CC BY
87
6. Rudnev V.P. Slovar' kul'tury XX veka [The Dictionary of culture of the XX century]. Moscow, Agraf Publ., 1998, 384 p.
7. Jung C.G. Ioga i Zapad: sb.: per. s nem. [The Yoga and the West: collected works, translated from German], L'vov, Initsiativa Publ.; Kiev, Airland Publ., 1994, 230 p.
ЕРМАКОВА ГАЛИНА АЛЕКСЕЕВНА - доктор филологических наук, профессор кафедры культурологии и межкультурной коммуникации, Чувашский государственный университет, Россия, Чебоксары (ermakil@yandex.ru).
ERMAKOVA GALINA - Doctor of Philology, Professor, Culturology and Cross-Cultural Communication Department, Chuvash State university, Cheboksary, Russia.
УДК 81'42:398.7(=512.111)(470.4/5) ББК Ш23(2)(=635.1)*43*011.7
В.А. ИВАНОВ
ЧИСЛО, АРТИКЛЬ И ПУНКТУАЦИЯ В ТЕКСТАХ ЧУВАШСКИХ НАРОДНЫХ ПЕСЕН
Ключевые слова: бинарная структура, категория числа, координация, транскрипция, сингуляриа тантум, диалект, обожествление, транслитерация, пунктуация, алфавит, этимология, тембр, интонация, жестикуляция.
Изучение текстов чувашских народных песен Приуралья, записанных немецким чу-вашеведом Робертом Лахом при их исполнении военнопленным солдатом Первой мировой войны, позволили выявить случаи отсутствия подчинительной связи подлежащего и сказуемого, особенности сингулярности и плюральности, специфику выражения определенности и неопределенности, многофункциональность знаков препинания, явлений пунктуационной синонимии. Буквальный перевод текстов на немецкий язык, выполненный немецким чувашеведом, способствует извлечению глубинного смысла фольклора, а использование внеалфавитных знаков интенсифицирует информативность письменного текста.
V. IVANOV
CATEGORY OF NUMBER, ARTICLE, AND PUNCTUATION IN TEXTS OF CHUVASH FOLK SONGS
Key words: binary structure, category of number, coordination, transcription, singularia tantum, dialect, deification, transliteration, punctuation, alphabet, etymology, timbre, intonation, gestures.
The study of texts of Chuvash folk songs sung in the Urals recorded by Robert Lach, a German researcher of the Chuvash language, as they were sung by a World War I prisoner, revealed the cases of absence of subordination between the subject and the predicate, as well as the peculiarities of plurality and singularity, the specificity of expressing certainty and uncertainty, the multifunctionality of punctuation marks, and the phenomena of punctuation synonymity. The literal translation of the texts into German done by the German researcher, contributes to understanding the message of folklore, and the use of special non-alphabetical signs adds to the information value of the written text.
На примерах из текстов чувашских народных песен, собранных в 1917 г. немецким исследователем, членом-корреспондентом Венской академии наук Робертом Лахом (Robert Lach) рассматривается бинарная структура числа не как противопоставление единичности и множественности, а как слияние форм сингулярности и плюральности, выражение общности через единичность и наоборот; нестандартность согласования субъекта и предиката; естественность перехода от изучения категории числа к неопределенному артиклю, исходя не только из положения «der unbestimmte Artikel herleitet sich von dem Zahlwort.» (неопределенный артикль восходит к числительному), но и прежде всего из обилия «пёр» (один) в текстах песен - в анализируемых 43 куплетах 22 строки содержат данное числительное, которое не всегда выражает определенность или числовой показатель. Тему исследования актуализирует и факт исполнения народных песен участником Первой мировой войны, сверстником и земляком Константина Иванова. В Год литературы песни родины чувашского классика в исполнении
чувашским военнопленным солдатом Иваном Никифоровым представляют не только лингвистический, но и культурно-логический интерес. Приводимые строки, записанные автором в транскрипции латиницей, переведены дословно на немецкий язык [1. С. 131-144], где пунктуационные знаки сильно отличаются от оригинала. Они даются нами с указанием номера куплета и использованием букв современного чувашского алфавита.
I. Xëvelsem tuhat xërelse (22) - xëвeлсем тухат хëрелсе - die Sonne geht auf und errötet - солнце восходит и краснеет.
Данный пример привлекает внимание прежде всего нестандартным согласованием подлежащего и сказуемого: количественная характеристика предмета мысли - подлежащее во множественном числе, а сказуемое в единственном числе в чувашском языке. То, что «солнце» относится к singularia tantum, учтено при переводе на немецкий язык - die Sonne. Употребление главного небесного светила в Plural в фольклоре можно отнести к учету особенностей древне-чувашской религии, в которой солнце представляется как «дулти турä» (верховное божество), его обожествление и обращение к нему в форме множественного числа означают вежливость, что не является новизной: и в русском языке «Вы» вместо «ты», и единство «он(и)», и немецкое Sie вместо du общеизвестны. Мы сами являеются свидетелями, как наши бабушки и матери молились во имя бога солнца (турäшäн хëвелшëн). Вполне понятно также, почему в словарном тексте рядом с чувашским «xëвeл» этимологи параллельно приводят шумерское gibil (бог солнца). И древнегреческое helios в значении божества по форме и семантике близко к чувашскому «xëвeл». Известно и то, что для выражения величия в королевских и царских документах было нормой употребление «мы». Нестандартное согласование субъекта и предиката как случай стирания грамматического отношения между Plural и Singular налицо, оно соответствует особенностям спряжения глагола и исходит из совокупности его форм в пределах одной глагольной лексемы. Кроме того, в указанном примере имеет место еще одна особенность - в 3-м лице ед. ч. у глагола «тухат» (восходит) отсутствует мягкий знак. Роберт Лах данное явление называет Durativform (лат. durus - твердый) и объясняет диалектическими нюансами.
В рамках данной специфики в песнях родины Константина Иванова, героев его «Нарспи» - Сетнера, Михетера, Тäхтамана, участников свадебного обряда, можно указать на следующие примеры: §ilsem vysyl vëret- дилсем вäшäл вëрет -sausend weht der Wind - ветер веет шумно; Synkyr sivsem juxat - шäнкäр шывсем юхат - brausend fließt das Wasser - с шумом течет вода. В этих примерах субъект в чувашском языке имеет также форму Plural, a в переводе на немецкий язык функционирует Singular - der Wind (ветер), das Wasser (вода). Обожествление воды и ветра в свете вышеизложенного представляется обычным. Но особое выражение субъектно-предикатных согласований в ряде других примеров: кук-куксем авäтат (кукушки кукует) - der Kuckuck singt, хëрсем юратат (девушки любит) - die Mädchen haben uns gern, самоварсем вëрет (самовары кипит) - der Samovar kocht, чëпписем ëçет (птенцы пьет) - die Jungen trinken, дырлисем йyçë пулат (ягоды будет кислым. - дословный перевод) - Erdbeeren werden sauer -вероятно, допустимо лишь в диалектах.
II. §üle tusem §ince për cija (б) - çyлë тусем динче пëр чийа - Auf dem hohen Berg steht ein Kirschbaum - на высокой горе стоит вишня. В данном предложении чувашское për выполняет функцию неопределенного артикля - грамматического элемента в виде служебного слова для выражения неопределенности именной категории, он указывает на невыделенный предмет как представителя класса подобных предметов и рассматривается только вместе с существительным.
В текстах песен Ивана Никифорова он употреблен в предложениях, в которых просматривается его многофункциональность, что легко обнаруживается в переводах на немецкий язык и вполне согласуется с его происхождением - ein, en, än, einn. А латинский unus уже в древнеиндоевропейский период принял форму ena-er (он), dieser (этот), jener (тот). Нижеследующие примеры и их перевод на немецкий язык расширяют многообразие вариантов трансформации чувашского «пёр» (в целях удобства мы их даем вне транскрипции):
пёр лаша (1) - das kleine Pferd (лошадка), пёр рёр чия (6) - zu hundert Kirschbäumen (около 100 вишен), пёчёкрё пёр рырма (13) - der kleine Fluß (речка), анкарти пёр витёр (14) - über die Dreschtenne (через гумно), нумай пёр хулара рурерём (17) - in vielen Städten (во многих городах), вуникё пёр явнй чён тилпеке (20) - der zwölfte geflochtene Zügel (двенадцать раз плетенные вожжи), расна пёр руралса пёрле уснё (20) - wir sind einzeln geboren worden und zusammen herangewachsen (мы по одному родились и росли вместе).
В указанных и других примерах из текстов песен приуральских чувашей «пёр» в немецкоязычном трансляте по форме выражает как неопределенность - пёр чийа (6) - ein Kirschbaum - одна вишня, так и определенность -пёр рырма (13) - der kleine Fluß - речка; и иногда выполняет функцию притяжательного местоимения - пёчёкрё пёр пурам (1) - mein kleiner Kopf (моя головушка) или генерализирующую роль - пёр хулара (17) - in vielen Städten (в ряде городов). В выражении «пёр турй» (3а) - der eine Gott - один Бог - определенность и неопределенность выражены одновременно, и его значение можно понять, лишь исходя из ситуации - рулте те турй, рёрте патша, шет памё пире пёр турй - Gott in der Höhe und der Zar auf Erden, sollte er uns nichts Gutes geben, der eine Gott? (Бог наверху, царь на землях, не должен ли нам дать ничего хорошего единственный Бог?).
Многофункциональность артикля в немецком языке богато представлена в грамматике современного немецкого языка [2]. Мы ограничиваемся лишь утверждением, что в трансляте чувашских песен на немецкий язык в исследовании Роберта Лаха учтены многие особенности употребления артикля в процессе перевода с чувашского на немецкий язык.
III. Знаки препинания, принимающие активное участие в процессе извлечения глубинного смысла чувашских народных песен и претерпевающие изменения в ходе перестройки исходного чувашского текста при их транслитерации на немецкий язык, уже по генезису (punktuatio <- punktum - точка) демонстрируют, что точка в системе графических внеалфавитных знаков выполняет основную функцию членения и организации письменного текста. В рассмотренных нами куплетах в побуквенной передаче текстов, записанных с помощью чувашской графической системы с использованием латиницы, точка доминирует, однако перевод на немецкий язык допускает введение других знаков препинания, т.е. вместо точки в конце предложения поставлен, например, восклицательный знак: «Кил, хурар-и иккён кармине» (2) - Komm, lasst uns beide eine Brücke schlagen! (Давай вдвоем установим мост). А повествовательное предложение «Турй та тёнче тытман пулсан кйштарахчё пире ку рут тёнче» (3а) переводится на немецкий язык вопросительным предложением: Wenn Gott nicht die Welt beherrsche, woher sollte uns diese lichte Welt kommen? (Если бы Бог не владел миром, откуда бы явился к нам этот светлый мир?) предложение заканчивается восклицательным знаком. Подобные внешне видимые отклонения имеют неспорадический характер: в 43 куплетах 11 раз использован вместо точки вопросительный знак и 8 раз - восклицательный, например: «Шурймпур килет шуралса» (1) - Der Morgen bricht an und es wird hell (Утро наступает и становится светло), хотя здесь заманчиво передать «Шурймпур» через Morgenrot (заря), но нас в данном случае
интересует как знак препинания точка с запятой, которая встречается в трансля-те 22 (!) раза. Она, возможно, могла бы быть заменена точкой (с учетом пунктуационной функциональной синонимии), однако немецкий автор выбрал точку с запятой и совместил два знака. Что касается использования знаков препинания в целом, то при записывании на слух чувашского текста и передаче его содержания на немецком языке Роберт Лах, безусловно, учитывал ударение, громкость произношения, тембр, паузы, жестикуляцию и другие экстралингвистические факторы, оказавшие влияние на интонацию белебейского исполнителя чувашских песен Ивана Никифорова.
Знаки препинания как тонкая проблема, тесно связанная с нюансами повествования, побуждения вопроса и восклицания, как и передача песенного текста транскрипционными знаками, которыми мы не стали перегружать наше исследование, а также специфика сингулярности и плюральности, артикль как спутник (Begleiter) и заместитель (Stellvertreter) существительного рассмотрены немецким исследователем в единстве с интонационными особенностями чувашских народных песен. Генезис и концептуализация фольклора и их реализация в языковой сфере, базисные понятия при решении проблемы общего и единичного на основе общеизвестной позиции «Слова из песни не выкинешь», систематизация лингвокультурной терминологии на примере 216 народных песен в исполнении 20 представителей Урало-Поволжья подробно изложены немецким чувашеве-дом во введении своего труда объемом в 23 страницы, иллюстрированы нотами на 53 страницах, 67 страниц посвящены транскрибированию текстов песен. Целенаправленно отобранные нами примеры для решения поставленных трех задач позволили нам выявить в исследовании немецкого ученого и пансофическую истину: чувашский этнос имеет финно-угорский базис и находится на стадии тюркизации, что находит свое отражение больше в языке, чем в музыке. Объединяющую функцию народной песни Лах демонстрирует и на примере распространённых в чувашском мире слов «Шйнкйр-шйнкйр шыв юхать» (течёт вода, журчит ручей) продолжением которых следует традиционно «Чул юлать» (камень остаётся), однако у Ивана Никифорова дан вариант «Шйнкйрч чёппи шыв ёрет» (птенец скворца пьёт воду). После указанных слов у него читаем «хура пуллйн мён ёр пур» (какое дело чёрной рыбе) [1. С. 141]. А у Ивана Аликова из Курмышского уезда данное составляющее выглядит как «чекер чёппин мён ёр пур» (какое дело птенцу ласточки) [1. С. 94], в то же время Егор Яструб из Бу-гульминского уезда пел «Шыври шашкйн мён ёр пур» (какое дело норке в воде) [1. С. 105]. Следовательно, текст песни имеет и общий компонент, и локально отличительный элемент - налицо гармония общего и отличительного.
Литература
1. Lach R. Gesänge russischer Kriegsgefangener / aufgenommen von R. Lach. Wien, Leipzig: Kommissions-Verleger der Akademie der Wissenschaften in Wien, 1942. S. 94-144.
2. Duden. Grammatik der deutschen Gegenwartssprache. Л.: Учпедгиз, Ленингр. отд-ние, 1962. S. 154-163.
References
1. Lach R. Gesänge russischer Kriegsgefangener / aufgenommen von R. Lach. Wien, Leipzig: Kommissions-Verleger der Akademie der Wissenschaften in Wien, 1942. S. 94-144.
2. Duden. Grammatik der deutschen Gegenwartssprache. Leningrad, Uchpedgiz Publ., 1962, S. 154-163.
ИВАНОВ ВЛАДИМИР АЛЕКСАНДРОВИЧ - доктор педагогических наук, профессор кафедры иностранных языков, Чувашский государственный университет, Россия, Чебоксары (bella-lucia@rocketmail.com).
IVANOV VLADIMIR - Doctor of Pedagogical Sciences, Professor, Foreign Languages Department, Chuvash State University, Cheboksary, Russia.
