CC BY
57
1 7
ЧТО ОЗНАЧАЕТ «ПРОСТРАНСТВО ВОСПРИНИМАЕМОСТИ»: К ОПРЕДЕЛЕНИЮ ТЕРМИНА
С.М. пястолов
доцент кафедры национальной экономики, Российская экономическая академия им. Г.В. Плеханова, Москва
В данной статье определяется смысл понятия «пространство воспринимаемости», являющегося одним из ключевых в теории Д. Канемана и А. Тверски, представленной в статье «Карты ограниченной рациональности: вклад психологии в теорию экономического поведения». «Пространство решений и суждений», взятое в качестве отправной точки построения институционального пространства, наряду с когнитивным, дополнено онтологическим измерением. Проблема дихотомии ментального и физического, обозначенная в статье Д. Канемана, разрешается в рамках динамической модели спирального взаимодействия психических и общественных форм.
Логика и смысл 6 экономической психологии
Еще до провозглашения имен лауреатов 2002 г. премии Банка Швеции памяти Альфреда Нобеля за вклад в экономические науки (Д. Канемана и В. Смита) экономическая психология заметно упрочила свои позиции и стала вполне респектабельной наукой. Сотни научных публикаций появляются в таких известных международных изданиях, как «American Psychologist», «Journal of Economic Psychology», «The American Economic Review» и др. (более подробный обзор можно найти в предлагаемой статье Д. Канемана).
Привлек внимание специалистов и ряд публикаций на русском языке, в особенности следует выделить коллективный труд «Проблемы экономической психологии» [10], а также переведенный с английского сборник «Принятие решений в неопределенности: правила и предубеждения», в котором приведены работы Д. Канемана, А. Словика, А. Тверски [4]1. Российские эксперты относят эти исследования, в основном, к области экономической психологии2. Зарубежные коллеги классифицируют работы Канемана, Тверски, Талера и др. как относящиеся к области изучения отклонений реальных результатов наблюдений человеческого поведения от предсказаний теории экономического поведения (biases literature [17]). Причем поведенческие теории в экономике и психологические теории поведения, такие, как, например, теория перспектив, нейропсихологические исследования, относятся к разным научным областям.
Такого рода области Г. Саймон, которого Д. Канеман считает своим предшественником и отдает ему дань уважения в своей статье, сравнивает с географическим простран-
1 Кроме того, нобелевские лекции Д. Канемана, Г. Саймона, Дж. Хекмана, Д. МакФаддена и других лауреатов составили 2 книги 5-го тома хрестоматии: Мировая экономическая мысль. Сквозь призму веков: В 5 т. М., 2005.
2 См., например, соответствующий тематический раздел образовательного портала «Экономика. Социология. Менеджмент» - www.ecsocman.edu.ru.
© Пястолов С.М., 2006
Экономический вестник Ростовского государственного университета ^ 2006 Том 4 № 2
Экономический вестник Ростовского государственного университета ^ 2006 Том 4 № 2
ством: «Возможно, некоторые из намеченных интеллектуальных вершин и были покорены просто потому, что они оказались на пути исследователей - те были восхищены красотой встреченных скалистых гор и не могли не принять вызова» [12]. Название статьи Д. Канемана - «Карты ограниченной рациональности: вклад психологии в теорию экономического поведения» - апеллирует к этому образу. Однако Д. Канеман использует его уже не только как метафору. Он предлагает свою версию карты пространства ограниченной рациональности, характеристики которого заданы психологическими особенностями принятия решений с учетом риска потерь и возможных сожалений по поводу неправильных решений.
В своем эссе автор описывает пространство воспринимаемости, используя в оригинале понятия accessibility dimension, dimensionality of decisions and judgments и т.д. Однако это понятие, которое можно было бы перевести с английского как «пространство воспринимаемости», «размерность», на самом деле трактуется как масштаб, так как, по сути, Д. Канеман в своем изложении обозначает лишь одно измерение: «С одного конца вектора, задающего направление в этом пространстве, мы обнаруживаем операции, имеющие свойства восприятия и интуитивной Системы 1: они осуществляются быстро, автоматически и без усилий. С другого конца расположены медленные, последовательные, интеллектоемкие операции, которые люди осуществляют по своему разумению. Воспринимаемость - это континуум, а не дихотомия, и некоторые интеллектоемкие операции требуют больше усилий, чем другие».
Заметим, что в другой версии перевода термин accessibility трактуется как «доступность» (см., например [7, т. 5, кн. 2, с. 631]). Однако в случае использования этой версии речь может идти лишь о физических характеристиках объекта, а Д. Канеман исследует психические способности субъекта, воспринимающего прототипы и атрибуты объекта. Именно эти способности, по мысли нобелевского лауреата, и определяют масштаб «пространства воспринимаемости».
Данное концептуальное представление, по мысли автора, призвано способствовать формализации двухсистемного подхода, а также поискам ответов на вопросы, сформулированные в «Заключительных замечаниях», ответы на которые «часто указывают на суждения по поводу способа действий, свойственного большинству людей». Но можно заметить, что в пространстве «решений и суждений» Д. Канеман рассматривает когнитивный его аспект, не затрагивая онтологического. В его примерах не анализируется специфика ситуаций. Однако именно этот - онтологический - аспект особенно важен для определения условий экономического анализа. Ведь помимо того, что классическая теория предполагает принятие аксиом рационального выбора (невыполнение которых в большинстве реальных случаев доказывают в своих экспериментах Д. Канеман и его коллеги), она ограничивает рассмотрение условиями ситуации рыночного соглашения, определенным типом благ, участвующих в рыночных обменах.
Тем не менее, развиваясь, экономическая теория включает в рассмотрение все новые предпосылки. Институциональный экономист, мог бы, например, заметить, что в опытах Елены Лангер место в очереди к копировальному аппарату в случае использования «извинительных аргументов» обменивается на проявление эмпатии - внимания к положению и чувствам человека, к которому обращена просьба.
Безусловно, нобелевский лауреат премии за достижения в области экономики не может не принимать во внимание эти и другие аналогичные соображения. Очевидно, помимо того, что он не удовлетворен предпосылками анализа Бернулли, Д. Канеман также пытается преодолеть ограничения условий экономического анализа, сформулированных полтора столетия назад У. Джевонсом3.
Заметим, что противоречия положений классической экономической теории наглядно видны, если мы попробуем несколько развернуть «пространство» человеческих «ре-
3 Замечательный психолог и экономист своего времени У. Джевонс установил, что объектом рассмотрения экономической теории должны быть только простые экономические блага, но не человеческие чувства и отношения.
шений и суждений». С этой целью в дополнение к тезису, сформулированному в статье Д. Канемана, о том, что «воспринимаемость - это континуум, а не дихотомия», используем вполне очевидное предположение о том, что получение и потребление того или иного блага требует определенного времени (или - энергетических затрат, усилий). Если направление в обозначенном Д. Канеманом континууме задано вектором интеллектуальных усилий, то в качестве второго координатного выберем вектор системного времени4 (феноменологический).
В качестве начального объекта, с которого начинается конструирование пространства «решений и суждений», примем упрощенное представление об известной иерархии потребностей А. Маслоу. Проецируя его на множество экономических благ, получим «пирамиду» благ, удовлетворяющих потребности соответствующих уровней. В данном изложении опускается часть рассуждений, касающихся предпосылки дискретности благ, обусловливающих пороговые поведенческие эффекты. Протяженность названного объекта в когнитивном измерении задана масштабом вектора воспринимаемости Д. Канемана. С одного его конца, как условия, при которых происходит принятие решения (о потреблении блага), укажем небольшие затраты умственной энергии, недостаток времени, внутреннее беспокойство и т.п. (рис. 1). С другого конца - полная и совершенная информация, внутренне спокойствие, значительные затраты умственной энергии и т.п.
Онтологическое измерение пространства «решений и суждений» масштабируется затратами энергоинформации (энергии - системного времени). В этом положении идеи поведенческой экономической теории перекликаются с идеей Л. Выготского, утверждавшего, что «современная динамическая психология стремится изучить энергетическую основу различных форм поведения» [3, с. 364]. Далее, в качестве факторов, влияющих на принятие решения, можно указать (двигаясь по направлению увеличения интеллектуальных усилий): инстинкты, доминанты, привычки, нормы и правила поведения, логика рационального выбора. Следует отметить, что не все экономисты испытывают потрясение от «роли контекстных ключей» и отсутствия «денежных стимулов в списке основных факторов, влияющих на качество решений и суждений». Институционалисты, а также специалисты в области экспериментальной и поведенческой экономики, экономики труда и др. признают, что среда «имеет значение». В этом признании, очевидно, есть немалая заслуга Д. Канемана, А. Тверски и их коллег.
Схема, изображенная на рис. 1, иллюстрирует противоречие классической экономической теории, вытекающее из постулата У. Джевонса о том, что экономический человек оперирует лишь благами, ценность которых имеет четкое денежное выражение. Ведь в этом случае оптимизирующий отношение затраты/выгоды человек должен прикладывать значительный объем интеллектуальных усилий для получения полной и совершенной информации, а это он делает обычно лишь тогда, когда стремится к получению благ высших уровней. «Рациональность становится ограниченной, когда ей не хватает всезнания», - написал Н. Фосс, комментируя книгу Г. Саймона «Административное поведение» [17, р. 256]. То есть решения рационального человека в теоретической модели (расположенные на верхних уровнях когнитивной шкалы) не совпадают в пространстве позитивной модели с наблюдениями о реальном поведении людей. Собственно, опыты Канемана, Словика, Тверски и др. еще раз доказали, что из того факта, что «описание мира требует языка» экономической теории, совсем не следует, что «мир устроен» экономически.
Множество направлений современной экономической теории пытаются преодолеть названное противоречие. Так, продолжая традиции веберовской «понимающей социологии», экономическая социология разделяет поведение на «идеальные типы» (см. рис. 1). Институциональная теория соглашений полагает, что целерациональное поведение воз-
4 Не вдаваясь в подробности, отметим, что системное время связано с развитием внутренней системы (обучающегося) субъекта, с движением. Кроме того, примем во внимание, что «время, связанное с движением, не исчерпывает значения времени в физике» (см. [9, с. 142]).
Экономический вестник Ростовского государственного университета ^ 2006 Том 4 № 2
Экономический вестник Ростовского государственного унизерсигеїа
Целераци-
онагьное
Целостно-
рацис-
нальмое
Тради-
ционное
Аффек-
тивное
Иерархия благ
Объем энергомнформации необходимой для получения И Потребления бла"
Условия, при кс'срых происходит принятие ре_ени«
Влияние в процессе принятия решения
«Идеальные типы поведения»
ЛОГИКА
НОРМЫ И ПРАВИЛА ПОВЬ^ЬНИЯ
ПРИВЫЧКИ
ДОМИНАНТЫ
инстинкты
іЗе<тор когнити&нсгс измерения
Попная и
совершенная
информация:
достаточное
количество
времени:
внутреннее
спокойствие:
зна«-и'ельные
затраты
умственной
онерии
Промежуточное
состояние
Неполная и
несовершенная
ш-формация:
недостаток
времени,
внутреннее
беспокойство
небольшие
затраты
уманенной
энергии
Рис 1 Фэктсрь', определяющие поведение субъекта
можно в рамках определенного соглашения (рыночного, индустриального, творческой деятельности или иного), при выборе между объектами этого же самого соглашения. Но, если принадлежность объекта к тому или иному соглашению не определена, человек руководствуется иной, не формальной логикой, а логикой причастности. Осуществляется «выбор симпатией». Исследователи, работающие в области поведенческой экономики (behavioral economics), разрабатывают регрессионные модели, стараясь включить в параметры регрессии различные психологические факторы.
Д. Канеман, однако, подразумевает иную модель агента, имеющую «другую композицию, которую, возможно, сложнее передать на языке экономической теории». Причем в обсуждаемой статье, которую он сам рекомендовал для публикации, Д. Канеман сильнее, чем в своей нобелевской лекции, подчеркивает то, что предлагаемая им модель в корне отличается от моделей поведенческой экономики, в которой к рациональной модели добавляются «когнитивные ограничения для учета специфических аномалий».
Однако подобные модели, например, в институциональной экономической теории разрабатываются с целью поиска ответов на такие вопросы {в.: 1-4}:
1. В какой момент и при каких условиях убеждения отдельных индивидов становятся общественной ценностью?
2. На каком этапе процесса принятия решений осуществляется координация действий субъекта с требованиями соглашения (нормы)?
3. Каковы условия, при которых возможно с большой долей вероятности появление и укрепление неформального механизма такой координации?
4. Если такого механизма нет в обществе, можно ли спровоцировать его появление и развитие с помощью легальных средств?
Можно заметить, что данные вопросы не противоречат, а продолжают серию вопросов, названных в заключение статьи Д. Канемана. Ценности, нормы в этом случае можно, видимо, соотнести с прототипами. Если «поведение агентов определяется не тем, что они сумели посчитать, а тем, что они смогли увидеть в данный момент», то это вполне совпадает с одной из гипотез теории соглашений: каждому соглашению соответствует своя совокупность объектов деятельности; каждый объект принадлежит только одному соглашению [13]. Почему же такой подход не устраивает автора обсуждаемого эссе? Он дает ответ в начале «Заключительных замечаний»: агент в моделях поведенческой экономики «вооружен единственной когнитивной системой», а их должно быть, как минимум, две.
Но возникает проблема артикулирования интуитивного понимания когнитивных процессов. Это относится уже не столько к проблемам перевода, как, например, случай с выражением a bat and a ball в разных версиях перевода (bat - согласно словарю, может означать биту или ракетку для настольного тенниса, но бита, обычно, стоит дороже, чем $1,05), сколько именно к проблемам артикулирования. Так, понятие «среднее» (average), упоминаемое в связи с прототипами, ассоциируется со средним арифметическим, средним геометрическим или тому подобными величинами, но оно же противопоставляется аддитивной функции атрибутов, т.е. само аддитивной величиной не является. Такие же вопросы возникают и по поводу определения направления в условном пространстве «решений и суждений». Очевидно, «вектор» не является лучшим переводом, так как на его концах в модели Канемана располагаются Система 1 и Система 2. Физический аналог такому пространству подобрать сложно. Так, к примеру, мог бы чувствовать себя Магеллан, если бы он попытался объяснить современникам результаты своего «эксперимента», не имея представления о шаре.
«Теорий не измышляю» - таков, по сути, смысл представленного позитивного изложения. Теоретические обобщения, безусловно, делаются, но лишь после многолетних наблюдений, под давлением очевидных фактов.
Обобщения, тем не менее, сделать необходимо. И их можно сделать по крайней мере в том, что касается взаимоотношений экономики и психологии.
Если рассматривать категорию истинности в трех ипостасях: как соответствие критериям подтверждаемости, непротиворечивости, эффективности, то можно заметить сле-
Экономический вестник Ростовского государственного университета ^ 2006 Том 4 № 2
Экономический вестник Ростовского государственного университета ^ 2006 Том 4 № 2
дующее. В области экономических феноменов Д. Канеман и А. Тверски разрушили бастионы непротиворечивости и навели, посредством теории перспектив, мостик эффективности в направлении психологии. Можно заметить, что «точка отсчета» располагается в пространстве «психологии взрослых», которые действуют в четко определенной области рациональных решений, из которой ранее экономисты старались не выходить. Однако практика все настойчивее подталкивала исследователей к границам этой области, пока, наконец, не стали явственно различимы те самые «фреймы рациональности»5, о которых идет речь в нобелевской лекции.
Возникает вполне ожидаемый вопрос: а что же скрывается за этими границами-фреймами?
Можно ответить, что за этими границами открывается множество миров, причем, один из них освоен достаточно основательно российскими психологами. Это - мир детства.
Развивая идеи Д.Б. Эльконина, в современной интерпретации теории соглашений можно утверждать, что система «субъект - общественный субъект»6 является, по существу, системой «субъект - объект институционального соглашения».
Необходимость и смысловое содержание изучения поведенческих норм, точнее -артикуляция этого «скрытого» знания, так как передача поведенческих навыков имеет место в любом случае, раскрывается в тезисах Г.П. Щедровицкого.
«...В "простом" акте коммуникации нет и не может быть "смысла" как такового, то теперь, рассматривая этот акт в кооперативной связи с более "высокими" исследовательскими позициями, мы можем сказать, что "смысл" там появляется, но не как таковой, а в форме особого представления, в форме знания о смысле, которое выступает в качестве средства, организующего процессы понимания. Теперь участники акта коммуникации могут понимать не только ситуацию и текст, но также "смысл ситуации" и "смысл текста", поскольку они знают об их существовании и знают, что "смысл" -это общая соотнесенностъ и связь всех относящихся к ситуации явлений. Позиции, объединяемые актом коммуникации, перестают быть "простыми" и непосредственными и превращаются в сложные, объединяющие в себе, по сути дела, ряд разных позиций» [14, с. 33].
Автор данного тезиса еще не имел представления об институциональной теории соглашений, да и социальная педагогика в то время еще только зарождалась. Но сегодня можно сказать, что «знания о смысле» сохранены в виде норм того или иного соглашения. Соглашение, по смыслу, в терминологии методологического кружка, является схемой, которая организует деятельность, а это, фактически, - воплощение принципа Выготского.
Таким образом, в теории соглашений получены схемы координации субъектов (взрослых индивидов), но представления о качестве знаний, умений, навыков, необходимых для «вхождения» в то или иное соглашение, пока еще недостаточно четкие, методики передачи этих знаний еще не разработаны. В концепции зон ближайшего развития, в возрастной педагогике данные вопросы решены в большей степени. Но до недавнего времени «мир взрослых» рассматривался как единый, с устоявшейся сис-
5 Еще не все русскоязычные экономисты воспринимают термин «фреймы», поэтому в нашем рассуждении мы будем считать «границы» и «фреймы» синонимами, хотя, безусловно, психологи назовут ряд концептуальных различий.
6 «Это происходит потому, что для любого человека другой выступает в роли носителя определенных видов деятельности, общественной по своей природе. Субъект осуществляет в деятельности определенные задачи, вступает при этом в разнообразные отношения с другими людьми и сам подчиняется определенным нормам. Эти задачи, мотивы и нормы отношений, существующие в деятельности окружающих людей, субъект усваивает через воспроизведение или моделирование их в собственной деятельности. В процессе усвоения норм нового для себя соглашения человек сталкивается с необходимостью овладения новыми (и потому - более сложными вначале) предметными действиями» [15].
темой ценностей и ожиданий. Выясняется же, что в условиях постиндустриального общества, в условиях переходной экономики, цельность этого мира теряется, и проблемы идентификации и самоидентификации встают уже и для взрослых. Кроме того, возникает вопрос, к жизни в каком из соглашений следует готовить подрастающее поколение?
Обучающийся субъект 6 институциональном пространстве
Как можно заметить, логика и смысл экономико-психологических представлений, развиваемых в статье Д. Канемана, приводит нас в область институциональных теорий. Соответственно, далее мы будем исследовать институциональное пространство, в котором позиционирует себя воспринимающий субъект.
Основываясь на рассуждениях, сделанных в предшествующих работах автора7 и в предыдущем разделе, констатируем, что наша задача соотносится как частное с общим с известной проблемой определения существа процессов формирования и изменения представлений, норм и правил поведения, которая выражена в вопросах {в.: 1-4}. Можно заметить, что становление динамической теории формирования ценностей и представлений началось с формализации концепции дискретного блага.
Известны несколько вариантов классификации благ. Еще Аристотель предполагал, что благо бывает душевное, телесное и стороннее. Многоуровневую иерархию потребностей и связанную с ней иерархию благ описывал в своих работах американский психолог А. Маслоу. М. Шелер по основным ценностным качествам разделял блага на четыре вида - приятное, полезное, благородное и святое. Кроме того, деление благ на четыре уровня соотносится с четырьмя идеальными типами поведения в классификации М. Вебера.
По всей видимости, именно при переходе от одного типа благ к другому наблюдаются квантовые эффекты в поведении индивидов, не объясняемые классической теорией.
Далее, можно заключить, что названные выше типы благ следует рассматривать как параметры порядка при переходе от одного типа координации к другому. Причем качество и интенсивность координации различны на разных уровнях. При этом параметрами координации, очевидно, являются характеристики различных типов соглашений.
Для последующих рассуждений используются приводимые ниже предположения (предположения о порядке и координации):
1. Блага соответствующего уровня должны быть соотнесены с тем количеством времени, физических, эмоциональных и интеллектуальных усилий, которое необходимо для их получения и потребления8.
2. Существует зависимость между способностями принимать разумные решения и объемом доступной индивиду информации. Решения выражаются в поведении, которое, в свою очередь, разделено на типы: целерациональное, целостнорациональное, традиционное, аффективное. На рис. 1 типы поведения расположены от аффективного к целерациональному (при движении снизу вверх) и определяются уровнями благ, на достижение которых данное поведение направлено.
3. Поведение индивида обусловлено его интеллектуальными способностями (умением оперировать приемами формальной и другими типами логики), а также правилами и нормами, существующими в обществе, его собственными убеждениями и представлениями, традициями и привычками, эмоциями, психологическими доминантами и инстинктами.
7 Обобщение результатов исследования см. в работе [11].
8 Для обозначения таких усилий совсем недавно в экономической теории появилось понятие «энергоинформация». Однако есть и более традиционное, которое годится для многих случаев, - «деньги».
Экономический вестник Ростовского государственного университета ^ 2006 Том 4 № 2
Экономический вестник Ростовского государственного университета ^ 2006 Том 4 № 2
Некоторым родом обобщения на данном этапе предлагается рассматривать схему, изображенную на рис. 1. Далее деятельность субъекта, направленная на достижение определенной цели, рассматривается в ее когнитивистском аспекте9. Все предполагаемые действия субъекта разделены на этапы, которые, в свою очередь, могут быть сформированы в три группы. На рис. 2 этапы пронумерованы и обозначены цифрами, помещенными в кружки.
Мир идей
Рис. 2. Иллюстрация спирального процесса формирования и изменения представлений, убеждений, норм и правил поведения при взаимодействии с институциональными структурами (НЮЭ)
Первая группа действий: принятие решений (этапы 1, 2) рассматривается как «акты сознания».
Вторая группа: действия в материальной сфере, физические акты, которые должны привести к получению субъектом блага или антиблага (этап 3).
9 Здесь, пожалуй, были бы полезны некоторые методологические разъяснения в рамках организационно-деятельностной парадигмы, но в целях экономии пространства и сохранения концептуальности изложения мы их опускаем, отсылая заинтересованного читателя к материалам Московского методологического кружка: www.circLe.ru.
Третья группа: оценка усилий, затраченных на получение и потребление блага (этап 4), оценка полезности полученного блага (этап 5), психофизические реакции (организма), результатом которых является формирование и развитие предпочтений, убеждений (а также фобий, доминант и т.п.). Ниже подробнее обсуждаются особенности каждого из названных этапов.
Прежде, однако, отметим, что мы рассматриваем «обремененного потребностями» индивида. То есть, в соответствии с определением потребности, в онто- и филогенезе субъекта закреплены определенные способы удовлетворения базовых нужд путем совершения действий, направленных на получение соответствующих благ. Таким образом, уже в самом понятии «потребность» присутствует идея блага. Потребности, в продолжение нашей классификации, разделены на уровни, каждому из которых соответствует определенный уровень благ: выживание, блага низшего, среднего и высшего уровней (Б, ЬЮ, МШ, НШ). Названным уровням соответствует определенное количество усилий-энергии-энергоинформации, необходимых для получения блага и удовлетворения соответствующей потребности. На рис. 2 эти уровни обозначены круговыми областями различных радиусов.
Решения не могут быть навязаны индивиду извне, даже если они «рациональны». Предмет сам по себе не может служить мотивом. Последнее утверждение напрямую получено из работ Л. Выготского, А. Леонтьева и других известных психологов. «До своего первого удовлетворения потребность "не знает" своего предмета, он еще должен быть обнаружен. Только в результате такого обнаружения потребность приобретает свою предметность, а воспринимаемый (представляемый, мыслимый) предмет -свою побудительную и направляющую деятельность функции, т.е. становится мотивом» [5, с. 205]10.
Итак, отсчет этапов начинается с актуализации потребности, которая не существует без определенного блага (идеи блага), представленного в форме до времени скрытого предмета.
© - на первом этапе в сознании индивида как результат восприятия формируется образ предмета на основе существующих в нем представлений и доминант. «Сущность, "логика предмета" становятся достоянием человека» в процессе распредмечивания - характеристика процесса, предложенная К. Марксом11. Однако вульгарные толкователи марксизма, лишая человека права быть индивидуалистом («мнимая коллективность»), упускали из вида психологический момент, и логическая цепочка разрывалась. Возвращаясь к предыдущим рассуждениям, заметим, что образ предмета фрей-мирован, его мысленное восприятие человеком испытывает влияние как его психических форм (представлений, убеждений), так и общественных форм (ценностей и представлений).
© - на втором этапе начинается процесс персонификации вещи, овеществление образа предмета, его «наименование», о котором говорилось выше. В терминах теории рационального выбора можно сказать, что происходит формирование целевой функции; или выбор объекта в формате определенного соглашения - в терминах институциональной теории. Этот этап отсутствовал в марксистской политэкономии. Фактически, овеществление у толкователей К. Маркса считалось процессом превращения предметов в вещи. Об ограниченности такого представления Р. Нуреев писал в 1985 г.: «.связь между по-
10 Напомним также, что К. Менгер выделял четыре условия превращения вещи в благо: 1) существование потребности; 2) существование полезных свойств; 3) осознание человеком полезных свойств; 4) возможность распоряжаться (присваивать) вещью.
11 «В процессе распредмечивания свойства, сущность, логика предмета становятся достоянием человека, его способностей, благодаря чему последние развиваются и наполняются предметным содержанием. Человек распредмечивает формы культуры, природные явления, тем самым, включая их в свой общественный мир (курсив мой. - С.П.)» (см. ст. «Распредмечивание» в Философском словаре (М., 1983)). Здесь мир индивидуальный становится по понятным для середины 1980-х причинам общественным, что в дальнейшем приводит к смещению понятий и путанице.
Экономический вестник Ростовского государственного университета ^ 2006 Том 4 № 2
Экономический вестник Ростовского государственного университета ^ 2006 Том 4 № 2
нятиями "форма стоимости" и "товарный фетишизм" могла бы быть представлена в современной учебной литературе непосредственно, а не только через закон стоимости и функции денег» [8, с. 20]. Этот существенный момент не учитывала и классическая экономическая теория. Она не интересовалась внутренней стороной формирования предпочтений; сформулированная для нее задача - прежде всего хозяйственная координация уже заданных предпочтений. Однако для целей нашего исследования важно изучение именно формирования предпочтений, развития восприятия ценностных качеств и возможностей их использования при разработке учебных методик.
® - на третьем этапе субъект производит действия с целью получения и потребления благ. Причем получение и потребление мы рассматриваем в единстве. Это уже физические акты, в отличие от «актов сознания» на предыдущем этапе. Процесс овеществления продолжается, при этом процесс труда принимает социальную форму. На данном этапе «человеческие предметы», взаимодействуя с формами культуры, символами и другими институтами, становятся предметами «общественными». «Отношения между людьми принимают форму отношений между вещами», что часто находит выражение в таком явлении, как «фетишизм предметных форм», достаточно подробно изученном в марксистской политэкономии [8, с. 18-23]. В трудах классиков марксизма мы находим указание на то, что в подобных случаях речь идет о внутренней форме овеществления, которая, в отличие от внешней формы, нематериальна. Однако философское осмысление достижений науки XX в., в первую очередь - идеи материальности энергии и пространства-времени, заставляет рассматривать овеществление как единый процесс.
© - на четвертом этапе субъект оценивает степень усилий-энергии-энергоинформа-ции, затраченных на получение и потребление блага. В реальных процессах производства -обмена - потребления провести границу между этапами 3 и 4 непросто. Однако здесь следует вспомнить о двойственности труда, а также о том, что «.опредмечивание - это материализация целесообразной деятельности человека (человечества) в процессе труда, в процессе, совершающемся между человеком (обществом) и природой. Овеществление -это процесс превращения предметов в вещи, господствующие над людьми, это процесс, в котором проявляется господство продуктов труда как над отдельными товаропроизводителями, так и над обществом товаропроизводителей в целом. Таким образом, опредмечивание и овеществление лежат в разных плоскостях, отражают разные стороны процесса производства. Опредмечивание - это проявление деятельной сущности человека, это всеобщее свойство человеческой деятельности, присущее производительной силе труда, процессу труда как таковому на любой ступени его развития. Овеществление - это характеристика социальной стороны процесса производства и притом на вполне определенной ступени развития, а именно в условиях товарного хозяйства, это характеристика специфической формы товарных производственных отношений» [8, с. 20-21].
Как следует из процитированного выше определения овеществления, вещь не может быть оценена индивидуумом до тех пор, пока она не обретет форму предмета или же, используя современную терминологию, пока она не станет объектом соглашения. И в этом случае на форму и содержание предмета не могут не оказывать влияния фреймы соответствующего соглашения.
Следовательно, завершением этапа 3 можно считать завершение процесса развеще-ствления блага, а началом этапа 4 - начало процесса опредмечивания человеческих способностей.
Но здесь возникает вполне очевидный вопрос: в какой же форме пребывает объект нашего исследования при переходе от этапа 3 к этапу 4?
На наш взгляд, здесь будет вполне уместна аналогия с проблемой эфира в физике12. Роль промежуточной субстанции в нашем случае играет энергоинформация - экви-
12 Отказавшись от идеи эфира в начале XX в., современная физика вновь ощутила в ней насущную потребность. К тому же накопился достаточный объем эмпирических свидетельств, позволяющих считать достоверной гипотезу существования некоей субстанции, позволяющей передавать информацию от одного физического объекта к другому быстрее скорости света.
валент усилий, затрачиваемых человеком на поиски информации, оценку полезности и потребление блага. В простейшем случае - это денежный эквивалент. Энергоинформация определяет стоимость блага в процессе его производства (получения) и ценность блага - в процессе потребления (обмена).
Вернувшись к давней проблеме соотношения стоимости и ценности блага (в одной из формулировок - к проблеме товарного фетишизма), мы можем трактовать ее как различия в соотношении оценок величины энергоинформации на этапе 3 и на этапе 4. Дело в том, что на этапе 4 индивид оценивает собственные усилия, а на этапе 3, когда процессы труда еще имеют социальную форму, проявляют себя синергетические эффекты, и, таким образом, величина индивидуальных усилий и общий объем энергоинформационных затрат могут не совпадать.
© - на пятом этапе индивид оценивает предельную полезность предмета (объекта соглашения), исходя из объема энергоинформации, который он получает дополнительно в результате потребления соответствующего блага или теряет, если это - антиблаго. На данном этапе происходит распредмечивание блага. В результате этого процесса развиваются способности человека, формируются и развиваются его внутренние представления и убеждения, субъективные потребности.
5а - если полезность предмета оказывается отрицательной - субъект не получил то, на что рассчитывал, или был наказан (наказание рассматривается как «антиблаго»), -то представление (личная норма), которое лежало в основе актуализации потребности и принятия решения, ослабевает13 или даже дезактивируется и переходит на уровень подсознания.
5б - если полезность оказывается положительной, то представление (личная норма) закрепляется в активной структуре представлений субъекта (психологической матрице). Представление (личная норма, правило) фиксируется в активной матрице субъекта на длительный срок, если им накапливается положительный опыт получения благ (the man is becoming aware - по Бюдженталю).
Если развитие идет по пути 5а, спираль скручивается, количество объектов соглашений на высоких энергоинформационных уровнях уменьшается, институциональное поле сужается. В экономике в целом сокращается прежде всего количество объектов гражданского и рыночного соглашений. Это выражается, помимо прочего, в том, что возрастает доля теневого сектора экономики. Как показывают наблюдения, уменьшение количества легальных институтов, обеспечивающих доступ к благам высоких порядков, приводит к сокращению плотности распределения личных представлений на этих же уровнях. Социологические опросы в этом случае показывают снижение обобщенного показателя доверия в обществе, в том числе - доверия к правительству и к легальным нормам. В свою очередь, это приводит к снижению количества легальных трансакций, а затем и к снижению их общего количества.
В свое время молодое советское государство, натолкнувшись на инерционность убеждений основной части российского населения (крестьянской массы), было вынуждено прибегнуть к политическим репрессиям. Современное российское государство перед лицом похожих проблем пытается использовать репрессии экономические (иначе нельзя расценить принудительную приватизацию и выборочную лицеприятную либерализацию в 1990-х). Однако и в той, и в нынешней ситуации проблема не исчезла, а стала еще более серьезной. Государство в этом случае попадает в так называемую «ловушку развития».
Фактически, происходит сжимание спирали институционального развития: смещение индивидуальных представлений происходит по вектору 5а. Выходя на уровень домохозяйства, а затем - на уровень локального сообщества, на социальный уровень, это явление становится заметным для макроэкономического наблюдения. В известных тео-
13 Описывая процесс формально, считаем, что вероятность того, что представление индивида о состоянии дел в окружающем мире действительно совпадает с реальным положением вещей, уменьшается.
Экономический вестник Ростовского государственного университета ^ 2006 Том 4 № 2
Экономический вестник Ростовского государственного университета ^ 2006 Том 4 № 2
риях эти феномены именуются как «порочный круг развития», «институциональные ловушки» и т.п.
Стремясь к созданию прогрессивных форм общественных отношений, общественные лидеры с большей вероятностью достигают успеха, когда применяют методы социально-генетических методов развития. Собственно, подобные методы оказываются единственно эффективными в долгосрочном периоде. В этой связи можно отметить различие, существующее, например, между Россией и США, которое заключается в том, что на Американском континенте радикальные методы преобразований, противоречащие имеющимся институтам, с большей долей вероятности окажутся неэффективными в краткосрочном периоде, а в России существует вероятность того, что радикальные социально-экономические меры могут оказаться действенными в краткосрочном периоде, даже если они противоречат доминирующему укладу жизни, но соответствуют по своим формам рутинам бюрократической машины управления (но в этом случае большая часть трансакций локализуется в пространстве одного из соглашений, а в других «мирах» формируются компенсаторные механизмы, нейтрализующие воздействие новации).
Спираль раскручивается, если развитие представлений и убеждений идет по пути 5б. Это означает, что личные убеждения и представления укрепляются и с большей вероятностью становятся общественными формами. Причем это процесс самоподдержива-ющийся. Укрепление общественных институтов открывает доступ к большему количеству благ высших порядков. Положительные результаты трансакций, выражающиеся в получении большего количества благ, формируют и укрепляют соответствующие личные представления и убеждения, а возрастающий уровень доверия в обществе увеличивает вероятность проявления положительных синергетических эффектов.
Отметим также следующие полезные для целей нашего анализа свойства элементов схемы HIDS {c.: i-iii}:
i. Движение от одной группы элементов к другой в формате HIDS осуществляется только по ходу часовой стрелки. Таким образом, например, представления индивида (психические формы) не могут сформироваться под влиянием права силы, неформальных или формальных социальных правил и даже логики (общественных форм). Однако представления могут появиться как результат опыта под воздействием стимулов в виде возможности получить соответствующие блага (или антиблага), а также могут быть унаследованы от родителей или общества (как результат воспитания и/ или обучения).
Следовательно, при формировании нового знания (укореняющегося затем в институтах) действует механизм координации ex post, так как соответствующие качества человеческого капитала еще не сформированы.
Один из аспектов этого свойства известен в институциональной теории в следующей формулировке: любой институт можно рассматривать и как средство, и как следствие формирования ожиданий и представлений; формируя ожидания и представления, институт обретает устойчивость.
ii. При переходе от одного этапа к другому в процессе формирования психических и общественных форм могут последовательно взаимодействовать элементы только двух соседних групп. Так, например, наличие какого-либо из возможных благ (наличие информации о возможности получения блага) не может само по себе вызвать появление действенных общественных институтов, минуя фазу формирования соответствующих индивидуальных представлений (убеждений) у конкретных субъектов и, затем, у групп людей.
Следовательно, только в сообществах с установившимися институтами может осуществляться координация действий субъектов на основе общих ожиданий и убеждений (механизм координации ex ante).
Возвращаясь к особенностям характеристик каждого рассмотренного выше этапа схемы HIDS, следует назвать и определенные жертвы, принесенные во имя ее формализации. Так, пришлось ограничить понятие психического образа и рассматривать его как
специфический вид модели в широком смысле слова, широкий спектр человеческих потребностей сведен в целях формализации к трем основным уровням (низшего, среднего и высшего порядка) с добавлением потребности выживания, которая объясняет активность биоида и, фактически, ассоциируется с нуждой. Однако в качестве выигрыша получена классификация, объединяющая потребности, блага, фреймы, типы мотивации и виды принуждения.
Схема HIDS позволяет понять феноменологические аспекты цикла «обучения по спирали». С ее же помощью можно получить так называемую феноменологическую спираль обучения: [Нужда] ^ (1) [Мотив] ^ [Потребность] ^ (2) [Образ предмета] ^ [Вещь] ^ (3) [Идея блага] ^ [Энергоинформация] ^ (4) [Предмет] ^ (5) [Новый мотив (5б - усиление; 5а - ослабление)] ^ [Новая потребность (5б - усиление; 5а - ослабление)] ^...14
В логике построения феноменологической схемы отображения процессов развития психических и общественных форм можно обнаружить все элементы гегелевской триады. Таким образом, процесс формирования и развития представлений (убеждений) индивида содержит в себе признаки рационального. То есть для его формального описания могут быть использованы, например, Байесовы алгоритмы, а собственно изображенная на рис. 2 схема иллюстрирует предположение о том, что развитие индивидуальных представлений, социальных представлений о вещах реального мира, других институциональных форм происходит по спирали. Таким образом, для полученной схемы можно использовать наименование «Схема спирального развития институциональных форм» или HIDS - Helical Institutional Development Scheme.
Схема HIDS в настоящем рассмотрении структурирована следующим образом. Выделены три группы элементов, а также области индивидуального и социального, мир предметов и мир вещей (в платоновском толковании - «идея и материя»). Потребности человека и блага, потребление которых эти потребности удовлетворяет, объединены в I группу элементов. Типологические характеристики человека составляют II группу элементов. В их числе представлены:
биоид - человек, который совершает поступки под влиянием инстинктов, эмоций и доминант низшего уровня, решения принимает практически не задумываясь (характерно аффективное поведение);
исполнитель, делатель - человек, деятельность которого подчинена рутинам, привычкам, обусловлена экономически и технологически (соответствует характеристикам модели OSAM Линденберга15);
социальный человек - ему присущ целостнорациональный тип поведения, он стремится завоевать уважение и определенный социальный статус в обществе (модель SRSM или RREEMM16);
человек интеллектуальный по своим характеристикам соответствует описанию модели REMM17.
Институты составляют III группу элементов - формы общественной жизни, которые облегчают людям взаимодействия друг с другом, поиск и передачу информации, и, в то же время, это - правила игры в обществе, которые ограничивают деятельность людей так, чтобы они не причиняли значительного ущерба друг другу; как показано на схеме, каждому уровню благ соответствуют определенные институты, т.е. деятельность людей, направленная на получение определенных видов благ (виды деятельности), регулируется соответствующими институтами; институты называют сильными, если они жестко ограничивают деятельность людей, и слабыми - в противном случае;
14 В скобках обозначены номера этапов, отмеченные ранее на рис. 2.
15 Модель OSAM (Opinioneted, Sensitive, Acting Man) представлена в [18].
16 Модель SRSM (Socialized, Role-Playing, Sanctioned Man); RREEMM (Restricted, Resorceful, Evaluating, Expecting, Maximizing Man) - версия У. Меклинга (цит. по: [1, с. 56]).
17 REMM = Resorceful, Evaluating, Maximizing Man.
Экономический вестник Ростовского государственного университета ^ 2006 Том 4 № 2
Экономический вестник Ростовского государственного университета ^ 2006 Том 4 № 2
как правило, сильный институт зафиксирован как в писаном праве (в законах), так и неформально; институты не только создают ограничения в деятельности человека, но и стимулируют те или иные виды деятельности, создавая условия для производства благ определенного уровня.
Виды принуждения, которые также показаны на схеме, не являются отдельно группой элементов, а определяют тот способ, с помощью которого институты формируют виды деятельности граждан. Это же замечание относится и к типам мотивации (по А. Эт-циони).
На схеме показаны область индивидуального, в этой области происходит мысле-деятельность отдельно взятого человека, и область социального, здесь расположены факторы, определяющие поведение человека в обществе.
Группы элементов на схеме разделены каждая на четыре уровня. Эти уровни можно также соотнести с веберовскими «идеальными типами поведения», их перечисление следует начать от наружного уровня к внутреннему.
Кстати, на графике, отображающем зависимость между когнитивными способностями и объемом информации, эти типы поведения именно так и расположены: при движении к началу координат 1 ^ 4 (1 - целерациональное поведение; 2 - целостнорациональное; 3 - традиционное; 4 - аффективное). Правда, в схеме ИШЗ роль аргумента функции выполняет энергоинформация, которая сама является функцией информации. Предполагается, что это монотонно возрастающая, непрерывная функция. Предполагается также, что объекты, перечисленные выше как элементы групп 1-111, могут рассматриваться как значения соответствующих функций в полярной системе координат:
01п = 01п (а, Ет^,
где п - номер группы;
1 - номер элемента группы; а - угол в полярной системе координат;
ЕМ - энергоинформация (см. таблицу).
Координаты элементов НЮБ
Характеристика элементов Значения величин
а Еігї
Группа I (п = 1) Экономические блага Выживание 0 + 2як (к = 1,2, 3,...) ]0; ЕіпГО[
LLG 0 + 2як ]ЕіпГО; ЕіпГІ[
MLG 0 + 2як ]ЕіпИ; Еігї2[
HLG 0 + 2як ]ЕІП2; <»[
Группа II (п = 2) Характеристики модели человека Биоид 2/3 л + 2 як ]0; ЕіпЮ[
SRSM, OSAM 2/3 л + 2 як ]ЕіпЮ; ЕіпГІ[
RREEMM 2/3я + 2 як ]ЕіпИ; Еігї2[
REMM 2/3я + 2 як ]Еігї2; <»[
Группа III (п = 3) Институты Право силы 4/3я + 2 як ]0; ЕіпГО[
Институты I 4/3я + 2 як ]ЕіпГО; ЕіпГІ[
Институты II 4/3я + 2 як ]ЕіпИ; Еігї2[
Институты III 4/3я + 2 як ]Еіп2; ®[
Далее, очевидно, следуют предположения о том, что функции Oin не являются непрерывными относительно аргумента а, но они непрерывны относительно аргумента Einf. Если принять, что уровни благ определены величиной энергоинформации (гипотеза II-1), то получаем следующие характеристики элементов групп I—III.
Координаты а и Einf, указанные в таблице, определены достаточно условно и означают положение центральной области множества, объединяющего соответствующую группу объектов. Далее, можно установить, что множество функций Qi1 интерпретируется как доступные блага (материальные и духовные богатства общества).
Множество функций Qi2 интерпретируется как человеческий капитал, а множество функций {Qi2 и Qi3} - как социальный капитал. Для обозначения понятия «синергия»18, которое использовали в своих работах А. Маслоу и Р. Бенедикт, И. Пригожин, И. Стен-герс, подойдет множество функций {Qi1 и Qi3}. Очевидно, это - более расширенное толкование данного понятия, чем традиционное (так, словарь Дж. Блэка определяет synergy лишь как «выгоду от объединения различных видов бизнеса»). Но в трактовке предлагаемой модели синергетическая связь наблюдается в случае совпадения направлений развития полярных векторов психических и общественных форм (от центра полярной системы координат), обеспечивающих ингрессию - «вхождение» одной формы в другую, обеспечивающее, в свою очередь, прогрессивное развитие системы (А. Богданов называет это «методом», хотя, в то же время, ведет речь и о процессе, и о некоей связующей субстанции). Наиболее удачный, на наш взгляд, пример ингрессии А. Богданов приводит, говоря об «обогащении двух психик новыми ассоциациями» в процессе общения двух личностей [2, с. 97-101].
Современная теория позволяет как расширить данные понятия, таким образом, что они могут быть применены к макрообъектам хозяйства, так и углубить их до уровня взаимодействия индивидуальных психических комплексов и институциональных матриц19.
Отметим, что действительно наблюдается определенная взаимосвязь между объектами одного уровня различных групп, отмеченная в свойствах {c.: i-iv}. Так, общество (и закон) может оправдать применение права силы только в том случае, если человек использовал его в борьбе за свою жизнь (например, в случае необходимой самообороны). Но, если человек применит силу для того, чтобы, например, пробраться без очереди к прилавку магазина (чтобы удовлетворить потребность тоже физиологическую, но более высокого уровня), этот поступок будет осужден общественным мнением. Добиться уважения, признания в обществе, получить определенный статус (особенно профессиональный) может только тот человек, который следует требованиям институтов (соблюдает как неформальные, так и формальные социальные правила). А это уже уровень более высокого порядка в группе II. И, конечно, достичь высших степеней саморазвития и самореализации можно, только подчинив всю свою жизнь задаче достижения поставленной цели (стратегическому плану).
Особого комментария заслуживает прорыв из «мира идей» в область, граничащую с «миром вещей» и «миром предметов» (см. рис. 2). Это выглядит не совсем логично, особенно, когда речь заходит о потреблении «высших духовных благ». Однако если обратиться к традиционным этическим учениям, например к одной из форм религии, то никакого противоречия мы здесь не увидим. Так, христианство высшей целью провозглашает создание «Царства Божьего на земле», преодолению физической природы челове-
18 Синергия - «социально-институциональные условия, которые обеспечивают слияние эгоизма и альтруизма, организуя ситуацию так, что когда я стремлюсь удовлетворить “эгоистические" потребности, то автоматически помогаю другим, а когда стараюсь быть альтруистичным, то автоматически получаю вознаграждение и удовлетворяю также себя; иными словами, дихотомия, или полярная противоположность, эгоизма и альтруизма преодолевается, и осуществляется выход за ее пределы» (Р. Бенедикт, цит. по: [б, с. 140]).
19 Современная экономическая теория добралась уже и до психического уровня, о чем свидетельствует появление весьма интересных результатов исследований в области «нейроэкономики» (см., например [1б]).
Экономический вестник Ростовского государственного университета ^ 2006 Том 4 № 2
Экономический вестник Ростовского государственного университета ^ 2006 Том 4 № 2
ка ради приближения к высшему сознанию учит хатха-йога и т.д. А светская мораль высоко оценит духовные достижения человека, только если они будут полезны всему обществу. И, напротив, если человек будет искать духовных наслаждений вне социальных норм и правил, вне морали и даже если он не будет при этом приносить вред другим людям (употребляя наркотики, например), то это нельзя назвать благом ни для общества, ни для человека.
Данная схема позволяет объяснить причины проблем, возникающих при попытках трансплантации институтов. Новые институты появляются в сегменте «Институты» как формальные писаные правила. Они не задействованы на этапе 1 в актуализации потребностей членов домохозяйства (по крайней мере до тех пор, пока в результате их возникновения в экономике не появятся такие новые блага, которые иначе появиться не могут). Новые институты должны быть приняты во внимание субъектом на этапе 2 в процессе принятия решения. Однако трансакции, которые предпримет субъект для достижения своей цели, могут протекать помимо канала «формальные институты» и по другим каналам, что, в свою очередь, определит характер действий субъекта. И если на этапе 3 субъект получит положительно оцениваемое им (на этапе 4) благо, то прежнее правило поведения только укрепится в структуре его личных правил. И только в том случае, когда субъект какое-то время будет получать «антиблаго» в результате следования старым правилам, эти правила дезактивируются, и, соответственно, повысится привлекательность нового канала для трансакций.
Таким образом, производство «антиблаг» снижает альтернативную стоимость новых институтов. Но производство «антиблаг» требует определенных затрат, что обусловливает издержки, необходимые для согласования формальных и неформальных институтов.
В итоге можно выделить два фактора, которые определяют эффективность импорта (легализации) институтов. Первый - обеспечение предложения благ, которые не могут быть получены иначе, кроме как путем трансакций через канал «новые формальные институты». Второй - производство «антиблаг», о чем уже говорилось выше. Наличие этих факторов является необходимым условием легализации и успешного импорта институтов.
Таким образом, получен один из вариантов ответов на вопросы 2 и 4 из множества {в.: 1-4}. Заметим, что рассуждение с использованием схемы HIDS проходит в русле тезиса о формировании общепризнанных ценностей как первопричины установления социального порядка (концепция координации ex post). Но есть и другой тезис, рассматривающий такой первопричиной разделяемые всеми ожидания и убеждения (концепция координации ex ante). Однако использование схемы делает концепцию координации ex post при ответе на вопрос {в.: 3} более убедительной: эффективность «антиблаг» проверяется обычно только при их применении. Угрозы, как правило, не действуют там, где ощущается недостаток сильных институтов.
В связи со сказанным полезно отметить некоторые особенности изменений, имевших место в российской экономике с начала 1990-х гг. На начальном этапе реформ обществу были предложены новые блага: возможность получать предпринимательскую прибыль, большая свобода в выборе способов ведения хозяйственной деятельности и т.д. Именно в этот период (1992-1994 гг.) наблюдатели отмечают подъем предпринимательской активности. Но через некоторое время обнаружилось, что, в силу ряда причин, трансакционные издержки канала «формальные институты» возросли, однако значительно расширился канал «неформальные институты» (в том числе в связи с отменой некоторых «карающих» статей Уголовного кодекса - легализацией предпринимательской деятельности), трансакционные издержки которого для контрагентов оказались заметно ниже. Выяснилось, например, что можно уклоняться от уплаты налогов, применять незаконные методы конкурентной борьбы и быть при этом вполне респектабельным бизнесменом и гражданином. И в результате к 1997 г. неформальная (теневая) хозяйственная деятельность оказалась сравнима по своим объемам с формальной (легальной). Вообще говоря, в успешной экономике формальные институты включают в себя большую часть неформальных. В России же они оказались во многом про-
тивопоставлены друг другу.
Данное положение, как было обнаружено в исследовании, проявляет себя в форме пороговых эффектов и в случаях выбора неэффективных рыночных стратегий экономическими агентами.
Заключение
Исследования Д. Канемана и А. Тверски заложили основы и стимулировали освоение новых «территорий» пространства «решений и суждений», которое в данной статье расширяется и рассматривается уже как институциональное пространство обучающегося индивида. Обращаясь к вопросу об изменениях структуры человеческого капитала в процессах деятельностного обучения и самообучения, исследователь сталкивается с проблемой неопределенности и вопросами этики, которые могут быть интерпретированы как дихотомия ментального и физического (Система 1 и Система 2 в работе Д. Канемана). Решение данной проблемы не может быть получено при помощи статических равновесных моделей. Необходимо динамическое представление взаимодействия в развитии психических и общественных форм. В этом случае задача соотносится как частное с общим с известной проблемой определения существа процессов формирования и изменения представлений, норм и правил поведения.
При описании институционального пространства в данной работе выделены когнитивное и онтологическое измерения. Институциональное соглашение в таком рассмотрении предстает как система координации, а блага различных уровней - как параметры порядка при переходе от одного типа координации к другому. В предлагаемой схеме спирального развития общественные формы рассматриваются как средства обучения и как факторы, влияющие на процесс принятия решений во взаимодействии с психическими формами - представлениями и убеждениями индивида. Установлено, что внешнее обучающее воздействие может осуществляться на этапе восприятия. Действие общественных ценностей, норм, представлений опосредовано фреймами на этапе формирования образа предмета. Следовательно, процесс образования психических форм будет эффективным (причем эффективность усиливается за счет проявлений синергетических эффектов), если создаваемые образы будут находить свое воплощение в общественных формах (вещах) и предметах реального мира.
ЛИТЕРАТУРА
1. Автономов B.C. Модель человека в экономической науке. СПб.: Экономическая школа, 1998.
2. Богданов А.А. Тектология: всеобщая организационная наука. М.: Финансы, 2003.
3. Выготский Л.С. Психология развития человека. М.: Смысл: Эксмо, 2004.
4. Канеман Д., Словик А., Тверски А. Принятие решений в неопределенности: правила и предубеждения: Пер. с англ. Харьков: Ин-т прикладной психологии «Гуманитарный центр», 2005.
5. Леонтьев А.Н. Деятельность, сознание, личность. М., 1975.
6. Маслоу А. Новые рубежи человеческой природы. М.: Смысл, 1999.
7. Мировая экономическая мысль. Сквозь призму веков: В 5 т. / Сопред. редколл. Г.Г. Фетисов, А.Г. Худокормов. М.: Мысль, 2005.
8. Нуреев Р.М. К вопросу о месте товарного фетишизма в теории стоимости К. Маркса // Экономические науки. 1985. № 2. C. 20.
9. Пригожин И., Стенгерс И. Порядок из хаоса: Новый диалог человека с природой: Пер. с англ. М.: Прогресс, 1986.
10. Проблемы экономической психологии: В 2 т. / Отв. ред. А.Л. Журавлев, А.Б. Купрейченко. М.: Ин-т психологии РАН, 2004. Т. 1; 2005. Т. 2.
11. Пястолов С.М. Обучающееся домохозяйство: контуры институциональной модели поведения. М.: Палеотип, 2005.
12. Саймон Г. Рациональное принятие решений в бизнес-организациях (Нобелевская лекция, 1978) // Психологический журнал. РАН. 2001. № 6.
13. Тевено Л. Множественность способов координации: равновесие и рациональность в сложном мире // Вопросы экономики. 1997. № 10. С. 69-84.
14. Щедровицкий Г.П. Смысл и значение // архив ММК: www.circle.ru/archive/GP74A. С. 33.
Экономический вестник Ростовского государственного университета ^ 2006 Том 4 № 2
Экономический вестник Ростовского государственного университета ^ 2006 Том 4 № 2
15. Эльконин Д.Б. Психология игры. 2-е изд. М.: Гуманит. изд. центр Владос, 1999.
16. Camerer C., Loewennstein G., Prelec D. Neuroeconomics: how neuroscience can inform economics (forthcoming in Journal of Economic Literature).
17. Foss N.J. Bounded rationality in the economics of organization: «Much cited and little used» // Journal of Economic Psychology. 2003. 24. Р. 245-264; www.elsevier.com/locate/joep.
18. Linndenberg S. An Assessment of the New Political Economy: Its Potential for the Social Sciences and for Sociology in Particular // Sociological Theory. Spring 1985. P. 99-113.
