CC BY
0Деятельность неправославных конфессий в Республике Мордовия во второй половине 80-х -90-е гг. ХХ века
Белкин Алексей Иванович,
кандидат исторических наук, доцент кафедры философии ФГБОУ ВО «Национальный исследовательский Мордовский государственный университет им. Н.П. Огарева» E-mail: alex.i.bel@mail.ru
Мочалов Евгений Владимирович,
доктор философских наук, профессор, заведующий кафедрой философии, ФГБОУ ВО «Национальный исследовательский Мордовский государственный университет им. Н.П. Огарёва» E-mail: mochalov_ev@mail.ru
В статье отражена деятельность неправославных конфессий в Республике Мордовия во второй половине 80-х - 90-х гг. ХХ века (ислама, протестантских организаций, иудаизма, попытки возрождения языческих верований древней мордвы), активизация религиозной жизни, связанная с либерализацией законодательства о культах, расширением свободы деятельности религиозных конфессий. Показана противоречивость ситуации, связанная с такими факторами как внутриконфесси-ональные разногласия, недостаточное знание большей частью приверженцев основ учения исповедуемой религии, попытки использовать религиозные движения националистическими силами. На основе приведённых фактов констатировано, что основополагающим путём разрешения противоречий между гражданским обществом и религиозными организациями и движениями является взаимодействие государственных органов с различными слоями адептов данных вероучений, деятельность государственных структур, направленная на придание этим учениям статуса культурного наследия коренных этносов, проживающих на данной территории.
Ключевые слова: церковь, религия, государство, ислам, протестантизм, неоязычество, национализм, национальная культура, культурное наследие.
Совершенно очевидно, что в выборе нравственных устоев жизни, формировании идентичности личности важную роль играет религия. В связи с этим обнаруживается важная роль религиозных институтов в культурном и нравственном развитии различных народов, в процессах национальной самоидентификации. Этнографы признают закономерность, существующую между численностью этноса и значимостью религиозного и этнокультурных компонентов в осмыслении народами своего исторического пути, формировании национального самосознания[18, с. 14].
Применительно к российской истории в этом аспекте достаточно интересным является период второй половины 80-х - 90-х годов. В связи с нарастанием кризисных явлений в общественной жизни, связанных с крушением прежних ценностей и норм, отказом государства от политики воинствующего атеизма, серьёзными экономическими проблемами происходит некоторое усиление роли религии в общественной жизни. Религиозный компонент в общественном сознании проявляет себя в те годы достаточно ярко, к нему, действительно проявляется значительный интерес на фоне прежних десятилетий воинствующе-атеистической идеологии. Это же порождает и проблему объективной оценки роли религии в условиях российского общества того периода. Конечно, следует признать, что многие слои населения страны были духовно-нравственно дезориентированы. И в этих условиях религия и церковь виделись им в качестве хранителей неких базовых и общечеловеческих, и национальных ценностей. С этим трудно поспорить. Действительно, религиозные институты становятся достаточно авторитетными в обществе. С ними, в условиях крушения ценностей коммунистической морали, связывают надежды на выход российского общества из системного кризиса, на них смотрят, как на носителей идей высшей справедливости. Но следует признать и другое - этот интерес к религии и церкви приобретал порой достаточно своеобразные формы.
Начнём с того, что традиционно и для России в целом, и для Мордовии, как её части, было характерно этноконфессиональное многообразие. Православие, безусловно, играло ведущую роль в религиозной жизни, но с православными приходами соседствовали мусульманские общины (уммы), поселения старообрядцев, адепты разных направлений протестантизма [2, с. 92]. Закономерно, что «религиозное возрождение» конца 80-х гг. ХХ вв. затронуло не только православные институты, но и другие конфессии. При этом, следует обратить внимание на важную, на наш взгляд, особенность - религиозный ренессанс породил появление прежде малораспространенных или неизвестных для Мордовии конфессиональных образований протестантского толка, иудаизма, восточных культов (кришнаиты, бахаи, иезиды). В это же время активизируются сектантские проповедники (сатанисты, субботники, «Белое Братство», «обли-ванцы») [17, с. 98].
Деятельность православных общин в Мордовии в те годы исследована достаточно хорошо. Мы же в статье хотим обратить внимание на значимые события, связанные с достаточно активным функционированием неправославных конфессий в Мордовии, поскольку этой
сз о
сг
=Е
0
1
-1 У
"О
=Е СГ
стороне религиозной жизни респулики уделяется меньше внимания. А ведь те процессы в духовной и политической жизни нашего региона, которые были связаны с их деятельностью, также оказывали серьёзное влияние на общественно-политическую жизнь Мордовии, а в некоторых случаях превращались (или могли превратиться) в дестаблизирующий фактор.
Прежде всего, обратим внимание на деятельность исламских общин. Активизация религиозной активности мусульман протекала, главным образом, в русле национально-культурного возрождения татарского населения республики: в 1991 г. начинает работать Мордовское республиканское общество татарской культуры «Якташлар» («Земляки»); на двух языках (татарском и русском) выходит в свет «Татарская газета»; с 1997 г. регулярными стали выпуски передач на местном радио, посвященные татарской культуре и т.д.
Мусульмане на территории республики Мордовия традиционно принадлежали к наиболее распространенному в мире суннитскому исламу ханифитского мазха-ба. С начала 1990-х гг. более интенсивной становится религиозная жизнь исламских общин, регулярно совершаются паломнические поездки в Мекку. Причём, здесь мы видим проявления взаимопомощи мусульман: для удешевления хаджа организовывали групповые автомобильные поездки, которые оплачивались «в складчину». Оплата хаджа стала одним из направлений мусульманской благотворительности, которая рассматривалась как закят или садака и имела выраженное культурно-просветительское направление.
Наряду с финансированием исламского паломничества, финансировалось издание учебных пособий по татарскому языку для школ, исламские средства массовой информации. Так с 2000-го г. стала издаваться газета «Ислам в Мордовии». В Интернете имеется информационно-аналитическим портал с аналогичным названием [10].
Развитие исламского религиозного образования, наряду с приобщением к богатым духовным традициям, принесло и негативные результаты. Исламское сообщество было втянуто в дискуссию между сторонниками устоявшихся традиций, передаваемых в поколениях верующих, и так называемыми «молодыми мусульманами», получившими образование по программам восточных духовных центров. Молодые выпускники медресе, занимая места имамов, часто вступали в противоречия с общинами и старейшинами, чье представление об исламе опиралось на многолетнюю преемственность дореволюционных традиций российского ислама и следованием им. Молодые религиозные деятели легко цитировали хадисы, подкупали верующих знанием трудов арабских богословов, но фетвы они формулировали, как предписывала традиция Востока, с опорой на шариат.
Директор Научно-исследовательского института гуманитарных наук при Правительстве Республики Мордовия профессор В.А. Юрчёнков позднее говорил в интервью корреспонденту газеты «Комсомольская правда»: «Наша страна вовремя не смогла создать альтернативу для желающих получить традиционное исламское образование. И вот молодые возвращались из Саудовской Аравии и старикам говорили: не так молитесь, не по шариату. И были правы - наши татары веками жили по адату - исламу, который адаптировался к нашим устоям. По— тому здесь не было хиджабов, а был татарский костюм с мусульманскими элементами. Но эти ребята привезли со традиции арабов. А вместе с одеждой сюда приходит == идеология, ваххабизм» [1, с. 41].
^ Ваххабизм стал водоразделом периода реисламиза-2 ции Мордовии [15, с. 118]. В 1990-е гг. этот процесс про-
явил себя в с. Белозерье Ромодановского района, где сторонник радикального ислама Абузар (русский выходец из Астрахани Олег Марушкин) предпринял попытку создать джамаат (филиал астраханской мусульманской общины Айюба Омарова) (салим). В джамаат Абзуара вошло по разным данным от 40 до 50 молодых татарских семей сел Белозерье, Инят, Аксеново. Община существовала с 1997 по 1998 г. и прекратила существование, прежде всего, под влиянием самих мусульман с. Бело-зерья [15, с. 199].
Ещё одна особенность исламской жизни в Мордовии того периода - отсутствие единого органа управления делами мусульманских умм. С одной стороны, это характеризовало становление исламских институтов в республике, с другой, свидетельствовало об отсутствии согласия среди мусульман.
Оживляется, не смотря на малочисленность, и деятельность иудейских общин. Административное дробление стало характерным и для зарегистрированной в 2005 г. в Мордовии, еврейской иудейской общины. Изначально она включала в себя только 20 зарегистрированных членов. Но, при очевидной малочисленности адептов иудаизма, было зарегистрировано две самостоятельных общины: Еврейская общину Гэула и Еврейская общину г. Саранска. Первая входила в состав Конгресса еврейских религиозных организаций и объединений в России, вторая - в Федерацию Еврейских Общин России. Правда, задачи религиозных объединений совпадали: «сохранение и возрождение религиозных традиций евреев путем просветительской деятельности и организации отправления культа; пропаганда национальных и религиозных ценностей» [11, с. 87].
Однако юридическое оформление организаций не могло автоматически решить проблем конфессионального характера: иудеи Мордовии не имели раввина, плохо представляли догматы религии, не было ишабот и едер (духовных школ), отсутствовала синагога. Только 10 человек из всех внутренне идентифицирующих себя с иудеями, знали иврит. Идиш не владел ни один из представителей еврейского населения Мордовии.
Активизация религиозного компонента в российском обществе, рост интереса к религии сформировали у некоторой части населения потребность обратиться к новым учениям, нехарактерным для культурного пространства России. Часть из них проявила себя и на территории Мордовии.
Первой «новой» конфессией зарегистрированной в 1980-е гг. стало одно из авторитарных направлений индуизма «Общество сознания Кришны», в котором на момент регистрации организации в Мордовии насчитывалось 30 человек [12, с. 40]. Надо отметить, что так называемые «новые», нетрадиционные для России религиозные культы вели себя достаточно активно. Вот, например, эта конфессия с конца 1990-х годов регулярно проводила лектории в кинотеатре «Мордовия», где рассказывалось о культуре Индии, ведических практиках и, в контексте, с учением Кришны (гаудия-вайшнавизмом), а также распространяла печатные издания (главным образом индуистские философские трактаты «Бхагават Гита - как она есть», «Шримад Бха-гаватам», труды Шри Чайтани Махапрабху и Шрила Прабхупада).
Местная религиозная организация «Общество сознания Кришны города Саранска» («Харе Кришна - пища для жизни») была зарегистрирована в 1999 г. Численность её дошла до 134 человек к 2004 г. В настоящее время сохраняет статус действующей [13, с. 87].
Моноэтничностью состава, традиционной закрытостью отличалась, появившаяся в конце 1990-х гг. общи-
на езидов. Поклонение огню в разных его проявлениях -древнейшая форма религии. В Мордовии появление ее адептов связано с прибытием беженцев, спасающихся от религиозных гонений в мусульманский странах Ближнего Востока [6, с. 79]. Езиды являются примером сохранения этнической идентичности (курды) через прочную религиозную идентичность.
Но наиболее активными и многочисленными из нетрадиционных конфессий стали сторонники протестантизма. Работа протестантских проповедников опиралась на финансовую поддержку протестантских стран Европы и США. Протестантские миссионеры приезжали в Мордовию из западных областей России, из Латвии, Эстонии, Финляндии и Соединенных Штатов Америки.
Изначально протестантский прозелитизм встретил резко негативную реакцию со стороны РПЦ. В молодой Саранской и Мордовской епархии его рассматривали как акт «духовной агрессии в Мордовии» [7, с. 42]. В нашем регионе протестантизм был представлен рядом направлений: адвентисты, баптисты, лютеране, пятидесятники.
Проповедническая деятельность протестантов начинается в республике с 1985 г., когда в Саранск с проповедью «Свидетелей Иеговы» прибывает В.П. Боборы-кин. К моменту регистрации религиозной организации в 1996 году в ее рядах насчитывалось 20 человек [14, с. 55]. В начале нулевых годов ещё одна община была создана в г. Темникове. Миссионерская активность иеговистов была направлена на представителей тех социальных групп, которые были более подвержены внушению: инвалидов, людей попавших в сложную жизненную ситуацию, подростков.
В начале XXI в. именно в деятельности «Свидетелей Иеговы» будут найдены признаки деструктивной секты. Молодежная организация «Идущие вместе», родственники пострадавших от «Свидетелей Иеговы», представители Саранской и Мордовской епархии организовали ряд пикетов против их деятельности [9, с. 260].
В 1990-е гг. в Мордовии формируется община адвентистов (к одному из направлений относятся и «Свидетели Иеговы»). К началу XXI в. организация насчитывала 200 адептов в Саранске и 100 её приверженцев проживали в районах республики [16, с. 554].
Активизировалась и деятельность баптистов. Их миссионеры приезжали в Мордовию из разных центров организации, начиная с 1991 г. В результате были открыты молельный дом на улице Мокшанской в городе Саранске, привлекавший значительное количество молодежи.
Через год А. Н. Богатов, проповедник из Латвии, создает общину Евангелиевских христиан-баптистов (ЕХБ) «Миссия благовестия» с церковью «Возрождения» на улице Гончарова в Саранске. В 1996 г. украинский эмиссар Г.В. Гаврилов организует «Саранскую поместную церковь евангельских христиан «Благодать», а местные баптисты из общины ЕХБ «Миссия благовестия» В. Высоцкий и А. Голованов - Саранскую поместную церковь евангельских христиан - «Новая жизнь» [13, с. 11].
В 1990-е гг. миссионерская работа баптистов свелась к созданию детского клуб «Аванта» где организовывали детский досуг через творческую и спортивную деятельность, тематически связанную с изучением Библии; совершению благотворительных поездок в места лишения свободы; организации воскресной школы; была сформирована доступная библиотека, в которой проводили лектории по изучению Библии.
К концу 1990-х гг. баптистские общины были сформированы в ряде районных центров республики, а число верующих достигло 500 человек. С точки зрения соци-
альной, возрастной и профессиональной состав общин был очень разнороден.
Направление неопротестантизма на территории Мордовии в середине 1990-х годов определяла церковь христиан веры евангельской («пятидесятники»). В организационном плане они были представлены «Библейским центром Республики Мордовия христиан веры евангельской» (директор И.Е. Безлюдов), христианским центром «Добрая весть и милосердие» (директор А.А. Татаринов), «Саранским христианским центром» (директор И.Д. Абрамов). Здесь опять мы сталкиваемся со стандартным набором действий, предпринимавшихся протестантскими организациями для укрепления своего положения в регионе: создание филиалов в районах республики, благотворительная деятельность, в частности, финансирование реабилитационного центра для асоциальных лиц в деревне Нерлей Большеберезниковского района.
Была серьёзная попытка связать протестантизм и с национальной культурой мордовского народа. В 1991 г. в г. Саранске состоялось открытие Мокша-эрзянской протестантской (лютеранской) церкви, богослужение в которой предполагалось вести на мордовских языках. Именно языковой вопрос в этой организации был поставлен как главный. Адептами этого направления лютеранства были представители мордовской интеллигенции и национальные административные кадры, поддерживающие контакты с Прибалтийскими странами и Финляндией. Мокшанское отделение церкви возглавил Микеш (В.Н. Мишин), эрзянское -А. С. Алешкин.
Руководители отделений входили в руководство мордовских национально-политических движений сформировавшихся в 1990-е гг.: «Вельмема» («Возрождение»), «Вайгель» («Голос») и «Масторава» («Мать-земля»). По мнению ученых, на национальных организациях мокши и эрзи сказался дуализм национального самосознания мордвы, его двухуровневый характер: гражданско-правовой уровень (государственная институционализа-ция мордовской этничности, ее представленность в многонациональном государстве) и культурно-языковой уровень (внутриэтнические различия) [3, с. 114]. Привлекательным было и то, что движения выдвигали программы борьбы с ассимиляцией мокшан и эрзян [4, с. 45].
Лютеранско-протестантская церковь, проповедующая на родных языках, рассматривалась некоторыми представителями национальной интеллигенции как сила, способная противостоять «ассимиляции», создать лакуну для использования родных языков, исчезающих из культурной и коммуникативной повседневной практики мордвы. Развитие религиозности на родном языке служило хорошим подспорьем реализации этих идей.
К делу подошли со всей серьёзностью. Предполагалось, что удастся создать лютеранские приходы в мо-ноэтничных мордовских селах республики. Профессора Д.Т. Надькин и Д.В. Цыганкин начали работу по переводу Библии на мордовские языки. К научной интеллигенции в пропаганде лютеранства присоединилась фольклорная группа «Торама». Протестантская миссионерская деятельность охватила города и сельские населенные пункты Мордовии. Помимо идеи о богослужении на национальном языке пропагандировались отказ от поклонения иконам, почитания Богородицы и святых, монашества и др. Учредителями первого лютеранского прихода стали члены общества «Масторава».
Первоначально богослужения велись на мордовских языках. Затем, службы перешли на русский язык с переводом на мокшанский или эрзянский языки. Таким образом, задача этнического выделения мокши и эрзи и ре-
сз о
сг ш
0
1
-1 У
"О ш
сг
лигиозного национального дистанцирования от русской культуры через религию не реализовалась.
А планы были обширные! Предполагалось строительство собственного здания в центре Саранска, на перекрестке улиц Демократической и Советской. Рядом с Иоанно-Богословским собором (!) был даже поставлен закладной камень. Ответом стали протесты горожан в форме пикетов на предполагаемом месте строительства лютеранской церкви.
Имелись достаточно резкие оценки ситуации. В.А. Тишков, например, отмечал: «Протестантский прозелитизм, проявившийся в поддержке лютеранской общины в Мордовии, не приносит и не принесет религиозного согласия в республику, а те, кто собирался строить протестантский храм в центре Саранска, просто выглядят безответственными фанатиками. Религию и верующих должно отличать смирение, о чем религиозные активисты часто забывают» [20, с. 14].
Адепты национальной церкви пользовалось финансовой поддержкой из Финляндии. Из Хельсинки поступали переведенные на мордовские языки издания. Именно переводы на мордовский язык священных книг вызвали жесткое неприятие представителей РПЦ. Епископ Саранский и Мордовский Варсонофий, например, отмечал «...книги, поступающие к нам из Финляндии и переведенные на местные языки, не понимает не только простой народ, но и священники» [8, с. 43].
Расхождения РПЦ и протестантов во взглядах на догматы веры и прозелитистская экспансия протестантов не могли способствовать сближению Саранской и Мордовской епархии РПЦ с протестантами Мордовии. Но стремление добиться этноконфессионального мира и совместно противостоять угрозам этнорелигиозного экстремизма побудило установить межконфессиональные контакты. Протестантские общины сохранились в конфессиональной палитре Мордовии и в настоящее время. Правда национальный компонент в деятельности этих общин более не выдвигается на первое место.
Но было ещё одно религиозное движение, с которым часть мордовской интеллигенции связывала надежды формирования этнической идентичности. Речь шла о возрождении традиционной мордовской веры -язычества. Часть интеллигенции (в основном представители мордвы-эрзи) пыталась через обращение к язычеству решить ряд задач. Некоторые из них мы обозначили, рассматривая попытки создания на территории республики мокше-эрзянской церкви: возрождение национальной культуры через обращение к древней вере; сохранение языка и расширение пространства его применения. Высказывалось и стремление вести борьбу с православной Церковью, поскольку она, якобы, размывает, если не уничтожает, черты, характеризующие своеобразие мордовского этноса.
Активно действовать неоязычники также начинают в 1991 г. Надо отметить, что инициаторы возрождения «национальной веры» (П. Бочкин, Р. Кемайкина, Г. Му-салев (Кшуманцянь Пиргуж), Е. Четвергов, А. Шаронов и др.) были организаторами и активными участниками эрзянских культурно-политических общественных объединений. Это такие организации как «Эрзянь Мастор» («Земля эрзян»), «Фонд спасения эрзянского языка им. А.П. Рябова», ассоциация эрзянских женщин «Эрзява», культурные движения «Эстер Аво» «Мастер — Аво». Неоязычество его адептами преподносилось как «эрзянская национальная вера». Следует признать, что со у субэтноса морвы - эрзи пережитки язычества проявляем ются при отправлении православной религиозной празд-^ ничной обрядовости [5, с. 67-68]. В активном лингви-2 стическом обороте эрзян были упоминания богов древ-
него языческого пантеона - Инешке-паз, Пургине-паз, Варм-ава, Нор-ава. Но очевидно и другое - среди мордвы-эрзи не было тех, кто характеризовал бы свою религиозную идентичность как языческую, сохраняя «двоеверие», они считали себя православными христианами [18, с. 114]. Из этого следует, что язычество как целостная система верований не сохранилась. В православную обрядность на народном, обыденном уровне проникли лишь отдельные его элементы. А значит, группе национальных активистов, рьяно выступивших за возрождение язычества среди мордвы, предстояло конструирование, по сути, новой веры, опираясь, большей частью, на собственные представления о комплексе традиционных религиозных верований эрзян.
Но, конечно, нельзя представлять дело так, что формирование вероучения новой религии было исключительно плодом фантазии её создателей. Активно использовались различные письменные источники, в том числе, научные труды. Последнее, зафиксированное учёными, описание языческих молянов принадлежало М.Е. Евсевьеву. Он наблюдал их в последней четверти XIX в. и описал это языческое действо в работах «Брат-кины и другие обряды мордвы Пензенской губернии» и «Мордва Татреспублики». Работы эти переиздавались и в ХХ веке. В частности, они были опубликованы в 5 томе избранных трудов учёного (Саранск, 1966).
Авторитетный учёный - этнолог ХХ в. Н.Ф. Мокшин также в своих работах представил мифологию мордвы, отражавшую языческие верования. [17; 18;19].
Та часть мордовской интеллигенции, которая занялась возрождением язычества, представляла этот процесс следующим образом. В основу новой религии был положен эпос «Масторава» в обработке профессора А. Шаронова, изданный в 1994 г. Составляющими новой религии, при «переизобретении» ритуально-символического комплекса» (как обозначила это в своих исследованииях О.А. Богатова[4, с. 174]) стали: анимизм (поклонение духам природы); культ предков (покштя); общенародный выбор жречества (озатя).
Воссоздававшая язычество интеллигенция называла себя адептами «национальной эрзянской веры». Видимо, не имея чёткого представления об особенностях религиозного мировоззрения, они, при явно выраженном политеизме предложенного вероучения, настаивали на его монотеистической сущности. Обосновывалось это так: если во главе пантеона стоит верховный бог Нишке-паз (Инешки-паз), то к политеизму и язычеству это не имеет никакого отношения. Предлагалось назвать новую религию «эрзянь мель».
Поклонение духам природы соответствовало естественному сельскохозяйственному календарю традиционных обществ, что, по мнению эрзянских общественников, придавало национальной религии космогонический смысл, делало ее естественной, в противовес «искусственному, изобретенному» и силой навязанному эрзянам православию.
Поклонение предкам предполагало почитание не только ушедших в мир иной родственников, но и культ реальных и легендарных исторических героев (Алабуга и Баюш, Пургаз, Тюштя), почивших деятелей мордовской культуры (М.Е. Евсевьев, А.П. Рябов, С.Д. Эрьзя, А. Ф Юртов).
Выборный характер языческого жречества должен был подчеркнуть различия с православной Церковью, где существовало и существует единоначалие. Другой причиной было отсутствие жрецов у современной мордвы.
Эрзянские неоязычники утверждали традиционный характер религии через признание матриархата как
естественного института управления мордовским социумом, в условиях, когда мужчины избирали военное поприще. Закономерно, что жрецом (озав) избрали секретаря общественно-политической организации «Мас-торава», вышивальщицу и поэтессу Маризь Кемаль (Р.С. Кемайкина). Именно она возглавила моления новой религии «Раськень Озкс» в 1999 г. Национальная газета «Эрзень мастор» в 1994 г. (№ 4) приводила ее слова: «Мы должны не играть в веру, а молиться нашим богам, тогда мы и наш народ будем спасены; наше сознание действительно вернётся к естественной вере; мы вновь будем частью природы и космоса, преодолеем навязанное нам, придуманное христианство».
Общественные моления у языческой мордвы (как и других европейских народов) проводились в священных рощах. Сельскохозяйственная деятельность в ХХ в. значительно сказалась на лесной зоне республики. Традиционные для молянов XVШ-XIX вв. места были утрачены или забыты. Общественные моления стали организовывать в удобных, а не сакральных местах.
Первое общественное моление в честь верховного божества пантеона Нишке-паза было проведено в окрестностях села Тавла Кочкуровского района Мордовии.
Выбор места проведения моляна, вероятно определился местом жительства лидера фольклорной группы «Торама» В.И. Ромашкина (Йовлань Оло), который сотрудничал с протестантско-лютеранской церковью в Мордовии и был одним из составителей религиозных ритуалов неоязычества.
Но следует признать, что институт жречества, как институт религиозных лидеров, в эрзянском неоязычестве сформирован не был. Предполагалось, что религиозная обрядовость сосредоточится в семейной культуре. Это также не получило распространения.
Неоязычество было составной частью идеологии националистической политической партии «Эрзян Мас-тор». Её радикализм выражался, прежде всего, в призыве создать самостоятельную республику эрзян в составе Российской Федерации, в агрессивной пропаганде против РПЦ, как «исторического угнетателя» эрзянского народа. Стремление отмежеваться от мордвы-мокши сочеталось у лидеров организации с активной пропагандой идеи культурно сходства с Финляндией, Эстонией, Венгрией.
С.Б. Филатов писал об эрзянском неоязычестве: «Зарождение языческого движения в конце 1980-х - начале 2000-х гг. было бурным, однако со временем оно остановилось в своем развитии - не возникло активных языческих общин, не было создано кодифицированного вероучения, после 1990-х гг. у движения не появилось новых лидеров и заметных активистов» [21, с. 296]. На молении 1999 г., которое состоялось при участии Государственного комитета по национальной культуре Правительства РМ (руководитель профессор А.С. Лузгин) присутствовала несколько тысяч человек, но последователей новой веры было только 100 человек и, главным образом, в эрзянских диаспорах России. Можно говорить, что неоязычество ограничивалось рамками группы этнической интеллигенции «для совместного исповедания веры». Это подтверждается наблюдением очевидцев: большинство присутствующих вели себя как зрители, но не как адепты религии, стремящиеся участвовать в обрядах.
Благодаря правительственной поддержке, как нового явления в национальной культуре республики, мордовское эрзянское неоязычество потеряло протестный характер и не рассматривалось более в качестве религии. Его стали ассоциировать с культурным явлением в рамках фольклорных праздников, народных гуляний.
Традиционные праздники сел, исторически связанные православной традицией с престольными праздниками и Троицей (вторая суббота июня) ознаменовываются в эрзянских селах и районных центрах многолюдными озксами: историческими аллюзиями народных гуляний без религиозной подоплеки.
Неоязыческий перформанс охватил период чуть более десяти лет. «Национальная религия эрзян», как созданное гуманитарной интеллигенцией учение, не обрело массового распространения в народе, но стало знаком определенного культурного и политического этапа этнической истории мордовского народа.
Таким образом, подводя итог, отметим, что возникающие в первое постсоветское десятилетие разнообразные течения нехарактерные для религиозной культуры России, равно как возрождение традиционных конфессий (православие, ислам) следует, на наш взгляд, оценить как противоречивое явление. С одной стороны, это говорит об духовном возрождении, поиске народами, населявшими Россию, нравственных идеалов и ориентиров самоидентификации на фоне разрушающейся коммунистической идеологии. С другой стороны, религиозные идеи были использованы представителями националистических движений и могли привести к дезинтеграции общества и к серьёзным конфликтам на национальной почве. В условиях многонациональности России развитие этой тенденции могло представлять серьёзную опасность для социума. Этому могло способствовать и либеральное законодательство, которое в 1990-е годы, порой без должного анализа последствий, принималось законодательными органами по аналогии законодательной практикой развитых западных стран и США, оценивавшихся в то время как эталон демократии.
Возможность такого развития событий была и в Мордовии. Хотя, признаем, что, по сравнению с другими регионами страны, здесь ситуация была не самой острой. Но тем не менее, и мордовская лютеранская и эрзянская неоязыческая религии позиционировали свое присутствие в конфессиональном пространстве Мордовии, во-первых, как национальные религии и, во- вторых, как организации противостоящие православию. Это не могло не вызвать противодействие со стороны Саранской и Мордовской епархии. Владыка Варсонофий предостерегал в те годы: «доморощенные лютеране во главе с их руководителями ..., которые с благословения финских лютеран захватили плацдарм в Мордовии . целенаправленно приступили к лютеранизации Мордовии, не ведая, может быть, о том, что они тем самым занимаются расколом мордовского народа, ... прикрываясь заботой о сохранении мордовских языков, сеют смуту в народе, отчуждая его от русского народа» [7, с. 45]. Оценка жёсткая, но точно уловившая суть происходящего.
Национальный пафос проводников и конструкторов мордовского лютеранства и эрзянского неоязычества вступал в резонанс с инославной ориентацией лидеров новых деноминаций - Финляндии, Эстонии. Так, использование мордовских языков в богослужении лютеранской церкви неуклонно сворачивается с отъездом из Саранска в 2009 г. финских миссионеров [21, с. 299]. Лютеранская церковь теряет национально ориентированный характер.
Неоязычество под влиянием гибкой конфессиональной и культурной политики властей Мордовии переходит в разряд культурных не политических и внеконфессио-нальных явлений праздничного календаря республики.
Литература
1. Бахмустов, С.Б. Монастыри Мордовии как историко-культурный феномен: специальность 24.00.04 «При-
сз о
сг ш
0
1
-1 У
"О ш
сг
d I_
u
кладная культурология»: автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата культурологии / С.Б. Бахмустов. - Саранск, 2000. - 18 с. -Текст: непосредственный.
2. Бахмустов, С.Б. Православие Мордовии в лицах / С.Б. Бахмустов - Саранск: Тип. «Красный Октябрь», 2006. - 384 с. - Текст: непосредственный.
3. Богатова, О.А. Гармонизация межэтнических отношений в региональном социуме / О.А. Богато-ва. - Саранск: Изд-во Мордов. ун-та, 2003. - 340 с. -Текст: непосредственный.
4. Богатова, О.А. Повторное изобретение и трансформация локальной религиозной традиции: эрзянский неоязыческий ритуал / О.А. Богатова. - Текст: непосредственный // Этнографическое обозрение. -2015. - № 5. - С. 33-50.
5. Бромлей, Ю.В. Очерки теории этноса / Ю.В. Бром-лей. - Москва: Наука, 1983. - 412 с. - Текст: непосредственный.
6. Брук, С.И. Население мира. Этнодемографическая справка / С.И. Брук. - Москва: Наука, 1986. - 828 с. -Текст: непосредственный.
7. Варсонофий (Судаков), епископ. Доклад на Торжественном акте 3 августа 2000 года / епископ Саранский и Мордовский Варсонофий. - Текст: непосредственный // Саранские епархиальные ведомости. -2000. - № 9. - С. 66-75.
8. Варсонофий (Судаков), епископ. Спасительный путь возрождения Саранской епархии в конце ХХ века. Послания, письма, доклады / епископ Варсонофий (Судаков). - Саранск: Тип. «Красн. Окт.», 1999. -376 с. - Текст: непосредственный.
9. Всеобщая декларация прав человека: [утверждена и провозглашена Генеральной Ассамблеей ООН 10 дек. 1948 г.]. - Москва: ТОО «Иван», 1993. - 28,[2] с. - Текст: непосредственный.
10. Ислам в Мордовии: информационно-аналитический портал. - Саранск, 2013. - URL: https://islam-rm.com/ (дата обращения: 04.04.2022). - Текст: электронный.
11. Козлов, В.И. Проблематика этничности / В.И. Козлов. - Текст: непосредственный // Этнографическое обозрение. - 1995. - № 4. - С. 48-62.
12. Мартыненко, А.В. Мусульмане Мордовии: проблемы преодоления внутреннего конфликта / А.В. Мартыненко. - Текст: непосредственный // Россия и мусульманский мир. - 2013. - № 8 (254) - С. 30-35.
13. Мартыненко, А.В. Феномен конфессиональных меньшинств в республике Мордовия (в контексте формирования толерантности в современном российском социуме) / А.В. Мартыненко, Т.Д. Надь-кин. - Текст: непосредственный // Вестник КазГИК. -2012. - № 2. - С. 57-62.
14. Местная религиозная организация «Общество сознания Кришны города Саранска»: сайт. - Саранск, 2022. - URL: https://www.rusprofile.ru/id/3564043 (дата обращения: 23.10.2023). - Текст: электронный.
15. Миннуллин, И.Р. Исламское возрождение в татарской деревне Мордовии в советский и постсоветский периоды / И.Р. Миннулин. - Текст: непосредственный // Историческая этнология. - 2016. - № 1. -С. 128.
16. Моисеев, А.К. Нетрадиционные религиозные организации в социокультурном пространстве Республики Мордовия / А.К. Моисеев. - Текст: непосредственный // Вестник Чувашского университета. -2011. - № 2. - С. 102-108.
17. Мокшин, Н.Ф. Мордва и вера / Н.Ф. Мокшин, Е.Н. Мокшина. - Саранск: Морд. кн. изд-во, 2005. -531 с. - Текст: непосредственный.
18. Мокшин, Н.Ф. Этноконфессиональные процессы у мордвы на современном этапе / Н.Ф. Мокшин, Е.Н. Мокшина // Этнокультурное и конфессиональное пространство Российского Севера в условиях экономического роста (финно-угорское измерение российской северной политики, горизонты международного сотрудничества, взаимодействие государства, церкви и гражданского общества): материалы Второго Северного социально-экологического конгресса «Горизонты экономического и культурного развития (19-20 апреля 2006 г.). - Сыктывкар, 2007. - С. 73-83.
19. Мокшина, Е.Н. Религиозная жизнь мордвы во второй половине XIX - начале XXI века / Е.Н. Мокшина. - Саранск: Мордовское книжное изд-во, 2006. -306 с. - Текст: непосредственный.
20. Народы России. Атлас культур и религий / отв. ред. В.А. Журавский, О.Е. Казьмина, В.А. Тишков. - Москва: ИПЦ «Дизайн. Информация. Картография», 2009. - 320 с. - Текст: непосредственный.
21. Саранская епархия, 1991-2001 / сост. С.Б. Бахмустов. - Саранск: Красный Октябрь, 2001. - 287 с.; ISBN 5-7493-0320-9. - Текст: непосредственный.
ACTIVITIES OF NON-ORTHODOX FAITHS IN THE REPUBLIC OF MORDOVIA IN THE SECOND HALF OF THE 80S-90S. XX CENTURY
Belkin A.I., Mochalov E.V.
National Research Ogarev Mordovia State University
The article reflects the activities of non-Orthodox confessions in the Republic of Mordovia in the second half of the 80s -90s of the twentieth century (Islam, Protestant organizations, Judaism, attempts to revive pagan beliefs of ancient Mordovia), the activation of religious life associated with the liberalization of legislation on cults, the expansion of freedom of activity of religious denominations. The inconsistency of the situation is shown, associated with such factors as intra-confessional disagreements, insufficient knowledge by most adherents of the fundamentals of the teaching of the professed religion, attempts to use religious movements by nationalist forces. Based on the above facts, it is stated that the main way to resolve contradictions between civil society and religious organizations and movements is the interaction of state bodies with various layers of adherents of these creeds, the activities of state structures aimed at giving these teachings the status of cultural heritage of indigenous ethnic groups living in this territory.
Keywords: church, religion, state, Islam, Protestantism, neo-Paganism, nationalism, national culture, cultural heritage.
References
1. Bakhmustov, S.B. Monasteries of Mordovia as a historical and cultural phenomenon: specialty 24.00.04 "Applied cultural studies": abstract of the dissertation for the degree of Candidate of Cultural Studies / S.B. Bakhmustov. - Saransk, 2000. - 18 p. -Text: direct.
2. Bakhmustov, S.B. Orthodoxy of Mordovia in persons / S.B. Bakhmustov - Saransk: Type. "Red October", 2006. -384 p. - Text: direct.
3. Bogatova, O.A. Harmonization of interethnic relations in regional society / O.A. Bogatova. - Saransk: Publishing House of Mor-dovians. un-ta, 2003. - 340 p. - Text: direct.
4. Bogatova, O.A. Re-invention and transformation of local religious tradition: Erzya neo-pagan ritual / O.A. Bogatova. - Text: direct // Ethnographic review. - 2015. - No. 5. - pp. 33-50.
5. Bromley, Yu.V. Essays on the theory of ethnos / Yu.V. Bromley. - Moscow: Nauka, 1983. - 412 p. - Text: direct.
6. Brook, S.I. World population. Ethnodemographic reference / S.I. Brook. - Moscow: Nauka, 1986. - 828 p. - Text: direct.
7. Varsonofy (Sudakov), bishop. Report on the Solemn Act August 3, 2000 / Bishop Varsonofy of Saransk and Mordovia. - Text: direct // Saransk diocesan Gazette. - 2000. - No. 9. - pp. 66-75.
8. Varsonofy (Sudakov), bishop. The saving path of the revival of the Saransk diocese at the end of the twentieth century. Epistles, letters, reports / Bishop Varsonofy (Sudakov). - Saransk: Type. "Red. Oct.", 1999. - 376 p. - Text: direct.
9. Universal Declaration of Human Rights: [approved and proclaimed by the UN General Assembly on December 10, 1948]. -Moscow: Ivan LLP", 1993. - 28,[2] S. - Text: direct.
10. Islam in Mordovia: information and analytical portal. - Sa-ransk, 2013. - URL: https://islam-rm.com / (accessed: 04.04.2022). -Text: electronic.
11. Kozlov, V.I. Problematics of ethnicity / V.I. Kozlov. - Text: direct // Ethnographic review. - 1995. - No. 4. - pp. 48-62.
12. Martynenko, A.V. Muslims of Mordovia: problems of overcoming internal conflict / A.V. Martynenko. - Text: direct // Russia and the Muslim world. - 2013. - № 8 (254) - Pp. 30-35.
13. Martynenko, A.V. The phenomenon of confessional minorities in the Republic of Mordovia (in the context of the formation of tolerance in modern Russian society) / A.V. Martynenko, T.D. Nag-kin. - Text: direct // Bulletin of KazGIK. - 2012. - No. 2. - pp. 5762.
14. Local religious organization "Society of Krishna Consciousness of the city of Saransk": website. - Saransk, 2022. - URL: https:// www.rusprofile.ru/id/3564043 (accessed: 10/23/2023). - Text: electronic.
15. Minnullin, I.R. Islamic revival in the Tatar village of Mordovia in the Soviet and post-Soviet periods / I.R. Minnulin. - Text: direct // Historical ethnology. - 2016. - No. 1. - p. 128.
16. Moiseev, A.K. Non-traditional religious organizations in the socio-cultural space of the Republic of Mordovia / A.K. Moiseev. - Text: direct // Bulletin of the Chuvash University. -2011. - No. 2. - pp. 102-108.
17. Mokshin, N.F. Mordva and vera / N.F. Mokshin, E.N. Mokshi-na. - Saransk: Mord. kn. publishing house, 2005. - 531 p. -Text: direct.
18. Mokshin, N.F. Ethno-confessional processes in Mordvins at the present stage / N.F. Mokshin, E.N. Mokshina // Ethno-cultural and the confessional space of the Russian North in the conditions of economic growth (Finno-Ugric dimension of Russian Northern policy, horizons of international cooperation, interaction of the state, church and civil society): materials of the Second Northern Socio-Ecological Congress "Horizons of Economic and Cultural Development (April 19-20, 2006). - Syktyvkar, 2007. - pp. 73-83.
19. Mokshina, E.N. Religious life of the Mordvins in the second half XIX - early XXI century / E.N. Mokshina. - Saransk: Mordovian Book Publishing house, 2006. - 306 p. - Text: direct.
20. The peoples of Russia. Atlas of Cultures and Religions / ed. V.A. Zhuravsky, O.E. Kazmina, V.A. Tishkov. - Moscow: CPI "Design. Information. Cartography", 2009. - 320 p. - Text: direct.
21. Saransk Diocese, 1991-2001 / comp. S.B. Bakhmustov. - Saransk: Krasny Oktyabr, 2001. - 287 p.; ISBN 5-7493-0320-9. -Text: direct.
