CC BY
69
УДК 34 ББК 67
ДИАЛЕКТИЧЕСКОЕ ЕДИНСТВО ЭКСТРЕМИЗМА И ТЕРРОРИЗМА КАК ФИЛОСОФСКАЯ ПРЕДПОСЫЛКА ДЛЯ СОВЕРШЕНСТВОВАНИЯ ПОДХОДОВ К КРИМИНАЛИСТИЧЕСКОМУ НАУЧНОМУ ОБЕСПЕЧЕНИЮ АНТИТЕРРОРИСТИЧЕСКОЙ И АНТИЭКСТРЕМИСТСКОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ
A.B. ВАРДАНЯН,
доктор юридических наук, профессор;
Р.В. КУЛЕШОВ,
кандидат юридических наук Научная специальность 12.00.08 — уголовное право и криминология;
уголовно-исполнительное право
Citation-индекс в электронной библиотеке НИИОН
Аннотация. В статье анализируется сущность деструктивных явлений экстремизма и терроризма, формулируется вывод о диалектическом единстве данных явлений, что является важной философской предпосылкой для совершенствования криминалистического научного инструментария борьбы с преступлениями террористического характера и экстремистской направленности
Ключевые слова: экстремизм, экстремистская деятельность, терроризм, террористическая деятельность, деструктивная деятельность, идеология, экстремист, террорист, преступления, противодействие экстремистской деятельности, противодействие терроризму, диалектическое единство, сущность
Annotation. In article the essence of the destructive phenomena of extremism and terrorism is analyzed, the conclusion about dialectic unity of these phenomena that is the important philosophical prerequisite for improvement of criminalistic scientific tools of fight against crimes of terrorist character and an extremist orientation is formulated
Keywords: extremism, extremist activity, terrorism, terrorist activity, destructive activity, ideology, extremist, terrorist, crimes, counteraction of extremist activity, counteraction to terrorism, dialectic unity, essence
Анализ различных литературных источников юридической, политической, философской научной мысли свидетельствует о постепенной наработке множества определений терроризма1 и экстремизма, зачастую отражающих различные стороны указанных негативных явлений и свидетельствующих о различных авторских научных подходах и расставленных приоритетах2.
Зачастую отсутствие единомыслия проявляется не только в трактовке указанных терминов, но и в их соотношении, вплоть до подмены этих понятий, употребления как синонимов, либо, напротив, в весьма категоричном и несколько рафинированном, искусственном, их разграничении. На наш взгляд, подобная ситуация в определенной степени дезориентирует как законодателей и исследователей (снижая продуктивность законотворческой и научной деятельности), так и правоприменителей, призванных в реальных условиях бороться с данными деструктивными явлениями. Посмотрим, какие факторы обусловили формирование указанной ситуации.
Федеральный закон РФ № 114-ФЗ от 25 июля
2002 г. «О противодействии экстремистской деятельности» содержит равнозначные понятия экстремистской деятельности или экстремизма, вкладывая в них следующее содержание: — насильственное изменение основ конституционного строя и нарушение целостности Российской Федерации; — публичное оправдание терроризма и иная террористическая деятельность; — возбуждение социальной, расовой, национальной или религиозной розни; — пропаганда исключительности, превосходства либо неполноценности человека по признаку его социальной, расовой, национальной, религиозной или языковой принадлежности или отношения к религии; — нарушение прав, свобод и законных интересов человека и гражданина в зависимости от его социальной, расовой, национальной, религиозной или языковой принадлежности или отношения к религии; — воспрепятствование осуществлению гражданами их избирательных прав и права на участие в референдуме или нарушение тайны голосования, соединенные с насилием либо угрозой его применения; —
воспрепятствование законной деятельности государственных органов, органов местного самоуправления, избирательных комиссий, общественных и религиозных объединений или иных организаций, соединенное с насилием либо угрозой его применения; — совершение преступлений по мотивам, указанным в пункте «е» части первой статьи 63 Уголовного кодекса Российской Федерации (по мотивам политической, идеологической, расовой, национальной или религиозной ненависти или вражды либо по мотивам ненависти или вражды в отношении какой-либо социальной груп-пы)3; — пропаганда и публичное демонстрирование нацистской атрибутики или символики либо атрибутики или символики, сходных с нацистской атрибутикой или символикой до степени смешения, либо публичное демонстрирование атрибутики или символики экстремистских организаций; — публичные призывы к осуществлению указанных деяний либо массовое распространение заведомо экстремистских материалов, а равно их изготовление или хранение в целях массового распространения; — публичное заведомо ложное обвинение лица, замещающего государственную должность Российской Федерации или государственную должность субъекта Российской Федерации, в совершении им в период исполнения своих должностных обязанностей деяний, указанных в настоящей статье и являющихся преступлением; — организация и подготовка указанных деяний, а также подстрекательство к их осуществлению; — финансирование указанных деяний либо иное содействие в их организации, подготовке и осуществлении, в том числе путем предоставления учебной, полиграфической и материально-технической базы, телефонной и иных видов связи или оказания информационных услуг4.
Федеральный закон РФ «О противодействии терроризму» именует террористической деятельностью деятельность следующего содержания: а) организация, планирование, подготовка, финансирование и реализация террористического акта; б) подстрекательство к террористическому акту; в) организация незаконного вооруженного формирования, преступного сообщества (преступной организации), организованной группы для реализации террористического акта, а равно участие в такой структуре; г) вербовка, вооружение, обучение и использование террористов; д) информационное или иное пособничество в планировании, подготовке или реализации террористического акта; е) пропаганда идей терроризма, распространение материалов или информации, призывающих к осуществлению террористической деятельности либо обосновывающих или оправдывающих необходимость осуществления такой деятельности.
Таким образом, содержание понятия террористической деятельности в большей степени ориентировано на практику воплощения идей терроризма. Что касается самой идеологии терроризма, то очевидно, что она ограничивается распространением соответствующих ранее разработанных идей агрессии, насилия5 и
устрашения, но не их генерацией. Генерация деструктивных идей, таким образом, является прерогативой экстремистской деятельности6.
Несомненно, во многом отождествлению и не всегда верному соотношению терминов экстремизма и терроризма в специальной литературе способствовала законодательная трактовка данных понятий, а именно, восприятие терроризма в качестве разновидности экстремизма федеральным законом «О противодействии экстремистской деятельности». Однако данная трактовка, несмотря на ее некоторую неудачность, все же гносеологически не преследует целью смешивание экстремистской и террористической деятельности. Диалектическое единство и диалектическая обусловленность вовсе не тождественны синонимичности.
Этимология термина «экстремизм» восходит к латинскому слову «ех^етш», означающему «крайний», которое в французском языке было преобразовано как «extremisme». Словарь иностранных слов раскрывает понятие экстремизма как «приверженность в крайним взглядам и мерам».7 Этот же информационно-справочный источник не содержит понятия терроризма, но представляет исходный термин «террор», определяя его как «применение насилия, устрашения по отношению к противникам, вплоть до их физического уничтожения». Переносное значение этого слова указанный источник литературы определяет как «чрезмерная жестокость, запугивание, преследование кого-либо»8. Толковый словарь русского языка С.И. Ожегова и Н.Ю. Шведовой экстремизм определяет как «приверженность крайним взглядам и методам (преимущественно в политике)9, понятие «террор» в этом издании в целом совпадает с ранее указанным источником.
Н.Н. Афанасьев, формулируя определение экстремизма, говорит о приверженности «к крайним толкованиям», «методам действий», предопределенной нетерпимостью к иной позиции и жесткому противостоянию. Характеризуя указанное понятие, исследователь отмечает, что «экстремизм есть изначальное отрицание всякого чувства меры. Он оперирует искаженными, деформационными представлениями о действительности, по крайней мере в той ее части, где пытается реализовать свои цели, как ближайшие, так и более отдаленные». В языке это выражается в крайности суждений, безапелляционности, категоричности. В практической деятельности это неизбежно приводит к насилию»10.
В.В. Лунеев и Д.К. Нечевин констатируют, что «в социальной жизни экстремизм может выступать движущей силой реформ, революции, бунтов, кровавых восстаний, террора, смены власти и общественного строя». В зависимости от ситуации его проявления в обществе могут получать не обязательно негативную, но и позитивную оценку»11.
Нам импонирует точка зрения о том, что характерной чертой терроризма в философском аспекте является исключительно действие. «Терроризм ... всегда актуален как явленное материальное воплощение идеи или же как ее квазиматериальная явленность»12. В по-
следнем случае подразумеваются варианты, при которых террористический акт ограничивается реальными угрозами применения насилия, но при этом остается актом. Развивая далее эту мысль, Е.В. Сальников отмечает, что «онтология акта есть явленность и воплощение идеи, но при этом акт остается инобытием идеи, причастным к ней, но не являющейся ей. Терроризм, отсюда, не заключает в себе идею, а лишь определенным образом причастен к ней, концентрируя себя в акте силы». Экстремизм же формирует «идеальную среду», являя собой «систему идей, обосновывающих применение силы для достижения поставленных целей». Экстремизм в данном контексте выступает как идеологическая и психологическая «легитимация власти силы; среда терроризма диалектически и порождающая, и порожденная им»13.
На основе приведенных выше суждений указанный автор делает вывод о «неразрывном бытии экстремизма и терроризма, их явленности одного в другом» (с одной стороны), и нетождественности различии (с другой стороны). Выявленное диалектическое единство деструктивных явлений экстремизма и терроризма обусловливает, во-первых, недопустимость их смешивания (в том числе и в контексте реализации идентичных механизмов борьбы с экстремизмом и терроризмом); во-вторых, неэффективность борьбы с каждым из явлений изолированно, без учета их взаимообусловленности.
Выводы о том, что явление экстремизма способно трансформироваться в более тяжелую форму — терроризм, а также в массовые беспорядки и убийства, выражают и другие исследователи14. В результате активной пропаганды экстремистских взглядов происходит идеологическая, моральная и мировоззренческая дезадаптация вовлекаемой в преступную деятельность личности. Под влиянием экстремистской пропаганды, находясь во фрустрированном состоянии, а также на фоне иных деструктивных социальных и психологических процессов15, дезадаптируемая личность постепенно приобретает качества психологической и физической готовности к совершению террористической деятельности16.
В.П. Очередько и О.Н. Коршунова констатируют, что терроризм и экстремизм — явления многоуровневые и многофакторные, в связи с чем будет являться неверным «рассматривать всерьез возможности противодействия им в какой-то одной сфере деятельности, в каком-то одном направлении»17. Наконец, проанализированные нами эмпирические источники в ряде случаев свидетели о совершении преступлений террористического характера и экстремистской направленности в совокупности, членами единого организованного преступного формирования.
На наш взгляд, в современным условиях настоятельно назрела потребность в разработке обобщенных (базовых) теоретико-методологических положений концептуального характера, представляющих собой руководящие начала для совершенствования кримина-
листических аспектов антитеррористической и антиэкстремистской деятельности, в обобщенном виде отображающих механизм совершения указанной группы деяний и служащих отправным ключом для разработки криминалистических рекомендаций как общего характера по выявлению, раскрытию и расследованию всех указанных видов преступлений, так и специального характера, непосредственно предназначенных для повышения эффективности расследования отдельных видов и групп названных деяний.
Нам видится, что эти теоретические положения должны, во-первых, отражать диалектическое единство указанных явлений, во-вторых, — учитывать специфику именно конкретных видов террористической и экстремистской деятельности, с точки зрения закономерностей механизма их совершения; в-третьих, на основании познанных закономерностей — предлагать комплексы действенных, добротных и эффективных рекомендаций по повышению эффективности раскрытия и расследования преступлений террористического характера и экстремистской направленности.
Формулируя общий вывод, констатируем, что существенной философской предпосылкой, носящей мировоззренческий характер, и значимой с точки зрения разработки типовой (базовой, объединенной, родовой) криминалистической методики расследования преступлений экстремистской направленности и террористического характера, является диалектическая общность двух указанных видов криминальной деятельности, сосуществующих и взаимно обусловливающих друг друга.
1 Петрищев В. Заметки о терроризме. М.: Эдиториал УРСС, 2001; Хлобустов О.М. О некоторых понятиях и терминах в сфере борьбы с современным терроризмом // Российский следователь. 2006. № 5; Римский А.В., Артюх А.В. Экстремизм и терроризм: понятие и основные формы проявления // Научные ведомости Белгородского государственного университета. Серия: Философия. Социология. Право. Вып. 10. Т. 16. 2009. С. 244-249; Латов Ю.В., Осокин Р.Б., Сочнев Д.В. Системное противодействие радикальным экстремистским течениям в молодежной среде : монография. Тамбов: Издательство Першина Р.В., 2010. С. 8, 43 и др.
2 Томалинцев В.Н., Козлов А.А. Введение в социальную экстремологию. СПб., 2005; Экстремизм в среде петербургской молодежи: анализ и вопросы профилактики. СПб., 2003; Римский А.В., Артюх А.В. Экстремизм и терроризм: понятие и основные формы проявления // Научные ведомости Белгородского государственного университета. Серия: Философия. Социология. Право. Вып. 10. Т. 16. 2009. С. 244-249; Осокин Р.Б. Исторические предпосылки возникновения терроризма и экстремизма в России и правовые средства противодействия на современном этапе // Формирование устойчивой антитеррористической позиции гражданского общества как основа профилактики терроризма: сборник статей Межрегиональной научно-практической конференции. Тамбов, 2009. С. 43 и др.
3 Курсаев А.В., Осокин Р.Б. Влияние смягчающих или отягчающих наказание обстоятельств, относящихся к личности исполнителя, на ответственность других соучастников // Российский следователь. 2011. № 8. С. 15-18.
4 Федеральный закон РФ № 114-ФЗ от 25 июля 2002 г. «О противодействии экстремистской деятельности» // Собрание за-
конодательства РФ. 2002. № 30. Ст. 3031.
5 Варданян А.В., Кулешов Р.В. Типология агрессии и формы ее проявления в структуре мотивации экстремистской и террористической деятельности // Вестник Волгоградской академии МВД России. № 2 (25). Волгоград: Изд-во Волгогр. акад. МВД России, 2013. — с. 59 — 62
6 Варданян А.В., Кулешов Р.В. Некоторые факторы, предопределяющие генезис этнорелигиозного экстремизма и терроризма, а также их актуализацию на современном этапе развития общества // Вестник Волгоградской академии МВД России. 2013. № 2 (25). — С. 151 — 154
7 Словарь иностранных слов: актуальная лексика, толкования, этимология / Н.С. Арапова, Р.С. Кимягарова и др. 2-е изд., дополненное. М.: Цитадель, 1999. — с. 324.
8 Словарь иностранных слов: актуальная лексика, толкования, этимология / Н.С. Арапова, Р.С. Кимягарова и др. 2-е изд., дополненное. М.: Цитадель, 1999. — с. 276.
9 Ожегов С.И. Словарь русского языка. М.: Рус. яз., 1987. — с. 787.
10 Афанасьев Н.Н. Идеология терроризма // Социально-гуманитарные знания. 2002. № 1. — с. 230 — 234.
11 Лунев В.В., Нечевин Д.К. «Панк-молебен» в храме Христа Спасителя: социально-правовое, криминологическое и политическое значение // Евразийский юридический журнал. — М., 2012, № 10 (53). — С. 149-153
12 Сальников Е.В. Роль средств массовой информации при противодействии экстремистской и террористической деятельности // Современные проблемы совершенствования законодательного обеспечения глобальной и национальной безопасности, эффективного противодействия международному терроризму: Сб. матер. международ. научно-практич.конф. Ростов-на-Дону: РЮИ МВД России, 2003. — с. 207 — 208.
13 Сальников Е.В. Роль средств массовой информации при противодействии экстремистской и террористической деятельности // Современные проблемы совершенствования законодательного обеспечения глобальной и национальной безопасности, эффективного противодействия международному терроризму: Сб. матер. международ. научно-практич.конф. Ростов-на-Дону: РЮИ МВД России, 2003. — с. 208.
14 Правовое противодействие терроризму / Отв. ред. В.П. Кашепов. М.: Юриспруденция, 2008. — с. 47; Мусаэлян М.Ф. Личность участника неформальных молодежных экстремистских организаций (группировок // Адвокат. 2010. № 6. — с. 22 — 24 и др.
15 Варданян А.В. Этнический и этнорелигиозный экстремизм как факторы, способствующие совершению тяжких насильственных преступлений против личности // Криминалистика: актуальные вопросы теории и практики: Сборник седьмой Всероссийской научно-практической конференции. Ростов-на-Дону: ФГОУ ВПО «РЮИ МВД России», 2010. — с. 3-4; Айва-зова, Варданян А.В., Говорухина Е.В. Современные проблемы борьбы с похищением людей: правовые и криминалистические аспекты. Учебно-методическое пособие. М. : ДГСК МВД России, 2014 и др.
16 Варданян А.В., Кулешов Р.В. Типология агрессии и формы ее проявления в структуре мотивации экстремистской и террористической деятельности // Вестник Волгоградской академии МВД России. № 2 (25). Волгоград: Изд-во Волгогр. акад. МВД России, 2013. — с. 59 — 62
17 Очередько В.П., Коршунова О.Н. Противодействие преступлениям экстремистской направленности: проблемы и пути решения // Вестник Санкт-Петербургского университета МВД России. 2005. № 2 (26). — с. 199
Теория и практика судебной экспертизы в доказывании.
Спецкурс: учеб. пособие для студентов вузов, обучающихся по направлению подготовки 030900.68 «Юриспруденция» / Н.П. Май-лис. М.: ЮНИТИ-ДАНА: Закон и право, 2015. 263 с.
Изложены истоки формирования и развития теории судебной экспертизы, основные теоретические понятия. Рассмотрены теория идентификации и диагностики, современная классификация судебных экспертиз, субъекты судебно-экспертной деятельности и система государственных экспертных учреждений. Раскрыто правовое обеспечение судебно-экспертной деятельности. В соответствии с процессуальным уголовным, гражданским и арбитражным законодательством рассмотрены основные виды экспертиз, назначаемых правоохранительными органами.
Подробно изложены технологическое обеспечение производства судебных экспертиз, их доказательственное значение в раскрытии и расследовании преступлений. Должное внимание уделено информационному обеспечению судебно-экспертной деятельности, комплексным исследованиям, экспертной этике и экспертным ошибкам.
11.11. Майлис
Теория и практика
СУДЕБНОЙ ЭКСПЕРТИЗЫ В ДОКАЗЫВАНИИ
СПЕЦКУРС
! ж
