CC BY
663
ДИФФАМАЦИЯ И ЗАЩИТА ЧЕСТИ, ДОСТОИНСТВА И ДЕЛОВОЙ РЕПУТАЦИИ DEFAMATION AND DEFENCE OF HONOUR, DIGNITY AND BUSINESS REPUTATION
В данной статье обосновывается необходимость появления института диффамации в российском гражданском законодательстве и предлагается авторская редакция соответствующей правовой нормы.
This article is devoted to the problems of defence of honour, dignity and business reputation from defamation.
Несмотря на довольно продолжительный опыт применения законодательства о защите чести, достоинства и деловой репутации, проблемы, существующие в данной сфере, по-прежнему остаются актуальными и нуждаются в окончательном решении. К таковым, на наш взгляд, прежде всего, относится и необходимость защиты от распространения порочащих сведений, соответствующих действительности.
Одним из условий ответственности за распространение порочащих честь, достоинство и деловую репутацию сведений является их несоответствие действительности (ст. 152 ГК РФ). В этой связи следует обратить внимание на последствия отрицательных для репутации, но соответствующих действительности сведений. В некоторых случаях о человеке распространяются сведения, соответствующие действительности, но содержащие его негативную характеристику (прежняя судимость, нахождение в психбольнице, наличие определенного заболевания и т.п.) Вполне естественно, что разглашение и распространение подобного рода фактов создает дискомфорт и способно причинить определенные душевные волнения и переживания.
До настоящего времени российское гражданское законодательство не предусматривало санкций за распространение такого рода сведений. В научной литературе на этот счет высказывались и высказываются различные точки зрения, зачас-
тую совершенно противоположные. Одни специалисты считали институт диффамации несовместимым с нашим законодательством. Например, И.С. Ной указывал, что «для советского права система диффамации абсолютно неприемлема и органически чужда правосознанию нашего народа, имеющего неограниченные права в разоблачении безнравственных поступков любого лица, независимо от его общественного положения» [1]. Другие, наоборот, оценивают такое положение как неправильное, ибо огласке могут предаваться сведения, которые не влияют на общественную оценку личности, но вызывают душевные страдания, а иногда и психические потрясения человека (сообщения о тайне происхождения, наличии заболевания, существовании скомпрометировавших себя родственников, компрометирующих связях и т.д.) [2. — С. 42]. Такая позиция соответствует международным нормам, в частности «Всеобщей декларации прав человека», где в ст.12 говорится: «Никто не может подвергаться произвольному вмешательству в его личную и семейную жизнь, произвольным посягательствам на неприкосновенность его жилища, тайну его корреспонденции или на его честь и репутацию. Каждый человек имеет право на защиту закона от такого вмешательства или таких посягательств».
Следует отметить, что в российской правовой науке под диффамацией понималось и пони-
мается «распространение порочащих сведений, соответствующих действительности»^]. В частности, Т. Нуркаева и С. Щербаков предлагают понимать под диффамацией «распространение истинных сведений о частной жизни лица, составляющих его личную или семейную тайну, без его согласия, порочащих его честь, достоинство или подрывающих его репутацию, если это не затрагивает интересы общества, других лиц... » [4]. Однако Пленум Верховного Суда РФ в п. 1 постановления от 24 февраля 2005 г. № 3 «О судебной практике по делам о защите чести и достоинства граждан, а также деловой репутации граждан и юридических лиц» указал, что при разрешении споров о защите чести, достоинства и деловой репутации судам следует руководствоваться не только нормами российского законодательства, но и учитывать правовую позицию Европейского Суда по правам человека, имея при этом в виду, что используемое Европейским Судом по правам человека в его постановлениях понятие диффамации тождественно понятию распространения не соответствующих действительности порочащих сведений, содержащемуся в статье 152 Гражданского кодекса Российской Федерации [5].
В то же время встречается и более широкий подход к определению диффамации, в соответствии с которым ею признается любое распространение порочащих честь, достоинство и деловую репутацию сведений [6, 8]. Выделяют даже виды диффамации в зависимости от соответствия распространяемых сведений действительности и субъективного отношения распространителя к своим действиям:
1) распространение заведомо ложных порочащих сведений — умышленная недостоверная диффамация, или клевета;
2) неумышленное распространение ложных порочащих сведений — неумышленная недостоверная диффамация;
3) распространение правдивых порочащих сведений — достоверная диффамация [7].
Нормы гражданского законодательства не позволяют возложить ответственность за распространение порочащих честь, достоинство и деловую репутацию сведений на причинителя вреда, если он докажет истинность сообщенной информации, в связи с чем подобные случаи остаются без правового реагирования. В то же время встречается мнение, что при достоверной диффамации ответственность не наступает в связи с умалением вполне определенных нематериальных благ - чести, достоинства и деловой репутации. Но диффамация может одновременно причинять вред другим нематериальным благам -неприкосновенности частной жизни, личной и семейной тайне. В этом случае возможно наступление ответственности, в том числе в виде обя-
занности компенсировать причиненный моральный вред [8. — С. 125].
Действительно, ст. 137 УК РФ впервые предусматривается ответственность за незаконное собирание или распространение сведений о частной жизни лица, составляющих его личную или семейную тайну, без его согласия либо распространение этих сведений в публичном выступлении, публично демонстрирующемся произведении или средствах массовой информации. Очевидно, что в число таких сведений могут включаться и факты частной жизни потерпевшего, способные повлиять на его репутацию в обществе (наличие заболевания, существование скомпрометировавших себя родственников, компрометирующие связи и т.д.).
В то же время данная норма не дает полного решения существующей проблемы. Во-первых, ответственность по рассматриваемой статье наступает только в случае распространения сведений, составляющих личную или семейную тайну потерпевшего и, таким образом, распространение любых других компрометирующих обстоятельств, например связанных со служебной деятельностью, остается за пределами действия ст.137 УК РФ. Во-вторых, немаловажным моментом является необходимость наличия вины распространителя сведений для возложения на него ответственности по ст. 137 УК РФ, в то время как ст. 152 ГК РФ ее не требует.
Безусловно, по нашему мнению, нельзя считать, что всякое распространение соответствующих действительности сведений, противоправно и должно влечь за собой юридическую ответственность. На наш взгляд, здесь необходим дифференцированный подход, ибо появление информации о порочащих обстоятельствах вызывается различными причинами. Следует признать, что в некоторых случаях распространение сведений о недостойных действиях субъекта может диктоваться общественными потребностями либо соображениями воспитательного характера. Вскрытие неблагоприятных фактов, имеющих место в действительности и характеризующих деятельность конкретного лица, в некоторых случаях представляется целесообразным. Как указывает А.Л. Анисимов, «предание гласности неблаговидных поступков гражданина, которые выходят за пределы личной сферы и затрагивают интересы каких-либо коллективов... или общества в целом, является допустимым и оправданным. Разумеется, одни и те же аморальные действия не должны наказываться бесконечно. С одной стороны, нельзя гражданину все время напоминать о его прошлых прегрешениях, а с другой — постоянное перечисление уже известных фактов снижает воспитательное значение информации, и оно теряет свою силу» [2. — С.42].
Следует учитывать, что диффамация не должна ограничивать свободу слова и печати. По спра-
ведливому замечанию С. Потапенко, «суть любого диффамационного спора — в разрешении коллизии между правом на защиту чести и достоинства, с одной стороны, и правом на свободу слова и массовой информации — с другой» [9].
С этих позиций показательным является следующий пример из судебной практики. Администрация г. Норильска обратилась в Арбитражный суд г. Москвы с иском к открытому акционерному обществу «Первый канал» (далее — ОАО «Первый канал») и М. о защите деловой репутации, в котором просила: 1) признать не соответствующими действительности и порочащими деловую репутацию администрации г. Норильска сведения, распространенные в репортаже корреспондента М. «В Норильске социальные работники вымогают деньги у стариков», вышедшем 12 октября 2006 г. в 21 час. 16 мин. в эфир Первого канала Российского телевидения в информационной программе «Время», и размещенные в сети Интернет на официальном сайте Первого канала Российского телевидения www.1tv.ru, а именно: «Совершенно вопиющий случай в Норильске. Там местные власти перевели собес, по сути дела, на хозрасчет. А пенсионерам выставили счета. Например, за вызов скорой помощи или консультацию соцработника», «В администрации города уверены, что создать такой прейскурант было необходимо. По ныне действующим законам на содержание органов соцзащиты муниципалитет средства выделять не обязан. Источники финансирования теперь должны либо искать на местах, либо брать деньги из федерального бюджета. В Норильске решили переложить эту ношу на самих пенсионеров», «Подбадривание пенсионеров в Норильске теперь оплачивается поминутно согласно новому прейскуранту на социальные услуги. Всего в прейскуранте больше пятидесяти пунктов — кроме бесед здесь также есть вызов скорой помощи — 11 рублей»; 2) обязать ответчика опровергнуть указанные сведения путем трансляции опровержения в информационной программе «Время» на Первом канале Российского телевидения в 21 час в течение 5 дней с даты вступления судебного акта в законную силу и 3) взыскать солидарно с ОАО «Первый канал» и автора репортажа М. в пользу администрации г. Норильска компенсацию морального вреда в размере 1 000 000 рублей.
Исковые требования заявлены со ссылкой на положения ст.ст. 151, 152, 1100 ГК РФ и мотивированы тем, что распространенные в эфире Первого канала российского телевидения сведения не соответствуют действительности и порочат деловую репутацию администрации г. Норильска, так как содержат утверждения о нарушении администрацией г. Норильска действующего законодательства в сфере социального обслуживания населения.
Решением Арбитражного суда г. Москвы от 28 сентября 2007 г. по делу № А40-25477/07-5-284, оставленным без изменения постановлением Девятого арбитражного апелляционного суда от 11 декабря 2007 г. № 09АП-16156/2007-ГК по тому же делу, в удовлетворении исковых требований отказано.
Решение и постановление мотивированы тем, что оспариваемые сведения не носят порочащий деловую репутацию администрации г. Норильска характер, поскольку не содержат утверждения о нарушении непосредственно истцом действующего законодательства и указывают на действия социальных работников, факт взимания денежных средств у пенсионеров за оказанные услуги работниками муниципального учреждения «Комплексный центр по социальному обслуживанию населения муниципального образования город Норильск», обладающего полномочиями по оказанию населению социальных услуг, соответствует действительности, а выраженное в репортаже негативное отношение к установлению платных социальных услуг является оценочным суждением автора, которое не может быть предметом опровержения в порядке ст. 152 ГК РФ.
Постановлением арбитражного суда кассационной инстанции решение Арбитражного суда г. Москвы от 28 сентября 2007 г. и постановление Девятого арбитражного апелляционного суда от 11 декабря 2007 г. оставлены без изменения, а кассационная жалоба администрации города Норильска — без удовлетворения. При этом суд указал, что довод кассационной жалобы о том, что администрация г. Норильска, утверждая прейскурант платных социальных услуг, действовала во исполнение предписаний законодательства, в то время как в спорном репортаже действия администрации освещены с явно негативным оттенком, подлежит отклонению ввиду того, что само по себе осуществление органом исполнительной власти своей деятельности в рамках действующего законодательства не означает безусловного запрета на критическую оценку и публичное обсуждение такой деятельности [10].
Все вышеизложенное, по нашему мнению, свидетельствует о реальной необходимости появления в гражданском законодательстве России института диффамации, позволяющего комплексно защитить такие блага, как честь, достоинство и деловая репутация. В то же время, с точки зрения целесообразности существования данного института, важно выработать критерии правомерности разглашения в определенных случаях сведений, способных причинить ущерб репутации другого лица [11].
В этой связи правильным будет обратиться к опыту некоторых зарубежных стран, в законодательстве которых нормы о диффамации существу-
ют на протяжении длительного времени. Отметим, что в советской, а ныне в российской юридической науке под диффамацией понималось и понимается распространение порочащих сведений соответствующих действительности, в то время как в циви-листической доктрине и праве западных стран под ней подразумевается распространение порочащих сведений, независимо от их соответствия или несоответствия реальным фактам [12].
Согласно английскому Закону о диффамации 1952 г. действия по распространению таких сведений дифференцируются на квалифицированную клевету (libel) и простую клевету (slander). Под первой понимается клевета, выраженная в письменной форме, а также в любой иной форме, которая придает распространению сведений постоянный характер, в то время как простая клевета является клеветой в устной или иной форме, придающей распространенным сведениям временный (преходящий) характер [2. — С. 98].
Удовлетворение требований заявителя возможно, если потерпевшим будет доказано, что сведения являлись порочащими, относились к потерпевшему и были распространены. При этом добросовестный комментарий об общественной значимости ставших известными ответчику порочащих сведений не влечет ответственности за диффамацию. Мнение или комментарий может считаться добросовестным, если ответчик считал его верным и не имел умысла причинить вред потерпевшему. Необходимым условием исключения ответственности за комментарий является его «общественная значимость». Она толкуется английскими судами достаточно широко: если происходящее интересует многих людей и может произойти с ними или с другими людьми, оно считается общественно значимым.
Американское право выделяет в сфере нарушения личных неимущественных прав кроме клеветы еще две разновидности деликтов: «вторжение в личную жизнь» (invasion of privacy) и «намеренное причинение сильного душевного потрясения» (intentionally causing of severe emotional distress) [2.
— С. 102]. По американскому праву, в результате совершения этих противоправных действий потерпевший вправе потребовать возмещения морального вреда, выразившегося в получении сильного эмоционального переживания.
В американском праве выработана и широко используется так называемая «теория справедливого воздания по заслугам». Так, получить возмещение возможно лишь в случае, если человек действительно пострадал (душевно или физически) от распространения истинных, но порочащих его сведений. Е.А. Михно приводит в качестве примера дело, в котором ответчик, владелец спортивно-оздоровительного комплекса, назвал Р. «отвратительно толстой», причиной чего, по его мнению, является гормональный дисбаланс. При этом ответчик был знаком с тем, что истица
очень болезненно относится к своей полноте и ей мучительно неприятен сам факт обсуждения ее полноты и причины, вызвавшей ожирение. Суд справедливо посчитал, что истица получила сильнейшее эмоциональное потрясение. Немаловажным был тот факт, что распространитель владел спортивно-оздоровительным комплексом, а значит, обязан был сделать все, чтобы посетитель, который оплачивает предоставляемые услуги, вышел максимально здоровым как физически, так и духовно из дверей заведения такого рода. Ответчик же пренебрег этим требованием, поэтому наказание в виде значительного имущественного лишения вполне соответствует закону и теории права [11. — С. 105].
Следует отметить, что в странах континентального права распространение сведений, порочащих честь, достоинство и деловую репутацию, является, прежде всего, основанием для применения норм уголовного права. В странах же с обычным правом преобладает отношение к диффамации как к деликту, хотя и здесь лицо, причинившее вред путем распространения заведомо ложных и порочащих сведении, может стать субъектом уголовно-правового преследования.
В европейских странах диффамацией считается бездоказательное утверждение или распространение порочащих фактов независимо от их правдивости. Если же будет выяснено, что эти сведения распространялись как заведомо ложные, то признается состав преступления, причем обвиняемый вправе доказать, что распространил, по его мнению, точные сведения [11. — С. 121].
Уголовный кодекс Германии содержит статью 186, которая предусматривает ответственность за высказывание и распространение сведений, нацеленных на унижение другого лица или на причинение вреда его репутации, и ст.187, предусматривающую уголовную ответственность за намеренное причинение вреда репутации и кредитоспособности лица.
В ст. 173 УК Швейцарии «Диффамация» говорится, что подлежит уголовному наказанию по жалобе потерпевшего лицо, которое обвинит кого-либо или навлечет на него подозрения в нечестном поведении или других фактах, способных подорвать уважение к потерпевшему, а также распространит такое обвинение или подозрение [13]. Статьей 1 главы 5 «О диффамации» УК Швеции предусмотрена уголовная ответственность лица, которое указывает на кого-нибудь как на преступника или на человека, ведущего небезупречный образ жизни или иным образом сообщает о нем сведения, которые свидетельствуют о том, что он, вероятно, не заслуживает уважения других [14]. Уголовным кодексом Австрии (§ 111 гл. 4) установлена ответственность за обвинение другого лица в бесчестном поведении или нарушении правил хорошего тона, что способно испортить общественное мнение [15].
Согласно уголовному законодательству этих стран, обвиняемый не подлежит наказанию, если докажет, что его утверждения истинны либо он имел веские основания считать их истинными, за исключением следующих случаев: если
утверждения виновного не направлены на охрану общественных интересов, в частности затрагивают частную или семейную жизнь, и высказаны главным образом с намерением дурно отозваться о потерпевшем (ч.2 ст. 173 УК Швейцарии); если обвиняемый не был обязан таким образом выражать свое мнение или при данных обстоятельствах давать сведения по вопросу, который явился предметом диффамации (ч.2 ст.1 гл.5 УК Швеции); если разглашение компрометирующих сведений не преследует исполнение долга или права и не объясняется особыми обстоятельствами ( ч.2 § 112 гл.4 УК Австрии).
Под нематериальным вредом в законодательстве ФРГ понимается умаление неимущественных прав и благ, принадлежащих личности. В законоположении 847 Германского гражданского уложения (ГГУ) объектами правовой защиты путем компенсации за страдания предусмотрены тело, здоровье и свобода. Законодательство устанавливает, что если вред причинен личности, а не имуществу, денежная компенсация может быть получена только в случаях, специально предусмотренных нормами права [2. — С. 106].
Немецкая судебная практика распространяет закрепленные в гражданском законодательстве нормативные положения, касающиеся возмещения нематериального ущерба за распространение порочащих сведений, на случаи нарушения права человека на тайну личной жизни и на охрану всех неимущественных прав, закрепленных в Конституции. Термин РегеопНЛкей охватывает все личные неимущественные права граждан, нарушение которых может стать предметом гражданского иска.
Анализируя обстоятельства, при наличии которых распространение порочащих сведений является правомерным, мы приходим к выводу, что таковыми являются действия, направленные на охрану общественных интересов либо выполнение служебного долга. Думается, что эти критерии ограничения ответственности за диффамацию могут быть восприняты и российским законодательством. Предание гласности неблаговидных поступков гражданина, и особенно должностного лица, которые выходят за пределы личной сферы и затрагивают интересы каких-либо объединений (производственный коллектив, сослуживцы и т.д.) или общества в целом, является допустимым и оправданным. Однако действующее законодательство не позволяет установить четких границ сферы частной жизни, за которые не вправе проникать общественный интерес. У некоторых категорий лиц (например, государственных и муниципальных чиновников) эти границы сильно сужаются.
Таким образом, действие статьи Гражданского кодекса о диффамации должно распространяться на правонарушения, не охватываемые ст. 152 ГК РФ и ст. 137 УК РФ, предусматривающими ответственность за распространение сведений о частной жизни лица, составляющих его личную или семейную тайну.
В этой связи можно предложить следующую редакцию ст. 152 Гражданского кодекса РФ о диффамации:
1. Гражданин вправе требовать по суду опровержения порочащих его честь, достоинство или деловую репутацию сведений, если распространивший такие сведения не докажет, что они соответствуют действительности и их распространение было вызвано общественными интересами...
Таким образом, проблема ответственности за распространение соответствующих действительности сведений, порочащих честь, достоинство и деловую репутацию, должна заключаться в поисках разумного компромисса между общественными интересами и интересами личности. Действительно, в том случае, если распространяются сведения, которые порочат честь, достоинство или деловую репутацию лица, гражданско-правовая ответственность за их распространение не должна идти вразрез с необходимостью соблюдать свободу слова и право на информированность в обществе.
ЛИТЕРАТУРА
1. Ной И.С. Охрана чести и достоинства личности в советском уголовном праве. — Саратов, 1959. — С. 82.
2. Анисимов А.Л. Гражданско-правовая защита чести, достоинства и деловой репутации. — М., 2001.
3. Сергеев А.П. Право на защиту репутации.
— Л., 1989. — С. 5.
4. Нуркаева Т., Щербаков С. Уголовноправовая охрана чести и достоинства // Российская юстиция. — 2002. — № 2. — С.51.
5. Бюллетень Верховного Суда РФ. — 2005.
— № 4.
6. Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации / под ред. В.М. Лебедева. — М., 2007. — С. 325.
7. Эрделевский А.М. Диффамация // Законность. — 1998. — № 12. — С. 11—15.
8. Эрделевский А.М. Компенсация морального вреда: анализ и комментарий законодательства и судебной практики. — М., 2004.
9. Потапенко С. Институт диффамации и российское законодательство // Российская юстиция. — 2002. — № 6. — С. 25.
10. Постановление Федерального арбитражного суда Московского округа от 14 апреля 2008 г. № КГ-А40/2809-08// СПС «Гарант».
11. Михно Е.А. Компенсация морального вреда во внедоговорных обязательствах: дис. ... канд. юрид. наук. — Спб., 1998.
12. Михно Е.А. Возмещение морального вреда при диффамации // Правоведение. — 1992. —
№ 6. — С.63—69.
СВЕДЕНИЯ ОБ АВТОРЕ СТАТЬИ:
Жаглина Марина Евгеньевна. Доцент кафедры гражданского, трудового и финансового права. Кандидат юридических наук, доцент.
Воронежский институт МВД России.
E-mail :vorhmscl@comch.ru
Россия, 394065, г. Воронеж, проспект Патриотов, 53. Тел. (4732) 476-483.
Marina Yevgeniyevna Zhaglina. Аssistant professor. Civil, labour and financial law chair. Candidate of law.
Voronezh Institute of the Ministry of the Interior of Russia.
Work address: Russia, 394065, Voronezh, Prospect Patriotov, 53. Tel. (4732) 476483.
Ключевые слова к статье: диффамация, защита чести, достоинства и деловой репутации, моральный вред.
Keywords: defamation, defence of honour, dignity and business reputation, psychological damage.
ББК 67.99
13. Швейцарский Уголовный кодекс о наказании за диффамацию, клевету и оскорбление// Борьба с преступностью за рубежом. — 1991. — № 12. — С.55—56.
14. Уголовный кодекс Швеции 1965 г. — М.,1966.
15. Уголовный кодекс Австрии. — М., 1976.
