласт растворить в ацетоне, то потом из него можно сделать какое-нибудь кожистое существо, например, слоника, немассивного..."). Это связано с самой природой "харизмы": она не может быть легитимной, не будучи постоянно доказанной. А В.Путин так и не смог доказать главного — что он сможет навести порядок в стране и обеспечить ее гражданам безопасность.
Продолжается интеграция образа В.Путина. В отличие от летних в 2000 г. проявлений этой тенденции, к марту
2001 г. интеграция стала более отчетливой и более осознаваемой: "в нем очень много всего соединилось..."; "смесь из разных животных, и у каждого присутствует своя особенность, свой характер — и волевой, и подвижный. В то же время — и волк, и заяц"; "что-то среднее между львом и мышью"; "во времена моего детства была передача, там было такое существо — "качерасогемостут". "Ка"— крокодил, "че" — человек, "ра"— рак, "со" — собака, и т.д. То есть гибрид нескольких сразу". Повторим, что формирование образа ценой отказа от противоречий внутри него в данном случае напоминает измерение "средней температуры по больнице". Образ В.Путина теряет яркость каждого из элементов и при этом не приобретает ничего взамен, в том числе и искомую целостность.
Продолжается не только снижение образа В.Путина, но и смягчение требований, к нему предъявляемых. В большей степени это относится к сторонникам В.Путина. Для избирателей становится очевидно, что если они не прекратят хотеть исполнения обещаний, авторство которых приписывается В.Путину, им придется разочароваться в своем электоральном выборе. Но пока они к такому шагу не готовы, поэтому предпочитают оправдывать В.Путина и по мере возможности винить во всем его окружение: "Проклятые люди в его окружении: Чубайсы, Черномырдины. Они, как черная магия, на него действуют. Он-то ни в чем не виноват". Но такая "оберегающая" позиция избирателей тем более способствует усилению в образе В.Путина несамостоятельности и бесперспективности: "василек — скромненъ-кий, голубенькие глазки, не выделяется, не возвышается"; "карликовая береза в поле — его качает и ломает. Солнце и все тебе дали, но выше у нас не вырастешь". Естественно, избирателям обидно, что политик, еще несколько месяцев назад казавшийся им вполне харизматиком, делает все, чтобы эту харизму утратить. Часть ассоциаций фиксирует электоральное недовольство: "Дон Кихот,
благородными мотивами движимый, а делает чушь)"; "Робин Гуд — пытается сделать добро — ему не дают. В конце погибнет — его задавит команда".
Политика, проводимая В.Путиным, продолжает оставаться избирателям неясной — "Путин нравится, но что-то не очень пойму его, то либеральничает, то строг") Избирателям представляется, что политика В.Путина не ясна даже ему самому, и это укрепляет их во мнении, что головокружительная карьера В.Путина не является доказательством его адекватности занимаемому посту ("Куклы" на НТВ"; "слуга двух господ"; "осел под Ходжой Насреддином — кто-то умный сидит на нем, а он не влияет на события").
Таким образом, в адрес президента у населения все еще сохраняются вера и надежда, но отношение к нему входит в фазу тяжелых испытаний. В настоящий момент В.Путин стоит на пороге непопулярных решений, принятие которых, естественно, внесет коррективы в его восприятие. Можем ли мы спрогнозировать динамику образа В.Путина? Заметим, что судьба лидера-одиночки, к которым относится В.Путин, заведомо ярче судьбы "командного" лидера. Если глава государства воспринимается как человек команды (Л.Брежнев), то как успехи, так и промахи политического лидера в имиджевом отношении "делятся на всех" ("партия — наш рулевой"). Непосредственно на лидера выпадает лишь часть электоральных реакций, оставшаяся часть адресуется команде. Доля лидера-одиночки ярче. Либо он (при благоприятном стечении обстоятельств) становится лидером-харизматиком ("Россия привыкла, чтобы во главе стоял Хозяин и командовал''), либо на него сыплются все шишки и он становится единственной первопричиной всех бед (Б.Ельцин).
В.Путин — это лидер-одиночка, и отношение к нему формируется по принципу "все или ничего". На московских фокус-группах в настоящий момент он либо рассматривается как единственный исполнитель народных желаний ("С приходом Путина все завертелось-закрутилось, при Ельцинемы такого не видели..."),либо то же самое, но со знаком "минус" ("Вы не представляете, какое у нас положение в армии! В главном штабе все грызутся. И в этом Путин виноват — он же верховный главнокомандующий").
Еще одним следствием "монополизации политики" является то, что отношение к курсу реформ, проводимому В.Путиным, также будет определяться личным отношением к В.Путину (либо по принципу "хорош в одном — хорош во всем", либо в той же логике, но с противоположным знаком).
Стиль успешного лидера-одиночки исключает его слабость. Командный политический лидер может себе позволить слабость, лидер-одиночка — нет. А основную тенденцию в динамике образа В.Путина, как уже говорилось, можно представить как утрату героики, "обессиливание", вымывание лидерского потенциала. Но сила в образе лидера такого типа неоспоримо является имиджеобразующим качеством, поэтому слабость — это едва ли не единственное, чего нельзя ему простить. Таким образом, В.Путин сможет сохранить свою "харизму", лишь вернув своему образу былую силу. Иначе ему придется обзаводиться командой и переходить в разряд командных лидеров, продолжая эксплуатировать образ лидера отеческого типа.
Таким образом, в восприятии В.Путина можно выделить следующие этапы:
осень 1999 г. — май 2000 г. Происходит интенсивная "идеализация" образа В.Путина, с ним связываются определенные ожидания. Рассогласование между осознаваемым и неосознаваемым уровнями восприятия состоит в следующим: на более глубоком, неосознаваемом уровне избиратели выражают В.Путину недоверие, он им не нравится. Однако на рациональном, осознаваемом уровне они стараются его принять в качестве президента. Он разительно отличается от своего предшественника,
что помогает избирателям проголосовать за него в первом туре;
май—август 2000 г. На осознаваемом уровне избиратели сохраняют надежды на исполнение В.Путиным предвыборных обещаний и на раскрытие его лидерского потенциала. Но на подсознательном уровне восприятие образа В.Путина заметно снижается, и этот процесс на рациональном уровне не регистрируется. Рейтинг В.Пути-на и все сопутствующие показатели также снижаются, тем не менее эти изменения естественны и происходят практически безболезненно для имиджа президента;
август—декабрь 2000 г. После "черного августа" снижение образа В.Путина "захватывает" не только неосознаваемые пласты массового сознания, но и уже сознательные. К В.Путину начинают предъявляться претензии: война с Чечней перешла в хроническую форму, борьба с олигархами оказалась поверхностной и бессистемной, изменения в структуре властной вертикали не принесли желаемых результатов, погибла лодка, не был предотвращен взрыв на Пушкинской площади;
декабрь 2000 г. — март 2001 г. На осознанном уровне происходит восстановление рейтинга президента и всех сопутствующих показателей до прежнего уровня. Тем не менее на неосознаваемом уровне идет не только дальнейшее снижение уровня восприятия его образа, но и пересмотр его политического будущего: он все меньше видится масштабным политиком, что вызывает разочарование определенной части электората;
март 2001 г. В восприятии президента появились новые тенденции. В массовом восприятии В.Путин покидает разряд "молодых специалистов", отношение к которым в значительно большей степени определяется потенциальным будущим, чем прошлым. В суждениях о его деятельности появляется все больше рациональных, взвешенных, аргументированных оценок. Из реплик, звучавших на фокус-группах весь предыдущий год, стали исчезать следующие: "цыплят по осени считают"; "не будем спешить с оценками"; "поживем — увидим" и аналогичные. На фоне все еще сохраняющегося доверия к власти избиратели разрешили себе подводить предварительные итоги. Постепенно набирают вес суждения, начинающиеся констатацией: "Путин уже год у власти". Наиболее критично настроены те, кто голосовал за В.Путина год назад. По их мнению, В.Путин не вполне оправдывает их ожидания, также они не видят предпосылок для того, чтобы это произошло в ближайшем будущем. Сторонники В.Путина начинают испытывать разочарование: "мы от него ожидали болъшего". Наименее критично настроены те, кто голосовал за других кандидатов или не принимал участия в выборах. Эти люди не возлагали на В.Путина особых надежд, и те шаги, которые он предпринимает на своем посту, воспринимаются ими менее предвзято и не кажутся недостаточными. Более того, не-путинцы подчеркивают, что в настоящий момент В.Путин не делает ничего такого, что оттолкнуло бы их от него. Действия президента, считающиеся в массовом сознании ошибочными (поведение во время гибели подводной лодки и др.), оцениваются не-путинцами менее категорично, чем раньше. Тем не менее неосознаваемый прогноз не-путинцев также скептичен: "Павлик Морозов — он отца предал, и Путин тоже народ предаст".
Выводы. Предполагаемая динамика образа В.Путина как следствие принятия им непопулярных решений. В период высокой популярности В.Путин мог с минимальным ущербом для своего имиджа предпринимать заведомо невыигрышные управленческие шаги. Избиратели приняли бы их в счет высокого кредита электорального доверия. Сейчас же избиратели увидели, что глубина их
доверия поддается измерению, и теперь любые ошибки президента с высокой вероятностью будут оцениваться более строго. В настоящий момент сторонники В.Путина на президентских выборах являют собой наиболее незащищенную, уязвимую, болезненно реагирующую часть электората. В случае, если президент будет принимать непопулярные управленческие решения, наиболее остро отреагирует именно эта категория избирателей. В настоящий момент сторонники В.Путина испытывают эмоциональное недовольство избранником, но еще не успели выработать к этому факту рационального отношения, предохраняющего их от возможного разочарования в своем выборе. Сейчас в массовом сознании происходит процесс психической переработки электорального напряжения. Если президент начнет принимать непопулярные решения до завершения этого процесса, т.е. до полного формирования защитных психических механизмов, они не смогут выполнить своего предназначения. Реакция его сторонников может быть глубокой, рационально не опосредованной, а потому остро негативной. Последующее восстановление отношения к президенту потребует серьезных усилий, потому что этот период отношения к президенту с высокой вероятностью подразумевает оценку "все или ничего", характерную в отношении политических лидеров-одиночек. В случае, если президент "переждет" нестабильность своего восприятия и предпримет намеченные меры позже, возможно, осенью, вероятность более лояльного к нему отношения существенно возрастет. Можно предположить, что его рейтинг в этом случае также снизится, но динамика снижения будет иной: более плавной, "ступенчатой", что не исключает позитивного изменения восприятия образа в дальнейшем. В этом случае восстановление восприятия образа президента произойдет гораздо более мягко, чем при "обвальном" падении рейтинга.
Наталия ЗОРКАЯ
Молодежь: типы адаптации, оценка перемен, установки на социальное достижение
Оценка перемен. При неразвитости публичной сферы и социальной маловлиятельности российских экономических, политических и культурных "элит" (точнее было бы сказать, квази- или протоэлит), при их все более явном растворении в новой номенклатуре едва ли можно ожидать от нынешнего массового сознания более или менее дифференцированных представлений о переменах последнего десятилетия. Во многом это относится и к современной молодежи. В опросе, проведенном в январе 2001 г. по заказу Института национального проекта — общественный договор, данные которого мы будем использовать ниже, помимо населения в целом специально опрашивалась подгруппа респондентов в возрасте от 20 до 34 лет, живущих в крупных промышленных городах (с населением не менее 700 тыс. человек), с образованием не ниже среднего технического или среднего профессионального. Самые молодые из них к началу перестройки были еще дошкольниками, а к началу гайдаровских реформ — младшими школьниками; самые старшие — недавними абитуриентами или студентами первых курсов вузов и техникумов. Представляется важным, что этот молодежный контингент, который сегодня по многим параметрам демонстрирует большую, чем старшие поколения, приверженность либерально-демократическим реформам, тягу к сближению с европейскими странами, вхождению
в современный цивилизованный мир (эти оценки и у них не так однозначны, но мы говорим об определяющей тенденции), в основной своей массе взрослел именно в те времена, когда пошла на спад эйфория первых лет перестройки и гласности, когда (особенно после событий октября 1993 г.) стало мельчать, дробиться и перерождаться либерально-демократическое движение и начался интенсивный процесс массовизации культуры. Вместе с тем уже тогда были осуществлены те первые политические и особенно экономические реформы, которые "запустили" процесс распада, разложения прежней политической и экономической системы. Коллапс советской системы разворачивался с той или иной скоростью и интенсивностью на всех уровнях общества, несомненно затронув и систему образования в первую очередь наиболее рутинного — школьного. Это не могло не сказаться на характере социализации поколения 90-х годов*.
Так или иначе последнее десятилетие показало, что установка на социальное продвижение, достижение и успех прежде всего присуща именно более молодым и образованным группам населения. Поэтому понятно, что со временем возраст стал той характеристикой, которая, как показывают все опросы, в значительной степени коррелирует сегодня с более высоким социальным статусом, высоким доходом, успешной карьерой. В определенной мере можно говорить об образовании поколенческого разрыва (особенно между "детьми" и "родителями"), что в первую очередь связано именно с дефицитом у них общего языка — разделяемых ценностей и символов. Пожалуй, можно считать, что молодежь, более открытая и пластичная, успешная и обеспеченная, становится в обществе, и прежде всего в его наиболее дезадаптированной и депрессивной части, своего рода негативным фокусом идентификации. Более старшим поколениям, как правило, сильнее присуще подозрительное, критичное, отрицательное отношение к успешным молодым, в то время как последним (по крайней мере, в их наиболее социально адаптированной и продвинутой части) присуща как толерантность и открытость, так и установка на межгрупповое сплочение и солидарность. Приведем показательные в этом отношения данные (табл. 1).
В целом за вторую половину 90-х годов в оценке перемен российским обществом проявилось несколько важных тенденций. Большинство опрошенных (56-59%) в эти годы полагали, что в стране произошли серьезные перемены. Однако их оценка становилась все более размытой, не дифференцированной по группам, а в некоторых аспектах и более негативной. Во многом это относится к тому, что принято называть демократическими завоеваниями. За эти годы у населения в среднем довольно ощутимо ухудшились оценки таких достижений периода перестройки,
* Напомним, что одним из ключевых символических кодов в первоначальном восприятии перестройки и реформ был код молодежной культуры ("субкультуры"). Однако при всей открытости более молодого поколения к переменам, при относительном усвоении им достижительских ориентации и их символов, установок на успех, социальное продвижение и т.д., горизонт понимания этих перемен, связанных с ними процессов в политической, экономической, культурной жизни в значительной мере блокировался именно данным молодежным субкультурным кодом. Представляя соответствующие символы как знаки возрастной фазы, а не общезначимого образца, он определял, а значит, и ограничивал уровень восприятия, глубину понимания перечисленных процессов. По мере ослабления и бюрократизации политических и культурных элит, в процессах блокирования выработки новых "языков" декларированные в начале перестройки либерально-демократические ценности тем легче превращались в риторические фигуры, лишаясь функций, сколько-нибудь продуктивных в отношении самопонимания общества.
