CC BY
283
Вестн. Моск. ун-та. Сер. 19. Лингвистика и межкультурная коммуникация. 2014. № 2
ТРАДИЦИИ В КУЛЬТУРЕ
А.В. Павловская
ЧЕЛОВЕК И ЕДА: К ИСТОРИИ ЗАРОЖДЕНИЯ
ТРАДИЦИЙ ПИТАНИЯ
В статье рассматривается древнейший период в истории человечества, когда зарождались базовые традиции культуры питания человека. На обширном археологическом, этнографическом и антропологическом материале делается попытка реконструкции исторического процесса древности, а также проводятся аналогии с современными традициями.
Ключевые слова: история, человечество, культура, питание, пища.
The article touches upon the ancient period of human history when the basic traditions of human nutrition culture were originated. An attempt to reconstruct the historical process of the antiquity is made based on the extensive archaeological, ethnographical and anthropological material. An analogy is also drawn with the modern traditions.
Key words: history, humanity, culture, nutrition, food studies.
Начало человеческой истории теряется в глубине тысячелетий. Самый длительный исторический период, традиционно называемый в отечественной науке первобытным, является и самым загадочным. Главная проблема — в источниках информации. Важнейшими для историка, пытающегося восстановить картину далекого прошлого, являются данные археологии, которая располагает обилием человеческих и животных костей, а также каменных орудий, остальные предметы, относящиеся к этому периоду, представлены крайне скудно. Антропологи по костям и камням воссоздают физический облик человека и его предков, мало интересуясь его духовным миром и образом жизни. Последнее в основном черпается из данных этнографии (или этнологии на западный манер), однако вопрос о том, насколько наблюдения за аборигенами Полинезии или пигмеями Африки отражают жизнь первобытного человека, остается открытым.
Несмотря на сложности изучения, есть несколько аспектов жизни древнего человека, которые довольно подробно изучены за последние два столетия. Классики марксизма утверждали, что человека из обезьяны сделал труд, именно поэтому в советское время
Павловская Анна Валентиновна — докт. ист. наук, проф., зав. кафедрой региональных исследований факультета иностранных языков и регионоведения МГУ имени М.В. Ломоносова; e-mail: annapavl@mail.ru
большое место уделялось изучению эволюции (кстати, удивительно неспешной на протяжении сотен тысячелетий) орудий труда. Еще одна причина пристального к ним внимания заключалась в том, что именно орудия труда — практически единственное (не считая костей), что реально, зримо и ощутимо дошло до нашего времени от тех таинственных времен. Классификация, описание, периодизация орудий, произведенных древним человеком и его предком, составляют главное занятие археологов, изучающих доисторические времена. Значительное внимание уделялось и изучению захоронений древнего человека, прежде всего в аспекте магических и религиозных верований. Описывались также жилища и одежда древних, хотя и не столько подробно, как камни и кости.
Ф. Энгельс подхватил и сделал достоянием широкой научной (и не только) общественности идеи Г. Моргана и ряда других социологов в своем знаменитом труде "Происхождение семьи, частной собственности и государства". Вслед за ним социологи, философы и этнологи последующих поколений уделяли пристальное внимание изучению общественных отношений древних людей, типам общин, в которых они жили, вопросам собственности и права, а также семейным и сексуальным отношениям в древнем коллективе. Культурологи и этнологи сосредоточились еще в XIX в. на древних верованиях, прежде всего магических ритуалах и ини-циациях, которые изучали на основании аналогичных традиций современных исследователям примитивных, как их называли, обществ аборигенов. Собственно, во всех этих построениях и реконструкциях древней жизни присутствовала изрядная доля фантазии, но именно указанные темы исторически стояли в центре внимания исследователей первобытности.
Во многом выделение этих тем как важнейших при изучении древнейшего человека справедливо. Безусловно, базовыми составляющими человеческой жизни были (и есть) поддержание жизни и продолжение рода. Большая часть духовных и общественных установлений связана для древнего периода именно с этими базовыми основами жизни. При изучении первой базовой составляющей ученые сосредоточились на процессе производства орудий труда для добычи с помощью охоты продуктов питания, т.е. на труде. Что касается второй составляющей, ученые еще с середины XIX в. занимались вопросами половых и семейных отношений в древнем обществе. Эти две составляющие — труд и семья — стали основой для всех прочих построений: с ними связывают изменения в общественных отношениях, появление верований, магические ритуалы, да и эволюцию самого человека.
Вместе с тем исследователи глубокой древности практически полностью игнорируют важнейший вопрос, касающийся системы
питания. Вскользь перечисляются животные, кости которых находят в тех или иных поселениях, а изображения которых являются древнейшими произведениями искусства. Еще более бегло упоминаются возможные продукты собирательства ввиду отсутствия материальных свидетельств. Несколько большее внимание уделяется овладению человека огнем, но и здесь "застольные традиции" древних практически игнорируются, важнее оказывается тепло и возможность с его помощью отпугивать диких животных. Тема еды то ли слишком низменная, чтобы ею серьезно интересоваться, то ли слишком простая и повседневная, чтобы стать объектом научного исследования.
Вопросы, связанные с составом пищи древнего человека, способами ее приготовления и хранения, традициями и ритуалами приема пищи, являются чрезвычайно важными. Социальная функция еды представляется ключевой для понимания процесса становления древних обществ, а многие традиции и ритуалы значительно более позднего времени, вплоть до современности, уходят корнями в то далекое прошлое. Понять их, не обратившись к истокам, чрезвычайно трудно.
Безусловно, судить о составе пищи, традициях ее приема и связанных с этим ритуалах и верованиях крайне сложно, ибо скудность материальных свидетельств по данному вопросу очевидна. Однако не сложнее, чем восстанавливать семейные и даже брачные отношения того же периода, разбирать упорядоченные или беспорядочные сексуальные связи древних людей, вопросы собственности в их коллективе, инициации мальчиков и девочек и прочее, чем успешно занимаются ученые вот уже более двух столетий. Возможно, эти темы имеют большую притягательность в силу своей пикантности, однако история показывает, что застольные традиции приносили человечеству гораздо больше радости, чем многие другие, и способствовали установлению общественных связей в неменьшей степени, чем семейные связи. Да и семья испокон веков строилась вокруг очага, кормившего ее.
Существующие источники и методы, выработанные учеными применительно к другим сторонам жизни древних людей, позволяют нарисовать довольно полную картину системы питания в первобытном обществе, выявить ее социальные функции и проследить некоторые традиции и верования, с нею связанные. Это мы и попытаемся сделать.
В отношении первобытных людей существует несколько устойчивых мифов, мешающих пониманию эпохи. Во всяком случае, в вопросах, связанных с приготовлением и приемом пищи. Существует некий, если можно так сказать, исторический снобизм. С одной стороны, исследователи пишут о том, что в последние 74
30—40 тыс. лет человек практически не изменился: одинаковые физические данные, включая объем мозга, прослеживаются на протяжении всего периода. И вместе с тем тому, кого в науке называют кроманьонцем, приписывают исключительно базовые инстинкты. Справедливости ради отметим, что это характерно по отношению к людям прошлого и в другие исторические эпохи. Желание насытиться, для осуществления которого создавали орудия труда и охотились, желание согреться, для чего сооружались жилища и сшивались шкуры, еще кое-какие желания, ставшие основой общественных отношений. Да, еще страх, породивший магические ритуалы, в конечном счете направленные на реализацию все тех же базовых желаний. Ничего не понимавшими, всего боявшимися, жившими инстинктом, а не разумом, не имевшими эстетического чувства — такими чаще всего предстают древние люди в исторических описаниях. О том, что они могли знать и уметь что-то лучше современного человека, и говорить не приходится!
Прагматичное насыщение ставится во главу угла традиций приема пищи древним человеком. Ни вкусовых предпочтений, ни радостей совместного приема пищи, ни разделения на праздничную и повседневную пищу, одна только потребность организма в насыщении и в получении различных питательных веществ, удовлетворяемая посредством приема того, что было послано в каждый конкретный день.
В вопросах древней кулинарии господствует представление о случайности как преобладающем способе открытий. Случайно обнаружили, что огонь меняет свойство пищи, случайно научились сажать растения, случайно обнаружили способность отдельных продуктов к брожению и т.д. Делаются предположения о том, как случайно попавшие в воду зернышки забродили, кто-то случайно попробовал эту "испорченную" жидкость, захмелел и таким образом открыл пиво. А жареное мясо было открыто на пепелищах лесных пожаров. И прочее.
Английский поэт и публицист начала XIX в. Ч. Лэм в своих знаменитых "Очерках Элии" (1820-е гг.) живописует картину случайного открытия способа жарить мясо в древности. Интересно, что некоторые авторы, пишущие об истории кулинарии, приводят его рассказ как вполне возможный вариант реального развития истории, игнорируя авторскую тонкую английскую иронию. В своем "Слове о жареном поросенке" Лэм рассказывает о том, что люди "первые семьдесят тысяч веков своего существования ели мясо сырым, отдирая или откусывая его прямо от животного, как это принято и по сей день в Абиссинии". Ссылаясь на некую китайскую рукопись, он приводит историю сына свинопаса Бо-бо, который баловался с огнем и случайно сжег свое жилище ("жалкий
шалаш"), в котором находился "великолепный помет недавно опоросившейся свиньи".
"Вы поймете, — продолжает Лэм, — что Бо-бо оцепенел от ужаса не столько из-за сожженного жилища, — они с отцом могли выстроить его снова в любое время за час или два при помощи охапки-другой сухих веток, — сколько из-за утраты поросят. Пока он обдумывал, как он будет держать ответ перед родителем, и ломал себе руки над дымящимися остатками одного из этих безвременно погибших страдальцев, ноздри его стал осаждать аромат, подобного которому он еще нигде не обонял. Откуда он мог взяться?.. Уже некая влага предвкушения начинала распространяться по его нижней губе. Он не знал, что и думать. Но вот, когда он склонился над поросенком, чтобы ущупать его и проверить, не осталось ли в нем каких-либо признаков жизни, он обжег себе пальцы, а желая остудить их, по своей дурацкой повадке приложил их ко рту. Несколько крошек опаленной шкурки пристали к его пальцам, и впервые в своей жизни (да, собственно говоря, и в жизни всего человечества, поскольку это ощущение не было дотоле известно никому) он познакомился с вкусом шкварок! И снова он принялся возиться с поросенком. На этот раз он не так обжегся, но все же продолжал облизывать пальцы как бы по привычке. Истина наконец озарила его медлительный ум: запах исходил от поросенка, и у поросенка был этот восхитительный вкус. Всецело отдавшись новооткрытому наслаждению, он бросился отдирать куски поджаренной шкурки с приставшим к ней мясом и самым зверским образом запихивать их себе целыми пригоршнями в рот, но в это время на курящемся пожарище появился его родитель, вооруженный жезлом возмездия, и, одним взглядом оценив положение вещей, принялся осыпать плечи напроказившего юнца частыми, как град, ударами. Бо-бо обращал на них не больше внимания, как если бы то были мухи. Острое наслаждение, разливавшееся по нижележащим областям его существа, делало его совершенно нечувствительным ко всем неудобствам, которые он мог испытывать в тех отдаленных участках. Как ни усердствовал отец, ему никак не удавалось отбить сына от лакомого блюда, пока тот почти не прикончил поросенка. <...>
С такой вот неприметной постепенностью, — заключает манускрипт, — самые полезные и, казалось бы, несложные познания проникают в человеческий обиход".
Заключая всю историю шуткой (вдруг кто-то примет ее всерьез), Лэм пишет: "Не слишком доверяя приведенному источнику, мы все же должны признать, что, если вообще достижение какой-либо кулинарной цели считать достаточным основанием для столь опасного эксперимента, как поджигание дома (особливо в наши
дни), единственным достойным поводом и извинением для такой операции может служить только одна вещь во всей гастрономии — жареный поросенок"1.
Такая картина первобытной жизни — примитивной, лишенной чувств и радостей, прагматичной, направленной исключительно на утилитарные цели и ко всему прочему лишенной всякого воображения, — чаще всего складывается в научной литературе.
Вместе с тем совершенно очевидно, что, живя в окружении дикой природы, являясь частью ее, древние люди должны были знать и уметь что-то лучше, чем мы, дети цивилизации. Свойства трав и растений, повадки животных, изменения в погоде, связь между явлениями природы, которые мы сейчас не можем и представить себе. Очевидно, что большинство их "случайных" открытий были, должны были быть результатом труда, мысли, наблюдений, экспериментов. Чувство прекрасного сопровождало человека разумного на протяжении всего его существования, чему есть и прямые свидетельства в виде найденных украшений, которые отнюдь не всегда были оберегами или иными магическими предметами, наскальных рисунков, которые могли иметь и эстетическое значение, а не только утилитарное, связанное с охотой и добычей. Интересно, что найденные на палеолитической стоянке Мальта (Иркутская область) женские статуэтки все имели разные прически!
Следует отметить, что еда использовалась не только для наполнения желудка с целью поддержать жизнь, но и для получения удовольствия (а что еще? Выбор удовольствий в то время был невелик). А значит, здесь неизбежны были эксперименты, попытки сделать что-то новое, интересное, доставить радость. Должны были быть и ритуалы, и праздники, и традиции приема пищи — важнейшего занятия в жизни первых людей. Еда и в более поздние эпохи — важнейший объединитель людей, непременный атрибут взаимоотношений между ними, совместный прием пищи имеет сакральное значение. Естественно предположить, что традиции эти зародились в то время, когда человек—природа—питание были связаны неразрывной связью.
Что сделало человека человеком? Какие особенности его развития, поведения, взаимодействия с окружающим миром выделили его из животного мира? Какими путями рядовое млекопитающее пришло к совершенно исключительному положению на планете? Эти вопросы волнуют человечество с тех пор, как поколебалась вера в Божественное происхождение людей, когда их низвели в ранг отряда приматов, класса млекопитающих типа хордовых.
Вопрос этот остается открытым, несмотря на обилие трудов и концепций на эту тему. Как и по другим аспектам существования
1 Лэм Ч. Очерки Элии. Л., 1979. С. 126—129. (Литературные памятники).
древнейшего человека, все версии строятся на археологических останках из категории "кости—камни" и косвенных данных.
Долгое время тот факт, что из всех млекопитающих только человек готовит пищу, да еще и с помощью разных приспособлений, которые он добывает и изготавливает, игнорировался теми, кто занимался вопросами, связанными с происхождением человека. Авторитет Дарвина сыграл здесь не последнюю роль. Создатель теории естественного отбора лишь вскользь упомянул в качестве достижения овладение человека огнем, что сделало возможным питание жесткими и даже ядовитыми в сыром виде корнями и растениями. Однако он не уделил приготовлению пищи человеком никакого существенного внимания, тем самым исключив это явление из биологического и эволюционного процесса. Еще один авторитет в области антропологии и этнологии, К. Леви-Строс, хотя и считал приготовление пищи определяющей чертой развития человечества, афористично заявив: "Человечество начинается с кухни", придавал этому исключительно символическое значение, как внешнему акту, знаменующему различие между человеком и животным миром.
Были, конечно, гениальные интуиции, но они не шли дальше афоризмов и парадоксов. Так, известный шотландский писатель и мемуарист XVIII в. Д. Босуэлл в своем журнале о путешествии на Гебридские острова определил человека как "животное, которое умеет готовить" (по-английски звучит "a Cooking Animal"). У зверей есть память, суждения и в определенной мере все чувства и страсти нашего мозга, рассуждал Босуэлл, "но ни один зверь не является поваром"2. В то же время любой человек сам себе повар и всегда может приготовить себе что-то вкусное поесть.
Французский философ, юрист, политический деятель и кулинар Ж.А. Брийя-Саварен в 1825 г. опубликовал свой знаменитый трактат "Физиология вкуса, или Трансцендентная кулинария; теоретическая, историческая и тематическая работа, посвященная кулинарии Парижа профессором, членом нескольких литературных и ученых сообществ". Надо ли говорить, что сегодня этот интереснейший труд знаком только специалистам, а на русский язык вообще практически не переведен. Брийя-Саварен рассмотрел гастрономические вопросы с самой серьезной и научной точки зрения, хотя и не без французской легкости и гурманства. Приготовление пищи он возвел в ранг искусства, причем древнейшего, так как "Адам наверняка родился голодным, а крики младенцев
2 The Journal of а Tour to the Hebrides with Samuel Johnson, Ll.D / Ed. by J. Bos-well. URL: http://www.gutenberg.org/cache/epub/6018/pg6018.html (дата обращения: 20.12.2013).
может успокоить только материнское молоко". Из всех искусств, утверждал Брийя-Саварен, именно готовка сослужила большую службу обществу, чем любое другое: "Нужды кухни научили нас использовать огонь, благодаря чему человек покорил природу".
Он даже сделал ряд предположений, касающихся особенностей питания древних: плоды как вероятная пища первых людей, которые можно было добывать без орудий труда, затем благодаря "инстинкту совершенствования, присущему человеческой натуре" человек стал производить орудия и перешел на мясную диету. Переход к мясной пище был закономерным процессом, так как "у человека слишком маленький желудок, чтобы фрукты могли доставить достаточное количество питательных веществ..."3.
Безусловно, тема еды сопровождала практически любые построения, связанные с развитием древнего человека, но только вскользь, как нечто само собой разумеющееся и недостойное особого внимания и изучения. Так, Ф. Энгельс, рассматривая вопросы эволюции и становления человека, признавал, что "искусность в этом производстве имеет решающее значение для степени человеческого превосходства и господства над природой; из всех живых существ только человеку удалось добиться почти неограниченного господства над производством продуктов питания. Все великие эпохи человеческого прогресса более или менее прямо совпадают с эпохами расширения источников существования"4.
Только в конце XX в. на волне общего интереса к истории еды стала признаваться и ее роль в формировании человека и основ его существования. Один из первых историков кухни, М. Симонс, в 1998 г. заявил, что "приготовление пищи — пропущенная цепочка. определяющая человеческое существование. Я возлагаю вину за существование человечества на поваров"5. Идея была развита во многих других трудах: "Приготовление пищи заслуживает своего звания одной из величайших революционных инноваций в истории не потому, что оно преобразует пищу., а потому, что оно преобразует общество. Культура начинается там, где сырое делается приготовленным. Приготовление пищи. это способ организации общества"6.
Отечественные исследователи, прежде всего археологи, также обратились к данной проблеме на рубеже XX и XXI вв., но они всегда более осторожны в высказываниях: "Использование различных видов пищи способствовало усложнению социального по-
3 Brillat-Savarin J.A. The Physiology of Taste. Alfred A. Knopf. N.Y., 2009. P. 60.
4 Маркс К., Энгельс Ф. Избр. произв.: В 3 т. Т. 3. М., 1986. С. 25.
5 Symons M. A History of Cooks and Cooking. Urbana; Chicago, 1998. Р. 5.
6 Fernandez-Armesto F. Near a Thousand Tables: A History of Food. Free Press, 2004.
Р. 4.
ведения, формированию древнейших пищевых регламентаций, ритуалов, кодов, символов"7. Интереснейшая книга М.В. Добровольской "Человек и его пища"8, основанная на данных археологии, культурной и физической антропологии, посвящена определению места феномена питания в биологии и культуре предшественников человека и древних людей.
Идея влияния приготовления еды на формирование человека была подхвачена в 2000-х гг. биологами. Американский ученый британского происхождения из Гарвардского университета Р. Рэн-гем выпустил книгу с громким подзаголовком: "Как приготовление пищи сделало нас людьми"9. В ней он утверждает, что именно приготовление пищи сыграло решающую роль в эволюции человека, в особенности поедание запеченных на огне корнеплодов, поскольку полисахариды в крахмалосодержащей пище усваиваются в основном только в приготовленном виде. Это изменило систему усвоения питательных веществ, значительно повысило количество получаемой из еды энергии, что повлекло биологические и физиологические изменения, а самое главное — ускоренное развитие мозга, и где-то 1,8 млн лет назад сделало человека человеком.
У этой теории есть и сторонники и противники. Но она, бесспорно, привлекла внимание ученых-естественников к проблеме, и в последние годы появилось множество работ, посвященных биологическим и медицинским аспектам питания древнейшего человека, а также влиянию состава пищи и ее питательности на биологическую эволюцию человека. Выдвигаются и другие теории: человека человеком сделало потребление мяса10, регулярное потребление пищи, а не случайный перекус, как у других приматов11.
Считается, что человек стал использовать огонь где-то 1,5 млн лет назад. Овладение человека огнем было событием эпохальным. Огонь дарил тепло, нес свет, продлив период бодрствования людей, защищал от враждебных хищников и надоедливых насекомых, использовался в загонной охоте, при обработке орудий из дерева. За ним ухаживали, его хранили и защищали общими усилиями. Он стал центром жизни древних людей, организовывал и сплачивал коллектив.
На огне готовили пищу, что значительно улучшило ее усвоение организмом и увеличило объем получаемой из еды энергии, обо-
7 Козловская М.В. Феномен питания в эволюции и истории человека: Дисс. ... докт. ист. наук. М., 2002.
8 См.: Добровольская М.В. Человек и его пища. М., 2005.
9 Wrangham R. Catching Fire: How Cooking Made Us Human. Basic Books, 2009.
10 Evolution of the Human Diet. The Known, the Unknown, and the Unknowable / Ed. by P.S. Ungar. Oxford University Press, 2007. P. 207.
11 The Evolution of Hominin Diets. Integrating Approaches to the Study of Palaeolithic Subsistence / Ed. by J.-J. Hublin. Leipzig, 2009. P. 31.
гатило ее новыми вкусами, сделало мягче и безопаснее для питания, удлинило период хранения. Приготовление пищи на огне также расширило ассортимент продуктов питания: известно, что с древности использовались продукты ядовитые в сыром виде, но становящиеся нетоксичными при готовке, такие, как, например, льняное семя и маниока, до сих пор чрезвычайно популярные в Африке и Южной Америке. Огонь изменил общественный уклад жизни и сделал в прямом и переносном смысле непреодолимой пропасть между человеком и животным миром: ни одно животное не использует и не создает огонь, большинство, не считая прирученных домашних, таких, как кошки или собаки, его боится. Он породил застольные традиции и обряды, если можно воспользоваться этим термином в ситуации отсутствия стола. С огнем связаны первые верования, магические действия, ему посвящены древнейшие мифы и сказания.
Вокруг огня собирались древние люди для еды — важнейшего действия в те времена, когда добывание пищи, ее поглощение и создание орудий для ее добычи были основным занятием. Современный человек хорошо знает, что живой огонь оказывает успокаивающее воздействие, наводит на размышления, будит фантазию. Он удивительным образом объединяет и сплачивает людей, что хорошо знают туристы: вокруг — непроглядная ночь, таинственная, загадочная и всегда немного пугающая, даже для всезнающего интернет-поколения, в центре — пламя костра, освещающее лица товарищей. В такой обстановке любая еда кажется вкусной, любое общение — задушевным, любой человек — близким. При свете костра отлично рассказываются самые невероятные истории и создаются легенды. Скорее всего, древние люди испытывали схожие чувства, собравшись для трапезы вокруг очага.
Хозяйка дома и очага в поздних верованиях предстает в образе старухи, что еще важнее — "бабушки". Кто, как не старшее поколение женщин, является хранителем хозяйственного опыта поколений, кто, как не бабушка, учит подрастающее поколение искусству приготовления пищи? Все эти деревянные, кожаные и тряпичные куклы у разных народов всегда находятся во владении женщин, именно им они помогают в непростом деле ведения хозяйства, готовки, кормления всей семьи.
Саму "хозяйку" обязательно кормят, за это она кормит остальных духов — покровителей людей, кормление — главная функция хозяйки, а также следит за тем, чтобы людям сопутствовала удача в обеспечении себя едой. Она хранит и поддерживает очаг, оберегает стада оленей, помогает в добыче зверей.
Продолжение следует
Список литературы
Добровольская М.В. Человек и его пища. М., 2005.
Козловская М.В. Феномен питания в эволюции и истории человека: Дисс. ... докт. ист. наук. М., 2002.
Лэм Ч. Очерки Элии. Л., 1979. (Литературные памятники).
Маркс К., Энгельс Ф. Избр. произв.: В 3 т. Т. 3. М., 1986.
Brillat-Savarin J.A. The Physiology of Taste. Alfred A. Knopf. N.Y., 2009.
Evolution of the Human Diet. The Known, the Unknown, and the Unknowable / Ed. by P.S. Ungar. Oxford University Press, 2007.
Fernandez-Armesto F. Near a Thousand Tables: A History of Food. Free Press, 2004.
Symons M. A History of Cooks and Cooking. Urbana; Chicago, 1998.
The Evolution of Hominin Diets. Integrating Approaches to the Study of Palaeolithic Subsistence / Ed. by J.-J. Hublin. Leipzig, 2009.
The Journal of а Tour to the Hebrides with Samuel Johnson, Ll.D / Ed. by J. Boswell. URL:_ http://www.gutenberg.org/cache/epub/6018/pg6018. html (дата обращения: 20.12.2013).
Wrangham R. Catching Fire: How Cooking Made Us Human. Basic Books, 2009.
