CC BY
49ПСИХОЛОГИЧЕСКИЕ ИССЛЕДОВАНИЯ В ПСИХИАТРИИ
© В.Ю. Рыбников, В.Г. Булыгина, 2015 УДК 616.89-008.444
Для корреспонденции
Булыгина Вера Геннадьевна - кандидат психологических наук, доцент, руководитель лаборатории психологических проблем судебно-психиатрической профилактики ФГБУ «Федеральный медицинский исследовательский центр психиатрии и наркологии» Минздрава России Адрес: 119991, г. Москва, Кропоткинский пер., д. 23 Телефон: (495) 637-52-62 E-mail: ver210@yandex.ru
В.Ю. Рыбников1, В.Г. Булыгина2
Диагностические возможности теоретического конструкта «самоконтроль»
1 ФГБУ «Всероссийский центр экстренной и радиационной медицины им. А.М. Никифорова» МЧС России, Санкт-Петербург
2 ФГБУ «Федеральный медицинский исследовательский центр психиатрии и наркологии» Минздрава России, Москва
1 A.M. Nikiforov All-Russian Centre of Emergency and Radiation Medicine, Ministry of Emergency Situations of Russia, St. Petersburg
2 Federal Medical Research Centre of Psychiatry and Narcology, Moscow
# #
В статье кратко представлена часть данных адаптации методики Х. Грасмика (1993), диагностирующей самоконтроль, -устойчивую характеристику, являющуюся латентной чертой. Данный конструкт имеет 6-факторную структуру, которой соответствуют и шкалы опросника: импульсивность, предпочтение простых задач, стремление к риску, физическая активность, эгоцентризм, несдержанность. Изложены теоретические и эмпирические исследования данного конструкта. На материале исследования 328 психически здоровых и больных испытуемых мужского и женского пола с криминальным и нормосообразным поведением выделены клинико-социальные характеристики, которые тесно связаны с низким самоконтролем. Представлен анализ взаимосвязи низкого самоконтроля и характера деликта в группе психически больных, совершивших общественно опасные деяния (ООД). Выделение профилей самоконтроля на объединенной выборке психически больных лиц, совершивших ООД, выявило значимость для распределения испытуемых по кластерам таких переменных, как пол, диагноз и характер ООД. Обнаружено, что сочетание указанных факторов тесно связано не с интегративной характеристикой низкого самоконтроля, а с отдельными его шкалами.
Ключевые слова: самоконтроль, психически больные, совершившие
общественно опасные деяния, прогностическая сила
Diagnostic potential of the theoretical construct "self-control"
V.Yu. Rybnikovi, V.G. Bulygina2
The paper provides a brief overview of some data of the adapted Grasmick (1993) scale for diagnosing self- control -a stable construct whose components form a single unidimentional latent trait. This construct has a 6-factor structure, which corresponds to the scales of the questionnaire: impulsivity, a preference for simple tasks, risk-seeking behaviours, physical activity, self-centered orientation, quick temper. Theoretical and empirical studies of this construct
Российский психиатрический журнал № 1, 2015 63
ПСИХОЛОГИЧЕСКИЕ ИССЛЕДОВАНИЯ В ПСИХИАТРИИ
are outlined. Based on the records of328 mentally healthy and mentally ill male and female subjects with criminal and noncriminal behavior identified are clinical and social characteristics that are closely associated with low self-control. An analysis of the association between low self-control and the nature of criminal act in the group of mentally ill patients with a history of wrongdoing is presented. Profiling self-control in the pooled sample of mentally ill offenders revealed the significance for clustering subjects of such variables as gender, diagnosis and the nature of criminal act. It was found that the combination of these factors is closely associated with separate scales of self-control rather than with integrative index of low self-control.
Keywords: self-control, mentally ill offenders, predictive value
Включение понятия «опасность лиц с психическими расстройствами для себя или других лиц» в текст уголовного закона и вытекающая из этого его значимость для правовых и судебно-психиатри-ческих решений продиктовали необходимость междисциплинарной научной разработки двух основных проблем. Первая из них - раскрытие содержания общественной опасности, а вторая - ее прогнозирование с выявлением факторов риска общественно опасного поведения, включая психологические переменные. В связи с этим современные эмпирические исследования криминального поведения лиц с психическими расстройствами ориентированы на выделение надежных критериев определения степени их общественной опасности, а также на апробирование и внедрение новых психодиагностических средств, обладающих высокой прогностической надежностью.
Следует отметить, что развитие той или иной области знаний в известной мере зависит от применяемых методов исследования. Вместе с тем экспериментальное исследование, в том числе и патопсихологическое, выбор экспериментальных приемов зависят от задач, которые ставит клиническая и судебная практика. И зачастую задачи практики и специфика судебно-психиатрических услуг требуют пересмотра как приоритетов психодиагностической работы, так и используемых методов и методик исследования [2].
В настоящей статье кратко представлена часть данных адаптации методики «самоконтроль Грас-мика» (1993). Многочисленные зарубежные исследования подтвердили предположение о конструкте самоконтроля как об одном из предикторов де-виантности, качественно и количественно применимому к кросскультурному, межнациональному и гендерному критериям.
При работе с этой методикой мы придерживались данного ее создателями определения самоконтроля как многомерного понятия, включающего разные элементы, образующие устойчивую характеристику, являющуюся латентной чертой. Указанный конструкт имеет 6-факторную структуру,
которой соответствуют и шкалы опросника: импульсивность, предпочтение простых задач, поиск риска, физическая активность, эгоцентризм, несдержанность.
Определение конструкта самоконтроля было дано авторами «Общей теории преступлений» Хирши и Готтфредсон [9]. Они предложили концептуализировать самоконтроль как латентную черту - те устойчивые индивидуальные различия, которые связаны с девиантным поведением. Высокий самоконтроль -устойчивая тенденция, присущая индивиду, которая позволяет избегать сиюминутных или одномоментных действий и стратегий поведения, цена и последствия которых превышают долгосрочные выгоды. Исходя из этого совершение каких-либо девиантных и криминальных действий наиболее вероятно для индивидов с низким самоконтролем. Авторы обозначили, что самоконтроль многомерен, т.е. включает разные элементы, и потому образует устойчивую характеристику. Вслед за теоретической разработкой данного конструкта Х. Грасмиком был создан опросник. С 1993 г. и по настоящее время зарубежными коллегами проводится эмпирическая проверка различных гипотез о связи уровня самоконтроля с широким спектром криминологических, клинико-социальных и психологических переменных [3, 10].
Методика была апробирована на больших массивах (более 8000 человек) данных. На выборке подростков было обнаружено, что прогностическая ценность самоконтроля и каждой субшкалы зависит от типа рискового поведения [3, 14]. Обследование выборок юношей и взрослых лиц подтвердили идею о том, что самоконтроль имеет и прямое, и косвенное влияние на девиантность через ситуационные переменные - в данном контексте через субъективное удовольствие и стыд [12]. Последующее изучение взаимосвязи самоконтроля с криминальным поведением позволило предположить, что его общий показатель объясняет от 6 до 12% различий в характере правонарушений. Кроме того, вклад отдельных субшкал (например, импульсивность/эгоцентризм) несколько превы-
64
шал вклад других. Методология самоконтроля оказалась валидной. Однако было обнаружено, что опросник не обладает столь высокими психометрическими свойствами в отношении женщин, история которых содержит тяжкие правонарушения [4].
Прогностическая ценность конструкта самоконтроля проверялась и в лонгитюдных исследованиях на больших выборках (более 1000 человек) в Новой Зеландии, Финляндии, Канаде, которые подтвердили тесную связь низкого самоконтроля с деви-антностью и делинквентностью [6, 11]. Окончательная версия опросника самоконтроля, основанная на оригинальной работе Х. Грасмика, после контроля по возрасту и полу объясняла от 17 до 28% общей девиантности по четырем странам. Также было выявлено, что различные элементы самоконтроля не совсем одинаково объясняют количество различий в зависимости от вида отклоняющегося поведения. Например, субшкала «поиска риска» оказалась наилучшим предиктором деви-антности, за исключением совершения разбойных нападений, которое лучше всего прогнозировалось по субшкалам «несдержанности и эгоцентризма». В других исследованиях было выявлено, что развитая способность к самоконтролю позволяет сдерживать агрессивное поведение в соответствии с внутренними и социальными нормами [7].
Несмотря на убедительное подтверждение того, что самоконтроль является предиктором девиант-ности и у мужчин, и у женщин, а также у членов различных культурных и национальных подгрупп, большинство теорий агрессии игнорируют роль самоконтроля в возникновении агрессивного поведения [13].
Теория «I3» является не так давно разработанной метатеорией, которая объединяет научные исследования самоконтроля и агрессии. Данная теория предполагает, что в основе агрессии лежат 3 процесса: подстрекательство, побуждение и сдерживание. Подстрекательство связано с особенностями взаимодействия с потенциальной жертвой, ее про-вокативным поведением. Побуждение относится к личностным и ситуационным факторам, которые предрасполагают конкретного человека к агрессивным действиям в конкретных условиях. Сдерживающие факторы относятся к тем личностным и ситуативным переменным, которые будут увеличивать вероятность отмены агрессивных действий (например, высокий самоконтроль). Все 3 процесса находятся во взаимодействии. Агрессивное поведение наиболее вероятно при наличии значительной провокации со стороны жертвы и мощных предрасполагающих факторов со стороны самого агрессора, при этом сдерживающие факторы выражены слабо. Сдерживающие факторы включают также социальный контроль (например, физические ограничения со стороны третьих лиц), но главная роль отводится именно самоконтролю.
Общая модель агрессии предполагает 2 варианта присутствия процессов самоконтроля [8]. Первый - индивидуальные особенности, связанные со способностью к самоконтролю или ситуационные факторы (например, присутствие полиции и т.п.). Второй - особенности оценки и принятия решений, при которых процессы самоконтроля способствуют взвешенной переоценке ситуации и провоцирующих факторов, что, как правило, приводит к неагрессивным действиям.
Последние теоретические разработки побудили интерес исследователей к проверке 2 гипотез, касающихся влияния самоконтроля на агрессию. Первая гипотеза о том, что истощение, приводящее к снижению самоконтроля, увеличивает реактивную агрессию [5]. Было подтверждено, что при наличии провокации люди ведут себя более агрессивно, когда их ресурсы исчерпаны [7, 8]. Эти результаты предполагают, что временное снижение самоконтроля затрудняет подавление агрессивных импульсов. При этом регулирование некоторых форм гнева требует больше усилий. Например, переоценка событий, обусловливающих гнев до проявления агрессивных действий, вызывает меньше напряжения, чем регуляция гнева после агрессивных действий. Гневные размышления состоят из повторного переживания провокации, сосредоточения внимания на агрессивных мыслях и чувствах, планировании мести, что усиливает гнев, агрессию, кровяное давление и агрессивные мысли. Было экспериментально подтверждено, что из-за навязчивого характера и отвращения к агрессивным мыслям люди в большей степени мотивированы остановить их. Однако это является сложной задачей, поскольку люди должны снижать интенсивность переживания гнева, подавлять агрессивные мысли и воздерживаться от действий под влиянием агрессивных побуждений. Все 3 процесса требуют усиления самоконтроля [5, 7].
Целью настоящего исследования была проверка диагностической возможности теоретического конструкта самоконтроля на российской выборке и входящих в его состав субшкал: склонности к риску, несдержанности, предпочтения простых задач, физической активности, эгоцентризма, импульсивности [1, 3]. В ходе исследования фиксировалось достаточное количество клинико-социальных характеристик испытуемых. Приведение выборочных данных анализа с использованием только части исследованных переменных было обусловлено форматом статьи.
Материал и методы
В исследовании приняли участие 328 испытуемых в возрасте от 18 до 63 лет. Среди них 52% -лица мужского пола, 48% - лица женского пола. 21% всей выборки составили психически здоро-
Ф
65
ф
ПСИХОЛОГИЧЕСКИЕ ИССЛЕДОВАНИЯ В ПСИХИАТРИИ
вые лица с нормосообразным поведением, 79% -лица, страдающие психическими расстройствами. Среди них 14% - больные общепсихиатрического профиля, 86% - больные, находящиеся на принудительном лечении (ПЛ).
Из числа пациентов общепсихиатрического профиля 58% - лица женского пола, 42% - лица мужского пола. 67% испытуемых общепсихиатрического профиля имели диагноз «шизофрения», 33% - диагноз «органическое расстройство личности» (ОРЛ).
Соотношение лиц мужского и женского пола среди больных, находящихся на ПЛ, было одинаковым. По диагнозам испытуемые распределились следующим образом: у 66% больных диагностирована шизофрения, у 34% - ОРЛ. 26% испытуемых находились на ПЛ впервые, к 53% испытуемых принудительные меры медицинского характера применялись неоднократно (21% - нет данных).
По характеру совершенного ООД испытуемые распределились следующим образом: 23% совершили преступления корыстной направленности, 57% - преступления насильственного характера (убийства, нанесение тяжких телесных повреждений), 20% - сексуальные правонарушения.
Про проведении исследования были использованы статистические методы.
Результаты
Выделение значимых различий в профиле самоконтроля у обследованных групп (психически здоровые испытуемые с нормосообразным поведением и лица, страдающие психическими расстройствами) проводилось с использованием критерия Манна-Уитни. Было обнаружено, что показатели несдержанности значимо выше у испытуемых, страдающих психическими заболевани-
/ # ^ ^ ^
-•- 1-й кластер -■- 2-й кластер 3-й кластер
Рис. 1. Средние значения кластеров по методике самоконтроля в группе лиц, находящихся на принудительном лечении
ями, нежели у психически здоровых лиц с нормосообразным поведением ^<0,000), а показатели импульсивности выше у психически здоровых лиц с нормосообразным поведением ^<0,000).
Сравнение выраженности показателей самоконтроля у лиц, страдающих шизофренией, и у больных ОЛР вне зависимости от присутствия фактора совершения общественно опасного деяния (ООД) выявило следующее.
У лиц, страдающих ОРЛ, склонность к риску (р<0,000), предпочтению простых задач (р<0,001) и физической активности (р<0,047), выраженность показателей импульсивности и эгоцентризма ^<0,000) выше, чем у больных шизофренией.
Анализ значимых различий профиля самоконтроля у обследованных лиц в зависимости от характера совершенных ими ООД проводился с использованием статистического критерия Крус-кала-Уоллиса. Наибольшая склонность к риску наблюдается у больных, совершивших сексуальные ООД. Меньшая выраженность склонности к риску выявлена у лиц, совершивших преступления корыстной направленности, и минимальные значения данного показателя были обнаружены у лиц, совершивших насильственные ООД ^<0,000).
Максимальными были показатели несдержанности в группе лиц, совершивших преступления сексуального характера. Меньшая выраженность данного показателя была выявлена у больных, совершивших корыстные ООД. Самый низкий уровень несдержанности отмечался у больных, совершивших насильственные ООД ^<0,011). Аналогичные закономерности были обнаружены и в отношении показателя физическая активность(p<0,009).
Высокие показатели по шкале эгоцентризма были выявлены у больных, совершивших сексуальные ООД, менее выраженные - у лиц, совершивших насильственные ООД. Наименьшие показатели по шкале эгоцентризма отличали лиц, совершивших преступления корыстной направленности ^<0,000).
Самые высокие значения по шкале импульсивности выявлены у сексуальных правонарушителей. Менее выраженная импульсивность отмечается у больных, совершивших корыстные ООД, минимальная - у лиц, совершивших преступления насильственного характера ^<0,49).
На выборке психически больных лиц, находящихся на ПЛ, был проведен кластерный анализ по методу К-средних с разбиением на 3 кластера по показателям шкал самоконтроля (рис. 1).
Для выявления значимых взаимосвязей между принадлежностью к выделенным кластерам и кли-нико-социальными показателями был использован критерий х2. Установлено, что значимыми для распределения испытуемых по кластерам являются переменные: пол ^<0,007), диагноз ^<0,001) и характер ООД ф<0,000).
66
70,0 60,0 50,0 40,0 30,0 20,0 10,0 0,0
%
Пол Диагноз ООД
■ Жен. ■ Шизофр. ■ ООД корысти ООД секс. □ Муж. ■ ОРЛ □ ООД насил.
100,0 80,0 60,0 40,0 20,0 0,0
%
,7 СП 75
58,2 0, 7
со со
18,9 197 9,
,8 9, ■
■ Жен. ■ Шизофр. ■ ООД корыст. □ Муж. ■ ОРЛ □ ООД насил.
Рис. 2. Параметры самоконтроля и распределение испыту- Рис- 3 Параметры самоконтроля и распределение испытуемых по полу, диагнозу и общественно опасным деяниям емых по пол^ диагнозу и общественно опасным деяниям
в 1-м кластере
во 2-м кластере
В 1-й кластер вошли преимущественно лица мужского пола с диагнозом шизофрении, совершившие преступления сексуальной и агрессивно-насильственной направленности. Данных испытуемых характеризуют высокие показатели несдержанности и импульсивности, а также отсутствие склонности к предпочтению простых задач (рис. 2).
Во 2-м кластере значимо больше было женщин с диагнозом шизофрении, совершивших ООД агрессивно-насильственного характера. Испытуемым, входящим в этот кластер, свойственна высокая степень склонности к риску при отсутствии предпочтения простых задач, отсутствии склонности к импульсивным поступкам и отсутствии несдержанности (рис. 3).
В 3-й кластер вошли преимущественно лица мужского пола с диагнозом ОРЛ, совершившие преступления агрессивно-насильственного и сексуального характера. Данных испытуемых отличает высокая степень склонности к риску, предпочтение физической активности (рис. 4).
Таким образом, в ходе проведенного исследования был выделен ряд закономерностей, не тривиальных и не представленных в эмпирических исследованиях отечественных авторов. Так, при сравнении обобщенных выборок лиц с психическими расстройствами и условной нормы было обнаружено, что среди составляющих конструкта самоконтроля импульсивность значимо отличает психически здоровых лиц с нормосообразным поведением,
В группе психически больных с учетом нозоспе-цифического фактора выявлена хорошая предсказательная сила шкал «поиск риска, предпочтение
%
60,0
40,0
20,0
0,0
42 4
Пол Диагноз ООД
■ Жен. ■ Шизофр. ■ ООД корыст. □ ООД секс. □ Муж. ■ ОРЛ □ ООД насил.
Рис. 4. Параметры самоконтроля и распределение испытуемых по полу, диагнозу и общественно опасным деяниям в 3-м кластере
простых задач и физической активности, импульсивность и эгоцентризм» и отсутствие значимого вклада шкалы, отражающей неспособность сдерживать раздражение и гнев, в отнесение больных в группу лиц с диагнозом «органическое расстройство личности».
Анализ взаимосвязи низкого самоконтроля и характера деликта в группе психически больных, совершивших ООД, показал большую прогностическую силу методики Грасмика в отношении сексуальных правонарушений. Так, больных, совершивших
Ф
67
ПСИХОЛОГИЧЕСКИЕ ИССЛЕДОВАНИЯ В ПСИХИАТРИИ
сексуальные ООД, статистически значимо отличали максимальные показатели по шкалам «поиск риска, предпочтение физической активности, эгоцентризм, импульсивность, несдержанность».
Интересным и не противоречащим современным представлениям о механизмах криминальной агрессии представляется тот факт, что лиц, совершивших насильственные ООД, характеризовали минимальные показатели по шкалам «поиск риска и несдержанность».
Выделение профилей самоконтроля на объединенной выборке психически больных лиц, совершивших ООД, показало, что значимыми для распределения испытуемых по кластерам являются переменные «пол», «диагноз» и «характер ООД». При этом сочетание указанных факторов было тесно связано не с интегративной характеристикой низкого самоконтроля, а с отдельными его шкалами. Так, лиц мужского пола с диагнозом «шизофрения», совершившие преступления сексуальной и агрессивно-насильственной направленности, значимо отличали высокие показатели несдержанности и импульсивности. Женщинам с диагнозом «шизофрения», совершившим ООД агрессивно-насильственного характера, была свойственна высокая степень склонности к риску. Лиц мужского пола с диагнозом ОЛР, совершивших
#
Сведения об авторах
преступления агрессивно-насильственного и сексуального характера, отличали высокая степень склонности к риску и предпочтение физической активности.
Полученные данные требуют дальнейшего анализа, а проверка прогностической ценности конструкта «самоконтроль» - анализа взаимосвязей с другими психологическими переменными, отражающими способность или неспособность к осознанной регуляции поведения.
Кроме того, следует добавить, что сложность процесса апробации, адаптации и валидизации новых диагностических инструментов, направленных на решение задач, диктуемых судебно-психиатричес-кой практикой, не должна возводить эту проблему в разряд тупиковых. Более того, специфика су-дебно-психиатрических пациентов: знание существующих патопсихологических проб, тестов, симуля-тивные и диссимулятивные установки, способность контролировать проявление латентных социально-неодобряемых потребностей при выполнении большинства тестов, в том числе и проективных, когнитивное снижение, недостаточный образовательный уровень и многое другое, - накладывает серьезные ограничения на использование традиционных для отечественной практики психодиагностических инструментов.
Рыбников Виктор Юрьевич - доктор медицинских наук, доктор психологических наук, профессор, заслуженный деятель науки РФ, заместитель директора по научной и учебной работе ФГБУ «Всероссийский центр экстренной и радиационной медицины им. А.М. Никифорова» МЧС России (Санкт-Петербург) E-mail: nauka@arcem.spb.ru
Булыгина Вера Геннадьевна - кандидат психологических наук, доцент, руководитель лаборатории психологических проблем судебно-психиатрической профилактики ФГБУ «Федеральный медицинский исследовательский центр психиатрии и наркологии» Минздрава России (Москва) E-mail: ver210@yndex.ru
Литература
3.
Булыгина В.Г., Абдразякова A.M., Коваленко И.В. Новые психологические методики диагностики девиаций поведения у несовершеннолетних // Судебная психиатрия. Судебная экспертиза несовершеннолетних / Под ред. Т.Б. Дмитриевой. - М.: ГНЦССП, 2008. - Вып. 5. - С. 14-29. Булыгина В.Г., Жумагалиева М.Ю. , Макурина А.П., Кабанова Т.Н. Проблема создания новых экспериментальных методов для решения прикладных задач в патопсихологии и судебно-психиатрической практике [Электронный ресурс] // Психология и право. - 2011. - № 4. URL: http://psyjournals.ru/ psyandlaw/2011/n4/49293.shtml (дата обращения: 20.11.2014) Arneklev B.J., Grasmick H.G., Bursik R.J. Evaluating the unidi-mensionality and invariance of «low self-control» // J. Quant. Criminol. - 1999. - Vol. 15. - P. 307-331.
4. Burton /.S., Jr., Cullen F.T., Evans T.D.et al. Gender, self-control, and crime // J. Res. Crime Delinq. - 1998. - Vol. 35. -P. 123-147.
5. Cal E.M. A quantitative review of the relations between the "Big 3" higher order personality dimensions and antisocial
behavior // J. Res. Personal. - 2006. - Vol. 40 - P. 250-284.
6. Caspi A. et al. Are some people crime-prone? Replications of the personality-crime relationship across countries, genders, races, and methods // Criminology. - 1996. - Vol. 32. -P. 163-195.
7. Denson T.F., Capper M.M., Oaten M., Friese M., Schofield T.P. Self-control training decreases aggression in response to provocation in aggressive individuals// Journal of Research in Personality. - 2011. - Vol. 45. - P. 252-256.
68
В.Ю. Рыбников, В.Г. Булыгина
8. DeWall C.N, Anderson C.A. The General Aggression Model / In: M. Mikulincer & P. R. Shaver (Eds.), Understanding and Reducing Aggression, Violence, and Their Consequences. - Washington, DC: American Psychological Association. - 2011. - P. 15-33.
9. Hirschi T, Gottfredson M.R. Commentary: Testing the general theory of crime // J. Res. Crime Delinq. - 1993. - Vol. 30. - P. 47-54.
10. Hirschi T, Gottfredson M.R. In defense of self-control // Theor. Criminol. - 2002. - Vol. 4. - P. 55-69.
11. LaGrange T.C, Silverman R.A. Low self-control and opportunity: Testing the general theory of crime as an explanation of gender differences in delinquency // Criminology. - 1999. - Vol. 37. - P. 41-72.
12. Longshore D, Stein J.A., TurnerS. Reliability and validity of a self-control measure: Rejoinder // Criminology. - 1998. - Vol. 36. -P. 175-182.
13. Moffit T.E., Caspi A, Silva P.A., Stouthamer-Loeber M. Individual differences in personality and intelligence are linked to crime: Cross-context evidence from nations, neighborhoods, genders, races and age cohorts // Current Perspect. Aging Life Cycle. - 1995. - Vol. 3. - P. 1-34.
14. Tittle C.R., Grasmick H.G. Criminal behavior and age: A test of three provocative hypotheses // J. Crim. Law Criminol. - 1997. -Vol. 88. - P. 309-342.
#
69
