CC BY
120
Кулешов Роман Владимирович
кандидат юридических наук, доцент,
начальник отдела координации научной деятельности в МВД России Департамента государственной службы и кадров Министерства внутренних дел Российской Федерации (e-mail: rv111@mail.ru)
Мотивация как ключевой элемент криминалистической характеристики преступлений, связанных с экстремистской и террористической деятельностью
Проанализировано понятие и содержание терминов «мотив», «цель», «мотивация» с точки зрения психологии и их интеграции в криминалистическую методику. Обоснована ведущая роль мотивации в структуре элементов криминалистической характеристики преступлений в сфере экстремистской и террористической деятельности.
Ключевые слова: экстремизм, терроризм, преступления, преступность, экстремистская деятельность, террористическая деятельность, криминалистика, криминалистическая характеристика преступления, субъект преступлений, агрессия, криминалистически значимые особенности, экстремист, мотив, мотивация.
R.V. Kuleshov, Master of Law, Assistant Professor, Head of the Department of Coordination of Scientific Activity in the Ministry of the Interior of Russia of the Department of Public Service and Personnel of the Ministry of the Interior of the Russian Federation; e-mail: rv111@mail.ru
Motivation as a key element of the criminalistic characteristics of crimes related to extremist and terrorist activities
Analyzes the concept and content of the terms «motive», «goal», «motivation» from the point of view of psychology and their integration in forensic methodology. It justifies the leading role of motivation in the structure of the elements of the criminalistic characteristics of crimes in the sphere of extremist and terrorist activities.
Key words: extremism, terrorism, crimes, crime, extremist activity, terrorist activity, criminalistics, criminalistic characteristic of crime, subject of crime, aggression, forensically significant features, extremist, motive, motivation.
Преступления террористической и экстремистской направленности образуют обширную совокупность довольно разнородных деяний, в основе которых лежит единая идеологически обусловленная деструктивная природа [1, с. 94-97; 2, с. 115-118], сформировавшаяся под воздействием ряда факторов [3, с. 40-45]. Одним из критериев, цементирующих совокупность этих деяний, на наш взгляд, выступает мотивация.
Как известно, понятия «мотив», «мотивация» имеют психологическое происхождение. Термин «мотив» (от лат. movere - приводить в движение, толкать) трактуется в психологии следующим образом: 1) побуждения к деятельности, связанные с удовлетворением потребностей субъекта; 2) предметно-направленная активность определенной силы; 3) побуждающий и определяющий выбор направленно-
сти деятельности предмет (материальный или идеальный), ради которого она осуществляется; 4) осознаваемая причина, лежащая в основе выбора действий и поступков личности [4, с. 209].
Производное понятие «мотивация» является более широким, означающим «побуждения, вызывающие активность организма и определяющие ее направленность» [5]. Этот термин используется в психологии при исследовании причин и механизмов целенаправленного поведения человека. При этом при рассмотрении вопросов о том, на что направлена активность человека, ради чего произведен выбор именно определенных поведенческих актов по отношению к другим, исследуются, прежде всего, проявления мотивов как причин, определяющих выбор направленности поведения. Тогда как при определении того, каким образом осуществляется регуляция динамики поведения,
266
акцентируется внимание на проявление эмоций, субъективных переживаний (стремлений, желаний и т.п.) и установок в поведении человека [4, с. 210].
Итак, адаптируя данные понятия применительно к криминалистике, констатируем, что мотив есть внутреннее непосредственное побуждение к той или иной деятельности (в том числе криминальной), отображающее психическое отношение человека к объекту своего воздействия [6, с. 34-38]. В мотивации интерполируются наиболее значимые потребности и стремления человека, а также его характерологические черты и свойства [7, с. 23; 5, с. 45 -49].
В литературе отмечается, что «каковы мотивы (в том числе экстремистской деятельности -уточнение наше), такова и личность, и наоборот, поэтому они являются наиболее полной и точной ее характеристикой. Мотивы не только то, что побуждает к определенному поведению, но и то, ради чего оно совершается, в чем его внутренний смысл для действующего субъекта» [8].
Полагаем, что с таким утверждением можно согласиться частично. Несомненно, мотивация генерирует соответствующую деятельность человека, определяя способы и приемы ее осуществления, а также во многом характеризует саму личность [9, с. 59-63]. Вместе с тем, отождествление мотивов с личностью, на наш взгляд, является преувеличением значимости мотивации. Тем более, мотивы совершения преступления (в том числе экстремистской направленности) в сознании человека существуют не весь жизненный период, в отличие от иных индивидуальных психических особенностей, присущих лицу на протяжении жизни.
Кроме того, мы возражаем в части утверждения указанного автора о том, что мотивы есть «то, ради чего совершается деятельность», на наш взгляд, этот аспект характеризует в большей степени цель деятельности.
С точки зрения психологии цель - это «осознанный образ предвосхищаемого результата, на достижение которого направлено действие человека» [4, с. 434]. Кроме того, понятие цели употребляется и в других смежных значениях: формальное описание конечных ситуаций, к достижению которых стремится любая саморегулирующаяся функционирующая система; предвосхищаемый полезный результат, определяющий целостность и направленность поведения человека. При этом цель как предвосхищаемый полезный результат употребляется при анализе биологических аспектов возникновения осознаваемой цели человека и исследовании психофизиологических механизмов регуляции целенаправленных поведенческих актов. Представление о цели как об осозна-
ваемом образе предвосхищаемого результата актуально при изучении произвольных преднамеренных действий, отражающих специфическую черту человеческой деятельности [4, с. 434-435].
Психическая деятельность субъектов экс-тремистско-террористической деятельности характеризуется доминированием [8] характерных для них мотивов.
Применительно к преступлениям экстремистской направленности перечень мотивов представлен в примеч. 2 к ст. 282.1 УК РФ:
политическая, идеологическая, расовая, национальная или религиозная ненависть или вражда;
ненависть или вражда в отношении какой-либо социальной группы.
Иными словами, в структуре мотивации преступлений экстремистской направленности будет в любом случае присутствовать ненависть или вражда в отношении членов социума, субъективно воспринимаемых виновными в качестве антагонистичных не в силу личной антипатии, неприязни к потерпевшим как к людям [10], а в силу принадлежности их именно к какой-либо социальной группе, к которой виновный относится отрицательно, вызывающей у него агрессию.
Разумеется, понятия ненависти и вражды между собой весьма близки. Посмотрим, являются ли они синонимичными или соотнесенными.
Ненависть означает чувство сильнейшей вражды и отвращения [11, с. 358]. Вражда определяется как «неприязнь, взаимная ненависть, недоброжелательные отношения» [12, с. 392]; а также «отношения и действия, проникнутые ненавистью и неприязнью» [11, с. 92].
Таким образом, данные понятия можно назвать соотнесенными, поскольку их значения взаимно выражаются друг через друга. «Одно из них является чувством, а другое совокупностью физических актов человека», - приходит к выводу М.А. Алпеева [8].
Верное установление целей и мотивов, которые не только предопределяют механизм криминальной деятельности виновных, но и ориентировочно характеризуют их психологические, демографические и иные криминалистически значимые качества, позволяет ограничить категорию потенциальных подозреваемых. Например, широкий резонанс получило преступление, совершенное группой лиц молодежного возраста в количестве 7 человек (двое из них являлись несовершеннолетними), считающих себя скинхедами, в отношении цыган таджикского происхождения, стихийно расположивших табор вблизи железнодорожной станции в окрестностях Санкт-Петербурга недалеко от места постоянного пребывания виновных. Д. Данилов, Д. Харитдинов, Ю. Ан-
267
тонов и другие участники группы систематически провоцировали конфликты с представителями цыганского табора, требуя либо покинуть данное место, либо регулярно выплачивать оплату за нахождение табора на «их» земле. В ходе одного из конфликтов они напали на встретившихся им по дороге, ведущей в табор, двух цыганок и их малолетних дочерей. Применяя в качестве орудия топоры, ножи, металлические пруты, иные металлические предметы, преступники стали наносить жертвам удары в основном в область головы, выкрикивая националистические фразы типа «бей черных». Одну из избитых девочек медикам спасти не удалось, второй были причинены тяжкие телесные повреждения, опасные для жизни, от которых она впоследствии скончалась. Две взрослые цыганки, несмотря на серьезные телесные повреждения, выжили. Вызывает особое недоумение, что, даже несмотря на дерзкое преступление, виновные, чувствуя безнаказанность и беззащитность цыган-нелегалов, продолжали совершать нападения на табор и выражать свои противоправные требования. Цыгане были вынуждены покинуть место расположения табора в неизвестном направлении. Вследствие фактически бесправного положения цыган-нелегалов факт совершения данного преступления и причастность к нему группы экстремистски настроенной молодежи стал известен не сразу, а в рамках расследования аналогичного нападения группы подростков на таджиков, в результате которого был убит ребенок и пострадали его близкие родственники.
Несмотря на то, что в судебном заседании сторона обвинения была представлена не в полном составе, отсутствовали потерпевшие как таковые (никто из цыган не явился в суд), а подсудимые вели себя достаточно цинично и дерзко, утверждали, что «пошли бить цыган от скуки», перекладывали основную вину друг на друга, суд с участием присяжных заседателей справедливо признал Д. Данилова, Д. Харит-динова, Ю. Антонова, А. Крылова, К. Порядина и двух несовершеннолетних соучастников виновными в совершении убийства по мотивам национальной ненависти и розни, покушении на убийство и причинении тяжкого вреда здоровью [13; 14; 15; 16].
Анализируя мотивы национального антагонизма, следует обратить внимание и на такую тенденцию, как экстремистские «ответные акции» национальных меньшинств. Порождая ответную не менее масштабную агрессию, такая ситуация опасна очередным витком возрастания социальной напряженности, массовыми беспорядками, вооруженным противостоянием, учинением «погромов», террористическими акциями.
Типичным примером является деятельность радикальной националистической группировки «черные ястребы», состоящей из молодежи кавказского происхождения, которая вызвала ответные вооруженные экстремистские акции славянских группировок [17, с. 3; 18, с. 2]. В мае
2008 г. они с применением ножа и пневматического оружия напали на двух лиц 17 и 19 лет, фиксируя процесс нападения на видео и разместив впоследствии видеозапись в Интернете. Дорогомиловский районный суд г. Москвы, признав членов националистической группировки виновными, вынес обвинительный приговор в октябре 2009 г. Но еще до вынесения приговора представителям «черных ястребов» произошла ответная акция антагонистической экстремистской группировки - «Боевой организации русских националистов» (БОРН). В сентябре
2009 г. был убит член группировки 18-летний Р. Халилов и ранен лидер группировки Р. Маме-дов, после чего на сайте русской неонацисткой группировки было опубликовано обращение «Боевой организации русских националистов» о принятии на себя ответственности за данные деяния [19, с. 2; 20, с. 1; 17, с. 3].
К сожалению, на практике не всегда уделяется достаточное внимание выяснению и доказыванию мотивации и целевых установок в действиях виновных, что влечет непризнание признаков экстремизма и привлечение к уголовной ответственности за общеуголовное преступление [21, с. 3].
С другой стороны, не менее пагубно и огульное объявление экстремистом каждого участника противоправного конфликта с лицом, отличающимся по своим политическим и иным идеологическим убеждениям, принадлежности к религии, расе, национальности.
По данным В.О. Давыдова, типичными мотивами совершения преступлений экстремистской направленности являются:
политические (45,8%);
националистические и религиозные (48,1%);
корыстные (6,1%) [22].
Ж.В. Васалатий, исследуя преступления террористического характера, утверждает о доминировании этнорелигиозных мотивов (49,8%) по отношению к социально-экономическим (19,4%) и политическим (16,2%) [23, с. 15].
В.С. Капица применительно к преступлениям против жизни и здоровья, совершенным по мотиву национальной, расовой, религиозной ненависти или вражды, отрицает хулиганские или корыстные мотивы и, детализируя этнорелигиозные побуждения, выделяет следующие: «доказать силу русского народа», борьба «за чистоту православной веры» [21, с. 3].
Полагаем, что рассмотрение мотивов и целей деятельности виновных в рамках концеп-
268
ции криминалистической характеристики преступлений позволит хотя бы минимизировать правоприменительные ошибки, связанные как с игнорированием экстремистской составляющей при установлении признаков субъективной стороны состава преступления, так и неправомерным объявлением экстремистами и
1. Варданян А.В., Кулешов Р.В. Соотношение понятий экстремистской и террористической деятельности: гносеологический и правовой аспекты // «Черные дыры» в рос. законодательстве. 2015. № 4.
2. Варданян А.В., Кулешов Р.В. Диалектическое единство экстремизма и терроризма как философская предпосылка для совершенствования подходов к криминалистическому научному обеспечению антитеррористической и антиэкстремистской деятельности // Вестн. Моск. ун-та МВД России. 2015. № 8.
3. Варданян А.В., Кулешов Р.В. Генезис экстремизма и терроризма в России как ретроспективный аспект криминалистического научного знания // Юридическая наука и практика: Вестн. Нижегород. акад. МВД России. 2015. № 3(31).
4. Краткий психологический словарь / под общ. ред. А. В. Петровского, М.Г. Ярошевско-го. 2-е изд., расш., испр.и доп. Ростов н/Д, 1998.
5. Варданян А.В., Кийко Л.Н. Мотивация тяжких насильственных преступлений против личности как элемент криминалистической характеристики // Современные направления теоретических и прикладных исследований: сб. науч. тр. SWorld: по материалам Междунар. науч.-практ. конф. Одесса, 2013. Вып. 1. Т. 29.
6. Варданян А.В., Говорухина Е.В. Мотивация тяжких насильственных преступлений против личности как основание для их криминалистической классификации. Типичные места совершения насильственных преступлений против личности // Юристъ-правоведъ. 2015. № 3(70).
7. Айвазова О.В., Варданян А.В., Говорухина Е.В. Современные проблемы борьбы с похищением людей: правовые и криминалистические аспекты: учеб.-метод. пособие. М., 2014.
8. Алпеева М.А. Экстремистские материалы как предмет преступлений экстремистской направленности, связанных с пересечением границы // Таможенное дело. 2013. № 3.
9. Варданян А.В., Кулешов Р.В. Типология агрессии и формы ее проявления в структуре
террористами всех инакомыслящих либо вступивших в конфликт с лицом иной этносоциальной общности (например, на бытовой почве, из хулиганских побуждений, отражающих грубое нарушение общественного порядка вообще, не связанное с особым отношением к какой-либо социальной группе).
1. Vardanyan A.V., Kuleshov R.V. The relationship between the concepts of extremist and terrorist activities: epistemological and legal aspects // «Black holes» in Russian legislation. 2015. № 4.
2. Vardanyan A.V., Kuleshov R.V. Dialectical unity of extremism and terrorism as a philosophical prerequisite for the improvement of approaches to forensic scientific support anti-terrorist and antiextremist activity // Bull. of Moscow university of the MIA of Russia. 2015. № 8.
3. Vardanyan A.V., Kuleshov R.V. Genesis of extremism and terrorism in Russia as a retrospective aspect of forensic scientific knowledge // Legal science and practice: Bull. of Nizhny Novgorod academy of the MIA of Russia. 2015. № 3(31).
4. Brief psychological dictionary / gen. ed. by A.V. Petrovsky, M.G. Yaroshevsky. 2nd ed., ext., rev. and add. Rostov-on-Don, 1998.
5. VardanyanA.V., Kiyko L.N. Motivation serious violent crimes against the person as an element of criminalistic characteristics // Modern directions of theoretical and applied researches: coll. of sci. works SWorld: according to the proc. of the Intern. sci.-pract. conf. Odessa, 2013. Iss. 1. Vol. 29.
6. Vardanyan A.V., Govorukhina E.V. Motivation of serious violent crimes against persons as a basis for their forensic classification. The most common places for violent crimes against the person // Lawyer. 2015. № 3(70).
7. Aivazova O.V., Vardanyan A.V., Govoruk-hina E.V. Modern problems of struggle against kidnapping: legal and forensic aspects: guidance manual. Moscow, 2014.
8. Alpeeva M.A. Extremist materials as a piece of extremist crimes related to border crossing // Customs business. 2013. № 3.
9. Vardanyan A.V., Kuleshov R.V. Typology of aggression and forms of its manifestation in the structure of motivation of extremist and terrorist activities // Bull. of Volgograd academy of the MIA of Russia. 2013. Vol. 2(25).
10. Vardanyan A.V. Victimological aspect of the personality of the victim in the structure of forensically important signs of grave crimes against the life and health of man // Philosophy of law. 2010. № 6.
269
мотивации экстремистской и террористической деятельности // Вестн. Волгоград. акад. МВД России. 2013. Вып. 2(25).
10. Варданян А.В. Виктимологический аспект личности потерпевшего в структуре криминалистически значимых признаков тяжких преступлений против жизни и здоровья человека // Философия права. 2010. № 6.
11. Ожегов С.И. Словарь русского языка: около 57000 слов / под ред. Н.Ю. Шведовой. 14-е изд., стер. М., 1983.
12. Толковый словарь русского языка: в 4 т. / под ред. Д. Ушакова М., 1996. Т. 1.
13. Роткевич Е. Убийство от скуки // Известия. 2004. 23 нояб.
14. Вынесен приговор по делу об убийстве таджикской девочки // Сова: Информационно-аналитический центр. URL: www.sova-center.ru
15. Лоссан А. Неонацисты получили 10 лет колонии // Утро.ги. 2004. 18 окт.
16. Петракова И., Гончаров Г. Гоомкое убийство рассудят по-тихому // Газета.ги. 2004. 18 окт.
17. Фочкин О. «Черных ястребов» расстреляли неонацисты // Московский комсомолец. 2009. 10 сент.
18. Федотова Д. Антирусских националистов приравняли к скинхедам. Суд не признал в них идейных борцов с бритоголовыми // Московский комсомолец. 2009. 9 окт.
19. Фочкин О. Очередное заседание по громкому делу «черных ястребов» // Московский комсомолец. 2009. 27 июня.
20. Фочкин О. «Черного ястреба» убили перед приговором суда // Московский комсомолец. 2009. 4 сент.
21. Капица В. С. Расследование преступлений против жизни и здоровья, совершенных по мотиву национальной, расовой, религиозной ненависти или вражды: дис. ... канд. юрид. наук. Краснодар, 2009.
22. Давыдов В.О. Информационное обеспечение раскрытия и расследования преступлений экстремистской направленности, совершенных с использованием компьютерных сетей: автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Ростов н/Д, 2013.
23. Васалатий Ж. В. Методика расследования преступлений террористического характера: автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Челябинск, 2010.
11. Ozhegov S.I. Russian Dictionary: about 57000 words / ed. by N.Yu. Shvedova. 14th ed., ster. Moscow, 1983.
12. Explanatory dictionary of Russian language: in 4 vol. /ed. by D. Ushakov. Moscow, 1996. Vol. 1.
13. Rotkevich E. Murder out of boredom // News. 2004. Nov. 23.
14. Sentenced in the murder case of Tajik girls // Owl: Informational-analytical center. URL: www. sova-center.ru
15. Lossan A. The neo-Nazis received 10 years in prison // Morning.ru. 2004. Oct. 18.
16. Petrakova I., Goncharov G. High-profile murder judge quietly // Gazeta.ru. 2004. Oct. 18.
17. Fochkin O. «Black hawk» was shot by neoNazis // Moscow komsomolets. 2009. Sept. 10.
18. Fedotova D. Anti-Russian nationalists equated to the skinheads. The court recognized them as ideological fighters with skinheads // Moscow komsomolets. 2009. Oct. 9.
19. Fochkin O. Regular meeting on the high-profile case of «black hawks» // Moscow komsomolets. 2009. June 27.
20. Fochkin O. «Black hawk» was killed before the verdict // Moscow komsomolets. 2009. Sept. 4.
21. Kapitsa V.S. The investigation of crimes against life and health committed with motives of national, racial or religious hatred or enmity: diss. ... Master of Law. Krasnodar, 2009.
22. Davydov V.O. Information support of detection and investigation of extremist crimes committed using computer networks: auth. abstr.... Master of Law. Rostov-on-Don, 2013.
23. Vasalatiy Zh. V. Methodology for the investigation of crimes of a terrorist nature: auth. abstr.... Master of Law. Chelyabinsk, 2010.
270
