CC BY
500
- вынесение более строгих приговоров обвиняемым за сопротивление сотрудникам при исполнении ими служебных обязанностей, угрозы в их адрес, причинение им вреда и другие негативные действия;
- проведение мероприятий (например, тренировка навыков принятия решений в конфликтных ситуациях), направленных на формирование навыка рационального применения силового воздействия в процессе исполнения служебных задач с целью обеспечения психологической подготовленности сотрудников к возможным экстремальным ситуациям [12, с. 32-36];
- введение и закрепление в ОВД практики выделения для несения службы по охране общественного порядка на футбольных матчах, по возможности, одних и тех же сотрудников милиции, обладающих выдержкой, необходимым опытом и умеющих вести диалог с болельщиками;
- формирование единой базы данных на футбольных хулиганов с целью использования определенной информации в предупреждении правонарушений и преступлений, совершаемых в ходе проведения соревнований;
- повсеместное использование на футбольных соревнованиях специальных памяток для болельщиков, в которых отражены не только права граждан, пришедших на матч, но и их обязанности. Кроме того, эти правила следует оглашать на стадионе перед началом матча, размещать на видных местах, у входов на трибуны и др.;
- регулярное проведение встреч, совещаний с участием представителей РФС, ВОБ, Министерства внутренних дел, Министерства спорта, туризма и молодежной политики России по вопросам, связанным с болельщиц-ким движением в России, обеспечением общественного порядка на футбольных матчах, и взаимоотношениях болельщиков и правоохранительных органов;
- применение силами РФС России, РФПЛ, ВОБ, руководством спортивных сооружений мер, связанных с установкой в фанатских секторах стадионов так называемых антивандальных кресел или же полном снятии кресел в указанных секторах;
- принятие решения в рамках РФС, РФПЛ, ВОБ о присутствии на футбольных матчах делегата от ВОБ с наделением его определенными полномочиями и обязательной отчетностью о проделанной работе, замечаниях и выявленных недостатках перед РФС и РФПЛ;
- ужесточение требований к руководству стадионов по обязательному оснащению сооружений системами видеонаблюдения в процессе сертификации футбольных арен;
- привлечение к охране правопорядка на футбольных матчах общественных формирований правоохранительной направленности (например, членов добровольных народных дружин);
- разработка и внедрение механизма введения института стюардов в практику обеспечения общественного порядка на стадионах;
- регулярный сбор социолого-криминологической информации с целью выработки рекомендаций по маркетингу безопасных для жизни и здоровья граждан мест спортивных состязаний, в том числе потенциально небезопасных (футбольных матчей), а также коррекции стереотипа поведения участников взаимодействия в целях укрепления его правомерности и др.
Предложенные меры не являются исчерпывающими, но их осуществление поможет улучшить социально-криминогенную обстановку в процессе проведения футбольных матчей, а также снизить количество фактов нарушения общественного порядка со стороны болельщиков.
1. Мейтин А. А. Субкультура футбольных фанатов и ее место в криминальной субкультуре // Закон и судебная практика : сб. науч. ст. Краснодар, 2003. Т. 4. С. 41-43.
2. Шапиев Э. А. Факторы, влияющие на совершение посягательств на жизнь сотрудников правоохранительных органов // Рос. следователь. 2007. № 15. С. 27-28.
3. Александров Ю. К. Очерки криминальной субкультуры. М., 2001. 152 с.
4. Галда В. H., Звягин М. М., Солодов И. А. Концепции административно-правового регулирования охраны общественного порядка при проведении публичных мероприятий в зарубежных государствах // Административное и муниципальное право. 2009. № 9. С. 21-22.
5. Мейтин А. А. Криминологическая характеристика преступлений, совершаемых футбольными болельщиками, и их предупреждение : автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Ростов н/Д, 2004. 23 с.
6. Мейтин А. А. Тенденции преступного насилия футбольных болельщиков // Концептуальные основы диссертационных исследований докторантов, адъюнктов и соискателей. Ростов н/Д, 2003. Ч. II. С. 58-63.
7. Шляпникова О. П. Проблемы реагирования на поведенческие ситуации с участием членов криминогенных подростково-молодежных формирований в сфере охраны общественного порядка // Рос. следователь. 2009. № 4. С. 25-29.
8. Акимова H. В. Виктимологические аспекты преступлений, совершаемых в отношении сотрудников органов внутренних дел // Рос. следователь. 2006. № 1. С. 32-36.
9. Гаврина E. Е. Агрессивность сотрудника милиции: миф или реальность // Юридическая психология. 2008. № 3. С. 20-24.
10. О милиции : закон Российской Федерации от 18 апреля 1991 г. № 1026-1 : в ред. федерального закона от 25 ноября 2009 г. № 267-ФЗ // Ведомости Съезда народных депутатов РСФСР и Верховного Совета РСФСР. 1991. № 16, ст. 503. С. 38 ; Рос. газета. 2009. 27 нояб.
11. Матвеев Б. В., Ощепкова К. С., Сазонов А. А. и др. Обеспечение безопасности населения г. Москвы при проведении городских массовых общественных мероприятий // Пульс : информационно-аналитический сборник. М., 2003. № 1(273). С. 28.
12. КовалеваЕ. Л. Правовое поведение сотрудников органов внутренних дел // Следователь. 2002. № 3. С. 32-36.
ДЕСТРУКТИВНЫЕ ДЕТСКО-РОДИТЕЛЬСКИЕ ОТНОШЕНИЯ КАК ФАКТОР ДЕВИАНТНОГО ПОВЕДЕНИЯ ПОДРОСТКОВ
Е. И. Ждакаева
В статье раскрывается влияние деструктивных детско-родительских отношений на формирование девиантного поведения подростков. Выделяются основные факторы девиантных форм поведения подростков. Раскрываются основные характеристики конструктивных и деструктивных детско-родительских отношений.
Ключевые слова: девиантное поведение, девиации, деструктивные детско-родительские отношения, конструктивные детско-родительские отношения, мотивы воспитания.
Нестабильность ситуации в российском обществе вызывает значительный рост девиаций среди несовершеннолетних. Развитие подростковой девиации представляет особую опасность, так как это явление связано с развитием «анормальных» установок в групповом сознании молодого поколения, которые влияют на ценности, предпочтительные образцы поведения, оценки социального взаимодействия.
Девиация (от лат. ёгу1аИо - отклонение) определяется специалистами как поведение, которое не соответствует общепринятым или официально установленным социальным нормам [1, с. 12]. Девиантное поведение чаще всего проявляется в действиях агрессивно-насильственного и корыстного характера, ранней наркотизации и связанных с ней асоциальных действиях, а также в антиобщественных действиях сексуального характера.
Исследователями выделены следующие характеристики подростковой преступности:
- подростки являются наиболее криминально активной частью населения (уровень подростковой преступности за последние годы на 25% превысил аналогичный показатель среди взрослых, на 19% увеличилось количество несовершеннолетних, поставленных на учет в ОВД);
- значительными темпами возрастает криминальная активность детей и подростков, не достигших возраста уголовной ответственности - 14 лет;
- увеличилось число правонарушений, совершаемых девушками (за последние пять лет - на 57%);
- психическая патология у детей и подростков с криминальной активностью непосредственно связана с их возрастом (до 14 лет - 80%, 14-15 лет - 53%, 16-17 лет - 38%);
- число несовершеннолетних, употребляющих наркотические вещества, возросло за последние годы в 810 раз [2].
Развитие девиантных форм поведения имеет многофакторную обусловленность, к которой зарубежные ученые относят индивидуальные особенности человека (К. Андессон, С. Гроф, Ч. Ломброзо, С. Магнюссон, Ф. Статтин), а также социальные условия, в которых воспитывается ребенок (Ш. Глюк, Г. Джонсон, Д. Долмен,
Э. Леммерт, Н. Олофссон, К. Шоу и др.).
Отечественные психологи в качестве факторов девиации выделяют установки (К. Е. Игошев), ценностно-нормативную систему личности (Ю. А. Васильева, А. И. Долгова), направленность личности (А. Г. Ковалев, Г. М. Потанин, А. М. Яковлев), акцентуации характера (В. В. Ковалев, А. А. Реан, В. В. Юстицкий), особенности самосознания (А. Ю. Кржечковский, В. С. Чудновский).
Склонность к девиации чаще всего связывают со степенью аномалии характера (психопатии, акцентуации) и с ее типом. Наиболее подвержены этому, как утверждают исследователи, лица с неустойчивым, гипертимным и эпилептоидным (возбудимым) типами акцентуации характера. Различные неблагоприятные индивидуальнопсихологические особенности развития эмоциональноволевой, мотивационной и когнитивной сфер личности, включая такие дефекты, как снижение эмпатийности, низкая познавательная активность, безволие, подверженность чужому влиянию, импульсивность, злобность и т. п., приводят к нарушению социальной регуляции [3].
Выделяя в качестве фактора девиантного поведения антисоциальную направленность, авторы используют разные термины: «антиобщественная ориентация личности», «криминогенная деформация личности», «антисоциальная направленность», «противоправная мотивация». Во всех случаях речь идет о специфической мотивации, выступающей непосредственно причиной противоправного поведения. Данные понятия обозначают систему наиболее устойчивых и доминирующих мотивов личности - внутренних побуждений, потребностей, установок, ценностей.
Многие западные исследователи (Р. Дайнер, К. Зил-лер, Л. Фестингер, Э. Фромм и др.) связывают происходящий рост девиантного поведения среди подростков с усилением процесса деиндивидуализации, характерного для современного общества потребления и массовой культуры, где многие люди утрачивают свою индивидуальность и сливаются с толпой. Э. Фромм изучал возникновение индивидуальности в человеческой истории, уникальность и свободу, которые сопровождают это развитие. Однако в современном урбанизированном мире -мире «городских джунглей» - индивидуализация часто сопровождается ощущением изоляции, которое снова мотивирует людей присоединяться к разным группам [4].
Присоединение подростка к группе часто влечет за собой снижение запретов в части вовлечения в противо-нормативные действия. Присоединившись к группе, он отодвигается на второй план и морально «укрывается» в ней, поскольку внимание общества сосредоточивается прежде всего на самой группе, а уж потом - на ее конкретных членах. При этом социальный контроль за личностью конкретного подростка уменьшается, и в ситуации ожидания наказания за какой-либо проступок у него возникает возможность скрыться или снизить ответственность путем ухода на второй план в группе. Зная, что можно уйти от наказания, подросток в группе становится равнодушным к возможным санкциям со стороны общества, и потому его поведение постепенно перестает подчиняться внешним правилам и нормам. Таким образом, в группе (толпе) у подростка высвобождается поведение, в обычных условиях сдерживаемое запретами.
Утрачивая индивидуальность и присоединяясь к группе, подростки плохо сознают себя в качестве отдельных существ. Результатом становится неспособность осуществлять текущий контроль, анализ своего поведения и извлекать соответствующие нормы поведения из хранилища долговременной памяти. Таким подросткам также недостает предвидения, и их поведение страдает дефицитом продуманности или планирования.
Рассматривая тот факт, что в настоящее время отмечается омоложение преступности (каждое третье уголовное деяние совершается детьми в возрасте 8-14 лет), мы связываем это прежде всего с утратой доверительных отношений между родителями и детьми. В зависимости от того, как складываются эти взаимоотношения, какой воспитательный потенциал имеет семья, формируется личность ребенка. Однако на всех этапах развития ребенка в семье на него самого и на его родителей постоянно воздействуют различные факторы социальной среды, которые могут оказывать как оздоровляющее, так и де-
стабилизирующее воздействие. При конструктивных детско-родительских отношениях эти воздействия могут быть нейтрализованы социально-положительной деятельностью. Если же в семье наблюдаются деструктивные детско-родительские отношения, то они катализируют вредное влияние, что служит почвой для возникновения девиантного поведения у детей.
Под деструктивными детско-родительскими отношениями мы понимаем систему отрицательных чувств, проявляемых родителями по отношению к ребенку, а также ребенка по отношению к родителям, неадекватного их восприятия, понимания и оценок друг друга, что порождает совокупность конфликтных поведенческих откликов. Выделенные нами параметры деструктивных детско-родительских отношений, которые задают размеренность данного явления, позволяют выделить их сущностные характеристики. Рассмотрим каждую из них.
Характер эмоциональной связи - показатель, который отражает психологическую дистанцию между родителем и ребенком, подразумевает глубокую привязанность - отвержение, принятие - непринятие (Дж. Боул-би, В. В. Столин, В. Шутц), интерес к его личности - безразличие (Л. И. Вассерман, И. А. Горьковская). Деструктивные детско-родительские отношения отличаются условным эмоциональным принятием ребенка (любовь, обусловленная достижениями, достоинствами, поведением), когда ребенок должен заслужить любовь родителей своими успехами. Это провоцирует у него возникновение тревоги и неуверенности. Можно наблюдать амбивалентное эмоциональное отношение (сочетание враждебности и любви) либо эмоциональное отвержение, которое проявляется в недостатке или отсутствии эмоционального контакта родителя и ребенка. Эмоциональное отвержение может быть явным или скрытым. При явном отвержении родитель демонстрирует, что он не любит и не принимает своего ребенка, испытывает к нему раздражение. Скрытое отвержение маскируется преувеличенным вниманием к ребенку и заботой о нем, но его выдает недостаток любви и стремление избегать телесных контактов с ребенком [5]. Деструктивный характер эмоциональной связи между родителями и детьми в дальнейшем преобразуется в стабильное отвержение ребенком собственного «Я», что, в свою очередь, ведет к глобальному отвержению мира социальных отношений. Именно эмоциональная связь определяет авторитет родителя в семье и удовлетворенность детско-родительскими отношениями. Характер эмоционального принятия подростка родителем выступает как основа развития детско-родительских отношений.
Следующий параметр - характер взаимодействия субъектов детско-родительских отношений, который подчеркивает качественную характеристику отношений. Он выражается в использовании родителями тех или иных способов коммуникации: обязанности, запреты, наказания, стиль общения при взаимодействии. В литературе данный параметр конкретизируется через такие понятия, как «требовательность» (О. Коннер, Е. Е. Маккоби), «строгость» (И. М. Марковская, П. Слатер), «последовательность» или ее отсутствие (С. Броуди, А. И. Захаров, И. М. Марковская), что отражает определенный фон,
на котором происходит детско-родительское взаимодействие. Проявление жестокости со стороны родителей может быть и ситуативным, но при рассмотрении данного параметра в рамках нашего исследования речь идет о хронической фиксированной форме.
Важной особенностью деструктивного взаимодействия в семье являются непостоянство и непредсказуемость родителей. Родительские ответы на детское поведение относительно случайны и зависят от множества посторонних условий, в том числе от колебаний настроения родителей. Детям редко объясняют, почему им не следовало бы делать то или другое. Воспитание в основном строится по принципу запретов и наказаний. В результате у ребенка не вырабатываются нормы, которые могли бы регулировать его поведение, и он постоянно нуждается во внешнем контроле. Безусловно, контроль как определенное давление и преднамеренное руководство родителем жизнью ребенка - одна из функций родительского воспитания, которая позволяет родителю занимать главенствующую, доминирующую позицию по отношению к ребенку. Но, как справедливо отмечает
О. А. Карабанова, возможна и другая позиция - равная, где ребенок является активным субъектом воспитания [6]. Авторитарные родительские требования вызывают у детей отчуждение от родителей, чувство своей незначительности и ненужности в семье, формируют агрессию и протест, низкий уровень волевой регуляции либо привычную апатию и пассивность, что в подростковом возрасте приводит к социальной дезадаптации.
Мотивы воспитания, движимые родителями - параметр, который отражает степень представленности и реализации в детско-родительских отношениях мотивов и желаний родителя. Структура мотивации воспитания детей определяется различной ценностью ребенка в семье. В семьях, где наблюдаются деструктивные детско-родительские отношения, дети имеют низкую ценность, рождение их есть результат внешних обстоятельств. Ребенок в этом случае рассматривается как средство получения благ и привилегий. В воспитании превалируют утилитарно-прагматические мотивы и мотивы самоутверждения родителей, что приводит к формированию у ребенка чувства собственной ненужности.
Деструктивные детско-родительские отношения характеризуются внутренней конфликтностью, противоречивостью и амбивалентностью, оказывают отрицательное влияние на формирование личности ребенка, порождают негативное отношение детей к родителям.
Подростковый возраст является сензитивным периодом к различного рода неблагоприятным факторам и условиям развития. В рассматриваемом нами случае это деструктивные детско-родительские отношения. В сочетании с ускоренным и неравномерным развитием они могут отягощать физическое и психическое состояние подростка, что с наибольшей вероятностью проявится в форме поведенческих отклонений, в том числе и противоправных действиях.
Деструктивные детско-родительские отношения существенно усложняют становление личности подростка и формирование саморегуляции поведения. Последствия деструктивного взаимодействия в семье приводят к фор-
мированию нежелательных индивидуально-психологических особенностей у подростка (агрессивность, повышенная тревожность, сниженная эмпатия, фрустриро-ванность, инфантилизм), а в поведенческом плане деструктивные детско-родительские отношения могут выступить в качестве фактора девиантного поведения.
1. Змановская Е. В. Девиантология: (Психология отклоняющегося поведения) : учебное пособие для студентов высших учебных заведений. М., 2003. 228 с.
2. Шнейдер Л. Б. Девиантное поведение детей и подростков. М., 2005. 302 с.
3.РеанA.A. Характерологические особенности подростков-делинквентов // Вопросы психологии. 1991. № 4. С. 139-143.
4. Фромм Э. Душа человека. М., 1998. 173 с.
5. Эйдемиллер Э. Г., ЮстицкисВ. В. Психология и психотерапия семьи. СПб., 2001. 656 с.
6. Карабанова О. A. Психология семейных отношений и основы психологического консультирования. М., 2008. 320 с.
ЛИЧНОСТЬ НЕЗАКОННОГО МИГРАНТА КАК ОБЪЕКТ КРИМИНОЛОГИЧЕСКОГО ИССЛЕДОВАНИЯ (НА МАТЕРИАЛАХ СИБИРСКОГО ФЕДЕРАЛЬНОГО ОКРУГА)
С. А. Бучаков
В статье исследуются психологические особенности личности мигрантов, незаконно находящихся на территории Сибирского федерального округа.
Ключевые слова: миграция, мигрант, преступность, преступность мигрантов, незаконная миграция.
Миграция традиционно рассматривается в отечественной криминологической доктрине как фоновое явление преступности [1]. По мнению многих ученых-кри-минологов, миграция в целом и нелегальная миграция в частности являются одними из факторов, влияющих на состояние преступности в регионах [2, с. 9]. В национально-этническом аспекте незаконная миграция обычно связана с перемещением этносов, которое вызывает повышенную криминогенность. Так, исследования подтверждают: «Несмотря на то, что подавляющее большинство мигрантов... - это законопослушные люди, все-таки статистика показывает, что они в негативном плане влияют на криминогенную обстановку в странах въезда. Это вопрос деликатный, и полицейские многих стран пытаются уклончиво отвечать на него. В то же время в некоторых тюрьмах Франции около 80% “пациентов” иностранцы или потомки выходцев из других государств» [3, с. 7].
В России незаконные мигранты активно участвуют в формировании теневого и криминального бизнеса, весьма значительным является их вклад в финансирование теневых и криминальных структур. Мигранты данной категории сознательно идут на нарушение законодательно установленных правил передвижения по территории «чужого государства», чего законопослушные иностранные граждане и лица без гражданства предпочитают не делать. Даже если первоначально криминальные цели не служили основой для территориальных перемещений,
вероятность преступной деятельности этой категории лиц достаточно высока. Это обусловлено сложными условиями жизни, связанными с нелегальным проживанием и создающими благоприятную почву для совершения преступлений. Вместе с тем не обязательно незаконная миграция имеет криминальный подтекст, в основе территориальных перемещений таких лиц возможен позитивный настрой на легализацию правового статуса и адаптацию в стране пребывания, однако данный подход является, скорее, исключением, нежели правилом.
Действительно, как показывает анализ, мигранты стремятся не только сохранить контакты с представителями своего этноса, но и укрепить их. Это обусловлено особенностями ментальности, религиозным фактором, сложностью трудоустройства и обустройства на новом месте жительства, массой возникающих проблем социально-экономического характера.
Среди факторов, влияющих на незаконную миграцию, следует назвать транснациональную организованную преступность, одним из направлений которой являются обеспечение незаконного ввоза мигрантов на территорию иностранного государства и торговля людьми, в том числе сексуальная эксплуатация женщин и детей [4, р. 112-113]. Преступные группировки организуют каналы по доставке людей на территорию какого-либо государства, получая доход в виде платы за такой ввоз и (или) в результате эксплуатации, в том числе сексуальной, ввезенных лиц [5, с. 31]. Исследователями отмечается, что официальным прикрытием их деятельности может быть оказание туристических услуг, организация учебы иностранцев в стране, предоставление работы за рубежом, эстрадная деятельность и др. [6, с. 35-38]. Торговля людьми, незаконный ввоз мигрантов наносят вред не только социальной обстановке в государстве происхождения мигрантов и государстве их пребывания, но и ставят под угрозу основные гуманистические принципы прав человека на жизнь, свободу и др.
Рост незаконных перемещений и контрабанды людей рассматривается криминальными синдикатами как новый перспективный преступный рынок и ведет к расширению международной преступной деятельности. Незаконные иммигранты в большей своей массе, въезжая в Российскую Федерацию, преследуют цель улучшения условий жизни. В свою очередь, криминальные субъекты используют основную цель незаконных мигрантов для извлечения сверхприбылей от эксплуатации последних. Иностранный гражданин, въехавший в Россию незаконно (пересек границу без документов, по визе, не предусматривающей трудовые отношения, и т. д.), становится легкой жертвой для криминала. Это и позволяет рассматривать незаконных мигрантов в качестве объекта криминологического исследования. Как отмечает М. П. Клейменов, не всякое криминальное поведение реально признано преступным. Криминальное поведение -это потенциально преступное поведение, при этом проявляются два направления: одно выражает тенденцию закономерного «превращения» поведения в уголовно наказуемое, а другое указывает на его криминогенную роль, поскольку любое общественно опасное поведение порождает цепь негативных последствий [7].
Анализируя структуру иммиграционных процессов с точки зрения потенциальной криминальности, можно
