CC BY
67
УДК 94(47).05.06
ЧЖУ ДЭ И ПЕРВЫЙ СЫЧУАНЬСКИЙ ПОХОД ЮНЬНАНЬСКОЙ АРМИИ
© Игорь Евгеньевич ПОЖИЛОВ
Тамбовский государственный университет им. Г.Р. Державина, г. Тамбов, Российская Федерация, кандидат исторических наук, доцент, доцент кафедры всеобщей истории, e-mail: [email protected]
Рассматривается один из недостаточно исследованных сюжетов, связанных с историей Синьхай-ской революции в Китае. События периода, происходившие на Юго-Западе страны, оказали значительное влияние на ход общественных процессов в молодой Китайской Республике, в частности подготовив предпосылки для складывания режима дуцзюната и децентрализации государства. Научная новизна работы также обусловлена участием в событиях будущего маршала КНР и главнокомандующего НОАК Чжу Дэ, что ранее в литературе оставалось фактически «закрытой» темой.
Ключевые слова: Синьхайская революция; Юньнаньская армия поддержки Сычуани; Чжу Дэ.
Маршал КНР Чжу Дэ начал свою военную карьеру в преддверии Синьхайской революции. После окончания Военного училища в Куньмине был назначен командиром взвода в 37-ю пехотную бригаду Новой армии, в составе которой 30 октября 1911 г. принял участие в «восстании двойной девятки» (Чуньцзю ции), свергнувшем цинский режим в провинции Юньнань. Для «обеспечения победы революционных сил на Юго-Западе Китая» генерал Цай Э, лидер восстания и глава пришедшего к власти провинциального республиканского правительства, в
ноябре 1911 г. предпринял военную экспедицию в Сычуань. «Экспорт революции» к соседям осуществляла Армия поддержки (Юаньчуаньцзюнь), сформированная накануне из частей куньминского гарнизона.
Первая экспедиция юньнаньцев в Сычуань, равно как и участие в ней Чжу Дэ, имеют обширную историографию. Вместе с тем ей не свойственны ни объективность, ни глубина исследования, ожидаемые от давно получивших доступ к такого рода архивным документам историков КНР.
* * *
«Свои цзюньфа (милитаристы. - И. П.) что волки, юньнаньские - что шакалы», - так говорили сычуаньцы, подводя горестные итоги первого натиска Синьхайской революции, который в первую очередь ознаменовался походом в провинцию юньнаньских войск. Краеведы в Куньмине и Чэнду с народной мудростью не согласны, и по сей день спорят о том, кто прав - кто виноват.
Юньнаньцы указывают на «неподлежащую сомнению значимость похода в деле свержения цинского режима в Сычуани и содействия восставшему Учану», а также обеспечение «спокойствия и безопасности мирного населения», подвергнувшегося «разгулу бесчинств» со стороны местных хуэйда-нов (тайных обществ), военных, политиканов и туфэев (бандитов), воспользовавшихся хаосом. Сычуаньцам же по нраву характеризовать предпринятую республиканскими властями Юньнани акцию как «вторжение», «карательный поход» и «грабительскую вылазку» соседей-голодранцев в богатейшую житницу Китая «под фальшивым флагом содействия делу революции» [1; 2, с. 169].
Что до Чжу Дэ, то он, вспоминая в 1937 г. операцию Юаньчуаньцзюнь, предпочитает находиться в привычной парадигме отрицания всего, что мешает сосредоточиться на «классовом» анализе события. Как следствие, приходится только удивляться его завидному дару сочинителя вымыслов, описывающего «радость народа Сычуани», «всюду радушно встречавшего»... непрошенных гостей [3, с. 50]. Сычуаньцы ликовали четыре года спустя, в январе 1916 г., когда опустошенная и обескровленная междоусобицами милитаристов, но не желавшая терять добытых революцией вольностей, провинция действительно встречала «гвардию Поднебесной» с готовностью оказать ей всяческое содействие в борьбе с намеривавшимся восстановить централизованную монархию Юань Шикаем. Для главкома это, видимо, не имело принципиального значения, поскольку «дело героев Синьхайской революции китайский народ завершил под руководством Коммунистической партии Китая» [4, с. 386].
Нет сомнений в том, что Военное правительство Юньнани, отправляя в Сычуань экспедиционный корпус, руководствовалось общекитайским императивом, заключавшим-
ся на тот момент в создании благоприятных военно-политических условий для победы революционных сил в масштабе страны, и, что не менее важно, необходимостью защитить «свои завоевания, используя Сычуань в качестве буфера безопасности». С формальной точки зрения, предъявить претензии Цай Э было бы невозможно, поставь он хотя бы в известность о своих намерениях республиканских лидеров соседей, которые пришли к власти практически повсеместно на уровне уездов, в Чунцине, а следом и в Чэнду. Для генерала, между тем, оказались важнее непрерывные консультации с предложившим идею «северного похода» Хуан Сином, хубэйским вождем Ли Юаньхуном, умолявшим о помощи в условиях наступления бэйянской армии, с Сунь Ятсеном, с радостью поддержавшим разработанный юнь-наньцами план операции, а также другими видными деятелями антицинского альянса. «Соглашение о сотрудничестве и взаимодействии» с Чунцинским правительством, на которое ссылаются куньминские «патриоты» для подтверждения легитимности пребывания своих войск в Сычуани, командование Юаньчуаньцзюнь подписало лишь в феврале 1912 г. К этому времени юньнаньские войска установили безраздельное господство в южнобережных (и частично к северу от Янцзы) районах, где после казней представителей законной власти были учреждены марионеточные либо состоявшие целиком из офицеров Юаньчуаньцзюнь «органы самоуправления». «Поддержка», таким образом, поставила обе провинции на грань гражданской войны и грозила создать очаг напряженности, едва ли не более опасный, чем в Хубэе. Только авторитет Цай Э (осуществлял руководство походом, оставаясь в Куньмине), остановившего своих зарвавшихся генералов и полковников угрозами отставки и суда, равно как и решимость сычуаньского офицерства дать отпор, позволили избежать самого худшего, а консолидация республиканской власти в Сычуани весной 1912 г. вынудила армию «оккупантов-освободителей» покинуть Тяньфу чжиго («Землю обетованную»), с которой юньнаньцы «мечтали не расставаться никогда» [5, с. 39-41].
Провозгласив независимость от Пекина, существовавшая в основном на дотации центра Юньнань немедленно погрузилась в тя-
желый финансовый кризис. Режим строгой экономии (Цай Э положил себе жалование батальонного командира в 60 юаней, ставшее потолком заработка всех должностных лиц провинции), введенный властями, а также ряд прочих оживлявших экономику мер обещали улучшение ситуации, но не скачок. Содержать же боеспособную военную машину ни при каких благоприятных тенденциях внутренней конъюнктуры не представлялось реальным. Следовательно, главный вопрос революции в провинции переместился из политической плоскости (с монархической оппозицией в отличие от большинства других районов страны здесь покончено сразу и бесповоротно) в сферу изыскания средств на обслуживание армии. Поиск не занял много времени: было решено вернуться к исходному положению. Цинское правительство погашало военные затраты юнь-нань-гуйчжоуского наместничества за счет перераспределения доходов богатой Сычуани. Соляные копи Цзылюцзина, обеспечивавшие потребности половины Юго-Западного Китая и главный источник поступлений в казну соседей и государства, располагались всего в нескольких маршевых переходах войск. Чрезвычайно заманчивой выглядела и перспектива захватом перевалочных портов и узлов коммуникаций в верхнем течении Янцзы (Сюйфу, Лучжоу, Чунцин) установить контроль над главной транспортной артерией страны, многократно преумножив в результате как приобретаемую экономическую, так и военно-стратегическую выгоду [6, с. 38].
Словом, идея похода Юаньчуаньцзюнь не имела альтернативы и, согласуясь буквально с каждым пунктом революционной повестки дня, была с воодушевлением принята всем офицерским корпусом юньнань-ской армии. Цай Э, искусному мастеру политических манипуляций, не составило труда воодушевить войска призывом «идти на север, свергнуть бандитско-гэлаохуэйскую власть» в «охваченной смутой» Сычуани и тем самым «внести вклад в великое дело гу-анфу». Циркулярные телеграммы, веером расходившиеся из Куньмина, взывали к солидарности соотечественников с благородными намерениями миньцзюнь («народной армии»), как стали позиционировать себя военные-юньнаньцы [7, с. 18-19].
Генералитет и старшие офицеры, из коренных резидентов, в призывах особенно и не нуждались. «Башань Шушуй («Горы Ба, реки Шу», образное название Сычуани. - И. П.) -воистину сокровищница! Тот, кто хочет овладеть Поднебесной, - муссировали старую истину в штабах, - должен побороться за Сычуань. Отсюда контролируется Чжунъ-юань (Центральная равнина). Здесь же легко можно обороняться и обеспечивать свою неприкосновенность - одних естественных преград достаточно». Если дуду как всегда был осторожен в словах и осмотрителен в деле, издавая приказы по армии о необходимости соблюдения строжайшей дисциплины и корректного отношения к сычуаньскому населению во имя «единой для всех ханьцев цели», «ястребы» в погонах готовились распять Сычуань, лишь бы занять и удержать «жизненно важный плацдарм» [5, с. 40].
Сколько участников «бандитской Армии товарищества» (Тунчжицзюнь - основной объект карательных мероприятий), а также огульно причисленных к ним погибло в течение полугода пребывания Юаньчуаньцзюнь в Сычуани, неизвестно. Но цифры, какими бы они ни были, поблекнут перед невиданными зверствами, с которыми чинились расправы над «врагами республики». В городке Фушунь, по свидетельствам очевидцев, юньнаньцы отрубили головы всем функционерам местного Гэлаохуэя, а печень и сердце их лидера Фань Се сварили в котле. В Хэцзяни «гости» схватили Хуан Фана, главу Военного правительства Южной Сычуани, и более ста человек из его окружения - им «вспороли животы, вырвали языки, отрубили конечности». Над осмелившимся призвать палачей к милости Ту Чжэ, участником восстания в Куньмине и членом Тунмэнхуэя, измывались так, что его труп больше напоминал «кусок мяса, чем тело человека» [5, с. 40;
7, с. 19].
Куньминские авторы правы, утверждая, что Юаньчуаньцзюнь принесла «порядок на землю Сычуани»: после подобных «назиданий» кто бы мог сомневаться в точности вывода:
Помню Ибинь, сюда вышли с войсками,
И алые стяги, и помощь братьям, друзьям.
Эти строчки из стихотворения Чжу Дэ [8, с. 158]. Ибинь - нынешнее название Сюйфу, близ которого в упомянутой Фушу-ни 2-я пехотная бригада юньнаньцев (рота Чжу Дэ - в ее рядах) как раз и занималась наведением «порядка», или «помогала братьям», чему отдает предпочтение поэт-любитель. В прозе (воспоминаниях) главком примерно так же, т. е. в радужных красках, описывает поход и свое участие в нем, не касаясь существа и каких-либо конкретных фактов, хотя, как следует из стихов, сычуаньскую эпопею «помнит». Его сослуживец, словоохотливый Ян Жусюань, касаясь вопроса, говорит о нем ровно в том же ключе. И тот и другой, как будто сговорившись, утверждают, что в ходе экспедиции «боев не было» (Чжу Дэ), «боев вообще не было» (Ян Жусюань) [3, с. 51; 9, с. 11].
Бои были. 2-я бригада Ли Хунсяна совместно с отдельным рейдовым отрядом Чжан Цзычжэня, переправившись на северный берег Янцзы и развивая наступление в направлении на Чэнду, постепенно встречали все более организованное сопротивление отдельных частей Новых сычуаньских войск, а в район Фушунь-Цзылюцзин стягивались их 2-я и 3-я дивизии. Предвкушая настоящее дело и «провоцируя противника действовать задиристей», командиры запросили Куньмин дать «добро» на генеральное сражение и захват провинциальной столицы. Цай Э ответил категорическим «нет» [10, с. 84].
В мае 1912 г., после возвращения домой, Чжу Дэ был произведен в майоры и принял из рук «похвалившего» его наставника два ордена - «Юаньчуань» («За поддержку Сычуани») и «Синфу» («Возрождение») - за «умелое командование войсками и выдающиеся боевые заслуги» [11, с. 24]. Ян Жусю-ань пишет, что в сычуаньском походе Чжу Дэ имел звание старшего лейтенанта [9, с. 11], а в документах и достойной внимания литературе нет упоминаний о присвоении ему капитанского чина. Таким образом, полученное им майорское звание - внеочередное, что в офицерской традиции считается достижением, сопоставимым далеко не со всякой наградой.
Вышеизложенное отнюдь не свидетельствует в пользу того, что автору видится необходимым доказать непосредственное участие Чжу Дэ в массовых убийствах сычуань-
цев, причем неважно каких: туфеев, паогэ или членов Тунмэнхуэя (это - военное преступление при любых смягчающих обстоятельствах). Причастность же его к ним, пусть опосредованная, имеет мало оснований к опровержению. В обеих бригадах Юаньчуаньцзюнь и отряде Чжан Цзычжэня не было ни военной полиции, ни специальных экзекуционных команд [12, с. 47]. Это означает (и не противоречит приведенным признаниям мемуаристов), что «зачистки» неугодных осуществлялись силами линейных частей и подразделений. Иначе за какие другие провинности Цай Э показательно снял с должности Чжан Кайжу (замкомбрига-2 и прямого начальника Чжу Дэ), наиболее «отличившегося» по части жутких репрессий в походе?! [10, с. 84-85].
«Дисциплина в войсках тогда была очень хорошая» [3, с. 50-52], - периодически подчеркивает Чжу Дэ, скупо описывая операцию «поддержки». Оспорить это трудно: многие бэйянские генералы неохотно (что нам, кстати, кажется справедливым) соглашались принимать тезис (ставший позднее аксиомой в военно-исторической литературе КНР) о явном превосходстве юньнаньской армии в оперативно-тактической подготовке и полевой выучке над противником, однако же никто из них хотя бы единожды не подверг сомнению недосягаемость «республиканской гвардии» в образцовой исполнительности и безропотном повиновении приказу [13; 14, с. 221, 229, 246]. Понимали ли солдаты и младшие офицеры Юаньчуаньцзюнь, что творят, вопрос остается открытым (если не трогать поступка Ту Чжэ, на который способны очень и очень немногие). Что касается Чжу Дэ, то его предложение признать дисциплину в юньнаньских войсках «хорошей», можно воспринимать двояко - и в качестве carte blanche, и, памятуя о его сычуаньском происхождении, как указание на то, что он действовал в родных местах совсем иначе («[мы] любили народ», «заботились о народе», «проявляли дружественные чувства» и т. д. [10, с. 23]).
«Корни», однако, порождают некоторую сложность. Лю Цуньхоу, его бывший начальник, вместе с группой командиров-уроженцев провинции не пожелал участвовать в избиениях земляков и покинул войска юньнаньцев. Чжу Дэ, очевидно, воспринимал
проблему нравственного выбора (как иначе это назвать?) под другим углом зрения - верности воинской присяге. Забегая вперед, подчеркнем: сычуаньские власти неоднократно предлагали ему более высокие, чем занимаемые в юньнаньских войсках, должности, но всякий раз, как известно, получали мотивированный именно таким образом отказ. Не следует забывать и о происхождении Чжу Дэ из кэцзя, что делало его более мобильным во всех смыслах в сравнении с бэньди.
Как бы то ни было, лейтенант, воспитанный в духе подлинного военного профессионализма и стремившийся наверстать упущенное в карьерном росте (друзья-соперники Ян Чжэнь и Чжу Пэйдэ, например, уже комбаты), действовал в походе по крайней мере (за незнанием реальной ситуации об инициативности речи не идет) как подобает строго чтящему приказ офицеру.
В Цзылюцзине Чжу Дэ около четырех месяцев патрулировал со своей ротой район соледобычи, обеспечивая бесперебойное поступление на рынки важного товара и, разумеется, финансовых средств в юньнаньский бюджет. Уже цитированное его стихотворение опровергает вымыслы о том, что Юаньчуаньцзюнь немедленно прекратила наступление, когда стало известно о свержении цинской власти в столице Сычуани:
Цзылюцзин - мы туда устремились,
еще недойдя,
Слышим весть: враг уничтожен в Чэнду.
Вариант приостановки движения (до захвата Цзылюцзина) даже не рассматривался, поскольку бойцы экспедиционного корпуса через некоторое время потребовали бы выплаты жалования, на что средств в бюджет правительства Цай Э заложено не было в виду их полного отсутствия. Чем это грозило, видно хотя бы из событий в Линьани 1914 г., где войска вышли из повиновения и учинили погромы магазинов, банков и домов зажиточных горожан, не желая питаться обещаниями и в доказательство приступив к казням чиновников и богачей. Пожалуй, нет таких официальных биографий Чжу Дэ, в которых бы не присутствовал эпизод с его возвращением в Куньмин из Сычуани в марте 1912 г. Авторы, не скрывая благоговения перед высоконравием маршала, рассказывают о
том, что «в седле лошади, купленной им в походе на сэкономленное с денежного довольствия (выделено нами. - И. П.), ехал домой его заболевший солдат» [10, с. 24]. Пример заботы Чжу Дэ о подчиненных, надо заметить, не из самых впечатляющих, но в нашем контексте весьма к месту.
В отличие от главкома, опустившего в воспоминаниях экономическую подоплеку похода (в сущности, спасшего Юньнань от распада подобно многим другим провинциям страны в период гуанфу и после), Ян Жусюань не без гордости сообщает о 300 тыс. монет которые войска «прихватили» в Сычуани [7, с. 11]. Надо отметить, что указанная сумма являлась лишь частью трофеев Юаньчу-аньцзюнь, причем совершенно «законной», т. к. была оговорена в соглашении с местными властями в качестве «субсидии» на издержки, понесенные Куньмином в связи с осуществлением кампании (фактически - за гарантию скорой эвакуации) [8, с. 40].
Сколько «заработали» юньнаньцы в Цзы-люцзине, остается только догадываться.
Мы неслучайно с излишними (на первый взгляд) подробностями остановились на хронологически кратчайшем и не особенно привлекательном для исследователей фрагменте региональной истории страны. Некоторые китайские авторы считают, что экспедиция юньнаньских войск «подорвала процесс углубления демократической революции в Сычуани» и «открыла главу милитаристских междоусобиц в Юго-Западном Китае длиною в двадцать с лишним лет» [1, с. 19]. Если использованное понятие «демократическая революция» привести к более точному толкованию как революции «снизу» (выдвинутая Паогэ и поддержанная крестьянскими массами Сычуани идея реанимации монархии, причем в самых отсталых средневековых формах, к демократии отношения не имеет), с первой частью суждения следует согласиться. И в этом случае юньнаньцы, поставившие заслон мракобесию, объективно не заслуживают упрека. Заключительный же вывод, на наш взгляд, справедлив и ближе к истине, нежели общепринятая точка зрения о том, что рубежом сползания Юго-Запада в водоворот внутренних конфликтов является 1916 г. (впрочем, также связанный с военными действиями юньнаньской армии в Сычуани - под лозунгом Защиты республики).
Создавая осенью 1911 г. прецедент «во благо», военные Юньнани породили обратный эффект, надолго утвердив в региональной (как минимум) политической практике примат вероломства и военной силы.
1. Чжао Хуэйкунь. Синьхай гэмин цзици цянь-хоу шици Юньнань дэ тэшу гунсянь (Особые заслуги Юньнани в период Синьхайской революции) // Туаньцзебао. 2011. 29 сент.
2. Хуан Тяньхуа. Миньчу чуаньбянь чжили цзици чэнсяо (Достижения Сычуани в управлении пограничными территориями в начальный период Руспублики) // Сычуань шифань дасюэ сюэбао. 2012. № 3.
3. Чжу Дэ цзышу (Чжу Дэ о себе). Пекин, 2003.
4. Чжу Дэ сюаньцзи (Избранные произведения Чжу Дэ). Пекин, 1983.
5. Се Бэньшу, Фэн Цзуи. Синань цзюньфа ши (История милитаризма на юго-западе): в 3 т. Гуйян, 1991. Т. 1.
6. Цзян Шанвэй. Мивандэ чжухоу: хоу синьхай шидайдэ синань цзюньфа (Смятение поместных владык: милитаристы юго-запада в по-слесиньхайское время). Сиань, 2010.
7. Оуян Эньлян. Синань паогэ юй синьхай гэмин (Паогэ на Юго-Западе и Синьхайская революция) // Синань дасюэ сюэбао. 2011. № 5.
8. Синьхай гэмин шицы сюань (Стихотворения о Синьхайской революции. Избранное). Ухань, 1980.
9. Хуашо Чжу Дэ: чжицинчжэ фантаньлу (Поговорим о Чжу Дэ: интервью посвященных). Пекин, 2000.
10. Юньнань гуанфу цзияо (Гуанфу в Юньнани: о главном). Куньмин, 2011.
11. Чжу Дэ няньпу (Биографическая хроника Чжу Дэ): в 3 т. Пекин, 2006. Т. 1.
12. Се Бэньшу. Миньго цзинлюй: дяньцзюнь фэнъюнь (Гвардия Республики: юньнаньская армия в переломных событиях истории). Куньмин, 2004.
13. Си Цзижун, Ли Голян. Хуго чжаньчжэн чжун Цай Э дэ чжаньлюэ чжаньшу сысян шулунь (Стратегические и тактические взгляды Цай Э периода Войны в защиту республики) // Цзюньши лиши яньцзю. 1987. № 2. С. 118-119.
14. Юньнань вэньши цзыляо сюаньцзи (Избранные материалы по культуре и истории Юньнани): в 63 т. Куньмин, 1961. Т. 6.
Поступила в редакцию 10.08.2012 г.
UDC 94(47).05.06
ZHU DE AND FIRST SICHUAN CAMPAIGN OF YUNNAN ARMY
Igor Evgenyevich POZHILOV, Tambov State University named after G.R. Derzhavin, Tambov, Russian Federation, Candidate of History, Associate Professor, Associate Professor of General History Department, e-mail: [email protected] The article analyzes one of the insufficiently studied subjects related to the history of Xinhai Revolution in China. Events of the period, which took place in the South-West of the country, had a significant influence on the course of social processes in the young Republic of China, in particular to prepare some conditions for the folding the regime of dujiunat and decentralized state. The scientific novelty of the work is also due to the participation in the events of the future Marshal of the PRC and the PLA c-in-c Zhu De that in earlier literature was a “closed” theme.
Key words: Xinhai revolution; Yunnan support army of Sichuan; Zhu De.
