CC BY
41
СОВЕТСКОЕ ГОСУДАРСТВО КАК КУЛЬТУРНО-ИСТОРИЧЕСКИЙ ФЕНОМЕН
Невежин В. А.
(Москва)
УДК 947
«ДЕЛО СТАЛИНА»: ИЗ ИСТОРИИ МЕЖСОЮЗНИЧЕСКИХ ОТНОШЕНИЙ СССР С США И ВЕЛИКОБРИТАНИЕЙ
В статье рассматривается неизученный эпизод межсоюзнических отношений в рамках антигитлеровской коалиции - публикация в феврале 1944 г. в западных СМИ противоречащего реальным фактам сообщения об инциденте, который якобы произошел во время Тегеранской конференции 1943 г. С подачи лондонского корреспондента «Юнайтед пресс интернейшнл» в ней утверждалось, что И. В. Сталин на банкете в честь У. Черчилля ударил С. К. Тимошенко, хотя последний даже не входил в состав советской делегации. Американский журналист Г. Солсбери впоследствии назвал непростую историю с этой публикацией «делом Сталина». Советская сторона выступила с протестом по поводу сообщения ЮПИ, поскольку в нем затрагивалась репутация главы правительства СССР. Народный комиссар иностранных дел В. М. Молотов и его заместитель В. Г. Де-канозов через представителя ЮПИ в Москве Г. Солсбери дважды принуждали агентство выступать в американской печати с опровержениями ложного сообщения об инциденте в Тегеране. В своих мемуарах Г. Солсбери совершенно обоснованно предположил, что «дело Сталина» вполне укладывалось в канву публикаций в советских СМИ начала 1944 г., носивших в целом недружественный характер в отношении англо-американских союзников. Действительно, столкновение геополитических интересов «большой тройки» после Тегеранской конференции происходило не только на полях дипломатических переговоров и в официальной переписке ее лидеров, но и отражалось в периодической печати союзных держав.
Ключевые слова: И. В. Сталин, Г. Солсбери, «Юнайтед Пресс Интернейшнл», антигитлеровская коалиция, взаимоотношения между союзниками.
The article examines an unexplored episode of inter-alliance relations within the antiHitler coalition - the publication in February 1944 in the Western media the story that contradicted the real facts about the incident that allegedly occurred during the Tehran Conference in 1943. With the submission of the London correspondent of United Press International it was alleged that Joseph Stalin at a banquet in honor of W. Churchill hit Marshal Semyon Tymoshenko, although the latter was not even part of the Soviet delegation. The American journalist Harrison E. Salisbury subsequently called the complicated story with this publication "The Stalin Case." The Soviet side protested about the message of the UPI, since it affected the reputation of the head of the USSR government. People's Commissar of Foreign Affairs Vyacheslav Molotov and his deputy Vladimir Dekanozov twice forced the agency to publish statement refuting the false report about the incident in Tehran. The Bureau Chief of United Press International in Moscow Harrison Salisbury was twice summoned to Foreign Ministry. In his memoirs, Salisbury quite justifiably suggested that «The Stalin Сase" completely fit into the outline of publications in the Soviet media in early 1944, which were generally unfriendly in relation to the Anglo-American allies. Indeed, the clash of the geopolitical interests of the Big Three after the Tehran Conference took place not only on the sidelines of diplomatic negotiations and in the official correspondence of its leaders, but was also reflected in the periodical press of the Allied powers.
Keywords: Joseph Stalin, Harrison E. Salisbury, United Press International, the antiHitler coalition, Relations of the USSR, USA and Great Britain during WWII
DOI: 10.24888/2410-4205-2020-24-3-146-156
Проблема межсоюзнических отношений СССР, США и Великобритании в рамках антигитлеровской коалиции имеет солидную историографию. Тщательно проанализированы практически все главные аспекты сотрудничества трех великих держав в военно-политической, дипломатической областях, а также в области культурных связей. Однако остались отдельные частные сюжеты, на первый взгляд, малозначимые эпизоды, которые пока еще не затрагивались в исследовательской литературе. Один из подобных эпизодов - публикация в феврале 1944 г. в западных СМИ противоречащего реальным фактам сообщения, воспринятая в Москве как выпад против главы Советского правительства И. В. Сталина [5, док. №207, с. 464]. Американский журналист Г. Солсбери впоследствии назвал данный инцидент «делом Сталина».
Автор предлагаемой статьи предпринял попытку на основании архивных1, а также опубликованных документальных источников и мемуарной литературы рассмотреть его фактическую сторону, а также выяснить причинно-следственные связи относящихся к нему событий [2].
Отправной точкой «дела Сталина» можно считать беседу некоего испанского дипломата, работавшего в Лондоне, с корреспондентом американского информационного агентства «Юнайтед Пресс Интернейшенл» (ЮПИ) М. Хэйлзом. Дипломат на полном серьезе сообщил, что во время ужина в честь У. Черчилля, устроенного в ходе Тегеранской конференции, С. К. Тимошенко пытался было произнести речь. И. В. Сталин встал с места, взял бутылку, подошел к нему сзади и ударил по голове, после чего Тимошенко замолчал и рухнул на стул [6, с. 245].
14-15 февраля 1944 г. американские газеты «Нью-Йорк уорлд телеграмм», «Нью-Йрк джорнал энд американ», «Дейли миррор», «Дейли ньюс», «Нью-Йрк таймс» и «Нью-Йорк геральд трибюн», одна за другой, поместили на своих полосах сообщение «Юнайтед Пресс», основанное на явно непроверенной информации испанского дипломата (который был назван представителем «нейтральной страны»). В нем говорилось, что якобы «на приеме в день рождения Черчилля в Тегеране Тимошенко выступил с неосторожной речью, и Сталин, чтобы заставить замолчать, ударил его». Одновременно вышеперечисленные газеты опубликовали и другое сообщение агентства «Юнайтед Пресс», полученное из Вашингтона, в котором излагалось заявление президента США Ф. Д. Рузвельта с опровержением этих ложных фактов, «указывавшего, что Тимошенко даже не присутствовал на приеме Черчилля в Тегеране» [9].
Для начала следует уточнить, о каком именно приеме в честь У. Черчилля шла речь в упомянутых публикациях западных СМИ. 28 ноября - 1 декабря 1943 г. в столице Ирана г. Тегеране состоялась конференция глав трех великих держав - союзников по антигитлеровской коалиции - СССР, США и Великобритании. Она получила кодовое наименование «Эврика». Впервые за столом переговоров важнейшие проблемы дальнейшей вооруженной борьбы против государств «оси» и послевоенного переустройства мира вместе решали глава советского правительства И. В. Сталин, президент США Ф. Д. Рузвельт и премьер-министр Великобритании У. Черчилль.
В Тегеране было принято важнейшее решение об установлении точного срока открытия союзниками второго фронта в Европе в 1944 г. Таким образом, намечалось нанес-
1 При написании данной статьи использовались материалы Интернет-публикации «СССР и союзники. Документы архива МИД России о внешней политике и дипломатии ведущих держав антигитлеровской коалиции» (URL: agk.mid.ru).
ти мощный совместный и окончательный удар по Германии, что вполне соответствовало интересам всех участников антигитлеровской коалиции.
На Тегеранской конференции обсуждались и другие международные проблемы (польский вопрос; послевоенная судьба Германии и Финляндии; перспективы вступления в войну Турции на стороне антигитлеровской коалиции; создание в будущем международной организации для поддержания мира и др.) [7].
Официальный состав советской делегации, направлявшейся на межсоюзническую конференцию в столицу Ирана, был утвержден решением Политбюро ЦК ВКП(б) от 22 ноября 1943 г. В ее состав были включены: И. В. Сталин, В. М. Молотов, К. Е. Ворошилов и Л. П. Берия [3, а 620-621]. Переводчиками являлись В. М. Бережков и В. Н. Павлов. К работе также были привлечены эксперты по внешнеполитическим и военным проблемам. Маршал С. К. Тимошенко к числу последних не принадлежал. До 19 июля 1941 г. он занимал пост народного комиссара обороны СССР (перешедший затем к И. В. Сталину), являлся членом Ставки Верховного Главнокомандования. С июня 1941 по март 1943 г. Тимошенко последовательно командовал несколькими фронтами, но особо себя не проявил и с этого времени в боевых действиях не привлекался.
По прибытии в Тегеран состоялось личное знакомства И. В. Сталина и Ф. Д. Рузвельта, закрепленное позднее во время встречи лидеров стран антигитлеровской коалиции в Ялте (4-11 февраля 1945 г.). Активное общение между Сталиным, Рузвельтом и У. Черчиллем в Тегеране осуществлялось не только на напряженных официальных заседаниях, но и в неформальной обстановке застолий.
В интересах безопасности Рузвельт (по его просьбе) был размещен во время конференции на территории советского посольства. 28 ноября он дал ужин на десять персон (с приглашением Сталина и Черчилля), продолжавшийся с 20.30 до 23.00 [6, p. 465]. Вечером следующего дня (по одним данным, в 20.30, по другим - в 20.45) начался обед (ужин) (также на 10 персон с приглашением Рузвельта и Черчилля), который устроил Сталин [ 10, p. 467, 552].
Затем настал черед британского премьера устраивать застолье для партнеров по «большой тройке». У. Черчилль писал по этому поводу в мемуарах: «До сих пор мы собирались для наших заседаний и обедов в советском посольстве. Но теперь я заявил, что третий обед даю я, и он должен состояться в английской миссии». На 30 ноября как раз выпадал очередной день рождения Черчилля, который распорядился сделать все необходимые приготовления к торжественному банкету. Количество участников этого застолья значительно превышало предыдущие: «виновник торжества» рассчитывал примерно на 40 человек участников, «включая не только политических и военных руководителей [союзных стран — В. Н.], но и некоторых ответственных работников их аппарата» [8, с. 218-219].
На этом банкете, назначенном на 20.30 30 ноября в английском посольстве в Тегеране, присутствовало 34 человека (17 человек - с британской; 13 человека - с американской и 4 человека - с советской стороны). Вместе с И. В. Сталиным гостями на ужине были В. М. Молотов, К. Е. Ворошилов и В. М. Бережков) [1, оп. 5в, п. 42. д. 4, л. 10; 10, p. 468-469]. Л. П. Берия, который отвечал за обеспечение безопасности членов советской делегации во время Тегеранской конференции, на ужине по случаю дня рождения У. Черчилля (равно, как и на других застольях, упомянутых выше), не присутствовал. Естественно, нет и речи о нахождении С. К. Тимошенко на застолье 30 ноября 1943 г., устроенном по случаю дня рождения У. Черчилля.
У советской стороны были все основания выступить с протестом по поводу февральских (1944 г.) публикаций американских СМИ, в которых содержался надуманный эпизод с рукоприкладством Сталина в отношении Тимошенко, якобы имевший место на этом банкете. Руководство НКИД потребовало объяснений у Г. Солсбери, исполнявшего обязанности заведующего бюро ЮПИ в Москве.
«Юнайтед Пресс Интернейшнл», основанное в 1907 г., в военный период являлось одним из крупнейших в мире. В своем обращении на имя И. В. Сталина с просьбой об интервью (18 января 1944 г.) Г. Солсбери, в частности, отмечал, что оно снабжает «информацией более 900 газет в Америке, а также почти 700 радиостанций и, кроме того, 500 газет и радиостанций в Британии, Канаде, Южной Америке, Австралии, Южной Америке, Китае -по всему миру» [1, оп. 6, п. 10, д. 112, л. 120].
Г. Солсбери (1908-1993) в качестве сотрудника ЮПИ вначале работал в Лондоне, а в январе 1944 г. прибыл в Москву, чтобы сменить Г. Шапиро на посту заведующего бюро агентства. Солсбери сразу же по прибытии в советскую столицу развил активную деятельность. 18 января последовало упомянутое выше обращение его с письмом к И. В. Сталину, в котором содержалась просьба дать ответ на несколько вопросов о политике СССР в отношении Польши [1, оп. 6, п. 10, д. 112, л. 119-120]. Через день, 20 января Г. Шапиро и Г. Солсбери были приняты заместителем народного комиссара иностранных дел СССР С. А. Лозовским. В ходе состоявшейся беседы затрагивались перспективы советско-польских отношений, а также обсуждалась политическая ситуация в США перед очередными президентскими выборами. Солсбери в ходе этой беседы быстро освоился и был не менее активен в диалоге с Лозовским, чем его коллега Шапиро [5, док. № 199, с. 432-437].
В начале февраля вместе с другими иностранными корреспондентами Г. Солсбери совершил поездку в Ленинград и лелеял надежду, что по возвращении в Москву его всё -таки примет И. В. Сталин. Когда вечером 22 февраля Солсбери, отмечавший в компании американских коллег день рождения президента Д. Вашингтона, неожиданно получил телефонное сообщение с предложением срочно прибыть в Народный комиссариат иностранных дел, у него невольно возник вопрос: «Неужели интервью у Сталина?» [6, с. 240].
Однако на самом деле поздней ночью (в 0.30, дело было уже 23 февраля) Солсбери через Отдел печати НКИД был вызван на беседу к заместителю наркома В. Г. Деканозову. Деканозов без обиняков заявил Солсбери: советская сторона рассматривает сообщения американской печати о том, что Сталин во время приема в честь Черчилля в Тегеране ударил Тимошенко «как возмутительный выпад и пасквиль» против главы Правительства СССР. Что же касается лондонского корреспондента «Юнайтед Пресс», позволившего себе дать упомянутое сообщение со ссылкой на «одного нейтрального дипломата», то ему следует извиниться: в противном случае подобное извинение должно принести само информационное агентство. В. Г. Деканозов подчеркнул: если этого не будет сделано, ЮПИ будет лишено в дальнейшем возможности иметь собственных корреспондентов в Советском Союзе.
Солсбери в ответ заявил: даже не проконсультировавшись с руководством ЮПИ, он приносит извинения и уверен в том, что агентство также извинится. Солсбери прекрасно знал об отсутствии Тимошенко в Тегеране, поскольку в своё время сам передавал из Каира сообщения о ходе межсоюзнической конференции, происходившей в столице Ирана. Об этом он сказал заместителю наркома иностранных дел.
В. Г. Деканозов прервал объяснение Г. Солсбери, не желая «входить в подробности» и обсуждать, был или не был Тимошенко в Тегеране. Деканозова заботило более важное, на его взгляд обстоятельство: сам факт передачи лондонским корреспондентом ЮПИ для публикации упомянутого «возмутительного сообщения», оскорбительного для главы Советского правительства.
Г. Солсбери обещал немедленно запросить своё агентство с просьбой провести необходимое расследование по данному вопросу. Он заверял Деканозова: ни у одного из лондонских корреспондентов не могло быть злого умысла. В. Г. Деканозов в ответ вновь подчеркнул: все эти детали не представляют интереса. Г. Солсбери поспешил заверить, что «Юнайтед Пресс» ни в коей мере не желает быть использованным в качестве средства нарушения «гармонии и дружбы между союзниками». Деканозов предположил, что это так и
есть, однако, по его словам, факт был налицо. В завершение беседы Солсбери заверил, что постарается как можно быстрее получить от ЮПИ ответ на свой запрос [5, док. №207, с. 464-465; 4, с. 240-243].
24 февраля, около 5 часов утра, Г. Солсбери направил телеграмму Х. Бейли, президенту агентства, и Э. Джонсону, вице-президенту и генеральному директору «Юнайтед Пресс» по вопросам информации, с изложением содержания беседы с В. Г. Деканозовым [1, оп. 6, п. 10, д. 112, л. 110-113]. Копия этой телеграммы была отослана Г. Солсбери на имя И.В. Сталина с сопроводительной запиской. Солсбери выразил сожаление по поводу того, что инцидент с публикацией американских газет прервал «многолетний период», в течение которого ЮПИ действовало «в тесном и сердечном сотрудничестве» с советскими должностными лицами», когда его корреспонденты «в пределах своих способностей стремились правдиво и объективно сообщать о великих достижениях и выдающихся новостях», относящихся к СССР, являющемуся «близким и великолепным союзником» США. Он также посетовал на то, что приходится рассматривать данный вопрос «в день 26-й годовщины Красной Армии», победы которой на фронтах войны против Германии «единодушно приветствует» народ Соединенных Штатов.
Г. Солсбери добавлял далее: если в результате расследования произошедшего окажется, что «сообщение г-на Деканозова правильно», то, «Юнайтед Пресс» «в самое возможно короткое время принесет все возможные извинения». В обращении на имя Сталина от 24 февраля 1944 г. Солсбери, в частности, писал: «Я осмеливаюсь также выразить [...] моё глубокое убеждение в том, что каковы бы ни были факты, Агентство Юнайтед Пресс совершенно не имело никакого злого умысла и мотива, что оно заинтересовано лишь в наиболее объективной передаче информации [...] и что оно испытывает величайшее личное и профессиональное восхищение достижениями Советского Союза и Вами, его избранным вождём» [1, оп. 6, п. 10, д. 112, л. 108].
24 февраля был получен ответ от Бейли, адресованный Деканозову. Президент «Юнайтед Пресс», в частности, отмечал: «Я глубоко огорчен тем, что это ошибочное сообщение из Лондона было передано нашим агентством. Я приношу Вам искренние извинения и мое заверение, что к предотвращению повторения всякой подобной ошибки, исходящей из Лондона или еще откуда-либо, принимаются меры. Разрешите также заверить Вас, что не имелось ни малейшего намерения оскорбить руководителя Советского Союза». Передавая В. Г. Деканозову содержание телеграммы Х. Бейли, Г. Солсбери упомянул о пересылке своих личных извинений И. В. Сталину. Солсбери также обращался к заместителю народного комиссара иностранных дел со следующим вопросом: считает ли он все эти материалы исчерпывающими, «исходя из обстоятельств данного дела?». «Американское агентство Юнайтед Пресс, - пояснял его представитель в Москве, - очень желает, конечно, привести это достойное сожаление дело к полному удовлетворительному разъяснению» [1, оп. 6, п. 10, д. 112, л. 108].
В тот же день Солсбери получил от своего шефа Бейли еще одну телеграмму. Х. Бейли просил сообщить В. Г. Деканозову, что дирекция «Юнайтед Пресс» выражает глубокое сожаление «о несчастном лондонском сообщении», принимая все меры для недопущения повторения подобной «небрежности» ни в Лондоне, ни в каком-либо другом месте. О пресловутом «инциденте», разъяснял Х. Бейли, рассказывалось «в нейтральных дипломатических кругах Лондона», и один из корреспондентов «Юнайтед Пресс» обратил на него внимание. В результате сообщение об «инциденте» оказалось пропущенным в печать британской цензурой. Х. Бейли отмечал, что подготовил текст публичного извинения для распространения его по линии «Юнайтед Пресс». Он просил передать этот текст В. Г. Де-канозову «на одобрение».
В документе говорилось следующее. Редакторов американских газет, ранее напечатавших сообщение лондонского корреспондента «Юнайтед Пресс», просили опубликовать слова сожаления агентства в связи с распространением этой ошибочной информации. Да-
лее утверждалось, что «Юнайтед Пресс» направило Советскому правительству телеграмму «со своими извинениями и заверением, что не имелось никакого намерения оскорбить» его главу. Говорилось также о принятии агентством соответствующих мер для пресечения впредь «подобной небрежности», будь то «в Лондоне или где-либо в другом месте». Текст публичного извинения завершался уверением: «Дирекция ["Юнайтед Пресс"] глубоко сожалеет об этом несчастном лондонском сообщении». Он был разослан наркому В. М. Мо-лотову и его заместителю А. Я. Вышинскому [1, оп. 6, п. 10, д. 112, л. 1-2].
Таким образом, была предпринята попытка безболезненного преодоления инцидента с публикацией американскими СМИ не проверенных сведений, порочивших Сталина. Обе стороны недвусмысленно сформулировали своё отношение к происшедшему. Американская сторона в лице руководства ЮПИ и московского представителя этого информагентства на первый план выдвинула репутацию своей «фирмы». Признавая, что лондонский корреспондент «Юнайтед Пресс», определенно, допустил небрежность, агентство не усматривало в его действиях злого умысла, тем более, намерения оскорбить главу правительства СССР. Советская сторона, которую представлял заместитель народного комиссара иностранных дел В. Г. Деканозов явно (и закономерно) демонстрировала, что приоритетным для нее является защита от любых попыток искажения образа И. В. Сталина. Хотя следует признать: манера поведения Деканозова в беседе с Солсбери отличалась излишней категоричностью, переходящей в грубость лучшего. Так или иначе, безапелляционность и резкость заявлений замнаркома не могла способствовать достижению взаимопонимания между обеими сторонами.
Дальнейшие события показали, что «дело Сталина» не закрыто, а преодолен лишь первый этап на пути к его завершению. Существовала (правда, лишь гипотетическая) возможность быстрого исчерпания инцидента с упомянутой публикацией американских СМИ. Однако после того как Г. Солсбери оповестил об этом инциденте самого И. В. Сталина, события приобрели неожиданный и для руководства ЮПИ, и для московского корреспондента информагентства неожиданный и неприятный оборот.
Судя по всему, не только Г. Солсбери, но и В. М. Молотов информировал советского лидера о том, что руководство «Юнайтед Пресс» 24 февраля 1944 г. направило на имя В. Г. Деканозова публичное извинение с сопроводительным письмом Х. Бейли. На этом документе Молотов оставил резолюцию, написанную и затем перечеркнутую карандашом: «Т[оварищу] Сталину. Для ознакомления. Очевидно, придется внести поправки в текст заявления» [1, оп. 6, п. 10, д. 112, л. 1].
Между тем Г. Солсбери, с учетом пожеланий В. Г. Деканозова (представитель ЮПИ вновь встретился с заместителем наркома иностранных дел 25 февраля) [6, с. 242], скорректировал текст публичного извинения, присланный Х. Бейли. Эта корректировка свелась к тому, что был изменен его первый пункт. Теперь он стал выглядеть следующим образом: «Юнайтед Пресс две недели тому назад передало сообщение из Лондона относительно якобы имевших место сообщений в нейтральных дипломатических кругах о неприятном инциденте, затрагивавшем премьера маршала Сталина и маршала Тимошенко, на приеме по случаю дня рождения премьер-министра Черчилля в Тегеране». Текст этого нового, немного исправленного заявления ЮПИ, опубликованного 27 февраля 1944 г. (с сопроводительным письмом Г. Солсбери), был переведен на русский язык. В список рассылки на сей раз включили не только В. М. Молотова, но и И. В. Сталина. 29 февраля с документом ознакомился В. Г. Деканозов [1, оп. 6, п. 10, д. 112, л. 3-4].
Поздним вечером (в 22.30) того же дня В. Г. Деканозов, ознакомившись с отредактированным вариантом заявления ЮПИ, вновь вызвал Г. Солсбери для беседы. По словам американского журналиста, на сей раз Деканозов «был не холоден, а кипел от ярости» [6, с. 242]. Замнаркома прибыл на встречу с Г. Солсбери, имея на руках проект документа, озаглавленного «Опровержение агентства Юнайтед Пресс». Документ состоял из двух частей. В первой части пересказывалось содержание публикаций американских газет от 14-15
февраля 1944 г., касавшихся «инцидента», якобы имевшего место на банкете в Тегеране в честь У. Черчилля.
Во второй его части говорилось: «В связи с этим агентство Юнайтед Пресс считает нужным заявить следующее:
Никакого инцидента на приеме Черчилля в Тегеране, о котором упоминалось в сообщении лондонского корреспондента от 14 февраля, в действительности не было, и, таким образом, всё это сообщение является выдумкой. Агентство Юнайтед Пресс выражает сожаление, что оно разослало это ложное сообщение. Агентство послало телеграмму с извинением Советскому Правительству, в котором оно также заявило, что приняло соответствующие меры к тому, чтобы подобные сообщения не могли повториться впредь.
Настоящее опровержение дается агентством Юнайтед Пресс ввиду неудовлетворительности опубликованного им 27 февраля заявления по этому вопросу» [5, Док. №209. С. 467].
Можно со всем основанием предположить, что текст упомянутого «Опровержения...» был написан при участии И.В. Сталина. В период Второй мировой войны он неоднократно писал собственноручно либо редактировал разного рода заявления, которые делались, главным образом, с целью опровержения публикаций зарубежных СМИ, прямо или косвенно направленных вразрез советским интересам [7]. Г. Солсбери также предполагал, что текст «Опровержения агентства Юнайтед Пресс», врученного ему В. Г. Декано-зовым, имел «сталинское» происхождение [6, с. 242-243].
Из записи разговора, направленной В. Г. Деканозовым 29 февраля 1944 г. И.В. Сталину и В. М. Молотову, следовало, что заместитель наркома иностранных дел вновь выдвинул в адрес ЮПИ обвинения в необъективности. Деканозов, в частности, заявил, что опубликованное 27 февраля заявление «Юнайтед Пресс» «носит двусмысленный характер». Агентство, «упоминая о неприятном инциденте» в Тегеране, «прямо не говорит о том, что самого инцидента-то не было и что всё сообщение его лондонского корреспондента наносит оскорбление главе Советского Правительства». ЮП, признавал В. Г. Дека-нозов, выразило сожаление по этому поводу, однако «нигде не заявляет о том, что всё сообщение об инциденте является ложью» [4].
Сославшись на изложенную ранее Солсбери просьбу дать ему «формулировки желательного для нас», т.е. советской стороны, текста, Деканозов вручил ему заранее заготовленный проект «Опровержения.». В. Г. Деканозов утверждал в своем отчете о беседе с Г. Солсбери, состоявшейся 29 февраля, что именно американский корреспондент допустил ошибку, не послушав его. В то же время, как следовало из отчета Деканозова, Солсбери, ознакомившись полностью с проектом «Опровержения.», подготовленным советской стороной, «не заявил никакого возражения по поводу этого текста и, в конце концов», заявил, что он пошлет своему агентству этот проект [5, док. №209, с. 467].
Из мемуаров Г. Солсбери, наоборот, следует, что он пытался дискутировать с В. Г. Деканозовым по поводу содержания текста публичного заявления ЮПИ, опубликованного 29 февраля 1944 г. По версии Солсбери, он решил продемонстрировать вежливость в разговоре с Деканозовым, однако в то же время быть откровенным. «Деканозов нехорошо поступил со мной, и он это прекрасно знал. Ведь вначале я попросил его определить стиль опровержения, который был бы удовлетворительным, и он одобрил наш [американский] проект с внесенными им самим [25 февраля 1944 г. - В. Н.] изменениями», - писал Солсбери в мемуарах. Вину за дальнейшее развитие конфликта он перекладывал на заместителя наркома иностранных дел. Солсбери со скрытым упреком отметил, что американская сторона сделает всё возможное, чтобы исправить дело так, как желает советская, однако «неуклюжий язык» продиктованного советской стороной «извинения» ясно продемонстрирует, «что эти слова принадлежат не ЮПИ, а Москве». «У каждого, кто прочитал первоначальное заявление [от 27 февраля 1944 г. - В. Н.], новый текст вызовет только дополнительные вопросы», - заключал Г. Солсбери. Однако, согласно его утверждению,
«Деканозов «не уступал ни на йоту» и даже выдвинул условие: «либо опубликовать новое заявление, либо убираться прочь».
Согласно воспоминаниям Солсбери, ему не доставило большого удовольствия телеграфировать в Нью-Йорк, что руководство ЮПИ и он сам «попали в переделку», вернее, «из нее не выбрались». Ответа на его телеграмму не последовало.
Таким образом, и на сей раз развязка в «деле Сталина», вопреки ожиданиям обеих сторон, не наступила. Скорее всего, это произошло из-за вмешательства в него самого главы Советского правительства.
Когда в субботу, 4 марта 1944 г. Г. Солсбери позвонили из Отдела печати НКИД и попросили в очередной раз явиться в наркомат иностранных дел, ему стало ясно, «что скоро начнется новый и, возможно, финальный акт» [6, с. 243-244].
Вечером того же дня Солсбери был принят наркомом Молотовым. Скорее всего, В. М. Молотов перед встречей с московским представителем ЮПИ предварительно согласовал с И. В. Сталиным дальнейшие практические шаги по улаживанию инцидента с публикацией этим агентством недостоверных сведений.
Понятно, что В. М. Молотов, как до этого его заместитель В. Г. Деканозов, вряд ли стал бы бесполезно тратить время на беседу с американским журналистом, проработавшим в Москве лишь полтора месяца. Из записи этой беседы, сделанной В. М. Бережковым, следовало, что она продолжалась 50 минут [5, док. № 209, с. 471]. Если верить телеграмме, направленной Г. Солсбери 5 марта 1944 г. на имя Х. Бейли и Э. Джонсона [1, оп. 6, п. 10, д. 112, л. 6], и его мемуарам [6, с. 247], продолжительность этого разговора составляла целый час! Не каждому послу иностранного (даже союзного) государства глава советского внешнеполитического ведомства уделял столько времени...
В. М. Молотов заявил в начале беседы Г. Солсбери, что пригласил его «по вопросу об опубликованном агентством Юнайтед Пресс ложном сообщении об инциденте с маршалом Сталиным». Молотов сосредоточил внимание на трех основных моментах. Во-первых, он настаивал на опубликовании агентством «Юнайтед Пресс» «в точности» либо в интерпретации самого агентства текста опровержения, полученного 29 февраля 1944 г. лично Солсбери от Деканозова. В любом случае, в опровержении должно было быть указано «на то, что инцидент не имел места и что первоначальная корреспонденция [американских СМИ - В. Н.] была ложной». Во-вторых, нарком иностранных дел «настаивал на том, что это дело не должно более откладываться и не должно вынуждать Советское Правительство "принять другие шаги"». В-третьих, как подчеркнул В. М. Молотов, для советской стороны несущественно, признает ли ЮПИ в своем опровержении лживость собственного заявления либо признает таковым сообщение лондонского корреспондента. В любом случае, в окончательном тексте опровержения «Юнайтед Пресс» «должно быть ясно сказано», что упомянутое сообщение из Лондона «являлось просто враньем» [1, оп. 6, п. 10, д. 112, л. 6].
В попытках как-то объяснить ситуацию, Солсбери сослался вначале на свою первую беседу с Деканозовым, состоявшуюся в ночь с 23 на 24 февраля 1944 г., выразив сожаление, что не смог получить от него «точного текста опровержения, которое желало бы видеть Советское Правительство». На вопрос наркома, почему же «предложенное нами» (т.е. Сталиным и Молотовым) опровержение «до сих пор не опубликовано», Солсбери ответил, что «он не знает». Разрешение «инцидента» затянулось, по версии Г. Солсбери, из-за болезни Х. Бейли. ЮПИ, прежде чем принять решение об опубликовании упомянутого материала, имело желание посоветоваться со своим президентом. Кроме того, советское посольство в Вашингтоне запросило информацию об «инциденте», которая была представлена и отослана в Москву. Солсбери сообщил Молотову, что обо всём этом он ранее письменно сообщил Деканозову.
В. М. Молотов посчитал нецелесообразным втягивать в дело советское посольство в Вашингтоне и хотел разрешить вопрос «здесь, через Солсбери, безотлагательно». Хотя,
как стало известно наркому, ЮПИ отрицательно относится к опубликованию советского проекта опровержения, однако «он считает доводы, выдвинутые агентством, неосновательными». Молотов разъяснил: «Мы не настаиваем на том, чтобы было опубликовано каждое слово нашего опровержения». Солсбери заметил, что «он не знал этого».
В. М. Молотов вопрошал: каким образом должно защищаться от клеветы Советское правительство? Нужно ли ему обращаться в судебную инстанцию «для привлечения к ответственности клеветников»? Г. Солсбери поспешил заявить: обращаться в суд не придется, поскольку, как он полагает, «агентство будет готово сделать то, что чего желает Советское Правительство».
Молотов еще раз пересказал содержание текста советского проекта опровержения ЮПИ, с которым Солсбери был давно ознакомлен. В заключение наркоминдел подчеркнул, что нет смысла больше тянуть и имеется настоятельная необходимость публикации предложенного Москвой варианта опровержения либо какого-то другого его варианта. Уже в который раз он констатировал: «[...] Мы [советская сторона - В. Н.] не можем больше затягивать этого дела и надеемся, что агентство не заставит нас принять какие-либо другие меры. Наше желание заключается в том, чтобы восстановить правду».
Г. Солсбери, полностью разделяя это желание, выразил надежду в ближайшее время получить от своего руководства ответ, «который удовлетворит требованием Советского Правительства» [1, оп. 6, п. 10, д. 112, л.5-8; 5, док. №211, с. 469-471].
Некоторые дополнительные подробности беседы, которая состоялась между ним и Молотовым вечером 4 марта 1944 г., Солсбери сообщил в своих мемуарах. По словам американского журналиста, В. М. Молотов, предложил ему сесть и «прочитал целую лекцию». Нарком «повторял несколько раз свои аргументы, говорил очень медленно, как с тупоголовым учеником с последней парты». Однако, сделал вывод (и, на наш взгляд, вполне закономерный) Солсбери, Молотов не внес в разговоре «ничего нового по сравнению с тем, что уже было сказано Деканозовым». Новизной отличался единственный пункт, сформулированный Молотовым: американская сторона не должна «публиковать извинения в том виде, как это продиктовал Деканозов», а вольна применять собственную фразеологию.
Следует отметить еще одну деталь, которая отличала новую, компромиссную, установку В. М. Молотова от прежней категоричной и жесткой риторики В. Г. Деканозова. Если Деканозов во время беседы с Солсбери в ночь с 23 на 24 февраля 1944 г. квалифицировал информацию лондонского корреспондента ЮПИ «как возмутительный пасквиль против главы Советского Правительства», то Молотов оценил ее как ложное сообщение «об инциденте с маршалом Сталиным». Скорее всего, определенное смягчение советских оценок произошло после личного вмешательства И. В. Сталина, не желавшего дальнейшего обострения отношений с союзниками. Так или иначе, Г. Солсбери писал в мемуарах, что после беседы с В. М. Молотовым был уже твердо убежден, что за спиной всего стоял генералиссимус [Сталин - В. Н.] [6, а 244-245]».
5 марта 1944 г. агентство «Юнайтед Пресс Интернейшнл» опубликовало собственный (компромиссный) вариант опровержения, состоявший из двух частей. В первой части пересказывалось упомянутое сообщение американских об «инциденте» между Сталиным и Тимошенко в Тегеране. Говорилось также о заявлении Ф. Д. Рузвельта, указывавшего, что маршал С. К. Тимошенко «даже не присутствовал на приеме, устроенном в честь Черчилля в Тегеране».
Во второй части признавалось, что сообщение лондонского корреспондента от 14 февраля 1944 г. является выдумкой. «Юнайтед Пресс, - отмечалось в новом заявлении агентства, - выразило свое сожаление по поводу того, что оно распространило это выдуманное сообщение. Юнайтед Пресс отправило Советскому правительству телеграмму с извинениями, в которой оно также указывало, что приняты соответствующие меры для того, чтобы подобные ошибки не повторялись в будущем». В завершении констатировалось: опровержение от 5 марта публикуется агентством «Юнайтед Пресс» «ввиду неудовлетво-
рительного характера заявления по данному вопросу, опубликованного 27 февраля [1, оп. 6, п. 10, д. 112, л. 16].
Утром 7 марта Г. Солсбери позвонил заведующий отделом печати НКИД и сообщил, что В. М. Молотов «считает инцидент исчерпанным» [6, с. 245].
Впоследствии, размышляя в своих мемуарах о «деле Сталина», невольным участником которого он оказался, Солсбери выдвинул два предположения. С одной стороны, инцидент с публикацией ЮПИ непроверенных сведений его английского корреспондента, по словам Солсбери, «вполне укладывался в канву колкостей, которые появились в советской печати зимой 1944 г.» [6, с. 246]. Он имел в виду, в частности, публикацию газеты «Правда» от 17 января 1944 г., в которой утверждалось, что состоялась секретная встреча Риббентропа с руководящими деятелями Великобритании с целью выяснения заключения сепаратного мира с Германией. Упомянутая заметка вызвала негативную реакцию британского союзника. У. Черчилль даже счел необходимым в личном послании на имя И. В. Сталина от 24 января 1944 г. заявить об исключительно плохом впечатлении в Лондоне, произведенном в Лондоне этим «оскорбительным», по словам британского премьера, сообщением [3, с. 31]. Со своей стороны, в США выражали недоумение в связи с появлением в начале января 1944 г. в газете «Правда» фельетона Д. И. Заславского, в котором в неприглядном виде был представлен У. Уилки. В сентябре 1942 г. Уилки в качестве личного представителя Рузвельта посетил с продолжительным визитом СССР и имел беседы со Сталиным. Заславский подверг Уилки беспощадной критике за то, что он в одной из своих публикаций в американской прессе затронул «волнующий всех вопрос о намерениях России в отношении политической независимости малых стран - Финляндии, Польши, прибалтийских и балканских государств». Позднее И. В. Сталин в беседе с английским послом А. К. Керром был вынужден признать, что «Правда» несколько переборщила и даже предложил принести свои извинения У. Уилки.
Смысл данного эпизода с публикацией Д. И. Заславского сводился к тому, что советский лидер накануне президентских выборов делал ставку на Ф. Д. Рузвельта и альтернатива, даже в лице такого лично симпатичного ему претендента, как У. Уилки, представлялась Сталину неприемлемой [10, с. 96-97].
С другой стороны, Г. Солсбери предполагал, что «дело Сталина» могло иметь иную подоплеку. Среди английских дипломатов были распространены рассказы о приеме (банкете) в Кремле в честь министра иностранных дел А. Идена, имевшем место 20 декабря 1941 г. На банкете С. К. Тимошенко слишком много выпил спиртного, отчего И. В. Сталин чувствовал себя неловко. К. Солсбери привлек более поздние воспоминания Идена и свидетельства других участников упомянутого застолья, присовокупив мемуары С. И. Аллилуевой и Н. С. Хрущёва (на наш взгляд, довольно спорные) с упоминанием сталинских застолий. На этом основании, как подчеркивал Солсбери, ему стало ясно: гнев Сталина в связи с упоминавшейся публикацией ЮПИ «был подогрет не тем фактом, что сообщение [агентства - В. Н.] было "лживым", как это неоднократно повторяли Деканозов и Молотов, а тем, что оно было слишком близким к истине» [6, с. 246-247].
Как представляется, большего доверия заслуживает первая из представленных Солсбери версий происхождения «дела Сталина». Необходимо добавить, что после Тегеранской конференции 1943 г. между СССР и союзниками по антигитлеровской коалиции возникли определенные трения, связанные с различием во взглядах на перспективы послевоенного устройства в Европе и в мире. О столкновении геополитических интересов «большой тройки» свидетельствовали не только бескомпромиссные дипломатические дискуссии, которые велись за столом переговоров и в ходе личной переписки Сталина с Черчиллем и Рузвельтом. Нередко оно отражалось в материалах СМИ союзных держав, что лишний раз свидетельствовало о наличии напряженности в отношениях СССР с Великобританией и США в рамках антигитлеровской коалиции.
Список литературы
1. Архив внешней политики Российской Федерации (АВП РФ). Ф. 06.
2. Невежин В. А. Анонимные публикации И. В. Сталина о внешней политике СССР (1939-1941 гг.) // Советская политика и дипломатия 1939-1941 гг.: нетривиальный взгляд на события. М.: АИРО-XXI, 2019. С. 130-153.
3. Печатнов В. О., Магадеев И. Э. Переписка И. В. Сталина с Ф. Рузвельтом и У. Черчиллем в годы Великой Отечественной войны. Документальное исследование. В 2 -х т. Т. 1. М.: ОЛМА Медиа Групп, 2015. 656 с.
4. Печатнов В. О. Сталин, Рузвельт, Трумэн: СССР и США в 1940-х гг.: документальные очерки. М.: Терра-Книжный клуб, 2006. 749 с.
5. Советско-американские отношения. 1939-1945 / Под ред. Г. Н. Севостьянова; сост. Б. И. Жиляев, В. И Савченко. М.: МФД, 2004. 792 с.
6. Солсбери Г. Сквозь бури нашего времени. Воспоминания / Пер. с англ. М.: Международные отношения, 1993. 528 с.
7. Типпельскирх К. История Второй мировой войны. М.: АСТ, 1999. 780 с.
8. Черчилль У. Вторая мировая война. В 3-х кн. Кн. 3. Т. 5-6 / Сокр. пер. с англ. М.: Воениздат, 1991. 702 с.
9. Шефов Н. А. Вторая мировая. 1939-1945. История великой войны. М.: Вече, 2010. 408 с.
10. Foreign relations of the United States diplomatic papers. The Conferences at Cairo and Tehran, 1943 / Ed. W. M. Franklin, W. Gerber; Preface N. G. Bernard. Washington, D.C.: U.S. Government Printing Office, 1961. LXXXVIII, 932 p.
References
1. Arkhiv vneshney politiki Rossiyskoy Federatsii (AVP RF) [Archive of foreign policy of the Russian Federation]. F. 06. (in Russian).
2. Nevezhin, V. A. Anonimnye publikacii I.V. Stalina o vneshnej politike SSSR (19391941 gg.) [Anonymous publications of I. V. Stalin on the foreign policy of the USSR (19391941)] in Sovetskajapolitika i diplomatija 1939-1941 gg.: netrivial'nyj vzgljad na sobytija. [Soviet politics and diplomacy 1939-1941: a non-trivial view of events] Мoscow, AIRO-XXI, 2013. 130-153 p. (in Russian).
3. Pechatnov, V. O., Magadeev I. Jed. Perepiska I. V. Stalina s F. Ruzvel'tom i U. Cher-chillem v gody Velikoj Otechestvennoj vojny. Dokumental'noe issledovanie. V 2-h t. T. 1. [Correspondence of I. V. Stalin with F. Roosevelt and W. Churchill during the great Patriotic war. Documentary research], Мoscow, OLMA Media Grupp, 656 p. (in Russian).
4. Pechatnov, V. O. Stalin, Ruzvel't, Trumjen: SSSR i SShA v 1940-h gg.: dokumental'nye ocherki. [Stalin, Roosevelt, Truman: the USSR and the USA in the 1940s: documentary essays] Moscow, Terra-Book club 2006. 749 p. (in Russian).
5. Sovetsko-amerikanskie otnoshenija. 1939-1945. Pod red. G. N. Sevost'janova; sost. B. I. Zhiljaev, V. ISavchenko. [Soviet-American relations. 1939-1945. Under the editorship of G. N. Sevostyanova; comp. B. I. Zhilyaev, V. I. Savchenko]. Moscow, MFD, 2004. 792 p. (in Russian).
6. Solsberi, G. Skvoz' buri nashego vremeni. Vospominanija. Per. s angl. [Through the storms of our time. Memories. Trans. from English]. Moscow, International relations, 1993. 528 p. (in Russian).
7. Tippel'skirkh, K. Istoriya Vtoroy mirovoy voyny [World War II History]. Moscow, AST Publ., 1999, 780 р. (in Russian).
8. Cherchill', U. Vtoraja mirovaja vojna. V 3-h kn. Kn. 3. T. 5-6. Sokr. per. s angl. [Second world war. In 3 books 3. Vol. 5-6. Sokr. per. s Engl.]. Moscow, Voenizdat Publ., 1991. 702 р. (in Russian).
9. Shefov, N. A. Vtoraya mirovaya. 1939-1945. Istoriya velikoy voyny [World War II. 1939-1945. History of the great war]. Moscow, Veche Publ., 2010, 408 р. (in Russian).
