CC BY
40
УДК82.091 - ЖУКОВСКИЙ КОВАЛЕВА T.B.
доктор филологических наук, профессор, кафедра русской литературы XI-XIX веков, Орловский государственный университет имени И.С. Тургенева E-mail: [email protected]
UDC 82/091 - ZHUKOVSKY KOVALEVA T.V.
Doctor of philology, professor the Department of the History of the XI-XIX century of the Russian Literature,
Orel State University E-mail: [email protected]
ДЕТСКАЯ ПОЭЗИЯ B.A. ЖУКОВСКОГО В КОНТЕКСТЕ ЭВОЛЮЦИИ РУССКОГО ПОЭТИЧЕСКОГО ДИСКУРСА
POETRY FOR CHILDREN BY V.A. ZHUKOVSKY IN THE CONTEXT OF EVOLUTION OF THE RUSSIAN POETIC DISCOURSE
Статья посвящена изучению поэзии для детей, созданной одним из реформаторов русского стиха -В.А.Жуковским. Анализ творчества поэта убеждает в том, что большую часть своих поэтических экспериментов русский поэт перенес в эту сферу своего творчества.
Ключевые слова: Жуковский, поэтический дискурс, лирика, идиллия, молитва.
The article is devoted to the study ofpoetry for children, created by one of the reformers of Russian verse - V.A. Zhu-kovsky. The analysis ofpoet's heritage persuades us that main part of his poetic experiments was moved to this area by the author himself.
Keywords: Zhukovsky, poetical discourse, lyric poetry, idyll, prayer.
Развитие русской литературы конца XVIII - начала XIX века характеризуется движением от классицизма к романтизму, когда на смену рациональной точности приходит динамичная и напористая эстетика протеста творческой личности против обыденности. В поэзии этот период с достаточным основанием определяется как время Жуковского и Пушкина (M.JI. Распаров), что обусловлено преобладающим типом художественного дискурса, связанного, с одной стороны, с культивированием европейской поэтической техники, а с другой - с разработкой специфических стихотворных форм, ориентированных на фольклорную традицию или на создание принципиально новых системных определителей поэтического текста. Еще Ю.Н. Тынянов отмечал определенную цикличность изменений в поэтической технике начала XIX века, связывая их напрямую с автоматизацией основных выразительных и изобразительных приемов и выработкой новых 114, с. 26-32].
Восприняв от классицистов и сентименталистов богатый арсенал экспериментальных форм в области метрики и ритмики, романтики превратили его в общедоступную поэтическую практик: «Размывание жанровых границ в эпоху романтизма, перегруппировка традиционного материала в поэзии и введение нетрадиционного - все это способствовало разрушению класси-цистского контраста между размерами каноническими и экспериментальными» [2, с. 111-112].
В поэзии для детей в этот период идет активная перестройка: стремительно пополняется корпус специфически детских жанров, количество текстов в них значительно увеличивается [6, с. 150]. При этом средняя длина произведений по сравнению с XVIII веком
уменьшилась почти вдвое, а это значит, что жанрово-композиционная структура поэзии для детей претерпевает существенные изменения. И связан этот процесс во многом с именем Василия Андреевича Жуковского.
В творчестве этого, без сомнения, уникального автора, произведения, предназначенные для юных читателей, немногочисленны. Но при этом особенности концепции поэтического текста для детей у В.А. Жуковского проявляются довольно определенно в разнообразии метрического репертуара, в котором обнаруживаются практически все модификации ямба (от 3-стопного до 6-стопного и вольного), 4-х и 6-стоп-ный хореи, 2-стопные амфибрахий и дактиль и даже гексаметр.
Для сравнения, во «взрослой» части своего творчества. конечно же, отличающейся большей метрической широтой. Жуковский оказывается менее избирательным: в его лирике «самостоятельно употребляются 22 размера, на каждый из которых в среднем приходится 4,5%» [9, с. 389]. При этом для него в равной степени оказываются значимыми и стереотипные формы русского стиха, доминирующие в поэзии со времен Ломоносова и Тредиаковского, и экзотические, моделируемые на основе народных и заимствованных из европейской поэзии образцов и существующие чуть ли не в единственном экземпляре.
Одним из первых произведений В.А. Жуковского, посвященных теме детства, можно считать стихотворение «Младенец», которое написано в 1806 году во время «белевского уединения» и, возможно, «имеет конкретного адресата - сына племянницы Жуковского А. П. Киреевской, будущего философа и критика Ивана
© Ковалева Т.В. © Ко vale va T.V.
Васильевича Киреевского» [3, с. 510], размышления о судьбе которого и составляют содержание текста: Увы! Что рок ему обресть определил? К блаженству ль он придет начертанной стезею? Иль скорбь ему в удел Могучий положил? Невинность мирная! блажен своим незнаньем... Гляди с надеждою, с душевной чистотой, С непотрясаемым на благость упованьем! Довольно: есть Творец, и счастье - жребий твой. [3, с. 113-114]
Написано стихотворение 6-стопным ямбом и по возвышенному стилю и складу речи вызывает устойчивые ассоциации с дидактической поэзией H.H. Поповского, перу которого принадлежит выполненное тем же размером «Письмо о пользе наук и о воспитании во оных юношества» (1756), построенное на описании отрицательного и положительного педагогического образца: Опека добрая, прилежное ученье. Пример похвальных дел, честное обхожденье. Не зараженное сообществом худым, -Всё может произвесть в младенцах, что хотим. Сие и добрую природу утверждает, И склонную ко злу способно исправляет. [11, с. 112]
В отличие от классициста Поповского, видевшего в учении «путь блаженству сродный», Жуковский в своих рассуждениях о судьбе ребенка уповает на Божественное провидение, описывая детство как идиллию: Беспечен, весел, тих, играет на цветах! О чистая краса невинности священной!.. Пред ним веселие на радужных крылах Летит и дольный мир сияньем украшает! Он радость бытия из полной чаши пьет! [3, с. 113]
Сентименталистский пафос этого послания сродни стихам Н.М. Карамзина из посвящения A. A. Плещеевой, опубликованного в альманахе «Аониды» в 1796 году и тоже написанного 6-стопным ямбом:
Ты в мрачном октябре родилась - не весною. -Чтоб сетующий мир утешен был тобою. [5, с. 169]
Карамзин внес много нового в формирование концепции детства в российской общественной мысли конца XVIII - начала XIX века. В своих педагогических статьях «Странность» и «Чувствительный и холодный», напечатанных в «Вестнике Европы», он высказывал убеждение, что образование не делает человека нравственным и духовным, ум и характер заложены в нем природой, а педагогическое воздействие только развивает способности. Соответственно и литература для детей должна учить их чувствительности, совершенствуя приемы психологического описания.
Карамзинские идеи Жуковский активно применял в своей педагогической деятельности, когда в 1805-1811 гг. читал своим племянницам МА. и A.A. Протасовым лекции по философии, истории, географии, эстетике и изящной словесности. Элементы
программы воспитания чувств можно найти и в альбомных стихах Василия Андреевича, посвященных 8-лет-ней Наталье Апухтиной, с которой он познакомился в имении ее отца в Волховском уезде Орловской губернии в 1811 году. Написанное вольным ямбом с неупорядоченным чередованием 4-х и 6-стопных строк и свободной рифмовкой на два созвучия (АЬАЬЬА), это небольшое комплиментарное стихотворение парадоксальным образом предугадало сложную судьбу миловидной и одаренной девочки:
Тебе вменяют в преступленье. Что ты милее всех детей! Ужасный грех! И вот мое определенье: Пройдет пять лет и десять дней. Не будешь ты тогда милее всех детей; Ты будешь страх сердец и взоров восхищенье! [3, с. 163]
Тема детства, обладающего природным совершенством, в русской поэзии имеет особенный статус: ей посвящали свои стихи М.М. Херасков, П.И. Голенищев-Кутузов, П.И. Дмитриев, М.Ю. Лермонтов и другие поэты, но, пожалуй, только у Жуковского она приобретает психологическою определенность и направленность. Принципы общения с ребенком как с равным, как с «маленьким человеком», отечественная педагогика откроет только во времена В.Г. Белинского и К. Д. Ушинского.
Особую роль в формировании концепции детства в творчестве Жуковского сыграла его переводческая деятельность. Как известно, «Коломб русского романтизма» активно осваивал «европейскую традицию в широком жанрово-стилистическом и идейно-эстетическом диапазоне» [4, с. 110], чутко реагируя на эстетику7 стихотворной формы: «Просветитель, наследник сентиментализма, первый русский романтик и предвестник «Золотого века», он официально открыл одну из самых продуктивных направляющих обогащения родной литературы - поэтический перевод - и в итоге обозначил собственное творческое кредо, прозвучавшее в унисон с переводной сущностью русской культуры («у меня почти все или чужое, или по поводу чужого - и все, однако, мое» [10, с. 7]).
Отдавая дань традиции, сложившейся в XVIII столетии в русской поэзии для детей, где под влиянием «большой» литературы доминирующим размером оказывается 4-стопный ямб [6, с.96], Жуковский переводит с его помощью романс французского детского писателя Арно Беркена «Жалобы женщины, покинутой ее возлюбленным», стараясь максимально приблизить свой перевод к жанру русской «колыбельной», для которой характерны строфическая упорядоченность и размеренная смена ритма, а также - наличие специальной баюка-тельной формулы в припеве [13, с. 388-390]: Засни, дитя! спи, ангел мой! Мне душу рвет твое стенанье! Ужель страдать и над тобой? Ах! тяжко и одно страданье! [3, с. 274]
Согласно данным «Поэтического корпуса русского языка», в русской поэзии нет других примеров колыбельной песни, написанных 4-ст. ямбом, а не хореем. На такой эксперимент мог решиться только отчаянный новатор. Не удивительно поэтому, что в интерпретации Жуковского изменения претерпела и строфическая структура оригинала: сохраняя в переводе чередование 4-х и 6-строчных строф, указывающее на песенную композицию, Жуковский усложняет архитектонику созвучий, меняя в секстете рифменную модель с двумя компонентами (аВаВаВ) на модель с кольцевой рифмовкой, замыкаемую двустишием (аВВаСС). Это придает куплету определенную законченность и существенно отличает его от припева.
В этом же году Жуковский перевел 4-ст. ямбом романс «Узник и бабочка» французского писателя и ученого гр. Ксавье де Местра, в котором наряду с «формированием символического языка» [1, с. 137] ему удалось реализовать просветительскую концепцию воспитания у детей милосердия и чувства социальной справедливости. Тема несвободы, в его переложении «Узник к мотыльку, влетевшему в его темницу» усиленная образами сирот, творящих спасительное «священное моленье», создает тот самый эффект экзажерации чувств, который разрабатывался европейскими сентименталистами и романтиками [8, с. 131-143]. Чтобы подчеркнуть эту7 выразительную особенность своего перевода, Жуковский использует 8-стишную строфу с кольцевым обрамлением разнородных катренов ( АЬЬАсСЮс). создающих образно-тематический контрапункт: Падут железные затворы -Детей, супругу, небеса. Родимый край, холмы, леса Опять мои увидят взоры... Но что?., я цепью загремел; Сокрылся призрак-обольститель... Вспорхнул эфирный посетитель... Постой!., но он уж улетел. [3, с.257]
В 1813 году в трагических для семьи его друзей Киреевских обстоятельствах Жуковский пишет проникновенную «Молитву детей», представляющую собой яркий образец «детской молитвы» - особой жанрово-тематической разновидности, восходящей к тради-
циям «школьной поэзии» и утвердившейся в русской поэзии к концу XVIII - началу XIX века. Как отмечает Э.М. Афанасьева: «Символическое воплощение эта тема получает при актуализации разных ипостасей архетипа Матери» [12, с. 213]. И именно в таком направлении разрабатывается Жуковским уникальный молитвенный диску рс 5-стопного ямба:
О! не отринь. Отец Небесный, нас! Все об одной Тебя мы умоляем! Одно для нас желанье в этот час: Храни ее! Тебе ее вверяем!
Твоей любви залог мы видим в ней! Ее любовь наш круг одушевляет! И счастие ее священных дней Сопутницей-звездой для нас сияет!
О спутник наш, да Твой отрадный свет Вовек, вовек над нами не затмится! О царь судьбы! один от нас обет: Храни ее! в ней наше все хранится![3, с. 280]
5-стопный ямб, введенный в русскую поэзию самим Жуковским в 1811 году на правах «романтического» размера, довольно быстро разошелся по эпическим и лирическим жанрам и «за пять лет стал из экспериментального одним из ведущих» [2, с. 123]. Жуковский придал ему особенную выразительность за счет использования в лирике, обращенной от имени детей к матери (см. также «Росписка Маши»): «В этих стихотворениях, пытаясь повлиять на Киреевску ю, Жу ковский напоминает ей о долге матери перед детьми» [3, с. 630].
Авторитет Василия Андреевича в русской литературе был настолько велик, что можно Смело считать причиной популярности жанра «детской молитвы» в первой половине XIX столетия именно этот во многом экспериментальный по форме поэтический текст. Особенное распространение жанр получил в творчестве Б.М. Федорова, первого профессионального детского поэта, перу которого принадлежат хрестоматийные для того времени «Молитва малютки», «Молитва о родителях», «Молитва к ангелу хранителю», «Молитва кающегося грешника», «Привет и молитва о дедушке» [6, с. 76-82].
Библиографический список
1. Ващро В.Э. Лирика пушкинской поры. «Элегическая школа». СПб.: Наука, 1994. 240 с.
2. ГаспаровМ.Л. Очерк истории русского стиха. 2-е изд., доп. М., 2000. 352 с.
3. Жуковский В.А. Поли. собр. соч. иписем: В 20 т. М.: Языки русской культуры, 1999. Т. 1. Стихотворения 1797-1814 годов. 759 с.
4. Пезуитова Р.В. В.А. Жуковский // История русской литературы: В 4т. Л.: Наука. Ленингр. отд-ние, 1981. Т. 2. С. 104-134.
5. Карамзин Н.М. Полное собрание стихотворений. М.; Л., 1966. 424 с.
6. Ковалева Т.В. Поэт Борис Федоров // Текст: варианты интерпретации. Бийск, 2000. С.76-82.
7. Коеапееа Т.В. Эволюция русской поэзии для детей: стиховедческий аспект: дисс. ... докт. филол. наук. М., 2006. 621 с.
8. Купцова О.Н. Экзажерации чувств (особенности эмоциональных реакций русской театральной публики 1830-1840-х гг.) // Российская империя чувств. Подходы к культурной истории эмоций. М.: изд-во «Новое литературное обозрение», 2010. С. 131-143.
9. Матяш С.А. Стих Жуковского-лирика// Жуковский В. А. Полн. собр. соч. и писем: В 20 т. М.: Языки русской культуры, 2000. Т.2. Стихотворения 1815-1852 годов. С. 387^421.
10. Никонова Н.Е. Жуковский и немецкий мир: дисс. ... докт. филол. наук. Томск, 2013. Т.1. 336 с.
11. Поэты XVIII века: В 2 т. Л., 1972. Т.1. 623 с.
12. Русская стихотворная «молитва» XIX века. Антология. Томск, 2000. 240 с.
13. Соколов Ю. Колыбельные песни// Литературная энциклопедия: В 11 т. [М.]: Изд-воКом. Акад., 1931. Т. 5. Стб. 388-390.
14. ТыняновЮ.Н. Проблема стихотворного языка // Тынянов Ю.Н. Литературный факт. М., 1993. С.26-32.
References
1. Vazim ЕЕ. Lyrics of Pushkin's days. «Elegiac school». SPb.: Science, 1994. 240 p.
2. Gaspamv ALL. Sketches of history of Russian verse. 2nd ed., add. M., 2000. 352 p.
3. Zhukovsky VA. Full set of works and letters: In 20 v. M.: Languages of the Russian culture, 1999. V.l. Poems of 1797-1814. 759 p.
4. Iezyitova R.V. V.A. Zhukovsky // History of the Russian literature: In 4 v. L.: Science. Department of Leningrad , 1981. V.2. Pp. 104-134.
5. Karcmmn N.M. Complete set of poems. M.; L., 1966. 424 p.
6. Kovaleva Т. К Poet Boris Fedorov // Text: variants of interpretation. Biysk, 2000. Pp. 76-82.
7. Kovaleva Т. К Evolution of Russian poetry for children: prosody aspect: doct. Dissertation. M., 2006. 621 p.
8. Knptsova O.N. Exagération of feelings (particular qualities of emotional reactions of the russian theatrical audience during 1830-1840) //Russian Empire of feelings. Approaches to the cultural history of emotions. M.: «New Literary Review», 2010. Pp. 131-143.
9. Matyash S„4. Zhukovsky's lyrical verse // Zhukovsky V.A. Full set of works and letters: In 20 v. M.: Languages of the Russian culture, 2000. V.2. Poems of 1815-1852. Pp. 387-421.
10. Nikoiiova N.E. Zhukovsky and German world: doct. Dissertation. Tomsk, 2013. V. 1. 336 p.
11. Poets of the XVIII century: In 2 v. L., 1972. V.l. 623 p.
12. Russian poetic «prayer» of the 19-th century. Anthology. Tomsk, 2000. 240 p.
13. Sokolov Y. Lullabies (cradle songs) //Literary encyclopedia: In 11 v. [M]: Publ. house Academy., 1931. V.5. Column 388-390.
14. Tynycmov Y.N. Problem of poetic language // Tynyanov Y.N, Literary fact. M, 1993. Pp. 26-32.
