CC BY
391
УДК 81
ДЕНОТАЦИЯ И КОННОТАЦИЯ В СТРУКТУРЕ ЯЗЫКОВОГО ЗНАКА
© 2008 г. И.Е. Герасименко
Тульский государственный педагогический университет, Tula State Pedagogical University,
300026, г. Тула, пр. Ленина, 125, 300026, Tula, Lenin Ave, 125,
tgpu@tula.net tgpu@tula.net
Рассматриваются денотативный и коннотативный макрокомпоненты в структуре языкового знака. Описывается специфика каждого макрокомпонента в соответствии с новейшими научными представлениями об акте номинации. Утверждается, что коннотативность как особое свойство языкового знака возникает в процессе семиозиса при взаимодействии компонентов знака с культурным пространством, в котором он функционирует.
Ключевые слова: денотация, коннотация, языковой знак, номинация, референт.
The article deals with the denotative and connotative macro components in the linguistic sign structure. The author describes the specific features of each macro component in accordance with the latest scientific conception of nomination act. The author states that connotativeness as a specific property of a linguistic sign emerges in the process of semioses from the interaction between the sign components and cultural spaces in which it functions.
Keywords: denotation, connotation, linguistic sign, nomination, referent.
При описании такого сложного явления, как коннотация, нельзя не коснуться вопроса о ее знаковой сущности, связанной с процессами языковой номинации. Семиозис представляет собой внутреннее условие осуществления знаковой деятельности внутри лингвокуль-турной общности. В актах номинации имплицитно присутствует аспект, связанный с внеязыковым содержанием, культурным пространством, в котором функционирует языковой знак. Актуальной парадигмальной особенностью развития современной лингвистики является изучение актов номинации с учетом данных когнитоло-гии, культурологии, истории, семиотики. Вместе с тем «семиотический подход к исследованию коннотации, представленный разными направлениями и взглядами смежных наук: языкознания, литературоведения, культурологии, является по сути теоретической базой в развитии понятия коннотации» [1].
Напомним, что в процессе создания наименования взаимодействуют три элемента гносеологической ситуации. Первый представляет сферу денотации - то, что именуется, мир действительного, включая и психическую деятельность человека. Второй - сферу сигнифи-кации, т.е. гносеологический образ фрагмента действительности, воплощающийся при именовании в понятийно языковой форме и способный при необходимости вмещать квалификативно-оценочное видение мира. Третий - имя (звукоряд или его графическое изображение), т.е. языковое средство выражения сигнификативного содержания, закрепляющееся с целью опознавания того, что обозначается. Имя и сигнификат связаны отношением именования в форме языкового знака, соотносимого с обозначаемым фрагментом действительности [2]. Сигнификат и денотат различаются в функциональном отношении: сигнификат есть номинат слова как элемента
языка-системы, его означаемое, денотат - номинат слова в речи, его обозначаемое.
Итак, процессы и структуру актов номинации принято описывать, исходя из этого трехчленного отношения, или «семантического треугольника». В этой связи существенным представляется указание Е.С. Кубряковой на «трехмерность» антропологического пространства, выявление ею взаимосвязи «трех миров» - мира действительности, мира языка и мира знаков: «Мы живём в очень сложном мире. С одной стороны, этот мир определяется онтологией окружающей нас действительности, её экологией. Мы реально живём в мире вещей и взаимодействуем с людьми вокруг нас. Мы также живём в мире языка, который предлагает нам увидеть и понять мир в терминах уже означенной и обусловленной действительности. Но мы живём тоже и в мире знаков. Многие вещи существуют для нас не только как определённые материальные объекты с точно установленными для них функциями (ср. утварь, мебель и прочие объекты вокруг нас). Они являют для нас одновременно и образцы знаковых сущностей, то есть воздействуют на нас не только своей качественной, материальной, физической определённостью, но и связанными с ними ассоциациями, их способностью стоять вместо чего-то» [3].
В семиотической модели организации знаков языка и культуры немаловажным является наличие в семиозисе наряду с тремя обозначенными выше компонентами: знаком, десигнатом (классом объектов, денотатом) и интерпретантой (смыслом, содержанием знака), - дополнительного четвёртого компонента - интерпретатора, субъекта. Впервые именующий субъект как участник акта номинации был выделен Г. Клаусом в его схеме [4], которая представлена на рисунке.
Другие знаки
Отражение (значение, смысл)
ЗНАК
Люди
Объект
Схема акта номинации Г. Клауса
Номинаты в речи (референты) объективно даны, независимо от языка и говорящего. Однако субъект номинации совершает отбор признаков при наименовании, и именно от него зависит, какое обозначение будет дано объекту. Кроме того, схема Г. Клауса демонстрирует органическую связь всех компонентов семиозиса, полифункциональность знака, его взаимоотношения с языком (в языковой семантике), внеязыковой действительностью (реальным или воображаемым миром), другими знаками.
Современная схема значения языковой единицы, предложенная А. Соломоником, включает в качестве составляющей, помимо указанных Г. Клаусом компонентов, энциклопедические знания о внешнем «внесистемном мире реалий, отражённом в языке и через язык». Приобретение языковой единицей значения происходит не только за счёт отдельной изолированной связи «знак - обозначаемое», но в результате влияния «всего корпуса знаний, накопленных человечеством» [5].
Рассмотрим взаимосвязь коннотации и такого компонента схемы значения языковой единицы, как денота-ция.
В научной литературе, как подчеркивает Л.Г. Бабен-ко, имеются две точки зрения, двоякое осмысление де-нотации [6]. Во-первых, денотация трактуется узко - как часть лексического значения, направленная на отражение только конкретных объектов, в противоположность сигнификату, имеющему логико-понятийный характер. Таким образом, лексическое значение слова подразделяется на денотативный и сигнификативный макрокомпоненты, которые выделяют в своем составе микрокомпоненты - семы. Денотатом знака (от лат. denotatum -'обозначаемое') называется класс обозначаемых им фактов, а сигнификатом (от лат. significatum - 'обозначаемое') - общие признаки всех фактов этого класса. К ним присоединяют также внутреннюю форму слова (признак, легший в основу наименования). Сигнификативная сторона лексического значения слова является его ядром. Прагматический аспект значения слова содержит экспрессивно-эмоциональную оценку и разнообразные коннотации. В целом лексическое значение слова нередко определяется как «совокупность понятийного ядра и прагматических коннотаций» и представляет собой «некое семантическое целое, состоящее из взаимосвязанных и взаимообусловленных компонентов и имеющее структурную организацию» [7].
Такой взгляд на структуру лексического значения, а также на место и значимость денотата и сигнификата в нем способствовал выделению двух типов слов, «ориентированных на номинацию разных сущностей в мире: материальных или же идеальных» [8].
Первый тип слов обусловливается денотативной отнесенностью и обозначается как «конкретная лексика» (в других термино-системах - «жесткие десигнаторы», «референтные», «идентифицирующие имена»). Второй тип слов обусловливается сигнификативной отнесенностью и тоже обозначается по-разному: «абстрактная лексика», «нежесткие десигнаторы», «атрибутивные дис-крипции», «предикатные имена». Дополняя друг друга, оба компонента объединяются в логико-предметную часть значения. Однако «разграничение лексического значения на денотативный и сигнификативный его аспекты (компоненты) довольно относительно и трудно определимо» [9].
Подразумевая данную сложность внутреннего разграничения, а также то обстоятельство, что и денотат, и сигнификат обладают общей организацией объективного логико-предметного содержания, некоторые исследователи [6] не разграничивают денотативный и сигнификативный компоненты лексического значения. Денота-ция понимается ими более широко, как часть лексической тематики, организованной иерархически, многокомпонентной и содержащей информацию о разнообразных фактах действительности, в том числе и об эмоциях.
Чувственное, по мнению других ученых, включается в мыслительное, понятийное содержание: «Чувственные образы не только являются основой понятийного мышления, но и сами могут вовлекаться в мыслительный процесс в качестве его компонентов, сочетаясь с обобщёнными образами предметов и явлений. Сочетание чувственных образов и логических понятий в едином акте мышления можно иллюстрировать следующим предложением: "- Чудесно! - думал Вараксин, крепко потирая руки. Ему рисовалась простая, милая жизнь с маленькой, умной и сердечной женой, которая всё понимает, может ответить на все вопросы" (М. Горький. Романтик). Хотя наглядно--чувственные образы в предложении "Чудесно!" непосредственно не вербализованы, но они входят в его содержание, образуя первый компонент выражаемого суждения. Представление, пре-дицируемое словом "чудесно", вызывается в сознании читателей авторским описанием» [10]. «Свойства мышления, определяемые особенностями субъективного осмысления и оценки высказываемых мыслей и их частей говорящими индивидами, тоже отражаются в структурных особенностях языка» [11].
Того же взгляда на денотацию придерживается и Г.В. Колшанский [12]. По мнению учёного, эмоциональная окраска как субъективный момент высказывания входит в его объективный план. Так, о словах «глаза» и «очи» можно сказать, что денотатом первого является 'орган зрения', а денотатом второго - 'совокупность определённых черт этого органа, связан-
ных с признаком красоты'. Денотатом слова «металл» является какой-либо химический элемент, а для слова «железный» в значении 'железный характер' - один из признаков этого элемента ('твёрдость', 'прочность'). Г.В. Колшанский относит к сфере денотата любое выражение субъективной оценки, например: «"Ах, как нехорошо! Ах, стыдно -то как, барышня, стыд-то какой! - Он опять закачал головой, стыдя, сожалея и негодуя... Бедная девочка! - сказал он, посмотрев в опустевший угол скамьи" (Ф. Достоевский. Преступление и наказание). В выражении "бедная девочка" денотатом является не просто 'физическое лицо', а один из признаков этого лица, вроде: 'девушка, которая по своему виду вызывает чувство жалости, сострадания'» [12, с. 144].
В концепции М.М. Копыленко и З.Д. Поповой зафиксировано понимание денотата как реалии внешнего мира, отражённой и закреплённой мышлением в значении слова: «Реалии, не имеющие языкового обозначения, не являются денотатами, поскольку они не стали предметом мышления и не имеют знака в языке» [13].
Таким образом, вторая точка зрения на денотацию подразумевает широкое понимание ее как сферы знания, которая ориентирована на объективное отражение окружающей действительности, в то время как коннотация руководствуется позицией говорящего и коммуникативной ситуацией, что можно расценивать как субъективный подход к отражению действительности. При таком понимании денотация совмещается с логико-предметной частью значения, и в сферу денотата входят конкретные, реально существующие объекты, представления, а также понятия о свойствах, качествах, состояниях. Другими словами, в такой трактовке денотат вмещает не только физические конкретно-чувственные феномены, но и так называемые «идеальные предметы» - понятия о реально существующих связях и отношениях материального мира. Следует указать на специфичность денотатов слов, обозначающих персонажей произведений народного творчества, мифические существа, социально значимые явления и т.д.
Еще раз обозначим, что термин «денотат», соответствующий в традиционной логике объёму понятия, «экстенсионалу» (Р. Карнап), противопоставлен:
1) в узком своем значении сигнификату, содержанию понятия, «интенсионалу» (Р. Карнап);
2) в широком значении - референту, объекту вне-языковой действительности, который имеет в виду говорящий.
Термин «референт» ввели в 1923 г. Ч.-К. Осгуд и А.-А. Ричардс, для того чтобы подчеркнуть косвенный характер связи объекта внеязыковой действительности, который имеет в виду говорящий, с именем через посредство понятия. Говоря о референте, необходимо руководствоваться:
1) предметной соотнесённостью при противопоставлении референту смысла знака (значения, концепта, сигнификата);
2) соотнесённостью с конкретным речевым актом при противопоставлении референта денотату (в ши-
роком понимании). Для речевого отрезка характерно «наличие референта не только в реальном, но и в воображаемом мире» [14].
Приведенные данные позволяют заключить, что денотативный макрокомпонент лексического значения в противоположность коннотативному является основным для большинства слов и представляет собой понятийное ядро значения, т.е. объективный компонент смысла, абстрагированный от стилистических, прагматических, модальных, эмоциональных и иных оттенков, предметно-понятийную или чисто понятийную информацию, связанную с отражением объективной или субъективной внеязыковой действительности.
Коннотация (от лат. connoto 'имею дополнительное значение') - эмотивно-оценочная и стилистически маркированная окраска языковой единицы, выражающая отношение субъекта речи к действительности узуального или окказионального характера [15]. Коннотативный макрокомпонент выражает отношение носителя языка к предмету номинации в форме эмоции или оценки денотата. В коннотативной части представлены волевые и эмоциональные переживания, которые порождает явление объективной действительности и называющее его слово.
В узком смысле коннотация - это некий компонент значения языковой единицы, выступающей во вторичной для нее функции наименования, который дополняет ее объективные значения ассоциативно-образным представлением об обозначаемом в реальности действии, предмете, состоянии на основе внутренней формы наименования.
В широком смысле коннотация - любой компонент, который дополняет предметно-понятийное содержание языковой единицы и придает ей экспрессивность, она понимается как «добавочное значение оценочного, эмоционального или стилистического характера, приобретаемое языковой единицей (т.е. закрепленной в системе языка) в процессе ее реализации в тексте (как устном, так и письменном)» [16].
Коннотация представляется периферийной частью лексического значения, такой же многокомпонентной, как и денотация, но факультативной, содержащей информацию о личности говорящего, в том числе о его эмоциональном состоянии, ситуации коммуникации, характере отношения говорящего к собеседнику и предмету речи. В.Н. Телия определяет коннотацию как «тот макрокомпонент значения, который включает в себя, наряду с образно-ассоциативным комплексом, переходящим во внутреннюю форму, эмотивную модальность и стилистическую маркированность» [17]. Но существует и другое мнение, согласно которому коннотация ограничивается одним компонентом лексической семантики - эмоциональностью [18]. Бесспорным в современных концепциях коннотации является признание системной организации компонентов коннотации, которые не включаются в предметно-логическую часть значения в связи с меньшей степенью отражения ими реальной действительности и большей связью с особенностями психики автора.
В этой связи можно констатировать, что специфика коннотативной части лексического значения относительно денотативной (существование которой обеспечивается наличием конкретного предмета внеязыковой действительности) состоит в ее субъективной языковой природе, а также в принадлежности к исключительно мыслительной сфере, зависимости от особенностей системы языка, традиций употребления слова, субъективных факторов. Коннотация как фактор субъекта речи, включенный в значение, противопоставляется объективному содержанию языковых единиц. Субъективность коннотации проявляется также в возможности неоднозначной интерпретации признаков предметов реальной действительности, которые названы одним и тем же именем.
Коннотация и денотация тесно связаны друг с другом, они взаимоопределяются. Их взаимосвязь обусловливается смысловым единством и принципиальным равноправием, по мнению М.Н. Кожиной, «понятийно-логическое и коннотативное (в широком смысле) в языковой единице являются равноправными с точки зрения языка как действительного сознания, составляя единство в ее смысловой структуре» [19].
Коннотация представляется языковой универсалией, формы проявления которой зависят от типа значимых единиц, от правил их комбинаторики и принципов организации текста, а содержание - от типа отношения к обозначаемому (оценочного, эмотивного, стилистического), а также от культурно-национального мироведе-ния людей, говорящих на данном языке. Содержание коннотации выражается интерпретацией обозначаемого в пределах культурно-аксиологических категорий, прагматических аспектов, психолингвистического понимания. Коннотация соотносится с обиходно-бытовым опытом, культурно-национальным сознанием говорящих на данном языке, с их мировидением и выражает ценностное (рациональное или эмоциональное по характеру оценки) отношение говорящего к обозначаемому.
Таким образом, знаки, обладающие способностью при обозначении предметов окружающей действительности, в том числе и культурно значимых, вмещать не только собственно языковую, но и внеязыко-вую информацию, а также связанные с ней коннотации, могут (и должны) быть представлены в единстве семантического, синтагматического и прагматического аспектов языкового значения. А с учетом представлений о сложном устройстве знака, о многочисленности и взаимообусловленности компонентов семиозиса сама схема «семантического треугольника» значительно дополняется. При этом важно заметить, что коннотативность как особое свойство языкового знака возникает в процессе семиозиса при взаимодействии компонентов знака с другими, лежащими за пределами знаковой системы.
Поступила в редакцию
Литература
1. Быкова О.И. Этноконнотация как вид культурной коннотации (на материале номинативных единиц немецкого языка): Дис. ... д-ра филол. наук. Воронеж, 2005. С. 49.
2. Телия В.Н. Вторичная номинация и ее виды // Языковая номинация (Виды наименований). М., 1977. С. 129-221.
3. Кубрякова Е.С. Размышления о судьбах когнитивной лингвистики на рубеже веков // Вопросы филологии. 2001. № 1. С. 33.
4. Клаус Г. Сила слова. Гносеологический и прагматический анализ языка. М., 1967.
5. Соломоник А. Семиотика и лингвистика. М., 1995. С. 132.
6. Бабенко Л.Г. Лексические средства обозначения эмоций в русском языке. Свердловск, 1989.
7. Солоду б Ю.П. Стуктурная типология метафоры // Филол. науки. 1999. № 4. С. 54.
8. Кубрякова Е.С. Номинативный аспект речевой деятельности. М., 1991. С. 165.
9. Уфимцева А.А. Лексическое значение (Принципы семиологического описания лексики). М., 1986. С. 153.
10. Бабайцева В.В. О выражении в языке взаимодействия между чувственной и абстрактной ступенями познания действительности. М., 1967. С. 59.
11. МельничукА.С. О роли мышления в формировании структуры языка // Язык и мышление. М., 1967. С. 82.
12. Колшанский Г.В. Соотношение субъективных и объективных факторов в языке. М., 1975.
13. Копыленко М.М., Попова З.Д. Об употреблении термина «денотат» // Семантические категории сопоставительного изучения русского языка. Воронеж, 1981. С. 6.
14. Лингвистический энциклопедический словарь. М., 1990. С. 410.
15. Телия В.Н. Коннотативный аспект семантики номинативных единиц. М., 1986. С. 5.
16. Исаева Л.А. Коммуникативный и коннотативный аспекты книжных лексических и фразеологических единиц в художественных текстах (на материале рассказов М.М. Зощенко): Дис. ... канд. филол. наук. Махачкала, 2004. С. 91.
17. Телия В.Н. Русская фразеология: Семантический, прагматический и лингвокультурологический аспекты. М., 1996. С. 199.
18. Шаховский В.И. Эмотивный компонент значения и методы его описания. Волгоград, 1983. С. 88.
19. Кожина М.Н. О языковой и речевой экспрессии и ее экстралингвистическом обосновании // Проблемы экспрессивной стилистики. Ростов н/Д, 1987. С. 17.
12 мая 2008 г.
