CC BY
131
УДК 141.3; 167.7 ББК 87.3; 70/79
ДИАЛОГОВЕДЕНИЕ М.БАХТИНА И ТЕОРИЯ АРГУМЕНТАЦИИ
Крючкова Светлана Евгеньевна,
доктор философских наук, профессор Школы философии факультета Гуманитарных наук Национального исследовательского университета -
Высшая школа экономики, ул. Мясницкая, д. 20, г. Москва, 101000 e-mail: svetlana.kryuchkova2015@yandex.ru
Аннотация
Статья посвящена рассмотрению концепции «Другого» в диалоговедении М. Бахтина. Показано, что методологический и эвристический потенциал этой концепции может быть использован при разработке когнитивной модели аргументации, рассматривающей в качестве решающего фактора порождения аргументов - построение аргументатором модели «мысленного поля» адресата.
Ключевые слова
Диалогизм, Другой, теория аргументации, когнитология.
Диалогическая традиция существует во многих культурах и имеет давнюю историю. Однако предметом детальной теоретической рефлексии диалог стал всего пару сотен лет назад. Подлинный всплеск интереса к проблеме диалогических отношений произошел в XX в. в условиях появления новых видов дискурсов и массовизации коммуникации. Тема диалога в философском дискурсе XX в. привела в ходе своего обсуждения к появлению влиятельного исследовательского направления - «философии диалога». Один из его видных представителей - отечественный мыслитель М. Бахтин рассматривал диалог не только как способ межличностной коммуникации (будь то неспешная беседа или яростная полемика), но и как подлинное «событие бытия», как универсальное явление, пронизывающее всю человеческую речь и все отношения, т.е. вообще все, что имеет смысл и значение. Даже мысль, считал он, становится подлинной «только в условиях живого контакта с чужой мыслью, воплощенной в чужом голосе, т.е. в чужом, выраженном в сло-
ве сознании»1. Только в общении, только в слове, выражающем Я в отношении Другого, раскрывается (конституируется) Я, как для Других, так и для самого себя. Диалог при этом выступает как коммуникативное поле для институциональных отношений, в которых происходит признание Другого как равного мне. Однако диалог не исчерпывается установлением идентичности его участников, тем более, обменом мнениями между ними, он нацелен на консенсус, как необходимое условие жизнедеятельности «этических субъектов» (П. Рикер).
Чаще всего диалогизм М. Бахтина характеризуют как эстетический. Это связано не только с тем, что он реализуется, в первую очередь, в художественном мире, но и потому, что сам диалог для М. Бахтина - духовная ценность. В диалоге укоренены все основные эстетические категории мыслителя. Вместе с тем, диалоговедение М. Бахтина имеет не только эстетическое, но и онтоло-
'Бахтин М. Проблемы творчества Достоевского. Киев, 1994. С.294.
гическое измерение. В нем ценностью является не сам факт существования Я, а его общение с Другим. «Быть», для М. Бахтина, - значит «общаться диалогически»2. Причем минимум жизни и бытия - это два голоса. Поэтому «во всех эстетических формах организующей силой является ценностная категория Другого»3.
Диалогизм, как сущностная черта человеческого бытия, предполагает у М. Бахтина не просто экзистенциальное взаимодействие «Я - Ты», как онтологически различных личностей, раскрывающих свою собственную сущность только в отношении с иной («вненаходимой») субъективностью, а «противостояние человека человеку как противостояние «Я» и «Другого»4 , в ходе которого Я не только выявляет собственную идентичность, отграничивая себя от Другого, но и полемизирует с Другим. Эта полемика обусловлена качественным несовпадением и исходной независимостью субъектов, вступающих в диалог ради поиска «единой-единственной Истины», а также существованием преград, не позволяющих сделать внутренний мир Другого своим объектом.
Специфика способа размышления М. Бахтина заключается в том, что «одномерному гносеологическому разуму он противопоставляет диалогический художественно-гуманитарный разум»5. Этот субъект-субъектный подход, противостоящий классической субъект-объектной аналитике и воплощающий человеко-личностное измерение диалога, оказался в XX в. весьма востребованным. Он часто использовался в роли методологического принципа в психологии, однако его экзистенциально-онтологический потенциал и эвристические возможности сделали его центром пересечения самых разнородных научных интересов, как философского характера (феноменология, герменевтика, экзистенциализм, постмодернизм), так и конкретно-научного. В нашем случае речь пойдет о теории аргументации.
2Бахтин М. Проблемы поэтики Достоевского. М.,1979. С.299.
3Бахтин М. Эстетика художественного творчества. М., 1979. С.164.
4Бахтин М. Проблемы творчества Достоевского. Киев, 1994. С.473.
5Длугач Т.Е. Диалог в современном мире: М.Бубер -
М.Бахтин - В.Библер // Историко-философский ежегодник.
2015. №1. С.191.
Сегодня термином «теория аргументации» (ТА) называют широкое исследовательское направление, изучающее аргументативный дискурс6. Интерес к аргументации традиционно можно наблюдать во многих дисциплинах - логике, философии, риторике, когнитивной психологии, коммуникативной лингвистике и др. Практически все они тематизируют проблему субъектов аргументации (аргументатора, адресата), разные грани которых (личностные качества, социальная позиция, когнитивные способности, эмоциональное состояние) выступают предметом их исследовательского интереса. В результате в проблемном поле современного теоретического анализа появляются новые подходы, которые ставят проблему создания ТА «заново».
Одним из таких подходов выступает когнитивная модель аргументации, в которой аргумен-тативный дискурс, являющийся одновременно и способом рассуждения, и видом практической деятельности, рассматривается, в первую очередь, как форма мышления. В отличие от логического подхода, анализирующего набор аргументов и связь их с тезисом, когнитивный подход, задаваясь вопросом: «На каком основании порождается данный набор аргументов?», вводит в аргументацию «совершенно иррациональный компонент - оценку набора аргументов адресатом аргументации, которую совершено нельзя предсказать»7. Возможным вариантом ответа на данный вопрос является признание аргументации диалогом и построение соответствующей модели, которая должна включать в себя оценку когнитивных способностей субъектов аргументации и анализ вну-
бВажно пояснить, в каком смысле используется термин «теория», т.к. несмотря на длительную историю изучения аргументаци, и ни одна из многочисленных попыток создания ее теории не увенчалась успехом. Модели, предложенные логикой, неформальной логикой, прагмадиа-лектикой, неориторикой и др., не смогли выполнить роль строгой теории. Более того, в многочисленных исследованиях и формах гуманитарных практик даже не найдены универсальные алгоритмы полемического искусства убеждения, что ставит под сомнение саму возможность создания такой теории в будущем. Поэтому под термином «теория аргументации» сегодня чаще всего понимают «учение об аргументации» (См.: Ивлев Ю.В. Теория и практика аргументации. М., 2016. С.3).
7Брюшинкин В.Н. Когнитивный подход к аргументации // Модели рассуждений - 3: когнитивный подход. Калининград, 2010. С.13-14.
тренней репрезентации аргументатором «мысленного поля» (И. Кант) адресата, включающего убеждения, знания, мнения и веру.
Тем самым, актуализируется важный для ТА пласт проблем, смыкающийся с исследованиями философов-диалогистов, которые исходят из признания того, что субъект-аргументатор проявляет свою способность убеждать только в условиях диалога с Другим. Признавая право Другого «включиться в открытое пространство диалога и самостоятельно выбрать позицию»8, субъект-ар-гументатор стремится понять внутренний мир субъекта-адресата, исходя из того, что перед ним сознательная, мыслящая личность, свободно вступающая в коммуникацию и способная выносить свое суждение и принимать решения. Это стремление понять Другого является важнейшим условием создания аргументационной речи, а также выработки эффективной стратегии воздействия на его убеждения, являющиеся одним из наиболее устойчивых компонентов «мысленного поля», обеспечивающих сбалансированность последнего.
Учет особенностей «мысленного поля» адресата аргументации является важным фактором при создании эффективной аргументативной речи, которая должна быть адресной, учитывающей особенности его восприятия. Личностное измерение, в виде «адресованности» и «авторства», является, по мнению ученых из наиболее влиятельных центров исследования аргументации брюссельского (Х. Перельман) и пенсильванского (Г. Джонсон), главной особенностью аргументации9. В диалоговедении М. Бахтина автор, наряду с текстом и контекстом, занимает центральное место, которого его попытались лишить приверженцы концепции интертекстуальности (Ю. Кристе-ва, Р. Барт). Подхватив идею диалога М. Бахтина, они одновременно заявили о «смерти автора» и «исчезновении референта», тем самым выбросили из нее важнейший компонент - автора, понимающего необходимость Другого в «мире общения».
Аргументация нацелена на убеждение, что, в свою очередь, предполагает оценку возможности понимания и принятия адресатом приводимых
Доброхотов А.Л. Автор как субъект культуры // Субъект и культура. СПб, 2014. С.131.
9Алексеев А.П. Философский текст: идеи, аргумента-
ция, образы. М., 2006. С.74.
доводов, т.к. даже строгое обоснование может быть не воспринято в силу его чуждости внутреннему миру адресата. Аргументация - не односторонний процесс, направленный от Я (аргумента-тора) к Другому (адресату), а сложное взаимодействие субъектов, в ходе которого осуществляется процесс определенного согласования мнений, совместного обдумывания и рассуждения. Аргументация часто осуществляется в форме «живых речевых ситуаций, называемых дискурсами, которые только отчасти могут быть формализованными средствами логики»10, т.к. в них большое место занимают когнитивные, риторические, психологические, этические и другие составляющие.
Множество моделей ТА, разработанных к сегодняшнему дню, заключено между полюсами формально-логического доказательства, с одной стороны, и риторического убеждения в ходе диалога, с другой. К середине XX в. произошел отказ от формально-логической нормативности, оставляющей вне зоны своего внимания внелогические факторы убеждения. И в фокусе внимания исследователей оказалась содержательная сторона ар-гументативного дискурса, связанная с процессом порождения аргументов в ходе диалога.
Диалог у М. Бахтина - это попытка преодоления отношений отчуждения между Я и Другим, как качественно различными целостностями, в определенном смысле - это обоснование необходимости сотрудничества на любом уровне коммуникации. Проблема Другого была поставлена М. Бахтиным в работе «Философия поступка». В ней Я рассматривается как субъект, который в силу «вненаходимости» по отношению к Другому обладает «избытком видения», поэтому у Я всегда есть то, чем можно одарить Другого, который в этом даре испытывает «абсолютную нужду». Это рассуждение удивительным образом созвучно основным интуициям аргументативного дискурса и может быть истолковано как проблема «видения» субъектом аргументации внутреннего мира адресата с целью воздействия на его убеждения. Даже если мы имеем дело с аргументативным текстом, где нет реального адресата, диалогический подход (дополненный когнитивным моделированием)
'"Герасимова И.А. Введение в теорию и практику аргументации. М., 2007. С.8.
имеет важное значение для ТА. И хотя в последней диалог понимается не метафизически, не как универсальный принцип бытия, а в изначальном эмпирико-бытийном значении, как обмен высказываниями речевых субъектов в ходе дискурса (спора, полемики), концепция М. Бахтина представляется продуктивной и для прояснения и осмысления аргументации.
В противоположность этическому диалогиз-му М. Бубера, интерпретировавшему диалог как «непосредственное отношение», «симметричную встречу», и фокусировавшегося на внутренней связи и единстве его участников, у М. Бахтина, который также говорит о «нераздельности», акцент, тем не менее, делается «на полемический момент внутреннего содержания диалога, момент жизненной борьбы»11. Иными словами, на «неслиян-ности» голосов общающихся собеседников, их радикальном разделении, чуждости друг другу. И в этом плане позиция М. Бахтина близка пониманию субъектов в аргументативном дискурсе, где инаковость Другого является исходный пунктом, а Я артикулируется так, чтобы быть максимально услышанным.
Аргументативный диалог, как «встреча умов», предполагает выход участников за пределы собственного внутреннего мира. Их коммуникацию в особом мире М. Бахтин называл «миром общения». В этом пространстве диалога рождается интерсубъективный смысл, «невместимый в пределы одного сознания»12, тем самым «выстраиваются мосты» разумного консенсуса. «Мир общения» у М. Бахтина представляет собой особое синхронно-полифоническое смысловое пространство, в котором «наслаивается смысл на смысл», происходит «усиление путем слияния», возникает «коридор голосов», в котором встречаются целостные личности. Их отношения нельзя свести ни к чисто логическим, ни к чисто предметным, они ориентированы на понимание и принятие. Пространство диалога характеризуется одновременно как единством («нераздельностью»), так и раздельностью («неслиянностью»), которая может проявляться (и проявляется чаще всего) в
"Назарчук А.В. Теория коммуникации в современной философии. М., 2009. С.241.
12Тюпа В.И. Дискурсные формации. М., 2010. С.74.
наличии противоречия между Я и Другим13, вокруг которого традиционно центрируется ТА. При этом фигура Другого, через интерсубъективность, через отношение Я и не-Я, как подобных и равноправных субъектов, в аргументативном диалоге может быть представлена как аргументатором, так и адресатом.
Обеспечение «адресованности» в аргументативном дискурсе невозможно без доскональной «диагностики» Другого, позволяющей проникнуть в самые глубины его личности. Такая «диагностика» умственной деятельности адресата позволяет не тратить усилия в ситуации, когда перед нами «недиалогический» человек, т.е. «такой человек, который не может быть внутренне окликнут, задет и сдвинут с места словом собеседника, который в пылу спора остается всецело непроницаемым, неуязвимым, недостижимым для всякого иного «Я»14.
М. Бахтин отвергал использование объективистских методов для изучения Другого, хорошо осознавая, что диалогические отношения невозможны без логических и предметно-смысловых, которые присутствуют в диалоге в виде высказываний участников. Так же критически М. Бахтин относился и к противоположной методологической стратегии - разным способам «вчув-ствования», т.к. они ведут к отождествлению Я и Другого. М. Бахтин не приемлет способ проникновения в ментальное, смысловое пространство Другого методом аппрезентативно-апперцептив-ного переноса, предложенного Э. Гуссерлем, т.к. в данном случае мы имеем дело лишь с образом Другого в сознании Я, а это ставит под сомнение наличие у Я потребности в аргументировании в ходе диалога.
Подлинный способ познания Другого, по М. Бахтину, - не путь объективистского анализа и не «вчувствование» в Другого, а диалог с ним, в ходе которого Другой раскрывается сам. В аргументативном диалоге каждый раз заново осуществляется взаимоакуализация смыслов, так как два во-
13Булавин Л.А., Бузгалин А.В. Бахтин: диалектика диалога versus метафизика постмодернизма // Вопросы философии. 2000. № 1. С 121.
14Аверинцев С.С. Греческая «литература» и ближневосточная «словесность» // Риторика и истоки европейской литературной традиции. М., 1996. С.22.
площенных в слове смысла не могут лежать рядом, как две вещи, они должны «внутренне соприкоснуться». Этому способствует стремление к взаимопониманию сторон, которые предстают одновременно и как моменты когнитивной целостности, и как противостоящие образования, «непрерывно трансформирующие друг друга в каждом акте сознания, в процессе обретения нового опы-та»15. Взаимопроникновение в ментальное пространство Другого, когда объективные языковые значения и транслируемый смысл субъективируются в виде личностных смыслов, встраиваются в личный смысловой мир субъекта-адресата, способствует в ходе полемики изменению убеждений. Транслируемый субъектом-аргументатором смысл воспринимается Другим не как внешний (интерсубъективный), а как собственный, обеспечивая тем самым успех аргументации16.
Главная задача субъекта-аргументатора в этих условиях - найти аргументы, позволяющие в ходе процесса трансляции смыслов изменить позицию и поведение адресата. Это, как известно, непростая задача со многими неизвестными, которая редко решается в ходе одного аргументативного акта, но, тем не менее, нельзя отрицать того, что существует множество примеров, когда хороший аргументатор ее успешно решает. Это порождает устойчивое мнение, что мысленное поле отдельного человека не так уж и сильно отличается от других. Поэтому возможность изменения позиции адресата всегда имплицитно содержится в любом аргументативном акте. Чтобы эта возможность превратилась в действительность в интерсубъективном «поле смыслов» должна быть некоторая общность тезаурусов и семиотического поля (языкового и понятийного), т.е. всего того, что формируется культурным контекстом. При отсутствии такой общности диалог невозможен, т.к. замкнутый внутренний мир Другого в ситуации «напряженной вненаходимости» остается тайной для Я.
Аргументативный дискурс, как диалог, как «форма самоотстранения» (М. Бахтин) является воплощением спорных, взаимопротивостоящих
15Смирнова Н.М. Когнитивные основания феноменологического конструирования // Конструктивный подход в эпистемологии и науках о человеке. М., 2009. С.150.
16Крючкова С.Е. Субъект в пространстве аргументации
// Субъект и культура. СПб, 2014. С.394-418.
притязаний людей по отношению к друг другу. ТА, стремясь к нормативности коммуникативного взаимодействия, пытается вычленить прагматические нормы аргументативного дискурса, такие, как рациональность, установка на консенсус, отказ от применения неаргументативных стратегий, признание равноправия участников аргументации, содействие становлению аргументативного сообщества (дискурсивная этика К.-О. Апеля). При этом часто упускается из виду главное: условием диалога является не только неотчуждаемая свобода участников, именно для нее человеку и нужен «простор целого», но и соответствующее (неотчужденное) социальное пространство.
Использование диалоговедения М. Бахтина, который, «зацепившись за некоторые особенности поэтики Достоевского и смеха Рабле, оттолкнувшись от их прозрений, сумел найти ключ к новому миру»17, миру диалога, как сотворчеству, позволяет наметить нетрадиционные пути в исследовании квазилогических схем и рассуждений по аналогии, активно использующихся в аргу-ментативном дискурсе в силу их прагматической успешности в деле убеждения. Эффективность аргументативных речевых актов, которая является сегодня предметом пристального интереса в неориторике, скорее всего обусловлена не столько прагматической истинностью, а когерентной, когда смыслы Я-аргументатора «вписываются» в ходе диалога в мысленное поле Другого-адресата, созвучны ему, что является, согласно М. Бахтину, «безусловной последней позицией» по отношению к Другому.
Использование методологических возможностей концепции Другого М. Бахтина при исследовании аргументации представляется весьма перспективным, какой аспект дискурса мы бы ни взяли: когнитивный, требующий совместимости участников диалога по знаниям и познавательным возможностям, или коммуникативный, сориентированный на понимание языка Другого, на умение «воспринимать чужое сознание без потери собственной идентичности»18. Однако, несмотря на вызывающий оптимизм консенсус по поводу признания сущностным признаком культуры диалогической обращенности к Другому, нельзя
17Булавин Л.А., Бузгалин А.В. Указ. соч. С 120.
не отметить, что современные исследования когнитивных систем, задействованных в ходе анализа аргументативного дискурса, указывают нам на постоянное присутствие конкурентности в человеческих отношениях. Особенно ярко она прояв-
18Герасимова И.А. Указ. соч. С.100.
ляется тогда, когда в системах культуры Другой рассматривается как Чужой, и оказывается столь же неустранимым, как и диалогизм. Это оставляет открытым множество вопросов для дальнейших дискуссий.
Список литературы
1. Аверинцев С.С. Греческая «литература» и ближневосточная «словесность» // Риторика и истоки европейской литературной традиции. М., 1996.
2. Алексеев А.П. Философский текст: идеи, аргументация, образы. М., 2006.
3. Бахтин М. Проблемы поэтики Достоевского. М., 1979.
4. Бахтин М. Эстетика художественного творчества. М., 1979.
5. Бахтин М.М. Проблемы творчества Достоевского. Киев, 1994.
6. Булавин Л.А., Бузгалин А.В. Бахтин: диалектика диалога versus метафизика постмодернизма // Вопросы философии. 2000. №1.
7. Брюшинкин В.Н. Когнитивный подход к аргументации // Модели рассуждений - 3: когнитивный подход. Калининград, 2010.
8. Герасимова И.А. Введение в теорию и практику аргументации. М., 2007.
9. Длугач Т.Е. Диалог в современном мире: М.Бубер - М.Бахтин - В.Библер // Историко-философский ежегодник, 2015. №1.
10. Доброхотов А.Л. Автор как субъект культуры // Субъект и культура. СПб, 2014.
11. Ивлев Ю.В. Теория и практика аргументации. М., 2016.
12. Крючкова С.Е. Субъект в пространстве аргументации // Субъект и культура. СПб, 2014.
13. Назарчук А.В. Теория коммуникации в современной философии. М., 2009.
14. Смирнова Н.М. Когнитивные основания феноменологического конструирования // Конструктивный подход в эпистемологии и науках о человеке. М., 2009.
15. Тюпа В.И. Дискурсные формации. М., 2010.
M. BAKHTIN'S DIALOGUE THEORY AND THE THEORY
OF ARGUMENTATION
Kryuchkova Svetlana Yevgenyevna,
DSc in Philosophy, professor The school of philosophy of faculty of Humanities National research University -Higher school of Economics, Myasnitskaya str., 20, Moscow, Russia,101000 e-mail: Skryuchkova@hse.ru
Abstract
The article is devoted to considering the concept of the Other in Bakhtin's dialogue theory. It is shown that the methodological and heuristic potential of this concept can be used to build a cognitive model of argumentation, which includes, as a decisive factor in the generation of arguments, a construction by the argumentator of the model of «mental field» of the addressee. Keywords
Dialogism, the Other, theory of argumentation, cognitive science.
