CC BY
36
Гендерная асимметричность общины делала ее естественным носителем памяти о доиндустриаль-ном прошлом города (поскольку в составе ее, как правило, высока была доля старожилов), однако не она, а именно некоренное население определяло лицо городского православного сообщества. В условиях, когда связи внутри него носили во многом спорадический характер, структура его оставалась подвижной. Достаточно четко фиксируемое «ядро» (списочный состав членов общины) окружала весьма рыхлая «периферия», в составе которой выделялись слои наиболее активных и инициативных верующих (воцерковленных) и эпизодических участников. К внешнему кругу верующих относилось и непостоянное население, люди, оказавшиеся в городе проездом, или проживающие в нем временно.
Из вышесказанного следует, что изучение религиозной жизни индустриального города должно быть вписано в такую систему координат, которая учитывала бы тройную подвижность и известную автономность базовых факторов: механически расширяющегося пространства, механически растущего социума и выделяемого из него религиозного сообщества. Первая ее условная ось - «пространство» -характеризуется неустойчивостью и сакральной не-освоенностью. На второй оси («социум») существенны высокая степень разнородности и ускоренная динамика городского населения по количеству и составу, в связи с чем его определяющей чертой является преобладание некоренного населения, временно пребывающего в ситуации маргинальности. Это требует включения разнообразных компенсаторных и защитных механизмов, чаще всего лежащих в диапазоне, ограниченном с одной стороны девиацией, а с другой стороны - традицией, обращение к которой помогает индивиду выдерживать давление окружающей его обстановки и неопределенность своего социального статуса. Прибегая к известной классификации стратегий индивидуальной адаптации Р. Мертона, можно сказать, что оборотной стороной традиционности нередко становится ритуалистическое приспособление к жизненным условиям, что в крайней форме приводит к избыточной нормированности религиозного поведения (стремлению «едва ли не с маниакальной навязчивостью соблюдать институциональные нормы»), скованности его требованиями раз и навсегда усвоенных образцов в ущерб достижению общественно одобряемых целей [6, с. 268 -269].
Наконец, третья ось («конфессиональное сообщество»), по сравнению с двумя другими, наиболее зыбка в силу внутренней разобщенности слоя верующих, когда воцерковленное меньшинство окружено куда более многочисленной группой лиц, религиозная идентичность которых носит формальнодемонстративный характер, а соответствующее ей поведение осуществляется только потому, что признается нормативным (привычным, традиционным).
Источники и литература
1. Будина, О.Р. Город и народные традиции русских. По материалам Центрального района РСФСР / отв. ред. М.Г. Рабинович / О.Р. Будина, М.Н. Шмелева. - М., 1989.
2. Гордиенко, Н.С. Актуальные проблемы критики идеологии современного русского православия / Н.С. Гордиенко // Атеизм, религия, современность. - Л., 1977. -С. 82 - 100.
3. Город в процессе исторических переходов. Теоретические аспекты и социокультурные характеристики. -М., 2001.
4. Каганский, В.Л. Культурный ландшафт и советское обитаемое пространство / В. Л. Каганский. - М., 2001.
5. Левинсон, А.Г. О возможности культурологического анализа взаимоотношений человека и городской среды / А.Г. Левинсон // Левинсон А.Г. Опыт социографии. - М., 2004. - С. 39 - 45.
6. Мертон, Р.К. Социальная теория и социальная структура / Р.К. Мертон. - М., 2006.
7. Миронов, Б.Н. Русский город в 1740 - 1860-е годы: демографическое, социальное и экономическое развитие / Б.Н. Миронов. - Л., 1990.
8. Опыт российских модернизаций XVIII - XX века / отв. ред. акад. В.В. Алексеев. - М., 2000.
9. Рабинович, М.Г. Очерки этнографии русского феодального города. Горожане, их общественный и домашний быт / М.Г. Рабинович. - М., 1978.
10. Смирнов, М.Ю. Очерк истории российской социологии религии / М.Ю. Смирнов. - СПб., 2008.
11. Советский город. Социальная структура. - М., 1988.
12. Хальбвакс, М. Социальные классы и морфология / М. Хальбвакс. - СПб., 2000.
13. Чистов, К.В. Традиция и вариативность / К.В. Чистов // Чистов К.В. Народные традиции и фольклор. -М., 1986. - С. 107 - 127.
14. Barth, G.P. Instant cities. Urbanization and the Rise of San Francisco and Denver / G.P. Barth. - N.Y., 1975.
15. Maciocco, G. Urban Landscape Perspectives: Landscape project, City project / G. Maciocco // Urban Landscape perspectives / Ed. by Giovanni Maciocco. - Berlin, 2008. -P. 1 - 27.
УДК 300-399
В.А. Емельянов
Научный руководитель: доктор исторических наук, профессор А.А. Пасс
ДЕВИАЦИЯ МОЛОДЕЖИ КАК СЛЕДСТВИЕ НЕУДАЧНОЙ СОЦИАЛЬНОЭКОНОМИЧЕСКОЙ ПОЛИТИКИ И «ШОКОВЫХ» РЕФОРМ В СЕРЕДИНЕ 1990-Х ГГ.
В статье рассматриваются последствия социально губительных «шоковых» реформ Российской экономики в середине 1990-х гг., повлекших за собой критическое понижение уровня жизни всех слоев населения, особенно в такой незащищенной группе как молодежь.
Приведены примеры возрастающей девиации молодого поколения в данном периоде: рост уровня наркомании, алкоголизма и молодежной преступности.
Молодежные объединения, «шоковые» реформы, девиация, наркомания, алкоголизм, преступность.
Consequences of socially pernicious "shock" reforms of Russian economy in the mid-nineties caused the critical fall of the living standards of all segments of population, especially in such an unprotected group as youth are considered in the article. The examples of increasing deviation of young generation in this period are given in the paper: growth of the level of drug addiction, alcoholism and youth crime.
Youth associations, "shock" reforms, deviation, drug addiction, alcoholism, crime.
В ходе проведенных в середине 1990-х гг. социологических исследований фондом «Социальное аут-сайдерство молодежи как источник опасностей и угроз в условиях пограничного региона» было установлено, что в результате неэффективной государственной политики в социальной сфере 39,68 % молодых людей были неудовлетворенны своими доходами, 33,47 % - размером собственности, 25,05 % -гарантиями трудовой занятости, 25 % - возможностью участвовать в принятии решений. При этом 57,31 % опрашиваемых верят только в себя и свои силы, и только 1 % надеется на помощь других людей, Президенту РФ доверяют лишь 27,25 % молодежи, церкви - 6,21 %, милиции - 3,21 %, политическим партиям - 0,6 %, никому не доверяют -
32,06 %, не определились - 17,03 %. Одним из последствий тотального кризиса недоверия в молодежной среде является готовность 31,46 % молодых уехать за границу на постоянное место жительства.
Жизнь в условиях непредсказуемости и постоянного риска, обусловленного экономическими, политическими и правовыми факторами, стала являться доминирующим фактором и вызывать у молодежи чувство тревоги (21,1 %), отчаяния (3,4 %) и безразличия (13,8 %). Каждый пятый боялся остаться без работы и каждый второй боялся не справиться с материальными трудностями.
В психологии существует такое понятие как ад-диктивное поведение (от англ. Addiction - пагубная привычка, пристрастие к чему-либо), выраженное в умышленном уходе индивида от реальности и проблем. В здоровом обществе - это нормальное явление: люди уходят с головой в работу, медитируют, прослушивают музыку, мечтают о чем-либо. В обществе с таким уровнем конфликтогенных социально-экономических факторов, какое было в 1990-е гг. в России, аддиктивное поведение было выражено в скачкообразном увеличении вспышек алкоголизма и наркомании.
Среди учащихся в этот период алкоголь не употребляло лишь 14 % молодых людей, каждый десятый пил чаще, чем раз в неделю. К 17 годам 45,7 % юношей и 54,5 % девушек употребляли алкоголь более одного раза в месяц. Среди наркоманов (82,4 чел. на 100 тыс. населения), из них 82 % - люди моложе 24 лет. Преобладающий возраст приобщения снизился с 17 - 18 лет до 12 - 13 лет. От 7 до 10 % не имели запретительных установок в отношении употребления наркотиков.
К середине 1990-х гг. средний возраст наркомана составлял 21 год, к концу 1990-х - 18 лет, в самом
начале XXI в. - 13 - 14 лет [3, с. 7]. Уровень заболеваемости наркоманией среди подростков был примерно в 2 раза выше, чем среди остального населения в целом. Молодежь злоупотребляла наркотиками в 7,5 раза выше, чем взрослое население, психоактивными веществами (ПАВ) в 11,4 раза выше. Официальные данные о количестве наркоманов в России противоречивы и колеблются от 4 до 6 млн. чел. Согласно нормам, принятым Всемирной организацией здравоохранения (ВОЗ), на учет ставится только каждый 50-й наркоман, из чего можно сделать вывод о том, что реальная ситуация с наркоманией в России гораздо страшнее. К примеру, в Москве к 2000 г. наркоманами являлись 300 тыс. подростков до 16 лет, а по стране в целом - 950 тыс. в возрасте от 10 до 18 лет.
Многочисленные социальные исследования на эту тему показывают, что наркомания не поражает всех разбора. Глубоко ошибаются те, кто думают, что наркомания - это удел самых бедных или самых богатых. Безусловно, это главные группы риска, но, в первую очередь, в эти цепи попадают благодаря личностным факторам, а не по принадлежности к социальной группе.
27,5 % наркоманов причиной своего начала употребления наркотиков назвали конфликты и психологическое напряжение в семье, 24,1 % - плохие бытовые условия и отсутствие перспективы в личной жизни или продвижения по служебной лестнице,
17,3 % - отчуждение окружающих дома и на работе
[5].
Высшее образование в своей основе стало платным, даже в государственных ВУЗах доля приема на бюджет значительно сократилась, а доля «платни-ков» за 5 лет увеличилась в 3 раза. Многие престижные ВУЗы стали недоступны для детей из малообеспеченных семей, довольно часто студенты были вынуждены работать, чтобы продолжить обучение. Рабочих мест не хватало, поэтому далеко не всегда оправдывались ожидания молодых людей после получения долгожданной профессии, а даже те, кто трудоустроились, находились в стрессовой ситуации из-за низкой заработной платы, задержек с ее выплатами и постоянным риском быть уволенным.
Впервые со времен Гражданской войны в России появились сотни тысяч бездомных и беспризорных детей, часто не умеющих ни читать, ни писать. По разным оценкам их насчитывалось до 2,5 млн. чел. [2, с. 310], [6, с. 11 - 13, 16 - 19], [7, с. 252]. В конце 1990-х гг. на 10 тыс. взрослых приходилось 117 преступлений, а на аналогичное количество подростков
203 или на 57,64 % больше. В 1988 г. в российских тюрьмах находилось 20 тыс. подростков, в 2004 г. -39 тыс. или на 51,28 % больше, при общем числе заключенных в 860 тыс. чел.1 За 10 лет число подростков, ежегодно доставляемых в органы внутренних дел, увеличилось в два раза и составило 1,2 млн. чел., ими совершается более 200 тыс. преступлений в год. По данным МВД количество убийств и покушений на убийство, совершаемых подростками за год, с 1991 г. увеличилось в три раза, за этот же период в 15 раз увеличилось количество преступлений, связанных с оборотом наркотиков. Среди причастных к ним лиц преобладает молодежь: в качестве распространителей и потребителей. Благодаря целенаправленной и хорошо оплачиваемой рекламе алкоголя и табачных изделий неотъемлемыми атрибутами молодежной субкультуры стали сигареты, пиво и легкие наркотики (марихуана, экстази).
Что представляла из себя молодежь в самом начале нового тысячелетия? Ответить на этот вопрос могут результаты общероссийского исследования «Девиация подростков и молодежи: алкоголизм, проституция, наркомания», проведенное в июне 2004 г. Центром социологических исследований Министерства образования Российской Федерации [6].
Согласно результатам исследования с 1990 по 2001 гг. возраст начинающих курильщиков уменьшился с 15,2 до 10,1 г. Средняя норма потребления сигарет составила 12 штук, у юношей - 14, у девушек -10. Больше всего курят неработающие и необу-чающиеся - 15,7 сигарет в день, у работающих -
14,9 сигарет в день, учащиеся выкуривают 10,5 сигарет в день. Курят часто - 31,7 %, не очень часто -
23,5 %, редко - 9,1 %. Среди юношей курят 68,6 %, среди девушек - 53,9 %. Итого: 6 млн. 720 тыс. молодых людей употребляют никотин.
Средний возраст начала употребления алкоголя в 1991 г. был 15,5 лет, в 2004 г. - 11 лет. Юноши впервые употребляют алкоголь на полгода раньше девушек. За распитие спиртных напитков в 1998 г. было задержано 294 тыс. молодых людей, в 1999 г. -305 тыс., в 2000 г.- 307 тыс. Употребляют алкогольные напитки 81,8 % молодых людей, из них: 75,9 % употребляют пиво, 41,5 % юношей и 24,2 % девушек употребляют водку, 11 % юношей и 5,1 % девушек употребляет самогон и спирт, 19,4 % юношей и
36,7 % девушек употребляют вино. Каждый третий подросток в возрасте 12 лет пьет пиво, а в возрасте 13 лет его уже употребляют два их трех подростков, крепкие напитки интенсивно начинают употреблять с 15 лет. При этом 5,4 % выпивают каждый день,
21.1 % каждые 2 - 3 дня, 26,3 % - раз в неделю,
20.1 % - 2 - 3 раза в месяц и только 8,9 % - очень редко. Велика и разовая доза: 260 мл - вино, 230 мл -водка, 130 мл - коньяк, 165 мл - ром, виски, джин, 175 мл - самогон, 1,3 л - пиво. Итого: 26,5 % молодежи или 2 млн. 905 тыс. чел. злоупотребляют спиртными напитками или больны алкоголизмом.
1 Социологическое исследование. Белгородская область: 499 респондентов, выборка квотная критерии квотирования - возраст и район проживания, доли женщин и мужчин равны.
Средний возраст, впервые принявших наркотики в 1991 г. был 17,6 лет, в 2004 г. - 11,3 г., при этом юноши впервые употребляют наркотики на полгода раньше девушек. Ни разу не пробовали наркотик среди девушек - более 60 %, а среди юношей - менее 50 %, количество впервые попробовавших увеличивается в 15-летнем возрасте, а количество наркозави-симых в 16-летнем.
7,9 % молодых людей употребляют наркотики как минимум через день, 14,3 % - не реже раза в две недели, 22,5 % принимали наркотик 1 - 3 раза,
55,3 % - не пробовали. Больше всего наркоманов среди работающей молодежи - 10,5 %, в составе учащейся молодежи - 4,2 %.
3500 3000 2500 2000 1500 1000 500
0
1990 1995 1996 1997 1998 1999 2000 2001 2002 2003 -♦-Все преступления -"-Преступления, связанные с наркотиками
Рост преступлений, связанных с наркотиками
Исходя из данных, приведенных на рисунке, мы можем констатировать явный рост преступлений, совершенных молодежью, на почве наркозависимости [3].
Таким образом, подводя итог, можно утверждать, что общая девиация молодежи на протяжении более чем 10 лет с момента распада СССР росла в геометрической прогрессии.
Источники и литература
1. Доклад к Коллегии Министерства здравоохранения РФ «Об итогах работы органов и учреждений здравоохранения в 2002 году и задачах по повышению качества медицинской помощи населению». - М., 2003.
2. Заболеваемость населения России наркоманией и токсикоманией (на 100 тысяч населения) // Российский статистический ежегодник. - Госкомстат России. - М., 1998.
3. Ли, В.А. Наркотики. Трагедия для родителей, беда для общества: Краткая грамматика профилактики подростковой наркомании / В. А. Ли, К.В. Ли. - М., 2001.
4. Молодежный ресурс инновационного развития России. - иЯЬ: http://www.fadm.gov.ru/agency/reports/733
5. Неверов, В.Н. Психофизиологическая адаптация и профилактика наркозависимости у студентов / В.Н. Неверов. - М., 2001.
6. Общероссийское исследование «Девиация подростков и молодежи: алкоголизм, проституция, наркомания». Центр социологических исследований Министерства образования Российской Федерации. - М., 2004.
7. Российский статистический ежегодник. Госкомстат России. - М., 2002.
8. Российский статистический ежегодник. Статистический сборник. - М., 2004.
