CC BY
87
УДК 94(510).092
И. Е. Пожилов ЧЖУ ДЭ В СИНЬХАЙСКОЙ РЕВОЛЮЦИИ
Аннотация. Статья дает возможность читателю познакомиться с началом политической биографии и военной карьеры выдающегося полководца и государственного деятеля КНР Чжу Дэ. Оно совпало с одной из важных вех в истории Китая ХХ в. - Синьхайской революцией.
Ключевые слова: Синьхайская революция, Новая армия, Чжу Дэ.
Abstract. The article gives a reader the opportunity to get acquainted with the beginning of political biography and professional career of the outstanding military leader and statesman of the PRC Zhu De. It coincided with one of the most important milestones in the 20th century China’s history - Xinhai Revolution.
Key words: Xinhai Revolution, the New Army, Zhu De.
Неудачи Китая в войне с Японией 1894-1895 гг. подтолкнули цинские власти к осознанию необходимости как можно быстрее модернизировать национальную оборону. С помощью германских советников и на средства министерства двора в Поднебесной приступили к строительству современных вооруженных сил. Состоявшие поначалу только из сухопутных войск (флотом занялись позднее), они стали именоваться Новой армией. Название, придуманное всего лишь для того, чтобы отличать создаваемые войсковые соединения от архаичных и мало к чему пригодных так называемых знаменных корпусов, со временем стало символом грядущих системных перемен в стране. «Военные есть основа усиления государства!», «Ставить армию превыше всего!» и т.п. - такие призывы правительства стали импульсом для небывалого изменения настроений в обществе от традиционно стойкого неприятия воинской службы к резкому росту ее престижа, особенно у патриотической молодежи. Самые серьезные надежды на армию возлагали и национал-революционеры во главе с Сунь Ятсеном. Разрозненные и не имевшие большого влияния в обществе, они не могли не усмотреть в обновленной военной машине решающего фактора в свержении Маньчжурской династии. Едва ли будет преувеличением сказать, что грянувшая осенью 1911 г. антимонархическая Синьхайская революция вызревала в первую очередь в казармах Новых войск.
* * *
В 1961 г. в газете «Жэньминь жибао» Чжу Дэ, бессменный главнокомандующий Народно-освободительной армией Китая (НОАК) и один из четырех основателей КНР, напишет так по поводу 50-летия Синьхайской революции: «Дело героев Синьхая китайский народ завершил под руководством Коммунистической партии» [1, c. 386]. Слова Чжу Дэ не следует считать только лишь подходящей случаю речевой фигурой из тогдашнего партийного дискурса - и не такое выдавали с трибун и газетных страниц соратники Мао. Дело в том, что маршал - единственный из высшего руководства Коммунистической партии Китая (КПК), кто с оружием в руках принимал участие в исторических событиях 1911-1913 гг. и послесиньхайских войнах в защиту республики и
конституции. Совсем еще юный офицер Новой армии вряд ли тогда даже слышал о марксовом учении, и двигали им совсем не классовая суньятсеновская идея спасения родины да ханьский национализм. За последующие полвека многое переменилось в его судьбе. Но, став коммунистом, он не перестал быть патриотом. Впрочем, китайские последователи марксизма никогда и не страдали интернационалистскими наваждениями подобно российским большевикам.
Чжу Дэ (1886-1976) хотя родился в Сычуани, провинции на юго-западе страны, его семья принадлежала к крестьянам - выходцам из приморского Гуандуна, откуда в ХУ11 в. перебралась в житницу Китая в поисках лучшей доли. К таким пришлым (в первую очередь с севера) кланам - хакка - коренное население (бэньди) питало, мягко сказать, не самые лучшие чувства. Бросить могилы предков и уехать фактически на чужбину - это не укладывалось в их понимание нравственного закона. Презираемые и, разумеется, наименее имущие, хакка отвечали местным ненавистью и неистребимой готовностью отомстить за унижения. Чего стоило только Тайпинское восстание, в мясорубке которого были истреблены сотни тысяч китайцев?! Во времена покоя чужаки точно так же, как и все, трудились на земле, растили детей, переживали за их будущее и судьбу родины, неумолимо терявшей суверенитет под натиском западных держав и близкого восточного соседа. Хакка дали Поднебесной немало выдающихся личностей - знаменитых писателей, полководцев, ученых и, конечно же, политиков1. Видимо, нет нужды говорить о том, каких социальных позиций придерживалось их большинство. В коммунистическом движении, охватившем в конце 1920-х - первой половине 1930-х гг. едва ли не весь Южный Китай, по которому и проходил «пояс хакка», явно преобладали пришельцы.
Принадлежность к обездоленным слоям в Старом Китае отнюдь не закрывала их представителям дороги наверх. Знание и ученость делали сословные перегородки вполне преодолимыми. Бедняки родители Чжу дать образование сыну не могли, но со школой помог его бездетный и зажиточный дядюшка. Страсть к чтению книг подросток проявил редкую и к совершеннолетию получил среднее образование, закончил педучилище, попутно сдав провинциальные экзамены на первую ученую степень сюцай. Хотя в начале ХХ в. носитель статуса уже не обладал официально гарантированными привилегиями (например, на получение чиновничьей должности и безбедное существование), все равно его семья приобретала в глазах окружающих высочайший авторитет, а сам ученый муж отныне выбирал себе занятие по душе и навсегда забывал о треклятой крестьянской каторге.
Чжу Дэ предпочел в конце концов военную службу и не ошибся с решением. В плеяде замечательных полководцев КНР первого поколения лишь ему достались высшие командирские регалии сразу трех национальных режимов - республиканского, гоминьдановского и социалистического Китая.
Выбор молодым человеком офицерской карьеры был связан не только, а может быть, и не столько с привлекательностью профессии как таковой. По его собственному признанию, большую роль в этом сыграли его школьные учителя и в первую очередь Чжан Лань, один из лидеров революционного движения 1911-1913 гг. на юго-западе страны, а впоследствии глава Демо-
1 К хакка принадлежали, к примеру, первый президент Академии наук КНР Го Можо, маршалы Чэнь И и Е Цзяньин, руководители партии Ху Яобан, Дэн Сяопин и др.
кратической лиги Китая и заместитель председателя Центрального народного правительства КНР. Наставник давно уверовал в военную силу как важнейший инструмент реализации идеи национального освобождения. Ученик, внимая ему, имел возможность убеждаться в «правильности такого направления мысли», читая издания Тунмэнхуэя (Объединенного союза) - подпольной революционной организации, созданной Сунь Ятсеном. Найти экземпляры центрального печатного органа Союза, журнала «Миньбао», в Чэнду можно было без особого труда. Если нюансы программных установок Союза по причине недостаточного знакомства с понятийным аппаратом новейших социально-политических доктрин Чжу Дэ порой толком не понимал, то убедиться во всемогуществе силового натиска на устои никаких интеллектуальных усилий не составляло [2, с. 32, 38].
Изучать военное дело за границей или в самой респектабельной по тем временам Баодинской академии - вот о чем мечталось юноше. Но, увы, у него не было денег даже на дорогу в соседнюю Юньнань, где, по слухам, также имелась военная школа Новой армии. Пришлось идти пешком. Путешествие заняло почти три месяца, так как по дороге надо было делать остановки, чтобы зарабатывать на еду и ночлег. В Юньнани тогда проживало очень много сычуаньцев (около трети трудоспособного населения). Провинция значительно отставала в своем культурном и экономическом развитии от Сычуани, в связи с чем продвинутые соседи верховодили здесь в предпринимательстве, занимали высокие чиновничьи должности, служили офицерами в армии и т.п. Чжу Дэ знал об этом и рассчитывал на помощь земляков, случись что-то непредвиденное [2, с. 40-41].
Что же представляла собой китайская армия в ту пору? Какие перспективы она открывала грамотному и способному молодому человеку, рассчитывавшему преуспеть в небогатой выбором провинциальной жизни? Наконец, каким образом военная служба могла быть сопряжена со свойственным ему вольнодумством и уже демонстрируемой нерасположенностью следовать отжившим свой век общественным нормам? Не претендуя на полноту картины, ограничимся взглядом на юньнаньские Новые войска1 .
Их создание в провинции началось в 1907 г. в соответствии с планами правительства развернуть 36 дивизий современного типа по всей стране. Перевод китайских вооруженных сил на современные нормы организации, вооружения и обучения продвигался медленно. Но были и исключения. Важное стратегическое положение Юньнани (здесь планировалось сформировать целых два соединения Новой армии ввиду близости границы с Французским Индокитаем), а также настойчивость и связи при дворе юньнань-гуйчжоус-кого наместника И Лана позволяли надеяться на более-менее благоприятный исход замысла. И Лан не давал покоя столичным властям и буквально заваливал их требованиями выделять «больше денег, больше оружия и больше хороших офицеров», ссылаясь на «угрозу экспансии Франции с юга, Англии с запада». Для противостояния державам, по мнению наместника, необходимо
1 Фактически Новая армия не была централизованной и состояла из двух территориальных войсковых группировок - Северной (Бэйянской) и Южной (Наньян-ской). Цинские власти намеренно вносили раскол в ряды китайских военных, полагая, что их взаимное противостояние не позволит офицерскому корпусу единым фронтом выступить против режима.
было действовать быстрее и сосредоточить все внимание на полноценной подготовке одной дивизии, затратив на нее ресурсы, испрашиваемые для двух. Это и позволило юньнаньцам выйти в передовики по срокам и качеству реформирования армии. 19-я дивизия в г. Юньнаньфу (старое название Куньмина, столицы провинции), как отмечал обозреватель, в сравнении с Новыми войсками соседних провинций «выглядела предпочтительнее по многим показателям» [3, с. 96].
Наиболее серьезной проблемой, характерной для процесса регуляризации юньнаньской армии (и всех Новых войск в целом), была острая нехватка профессионально подготовленных командиров. Согласно июльскому 1910 г. отчету наместничества, некомплект офицеров составлял 60 человек (80 % штатного состава), из них строевых - 24 человека (50 %). Вторая проблема заключалась в невысокой степени обученности тех, кто уже был назначен на командирские должности в дивизии. Сменивший И Лана в 1910 г. не менее энергичный Ли Цзинси дал такую удручающую характеристику офицерским кадрам подчиненных войск: «Поскольку дивизия формировалась впопыхах, с командирами произошла полная неразбериха. Кто из «старых», кто из «новых» - не понять. Все хороши: только и делают что выясняют отношения и грызутся меж собой. Военачальники в своем большинстве уважением не пользуются. Средние и младшие офицеры что по службе, что по грамотности -людишки никудышные. Выпускников военных школ самая малость. А командиры охранных батальонов (несколько модернизированных знаменных частей. - И. П.)? Какие из них вояки?!» [3, с. 97].
Как видно, при всех очевидных достижениях военных реформаторов Юньнани уровень боеготовности Новых провинциальных войск, не говоря уже «знаменных», оставался далеким от искомого. Следует иметь в виду, что на вооружение той же 19-й дивизии поступали исключительно западные, относительно современные образцы винтовок, пулеметов, артиллерийских орудий и т.д. Для освоения и грамотного применения в бою этого довольно сложного арсенала огневого поражения требовались всесторонне, в первую очередь технически образованные офицеры. Кроме того, вооруженные силы Китая нуждались в кадрах, усвоивших хотя бы в общем приближении передовые оперативно-тактические знания и знакомых с прочими новациями в военном искусстве, вытекавшими из поучительного опыта локальных войн на рубеже столетий.
Отсюда на повестку дня вскоре встал вопрос о совершенствовании системы военного образования. В большинстве провинций к тому времени уже имелись по три-четыре военно-учебных заведения (в Юньнани - целых пять), призванных обеспечивать армейские части младшим командным составом и специалистами. Естественно, что им, как и линейным подразделениям, также были свойственны серьезные недостатки - «невысокое качество обучающегося контингента и низкий уровень преподавания». Как правило, наставники будущих офицеров имели в лучшем случае приличное гуманитарное образование и прежде в армии не служили. Даже нахватавшись по ходу дела элементарных профессиональных познаний, они предлагали слушателям «единые основы военной науки без разбивки по специальностям, вследствие чего пехотинцы, кавалеристы, артиллеристы, саперы изучали одни и те же курсы... в результате толком ничего не знали» [3, с. 98]. К тому же сроки обучения во всех школах были минимально коротки.
С учетом вышесказанного в начале 1909 г. наместник принял амбициозное решение основать принципиально отличное от всех имевшихся военноучебное заведение «по образцу признанных зарубежных академий». 28 сентября оно было открыто, получив официальное название Юньнань луцзюнь цзянъутан (Юньнаньское училище сухопутных войск). Еще весной провинциальные газеты опубликовали объявление о первом наборе курсантов.
Так, в сущности, наобум отправившись поступать в офицеры, Чжу Дэ оказался и в нужном месте, и в нужное время. В апреле, после долгих дорожных мытарств, он наконец добрался до Куньмина. Поначалу, правда, его ждало большое разочарование. Как выяснилось, абитуриентам из других провинций доступ в училище был закрыт. Деваться было некуда (не возвращаться же домой?) и Чжу Дэ записался в солдаты 1-го Сычуаньского полка охранных войск, располагавшегося по соседству с училищем, в пригороде Уцзяба. Решил осмотреться: глядишь, что-нибудь и получится.
Получилось. Службу волонтер проходил при штабе. Грамотный, смышленый и исполнительный, за три месяца новобранец вырос в чине до полкового писаря, фигуры в штабной кухне наиважнейшей. Командир части, будучи человеком участливым и добрым, не отказал земляку, когда тот попросил помочь уладить формальности с поступлением в училище (иными словами, изготовить липовую метрику). В его новых бумагах значилось: «Чжу Дэ, выходец уезда Мэнцзы, провинция Юньнань, из крестьян» [4, с. 38]. Любопытное значение приобрели отныне его фамилия и имя (прежние - Чжу Юйцзе). В дословном переводе два этих иероглифа означали «Красная Добродетель».
В ноябре 1909 г. зачисленный после сдачи вступительного экзамена на пехотное отделение, Чжу Дэ начал свою военную карьеру. Как и у всех других, она складывалась у полководца под влиянием очень разных факторов. Нельзя не признать, однако, особенной важности ее стартовой точки. Училище в Куньмине, как и мечтал Ли Цзинси, сразу завоевало себе высокий авторитет.
Помимо молодежи (в возрасте от 16 до 22 лет) с обязательным средним образованием и не имевшей офицерских званий, в училище проходили обучение командиры батальонов, рот и взводов 19-й дивизии, а также комсостав охранных батальонов. Уже в следующем году число курсантов было увеличено на 200 человек за счет учебного отряда дивизии, а из лучших курсантов 3-го потока сформирована спецгруппа (100 чел.) для ускоренного на полгода выпуска. Чжу Дэ, как отличник учебы, зачислен в группу одним из первых [3, с. 100].
Примерно за три предшествующих Синьхаю года училище направило в войска более 600 офицеров среднего и младшего командного состава. В основном они заняли вакансии в 73-м и 74-м полках 37-й бригады 19-й дивизии. Как сегодня утверждают китайские эксперты, выпускники Юньнань цзянъу-тан «заметно выделялись своей основательной подготовкой среди офицеров, закончивших аналогичные военно-учебные заведения позднецинского периода», а со временем училище «по репутации стало не уступать японским офицерским школам и Баодинской академии» [5, с. 11]. Его известность и популярность далеко перешагнули границы Юго-Западного Китая, обеспечив приток волонтеров не только из числа юньнаньцев, но и других провинций стра-
ны (касающиеся иногородних запреты сняты в 1910 г.), а также хуацяо, граждан Кореи и Вьетнама [5, с. 14-15].
Даже если не слишком поддаваться комплиментарным высказываниям историков КНР, еще совсем недавно вскрывавших неизлечимые болезни «прогнившей феодальной армии маньчжурской династии», все равно можно согласиться, что в ней появился некий островок несомненного прогресса. Кстати сказать, из изданных в начале 1980-х гг. воспоминаний Чжу Дэ (1942 г.) был изъят абзац, где он с плохо скрываемой похвалой отзывается о родном училище [6]. В конце концов, мы же не можем сбросить со счетов военные таланты целого ряда генералов-юньнаньцев (Чжу Пэйдэ, Фань Шишэна, Ван Цзюня, Цзинь Ханьдина, Дун Хунсюня, Ян Сэня, Ян Шичэна - все выпускники Цзянъутан), командовавших гоминьдановскими соединениями, армиями и фронтами в последующие десятилетия. Училище в Куньмине закончили и представители военной элиты КПК - Е Цзяньин, Чжоу Баочжун, Цзэн Цзэшэн.
Высокое качество учебно-воспитательного процесса в Цзянъутан на фоне прочих заведений обусловливалось не такими уж фантастическими обстоятельствами. Во-первых, наместничеству удалось отыскать у себя или привлечь со стороны умелых и образованных офицеров - уроженцев Юньнани, которые были готовы взяться за воспитание военных кадров «нового поколения». Почти все они (95 %) являлись выпускниками Офицерской школы сухопутных войск императорской армии (Япония) - самого престижного тогда военно-учебного заведения на Дальнем Востоке. Во-вторых, достаточный уровень готовности выпускаемых училищем командиров к выполнению боевых задач обеспечивался содержанием учебной программы, которую заново не сочиняли, а прямо позаимствовали у японских военных, не исключив из нее ни одного курса основных военных дисциплин (тактика - по родам войск, вооружение, военное администрирование, инженерно-саперное дело, средства связи, топо- и картография и т.д.), общеобразовательных предметов (математика, физика, география, история, родной и иностранный языки), педагогики, физической культуры. Учебно-методические материалы, конечно, были адаптированы к особенностям страны и театра, требованиям и запросам войск. За основной критерий качества боевой подготовки, равно как и главный способ полевой выучки офицера, командование училища приняло тактические учения на местности, что даже в передовых армиях мира всегда являлось самым слабым звеном [7, с. 16].
От подъема до отбоя начальники и инспектора потоков прививали подопечным чувства «преданности государству и императору», «любви к народу», «почитания начальства». На «промывание мозгов» отводились и специальные занятия по общеармейской программе «Моральное воспитание и задушевные беседы». «Уложение по организации учебно-воспитательного процесса в Цзянъутан» не менее, если не более жестко, чем у японцев, трактовало содержание главенствующих начал воинской службы, субординации и исполнительности, предусматривая самую изощренную систему порицания и взысканий за нарушение внутреннего порядка [8, с. 43-44].
«Жизнь наша была очень суровой, - вспоминая курсантские годы, пишет в «Автобиографии» Чжу Дэ, - как у простых солдат. И питание и физические нагрузки такие же, разве что солдаты не учились за партами. Каж-
дый день шесть часов занятий в классах, после обеда - два часа тренировок и практических упражнений» [2, с. 41].
Правильно, а точнее, удачно выбрав место учебы, Чжу Дэ разрешил вопрос и с тем, от чего ему на первых порах было очень неуютно на душе. Речь о не дававших покоя разговорах с Чжан Ланем, о зачитанных до дыр революционных воззваниях и клятвах вроде «положить жизнь на алтарь национального освобождения». Переживания улетучились быстрее, чем можно было предположить.
Собрав под крышу Цзянъутан толковых офицеров, Ли Цзинси, сам того не ведая, построил у себя под носом самую настоящую кузницу бунтовщиков в погонах. Из 40 штатных преподавателей и инструкторов 17 человек являлись активными членами Тунмэнхуэя, включая начальника училища Ли Гэньюаня и его заместителей, а также всех командиров учебных подразделений. Остальные либо находились под их влиянием, либо политикой совершенно не интересовались [3, с. 98-99].
В своих мемуарных заметках Чжу Дэ с исключительной симпатией пишет о тех, кто взял на себя миссию воспитания не только военных профессионалов, но и патриотов-демократов. Захватывающая атмосфера практически откровенного выражения импонировавших Чжу Дэ настроений и идей окружала его всюду: в казарме, аудиториях, на полигоне. «Это и было то, о чем я мечтал долгие годы, - говорил он спустя десятилетия. - Я всем сердцем и душой отдался учению в Цзянъутан, прежде я никогда и ничему не отдавал столько сил. Я твердо знал: наконец-то мне удалось вступить на путь, который приведет к спасению родины из пучины бед и несчастий» [1, с. 378]. Уже через считанные недели после начала учебы Чжу Дэ вступил в Тунмэнхуэй.
Географическая удаленность и связанные с ней традиционные автономистские устремления значительной части юньнаньцев являлись благоприятным для революционных вождей фактором, который они использовали в разжигании неприязни к Цинам и для строительства здесь своих организаций. В 1907 г. в Куньмине подпольно начал издаваться журнал «Юньнань», распространявший идеи республики и народовластия; ячейки Союза существовали во всех крупных городах провинции. Как бы то ни было разобщенность и внутренняя борьба в антиманьчжурском лагере, не оправдавшая себя ставка Тунмэнхуэя на полубандитские тайные общества, другие причины вызывали неуклонное падение авторитета Сунь Ятсена в обществе, в том числе Юньнани. Отсюда закономерным стал перенос центра тяжести всей деятельности «партии» в войска. Цзянъутан в связи с этим занял в ее планах основную позицию.
Не будем, однако, преувеличивать масштаб охвата революционными настроениями училищного контингента. Численность его личного состава накануне революции немногим превышала 600 курсантов и преподавателей; из них членами Объединенного союза, как свидетельствуют источники, являлись не более 10-15 % [5, с. 12-13]. Восторги Чжу Дэ, впервые соприкоснувшегося со столь явной оппозиционностью окружения, конечно, можно понять, но так вели себя очень немногие даже из его близких друзей-однокашников. Сочувствовать сочувствовали, но и только. Будущий маршал, с его соответствующим происхождением и должным образом индоктриниро-ванный в предшествующее время, оказался просто востребован партией Сунь
Ятсена, как через десять лет станет необходим КПК с ее максимумом революционного радикализма. И если сокурсники по училищу рано или поздно, но все-таки встали под знамена Отца нации, то с коммунистической идеей связал свою жизнь только он один.
Курсанты - члены Тунмэнхуэя занимались распространением «Минь-бао» и других оппозиционных изданий среди однокашников, военнослужащих куньминского гарнизона и иногда населения города; пытались вести незамысловатую агитацию, вербовку сторонников; обсуждали на собраниях су-ньятсеновское учение и положение в стране. Каких-то серьезных дискуссий, вспоминал Чжу Дэ, и, главное, споров по важнейшему вопросу - о способе изменить судьбу страны - в организации не возникало. Все неофиты со свойственными их возрасту категоричностью и максимализмом были абсолютно солидарны во мнении, что захват власти может быть успешно реализован лишь посредством вооруженного выступления, подготовленного военными [9, р. 86-87].
Весной 1911 г. группа ускоренной подготовки проходила стажировку в 37-й бригаде 19-й дивизии, командиром которой только что был назначен генерал Цай Э.
Из рассказов Чжу Дэ об этом человеке невольно складывается впечатление, что по влиянию на нравственные и некоторым образом на политические ориентиры, не говоря уж о военно-профессиональном становлении, в жизни маршала не было - ни прежде, ни позднее - другой, сопоставимой с ним личности [9, р. 88-89].
Цай Э также довольно скоро распознал в неустанно теребившем его расспросами курсанте личность нерядовую, патриотически настроенного и порядочного молодого человека, к тому же избравшего офицерскую профессию не случайно, а по осознанной склонности именно к этому. Несмотря на солидную разницу в чинах, Цай Э был всего лишь на четыре года старше Чжу Дэ. Потому отношения между ними без нарушения служебных условностей сложились по-товарищески доверительными и благожелательными.
В домашней библиотеке генерала Чжу Дэ стал брать рекомендуемые хозяином книги. Из многого прочитанного в тот период Чжу Дэ запомнились переведенный на китайский язык труд Ш. Монтескье «О духе законов», биографии Петра I и Дж. Вашингтона, очерки о реформах Мэйдзи исин в Японии. Конечно, особый интерес вызывала у него «смутьянская литература», пропагандировавшая вооруженное восстание против цинского правительства и установление республиканского строя. Цай Э, однако, в отличие от некоторых преподававших в училище офицеров - членов Тунмэнхуэя (сам он не являлся его членом), редко высказывал личное мнение о существующих порядках. Генерал просто не мог афишировать своих политических пристрастий и тем более какую-либо причастность к оппозиции, поскольку являлся одним из руководителей готовившегося в Новых войсках юго-запада военного переворота. Откровенность и открытость в их контактах придут чуть позднее, а пока оба довольствовались «молчаливым взаимопониманием», что для Чжу Дэ тоже составляло немалую ценность [9, р. 91].
Несколько забегая вперед, отметим, что Чжу Дэ оказался в близком контакте с лидером Движения в защиту республики и оставался его конфидентом вплоть до кончины Цай Э в 1916 г. Он с готовностью воспринимал суждения старшего товарища чуть ли не по всем вопросам политики, войны и
обыденной жизни, ведь его собственное мировоззрение имело зачаточный характер и основывалось скорее на импульсах, нежели на каких-то основательных принципах. «Он оказал на меня огромное влияние», - спустя годы признается маршал [2, с. 2].
Есть необходимость подчеркнуть, что доктрина «национального спасения» Цай Э имела в те годы много приверженцев в передовых военных кругах, особенно импонируя честолюбию армейской молодежи юго-запада. Генерал был просто ее кумиром, безусловно опережая по популярности лидера Тунмэнхуэя. Цай Э, не вступая в дискуссию с Сунь Ятсеном, полагал реальным осуществить возрождение Китая посредством многократного усиления его военной мощи. Поскольку, на его взгляд, юго-западные провинции страны выгодно отличались от других по качеству офицерского состава, боевым и материально-техническим возможностям дислоцированных здесь войск (отечественные специалисты с генералом почему-то не согласны. - И.П.), им следовало отвести решающую роль в свержении цинской власти и объединении страны под своей эгидой. Восстановления независимости Китая необходимо добиться путем вооруженной борьбы с державами, участвующими в колонизации. Поражение в войне хотя бы одной из них откроет дорогу к национальному суверенитету. Благоприятное геополитическое положение окраинного юго-запада позволит (в случае неудачи на любом из этапов) продолжить борьбу независимо от ситуации, сложившейся в других районах страны [10, с. 81-87].
Период службы под командованием Цай Э стал полезным для Чжу Дэ и как будущего военачальника. Генерал обладал обширными познаниями в современной военной науке, слыл превосходным тактиком и аккуратным штабистом, мастером управления войсками в бою. Не менее важным являлось его умение передавать подчиненным свой опыт, учить их грамотно оценивать ситуацию, соотношение сил и возможности сторон, принимать верные решения. «Знания полевых уставов и инструкций, - имел привычку повторять Цай Э, - лишь экономит время в изготовке войск к бою и отдаче приказов. В самом бою войсками командует ваша голова, и уставные нормы не обязательно приведут вас к победе, так как противник тоже должен руководствоваться уставом. Действовать всегда надо таким образом, чтобы ставить противника в тупик своими нестандартными маневрами» [10, с. 126]. Многому научился будущий главком НОАК у генерала и в сфере организации политработы в войсках и массах.
Весной 1911 г. общественно-политическая ситуация в Китае значительно обострилась. Конфликт между цинским двором и оппозицией усугубился правительственным указом о национализации Хугуанских железных дорог, который нанес тяжелый удар по мелким держателям акций, отдавшим свои сбережения на их строительство. Указ вызвал возмущение по всей стране, но особенно негодовали жители Сычуани, оказавшиеся просто в отчаянном положении. Финансовые потери людей приумножились горечью очередного попрания национального достоинства, поскольку дороги фактически передавались под контроль западных держав. Движение протеста в Сычуани переросло в массовые волнения, которые охватили всю провинцию и продолжались вплоть до синьхайских событий. 10 октября в Учане грянуло вооруженное восстание, ставшее прологом революции.
На следующий день в Юньнаньском военном училище состоялся выпуск курсантов-досрочников. Канцелярия наместника, обеспокоенная «беспорядками» в соседнем Хубэе и других районах, а также ненадежностью Новых войск, ужесточила отбор направляемых в них молодых офицеров. Из 100 выпускников училища в 37-ю бригаду, в частности, попали только 18 человек. Видимо, Чжу Дэ доверием не пользовался, так как получил назначение в один из охранных батальонов на должность помощника командира роты. Через неделю, правда, ему удалось выхлопотать перевод в бригаду Цай Э командиром взвода. Комбат Лю Цуньхоу и командир 74-го полка Ло Пэйцзинь, непосредственные начальники Чжу Дэ, являлись членами Тунмэн-хуэя и были знакомы ему по училищу [4, с. 38].
Вооруженное восстание в Куньмине началось 30 октября 1911 г. По народному календарю оно пришлось на девятый день девятого месяца, в связи с чем вошло в историю под названием Чунцзю ции («Восстание двойной девятки»). 1 ноября власть в городе и провинции перешла в руки учрежденного повстанцами военного правительства во главе с Цай Э.
Вместе с 74-м полком, командование которым взял на себя лично генерал, Чжу Дэ во главе взвода штурмовал здание канцелярии наместника, которое обороняли два батальона и две пулеметные роты. После этого полк вел бои с охранными частями в пригородах и за овладение куньминскими оружейными складами. У восставших остро не хватало боеприпасов, так как местные власти после учанского выступления прекратили снабжать Новые войска амуницией. Как вспоминает Чжу Дэ, в его взводе на солдата приходилось по четыре-пять патронов, которые тайно были им сэкономлены на учебных стрельбах. Большое значение в победе, по его мнению, имела пропагандистская работа, которую он и его товарищи по училищу проводили среди солдат и унтеров по заданию Тунмэнхуэя [1, с. 378-380].
С ноября 1911 г. по апрель 1912 г. в составе юньнаньских войск Чжу Дэ участвовал в боевых действиях по оказанию военной помощи революционным силам в Сычуани. На первом этапе похода юньнаньцы при поддержке населения без особого труда разгромили значительные силы бэйянских войск под командованием генерала Дуань Фана, высланных на подмогу к наместнику Чжао Эрфэну. После этого в провинции было созвано совещательное собрание и сформировано новое правительство. Выполнив приказ Цай Э, войска двинулись в обратный путь. Чжу Дэ во второй раз пришлось преодолеть почти тот же маршрут пешком, что и ровно два года назад. На отложенные с жалования деньги перед экспедицией в Сычуань он купил себе строевую лошадь. Но на ней в Юньнань ехал его раненый солдат [11, с. 22-24]. Еще с тех дней главком привык всегда снимать фуражку и склонять голову, выходя к строю бойцов.
В сычуаньском походе Чжу Дэ был произведен в капитаны и назначен командиром роты. В мае 1912 г. уже в Куньмине на торжественной встрече экспедиционного корпуса за боевые заслуги его наградили двумя медалями и присвоили звание майора. В сражениях в Сычуани молодой офицер зарекомендовал себя блестящим командиром и настоящим храбрецом. Служба нравилась, были приятны и иные ее проявления. Не так уж медленно наладился быт, появился достаток. Со временем Чжу Дэ превратился в весьма состоятельного человека. Как подобает положению, в его доме завелись прислуга и
наложницы. Избавилась от долгов и по-человечески зажила его бесчисленная родня. Чего еще желать?! Оказалось, что очень многого.
Чжу Дэ был чрезвычайно неудовлетворен результатами революции. Да, провинция обрела «свежий облик»: подверглась чистке гражданская и военная бюрократия, люди свободно и без боязни высказывали свои мнения, новая власть не скупилась на обещания замечательных перемен. На деле же коренного поворота к лучшему не происходило. «Буржуазные революционеры, пришедшие на смену Цинам, - сетовал впоследствии маршал, - не спешили полностью покончить с деспотией, ликвидировать господство феодальных помещиков и их экономическую систему угнетения, провести земельную реформу» [1, с. 382].
Вскоре в Пекин был отозван Цай Э. Следом из провинции одного за другим убрали его самых близких товарищей. Теперь Чжу Дэ просто не знал, каково его предназначение и что надлежит ему делать. «Неужели это и есть итог борьбы?» - то и дело спрашивал он себя. Итоги подводить, однако, было рано. Страна неспешно погружалась в мрачное и ожесточенное время милитаристских раздоров и войн, рушилась единая прежде государственность, еще больше страдал народ. Все это ему только предстояло пережить.
* * *
В июле 1922 г. отставной генерал Чжу Дэ, выписавшись из французской клиники в Шанхае, где лечился от наркомании, направился на важную встречу. В кармане у одетого в безупречный европейский костюм джентльмена лежал билет на пароход до Марселя, и перед отъездом ему захотелось увидеть человека, чьи идеи десять лет назад вдохновили китайцев на Синь-хайскую революцию. Трудно сказать, зачем понадобилось это Чжу Дэ, остается поверить ему на слово: «Хотелось отдать дань уважения вождю нации» [2, с. 73].
Сунь Ятсен был немало наслышан о генерале, поэтому очное знакомство обошлось без рекомендаций. «У меня осталось хорошее впечатление от господина Сунь Ятсена, - читаем в мемуарах Чжу Дэ. - Встретившись, проговорили несколько часов... Мы, оказывается, всегда сильно влияли на него». Заманчивое предложение лидера Гоминьдана возглавить юньнаньские войска и их штыками воссоздать его правительство в Гуанчжоу Чжу Дэ вежливо, но твердо отклонил [2, с. 71]. Отныне их дороги расходились: будущий главнокомандующий Красной армией Китая ехал за границу познавать истины марксизма, посчитав их своим «единственным выходом». О своем решении и на этот раз он не пожалел.
Список литературы
1. Чжу Дэ сюаньцзи (Избранные произведения Чжу Дэ). - Пекин : Жэньминь чу-баньшэ, 1983. - 445 с.
2. Чжу Дэ цзышу (Автобиографические записки Чжу Дэ). - Пекин : Цзефанцзюнь вэньи чубаньшэ, 2007. - 328 с.
3. У Дадэ. Цин мо юньнань синьцзюнь бяньлянь юй цзюньши цзяоюй (Формирование и военное обучение Новой юньнаньской армии в конце цинского периода) / У Дадэ // Цзюньши лиши яньцзю. - 2006. - № 3. - С. 94-102.
4. У Баочжан. Чжу Дэ тунчжи цзай Юньнань (Тов. Чжу Дэ в Юньнани) / У Баочжан // Куньмин шиюань сюэбао. - 1981. - №1. - С. 35-44.
5. Юньнань Синьхай гэмин цзыляо (Материалы по Синьхайской революции в Юньнани). - Куньмин : Юньнань жэньминь чубаньшэ, 1981. - 578 с.
6. Цзефан жибао. - 1942. - 10 октября.
7. Цзинянь Чжу Дэ (Памяти Чжу Дэ). - Пекин : Вэньу чубаньшэ, 1986. - 234 с.
8. Ли Сян. Цинмо бутун чжэнчжи лилян дуй синьцзюньдэ сысян кунюй цзи ци инсян (Идеологический контроль и влияние различных политических сил в Новой армии в конце цинского периода) I Ли Сян II Цзюньши лиши. - 2009. - № 2. -С. 41-47.
9. Smedley, A. The Great Road: The Life and Times of Chu Teh. I A. Smedley. - New York : Monthly Review Press, 1956. - 461 p.
10. Цай Сунпо цзи (Сочинения Цай Сунпо [Цай Э]). - Шанхай : Шанхай жэньминь чубаньшэ, 1982. - 1468 c.
11. Чжу Дэ няньпу (Биографическая хроника Чжу Дэ). - Пекин : Чжунъян вэньсянь чубаньшэ, 2006. - Т. 1.- 646 с.
Пожилов Игорь Евгеньевич кандидат исторических наук, доцент, кафедра всеобщей истории, Тамбовский государственный университет им. Г. Р. Державина
E-mail: [email protected]
Pozhilov Igor Evgenyevich Candidate of histroical sciences, associate professor, sub-department of general history, Tambov State University named after G. R. Derzhavin
УДК 94(510).092 Пожилов, И. Е.
Чжу Дэ в Синьхайской революции I И. Е. Пожилов II Известия высших учебных заведений. Поволжский регион. Гуманитарные науки. - 2012. -№ 1 (21). - С. 20-31.
