CC BY
337
Антонов Дмитрий Игоревич,
к. и. н., доцент Института русской истории Российского государственного гуманитарного университета (Москва)
«ДЕМОНОЛОГИЯ САМОЗВАНСТВА»: ПОТЕШНЫЙ АД ЛЖЕДМИТРИЯ I
Многие источники XVII в. упоминают странную «потеху» Лжедмитрия I — «ад», выстроенный у реки. Этот рассказ примечателен сразу в двух аспектах: и как элемент полемической литературы, демонизирующей самозванца, и как вероятно имевшая место в 1605-06 гг. мистерия, в которой ярко отразились культурные установки самого «царевича».
Лжедмитрий I — уникальная во всех отношениях фигура русской истории. Беспрецедентным было его внезапное появление на политической арене и «идеологическая компания», сопровождавшая борьбу за трон, девиантное поведение в Москве и помолвка с католичкой. Ничего удивительного, что в лагере противников фигура самозванца была демонизирована — ив прямом, и переносном смысле. Уже на первом этапе, в разгар борьбы с войсками Лжедмитрия, правительство Годунова и поддержавшая его Церковь приложили максимум усилий, чтобы дискредитировать ложного наследника. Самозванец был назван еретиком, который хочет насадить в России одновременно католичество и протестантизм. Его связь с сатаной дезавуировали, обвиняя «царевича» в чернокнижничестве и колдовстве. После убийства Лжедмитрия развернулась новая компания по разоблачению: в ход пошли найденные у царя документы и показания свидетелей. Наконец, после завершения Смуты, Отрепьев был окончательно демонизирован в сочинениях многих авторов (А. Палицына, И. Тимофеева и др.). Книжники использовали библейские аллюзии и цитаты из апокалиптических пророчеств, подкрепляя мысль о том, что расстрига был слугой бесов, предтечей Антихриста и возможным «погибельным сыном» (подробнее см.: Антонов Д. И. Смута в культуре средневековой Руси: Эволюция древнерусских мифологем в начале XVII в. М., 2009. С. 75-101). В общую систему доказательств был органично включен и рассказ о строительстве «ада».
О необычной конструкции упоминали не только русские авторы. Исаак Масса утверждал, что передвижная крепость, возведенная самозванцем для устрашения татар, была расписана образами Страшного суда. Отталкиваясь от этого, некоторые историки считают «потеху» царя своеобразным гуляй-городом. Однако дело, вероятно, не ограничилось строительством крепости. По свидетельствам русских источников, «ад» был устроен как сложная конструкция, в форме головы, изрыгающей огонь и дым: «как станет зевать и глазы мигать, и колокольцы шумят, изо рта огнем пышет, из ушей дым идет». Конструкция, очевидно, была достаточно большой — в ней помещались ряженые-бесы: «и выйдут из него люди в личинах, диаволом претворени... и почнут смолою и дехтем людей мазать и шепелугами почнут бить, да в деготь омочивая, а иныя изо ада водолейками прыскаху воду з дехтем на мир» (Сказание о самозванце // Памятники древней русской письменности, относящиеся к Смутному времени (РИБ. Т. 13). СПб., 1909. Стб. 1424. Ср.: «Повесть как отмсти...» (Буганов В. П., Корецкий В. П., Станиславский А. Л. «Повесть како отмсти» — памятник ранней публицистики Смутного времени // ТОДРЛ. Т. 28. Л., 1974. С. 248-249); «Повесть како восхити...» // РИБ. Т. 13. Стб. 164; Сказание о царстве царя Федора Иоанновича // Там же. Стб. 818-819; Сказание о Гришке Отрепьеве // Там же. Стб. 750; Житие царевича Димитрия в разных редакциях//Там же. РИБ. Т. 13. Стб. 867, 887, 917. Ср. упоминание ада в «Повести книги сея от прежних лет» (ПЛДР. Кон. XVI - нач. XVII вв. С. 380) и «Повести о некоем мнисе, како послася от Бога на царя Бориса во отомщение крове праведнаго царевича Димитрия» (РИБ. Т. 13. Стб. 866-867)).
Этот (повторяющийся с разными вариациями) рассказ наглядно представляет иконографический мотив «пасть ада», хорошо известный как на Западе, так и на Руси. Разверзтый зев адского чудовища (иногда его не вполне корректно называют «пастью Левиафана») изображался на многих композициях. В русской книжной миниатюре Х\Т1-Х\ТП вв. этот образ (подобно многим другим адским сюжетам) стал часто выдвигаться на первый план и занимать всю миниатюру, разворачиваясь в целый лист. Из пасти ада вырывается огонь, в ней видны (в нее падают) грешники, ее окружают бесы, которые пронзают копьями узников преисподней и т. п. Описания потешного ада легко воскрешают в памяти эти изображения.
Интересные описания «ада» встречаются в «Сказании о царстве царя Федора Иоанновича». Здесь сказано, что выстроенная за Москвой-рекой
«потеха» располагалась в «великой пропасти», над которой стоял котел со смолой, а над ним — три медных головы. Пламя из гортани, искры из ноздрей, дым из ушей, устрашающие звуки и бряцание пугали людей, а длинный язык медного монстра венчался на конце аспидовой главой. Очевидно, что все эти элементы (пропасть, котел, смола, аспид) не только прочно ассоциировались с адом, но и заставляли вспомнить многочисленные изображения геенны. Но при внимательном рассмотрении, в этом рассказе можно заметить влияние западной культуры. В древнерусской иконографии мы практически нигде не встретим трехглавого дьявола или адского монстра, в то время как на Западе такие изображения были хорошо известны уже в романском искусстве. Известный и более поздний пример — трехглавый сатана на многочисленных иллюстрациях к «Божественной комедии» Данте Алигьери (по тексту он пожирает трех великих грешников — Иуду, Брута и Кассия. Об этих иконографических мотивах см.: Антонов Д. И., Майзульс М. Р. Демоны и грешники в древнерусской иконографии: Семиотика образа. М., 2011. С. 155-156). Наконец, рассказ о пламени, дыме, искрах и шуме, которые производит адский монстр, тоже напоминает западные, а не русские, визионерские истории — о том, как некое чудовище (Вельзевул, Левиафан) мучает грешников в преисподней. Похожим образом описывал адского монстра Кирилл Транквиллион-Ставровецкий. Русские книжники осудили рассказ о чудовищном Левиафане, который палит в аду грешников, как католическую ересь (подробнее об этом: Антонов Д. И., Майзульс М. Р. Демоны и грешники в древнерусской иконографии. С. 272-273).
Такие отсылки к европейской традиции вряд ли случайны. Русские авторы говорят не только о трехглавом чудище на реке, но и о «потехе» с ряжеными-чертями, которые выходили из «ада», поливали людей водой и мазали дегтем. Если верить этому рассказу, то в реальности имела место «дьяблерия», театральное действо с участием переодетых чертями актеров, устроенная поляками в Москве на западный манер. Как известно, в Европе действительно сооружали огромную, иногда механическую, голову ада, которая имитировала иконографические образы преисподней. Участники мистерии обряжались демонами и вели себя соответствующим образом (см., например: Даркевич В. П. Светская праздничная жизнь Средневековья 1Х-ХУ1 вв. М., 2006. С. 233-234). Если мы можем лишь гадать о том, какой была московская «голова ада» (специально сооруженный «монстр» или переделанный гуляй-город, подвижная или статично
расположенная у реки конструкция), то представление ряженых в любом случае развернуло перед москвичами настоящую дьяблерию.
Поощряя создание такого «ада» и мистерии в православной столице, самозванец давал своим противникам богатый материал для демонизации собственной фигуры. Эго вполне соответствовало другим поступкам Лжедмитрия, которые демонстрировали прозападные установки царя и его окружения (использование европейской музыки, нарядов, пищи, табуированной в Москвин и т. п.). Культурный код русских однозначно заставлял расценить такие действия как еретические и «колдовские». Устроение «ада» (с военной и/или «потешной» функцией) — кульминация возникавшего межкультурного диссонанса. Сложно представить, что сам Лжедмитрий не сознавал этого и был неспособен «прочесть» ситуацию с точки зрения русских. В контексте правления «императора Дмитрия» такое действие оказывается похоже на провокативную манифестацию новых культурных принципов — подобно тому, как действовал Петр I, устраивая «всешутейший и всепьянейший собор».
Ключевые слова: Смута, Лжедмитрий I, культурный код Information about the article:
Author: Antonov, Dmitry Igorevich, Ph. D. in History, Russian State Humanitarian University, Moscow, Russia, antonov-dmitriv@list.ru Title: «Demonology of imposture»: Poteslmy Hell of False Dmitry I Summary: Many historical sources had described very strange fun of False Dmitry I — Poteslmy Hell. This phenomen had demonized the image of imposture. It correcponded to the other deeds of False Tsar: using the European music, smart clothes, food etc. Russian code of culture considered these deeds as heretical and «magical», as a cultural provocation.
Key words: Time of Troubles, False Dmitry I, code of culture
