CC BY
04. Девяткина, А. Д. Характерные особенности дизайна интерактивной электронной книги / А. Д. Девяткина // Искусствоведение и дизайн в современном мире: традиции и перспективы: сб. матер. Всерос. XIV науч.-практ. конф. молодых учёных (г. Тамбов 19 мая 2021 г.) / Редкол.: И. В. Татаринцева, В. В. Черемисин, К. В. Филатова. - Тамбов: Тамбовский государственный университет имени Г. Р. Державина, 2021. - С. 209-213.
5. Динер, Е. В. Электронная книга как категория книговедения / Е. В. Динер // Культура: теория и практика. - 2017. - №2 (17). - С. 1-8.
6. Карпец, Л. А. Роль книги в современном образовательном пространстве / Л. А. Карпец // International scientific review. — 2016. — №4 (14). — С. 110-113.
7. ЛитРес: Блог издательских сервисов: сайт. - 2005. - URL: https://blog.selfpub.ru/ebook (дата обращения 18.09.2022).
8. Лукьянович, И. Р. Основы верстки в InDesign: уч.-метод. пособ. для студентов гуманитарного факультета специальности 1-31 03 04 «Информатика» / И. Р. Лукьянович. -Минск: БГУ, 2011.-98 с.
9. Макарова, К. В. Электронная книга как современный культурный феномен / К. В. Макарова // Историческая и социально-образовательная мысль. - 2016. - № 6-1, Т. 8. - С. 195-200.
10. Пашкова, О. В. Верстка книг / О. В. Пашкова, В. В. Ковалева // Вестник Московского государственного университета печати. -2012. - №1. - С. 140-151.
11. Словарь бизнес-терминов: сайт. - 2001. - URL: https://dic.academic.ru/dic.nsf/business/17804 (дата обращения: 17.09.2022).
12. Солодовиченко, Л. Н. Компьютерный дизайн книги / Л. Н. Солодовиченко // Мир науки, культуры, образования. - 2010. - № 5. - С. 27-30.
13. Соснина, А. Интерактивная книга: как мобильные устройства меняют лицо книги / А. Соснина // Pro-Books.ru [сайт], 2015. - URL: http://pro-books.ru/sitearticles/16423 (датаобращения 25.09.2022).
14. Шлыкова, О. В. Культура мультимедиа: уч. пос. для студ. / О. В. Шлыкова.- М.: МГУКИ, ФАИР-ПРЕСС, 2004. - 415 с.
УДК 070.13
ДЕЗИНФОРМАЦИЯ: ТЕХНОЛОГИИ «КРЕАТИВНОЙ ВОЙНЫ»
Макашова Валерия Валерьевна,
кандидат филологических наук, доцент, доцент кафедры информационного обеспечения, Федеральное государственное казенное военное образовательное учреждение высшего образование «Военный университет» имени князя А. Невского Министерства обороны Российской Федерации (г. Москва).
Аннотация. В работе исследуются технологии создания дезинформационного контента в условиях «креативной войны». Под технологиями дезинформации понимается совокупность методов и инструментов, используемых для создания дезинформационных продуктов, позволяющих выделить их в отдельную группу. Проанализированы частотные случаи дезинформации на современном российском медиаполе, сделан акцент на наиболее ярких фейк-эпизодах в период специальной военной операции (СВО) на Украине. Проведенный анализ показал, что в условиях «креативной войны» для изготовления дезинформационного контента используется широкий арсенал различных технологий, который постоянно пополняется. Этот контент нуждается в систематизации и описании, прежде всего, в целях выработки стратегии противодействия дезинформационным операциям, для повышения уровня медийной грамотности и безопасности общества. В связи с чем автор предлагает инструментальный подход к анализу технологий дезинформации. Описаны следующие
популярные инструменты фейкмейкера: фото- и видеоподмены, фальшивые источники информации, миф / городская легенда, постановка, моноспектакль / спектакль одного актера, конструирование искусственной реальности, фейки-провокации.
Ключевые слова: дезинформация, фейки, fake news, гибридная война, технологии дезинформации, медиабезопасность, постправда.
Annotation. The paper explores the technologies of creating disinformation content in the conditions of a "creative war". Disinformation technologies are understood as a set of methods and tools used to create disinformation products that allow them to be separated into a separate group. The frequency cases of disinformation on the modern Russian media field are analyzed, the emphasis is placed on the most striking fake episodes during the special military operation (SVO) in Ukraine. The analysis showed that in the conditions of the "creative war", a wide arsenal of various technologies is used to produce disinformation content, which is constantly being updated. This content needs to be systematized and described, first of all, in order to develop a strategy to counter disinformation operations, to increase the level of media literacy and public safety. In this connection, the author offers an instrumental approach to the analysis of disinformation technologies. The following popular tools of the fake maker are described: photo and video substitutions, fake sources of information, myth / urban legend, staging, one-man performance / performance of one actor, construction of artificial reality, fake provocations.
Key words: disinformation, fakes, fake news, hybrid warfare, disinformation technologies, media security, post-truth.
Постановка проблемы. На протяжении всей истории человечества ложь была верной его спутницей. С развитием средств коммуникации фейки проникли в протожурналистику: журналисты (diurnalis) брали деньги за публикацию фальшивых прогнозов погоды в древнеримской «газете» Acta senatus. Ведь римская религия запрещала начинать важные государственные дела накануне неблагоприятных небесных явлений, таким образом сенаторы с помощью дезинформации могли влиять на государственные решения. В 17 веке в английской журналистике стали публиковаться фейки-сенсации: предполагаемый издатель и редактор первой регулярной английской газеты Weekly News Натаниэль Бэттер нередко, чтобы заполнить вырезанные цензурой места в газете, выдумывал новости (например, о сиренах, невероятных морских зверях и чудовищах).
История регулярного массового вранья начинается в Соединенных Штатах в 19 веке, что связано с коммерциализацией американской прессы, появлением дешевых массовых газет. В историю мировой журналистики вошло так называемое «большое лунное надувательство» (The Great Moon Hoax) - лунная «утка», опубликованная в 1835 г. Бенджамином Генри Деем на страницах The New York Sun о якобы существующих на Луне разумной жизни и цивилизации, открытие которых приписывалось астроному Джону Гершелю.
В 21 веке количество и качество лжи меняется. В эпоху постправды (post-truth) новые медиа начинают играть все более существенную роль в установлении информационной повестки, девальвируя факты и обуславливая новое качество медиаэффектов [2, с. 184]. Дезинформация, меняя социальные ориентиры и систему ценностей, становится новой парадигмой информационной эпохи и опасной угрозой для человечества [5, с. 8]. Цифровая среда вызвала взрывной рост новых медиатехнологий, используемых фейкмейкерами.
В наши дни изменились представления о дезинформации как средстве информационной войны [1, с. 37]. В августе 2022 г. телеканал «Би-би-си» сообщил, что советник главы офиса президента Украины М. Подоляк, комментируя «наступление на Херсон», заявил, что Украина ведет «креативную войну» против России. Дезинформацию о наступлении Подоляк назвал частью информационно-психологической операции с целью деморализации российской армии. Однако по факту дезинформационные стратегии Украины сегодня направлены не только на военнослужащих, но и на гражданское население.
Дезинформация, попадая в сеть, становится неконтролируемой, в считанные секунды она способна облететь земной шар, обрушиться на мировое сообщество и изменить
картину мира. Данное обстоятельство позволяет рассматривать ее как новый вид оружия массового поражения, эффективной защиты от которого на сегодняшний день, к сожалению, не существует [3, с. 3].
Мы изучили частотные и яркие с точки зрения социальных эффектов технологии создания дезинформационного контента, распространявшегося в российском медиапространстве в период специальной военной операции (СВО) на Украине. Под технологиями дезинформации мы понимаем совокупность методов и инструментов, используемых для создания дезинформационного продукта, позволяющих выделить его в отдельную группу.
Проведенный анализ показал, что в условиях «креативной войны» для изготовления дезинформационного контента используется широкий арсенал различных технологий, который постоянно пополняется. Этот контент нуждается в систематизации и описании, прежде всего, в целях выработки стратегии противодействия дезинформационным операциям, для повышения уровня медийной грамотности и безопасности общества [4, с. 91].
Изложение основного материала. Анализ частотных случаев дезинформации на современном российском медиаполе привел нас к выводу, что в условиях «креативной войны» помимо уже известных медиаспециалистам фейк-технологий, сегодня активно используются новые, пока детально не изученные.
Популярными инструментами фейкмейкера сегодня являются фото- и видеоподмены. Такие фейки активно публикуются в социальных сетях и имеют характер «вбросов»: распространяются стихийно, без указания на источник. Например, в социальных сетях массово распространялся ролик «Украинцы захватили русскую технику», для создания которого использовалось видео 2019 г. Фейки-подмены, распространяемые в социальных сетях, могут иметь и характер «официальной информации». Например, 25 февраля Международный чрезвычайный детский фонд ООН (ЮНИСЕФ) разместил в Twitter пост с фото, в котором утверждалось, что массированные атаки на Киев заставляют взрослых и детей прятаться и даже жить в метро. Для иллюстрации использовалась фотография женщины с ребенком на фоне разрушенного здания в Марьинке (Донецкая область).
Данный прием охотно используется и журналистами: 27 февраля французское издание FR News Now разместило в Twitter видеозапись, на которой маленькая девочка замахивается на солдата. Издание подписало эти кадры так: «Возвращайся в свою страну: отважная маленькая девочка противостоит вторжению армии Путина». В материале использовалась видеозапись событий израильско-палестинского конфликта 2012 г.
Технология «фальшивые источники информации» не является изобретением современности, но активно используется в наши дни. Газеты-фальшивки активно применялась во времена ВОВ на всех оккупированных фашистами территориях СССР. Фальшивая газета «Правда» внешне была похожа на настоящую, но контент создавался с учетом интересов гитлеровской Германии.
В наши дни фальшивые источники информации используются для создания псевдоновостного повода. Так, 23 мая 2016 г. представитель МИД РФ М. Захарова обвинила англоязычную службу Euronews в дезинформации в связи с цитированием фейкового аккаунта министра С. Лаврова в Twitter. В период СВО на Украине создавались якобы официальные Telegram-каналы, распространяющие ложные данные от российских силовых ведомств («Пресса силовых структур» и «Политика Сергея Шойгу»), В августе 2022 г. в Telegram был зафиксирован рост количества фейковых каналов ВГТРК, которые «работали» по региональной повестке (Сочи, Воронеж, Пермь и Красноярск).
Технология «миф / городская легенда» в работе фейкмейкера встречается нечасто, но, безусловно, это один из наиболее ярких методов. Это современная разновидность легенды (мифа): короткая и правдоподобная история, обычно затрагивающая глубинные проблемы и страхи общества. Ярким примером в истории является миф о том, что нацистская Германия достигла успехов в разработках «летающих тарелок» и психотронного оружия. Другой пример: история 90-х годы прошлого века о
легендарных «белых колготках» - снайпершах из Прибалтики («прибалтийских ведьмах»), отличавшихся особой жестокостью.
Технология «городская легенда» используется и в современных условиях. Так, в конце февраля 2022 г. украинские СМИ широко распространяли легенду о «киевском призраке»: лётчике-асе, который н МиГ-29 Воздушных сил Украины за первые 30 часов российского вторжения в боях за Киев сбил шесть российских самолётов. Журналисты назвали его «продолжателем традиций Ивана Кожедуба», поскольку он поднял моральный дух украинцев. Первые лица Украины неоднократно делали заявления о результативности вылетов «призрака». При этом ни в одном источнике не было предоставлено доказательств его реальности.
1. Технология «постановка» предполагает создание псевдореальности, имитацию события или ситуации с помощью подложных свидетельств и/или участников. Это развернутая история, рассчитанная на длительный эффект, ложь замедленного действия, так как сбор и проверка доказательственной информации вызывают сложности. Одной из самых известных медийных постановок в истории стал сюжет американского пиар-агентства Hill&Knowlton: 10 октября 1990 г. перед Конгрессом США выступила 15-летняя кувейтская девочка Найра, рассказавшая о том, как в момент ее работы в больнице туда ворвались солдаты Хусейна и «выбросили из инкубаторов новорожденных младенцев». Год спустя выяснилось, что эта история, включая «свидетельство» девочки - фальшивка. Похожей инсценировкой стала провокация, вошедшая в историю под названием «химическая атака в Думе», героем которой стал мальчик Хасан Диаб - «жертва» химической атаки, впоследствии признавшийся, что за участие в съемках ему заплатили печеньем и финиками.
2. Несколько случаев инсценировок имело место в период СВО на Украине. 9 марта в медиа прошла информация об обстреле (авиаударе) российскими войсками роддома№ 3 в Мариуполе. «Лицом» события стала инстаграм-модель и бьюти-блогер М. Вышемирская (Подгурская). Издание Associated Press опубликовало ее фотографии, сделанные украинским фотожурналистом Е. Малолеткой. Еще одним ярким примером является «резня в Буче» - постановка массового убийства мирных граждан в марте 2022 г. на территориях, которые с 5 по 31 марта контролировались российскими войсками. После того как в Бучу вошли украинские войска, ведущие мировые СМИ и агентства, в том числе ВВС News и Reuters начали публиковать публиковали фотографии и видео, на которых были видны трупы на улицах. 4 апреля New York Times опубликовала видео со спутника, на которых зафиксированы тела людей, лежащих на дороге в Буче, заявив, что снимки были сделаны 19 марта. В совершении убийств украинские власти обвинили российских военных.
3. Технология «моноспектакль» предполагает постановку с участием одного лица. Классикой жанра является «пробирка» Коллина Пауэлла: в феврале 2003 г. госсекретарь США появился на заседании Совета безопасности ООН с пробиркой в руках, внутри которой, со слов Пауэлла, были споры сибирской язвы. Это стало единственным «доказательством» того, что Ирак занимается производством оружия массового поражения.
4. В период СВО на Украине медиа активно использовали образ «слабой женщины», с помощью которого достигался манипулятивный эффект, ведь персонаж вызывал сочувствие у аудитории. 25 января британская газета The Times опубликовала статью под заголовком «Это наш дом»: простые украинцы берут в руки оружие», которую сопровождали фотографии 52-летней «простой гражданки Украины» Марьяны Жагло с карабином Z15 наперевес, готовящейся на своей киевской кухне отражать российскую угрозу. Снимок женщины разошелся в европейской прессе, а сама она стала символом украинского единения против «российской агрессии». После публикации The Times эту историю подхватили топовые мировые СМИ с миллионами просмотров: New York Post, Daily Mail, Washington Examiner, Mirror, The Sun. Примечательно, что все публикации были сделаны практически единовременно: 25 и 26 января. Затем история вышла за пределы англоязычной аудитории, ее подхватили France24, Newsofcanada, El Mundo и другие. Другим примером стала история «раненой» женщины из Чугуева, которая оказалась сотрудницей оперативной группы «Прометей» 72-го ЦИПСО (Центра информационно-психологических операций) Сил специальных операций Украины - той
самой спецслужбы в распоряжении Киева, которая и занимается информационными диверсиями.
Технология «конструирование искусственной реальности» хорошо известна медиаспециалистам благодаря фильму, ставшему классикой PR «Плутовство», герои которого выдумывают войну в Албании, чтобы отвлечь общество от адюльтера с участием президента накануне выборов. В наши дни «реальность» создается с помощью уже готовых искусственных компонентов (кадры из компьютерной игры, художественных фильмов и т.д.). Причем несмотря на абсурдность подмены фальшивка может выглядеть весьма убедительно.
В марте Министерство обороны Украины опубликовало фейк об успешной работе ВСУ: было заявлено о «победе» систем ПВО над авиацией РФ. «Новость» была дополнена эффектными кадрами с якобы сбитыми вертолетами Ка-52 в ночном небе. По сообщению МО Украины, это произошло в Херсонской области, и российская армия якобы понесла большие потери. Кадры были взяты из компьютерной игры Arma 3. Позже был разоблачен фейк, на котором якобы военные России на ходу расстреливают мирных граждан. На самом деле видеокадры были взяты из исторической реконструкции событий 1942 г. в рамках исторического фестиваля 2021 г.
На начальном этапе СВО в целях дезинформации активно использовались кинофейки. Так, израильский телеканал для иллюстрации «нападения» России на Украину использовали кадр из фильма «Звездные войны». За документальные доказательства действий российских военных выдавались кадры из художественного фильма С. Драгоевича про распад Югославии «Красивые деревни красиво горят», снятого в 1996 г. В социальных сетях распространялись кадры фильмов «Война химер», «След», «Калейдоскоп» и др.
В период специальной военной операции на Украине активно распространялись фейки провокативного содержания, в основе которых был очевидно нелепый контент, созданный с манипулятивными целями. Так, в мае британские таблоиды Mirror и Daily Star, сославшись на источники в британской разведке, опубликовали сообщения о смерти В. Путина. Провокативную цель преследовало распространенное в социальных сетях видео с участием украинского журналиста Д. Гордона, который рассказал об отправке украинцев в российские «фильтрационные лагеря», которые созданы как лагеря НКВД».
К другой группе провокативных фейков можно отнести сообщения приписываемые официальным или авторитетным источникам информации. Например, в сети были распространены кадры репортажа программы «Вести» телеканала «Россия 24» о демонтаже танков-памятников. В «репортаже» со ссылкой на Департамент информации и массовых коммуникаций Министерства обороны РФ «сообщалось», что «в связи с войной на Украине и потерями РФ закончились рабочие танки, в данный момент начинается изъятие танков с памятников для дальнейшего их приведения в рабочий вид».
Как правило, фейки-провокации вызывают острую реакцию общества, на что их создатели и рассчитывают. Так, негодование у пользователей вызвала история об освобождении украинской националистки Ю. Паевской («Тайры»), о которой стало известно российскому зрителю после фильма «Женщина по прозвищу Зверь», вышедшего на телеканале НТВ. В период продвижения ВСУ на Херсонском направлении украинские паблики распространяли фейки об «украинских флагах на Белгородской земле», «бомбежках» городов Ростовской области. На фоне объявления частичной мобилизации на теневых форумах и Telegram-каналах широко тиражировали базу с персональными данным людей, которых якобы призовут на службу. В основном данные были скомпилированы из старых утечек информации.
Элемент сознательной информационной кампании представляет собой фальсификация военной статистки. Традиционно потери врага завышаются, чтобы запугать население, вызвать панику и смятение, а потери своей стороны - занижаются. Как правило, информация о потерях из разных источников существенно разнится и ничем не подкреплена. Уже в самом начале СВО на Украине в социальных сетях и СМИ распространялась информация о большом числе пленных и погибших российских военнослужащих. Так, телеканал «Украина 24» выпустил сюжет о погибших
российских солдатах. При этом невозможно было определить, к какой армии принадлежат погибшие. 27 июля газета The New York Times сообщила о «значительных» потерях России: в 75 тысяч человек убитыми и раненными. Москва эти данные опровергла.
Выводы. Сегодня для изготовления дезинформационного контента используется широкий арсенал различных технологий, что прежде всего обусловлено развитием цифровой среды. Однако особую опасность сегодня представляют фейки, используемые для военных целей. Такая дезинформация, опадая в сеть, становится неконтролируемой, в считанные секунды она способна облететь земной шар, обрушиться на мировое сообщество и изменить картину мира.
Фейк-технологии «креативной войны» нуждаются в систематизации и описании, прежде всего, в целях выработки стратегии противодействия дезинформационным операциям, для повышения уровня медийной грамотности и безопасности общества. Именно поэтому, на наш взгляд, наиболее эффективным является инструментальный подход к исследованию дезинформационного контента, предполагающий анализ технологий (методов и инструментов) изготовления фейков с целью выработки актуальной методики их распознавания.
Список литературы:
1. Воронова О. Е. Современные информационные войны: типология и технологии : монография / О. Е. Воронова ; Ряз. гос. ун-т. имени С. А. Есенина. - Рязань, 2018. - 188
2. Гарбузняк А. Ю. Феномен постправды: девальвация факта в медийном дискурсе // Знание. Понимание. Умение. - 2019. - № 1.-С. 184-192.
3. Заполев С. Фейк как один из инструментов информационных операций, проводимых Украиной и поддерживающими ее странами // Зарубежное военное обозрение. - 2022. - № 7. - С. 3-14.
4. Казакова Л. П. Использование медиаобразовательных технологий на занятиях курсантского психологического киноклуба // Психология и педагогика служебной деятельности. - 2019. - № 2. - С. 91-93.
5. Шевченко А. А. «Постправда» как новый «режим истины» // Гуманитарный вектор. -2019.-Т. 14, №4.-С. 8-14.
УДК 7.06
ПРОБЛЕМА РАЗВИТИЯ SCENT ART В РОССИИ
Мизрахи Мария Васильевна,
кандидат культурологии, доцент Институт медиакоммуникаций, медиатехнологий и дизайна федерального государственного автономного образовательного учреждения высшего образования «Крымский федеральный университет имени В. И. Вернадского» (г. Симферополь);
Дяченко Дарья Анатольевна, магистрант, направление подготовки «Культурология» Институт медиакоммуникаций, медиатехнологий и дизайна федерального государственного автономного образовательного учреждения высшего образования «Крымский федеральный университет имени В. И. Вернадского» (г. Симферополь).
Аннотация: Статья посвящена выявлению негативных факторов и тенденций, оказывающих влияние на развитие scent art в российском арт-пространстве. Став инструментом взаимодействия со зрителем в музеях и выставочных пространствах, запах как художественный инструмент по-прежнему мало исследован. Одиночные проекты с использованием запахов появляются раз в несколько лет и, как правило, запах выступает лишь дополнительным средством погружения зрителя в произведение.
