CC BY-NC
15PHILHARMONICA International Music Journal
Правильная ссылка на статью:
Таникова Е.С. — Чувашские гусли в научном наследии В.АМошкова // PHILHARMONICA. International Music Journal. - 2022. - № 1. DOI: 10.7256/2453-613X.2022.1.37057 URL: https://nbpublish.comlibrary_read_article.ptp? id=37057
Чувашские гусли в научном наследии В.А.Мошкова
Таникова Елена Сергеевна
Федеральное государственное бюджетное научно-исследовательское учреждение "Российский институт истории искусств", начальник отдела культурно-образовательных программ
190000, Россия, г. Санкт-Петербург, Исаакиевская площадь, 5
И tanikova@mail.ru
Статья из рубрики "Музыкальная этнография и фольклор"
DOI:
10.7256/2453-613X.2022.1.37057
Дата направления статьи в редакцию:
08-12-2021
Аннотация: Предметом исследования стала инструментальная музыка чувашей и шире -инструментальной гусельной традиции Поволжья. Объектом исследования - работа о музыке народов Поволжья ученого-этнографа XIX века В.А.Мошкова "Мелодии Волго-Камья" (1894 г.), первое серьёзное исследование и музыкально-теоретическая монография по традиционной музыке народов Поволжья. Применяя метод исполнительской апробации, автор впервые дает инструментоведческие комментарии по материалам, исследует нотации и строй гуслей, в результате которого обнаруживается важная роль позиционного мышления музыканта, - аспекта, регулирующего ключевые параметры исполнительского процесса и играющего существенное значение в инструментальной музыке народов Поволжья. Научная новизна статьи заключается в инструментоведческом анализе, впервые примененным к примечаниям В.А. Мошкова, не подвергавшимся ранее исполнительско-апробационному методу исследования и затрагивающем важнейшие элементы музыки - особенности настройки инструмента и нотации наигрышей. Исследование проблемы соответствия строя инструмента записанному наигрышу - один из самых острых вопросов исследователя при попытке воспроизведения нотаций, от этого зависит дальнейшее выстраивание всего исполнительского корпуса нотации - аппликатуры, агогики, фактурного сопровождения, штрихов и в конечном итоге структуры наигрыша. Исследовав материалы Мошкова, автор статьи обнаруживает идентичные элементы исполнительской культуры в традиции мари, территориально и исторически существующей по соседству с чувашским этносом, что подтверждает общее мнение исследователей о регионе Волго-Камья как полиэтническом пространстве «мозаичных» элементов культуры, уникальное сочетание которых
составляет самобытность каждой традиции.
Ключевые слова: традиционная музыка, чувашские гусли, музыка народов Поволжья, народные инструменты, инструментальная музыка, марийская инструментальная традиция, чувашская инструментальная традиция, инструментальная нотация, традиционные мелодии чуваш, строй чувашских гуслей
Научное наследие В.А. Мошкова представляет собой уникальное музыкально-этнографическое свидетельство традиционной культуры Волжского региона рубежа девятнадцатого двадцатого веков. Внимательность к деталям и аналитический склад ума позволили исследователю, профессиональному военному, составить подробную картину музыкальной и материальной культуры народов поволжского региона, став своего рода первооткрывателем традиционного искусства многих этносов. Труд ученого «Материалы для характеристики музыкального творчества инородцев Волжско-Камского края» стал
первым серьёзным исследованием по данной тематике первой музыкально-теоретической монографией по традиционной музыке народов Поволжья. Среди вопросов, обсуждаемых им: вариативность напевов, разновидности ладового строения наигрышей, квантитативность традиционной музыкальной ритмики. Одним из первых исследователь обращает внимание на личность традиционного музыканта, разделяя профессиональное и любительское исполнительство. Он подробно описывает названия частей чувашских гуслей, особенности морфологии, технические детали изготовления, положение инструмента во время игры и даже нюансы его настройки. Важными инструментоведческими моментами этого труда являются аналитические замечания по поводу строя чувашских гуслей и структуры наигрышей (впервые записанных в двуручной нотации), где акцентуализируются особенности фактуры, насыщенной аутентичными модальными оборотами и переменной ладовой структурой.
Содержание его работы существенно опередило время самого автора и предвосхитило будущие выводы исследователей культуры народов Поволжья. В 2011 г. его работа, благодаря усилиям ученых, исследователей фольклора региона Поволжья М.Г.Кондратьева и Н.Ю .Альмеевой, была переиздана, снабжена аналитическими комментариями редакторов и стала доступна широкому кругу читателей ПШ.
Стало очевидно, что при всем разнообразии музыкально-стилевых особенностей, традиционная культура народов Волго-Камья имеет общий историко-культурный комплекс в сфере обрядовой песенной и инструментальной музыки, которая проявляется на уровне целого ряда элементов музыкальной ткани: в ангиметоновых мелодических структурах, кварто-квинтовых сопоставлениях, в квантитативности ритмических моделей, в особенностях обрядовой практики, в морфологии и способах изготовления народных инструментов. В частности, исследователь чувашской музыкальной культуры, М.Г.Кондратьев отмечает, что «есть смысл основательнее разработать и ввести в общую теорию музыки понятия о Волжско-Уральских региональных разновидностях пентатоники, гетерофонии, ритмики, сюжетики и т.п.» [6, с-59-631.
В данной статье мы предлагаем инструментоведческий анализ примечаний В.А. Мошкова, упомянутых им в своих работах, но не подвергавшихся ранее исполнительскому и морфологическому анализу. Они касаются конструкции, изготовления, особенностей настройки гуслей, а также нотации инструментальных наигрышей. Идентичные элементы исполнительской культуры мы обнаружили в традиции горных мари, территориально и исторически существующих по соседству с чувашским этносом, что подтверждает единое
мнение исследователей, что регион Волго-Камья представляет собой полиэтническое пространство «мозаичных» культур, уникальное сочетание каждого из элементов
составляет самобытность каждой традиции [1'2,3'7,121.
Говоря о настройке чувашских гуслей, В.А. Мошков отмечает, что традиционные исполнители используют в настройке гуслей открытые интервалы, сохраняя, подобно аэрофонам, натуральный строй инструмента (ценное указание, нигде ранее не встречавшееся): «первые пять струн настраиваются самостоятельно с соблюдением между ними надлежащих интервалов, затем 6-я строится по второй, а седьмая по третьей - квинтами, все же остальные строятся октавами: восьмая по второй, девятая по третьей,
десятая по четвертой и т.д.» Г6, с-40"".
Вместе с тем, в строй, представленный В.А.Мошковым, представляется логичным внести некоторые коррективы. Если следовать его указаниям, то пятая струна должна составлять октаву вместе с 11-ой струной, т.е. должна быть изменена на ми (вместо фа бекар), а седьмая струна - составлять октаву с тринадцатой - т.е. быть настроенной на соль диез (вместо ля диез).
В защиту нашего предположения отметим, что данный строй коррелируется с инструментальными наигрышами, к которым далее в статье обращается исследователь. Возможно Мошков, обладая отменным музыкальным слухом, зафиксировал строй несколько расстроенного инструмента.
Интересен пример нотации двуручного исполнения, записанный от Алексея Ермолаева Г6, с.40-411
Отметим в мелодии характерную для традиционных культур Волжского бассейна шестиступенную гемитонную кварто-терцовую ладовую структуру в амбитусе большой сексты. Случаи применения кварто-терцовых структур в культуре народов Поволжья наиболее часто встречаются в обрядовом фольклоре, что исследователь О.К.Егорова связывает с их архаичностью, а Ласло Викар в результате экспедиций 70-х гг по Марийской, Чувашской и Татарской АССР приходит к выводу, что гемитонные структуры в культуре этих народов могут являться по времени возникновения более ранними, чем
это было принято считать с-221, - тем более ценной становится нотация наигрыша Мошкова, живое свидетельство предложенных гипотез. Запись же нотации двуручного исполнения, разделенная по партиям, дает представление об уровне исполнительского искусства гусляров того времени. По замечаниям самого Мошкова, музыканты играли этот наигрыш бесчисленное количество раз, «пока не надоест», поэтому во время исполнения исполнитель вполне мог импровизировать, меняя ритмическое, фактурное сопровождение, используя синкопы, мелизматику, арпеджато и др. исполнительские приемы.
Несколько инструментальных наигрышей, представленных в статье в виде одноголосных нотаций, представляют интерес, поскольку дают довольно точное представление о ритмических структурах и мелодике наигрышей того периода. Отметим гемитонные мелодические структуры и ритмические модели, характерные для танцевальных
наигрышей (возможно, представленные ниже наигрыши так и использовались) [10, с- 1411.
При реконструкции этого наигрыша возникли следующие предложения относительно способа их исполнения: технически на струнном инструменте сложно исполнять шестнадцатые на одной струне, так как струна еще в это время вибрирует, и второй звук заглушает первый. Сравнив традицию исполнительства подобных наигрышей на горномарийских кусле (территориально функционирующих в непосредственной близости от исследуемого региона), можем предположить способ, который мог использоваться в данном наигрыше. В ритмической модели «восьмая-две шестнадцатые», в которой шестнадцатые находятся на высоте одного тона, традиционные гусляры часто используют о кта в ный инте рв а л.
Тот же принцип можно предположить при исполнении инструментальной версии русской народной песни «Барыня» и «Казачка»:
Инструментальные наигрыши, представленные в статье дают довольно точное представление о ритмических структурах и мелодике наигрышей того периода, даже если они записаны в виде одноголосных нотаций. На основе этих данных можно увидеть, какую важную роль при исполнении напевов играет строй инструмента, регулирующее многие элементы музыкальной ткани напева - аппликатуру, артикуляцию, стилистические
особенности, ритмические паттерны, приемы игры и орнаментику.
Устное музыкально-поэтическое творчество чувашей и народов Волго-камского региона, оказалось фантастически благодарным материалом для науки. Как говорил сам В.А.Мошков: «Я не исчерпал и тысячной доли того, что заключает в себе поучительного для науки народная музыка чуваш, а потому я смотрю на свой труд только как на почин в деле изучения этой музыки» [10, с-531.
Библиография
1. Д. 531. [6]. Кондратьев М.Г. Об общих компонентах музыкально-поэтических систем Поволжья и Приуралья// Музыкальная наука Среднего Поволжья. Итоги и перспективы: мат-лы науч. конф., г. Казань, 20 июня 1996 г.) - Казань, 1999 [7]. Кондратьев М.Г. Чувашская музыка в зеркале параллелей: к проблеме Волго-Уральской музыкальной цивилизации. Чебоксары: Чуваш. кн. изд-во, 2018. 447 с.: ил. [8]. Майнов В. М. Инородцы Среднего Поволжья // Живописная Россия. Отечество наше в его земельном, историческом и бытовом значении. -СПб., 1901. -Т. 8. - Ч. 1: Среднее Поволжье и Приуральский край [9]. Мошков В.А. «Материалы для характеристики музыкального творчества инородцев Волжско-Камского края»-Т.1 Мелодии чувашских песен - Казань: Типо-литография Императорского Университета, 1894. [10]. Мошков В.А. Мелодии Волго-Камья//В.А.Мошков (под ред. М.Г.Кондратьева и Н.Ю.Альмеевой). - Чебоксары: Чуваш. кн. изд-во, 2011. - 366 с. [11]. Таникова Е.С. Традиция гусельного исполнительства в музыкальной культуре мари // Гусли. Альманах для концертных исполнителей и педагогов. Вып. 4 - Псков: Издательство Областного центра народного творчества, 2003 - 88 с.,-с. 25-30 [12]. Струнные инструменты мари в культуре хордофонов Поволжья: кон-кон, ия-ковыж// Вопросы инструментоведения. Сб.реф. Вып. 4 - С-Пб, 2000,-189 с.
Результаты процедуры рецензирования статьи
В связи с политикой двойного слепого рецензирования личность рецензента не раскрывается.
Со списком рецензентов издательства можно ознакомиться здесь.
Интересный объект изучения предлагает нам автор в своей статье - чувашские гусли. Полагаю, что данный музыкальный инструмент, обладая выраженным национальным колоритом, вполне может рассматриваться как достояние этнокультуры. Но вот что касается названия статьи, то его нельзя признать удачным - гусли сами по себе не могут быть научным наследием конкретного человека, однако вполне могут быть предметом (или объектом) научного исследования.
Между тем автор в цент своей работы ставит научное наследие В.А. Мошкова, которое, по словам автора, «представляет собой уникальное музыкально-этнографическое свидетельство традиционной культуры». Это заключение тоже выглядит неоднозначным - все же автор будет исследовать научное наследие Мошкова, т.е. его научные работы, статьи и т.д. или все же внимание будет приковано к объектам культуры (например, гуслям), которые становятся притягательными для всестороннего изучения Мошковым? Поскольку существует такая двусмысленность, возникают вопросы к методологии исследования. В этой связи необходимо в статье определиться с методологическими основаниями исследования, посвятив этому отдельную часть работы. Это позволит установить главную линию исследования и определить новизну предлагаемой авторской концепции.
Обычно в статьях, посвященных конкретному человеку, авторы подвержены влиянию их
личности на себя - подробно описывают черты характера, жизнеописание и т.д. В этом же случае автор практически не уделяет внимание тому, чтобы познакомить нас с личностью В.А. Мошкова, ведь очевидно, что его могут мало кто знать. Нужно автору уделить этой стороне работы внимание и главное - обосновать, почему необходимо изучать именно научное наследие Мошкова, а не его творческое наследие и т.д. Но, как оказывается, автор работы вносит коррективы в позиции Мошкова по поводу настройки гуслей, полагая, очевидно, что строй чувашских гуслей, записанный Мошковым, не является недостаточно адекватным. В любом случае не совсем ясно, зачем автору потребовалось вносить свои коррективы, если речь в статье идет о наследии Мошкова - тогда с методологической точки зрения и нужно показать преимущества, и недостатки его подхода. И после этого уже обосновать собственную точку зрения, хотя в ситуации сформулированной темы статьи это и вовсе не обязательно делать. При этом автор сам «защищает» свою позицию - но при чем здесь это? В статье должна идти оценка научных работ Мошкова, а не защита собственной авторской точки зрения по поводу того, как можно или нельзя улучшить строй чувашских гуслей. Задачи автора статьи представляются не ясными, а потому их в работе нужно четко определить, тогда будет ясна логика изложения материала, пока же она определенно не выдерживает критики. Это обнаруживается и в том, как неожиданно автор от Мошкова переходит к примеру нотации двуручного исполнения, записанному Алексеем Ермолаевым. Все-таки нужно уточнять - автор посвящает свою работу анализу наследия Мошкова (кстати, в статье нет никакого упоминания о том, в чем конкретно это наследие выражается) или важно оценивать вклад и других «инструментоведов», например, Ермолаева?
В предпоследнем абзаце автор пишет: «Инструментальные наигрыши, представленные в статье дают довольно точное представление о ритмических структурах и мелодике наигрышей того периода, даже если они записаны в виде одноголосных нотаций» Вопрос в том, все же кому принадлежат эти наигрыши? Судя по всему, автору статьи, а не Мошкову. И это еще больше убеждает в том, что материал не выдерживает логики, а тема статьи не раскрыта. О своеобразии гуслей нет ни слова, не описан их национальный колорит, специфика как музыкального инструмента, зато автор выдвигает свои идеи по поводу собственного исполнительного опыта, что не увязывается с темой. Если автор внесет в нее серьезные изменения, может вновь представить свою работу.
