CC BY
17
ВЕСТН. МОСК. УН-ТА. СЕР. 13. ВОСТОКОВЕДЕНИЕ. 2013. № 1
ПУБЛИКАЦИИ
ДАВИД ИБН МАРВАН АЛ-МУКАММИС. ДВАДЦАТЬ ГЛАВ. ГЛАВЫ 3-4
В предыдущих номерах журнала за 2011 г. мы опубликовали перевод первых двух глав богословско-философского трактата Давида ал-Мукаммиса (IX в.), стоящего у истоков средневековой еврейской философской мысли1. За этими двумя главами, посвященными гносеологии, идет раздел, где рассматривается вопрос о сотворенности и сущности мира (главы 3-6). Концептуальным стержнем раздела являются четыре аристотелевских вопроса или аспекта рассмотрения явлений, которые подробно охарактеризованы в первой главе трактата. Однако внимание автора распределено между этими вопросами неравномерно. Первым двум из них — о существовании и сущности мира посвящены три главы из четырех, причем главная тема в них — это то, что мир состоит из субстанций и акциденций, сотворенных во времени, или в терминологии автора «новосозданных» (muhdatha). Третий и четвертый вопросы — о качестве и обосновании мира — рассматриваются бегло в очень маленькой, двухстраничной шестой главе. Требования к объему журнальной публикации заставляют нас разделить раздел на две части — по две главы в каждом.
Глава 3
[Существование и сущность мира]
1) Итак, мы знаем, что истина (haqq) существует, знаем, что она такое, и какова она, и почему ее ищут и в ней нуждаются. Теперь следует разобраться, с кем истина — с теми, кто говорит, что мир истинно (bi-l-haqTqa)2 существует (mawjйd), или с теми, кто говорит, что мир не имеет существования (1а wujйda laha) по истине (Ы-1-haqTqa).
Мы утверждаем, что истина (haqq) с теми, кто говорит, что мир истинно (bi-l-haqTqd) существует.
1 Вестн. Моск. ун-та. Сер. 13. Востоковедение. 2011. № 2. С. 108-120; № 3. С. 81-87.
2 В тексте здесь и далее обыграны два однокоренных слова — haqq «истина» и haqTqa «истина, действительность». Отметим, что в словаре ислама первое слово часто ассоциируется с понятием Бога (оно входит в 99 «прекраснейших имен» Аллаха), а второе, напротив, — с реальностью, окружающей нас.
72
Если кто-то спросит: «Какие у вас есть доказательства этого?», ему следует ответить:
Наше доказательство этого — точно такое же, как и в других подобных случаях.
Так утверждение: «Знания нет» оказалось несостоятельным в силу очевидного существования знания.
А утверждение: «Истины нет» оказалось несостоятельным в силу очевидного существования истины.
Точно так же и утверждение говорящего, что мир не существует, — несостоятельно, поскольку существование мира самоочевидно, равно как самоочевидно наше собственное существование.
2) Мы спрашиваем всякого, кто утверждает, что мир в реальности (Ы-1-Ьадща) не существует: «Ты обнаружил (ысдаЖа), что мир не существует (даам^'м^)3, или не обнаружил?»
Если он скажет: «Не обнаружил», то зачеркнет собственные слова и сделает несостоятельным утверждение, что мир не существует, ибо признает, что так и не обнаружил, что мир не существует.
Если же он скажет: «Я обнаружил, что мир не существует», то, помимо своей воли, признается, что он обнаружил ту реальность, существование которой отрицал4.
3) Затем спросим его: «Ты обнаружил, что мир не существует, но сам ты существуешь, или же ты обнаружил это, и сам ты тоже не существуешь?»
Если он скажет: «Я обнаружил мир не существующим, но и я сам тоже не существую», спросим его: «А разве может быть осознание чего-то у того, кого самого нет?»
Если бы сознание было возможно без сознающего, то возможно было бы и слушание без слушающего, зрение без зрящего, ощущение без ощущающего, речь без говорящего, голос без подающего голос. Все это абсурдно5. Как слух возможен только при наличии слушающего, а зрение — только при наличии зрящего, так и обнаружить нечто можно только при наличии обнаруживающего.
3 В вопросе обыгрывается два значения глагола — «обнаруживать» и «существовать»: «Ты обнаружил, что мир не обнаружен (или: не существует)».
4 Опять та же игра словами, что и выше, ибо рассматриваемый тезис можно перевести и так: «Я обнаружил, что мир не обнаружен». Мукаммис хочет показать, что высказывание о чем-то, в данном случае о мире, возможно, только если это что-то существует. Только тогда о нем можно говорить.
5 В оригинале шика1. Как указывает Струмза, этот термин в данном случае означает логически противоречивое высказывание, признающее одновременно две взаимоисключающие вещи.
73
4) Если же он скажет: «Я обнаружил мир не существующим, хотя сам я существую», спросим: «А где ты обнаружил себя, в мире или вне мира?»
Если он скажет: «Я обнаружил себя не в мире», тогда он будет вынужден признать, на том же самом основании, правоту того, кто будет отрицать и его существование.
Если же он скажет: «Я не обнаружил себя ни в мире, ни вне его», то окажется погрязшим в невежестве ($а]аки1).
5) Если же он скажет: «Я обнаружил себя в мире», спросим:
«Ты истинно (Ы-1-Ьадгда) обнаружил себя в мире, или не на
самом деле?»
Если он скажет: «Я не на самом деле обнаружил себя в мире», тогда логика вынудит его признать и то, что и себя он обнаружил не на самом деле, как и то, что мир не существует, он тоже обнаружил не взаправду6.
Если же он скажет: «Я обнаружил себя сущим в мире на самом деле (Ьг-1-Иадгда)», то, чтобы остаться последовательным, он будет вынужден признать и истинность существования мира, поскольку он признал свое действительное существование в нем.
Это — отличный аргумент против тех, кто утверждает, что якобы мир не существует в действительности. Доводов подобного рода много, однако и приведенного, если того пожелает Бог, достаточно.
Раз мир существует, то истина, безусловно, с теми, кто говорит, что мир существует, а не с теми, кто говорит, что мир не существует.
[Сущность мира: мир состоит из субстанций и акциденций]
6) Теперь, когда мы узнали, что истина — в словах того, кто
говорит, что мир существует в действительности, обратимся к
исследованию того, что такое мир, и рассмотрим его сущность, раз мы уже знаем, что он существует.
Мы говорим, что мир может быть только чем-то из четырех возможностей: либо он — не субстанция и не акциденция, либо он — акциденция, не связанная с субстанцией, либо он — субстанция, в которой нет акциденций, либо он — субстанция и акциденция.
6 Струмза указывает, что полная реализация полемического приема taqsTm, букв. «разделение», предполагала бы еще один шаг, когда оппонент сказал бы: «Я обнаружил свое существование в мире ни на самом деле, ни напротив, не на самом деле».
74
7) Это демонстрирует следующая таблица:
Мир — только одно из четырех:
Либо он верно. — ни субстанция (jawhar), ни акциденция ('arad), но это не-
Либо он — акциденция не в субстанции, но это неверно.
Либо он — субстанция, где нет акциденции, но это неверно.
Либо он — субстанция и акциденция, и это истина.
8) Далее мы приведем аргументы, показывающие несостоятельность того, что мы считаем ложным, и доводы, доказывающие истинность того, что мы считаем истинным.
Мы говорим: Если кто-то заявляет, что мир — не субстанция, ни акциденция, то это то же самое, как если бы он сказал, что мир не существует в действительности, и опровергнуть его можно точно так же, как и другие утверждения. Тех, кто утверждает, что мир — не субстанция, ни акциденция, очень мало. Однако мы не оставим их в этом убеждении, не предложив хотя бы одного аргумента против них.
9) Того, кто утверждает, что мир — это не субстанция, ни акциденция, спросим: «Ты признаешь, что ты — физическое тело (jism) и живая плоть (badan), имеющая длину, ширину и толщину?»
Если он станет это отрицать, то к нему относится то, что касается погрязшего в невежестве (mutajahi1), и об этом мы говорили выше.
Если же он признает, что он — физическое тело и живая плоть, имеющая длину, ширину и толщину, то его следует спросить: «Ты признаешь, что бываешь больным и здоровым, знающим и невежественным, творящим доброе и дурное?»
Если он станет отрицать это, то опять поступит как человек невежественный.
Если же он допустит это, то, сам не поняв, признает субстанцию и акциденцию, поскольку его телесная плоть (badan) для нас — субстанция, а ее болезнь или здоровье — акциденции.
Сказанного достаточно в качестве полемики против того, кто говорит, что мир — не субстанция, ни акциденция.
10) Теперь — об утверждении того, кто говорит, что мир — это акциденция, которая не в субстанции.
75
Допустим, он понимает «акциденцию» так же, как и мы, как нечто, не самодостаточное и нуждающееся в чем-то другом, чтобы быть. Тогда, говоря, что мир — это акциденция, которая не в субстанции, он делает утверждение, абсурдное для него самого.
Но допустим, что он понимает «акциденцию» не так, как мы. Он не считает, что она нуждается в субстанции, благодаря которой она только и есть, а, напротив, утверждает, что она самодостаточна и ни в чем другом не нуждается, тогда смысл его слов подобен смыслу положения, что мир — самодостаточная субстанция, в которой нет никаких акциденций. Разница только в названиях. Я имею в виду, что один называет мир — акциденцией, а другой — субстанцией. Что касается смысла, то они оба сходятся в одном и том же, а именно, что мир — самосущий, а не существует в чем-то ином. Разница, как мы уже сказали, только в именах.
11) Теперь начнем опровержение тех, кто говорит, что мир — субстанция, в которой нет акциденций.
Мы говорим, что люди привыкли и приучились говорить о событиях жизни, употребляя слова 'arad «случай, недуг», и i'tira' «происшествие, недомогание»7.
Так, они говорят: «Что это за недуг ('arad))?», или «Что с тобой случилось ('arada)?», или «Что за происшествие (i'tira') с тобой приключилось?».
Говорят также: «Этот недуг (arad))8 — горячка или головная боль», или «У него случилась ('arada) резь в животе или понос».
Говорят также: «Это недомогание (i'tira') — чесотка», или «У меня приключилась (i'tara) колика» и тому подобное.
Итак, простой люд и знать, мудрецы и невежды называют все это «недугами» и «недомоганиями». Причина — они знают, что все разновидности этого привходят в тело (hadan), что это состояния тела, а не части или члены его, что они не образуют его субстанцию, что они — не природные (tabi'iyya) в нем, не коренные (sinkhiyya), не изначальные (ghariza).
7 Мукаммис объясняет понимание термина «акциденция» принятым языковым употреблением соответствующего слова. Такой прием этимологизации термина для истолкования каких-то аспектов выражаемого им понятия или отношения к нему широко распространен в традиции ближневосточной мысли. Струмза, ссылаясь на Мас'уди, указывает на то, что понимание 'arad как «недуга» широко использовалось в качестве иллюстрации понятия «акциденция». Интересно, что в данном случае Мукаммис вводит в рассмотрение как сам термин 'arad, так и его синоним i'tira', терминологического значения не имеющий.
8 Так, с долготой это слово написано в издании Мукаммиса.
76
12) Да, и притом мы видим, как люди взывают о помощи к врачам, знахарям и всем, кто, как они полагают, может отвести от них недуг. Они рассказывают им о том, что испытывают, и жалуются на свои ощущения, дают им плату и преподносят подарки в надежде на то, что те сумеют устранить все эти недуги (arad), что поразили и постигли их. И врач добивается этого, если он — умудрен и проницателен, организм — силен и вынослив, больной — послушен. Тогда врач может устранить недуг, или недомогание, так что заболевший организм (hadan) снова становится здоровым, а тело (jism) — крепким.
Именно таково естественное понятие людей об этом. Они знают это как нечто само собой разумеющееся, и никакие сомнения по этому поводу не одолевают их. Как мы видели, ни один из тех людей, что мы описали, не жалуется на части своего тела или на конституцию своего организма, с которой только и возможно остаться живым. Никто не говорит: «Со мной случилась ('arada) рука», или «У меня приключилась (i'tara) нога», или «Меня постигла (dakhala) печень», или «Меня постигло (dakhala) легкое». Никто не предлагает плату за то, чтобы удалить эти органы. Напротив, каждый хочет сохранить конституцию своего организма, как она есть, чтобы все части его оставались на своем месте. Никто не хочет ни убавления, ни прибавления в этом.
13) Точно так же мы находим, что люди и животные естественным образом понимают все, что им на пользу, и всеми силами оберегаются от того, что может им повредить.
Ты видишь, например, что ребенку противны экскременты и неприятны следы рвоты. А если к нему поднести огонь, то он кричит и плачет.
Мы видим, как скотина обходит яму, чтобы не упасть в нее, и сторонится огня, чтобы не сгореть, и хищника, чтобы он ее не сожрал.
Человек оберегается от жала скорпиона и укуса змеи.
И все это потому, что все они знают своим чутьем, самим своим естеством, что все это ведет к нежелательным «случаям» и губительным ударам.
Подводя итог, все живое чувствует самой своей природой, что ему приятно, и ищет этого, а также чувствует своим естеством, что несет ему боль, и воздерживается от этого.
Все хотят, чтобы оставались, как есть, их собственная природа, структура их личности, части их субстанции (jawhar) и члены
77
их тела, ибо это и есть их развитие, их строение, их корень и их стержень.
Таким образом, мы разъяснили, что акциденции существуют вместе с субстанцией. Ведь всем известно и знакомо, что недомогания обретаются вместе с телами.
14) Далее. То, как обитатели мира осуществляют свои цели в обеспечении себе благ, необходимых, чтобы достичь полноты жизни, неизбежно приводит к утверждению о наличии акциденций и заставляет признать существование привходящих случайностей (г'йта'а^.
Так, мы видим, что портной получает плату за раскрой, когда он разрезает ткань, сметывает и сшивает наряд, и все это не имеет никакого отношения к субстанции наряда.
То же относится и к тому, кто сносит и строит здания, а также и ко всем иным ремеслам, какие только известны, берут ли за них плату или долю, большую или малую, низкие они или достойные, грубые или тонкие. Ведь искусство, заключенное в них всех, не затрагивает суть субстанции, которая обрабатывается, ни природы охарактеризованных тел, ни руководящего начала вещей, которые делятся или сочетаются. Иначе говоря, речь идет лишь об акциденциях.
15) Мы уже говорили об акциденциях в книге, которая посвящена «Проверке учений логикой»9. В ней мы детально разъяснили существование акциденций путем других многочисленных логических выкладок (maqаyTs). С их помощью мы показываем, что утверждение о существовании акциденций необходимо принять, и подробно говорим об этом в вышеупомянутой книге. Однако здесь мы все же сделаем одно или два замечания, указывающих на наличие акциденций и подтверждающих это, а затем перейдем к другим темам данной книги. От Бога — сила и успех.
16) К числу указаний на существование присоединяемых (г^аАууа) акциденций относится и то, что все люди, простой люд и знать, мудрецы и невежды, присоединяют (а4а/а) силы вещей, их действия, их цвета, их вкус, их звуки к ним самим, но никогда сами вещи не присоединяются ({ы$а/ы) к этим силам и действиям10.
9 Это сочинение Лг$ a1-maqа1аt 'а1а а1-тап^ («Проверка учений логикой») известно лишь по этому упоминанию в «Двадцати главах». Ж. Вайда предположил, что книга могла быть обширным ересиографическим сочинением.
10 Термин Ыа/а «присоединение, прибавление» показывает, что речь идет о генитивной конструкции арабского и других семитских языков (идафа, изафет).
78
Вот, например, мы говорим: «жар огня» и «холод снега», но не говорим: «огонь жара» или «снег холода».
Мы говорим: «охлаждение огня»11 и «зажигание снега», но не говорим: «огонь зажигания» или «снег охлаждения».
Мы говорим: «чернота эфиопа» и «белизна славянина», но не говорим: «эфиоп черноты» или «славянин белизны».
Мы говорим: «сладость меда» и «горечь кактуса», но не говорим: «мед сладости» или «кактус горечи».
Мы говорим: «лай собаки», «ржание коня» или «рев льва», но не говорим: «собака лая», «конь ржания» или «лев рева».
Подобных примеров, когда всевозможные вещи присоединяются в речи к другим, поскольку они существуют благодаря чему-то другому, много. В этом — лучшее доказательство существования акциденций, опровергающее тех, кто это отрицает. Богу — слава.
Глава третья завершена.
Глава 4
[Акциденция сопряжена с субстанцией, а субстанция — самодостаточна]
1) Итак, утверждения тех, кто полагает, что мир — акциденция, но не субстанция, и тех, кто говорит, что он — не субстанция, ни акциденция, и тех, кто говорит, что он — субстанция, но не акциденция, оказались несостоятельными.
Остается четвертая возможность, а именно утверждение, что мир — субстанция и акциденция, которая является истинной.
Теперь нам следует исследовать следующее: субстанция ли существует благодаря акциденции и в ней, а акциденция существует сама по себе, или же акциденция существует благодаря субстанции и в ней, а субстанция существует сама по себе, или же, наконец, и субстанция, и акциденция существуют сами по себе и не нуждаются друг в друге.
Исследование данного вопроса обязательно должно следовать за разобранным выше.
2) Представляет его следующая таблица.
Эта конструкция выражает различные отношения между именами, в том числе посессивные, например, «книга мальчика», «сила ветра» и субъектные, например «удар силача».
11 Слова «охлаждение» и «зажигание» здесь явно перепутаны, что доказывает и тот факт, что в одной из рукописей в данном случае стоит «зажигание», а не «охлаждение».
79
Лишь одна из трех возможностей соотносится с субстанцией и акциденцией мира:
Либо и субстанция, и акциденция существуют сами по себе, но это неверно
Либо субстанция существует благодаря акциденции, но и это неверно
Либо акциденция существует благодаря субстанции и в ней, а субстанция существует сама по себе, и это истина
3) Займемся теперь доказательством того, что мы утвердили истиной, и опровержением того, что мы объявили ложью. Понимание же дает Бог.
Мы говорим: Тот, кто полагает, что мир — это субстанция и акциденция, но и то и другое самодостаточно и не нуждается в другом, утверждает невозможное и абсурдное. Это станет ясным, если захочет того Бог, из того, что мы скажем далее, а именно:
Если тот, кто утверждает, что мир — это субстанция и акциденция, понимает «акциденцию» и «субстанцию» так, как мы их понимаем, и они для него означают то же самое, что и для нас, то он будет вынужден признать, что субстанция существует сама по себе, а акциденция существует в ней. А это значит, что он опровергает свое собственное утверждение.
4) Если же он понимает «субстанцию» не так, как мы ее понимаем, то есть, не как постоянно сущую и самодостаточную, и понимает «акциденцию» не как сущую благодаря субстанции и лишенную самодостаточности, а исходит из того, что каждая из них отдельна и самостоятельна, то он, по сути, полагает акциденцию такой же, как субстанция, и лишает ее качества акциденции.
Тогда ему остается только одно из двух. Либо он вынужден назвать и то, и другое субстанцией, раз они согласуются между собой в том, что обе самодостаточны и самосущи, а не существуют в другом, либо назвать и то, и другое акциденцией, если одно уже носит имя акциденции, а другое имеет тот же характер и понимается так же. Ведь тогда нет смысла различать два имени и говорить: «Это субстанция, а это акциденция», а также утверждать, что мир — это субстанция и акциденция.
А раз он по необходимости признает это, то против него можно выдвинуть те же аргументы, что и против того, кто отрицает существование акциденций, и он будет вынужден согласиться с тем же,
80
что и тот, и принять то же самое. Ведь, хотя по имени он признает акциденцию, но, по сути, в ходе анализа, отрицает ее.
5) Однако мы не оставим его с его утверждениями, но изложим вкратце аргументацию против него.
Мы говорим, что акциденция была названа «акциденцией» ('arad)) именно потому, что она «случается» ('arada) с чем-то другим, что она происходит с чем-то иным и остается в нем.
Так, например, горячка приключается ('arada) с человеком в горячке, головная боль — с человеком, у которого болит голова, офтальмия — с больным ею, грусть — с грустящим человеком12.
Никто из тех, кто признает акциденцию или отрицает ее, не утверждает, что горячка существует сама по себе, отдельно от человека в горячке, подобно самому этому человеку в горячке. Никто не говорит, что головная боль самодостаточна и не нуждается в том, у кого болит голова, подобно самому этому человеку, и что то же самое верно и по отношению к другим недугам и «случаям» (a'rad).
6) Не только в отношении этого, но и в отношении всех вещей, которые люди признают акциденциями, никто не утверждает и не заявляет, что они существуют отдельно, например, что сладость меда самосуща подобно тому, как мед существует сам по себе. Будь это не так, мы бы не говорили «сладость меда». Мы еще не видели ни одного человека, который бы утверждал, что чеканка динара существует отдельно от самого динара и является самосущей. Будь это не так, мы бы не говорили «чеканка динара».
7) Мед мы привели в доказательство в качестве примера из числа естественных объектов, а динар — в качестве примера из числа искусственных объектов13. Мы разъяснили, что все акциденции, что приписываются им, существуют благодаря им и пребывают в них, а не являются самодостаточными и самостоятельными.
Это достаточное доказательство того, что акциденции существуют лишь благодаря чему-то, что не есть они сами, что они пребывают в нем. Таким образом, установлено, что акциденции мира не имеют самостоятельного существования, но пребывают в его субстанции.
8) Теперь о том, кто говорит, что субстанция мира пребывает в его акциденциях, а акциденции существуют сами по себе.
12 См. Главу 3 настоящей публикации.
13 О различии между естественными и искусственными вещами см. Аристотель, «Метафизика», кн. 7, гл. 7, 1032а.
81
Допустим, что он понимает «субстанцию» так же, как и мы ее понимаем, т. е. как самодостаточную, и понимает «акциденцию» так же, как и мы ее понимаем, т. е. как пребывающую в чем-то ином. Если после этого он утверждает, что самодостаточное пребывает в чем-то ином, то он расходится с разумом и вступает в противоречие с собственными словами.
9) Однако мы не оставим его с его мыслями в покое, пока не приведем аргументов против него.
Мы говорим, что если он признает, что человек в горячке — это субстанция, а горячка — это акциденция, то, следуя себе, он вынужден признать, что больной горячкой пребывает в горячке14, а не горячка — в больном горячкой. Аналогично, он вынужден признать, что мед пребывает в сладости, а не сладость — в меде, или что золото динара пребывает в чеканке, а не чеканка — на динаре.
Несостоятельность данных утверждений очевидна. Однако мы не могли не привести аргументацию по каждому подразделению в нашем анализе (taqsim), чтобы итогом стало единственно правильное15.
10) Теперь, когда доказана несостоятельность утверждения того, кто говорит, что акциденции мира независимы от его субстанции и самодостаточны, как и субстанция, равно как и несостоятельность утверждения того, кто говорит, что субстанция мира пребывает в его акциденциях, правильным остается лишь утверждение того, кто говорит, что акциденции мира пребывают в его субстанции. Именно это и нужно было доказать. Именно с этим согласны все философы, а также все простолюдины и вся знать16. Это принимают все, кто признает акциденции.
Глава четвертая завершена.
Перевод Д.В. Фролова
Сведения об авторе: Фролов Дмитрий Владимирович, чл.-корр. РАН, докт. филол. наук, проф., зав. кафедрой арабской филологии ИСАА МГУ имени М.В. Ломоносова. E-mail: dvfrolov@yandex.ru
14 Русский язык, благодаря принятому словоупотреблению, несколько сглаживает остроту мысли Мукаммиса.
15 В оригинале сказано]иш1а а/-!ач>ИЫ, однако Струмза правильно замечает, что более простой перевод как «суть (или раздел) единобожия» исключается композицией трактата, ибо, согласно плану Мукаммиса, раздел о субстанции и акциденции является частью главы о мире, а не о Боге.
16 Струмза указывает, что данный пассаж предполагает проведение различия между философами (/а/азг/а) и знатью, элитой (кка$$а), хотя у большинства философов, начиная с Фараби, эти термины понимаются как синонимы.
82
