CC BY
34
№ 2/3 (002/003) 2004 г.
115
РЕЦЕНЗИЯ
E.C. Ky6pHKoea
D. LEE. COGNITIVE LINGUISTICS. AN INTRODUCTION. N-Y.: OXFORD UNIV.
PRESS. 2002. - 223 P.
Среди нескольких уже существующих введений в когнитивную лингвистику это, несомненно, займет особое место: написанное просто, оно дает весьма ясное представление о тех проблемах, с которыми сталкивается когнитивная лингвистика (далее - КЛ) сегодня, а, главное, с теми объяснениями, которые она уже может дать многим традиционным проблемам. Отличаясь от предыдущих введений уже тем, что настоящая книга гораздо менее погружена в историю возникновения КЛ и в историю формирования ее ключевых понятий, она помогает даже неискушенному читателю составить мнение о том, чем именно занимается КЛ в настоящее время и как много уже удалось ей сделать в самых разных областях лингвистики и - особенно - англистики. И хотя в качестве ключевых понятий КЛ здесь названо совсем небольшое их количество (перспективиза-ции, фокусировки внимания, метафоры и фрейма), акцент на описание и характеристику понятия конструирования (соп81хиа1) ситуации позволяет ее автору (прослушавшему курс лекций по КЛ в Сан-Диего в 1996 году, который тогда читал Р. Ленекер, а затем неоднократно читавшему этот курс в одном из университетов Австралии и известному целым рядом собственных публикаций по КЛ, особенно в связи с анализом дискурса) рассмотреть самые существенные для КЛ вопросы - о природе языкового значения и формировании языковых значений у разных языковых форм. По сути дела, перед нами книга, освещающая именно это - динамику значений, причем у таких разных единиц, как предлоги и предлогообразные наречия, суффиксы и отдельные слова - глаголы, дискурсивные частицы, существительные, местоимения и - что особенно важно - разнообразные конструкции со всеми ними. Может быть, именно потому, что все теоретические соображения концентрируются в книге вокруг анализа конкретных примеров, она читается не только с исключительным интересом, но и легко. Между тем она весьма информативна, и я всячески ее рекомендую, как
начинающим изучать КЛ, так и уже владеющим аппаратом КЛ и проводившим собственные изыскания в разных ее областях. Хотела бы также посоветовать всем читателям книги обратить внимание на библиографические списки к каждому разделу и на Упражнения, помещенные в конце каждой главы, и попробовать их сделать! - Они дадут возможность убедиться вам самим, насколько важно чисто практическое овладение конкретным материалом, анализ которого с когнитивной точки зрения освещен в книге и в методологическом плане, процедурно.
Охарактеризовав общие черты рецензируемой монографии, остановлюсь теперь на наиболее примечательных, по моему мнению, размышлениях и примерах автора, который в самом начале книги совершенно справедливо подчеркивает, что за два последних десятилетия КЛ предложила такую новую теорию языка, знакомство с которой должно стать обязательной частью обучения лингвистике и главный постулат которой заключается в том, что в отличие от всех других направлений здесь утверждается зависимость значения всех языковых форм от когниции, т.е. от того, как концептуализируется человеком описываемая им ситуация и какому виденью ситуации и какому ее «конструированию» (соп81хиа1) эта форма соответствует.
Любая ситуация может быть описана по-разному: разные способы ее кодирования, ее портретирования означают, что ее концептуализация осуществлена в соответствии с разным ее виденьем: она не просто отражена человеком, она определенным образом им «сконструирована». За различием форм, которые ранее рассматривались как семантически тождественные, надо усмотреть именно разное виденье ситуации (см. также подробнее: Кубрякова Е.С. Язык и знание. М., 2004). Ее концептуализация может оказаться нетождественной как потому, что одну и ту же ситуацию можно увидеть в разной перспективе, выбрав для нее разные точки отсчета, или же с помещением в
фокус внимания (foregrounding) разных ее участников или деталей, или, наконец, потому, что благодаря метафоре она сравнивается с какой-то другой ситуацией. Метафора предполагает, например, что одно событие концептуализируется в терминах, сложившихся при описании человеческого опыта из другой области знания: ср. описания концептов поведения человека в «температурных» терминах (он был так холоден; прохладные его манеры меня насторожили; горячий его прием был искренним) и т.д.
Автор видит несомненную связь явлений выдвижения на первый план того или иного участника/детали ситуации с понятием фрейма, у которого усматривают и концептуальные, и культурологические измерения (слоты); ассоциации со словом уикенд (weekend) могут быть весьма и весьма различными.
Введение в практику лингвистического анализа понятия конструирования ситуации помогает понять, почему значение высказывания - это не столько свойство его самого, сколько результат взаимодействия этого высказывания с базой знания говорящего, в нем отраженной; соответственно, и понимание (интерпретация) высказывания зависят тоже от множества факторов (условий коммуникации, личности слушающего, самой описываемой ситуации и т. п.), в связи с чем, как в процессах порождения речи, так и в процессах ее восприятия должен быть учтен этот субъективный момент. Собственно, большая часть книги и посвящается далее разъяснению этой позиции -как позиции относительного релятивизма, отличающегося от уорфианской тем, что не только говорящие на разных языках принимают, усваивая свой родной язык, определенный взгляд на мир, но и говорящие на одном и том же языке характеризуются зачастую разными системами мировоззрения (world view).
Рассматривая пространственные отношения как наиболее фундаментальные для восприятия физического мира человеком, автор книги демонстрирует на интересных примерах, как затем обозначения этих отношений (предлогами) переносятся на другие сферы опыта. Но даже в этой базовой области знания отношения между реальностью и топографическим расположением объектов и их описанием в языке нет прямолинейных или одно-однозначных соответствий: концепты вмещения одного объекта в другой или поддержки одного объекта другим могут быть объективированы по-разному, что свидетельствует об исключительной гибкости и пластичности языковых
форм, которые легко переосмысляются и семантически модифицируются; каждая языковая форма, собственно говоря, может быть подвергнута процессам ее видоизменения - идеализации и аб-страктизации (т.е. переносам от более конкретного к более абстрактному (я прошел через лес vs через жестокие испытания)).
Рассмотрение семантики предлогов позволяет Д. Ли перейти к анализу организации разных категорий и выдвинуть положение, что наиболее частым типом такой организации является радиальная, строящаяся вокруг центрального или ядерного ее элемента (он нередко именуется прототипом). Модель такой категории явно отличается от классической, берущей свое начало у Аристотеля. Работы Э. Рош и ее коллег помогли прояснить ее специфические особенности, а понятие радиальности приобрело в КЛ большую значимость - его используют для описания значения многих языковых явлений - в том числе для объяснения языковых изменений или структуры глагольных и именных категорий и т. д., вплоть до объяснения особенностей дискурса. Исследование радиальных категорий проливает свет на развитие когнитивных связей и соотношение целых концептуальных областей знания; оно демонстрирует, что значение - это эмерджентное свойство, развивающееся в процессах взаимодействия фреймов, стоящих за каждой из комбинирующихся друг с другом единиц. Примером этого могут служить и наблюдения за развитием значений у суффиксов, и у глагольных категорий, и у отдельных глаголов, что, в конечном счете, помогает понять, как относительно конечная система знаков позволяет справиться с описаниями бесконечно сложного и постоянно меняющегося мира. Немаловажно также и то, что указанные наблюдения освещают природу категоризации как процесса, подвластного влиянию целого ряда разнообразных факторов и зависящего от конкретных условий, целей и знаний осуществляющих этот процесс людей.
Интереснейшие страницы рецензируемой книги посвящаются и тому, как строятся разные конструкции языка, т.е. как комбинируются между собой разные значения и каковы принципы подобной композиционности. Ответы на эти вопросы автор видит опять-таки во взаимодействии и слиянии тех фреймов, которые стоят за разными элементами конструкций, что, собственно, и приводит к появлению нового конструктивного (constructional) типа значения у целостной формы. Сравнивая между собой близкие по значению
№ 2/3 (002/003) 2004 г.
117
конструкции, мы все же можем усмотреть и их различия и более глубоко понять принципы когнитивной грамматики и ее стремление связать естественность создаваемых человеком предложений с отражением или такой же естественной концептуализации соответствующей описываемой ситуации.
Большое внимание уделяется в монографии и понятию ментальных пространств, которое, по мнению автора, стало играть заметную роль в КЛ со второй половины 90-х годов прошлого века под влиянием работ Ж. Фоконье. Предложенная им модель позволяет описать многие явления, до сих пор необъясненные - многозначность и неоднозначность целого ряда предложений (в том числе - и контрфактуальных), механизм использования отдельных грамматических форм и семантических переносов и т.п. Здесь особенно интересно интерпретируются неоднозначные (ambiguous) конструкции разного типа.
В разделе о языковых изменениях демонстрируется связь описанных ранее ключевых понятий КЛ с историческими преобразованиями в семантике отдельных единиц, т.е. эти понятия выступают как проясняющие исторические изменения, характеризовавшие развитие слова soon 'скоро', 'вскоре' (от темпорального - к нетемпоральному в высказываниях типа 'я бы скорее застрелился, чем пошел у нее на поводу'), слова still (с развитием его значений по радиальному типу), модальных глаголов may и can и т.п. Все эти семантические сдвиги объясняются как результат фокусировки во фрейме, стоящем за словом, нового слота (его foregrounding).
В разделе об исчислимых и неисчисляемых существительных приводятся дополнительные аргументы в защиту взгляда о том, что грамматические особенности языков гораздо более связаны с семантикой, чем думали раньше, и что за кажущейся произвольностью форм скрывается их относительная мотивированность: так противопоставление обозначений предметных сущностей обозначениям жидкостей основано на вполне ясных физических характеристиках этих объектов (у жидкостей нет, например, четко очерченных границ, поскольку они чаще всего принимают форму своего контейнера, не имеют отдельных частей и т.п.). Промежуточные же сущности (грязь, вязкая глина и пр.) могут интерпретироваться по-разному, на что каждый раз есть свое объяснение и что сказывается в невозможности в английском языке употребить их во множественном числе(*several slimes, *these muds). Можно
объяснить и особые случаи множественного числа у слов типа вино, вода (ср. русск. три пива и пр.).
Когнитологи не настаивают на том, что грамматика полностью мотивирована или что грамматические формы целиком зависят от их прагматических функций, - они только подчеркивают, как важна возможность концептуализировать один и тот же объект или одну и ту же ситуацию разным образом.
Тенденции и закономерности, обнаруженные когнитологами при сравнении count nouns и mass nouns, сказываются в противопоставлении перфектных и имперфектных форм глагола; за этими формами стоит нетождественное виденье ситуации и потому надо признать, что язык не столько отражает объективные свойства ситуаций, сколько их концептуализацию человеком в конкретных случаях наблюдения за ними.
Природу разных языковых явлений и категорий, разные типы корреляций между языком и познанием автор рассматривает и на примере категорий каузальности и агентивности, подчеркивая, что в любой ситуации оказываются задействованными столько разных обуславливающих ее факторов, что процесс конструирования здесь особенно сложен и нагляден. Выбор единицы, которую можно назвать каузатором события, - это выбор одной из причин, вызвавших само событие. Некоторые правила такого выбора связаны с непосредственной зависимостью одного из участников ситуации с ее результатом. Начало рассмотрению факторов каузации положили, вообще говоря, работы Ч. Филмора о падежах, и их можно и нужно интерпретировать сегодня с когнитивной точки зрения. По всей видимости, представления о каузации и агентивности существуют во всех языках, но в их исследовании значительный прорыв был сделан с 70-х годов прошлого века, когда к этим категориям подошли как к прототипиче-ским, характеризующимся в сильной степени прототипическими эффектами.
Два последних раздела книги посвящены демонстрации того, что главные понятия КЛ (фреймов, радиальных категорий и т.п.) применимы и для дискурсивного анализа, т. к. общение между людьми следует рассматривать как постоянно протекающий процесс подгонки имеющего место конструирования ситуаций разными говорящими, а эти процессы носят конструктивный характер (для того, чтобы обеспечить лучшее понимание между говорящими). Автор подробно освещает само понятие конструктивизма и особенно такой его аспект, как категоризацию, кото-
рая осуществляется буквально в каждом высказывании. Иногда такая категоризация очень проста, иногда - проблематична из-за возможности использовать альтернативные способности ее осуществления (ситуация 'у телевизора' может кате-горизоваться как «отдыхать», «расслабиться», «узнать новости», «терять время» и т.п.). В процессах категоризации сказываются, конечно, и различия между мужчинами и женщинами, и возрастные различия, и различия в культурном уровне говорящих. Но может здесь иметь место и тот факт, что сами категории носят не-жесткий характер (ср., например, категории цвета). Если бы все категории строились по аристотелевскому принципу, у говорящих не было бы возможности сделать категоризацию процессом конструктивным. Прототипиче-ская семантика помогает и в этом случае найти правильное решение проблемы. Автор иллюстрирует такой процесс на примере того, как для определенной ситуации конструируется ее агентивное начало. Говорящие используют имеющиеся в их распоряжении средства творчески, считаясь с конкретными условиями проведения дискурса.
Это соображение заставляет автора книги остановиться в ее заключении на понятии креативности и природе языкового значения: подчеркивается, что подлинное творчество в языке свя-
зано не столько с использованием конечного числа синтаксических средств в новых целях (как это полагали хомскианцы), сколько с тем, какие новые средства находит человек для фиксации новых структур знания. Отсюда и новое понимание значения слова как фактора активизации в сознании человека определенной области знания; но хотя конкретное слово и активизирует у разных людей сходные области знания, полагать, что за словом всегда стоит один и тот же концепт, значит игнорировать решающую роль индивидуума в порождении значения. Значения поразительно гибки, а чтобы сыграть свою роль в построении текста, они не должны сковывать говорящего чересчур жесткими рамками: языковые выражения должны оставаться до известной степени неопределенными (ипёегереайеё). Значения слова не должны и не могут быть «конечными», они развиваются, они зависят от процессов концептуализации и категоризации. Язык и когниция связаны неразрывно.
Осветив основные идеи рецензируемой книги, я мало останавливалась на прекрасных комментариях Д. Ли к приводимым им примерам. Но они тоже составляют привлекательную часть его книги, которую я всем рекомендую.
