CC BY
42
мифологемы «русской модели управления» в свете институциональной схемы развития
с.м. пястолов,
доктор экономических наук, профессор кафедры национальной экономики
РЭА им. Г.В. Плеханова
о.и. СУДАРЕВ,
кандидат военных наук, Московский государственный областной университет
Разговоры об «особом пути России» в известной исторической ретроспективе прослеживаются от принятия Русью наследия византийского православия1. В последнее время эти дискуссии возобновились с новой силой. Можно отметить, как одни из наиболее формализованных тезисов этих дискуссий и, отчасти поэтому, представляющие особый интерес для экономистов, тезисы о бинарной культуре (Ю.Лотман), социально-исторические наблюдения, начиная от В.Ключевского и С.Соловьева, о «привычке к расходке в народонаселении» и следующим за ней стремлением правительства «ловить и прикреплять» ставшее чересчур мобильным население. Общей для названных тезисов является идея цикличности развития, которая в еще большей степени формализовалась в работе А.Прохорова «Русская модель управления» [3].
В модели А. Прохорова «двухфазный цикл управления» рассматривается как одна из основных черт, присущих русской государственно-общинной организации, наряду с другими: кластерное устройство, отсутствие конкуренции (внутри кластера), параллельное управление, конкуренция администраторов, «заначки», правовой нигилизм.
Вообще говоря, идея авторов статьи заключается в том, что отмеченные черты не являются исключительной принадлежностью какой-либо национальной организационной модели, но обладают универсальными свойствами, которые проявляются при определенных условиях. В таком случае речь действительно может идти о мифологемах, или, в определенном смысле - идеологемах. Формат статьи не позволяет подробнее исследовать все параметры «русской модели», поэтому решено было остановиться на «двухфазном цикле управления».
А. Прохоров утверждает, что «Русская модель» функционирует в двух фазах - стабильной и нестабильной, различающихся по характеру взаимодействия субъектов и объектов управления.
1 По свидетельству историков, первыми контактами с Византией на «государственном уровне» были поездка в Константинополь великой княгини Ольги для принятия крещения (957), православная миссия, посланная ко двору князя Владимира (986), и посольство русских «в греки» (987), за которыми последовало крещение Руси в 988 г. Влияние Византии укреплялось также и церковно-административной зависимостью Русской Церкви от Царьграда (Константинополя). В 1448 году Русская Православная Церковь фактически становится автокефальной [2]. Патриарх и все Епископы отступились от православия на состоявшемся в 1493 году во Флоренции Вселенском Соборе и признали над собой главенство Папы Римского. Московская Русь отказалась подчиниться Флорентийской унии, что закрепило особый восточно-европейский характер русской культуры.
© Пястолов С.М., 2008 © Сударев О.И., 2008
Экономический вестник Ростовского государственного университета Ф 2008 Том 6 № 1
Экономический вестник Ростовского государственного университета Ф 2008 Том 6 № 1
В стабильной фазе, которая исторически наблюдается тогда, когда, как правило, отсутствует внешняя угроза, а общество еще не сформулировало для себя содержательные задачи (старые задачи, при этом, потеряли актуальность), ресурсы накапливаются и равномерно «размазываются» по кластерам, обеспечивая их элементарную выживаемость.
Нестабильность появляется тогда, когда имеется, либо прямое негативное внешнее воздействие, либо состояние дел внутри системы резко ухудшается. В этом случае (в нестабильной фазе) задача каждого кластера становится определенной и достаточно серьезной (чаще всего, речь идет о борьбе за выживание), ресурсы концентрируются на главных направлениях.
Задачей параллельного управленца (собственно для этого он и существует) является своевременный перевод системы из одной фазы в другую.
Утверждается также, что в стабильный период накапливается энергия (в том числе и в форме «заначек»), которая затем может быть направлена на выполнение прорывных решений. В этом видится преимущество русской модели управления по сравнению с «однофазной» рыночной моделью.
Приступая к анализу данной черты модели, отметим, что она в историко-архитектурном аспекте перекликается с теорией расширения и огораживания - так называют этапы развития, которые известны в истории многих городов. Такого рода пример мы находим и в истории развития Москвы (рис. 1 - 3).
Го Ы Шt осг Ш1Г етаегатр/ЭД ш бсШ (рем/
ЯнЦсфШ Ф дго|5 ю«</ПШ ^йки ОшГст.
Т?аф ^га аиф Жо^иадсппи/вф^ тап аифгаК0<зс1п т Ые Оказали т I
Рис. 1. Карта Москвы 1630 г.
На этапе расширения происходит захват новых территорий, которые после их освоения (окультуривания), становятся частью города в новых границах. При-
чем, согласно «русской модели», внутренние нормы и правила вновь присоединенных областей (кластеров) могут оставаться неизменными и даже отличными от норм и правил центра.
В плане этих своих черт «русская модель управления» может быть сопоставлена с организационными моделями адхократии2 и J - организации3. Особенности этих моделей уже были представлены читателям журнала в статье «Феномен образования в меняющемся обществе» [4]. Напомним, что в данной статье было дано определение организации как системы социальной координации, обеспечивающей условия для взаимодействия различных типов знания с целью достижения общественно значимых целей, в том числе, - создания нового знания.
Рис. 2. Карта Москвы 1794 г.
В процессах развития институциональных форм общественное знание, полученное в результате деятельности индивидов и организаций, фиксируется затем в институтах, которые рассматриваются как носители знания (по мысли Д.Норта).
Для дальнейших рассуждений полезной окажется концепция австрийской школы, которая выделяет важное синергетическое свойство институтов: способность концентрировать знаний больше, чем та их сумма, которой могли бы рас-
2 Операционная адхократия получила свое название от латинского выражения ad hoc - «к случаю». Это организационная форма, способная решать производственные задачи, в основном за счет формальных знаний работников-экспертов, обладающих собственными know-how, навыками решения часто возникающих проблем.
3 Обозначение «J - организация» расшифровывается как организация японского типа. Описанная в работах И.Нонака, Г. Такеши, М. Аоки организационная форма характеризуется своеобразным сочетанием стабильности и эффективности бюрократического управления и динамичностью командной адхократии. Свои возможности J - организация черпает из социально обусловленных рутин, командных взаимоотношений и неявного знания, воплощенного в организационной культуре.
Экономический вестник Ростовского государственного университета Ф 2008 Том 6 № 1
Экономический вестник Ростовского государственного университета Ф 2008 Том 6 № 1
полагать отдельные индивиды. Однако известно возражение на это утверждение одного из авторитетнейших представителей австрийцев, Л. фон Мизеса, который считал, что изучение коллективных форм для прогнозирования человеческих действий не принесет успеха, так как человек, на самом деле может принадлежать сразу нескольким коллективным образованиям. Следовательно, единственной методологией, пригодной для исследования экономических взаимодействий, по мнению классика австрийской школы, оказывается методологический индивидуализм.
Рис. 3. Современная карта Москвы.
В определенном смысле ответом на это возражение может служить теория соглашений (Л.Тевено, Л.Болтянски), которая предлагает рассматривать действие индивида в системе миров-соглашений с учетом вероятностей перехода из одного соглашения в другое, конфликтов, касаний и т.п. По нашему мнению, именно эта концепция подходит более адекватно, чем другие, для описания процессов «смены фаз», например, при трансформации советской командной экономики в современную российскую. В данном случае процессы распространения норм рыночного соглашения в массовом сознании российских граждан во многом аналогичны процессам расширения и огораживания. Также, как и жителям пригорода ради получения новых благ, генерируемых приближающимся мегаполисом, гражданам приходится жертвовать определенными ценностями экологического соглашения (что вполне очевидно), а также гражданского (что обнаруживается не сразу) ради новых ценностей рыночного соглашения.
Возвращаясь к концепции трансформации К. Поланьи4, обратим внимание на то, что в момент «смены фаз» перед регулятором (пусть это будет и «параллельный управленец»), помимо прочих, встает также задача перековки «человеческого материала», составляющего кластер. В истории можно обнаружить немало примеров совпадения частных постановок такого рода задач и применяемых методов. Молот как метафизический символ в гербах Австрии, Советской России, Китая служит именно для этих целей.
Опираясь на теории Д.Норта, П.Дэвида и используя схему спирального развития институциональных форм (HIDS: Helical Institutional Development Scheme, на рис. 4), можно представить контуры динамической институциональной модели для описания обсуждаемых циклических процессов.
Рис. 4. Схема развития институциональных форм по спирали (HIDS).
«Но ведь то самое... т.е. безжалостное расщепление социальных структур, чтобы получить в процессе их распада необходимый ему элемент - человеческий труд, в XVIII веке белые люди совершали с аналогичной целью по отношению к себе подобным» [1: гл.14].
Экономический вестник Ростовского государственного университета Ф 2008 Том 6 № 1
Экономический вестник Ростовского государственного университета Ф 2008 Том 6 № 1
Как мы уже указывали [5: 141], в рамках ШШ феноменологическая спираль обучения имеет следующий вид: [Нужда] ^ (1) [Мотив] ^ [Потребность] ^ (2) [Образ предмета] ^ [Вещь] ^ (3) [Идея блага] ^ [Энергоинформация] ^ (4) [Предмет] ^ (5) [Новый мотив (5б - усиление; 5а - ослабление)] ^ [Новая потребность (5б - усиление; 5а - ослабление)] Таким образом, спираль
развития институциональных форм сжимается ^ 5а, если полезность предмета оказывается отрицательной, - представление (личная норма), которое лежало в основе актуализации потребности и принятия решения, ослабевает или даже дезактивируется и переходит на уровень подсознания; спираль развития раскручивается ^ 5б, если полезность оказывается положительной, - представление (личная норма) закрепляется в активной структуре представлений субъекта (психологической матрице).
В исследовании экономических стратегий домохозяйств были обнаружены эффекты взаимовлияния институциональных структур общества и стратегий домохозяйств [5: с. 165-183], причем, выяснилось, что направление развития стратегий от деструктивной - к инновационной совпадает с направлением вектора развития деперсонифицированного доверия, но не совпадает с вектором развития нормы утилитаризма (при этом, данная норма выступает индикатором вероятности смены стратегии домохозяйства). А при моделировании динамики институциональных структур общества, основанного на знаниях, было обнаружено и такое парадоксальное свойство: чем выше уровень организованности общества, тем меньше его способность к изменениям, выражающаяся в способности накапливать и распространять неявное знание [4].
То есть, пока происходит «внутренняя колонизация»6, знание генерируется и накапливается. Но, по «заполнению» пространства, которое может занять знание, организационные формы должны измениться качественно или количественно.
До сих пор были известны две альтернативные организационные модели, позволяющие накапливать и распространять неявное знание, способствовать инновациям, и, следовательно, могущие считаться обучающимися организациями - это профессиональные (инновационные) сообщества операционной адхократии и организации J - типа.
Очевидно, в условиях трансформации (в частности, когда речь идет о смене форматов соглашений в ходе трансформации российской экономики и общества) построенная по принципу иерархии общественная «классическая машина» превращается в адхократию - сообщество индивидов, объединившихся для решения определенной задачи, но не связанных долгосрочными отношениями. Причем, как можно предположить, это утверждение будет справедливо и для кластеров.
Но, если паттерны экономического поведения кластеров и индивидов, их составляющих, не будут регулироваться общими нормами (идеями), далее система будет подчиняться известному закону возрастания энтропии.
С такой ситуацией мы столкнулись в середине 1990-х, и для экономического сознания россиян некоторые эксперты поставили диагноз «шизофрения»: раздвоение сознания. Действительно, с одной стороны, людей привлекает возможность получать прибыль и иметь богатый потребительский выбор, с другой стороны, они не желают расставаться с гарантиями экономической безопасности и
5 В скобках указаны номера этапов принятия решения о совершении экономического действия. Подробнее см. [5: 132-140, 177-180].
6 Наличие периода внутренней колонизации и периода расширения предполагает концепция циклического развития в историко-демографической трактовке цикла.
условиями экономического равенства, ответственность за обеспечение которых брало на себя государство.
В рамках «русской модели управления» двухфазный цикл развития присущ нашему обществу объективно, и, получается, что наличие внешней угрозы является обязательным условием прогрессивного движения. Последнее, фактически, возможно лишь в форме расширения. Это в разные исторические периоды оказывалось расширением территориальным либо идеологическим (вспомним идею «мировой революции»). В свое время страны Европы, столкнувшись с ограниченностью территориального пространства, а затем и духовного, вынуждены были всерьез заняться перековкой человеческого материала, чтобы перейти в «однофазную» форму развития. Означает ли это, что «русская модель» - лишь временный этап?
Схема спирального развития институциональных форм подсказывает аргументы в пользу положительного ответа на данный вопрос. Так, выход из «ловушек развития» типа «нестабильность» - «стабильность» (что оказывается эквивалентным «угроза» - «отсутствие угрозы») возможен путем объединения домохозяйств в стабильную общественную структуру при условии генерации объединяющих ценностей и/или ожиданий.
По существу, когда речь идет о замене концепций развития циклическими теориями, подобными использованной в «русской модели», дискуссии (по крайне мере, до недавних пор) сводятся к борьбе либерализма и консерватизма. Однако, в случае победы последнего, Россия обречена на постоянную догоняющую модернизацию. Необходим выход на новый уровень теоретического обобщения, чтобы вновь созданная модель смогла предложить решение, адекватное современным вызовам.
литература
1. Поланьи К. Великая трансформация: политические и экономические истоки нашего времени. СПб.: Алетейя, 2002.
2. Православная культура России // http://pkr.orthgymn.ru/textbook/content. Мт1
3. Прохоров А.П. Русская модель управления. М.: ЭКСМО, 2007.
4. Пястолов С.М. Феномен образования в меняющемся обществе // Экономический вестник Ростовского государственного университета. 2003. Т 1. № 1.
5. Пястолов С.М. Обучающееся домохозяйство: контуры институциональной модели поведения: монография. М.: Палеотип, 2005.
Экономический вестник Ростовского государственного университета Ф 2008 Том В № 1
