CC BY
89
М. Л. Зайцева
«ЧУВСТВОЗНАНИЕ»: КОГНИТИВНЫЙ ПОТЕНЦИАЛ СИНЕСТЕЗИИ
В статье рассматривается актуальная научная проблема использования когнитивного потенциала синестезии, которая способствует лучшему восприятию целостности мира, существенно увеличивает познавательные способности человека. Ключевые слова: теория и история культуры, синестезия, познание, когнитивный потенциал, философия.
The scientific issue of the day of the use of cognitive potential of synesthesia which is instrumental in the best perception of the world integrity is examined in the article, substantially increases the cognitive capabilities of man. Keywords: theory and history of culture, synesthesia, cognition, cognitive potential, philosophy.
Синестезия, несущая в себе идею синтеза сенсорных возможностей человека, проявляется не только в процессе эстетического восприятия, но и в акте познания, становясь необходимым дополнением к иным формам познания. Синестезия выступает как важное основание познания и бытия человека в мире. Синестезия как концентрированная и симультанная актуализация чувственного способствует лучшему восприятию целостности мира, существенно увеличивает познавательные способности человека.
При исследовании синестезии и познавательных способностей целесообразно рассмотреть процесс становления проблематики бессознательного в исследованиях познания, проследить основные силовые линии, относительно которых выявляются и группируются позиции философов, разделяющих принципы классической эпистемологии, осветить позиции ведущих философов периода классической эпистемологии, чьи взгляды оказали серьезное влияние на понимание процессов познания и познавательных способностей человека, а также учитывали в той или иной степени такую их неосознаваемую пока компоненту, как синестезия.
В различных философских системах прошлого в познавательной деятельности фиксировалось наличие особого рода неявного знания, харак-
теризующегося интуитивностью, чувственностью, синестезийностью, эмпа-тичностью, целостностью, включенностью в познавательное отношение всей сферы человеческого опыта. Сравнительный анализ образов знания в восточной, античной, новоевропейской и русской философии выявил тот факт, что во многих философских учениях прошлого указывалось на существование неявного, нерефлексивного и не-вербализуемого пласта знания, несводимого к рационально-рефлексивному и основанному на чувственном восприятии. Важно отметить, что как специфический термин бессознательное отсутствовало в классической эпистемологии. Однако под различными именами бессознательное и связанные с ним явления присутствовали в поле зрения мыслителей (учение Платона о познании-воспоминании; бессознательное в виде аффектов и смутных идей у Б. Спинозы; «незаметные восприятия» - как низшая форма душевной деятельности, лежащая за порогом осознанных представлений у Г. Лейбница; порождающее начало, творящее мир, у Шеллинга; у Г. Фихте — принцип свободной деятельности человека; воля, лежащая в основании мира — у А. Шопенгауэра; воля к власти — у Ф. Ницше).
Изучение особых когнитивных феноменов, явно не осознаваемых и четко не артикулируемых, составляет
особую методологическую проблему, и рациональных методов раскрытия всей специфики сложного пласта неявного знания оказывается недостаточно. Складывающаяся когнитивная парадигма знания, исходя из целостной структуры человеческой активности, включающей внутренние неявные структуры человеческого сознания, оказывается наиболее адекватным подходом к исследованию данных феноменов.
В работе не ставилась задача осветить все философские позиции относительно познавательных способностей, основное внимание уделяется тенденциям и интерпретациям. Дискуссии и отношение мыслителей к проблеме интуиции как способности, так или иначе связанной с бессознательной компонентой познания, определили важные для исследования две ведущие тенденции, характеризующие подход классической эпистемологии к проблеме познавательных способностей, которые можно обозначить как рационализм и интуитивизм. Вокруг этих полюсов формируются позиции мыслителей и философов Нового времени.
Классическая теория, абсолютизирующая субъект-объектное видение познания, не исчерпывает всего содержания и не охватывает реального и многоаспектного процесса познания. Проблема сознания - одна из фундаментальных проблем философии и эпистемологии. Начиная с конца XIX века, проблема сознания становится предметом исследования специальных научных дисциплин. В классической эпистемологии обсуждалась преимущественно проблематика отношения сознания к реальности. Человеческое Я понималось как: абсолютно прозрачное и достоверное для самого себя; представляющее собой абсолютное единство; явления сознания, принадлежащие человеческому Я, понимались как самоочевидные и единственно дос-
товерные. Таким образом, для классической теории познания представлялись подверженным ошибкам утверждения о внешних предметах и явлениях, в то время как очевидность внутренних психических процессов и состояний не подвергалась сомнению. Именно поэтому интроспекция — самонаблюдение, выступала как вполне достоверный метод исследования человеческой психики вплоть до середины XX века.
В классической эпистемологии познавательные способности человека понимались, с одной стороны, укорененными в рационалистическом способе постижения мира, неотъемлемой частью которого выступало непосредственное усмотрение, созерцание, интеллектуальная интуиция, а с другой — понятийный аппарат и интуиция разводятся и противопоставляются, перевес оказывается то в пользу первого (Гегель), то в пользу второго (Шеллинг, Шопенгауэр). Бергсон завершает это размежевание человеческих познавательных способностей, проведя жесткое разграничение не просто между понятийным способом познания и интуитивным, но разделив интеллект и интуицию в принципе, отдав способность к истинному познанию чистому созерцанию, возможному только в акте непосредственного усмотрения.
Философия XXI столетия, открывая новые измерения в человеке, вскрывающие его глубинную сущность, выявляет отношения «разума» и «не-разума», сознательного и бессознательного, вербального и невербального. Пути и способы вхождения этого знания в логику современной науки, в том числе и науки о познании, связаны с существенным расширением и пересмотром не только проблемного поля, но и понятийного аппарата науки. В гуманитарных науках наметился интерес к неявным формам знания, к неречевым актам, что повлекло за со-
бой анализ природы и гносеологического статуса невербальных структур сознания, несловесного мышления, к рассмотрению вопросов о специфике артикуляции внерациональных структур сознания. В философии познания исследования стали выходить на глубинные уровни анализа и понимания природы и структуры знания, изучая неявные, арефлексивные, неартикули-руемые когнитивные структуры, выступающие условиями возможности и реализации познавательной деятельности и составляющие скрытую основу восприятия и понимания.
Каждая эпоха задавала свои «доминанты», определяя границы доступного познанию. Современная философия познания, сменив акцент с исследования внешней предметной реальности на поиск внутричеловеческих оснований, обращает внимание на внутренний опыт и его составляющие, на постижение механизмов, порождающих такой опыт. Одним из компонентов внутреннего опыта оказывается чувствознание.
Осмысление не обнаруживаемых ранее компонентов в познавательной активности, в структуре знания оказывается сопряженным с поиском новых понятийно-логических форм для адекватного обозначения и выражения специфики их проявления. К числу таких понятий относится понятие «чувствоз-нание», представленное в концепции «проникновенного умозрения» И. А. Герасимовой. Обращение к выработанному в русской философской традиции в конце XIX — начале XX века понятию «чувствознание» (Н. К. Рерих), близкому к понятиям «живозна-ние» (А. С. Хомяков) и «живое знание» (С. Л. Франк), оказывается в русле современных подходов в философии познания по переосмыслению обсуждаемых вопросов, а также расширению и дополнению основных философских категорий на основе диалога различ-
ных философских традиций и различных подходов. Новый подход к философии познания предполагает обращение ко всему многообразию способов духовного освоения мира, определяя проблему взаимодействия интеллектуально-теоретических и «интуитивно-экзистенциальных» сторон когнитивного процесса одной из центральных. Проблема диалога рационального и иррационального встречает определенный резонанс в современных исследованиях, относящихся к областям философского и социогуманитарного знания (В. И. Коротаев, В. Н. Лосский, М. К. Мамардашвили, В. С. Степин, митрополит Вениамин (Федченков), С. С. Хоружий и др.).
Существует особый пласт знания, или уровень познания, — чувствозна-ние, который базируется на более широких сенсорных основаниях, включая всю психофизиологическую сферу человека. К внутренним основаниям и составляющим чувствознания относятся «психическое осязание», мышление-переживание, знание о незнании, синестезия, эмпатия («вживание»), эмоции, аффектации, интуиции, ритмы мысли и биоритмы.
Феномен чувствознания не является открытием последних лет. Исследования органично вписывались в контекст развития мировой гносеологической мысли, приходившей к осознанию необходимости проблематизи-ровать в теории знания различные виды опыта, в том числе «внутренний» опыт. В сущности, речь шла о поисках новых оснований познания и бытия человека в мире. Применительно к сфере культуры и искусства возникает необходимость анализа экзистенциальных составляющих познания.
«Внутренний» опыт, по мнению С. Л. Франка, предполагает именно целостное чувственное восприятие действительности, приобщение к бытию и знанию о нем посредством внутренне-
го осознания и сопереживания. Такой тип познания С. Л. Франк определяет как «переживающее мышление».
Как отмечает исследователь творчества философа С. Л. Франка Д. В. Солодухин, рациональная составляющая является неотъемлемым компонентом целостного духовного опыта человека и немыслима вне этого опыта. Но и он, в свою очередь, немыслим вне связи с дискурсивным началом. Роль отвлеченного знания двойственна. С одной стороны, оно точно воспроизводит все «узловые моменты» предмета, а с другой — опираясь на интуицию всеединства, не может исчерпать ее полноты. Этой двоякой ролью обусловлено и место абстрактного знания, которое отводит ему Франк в когнитивном освоении человеком мира. Согласно философу, отвлеченное знание вполне оправдывает себя в частных науках, которые никогда не доводят анализ до конца, не направляют его на внутреннюю основу сочетания разных признаков. Но в своем последнем итоге, метафизике, отвлеченное знание неизбежно наталкивается на свою собственную ограниченность, на невозможность через раздробление на особые элементы постигнуть внутреннюю необходимость всего сущего. Таким образом, когнитивная роль дискурсивного мышления определяется у Франка тем, на что именно направляется наш познавательный взор. Точнее, адекватность отвлеченного знания зависит, по Франку, от широты горизонта, от масштаба того, что становится объектом нашего внимания: какая-то частная область бытия или всеединство в целом (5, с. 12).
По своей природе интуитивное знание металогично. От дискурсивного знания его отличает именно момент «переживания», «прочувствования», то есть задействованность в познавательном процессе не только сугубо интеллектуальных механизмов, но также
эмоциональных и иных духовных «актов-событий» целостного внутреннего опыта человека. Это означает, что живое знание, как его понимает Франк, оказывается шире, глубже и «утонченнее» как дискурсивного «знания-мысли», так и непосредственного недифференцированного переживания (не являющегося знанием вовсе). В отличие от рационального знания, в «переживающем мышлении» интеллектуально-созерцательный момент несколько ослабляется, но не исчезает. Здесь важна как раз целостность, единство обоих моментов. Таким образом, согласно Франку, «переживающее мышление», или, что то же, «знание-жизнь», представляет собой особый вид знания, превосходящий по своему когнитивному потенциалу возможности дискурсивного мышления. Благодаря всему этому, «мыслящее переживание» оказывается релевантным для постижения полноты реальности. Синтез рациональных и иррациональных факторов в познании и жизни человека, обращение к многообразию способов духовного освоения мира характерны, для философско-эстетических концепций рубежа XIX—XX веков и постнеклассической философии.
Таким образом, в осмыслении соотношения дискурсивного знания и «переживающего мышления», а также — места и роли каждого из них в процессе познания философ придерживается принципа дополнительности. Он означает, что каждый из этих видов познания правомерен и необходим, но полнота ведения достигается лишь в их взаимодействии, взаимодополнении.
«Художественное знание», как компонент «живого знания», представляет собой явление эмоционального знания. По С. Л. Франку, к этому виду знания относятся, прежде всего, произведения искусства и догматы религии. В отличие от научно-теоретических суждений, они описывают не
внешне-объективную природу как таковую, а наше внутреннее впечатление от нее или овладение ею. Постижение объекта здесь достигается не путем его расчленения, не через анализ, а через синтез, то есть — восприятием его живого единства.
Форма и содержание художественного произведения, его «как» и «что», образуют особое поэтическое единство, где важно именно целостное восприятие.
В духовной жизни созвучие, «со-настроенность», эмоциональный внутренний отклик, обозначаемые термином «резонанс», вообще неоценимы. Здесь, как вообще в человеческом жизнетворчестве (в том числе в познании, особенно — в живом знании), философ уделяет огромное внимание внутреннему чувству, особому эмоциональному отклику. Это справедливо не только для религиозной жизни: то же самое распространяется на отношение человека к любой социокультурной реальности (политическим, моральным идеалам и т.п.).
В установлении связи когнитивных поисков с «жизненным миром» и заключается главный итог теории знания Франка: наивысший смысл когнитивных усилий состоит именно в духовно-практической сфере. Самым важным оказывается для Франка не познание, а бытие, реальная целостная жизнь. Познание перестает быть самодостаточным. Подлинный смысл оно приобретает в контексте духовного пути человека: знание здесь призвано помочь человеку духовно преобразиться, то есть становится онтологическим.
Исследование и критический анализ феномена чувствознания могут реализоваться при изучении динамических характеристик процесса познания, осуществляемого в музыкальном опыте. Философские представления о сущности специфически музыкального, обнаруживаемые еще в древних куль-
турах, свои первые формализованные модели обретали в философии пифагорейцев, Платона, Аристотеля, Боэция, Августина. В начале XIX века музыка становится особым предметом философской рефлексии в работах представителей немецкой философии: И. Г. Гердера, И. Канта, Ф. В. Й. Шеллинга, К. В. Ф. Зольгера, Г. В. Ф. Гегеля, представителей немецкого романтизма Э. Т. А. Гофмана, Л. Тика, Новалиса, И. В. Риттера, А. В. Шлегеля. Философское осмысление музыки осуществлялось в работах А. Шопенгауэра, Ф. Ницше, Р. Ингардена, Н. Гартмана, Э. Курта, С. Лангер, А. Пайка, К. Прайса, П. Хамеля, а также в работах русских мыслителей А. Ф. Лосева,
A. Белого, П. Флоренского. Различные аспекты проблемы восприятия и понимания музыкального искусства нашли свое отражение в работах М. Г. Ара-новского, Б. Асафьева, В. П. Бобровского, Б. М. Галеева, Л. А. Мазеля,
B. В. Медушевского, Е. Н. Назайкинс-кого, Ю. Н. Холопова, Б. Л. Яворского и др.
В последнее время интенсивно развиваются когнитивные дисциплины, направленные на изучение мозга, мышления, сознания. В свете современных разработок когнитивной науки стало очевидно, что исследования сознания будут неполны без пристального изучения бессознательных слоев психики человека. Бессознательное и его соотношение с сознанием выступает важной проблемой в философии и психологии. Исследования множественности Я, непрозрачности Я для самого себя, выявление механизмов работы с бессознательным в рамках психологических школ, достижения и данные когнитивной науки во многом проливают свет на эту проблему, которая, конечно же, на сегодняшний день еще далека от разрешения. В сферу современных эпистемологических исследований бессознательного и его соотно-
шения с сознанием вовлекаются междисциплинарные методологии, опирающиеся на данные и выводы нейрофизиологии, исследования искусственного интеллекта, лингвистики, антропологии, психологии. Такие традиционные области исследования, как философия сознания и теория познания, объединяются (3). Тема познавательных способностей в контексте проблемы бессознательного изучается психологией, философией творчества и такими новыми направлениями, как эволюционная и когнитивная эпистемология (4). Обращение к проблематике бессознательного играет важную роль при описании процессов творчества, припоминания, восприятия, в сновидческих и измененных состояниях сознания. В. П. Зинченко считает, что ни одна проблема психологии не должна решаться без учета фокуса творчества (2).
Выдвинутая авангардом под воздействием идей русского духовного ренессанса концепция целостного знания, базирующегося на различных способах восприятия и познания явлений действительности, обусловила новый поход к проблеме восприятия и познания. Философская и эстетико-художе-ственная мысль этого времени одной из основных своих задач считала теоретическое обоснование и практическое воплощение возможности объединения разных типов восприятия, взаимосвязи ощущений в акте восприятия как реальной действительности, так и
художественных произведений (1). Целью подобного синтеза ощущений явилось возвращение полноты как миропонимания, так и эстетического восприятия.
В качестве одной из своих основных задач авангард ставил возвращение полноты восприятия и познания действительности путем создания нового типа искусства, объединяющего все типы воздействия на человека. Благодаря новому синтезу искусств, который основан не на дублировании, взаимозаменяемости различных художественных языков, а на их взаимодополняющем свободном объединении, искусство обретает сверхкультурную миссию, приближаясь к жизнестрое-нию, к формированию нового типа человека, обладающего уникальными способностями ощущать и познавать мир в его целостности.
Решение многих проблем современности нам видится в сохранении и развитии тех тенденций, которые выявлены авангардом как способствующие гармонизации познания и мироустройства. Именно такими свойствами обладают синестетические концепции авангарда, развитие которых позволит улучшить восприятие и обрести полноту познания. Синестезия является важнейшей составляющей чувствознания как основания, на базе которого формируются когнитивные потенции эстетического опыта, отличающегося органичностью, цельностью, нераздельностью.
Примечания
1. Зайцева М. Л. Своеобразие эстетико-философских концепций русского авангарда: проблема «человек и космос» в античности и русской культуре начала ХХ века / Марина Леонидовна Зайцева // Вестник МГУКИ. - 2008. - № 5 (26) (сентябрь-октябрь). - С. 54-56.
2. Зинченко В. П. Гетерогенез творческого акта: слово, образ и действие в «котле Cogito» / В.П. Зинченко // Когнитивный подход. - М., 2008.
3. Лекторский В. А. Философия и исследование когнитивных процессов. Вместо введения / В.А. Лекторский // Когнитивный подход. - М., 2008.
4. Меркулов И. П. Когнитивные способности / И.П. Меркулов. - М., 2005.
5. Солодухин Д. В. Рациональные и иррациональные аспекты познания в интуитивизме С. Л. Франка: автореф. дис. ... канд. филос. наук : 09.00.03 — история философии / Денис Витальевич Солодухин; Московский педагогический государственный университет. — М., 2001. — 16 с.
Л. С. Именнова
МУЗЕЙ В ИНФОРМАЦИОННУЮ ЭПОХУ
Опираясь на основные положения концепции информационного общества, автор анализирует проблему трансформации культуры и специфику ее проявления в музейной сфере, отмечает крушение старых форм социального регулирования, показывая роль музея в формировании творческого субъекта. Ключевые слова: теория и история культуры, информационные системы, виртуальная реальность, коммуникативность, процесс глобализации, социокультурный механизм регуляции, картина мира, конструирование реальности, глобальный мир.
Basing on key thesis of theories of the Information Society, the author aim to analyze the development of cultural transformation and its specific character of appear in Myseum sphere, notices breakdown forms of the social regulation, demonstrates role of museum in the formation of creative subject. Keywords: theory and history of culture, informational systems, virtual reality, communicativeness, globalizing process, socio-cultural mechanism of regulation, world-picture, construction of reality, global world.
Последние десятилетия, называемые «информационной эпохой», ознаменованы технико-технологическими и социокультурными изменениями, попытки осмысления которых предпринимают философы, культурологи, социологи. Электронная глобализация рассматривается если не как угроза, то как вызов. В ответ необходимо определить оптимальные пути взаимодействия, сочетания, взаимно дополняющего сосуществования традиционных и электронных форм производства, бытования, накопления, хранения и передачи информации.
Проблематика информационной глобализации разрабатывается как в общекультурном плане, так и по отдельным социальным институтам. Музей является важнейшим компонентом информационной системы общества, социокультурным институтом, реализующим функцию сбора, накопления информации через комплектование предметов, сведений о них как симво-
лах определенных фактов, событий, явлений. Научная рефлексия по поводу изменения статуса, социальной миссии и социальных функций музея в эру информации имеет теоретическое и практическое значение.
Актуальной проблеме адаптации музеев к условиям информационного общества посвящена концепция «ЮНЕСКО и информационное общество для всех», в которой говорится: «В области культуры технологии мультимедиа уже открывают огромные возможности для популяризации материального и нематериального культурного наследия и для межкультурных обменов. Доступ к культурной традиции и услугам мультимедиа через информационные магистрали обеспечит каждому неограниченные возможности для приобщения к мировой культуре во всем её многообразии» (4, с. 517— 518). Для реализации этого права с 2001 года ряд музеев России вошел в международный проект Европейского
