CC BY
9
ОРИГИНАЛЬНАЯ СТАТЬЯ
ОС1: 10.21045/1811-0185-2024-9-103-111 УДК 614.2
ДЕФИЦИТ МЕДИЦИНСКИХ КАДРОВ
КАК ГЛОБАЛЬНАЯ ПРОБЛЕМА СОВРЕМЕННОСТИ
М.И. Муслимов а, Р.Н. Мингазов ь, Э.Н. Мингазова с:
а Национальная ассоциация управленцев сферы здравоохранения, г. Москва, Россия; ь ГБУ города Москвы «Научно-исследовательский институт организации здравоохранения и медицинского менеджмента Департамента здравоохранения города Москвы», г. Москва, Россия;
с ФГБНУ «Национальный НИИ общественного здоровья имени Н.А. Семашко», г. Москва, Россия; Медико-биологический университет инноваций и непрерывного образования ФГБУ «Государственный научный центр Российской Федерации -Федеральный медицинский биофизический центр им. А.И. Бурназяна» ФМБА России, г. Москва, Россия; ФГБОУ ВО «Казанский государственный медицинский университет», г. Казань, Россия.
а https://orcid.org/0000-0001-9046-8157; ь https://orcid.org/0000-0003-3070-0967 с https://orcid.org/0000-0002-8558-8928.
И Автор для корреспонденции: Мингазова Э.Н.
АННОТАЦИЯ
Дефицит медицинских кадров является глобальной проблемой систем здравоохранения, включая страны с высоким уровнем развития экономики и дохода на душу населения. Глобальное старение населения, рост хронических заболеваний, неспособность образовательной системы к быстрой адаптации в меняющихся условиях современной жизни, к быстрому внедрению научных достижений в учебные программы и практику, а также природно-климатические угрозы и социально-политические конфликты являются факторами, усиливающими нехватку медицинских кадров и их неравномерное распределение по регионам и в мире.
Неоптимальные условия труда, недостаточное межпрофессиональное и межсекторальное сотрудничество, выгорание, необходимость долгосрочного планирования обучения и профессионального развития в медицинской сфере признаются основными проблемами текучести кадров здравоохранения по всему миру.
Ключевые слова: дефицит медицинских работников, медицинские кадры, обеспеченность врачами, нехватка медицинских сестер, профессиональное выгорание, уход из профессии, система здравоохранения.
Для цитирования: Муслимов М.И, Мингазов Р.Н., Мингазова Э.Н. Дефицит медицинских кадров как глобальная проблема современности. Менеджер здравоохранения. 2024; 9:103-111. DOI: 10.21045/1811-0185-2024-9-103-111
Введение
Йефицит рабочей силы возникает, когда спрос на работников определенной профессии превышает предложения на об-х необходимыми навыками и готовых работать по определенной ставке заработной платы и в соответствующих условиях труда, месте и в момент времени [1].
Кадровые ресурсы являются важнейшим компонентом эффективных и высококачественных систем здравоохранения, которые отвечают за поддержание и укрепление здоровья населения. Для того, чтобы предоставлять медицинскую помощь максимально эффективно, системы здравоохранения должны иметь адекватные уровни и справедливое
© Муслимов М.И, Мингазов Р.Н, Мингазова Э.Н., 2024 г.
распределение кадровых ресурсов здравоохранения. Кадровые ресурсы здравоохранения включают в себя всех лиц, занимающихся диагностикой заболеваний, лечением, укреплением и защитой здоровья населения, исследовательской деятельностью, управлением медицинских организаций, являются частью государственного и частного секторов в различных областях системы здравоохранения. Среднемировой показатель плотности врачей, медсестер и акушерок составляет 49 на 10 000 населения. Обоснованно, что страны с более низкой плотностью медицинских работников относятся к неблагополучным с точки зрения продолжительности жизни, материнской и детской смертности [2, 3].
•КС
№9 Мападег
2024 2с1гв\/оосЬгвпвп1в ,
'Менеджер
здравоохранения
Цель исследования: описать наблюдаемую в разных странах тенденцию дефицита медицинских кадров с точки зрения глобальной проблемы современности.
Методы исследования:
библиографический, аналитический. В работе представлен тематический обзор источников научной литературы.
По результатам исследования определено, что в странах с высоким уровнем дохода в 6,5 раз больше работников здравоохранения на душу населения, чем в странах с низким уровнем дохода. Кроме того, выявлено, что в глобальной системе здравоохранения отмечается гендерное неравенство. Женщины составляют 67% от всех работников, однако сталкиваются с гендерным разрывом в оплате труда, который превышает 24%, и недостаточно представлены на руководящих постах и в процессе принятия решений. На долю Африки приходится лишь 4% от всего числа работников в области здравоохранения в мире несмотря на то, что на этот континент приходится четверть глобального бремени болезней. Растущая миграция работников здравоохранения в страны с высоким уровнем дохода угрожает дальнейшим ослаблением систем здравоохранения в 55 странах, включенных в 2023 г. в список ВОЗ по поддержке и защите кадров здравоохранения [3, 4].
Признается, что неравный доступ к первичной медицинской помощи стал критической проблемой глобального неравенства в области здравоохранения. Данная проблема требует от государственных органов реализации политики, адаптированной к потребностям и возможностям различных сообществ и популяционных групп [5, 6].
Развитая инфраструктура и достаточное количество работников здравоохранения имеют важное значение для достижения всеобщего охвата услугами здравоохранения. Однако они сами по себе недостаточны для защиты системы здравоохранения от потенциального сбоя. Для построения системы здравоохранения, способной к всеобщему охвату услугами здравоохранения и обеспечения безопасности здоровья, необходимы перераспределения медицинских работников с учетом контекста, задач, политики финансирования здравоохранения, комплексных и многосекторальных подходов к оказанию медико-санитарной помощи [5].
Современное здравоохранение, как одна из самых сложных государственных систем, находится
под постоянным интенсивным давлением изменений в биомедицине и обществе. Нехватка рабочей силы в системе здравоохранения, как глобальная проблема, имеет своими последствиями ограниченный охват населения медицинскими услугами, низкое качество медицинской помощи и выгорание кадров. Пандемия COVID-19 продемонстрировала огромное значение комплексного и устойчивого управления человеческими ресурсами в области здравоохранения [7-11].
Несомненно, сектор работников здравоохранения является одним из наиболее серьезно пострадавших от пандемии COVID-19 из-за многочисленных рисков, которые повлияли на физическое, психическое и социальное благополучие медиков. Документально подтверждено, что медицинские работники имеют более высокий риск заражения SARS-CoV-2, чем население в целом. Основываясь на оценке, данной Международной организацией труда с учетом 135 миллионов медицинских работников, занятых в здравоохранении и социальной деятельности, а также по данным эпиднадзора ВОЗ о всех случаях смерти, которые вызваны COVID-19 (3,45 миллиона смертей), на самом консервативном уровне популяционной оценки считается, что около 115 500 медицинских работников (в диапазоне от 80 000 до 160 0001) умерли от COVID-19. Однако эти цифры во многом основаны на 3,45 миллионах смертей, связанных с COVID-19, о которых сообщалось в ВОЗ, и это число само по себе оказывается намного ниже фактического числа погибших (60% или более, чем сообщалось ВОЗ). Ввиду свидетельств того, что число смертей от COVID-19 среди медицинских работников намного превышает официально сообщаемые, необходимость защиты посредством вакцинации невозможно переоценить. Также в пандемию COVID-19 каждый третий медработник страдал тревогой и депрессией, примерно у половины было обнаружено выгорание [12].
Хронический недостаток инвестиций в кадры здравоохранения, несоответствие между спросом и предложением рабочей силы, а также плохие условия труда уже давно формируют проблему нехватки кадров. Спрос на медицинских работников высок и постоянно меняется, особенно в условиях изменения климата, серьезных демографических сдвигов (старение населения и старение кадров здравоохранения с их профессиональным уходом), а также растущего бремени неинфекционных заболеваний и чрезвычайных ситуаций в области здравоохранения. По прогнозам, к 2030 г.
Мападег №9
2с1гт\/оосЬгвпвп'1в 2024
численность работников здравоохранения в мире вырастет до 84 миллионов, и потребуется более 18 миллионов дополнительных медицинских работников. Однако, по оценкам, одновременно дефицит в 10 миллионов работников здравоохранения будет отмечен в странах с низким и средним уровнем дохода в Африке, в регионах Восточного Средиземноморья и в малых островных развивающихся государствах. В настоящее время системы здравоохранения, в том числе в странах с высоким уровнем дохода, включая страны Европейского Союза, США, Канаду и Японию, сталкиваются со значительной нехваткой медицинских работников
[4, 6, 9, 10].
В контексте глобального старения населения растет нагрузка на кардиологов, ортопедов и сосудистых хирургов, неврологов, ревматологов, пульмонологов и других гериатрических специалистов, многие из которых сами стареют. Врачи и медсестры начинают выходить на пенсию быстрее, чем их заменяют. Так, по оценкам на 2021 г., средний возраст населения в США увеличился на 3,4 года с 2000 года и составил 38,8 лет, при этом средний возраст врачей в США - 48 лет, медсестер -44 года [13].
Проблема кадрового дефицита в системе здравоохранения имеет множество аспектов, охватывая вопросы организационной модели системы здравоохранения, подходов к работе, а также ожиданий работников здравоохранения и потребностей граждан в области здравоохранения. Вопросы оказания медицинской помощи населению, включая самые обездоленные слои, определяются следующими важными факторами: состав и уровень образования кадров, их географическое распределение и распределение по специализации; особенности обслуживаемых пациентов и сообществ; условия труда всех работников здравоохранения, включая работников по уходу на дому, вспомогательный персонал [8].
Доступность медицинских услуг предполагает наличие предложений достаточного количества услуг, из которых пациент может выбирать, ориентируясь в том числе на оптимальное расстояние до поставщика медицинских услуг, прежде всего доступность общественного транспорта [14].
Неравномерное распределение медицинских кадров по стране часто проявляется преимущественным сосредоточением специалистов в богатых городских центрах. При этом уровень заболеваемости населения бывает наиболее высоким
в сельских и отдаленных районах, а также в городских окраинах с населением более низкого социально-экономического статуса. Считается, что в настоящее время эффективные стратегии по снижению текучести медицинских кадров в сельских и отдаленных районах отсутствуют. Меры по обеспечению доступа населения к медицинским услугам должны включать в себя более эффективное использование телемедицинских консультаций, стратегии удержания медицинских работников, их стимулирование работать в сельских, отдаленных и неблагополучных районах. Абсолютное увеличение численности медицинских работников не решает проблему нехватки кадров здравоохранения, если не решать проблему оптимальной их расстановки. Крайне важно направить финансовые ресурсы и обеспечить их стратегическое использование для преодоления неравномерного распределения кадров, например, предоставляя стимулы для запуска новых практик в здравоохранение сельских и отдаленных районов, чтобы удовлетворить спрос населения в полном объеме [15].
В разных странах проблема дефицита кадров в системе здравоохранения имеет свои особенности, которые требуют пристального исследовательского внимания.
Сектор здравоохранения США испытывает острую нехватку работников на всех уровнях. Кризис также был усугублен пандемией COVID-19. По прогнозу Американской ассоциации больниц к 2033 г. система здравоохранения столкнется с нехваткой до 124 000 врачей. Между тем, для удовлетворения растущего спроса необходимо нанимать не менее 200 000 медсестер в год. Среди вспомогательного персонала наиболее остро ощущается нехватка медицинских работников, оказывающих помощь на дому. Если тенденции в сфере кадров в США сохранятся, к 2026 г. более 6,5 миллионов медицинских работников навсегда уйдут из профессии в то время, как только 1,9 миллиона выйдут на их место, в результате чего в национальной системе здравоохранения будет дефицит более 4 миллионов работников. Нехватка врачей в США количественно варьирует в зависимости от специальности. Наибольший дефицит медицинских кадров наблюдается в тех областях, где уровень оплаты труда относительно низок, а сложность работы высока. Например, врачи-инфекционисты, врачи первичной медико-санитарной помощи и педиатры, как правило, зарабатывают меньше денег и работают дольше, менее предсказуемо, чем дерматологи, рентгенологи и пластические
с
#хс
хирурги. По прогнозам, к 2025 г. в США может возникнуть нехватка от 200 000 до 450 000 зарегистрированных медсестер, занятых в сфере ухода, и из них 15% заявили, что намерены полностью уйти из профессии [13]. Так, например, в штате Джорджия (США) в период с 2000 по 2017 гг. произошла чистая потеря 120 хирургов, а в настоящее время наблюдается нехватка 139 хирургов общего профиля, а к 2040 г. прогнозируется значительная нехватка (от 285 до 725 хирургов) [16].
В Канаде хронический дефицит врачей и медсестер приводит к закрытию отделений неотложной помощи и длительному времени ожидания ряда медицинских услуг. Пандемия COVID-19, по мнению авторов, явилась одной из основных причин, по которой система здравоохранения Канады находится в настоящее время на переломном этапе. Пандемия усугубила дефицит кадров в медицине, начавшийся задолго до 2020 г. Было выявлено две причины дефицита медицинских кадров в Канаде: сокращение часов работы врачей и старение населения. В отличие от Великобритании и многих других стран с высоким уровнем дохода, подавляющее большинство врачей Канады, даже в больницах, являются самозанятыми и могут сами определять часы своей работы [10].
Отмечается, что в Канаде дефицит специалистов, таких как, например, семейные врачи, отчасти обусловлен завышенными ожиданиями от этих специалистов, ограниченной поддержкой узких специалистов, устаревшей системой оплаты труда и высокими расходами на эксплуатацию клиник. Дополнительным фактором, способствующим дефициту данных специалистов, является недостаточное количество мест в медицинских вузах и в ординатуре. Предлагается, чтобы возможные стратегии по устранению текущего дефицита данной категории врачей включали в себя такие шаги, как привлечение канадских студентов-медиков и иностранных выпускников медицинских вузов к выбору данной специализации, снижение административной нагрузки на врачей и создание национальной базы данных для понимания потребностей в специалистах, увеличение мест в вузах и ординатуре по данной специальности, предоставление финансовых стимулов и привлечение иностранных выпускников медицинских вузов к работе в Канаде [17].
В настоящее время в Японии также наблюдается острая нехватка медицинских работников. С апреля 2024 г. японским врачам запрещено работать более 960 часов сверхурочно в год (и не
более 100 часов сверхурочно в месяц). При этом около 80% медицинских организаций являются частными, и правительство устанавливает цены на медицинские услуги, что означает отсутствие ценовой конкуренции. Частными, а не государственными являются японские клиники, оказывающие первичную медицинскую помощь. Врачи частных клиник вынуждены работать за более низкую заработную плату, чем в большинстве других стран G7. Также отмечается неэффективное управление фондами здравоохранения. Так, строительство крупного объекта для размещения людей, инфицированных COVID-19, не было завершено во время пандемии, и проект впоследствии был закрыт, когда он стал неактуальным. Также японским правительством не предоставлено соответствующего финансирования для решения вопроса дефицита кадров в системе здравоохранения [18].
Немецкие больницы в настоящее время также сталкиваются с серьезными проблемами, связанными как с дефицитом кадров, так и с колебаниями численности врачей и медсестер, что актуализирует проблему преждевременного ухода медиков из профессии [19].
В странах с низким и средним уровнем дохода распределение и качество кадров системы здравоохранения имеют решающее значение для достижения всеобщего охвата услугами здравоохранения. Так, Индия, крупнейшая страна, с бурно развивающейся экономикой, но все еще относящаяся к странам с низким и средним уровнем дохода, входит в число 57 стран с явной нехваткой кадров в области здравоохранения, с плотностью в 20,6 медицинских работников на 10 000 населения. В Индии наблюдается не только постоянный дефицит, но и несправедливое распределение медицинских ресурсов, причем наиболее острый дефицит наблюдается в сельской местности. Данная ситуация с дефицитом медицинских кадров в Индии вызвана недостаточным количеством мест в медицинских вузах, неудовлетворенностью врачей работой, профессиональной утечкой, проблемами с регулированием в системе здравоохранения, недостаточным развитием сектора повышения квалификации врачей, а также мониторинга и оценки их работы [4].
Показано, что в Индии значительная доля работников здравоохранения, с одной стороны, недостаточно квалифицирована, а с другой - более 20% квалифицированных специалистов здравоохранения не задействованы на рынке труда. Исследователи предлагают инвестировать в кадровый
потенциал здравоохранения Индии для увеличения числа медицинских работников, а также в подготовку медицинских работников к совмещению навыков, что требует инвестиций в образовательные программы. Считается необходимым поощрять квалифицированных специалистов здравоохранения выходить на рынки труда и проводить дополнительное обучение, повышение квалификации для уже работающих, но недостаточно квалифицированных работников здравоохранения [20].
В Китае неравенство в доступе к первичной медико-санитарной помощи остается значительным в отдаленных сельских районах, являясь во многом результатом комплексных социальных, экономических и институциональных изменений последних лет. Местоположение и топография поселения, старение населения, этнические особенности и социально-экономические условия региона значительно влияют на возможности системы первичной медико-санитарной помощи на уровне сельских поселений [5].
В Турции, где система здравоохранения также испытывает недостаток кадров, пандемия COVID-19 не только оказала значительное влияние на текучесть медицинских кадров на организационном и профессиональном уровнях, но также оказала косвенное влияние на уход из профессии вследствие роста нагрузки на работе, особенно среди медицинских сестер [21].
В странах Африки отмечаются особенно высокие уровни нехватки работников сферы здравоохранения. Так, в 12 африканских странах: в Ботсване, Камеруне, Гамбии, Гане, Кении, Малави, Нигерии, Руанде, Южной Африке, Танзании, Уганде и Зимбабве, с высоким уровнем дефицита медицинских кадров, начинаются разработки в областях, которые информируют о внедрении технологий искусственного интеллекта (ИИ), в том числе в цифровом здравоохранении, о защите данных, защите прав потребителей и интеллектуальной собственности и др. На фоне фрагментированного африканского нормативного ландшафта в области ИИ есть понимание важности развития законодательной базы для обеспечения того, чтобы Африка была хорошо подготовлена к будущим внедрениям в здравоохранении при сотрудничестве с международными организациями и другими странами [22].
Интенсивная работа, стресс и необходимость долгосрочного планирования обучения и профессионального развития в медицинской сфере признаются основными проблемами систем здравоохранения по всему миру. Нехватка медицинских
работников определенных специальностей также обусловлена относительно низким уровнем заработной платы, высокими требованиями к работе и образованию в этих областях. Долгосрочное обучение и работа 24/7/365 напрямую влияют на личную жизнь, при этом личные обстоятельства и опыт значительно влияют на профессиональное развитие и работу. Пандемия COVID-19 выявила, в первую очередь, проблему выгорания и психического здоровья медицинских работников [8].
Выявление факторов, по которым медицинские работники могут уйти из профессии, крайне важно для разработки многоаспектных вмешательств, которые могут помочь в формулировании медицинских стратегий, направленных на удержание медицинских кадров. Основными причинами, по которым медицинские работники могут уйти из профессии, считаются выгорание, усталость в связи с испытываемым чувством сострадания к пациентам, отсутствие удовлетворенности работой, карьерного роста и баланса между работой и личной жизнью [10, 12, 21, 23].
Среди медицинских работников предикторами выгорания и желания уйти из профессии считаются нехватка времени, физические, эмоциональные и умственные нагрузки и стрессы на работе. Имеются убедительные доказательства того, что эмоциональное выгорание связано с организационными характеристиками и рабочей средой [24, 25].
Неоптимальное функционирование и недостаточная устойчивость организаций здравоохранения в первую очередь способствуют отчуждению и текучести медицинских кадров, а во вторую очередь - снижению качества медицинской помощи пациентам. Известно, что влияние неэффективной командной работы на намерение медработников уйти из профессии опосредовано неудовлетворенностью работой и профессиональным выгоранием. Риски усиления симптомов выгорания и частых мыслей об уходе из профессии являются самыми высокими в случае дисбаланса усилий и вознаграждения, а также работы и личной жизни [26-30].
Деперсонализация и неудовлетворенность работой определяются как прямые детерминанты текучести медицинских кадров, причем вовлеченность в работу особенно важна для среднего медицинского персонала, включая медсестер. Обнаружено, что у врачей чаще отмечается более сильное намерение покинуть определенную больницу, в то время как медсестры более склонны оставлять свою профессию [9, 26; 31].
С
#хс
№ 9 Мападег
2024 2с1гв^/оос1-1гвпеп1а
/Менеджер
здравоохранения
По результатам анализа опроса 1060 молодых врачей и медсестер, работающих в немецких больницах, воспринимаемое высокое качество оказываемой медицинской помощи и высокая удовлетворенность работой являются важными факторами, которые, как правило, удерживают молодых врачей и медсестер от ухода из своей профессии [19].
Причинами ухода медиков из профессии являются также недостаточная подготовка во время обучения к вызовам профессиональной среды; разрыв между теорией и практикой, возникающий из-за несоответствия между идеальной практикой, преподаваемой практикой и эффективной практикой в отделениях, а также отсутствие справедливого управления конфликтами. Особого внимания заслуживает такой фактор, как феномен «вторых жертв», под которым понимается психологическая травма специалистов здравоохранения («вторая жертва») вследствие непреднамеренного причинения вреда пациентам («первым жертвам»). Медицинские работники считают такие неблагоприятные события личными неудачами и часто принимают решение уйти из профессии [9].
Трудности с набором и удержанием медицинских работников связаны также с тем, что молодежь считает некоторые специальности непривлекательными, а условия труда, в которых работают специалисты после завершения обучения, считаются тяжелыми [9].
Студенты-медики и ординаторы сталкиваются с двойной нагрузкой из-за необходимости совмещать учебу и работу в медицинских организациях, что может помешать им построить устойчивую карьеру в здравоохранении и привести к долгосрочным последствиям, таким как выгорание и намерение уйти из профессии. Так, обнаружено, что студенты, обучающиеся по программам медицинских профессий, испытывают больше болей в пояснице и шее, чем другие студенты, также студенты в области сестринского дела сообщают об особенно высоком уровне стресса. Во время ординатуры или в начале своей карьеры студенты-медики
сталкиваются с этическими вопросами. У молодых медработников может быть моральный дистресс, возникающий, «когда человек знает, что делать правильно, но институциональные ограничения делают практически невозможным принимать этически приемлемые решения» [9, 32].
Выводы:
Таким образом, как показал анализ современной литературы, дефицит медицинских кадров является глобальной проблемой систем здравоохранения, включая страны с высоким уровнем развития экономики и дохода на душу населения.
Глобальное старение населения, рост хронических заболеваний, неспособность образовательной системы к быстрой адаптации в меняющихся условиях современной жизни, к быстрому внедрению научных достижений в учебные программы и практику, а также природно-климатические угрозы и социально-политические конфликты являются факторами, усиливающими нехватку медицинских кадров и их неравномерное распределение по регионам и в мире.
Неоптимальные условия труда, недостаточное межпрофессиональное и межсекторальное сотрудничество, выгорание, необходимость долгосрочного планирования обучения и профессионального развития в медицинской сфере признаются основными проблемами текучести кадров здравоохранения по всему миру.
Современные устойчивые системы здравоохранения, способные к всеобщему охвату услугами здравоохранения и обеспечению безопасности здоровья, требуют оптимальной расстановки кадров здравоохранения с учетом региональных и популяционных особенностей, перераспределения задач, оптимального постоянного финансирования, ориентированного на результаты, а также комплексных и многосекторальных подходов в организации медико-санитарной помощи с особым акцентом на условия и оплату труда медицинских работников.
1. Tackling labour shortages in EU Member States. Eurofound. Available at: https://www.eurofound.europa.eu/en/ publications/2021/tackling-labour-shortages-eu-member-states
2. Mehta V., Ajmera P., Kalra S. et al. Human resource shortage in India's health sector: a scoping review of the current landscape. BMC Public Health. 2024;24(1):1368. doi: 10.1186/s12889-024-18850-x
3. WHO health workforce support and safeguards list 2023. WHO. Available at: https://www.who.int/publications/i/ item/9789240069787
Manager № 3
ZdrevoochreneniB 2024
4. Agyeman-Manu K, Ghebreyesus T.A., Maait M. et al. Prioritising the health and care workforce shortage: protect, invest, together. Lancet Glob Health. 2023;11(8): e1162-e1164. doi: 10.1016/S2214-109X(23)00224-3
5. Shan L, Gan Y, Yan X. et al. Uneven primary healthcare supply of rural doctors and medical equipment in remote China: community impact and the moderating effect of policy intervention. Int J Equity Health. 2024;23(1). doi: 10.1186/ s12939-024-02183-7
4. Debie A, Nigusie A., Gedle D. et al. Building a resilient health system for universal health coverage and health security: a systematic review. Glob Health Res Policy. 2024;9(1). doi: 10.1186/s41256-023-00340-z
5. Dzakula A, Relic D. Health workforce shortage - doing the right things or doing things right? Croat Med J. 2022; 63(2):107-109. doi: 10.3325/cmj.2022.63.107
6. Ульянов Ю.А., Мингазова Э.Н., Зарипова Э.М., Мингазов Р.Н. Клиентоориентированность в медицине: современный взгляд на проблему // Менеджер здравоохранения. 2021. № 2. С. 40-44. doi: 10.21045/1811-0185-2021-2-40-44
7. Golz C, Oulevey Bachmann A, Defilippis T.S. et al. Preparing students to deal with the consequences of the workforce shortage among health professionals: a qualitative approach. BMC Med Educ. 2022;22(756). doi: 10.1186/s12909-022-03819-4
8. De Vries N, Boone A, Godderis L. et al. The race to retain healthcare workers: a systematic review on factors that impact retention of nurses and physicians in hospitals. The Journal of Health Care Organization, Provision, and Financing. 2023;60. doi: 10.1177/00469580231159318
9. Maniscalco L, Enea M, de Vries N. et al. Intention to leave, depersonalisation and job satisfaction in physicians and nurses: a cross-sectional study in Europe. Sci Rep. 2024;14(2312). doi: 10.1038/s41598-024-52887-7
10. Brown C. Canada tackles workforce shortages with international fast tracks and federal cash injections. BMJ. 2023;382. doi: 10.1136/bmj.p1755
11. Кизеев М.В., Лазарев А.В., Валеев В.В. и др. Возрастные особенности заболеваемости населения в условиях пандемии COVID-19 // Проблемы социальной гигиены, здравоохранения и истории медицины. 2022. Т. 30, № S. С. 10231026. doi: 10.32687/0869-866X-2022-30-s1 -1023-1026
12. The impact of COVID-19 on health and care workers: a closer look at deaths. WHO. Available at: https://iris.who.int/ handle/10665/345300.
13. The Shortage of US Healthcare Workers in 2023. Oracle. Available at: https://www.oracle.com/human-capital-management/healthcare-workforce-shortage
14. Безымянный А.С., Гринин В.М., Мингазов Р.Н, Мингазова Э.Н. Управленческие решения с применением цифровых технологий в павильонах «Здоровая Москва» // Проблемы социальной гигиены, здравоохранения и истории медицины. 2023. Т. 31, № S2. С. 1213-1218. doi: 10.32687/0869-866X-2023-31-s2-1213-1218
15. Siopis G, Jones A, Allman-Farinelli M. The dietetic workforce distribution geographic atlas provides insight into the inequitable access for dietetic services for people with type 2 diabetes in Australia. Nutr Diet. 2020;77(1):121-130. doi: 10.1111/1747-0080.12603
16. Keipper R, Berman A.E. Forecasting the general surgery physician workforce deficit in the state of Georgia: a public health perspective. Public Health. 2019;175:108-110. doi: 10.1016/j.puhe.2019.07.010
17. Li K, Frumkin A, Bi W.G. et al. Biopsy of Canada's family physician shortage. Family Medicine and Community Health. 2023;11. doi: 10.1136/fmch-2023-002236
18. Komamura K. Japanese medical workers' sacrifice for universal health coverage. Lancet. 2023;401(10382). doi: 10.1016/ S0140-6736 (23) 00515-9
19. Koch P., Zilezinski M, Schulte K. et al. How Perceived Quality of Care and Job Satisfaction Are Associated with Intention to Leave the Profession in Young Nurses and Physicians. Int J Environ Res Public Health. 2020;17(8). doi: 10.3390/ijerph17082714
20. Karan A, Negandhi H, Hussain S. et al. Size, composition and distribution of health workforce in India: why, and where to invest? Hum Resour Health. 2021;19(1). doi: 10.1186/s12960-021 -00575-2
21. Ekingen E, Teleg M, Yildiz A, Yildirim M. Mediating effect of work stress in the relationship between fear of COVID-19 and nurses' organizational and professional turnover intentions. Arch Psychiatr Nurs. 2023; 42:97-105. doi: 10.1016/j. apnu.2022.12.027
22. Townsend B.A., Sihlahla I., Naidoo M. et al. Mapping the regulatory landscape of AI in healthcare in Africa. Front Pharmacol. 2023;14. doi: 10.3389/fphar.2023.1214422
23. Безымянный А.С., Мингазова Э.Н. Профессиональное выгорание медицинских работников и факторы, его определяющие // Проблемы социальной гигиены, здравоохранения и истории медицины. 2024. Т. 32, № 2. С. 180-186. doi: 10.32687/0869-866X-2024-32-2-180-186
24. Безымянный А.С., Мингазова Э.Н. Особенности распространённости профессионального выгорания среди медицинских работников разных специальностей // Ремедиум. 2024. Т. 28. № 1. С. 69-74. doi: 10.32687/1561-5936-2024-28-1-69-74
25. Безымянный А.С., Мингазов Р.Н, Мингазова Э.Н. Международные опросники по профессиональному выгоранию, российский опыт их адаптации при опросе медицинских работников // Менеджер здравоохранения. 2024. № 2. С. 93100. doi: 10.21045/1811-0185-2024-3-93-100
26. Christianson J., Johnson N, Nelson A, Singh M. Work-Related Burnout, Compassion Fatigue, and Nurse Intention to Leave the Profession During COVID-19. Nurse Lead. 2023;21(2):244-251. doi: 10.1016/j.mnl.2022.06.007
27. Hodkinson A., Zhou A., Johnson J. et al. Associations of physician burnout with career engagement and quality of patient care: systematic review and meta-analysis. BMJ. 2022;378. doi: 10.1136/bmj-2022-070442
28. Hammig O. Explaining burnout and the intention to leave the profession among health professionals - a cross-sectional study in a hospital setting in Switzerland. BMC Health Serv Res. 2018;18(785). doi:10.1186/s12913-018-3556-1
29. Al Sabei S.D., Labrague L.J., Al-Rawajfah O. et al. between interprofessional teamwork and nurses' intent to leave work: the mediating role of job satisfaction and burnout. Nurs Forum. 2022;57:568-576. doi: 10.1111/nuf.12706
30. Al Yahyaei A, Hewison A., Efstathiou N., Carrick-Sen D. Nurses' intention to stay in the work environment in acute healthcare: a systematic review. J Res Nurs. 2022;27(4):374-397. doi: 10.1177/17449871221080731
31. Angel Y, Fire G. Healthcare policy changes in an era of health workforce shortage. Isr J Health Policy Res. 2023;12(1):28. doi: 10.1186/s13584-023-00576-7
32. Iserson K.V. Augmenting the Disaster Healthcare Workforce. West J Emerg Med. 2020;21(3):490-496. doi: 10.5811/ westjem.2020.4.47553
ORIGINAL PAPER
SHORTAGE OF MEDICAL PERSONNEL AS A GLOBAL PROBLEM OF MODERN TIMES
M.I. Muslimov a, R.N. Mingazov b, E.N. Mingazova c H
a National Association of Healthcare Managers, Moscow, Russia;
b Research Institute for Healthcare and Medical Management of Moscow Healthcare Department, Moscow, Russia;
c N.A. Semashko National Research Institute of Public Health, Moscow, Russia; Biomedical University of Innovation and Continuing Education of the State Scientific Center of the Russian Federation - A. I . Burnazyan Federal Medical Biophysical Center of the Federal Medical Biological Agency of Russia, Moscow, Russia; Kazan State Medical University, Kazan, Russia.
a https://orcid.org/0000-0001-9046-8157; b https://orcid.org/0000-0003-3070-0967; c https://orcid.org/0000-0002-8558-8928.
H Corresponding author: Mingazova E. N.
ABSTRACT
The shortage of medical personnel is a global problem of health systems, including countries with a high level of economic development and per capita income. The global aging of the population, the growth of chronic diseases, the inability of the educational system to adapt quickly to the changing conditions of modern life, to the rapid introduction of scientific achievements into curricula and practice, as well as natural and climatic threats and socio-political conflicts are factors that exacerbate the shortage of medical personnel and their uneven distribution across regions and in the world.
Suboptimal working conditions, insufficient interprofessional and intersectoral cooperation, burnout, the need for long-term planning of training and professional development in the medical field are recognized as the main problems of health personnel turnover around the world. Keywords: shortage of medical workers, medical personnel, provision of doctors, shortage of nurses, professional burnout, retirement from the profession, healthcare system.
For citation: Muslimov M.I., Mingazov R.N., Mingazova E.N. Shortage of medical personnel as a global problem of modern times. Manager Zdravoohranenia. 2024; 9:103-111. DOI: 10.21045/1811-0185-2024-9-103-111
REFERENCES
1. Tackling labour shortages in EU Member States. Eurofound. Available at: https://www.eurofound.europa.eu/en/publica-tions/2021/tackling-labour-shortages-eu-member-states
2. Mehta V., Ajmera P., Kalra S. et al. Human resource shortage in India's health sector: a scoping review of the current landscape. BMC Public Health. 2024;24(1):1368. doi: 10.1186/s12889-024-18850-x
3. WHO health workforce support and safeguards list 2023. WHO. Available at: https://www.who.int/publications/i/ item/9789240069787
4. Agyeman-Manu K, Ghebreyesus T.A., Maait M. et al. Prioritising the health and care workforce shortage: protect, invest, together. Lancet Glob Health. 2023;11(8): e1162-e1164. doi: 10.1016/S2214-109X(23)00224-3
5. Shan L, Gan Y, Yan X. et al. Uneven primary healthcare supply of rural doctors and medical equipment in remote China: community impact and the moderating effect of policy intervention. Int J Equity Health. 2024;23(1). doi: 10.1186/s12939-024-02183-7
4. Debie A., Nigusie A., Gedle D. et al. Building a resilient health system for universal health coverage and health security: a systematic review. Glob Health Res Policy. 2024;9(1). doi: 10.1186/s41256-023-00340-z
5. Dzakula A., Relic D. Health workforce shortage - doing the right things or doing things right? Croat Med J. 2022;63(2):107-109. doi: 10.3325/cmj.2022.63.107
6. Ulyanov Yu.A, Mingazova E.N., Zaripova E.M., Mingazov R.N. Customer focus in medicine: a modern view of the problem. Manager Zdravoohranenia. 2021;2:40-44. doi: 10.21045/1811-0185-2021-2-40-44 (in Russian)
7. Golz C, Oulevey Bachmann A., Defilippis T.S. et al. Preparing students to deal with the consequences of the workforce shortage among health professionals: a qualitative approach. BMC Med Educ. 2022;22(756). doi: 10.1186/s12909-022-03819-4
8. De Vries N, Boone A., Godderis L. et al. The race to retain healthcare workers: a systematic review on factors that impact retention of nurses and physicians in hospitals. The Journal of Health Care Organization, Provision, and Financing. 2023; 60. doi: 10.1177/00469580231159318
9. Maniscalco L, Enea M, de Vries N. et al. Intention to leave, depersonalisation and job satisfaction in physicians and nurses: a cross-sectional study in Europe. Sci Rep. 2024;14(2312). doi: 10.1038/s41598-024-52887-7
10. Brown C. Canada tackles workforce shortages with international fast tracks and federal cash injections. BMJ. 2023;382. doi: 10.1136/bmj.p1755
11. Kizeev M. V., Lazarev A. V., Valeev V.V. et al. Age-related features of population morbidity in the context of the COVID-19 pandemic. Problemy sotsialnoi gigieny, zdravookhraneniya i istorii meditsiny. 2022;30(S):1023-1026. doi: 10.32687/0869-866X-2022-30-s1-1023-1026 (in Russian)
Manager № 3
ZdrevoochrBnenÍB 2024
12. The impact of COVID-19 on health and care workers: a closer look at deaths. WHO. Available at: https://iris.who.int/han-dle/10665/345300.
13. The Shortage of US Healthcare Workers in 2023. Oracle. Available at: https://www.oracle.com/human-capital-management/ healthcare-workforce-shortage
14. Bezymyanny A.S., Grinin V.M., Mingazov R.N., Mingazova E.N. Management solutions using digital technologies in the Healthy Moscow pavilions. Problemy sotsialnoi gigieny, zdravookhraneniya i istorii meditsiny. 2023;31(S2):1213-1218. doi: 10.32687/0869-866X-2023-31-s2-1213-1218
15. Siopis G, Jones A., Allman-Farínelli M. The dietetic workforce distribution geographic atlas provides insight into the inequitable access for dietetic services for people with type 2 diabetes in Australia. Nutr Diet. 2020;77(1):121-130. doi: 10.1111/1747-0080.12603
16. Keipper R, Berman A.E. Forecasting the general surgery physician workforce deficit in the state of Georgia: a public health perspective. Public Health. 2019;175:108-110. doi: 10.1016/j.puhe.2019.07.010
17. Li K, Frumkin A., Bi W.G. et al. Biopsy of Canada's family physician shortage. Family Medicine and Community Health. 2023;11. doi: 10.1136/fmch-2023-002236
18. Komamura K. Japanese medical workers' sacrifice for universal health coverage. Lancet. 2023;401(10382). doi: 10.1016/ S0140-6736 (23) 00515-9
19. Koch P., Zilezinski M, Schulte K. et al. How Perceived Quality of Care and Job Satisfaction Are Associated with Intention to Leave the Profession in Young Nurses and Physicians. Int J Environ Res Public Health. 2020;17(8). doi: 10.3390/ijerph17082714
20. Karan A., Negandhi H, Hussain S. et al. Size, composition and distribution of health workforce in India: why, and where to invest? Hum Resour Health. 2021;19(1). doi: 10.1186/s12960-021-00575-2
21. Ekingen E, Tele§ M, Yildiz A., Yildirim M. Mediating effect of work stress in the relationship between fear of COVID-19 and nurses' organizational and professional turnover intentions. Arch Psychiatr Nurs. 2023;42:97-105. doi: 10.1016/j.apnu.2022.12.027
22. Townsend B.A., Sihlahla I., Naidoo M. et al. Mapping the regulatory landscape of AI in healthcare in Africa. Front Pharmacol. 2023;14. doi: 10.3389/fphar.2023.1214422
23. Bezymyannyy A.S., Mingazova E.N. The professional burnout of medical workers and its determining factors. Problemy sotsialnoi gigieny, zdravookhraneniya i istorii meditsiny. 2024;32(2):180-186. doi: 10.32687/0869-866X-2024-32-2-180-186 (in Russian)
24. Bezymyannyy A.S., Mingazova E.N. Features of the prevalence of professional burnout among medical workers of different specialties. Remedium. 2024;28(1):69-74. doi: 10.32687/1561-5936-2024-28-1-69-74 (in Russian)
25. Bezymyannyy A.S., Mingazov R.N., Mingazova E.N. International questionnaires on professional burnout, russian experience of their adaptation in a survey of medical workers. Manager Zdravoohranenia. 2024;2:93-100. doi: 10.21045/1811-0185-2024 -3-93-100 (in Russian)
26. Chrisfianson J., Johnson N, Nelson A., Singh M. Work-Related Burnout, Compassion Fatigue, and Nurse Intention to Leave the Profession During COVID-19. Nurse Lead. 2023;21(2):244-251. doi: 10.1016/j.mnl.2022.06.007
27. Hodkinson A., Zhou A., Johnson J. et al. Associations of physician burnout with career engagement and quality of patient care: systematic review and meta-analysis. BMJ. 2022;378. doi: 10.1136/bmj-2022-070442
28. Hammig O. Explaining burnout and the intention to leave the profession among health professionals - a cross-sectional study in a hospital setting in Switzerland. BMC Health Serv Res. 2018;18(785). doi:10.1186/s12913-018-3556-1
29. Al Sabei S.D., Labrague L.J., Al-Rawajfah O. et al. between interprofessional teamwork and nurses' intent to leave work: the mediating role of job satisfaction and burnout. Nurs Forum. 2022;57:568-576. doi: 10.1111/nuf.12706
30. Al Yahyaei A., Hewison A., Efstathiou N, Carrick-Sen D. Nurses' intention to stay in the work environment in acute healthcare: a systematic review. J Res Nurs. 2022;27(4):374-397. doi: 10.1177/17449871221080731
31. Angel Y., Fire G. Healthcare policy changes in an era of health workforce shortage. Isr J Health Policy Res. 2023;12(1):28. doi: 10.1186/s13584-023-00576-7
32. Iserson K. V. Augmenting the Disaster Healthcare Workforce. West J Emerg Med. 2020;21(3):490-496. doi: 10.5811/west-jem.2020.4.47553
ИНФОРМАЦИЯ ОБ АВТОРАХ / ABOUT THE AUTHORS
Муслимов Муслим Ильясович - канд. мед. наук, председатель Национальной ассоциации управленцев сферы здравоохранения, г. Москва, Россия.
Muslim I. Muslimov - Candidate of Medical Sciences, Chairman of National Association of Healthcare Managers, Moscow, Russia. E-mail: [email protected]
Мингазов Рустем Наилевич - аспирант ГБУ города Москвы «Научно-исследовательский институт организации здравоохранения и медицинского менеджмента Департамента здравоохранения города Москвы», г. Москва, Россия.
Rustem N. Mingazov - post-graduate student of Research Institute for Healthcare and Medical Management of Moscow Healthcare Department, Moscow, Russia. E-mail: [email protected]
Мингазова Эльмира Нурисламовна - д-р мед. наук, профессор, главный научный сотрудник ФГБНУ «Национальный НИИ общественного здоровья имени Н.А. Семашко», г. Москва, Россия; профессор кафедры общественного здоровья и здравоохранения Медико-биологического университета инноваций и непрерывного образования ФГБУ «Государственный научный центр Российской Федерации - Федеральный медицинский биофизический центр им. А.И. Бурназяна» ФМБА России, г. Москва, Россия; профессор кафедры общей гигиены ФГБОУ ВО «Казанский государственный медицинский университет», г. Казань, Россия. Elmira N. Mingazova - Doctor of Medical Sciences, Professor, Chief Researcher of N.A. Semashko National Research Institute of Public Health, Moscow, Russia; Professor of the Department of Public Health and Healthcare of Biomedical University of Innovation and Continuing Education of the State Scientific Center of the Russian Federation - A.I. Burnazyan Federal Medical Biophysical Center of the Federal Medical Biological Agency of Russia, Moscow, Russia; Professor of the Department of General Hygiene of Kazan State Medical University, Kazan, Russia. E-mail: [email protected]
•КС
№ 9 Manager
2024 Zdravoochranania
/Менеджер
здравоохранения
