CC BY
27
Ситуация в Ираке обсуждалась в ходе недавней встречи заместителя госсекретаря США по контролю над вооружениями и международной безопасности Джона Болтона с главой внешнеполитического ведомства Святого Престола архиепископом Жаном-Луи Тора-ном и другими высокопоставленными представителями Ватикана. В ходе встречи со стороны замгоссекретаря прозвучало заверение в том, что США берут на себя обязательство уважать гражданские права в Ираке. Как считают ватиканские источники, комментировавшие итоги встречи, она явилась "выражением стремления США наладить отношения со Святым Престолом, ранее резко осудившим их военные действия в Ираке". Между тем влиятельный член Римской Курии и префект Конгрегации по вопросам вероучения кардинал Йозеф Ратцингер выразил удовлетворение фактическим падением режима Саддама Хусейна. В интервью первому каналу итальянского телевидения кардинал заявил: "Теперь важно, чтобы возрождение Ирака было делом не одной страны, а международного сообщества".
"НГ-религия", М., 18 апреля 2003 г.
Алла Барахова, Мусса Мурадов журналисты (г. Грозный) ЧЕЧЕНСКИЙ РЕФЕРЕНДУМ: ЧЕЧЕНЦЫ ВЕРНУЛИСЬ В РОССИЮ
Итоги прошедшего в марте 2003 г. референдума по принятию конституции Чечни и законов о выборах парламента и президента республики оказались сенсационными. Их поддержало более 95% жителей Чечни при явке в 85%. Как признался Владимир Путин, эти цифры превзошли все ожидания Кремля. Однако теперь Чечня вступает в еще более сложный процесс — выборов главы республики. Его сложность заключается в том, что нынешний глава Чечни Ахмат Кадыров, считающий себя главным претендентом на этот пост, пока не смог заручиться предвыборной поддержкой Кремля: Москва пытается найти более авторитетного лидера, который смог бы сплотить нацию.
Результаты референдума, как признался Владимир Путин, оказались неожиданными даже для Кремля. "Мы закрыли последнюю серьезную проблему, связанную с территориальной целостностью России,— заявил президент.— Все, кто до сих пор не сложил оружия, с этого момента борются не только за свои ложные идеалы, а напря-
мую со своим народом". Действительно, на референдуме Чечня фактически заявила о желании остаться в составе России: в первой статье чеченской конституции говорится, что территория республики является неотъемлемой частью РФ. И кто бы как ни относился к фантастическим результатам референдума, у Москвы теперь есть юридические основания настаивать именно на такой трактовке. Ведь, по сути, результаты референдума имеют такую же юридическую силу, как и президентские выборы 1997 г. — разница только в том, что референдум проводился под дулами автоматов российских солдат, а президентские выборы — под дулами автоматов боевиков. Таким образом, формально с момента вступления новой чеченской конституции в силу — а это произойдет после официального опубликования итогов референдума — прежние власти Чечни, в том числе всенародно избранный президент Масхадов, потеряют свою легитимность, а сама Чечня окажется на пороге выборов президента и парламента.
Такого дружного голосования Чечня не видела ни на одних выборах. Доку Завгаев, ставший в 1995 г. главой Чечни, набрал всего 60% голосов, хотя сами выборы, как и воскресный референдум, проходили под патронажем российских военных, а ситуация в республике сильно напоминала нынешнюю. Не больше набрал и Аслан Масхадов, избранный президентом в 1997 г., уже после вывода войск из Чечни: за него проголосовало 59,3% избирателей. Не больше получали в Чечне и российские президенты: за Бориса Ельцина в 1996 г. во втором туре проголосовало 73% чеченцев, а за Владимира Путина на выборах 2000 года — всего 54%. Беспрецедентно высокой оказалась и явка на выборы. В чеченском референдуме, по предварительным данным, приняло участие 85% избирателей (для признания его состоявшимся должно было проголосовать не менее 50%). При этом самая высокая активность населения наблюдалась в сельских районах. По словам главы чеченского избиркома Абдул-Керима Арсаханова, наиболее высокая явка была отмечена в двух высокогорных районах — Итум-Калинском и Шаройском, а самая низкая — в Наурском и Надтеречном районах, которые всегда считались пророссийскими. Даже в вотчине Шамиля Басаева, Веденском районе, наименее подконтрольном федеральным властям, голосовали очень активно.
В некоторых селах к избирательным участкам выстраивались очереди. Интересно, что такую сознательность проявляли жители тех сел, которые были у властей на плохом счету. Например, житель родного села Арби Бараева Алхан-Калы Мовсар Абдул Керимов расска-
зал "Ъ", что дожидался своей очереди два часа. А в палаточных лагерях беженцев в Ингушетии явка оказалась почти вдвое выше возможной и составила 190% — при 2900 внесенных в списки избирателях там проголосовали 5,5 тыс.
Большинство чеченских избирателей, опрошенных корреспондентом "Ъ", признавались, что не читали вынесенных на референдум текстов конституции и выборных законов и голосовали "просто за референдум". Многие — в знак протеста против угроз боевиков. Убедительный тому пример — поведение алханкалинцев, которым последователи покойного полевого командира Арби Бараева грозили смертной казнью за участие в референдуме. Однако протестное голосование само по себе вряд ли обеспечило бы такой успех референдуму. Безусловная заслуга специалистов политического пиара состоит в том, что им удалось убедить чеченцев в том, что единственная альтернатива референдуму — война. Наиболее часто повторяющиеся лозунги в Грозном гласили: "Единственный путь к миру — референдум". По данным соцопроса, опубликованного в местной газете "Грозненский рабочий", 75% опрошенных свое желание участвовать в референдуме объясняли надеждой на прекращение войны. "Ну ладно, не состоялся бы этот референдум, и что дальше? Снова обстрелы, зачистки? Это вечно продолжалось бы. Да мы же скоро кончимся" — таков аргумент большинства местных жителей, с которыми беседовал корреспондент "Ъ". При этом никто не говорил, хороша или плоха вынесенная на голосование конституция. Можно не сомневаться, что такую же поддержку получил бы любой вариант конституции — ка-дыровский, гантамировский или масхадовский.
Так что 23 марта 2003 г. чеченцы приняли не конституцию — а предложение сохранить самим себе жизнь. Тем более что они успели уяснить: Владимир Путин — это не Борис Ельцин и второго Хасавюрта ждать не приходится. Поэтому референдум и имел такой успех: фактически все, кто пришел на участки, сказали "да". Кстати, в последний раз подобная выборная активность в Чечне — с очередями на избирательных участках — наблюдалась в январе 1997 г., когда чеченцы избирали своим президентом Аслана Масхадова (официальных данных о числе принявших участие в тех выборах нет, по неофициальным, она составила примерно 70%). Голосуя за "умеренного" — по сравнению с другими фаворитами кампании Шамилем Басаевым и Мовлади Удуговым — начштаба дудаевской армии, жители Чечни
тогда также фактически голосовали за мир и против продолжения войны.
Согласно чеченской конституции, выборы президента должны состояться не ранее чем через шесть месяцев со дня ее принятия (то есть не ранее конца сентября, а выборы депутатов парламента — не ранее трех месяцев с момента избрания президента Чечни. Глава Центризбиркома Александр Вешняков предположил, что президентские выборы в Чечне скорее всего, пройдут в декабре 2003 г. одновременно с думскими, а парламентские — совпадут с выборами президента России в марте 2004 г. Что касается будущего статуса республики и обещанной ей президентом Путиным непосредственно перед референдумом широкой автономии, то этот вопрос, как заявили "Ъ" в Кремле, "быстро не решается". Понимает это и сам Ахмат Кадыров, он заявил, что Чечня не нуждается в особом статусе, а главное для нее — "получить широкие экономические полномочия". В первую очередь власти хотели бы получить льготы по налоговым и таможенным схемам, использованию недр и нефти. В частности, господин Кадыров предлагает оставлять в республике большую часть доходов от нефти (сейчас в республике остается 49% доходов).
Для господина Кадырова это принципиальный вопрос — он намерен участвовать в президентских выборах, а до этого, согласно принятой конституции, продолжит руководить республикой и даже повысит свой статус до исполняющего обязанности президента Чечни. Кстати, его об этом еще раз попросило духовенство республики. Однако в Кремле по поводу будущей президентской карьеры господина Кадырова пока не определились. "Нас устраивает Кадыров,— заявил "Ъ" высокопоставленный источник в кремлевской администрации,— но у него довольно тяжелое положение: одни чеченцы считают его предателем, а другие — бандитом. Хотя сам он, конечно, рассматривает себя в качестве основного кандидата". На вопрос "Ъ", рассматривает ли в качестве такового господина Кадырова Кремль, чиновник ответил коротко: "Поговорим об этом позднее". 'Так что теперь главный вопрос — кого поддержит Кремль на президентских выборах? Если в ходе подготовки к референдуму Москве удалось объединить чеченских политиков (за исключением, разумеется, непримиримых), то на выборах они будут бороться друг с другом. И это само по себе может еще более осложнить ситуацию в республике — тем более если в поддержке Москвы будет отказано Ахмату Кадырову. Поэтому сейчас перед Кремлем стоит, возможно, еще более трудная
задача, чем организация референдума: найти такого кандидата, который сумел бы сколотить мощную коалицию и при этом пользовался бы большим авторитетом в республике.
"Коммерсант", М., 25марта 2003 г.
Галина Ковальская,
журналистка
АХМАТ КАДЫРОВ НЕ ВЫБИРАЛ СВОЙ ЖИЗНЕННЫЙ ПУТЬ. ОН ДЕЙСТВОВАЛ ПО ОБСТОЯТЕЛЬСТВАМ
Кадыров победил. Собственно, он единственный, кто безусловно выиграл от референдума. Конституция, за которую 23 марта 2003 г. проголосовали чеченцы, писалась под его руководством и "под него". Пока обсуждался проект, раздавались здравые голоса, что Чечне на сегодняшний день больше подошла бы не президентская, а парламентская форма правления, что необходимость выбирать одно лицо неизбежно обострит межклановые противоречия, тогда как на заседаниях парламента представители разных тейпов, районов и кланов вынуждены будут искать консенсус. Но Кадыров настаивал — только президентская республика. "Полная власть в одних руках, иначе порядка не добиться", — заявлял он. Он думал не об одном президентском сроке, утверждая, что "в республике хотя бы на 10—15 ближайших лет нужен человек, который бы имел полную власть; он должен управлять единолично". И хотя при этом он тотчас добавлял, что вовсе не претендует сам на президентское кресло, сомнений в том, кто именно должен быть этим человеком, не возникало. Пока все получилось, как он хотел: на референдум вынесли единственный проект, в котором прописаны весьма широкие президентские полномочия. Мало того, переходные положения принятой конституции предусматривают, что нынешний глава республики впредь до выборов президента исполняет его обязанности. А сами выборы теми же положениями отложены на неопределенно долгий срок: парламент избирается не ранее чем через три месяца после принятия конституции, а президент — не ранее чем через три месяца после выборов парламента. При этом верхнего предела "не позднее чем" не существует, так что тянуть с выборами под предлогом "нестабильности" можно сколько угодно. Ясно, что Кадыров допустит выборы президента лишь тогда, когда сумеет использовать в полной мере администра-
