CC BY-NC-ND
22
Л.Н. Бехтерева
ЧАСТНЫЙ КАПИТАЛ В СФЕРЕ ПРОИЗВОДСТВА В УДМУРТИИ (1920-е годы)
В статье на основе новых архивных документов и материалов периодической печати впервые в отечественной историографии освещается история частной промышленности Удмуртии в период нэпа. Определяется политико-правовой статус частных промышленных заведений, даются их финансово-экономические характеристики, анализируются взаимоотношения государства и частника в системе рыночных отношений нэпа.
Ключевые слова: новая экономическая политика, частный капитал, предпринимательство, производство, Удмуртия.
Среди частных предприятий в России в период нэпа абсолютно преобладали мелкие - не использовавшие механический двигатель и располагавшие не более 5 рабочими или использовавшие его, но имевшие не более 10 рабочих. Как показали проведенные в 1926 г. обследования, мастерские, в которых было меньше 5 наемных рабочих, составляли 84,2%, а коллективы с 6-10 рабочими - 9,8%1. По данным Всесоюзной переписи населения 1926 г., в Удмуртии (с 1920 г. по 1932 г. - Вотская автономная область) насчитывалось 2911 владельцев мелких предприятий, использовавших труд наемных рабочих2.
В подавляющем большинстве своем они появились в период нэпа. Расположенные на территории уездов, включенных в 1920 г. в Вотскую автономную область, крупные частные промышленные предприятия Петровых, Евдокимовых, Бодалевых, Березиных в послереволюционный период были национализированы и прекратили свою деятельность. Их владельцы выехали за пределы области и не предпринимали в дальнейшем никаких усилий к восстанов-
© Бехтерева Л.Н., 2012
лению закрытых производств. В 1920-е годы возродились только некоторые частные заведения, созданные еще до 1917 г.3
Отдельные представители частного капитала и кустари-одиночки, применявшие наемную рабочую силу, в городах и населенных пунктах Удмуртии владели собственными кузнечными, оружейными, слесарными, столярными мастерскими. Это определялось исторически сложившимися факторами наличия здесь крупнейших государственных предприятий - Ижевских оружейного и сталеде-лательного заводов, обеспечивавших эти частные заведения достаточной сырьевой базой. Получили свое развитие также кирпичное, гончарное, мыловаренное производства, продукция которых пользовалась стабильным спросом на рынке4.
В частности, до февраля 1928 г. мыло вырабатывалось предпринимателем Д.Н. Домрачевым на небольшом заводе (с 1918 по 1924 г. был на консервации), основанном в 1916 г. и имевшем сезонный характер работы. В год 5 рабочими выпускалось до 1500 пуд. мыла и 3500 пуд. колесной мази5. Продукция поступала на Ижевские заводы, продавалась в собственном магазине, сдавалась в частные лавки, а также отправлялась в Казань, Сарапул, Воткинск. С 1925 по 1930 г. мыловаренным кустарным заводом с 13 рабочими владел и Д.М. Кудинов. Помимо мыла, он вырабатывал еще колесную мазь и олифу6. С января 1930 г. завод перешел в собственность Ижевского Центрального рабочего кооператива (ЦРК).
Предпринимательская деятельность развивалась и в сфере легкой и пищевой промышленности. На долю частных заведений здесь приходилось свыше 90% от общего объема производства. В швейной промышленности страны их продукция составляла 70%, в обувной - 70%, в кожевенной - 27%, в пищевой - 2%7. Значительное распространение кондитерского производства в Удмуртии объясняется несомненной выгодностью данного вида бизнеса: емкостью местного рынка, обеспечивавшего постоянный спрос на продукцию; быстрой оборачиваемостью вложенных средств; простой технологией изготовления изделий, не требующей дорогостоящего оборудования и высокой квалификации работников. В конце 1922 г. открылась первая после введения нэпа частная хлебопекарня. К 1927 г. их число только в Ижевске увеличилось до 408. Частный предприниматель А.П. Кондратьев, осуществлявший производство и продажу «баварского кваса», составлял серьезную конкуренцию Ижевскому промкомбинату. На бутылочной наклейке семейной фирмы красовалась надпись «Производство баварского кваса О.И. Кондратьевой, ул. Карла Маркса, № 115»9.
Изготовлением дамских шляп, шапок и картузов, трикотажных изделий занимались частные мастерские Я.И. Самарина, А.Г. Харю-
шина, Н.И. Меньших, которые реализовывали произведенные изделия через свою собственную торговую сеть. В специализированной мастерской «Шульгоф», помимо производства новейших моделей фетровых шляп, по желанию заказчика изменяли их фасоны. В «шляпной» Г.Ф. Хейфец изготовляли, ремонтировали, красили и перешивали не только фетровые, но и соломенные шляпы.
Наиболее активно в 1920-е годы развивалась сфера обслуживания. Повышение уровня жизни и усиление социальной дифференциации, растущие запросы горожан приводили к появлению модных портных и модельеров, сапожников, парикмахеров, врачей, фотографов, мастеров по ремонту музыкальных инструментов, часов и т. д.
Мода 1920-х годов диктовала новый стиль и новые принципы конструирования одежды, во многом заимствованные у Европы и, прежде всего, Франции. Чрезвычайно престижными и привлекательными слыли юбки до середины икры, ботинки на шнуровке, лиса или песец на одном плече, недлинный каракулевый жакет (сак), маленькие, надвинутые на глаза шапочки. Одетой по последней моде также считалась женщина в «крепдешиновом платье, пальто, обтягивающем формы, лакированных или бежевых лодочках, шелковых чулках с яркой стрелкой, ярком кокетливом джемпере, с пузырчатым чемоданчиком вместо сумки» и мужчина в «пиджаке с обхваткой в талии, коротеньких дудочках с манжетами, клетчатой английской кепи с огромным прямоугольным козырьком, остроносых желтых ботинках, полосатых носках и кашне а-ля апаш»10. Городские модницы не уступали парижанкам, стараясь подражать им во всем. Высококлассные мастера стремились выполнить любые их прихоти. Хорошая, модная одежда становилась признаком материального благополучия. Однако позволить ее себе мало кто мог. Большинство жителей области, особенно сельской местности, продолжали носить традиционную одежду, выполненную из недорогих (холщовых) тканей, преимущественно домашнего производства. В покрое и отделке платьев, рубах, юбок, кофт и головных уборов сохранялись элементы национального костюма. В качестве будничной и рабочей обуви все еще широко бытовали лапти.
Немалой популярностью в городах стали пользоваться организованные мастерами-портными курсы кройки и шитья: некоторые женщины предпочитали создавать свой неповторимый образ сами, в домашних условиях, многим услуги дорогих мастеров были просто недоступны. Многие руководители курсов организовывали выставки-продажи изделий своих учеников. Большим подспорьем как преподавателям и учащимся этих школ и курсов, так и просто желающим самостоятельно освоить искусство кройки и шитья
и привлекательно выглядеть являлись ежемесячно издаваемые в Москве иллюстрированные журналы «Домашняя портниха», «Женский журнал», «Последние моды», которые можно было приобрести в городских книжных магазинах области либо оформить на них подписку. Номера их содержали рисунки различных фасонов одежды, выкройки и чертежи, образцы готовых изделий, множество рекомендаций. Журналы пользовались в городах области огромной популярностью11.
Одним из самых распространенных видов предпринимательства в Ижевске являлась фотография. До 1917 г. в городе существовало шесть фотографических салонов. Самым известным фотографом был Н.Г. Пономарев (1882-1930). В начале XX в. он окончил Ижевскую оружейную школу и работал на заводе чертежником. Приходилось выполнять различные технические эскизы и модели продукции, что требовало овладения художественными навыками. Затем последовали заказы на изготовление групповых фотографий. В 1920-е годы он уже имел собственный фотосалон «Люкс». Здесь делали высокого качества индивидуальные и коллективные снимки, в том числе и с выездом на дом, увеличивали размеры портретов. У Пономарева снимались люди разных профессий, возрастов, религиозных и политических убеждений. По фотографиям мастера можно уловить характер человека, его склонности, привязанности и образ эпохи. В 1929 г. владелец фотосалона добровольно передал его государству и стал первым директором12.
Все парикмахерские в зависимости от формы собственности были разделены на частные, арендные, коммунальные, артельные. Всего в 1926 г. в Ижевске с населением 63 715 человек их насчитывалось до 2713. Многие мастера имели своих постоянных клиентов. С их помощью создавался стильный образ, дополнявшийся модными прическами - стрижкой «буби-копф», очень короткой, четко вырисовывающей форму головы.
Большим спросом на рынке пользовались домработницы, няни, прислуга. По данным облстрахкассы, в ноябре 1926 г. насчитывалось 348 домашних работниц14.
Оказывались также платные образовательные услуги. 17 июля 1922 г. в Ижевске на ул. Коммунальной начал функционировать частный детский сад Братчиковой, выпускницы Московских педагогических курсов 1916/17 учебного года15. В марте 1926 г. преподавателями ленинградских специализированных школ были открыты так называемые «курсы языков»: детям и взрослым за умеренную плату предлагалось обучиться иностранной речи (французской, немецкой и английской). С 20 сентября 1926 г. немецкому, английскому, французскому, латинскому языкам начали учить и
дошкольников. На организованных А.В. Черневой курсах готовили к поступлению в вузы. Е.С. Кроль, окончившая Ленинградскую консерваторию, давала уроки музыки, а В.И. Сапожникова - уроки бальных танцев.
Широко распространился частный извоз. 11 августа 1925 г. Ижевский коммунальный торгово-промышленный комбинат довел до сведения государственных, кооперативных организаций и частных лиц о создании бюро местного транспорта по погрузке, выгрузке и перевозке различных грузов16. На извозе специализировалась и промысловая артель «Красная звезда», которая имела 409 лошадей, 452 саней, 398 телег. В октябре 1929 г. там трудилось 419 человек17. Свыше 200 предприятий, занимавшихся транспортными перевозками по всей стране, были объединены в акционерное транспортное общество «Транспорт» с основным капиталом 8 000 000 руб. Правление общества находилось в Москве. Ижевское отделение принимало заказы на транспортирование всевозможных грузов по всем линиям железных дорог, пароходствами и гужом, осуществляло таможенную экспедицию, всевозможные поручения по экспорту и импорту, выдачу ссуд под товары, страхование грузов, хранение их на своих складах18.
Извозом в городах области занимались и не объединенные в артели частники19. Однако развитию транспортных коммуникаций мешали отсутствие уличного освещения (первые фонари появились только в 1927 г.) и низкое качество дорог: разбитые мосты, непроходимая грязь на улицах, ухабы, промоины и ямы, зимой - огромные сугробы снега. Деревянное покрытие тротуаров центра Ижевска в основном было временным и часто ломалось20. К концу 1930 г. город имел лишь 18,2 км замощенных улиц, что составляло только 8,3% их общей протяженности.
Неотъемлемым атрибутом городской жизни периода нэпа являлись частные кафе и рестораны, трактиры и чайные, столовые и закусочные. Практически до начала 1930-х годов при слабом развитии в Вотской автономной области государственных и кооперативных заведений общественного питания они удовлетворяли стремление горожан к потреблению вкусных и разнообразных блюд. Частные буфеты и лотки с пользующимися спросом товарами появлялись в летних садах, при клубах, кинотеатрах и других развлекательных учреждениях и местах отдыха21.
На основании постановления президиума облисполкома от 13 июля 1922 г. отменялась бесплатная правовая помощь населению. С этого времени юридические конторы стали брать за консультации, подготовку документов, выдачу справок и заключений, услуги адвокатов немалые деньги. Так, согласно установленной областным
народным судом таксе по взиманию платы за оказание юридической помощи коллегией защитников при областном народном суде, «совет по разным вопросам» стоил до 20 коп., «составление деловых бумаг» - 50 коп., «написание кассационных жалоб» - 2 руб. При президиуме коллегии защитников функционировал институт стажеров. За 1926 г. члены коллегии 264 раза выступили на судебных процессах, написали 1860 заявлений и прошений, дали 1952 совета по различным вопросам юридической практики, подали 81 кассационную жалобу22.
Между тем, несмотря на наличие огромных природных богатств, сырьевых, топливных и трудовых ресурсов, добиться значительных вложений частного капитала в производство в 1920-е годы в области не удалось. Отдельные коммерсанты из Москвы, Астрахани, Казани предпринимали попытки организовать в области крупные заводы по переработке древесины и другие частные предприятия, связанные главным образом с лесозаготовками. С октября 1925 г. по октябрь 1926 г. через железнодорожную станцию Сюгинскую, близ Красного поселка, было вывезено 479 вагонов лесоматериалов, 452 из которых принадлежали частным лесопромышленникам23. Один из них, Бобров, например, открыл в г. Можге лесопильный завод «Красный ключ», на котором трудилось от 17 до 30 человек24. Однако таких примеров было немного. Это объяснялось как неповоротливостью местных советских хозяйственных органов, так и неуверенностью новой буржуазии в надежности своих капиталовложений в крупные предприятия. Синдром тревоги и неуверенности являлся одной из составных частей частной предпринимательской деятельности. Его питали всевозможные ограничения по выдаче кредитов, приобретению сырья, найму рабочей силы. Кроме того, очень часто у коммерсантов не было в наличии достаточного оборотного капитала. Их отталкивали также кабальные условия аренды, когда в течение 2-6 лет им навязывалось обязательство отдавать государству от 10 до 20% произведенной продукции25. И это при том, что со времен Гражданской войны многие предприятия пребывали в разрухе и требовали значительных трудовых и материальных вложений.
Государственная политика «надзорно-разрешительного присутствия и жестко контролируемого участия» частного капитала изначально сужала пространство предпринимательской деятельности. Многие предприниматели, остро чувствуя временность и непрочность своего положения, стремились к получению прибыли любой ценой, совершая противозаконные сделки, хищения, нарушая правила подачи налоговых деклараций, подкупая должностных лиц, поставляя на рынок недоброкачественные товары, не производя отчислений в фонд социального страхования и т. д. Так, общая
задолженность по страхованию по Ижевску и Ижевскому уезду на 1 ноября 1926 г. составляла 22 000 руб.26
В ноябре 1926 г. народным судом Ижевска рассматривалось дело по обвинению частного предпринимателя, владельца столярной мастерской А. Мартынова. На его предприятии в течение длительного времени не выплачивалась заработная плата, задолженность превысила сумму 500 руб. Мартынов неоднократно брал в кредит лесоматериалы, принимал заказы на изготовление мебели, получая задатки. Не выполнив своих обязательств, взяв в Госбанке в кредит 1000 руб., нерадивый бизнесмен скрылся. По возвращении в город спустя несколько месяцев был заключен под стражу27.
Со всей остротой вставала проблема ответственности руководящих советских работников за принимаемые решения, их компетентности и морального облика. Коррупция среди советских чиновников на местах, пользовавшихся различными привилегиями и льготами (административно-управленческие расходы в 1922-1923 гг. составляли по удельному весу 50% местного и 55,7% государственного бюджета28), приобрела невиданные масштабы. С января по октябрь 1924 г. местными органами ОГПУ было зафиксировано 5068 хозяйственных преступлений и 539 должностных, 334 факта мошенничества, подлога, присвоения и растрат29. В Ижевске, других городах, уездных и волостных центрах области коррупция быстро распространилась среди служащих различных управлений, инспекций, отделов и т. д. Так, в 1924 г. большой общественный резонанс получило дело Шарканского волостного финансового агента И.Ф. Поскребышева, который незаконно пользовался кредитом потребительского общества, брал взятки, «вел развратный образ жизни»30.
Государственное регулирование частной предпринимательской деятельности быстро принимало характер наступления на частника. Оно проходило в нескольких направлениях: административный контроль за сбытом продукции, отпуском товаров и перевозками грузов, отказ в кредитах и сокращение сроков кредитования частных торгово-промышленных производственных учреждений, ограничение продажи сырья частным предпринимателям. Так, в распоряжении Вотского областного отдела по регулированию внутренней торговли от 8 мая 1926 г. всем лесоторгующим организациям области предписывалось «всемерно воздерживаться от продажи лесоматериалов перекупщикам»31.
Ужесточалась налоговая политика. В 1923 г. в Вотской области взимали 7 видов государственных прямых налогов (патентный, уравнительный, подоходный, трудгужналог, общегражданский, гербовый, канцелярский), 8 - государственных косвенных (акци-
зы на соль, спички, сахар, чай, кофе, табак, папиросы и другие товары широкого спроса) и 4 вида местных налогов с недвижимого имущества32. Кроме того, существовало много других мелочных поборов. В разделе «Финансы и налоги» опубликованного в 1925 г. обзора деятельности исполкома Вотской автономной области за 1923/24 хозяйственный год указаны еще 20 таких налогов и сборов: с домашней прислуги, с аукционных продаж, с пригоняемого на рынок скота, с плакатов, афиш, реклам и объявлений, публикуемых в местной прессе или вывешиваемых на улицах, и т. д. За 1923/24 хозяйственный год от налога с грузов, перевозимых по железнодорожным станциям, местный бюджет получил 15 725 руб. 37 коп. вместо предполагавшихся 5284 руб.33
В 1926-1928 гг. в стране была усилена прогрессивность подоходного обложения, вводился дополнительный налог на сверх-прибыль34. Это, безусловно, затрагивало интересы собственников, приводило к сокращению их доходов и накоплений, снижению их конкурентоспособности.
В общественном сознании разнообразными способами осуществлялось формирование отрицательного образа нэпмана, принимались активные меры по его дискредитации. В клубах и кинотеатрах демонстрировались спектакли и фильмы, рисовавшие картины «нэпманского угара». В рамках пропагандистских кампаний в трудовых коллективах организовывались собрания, лекции, дискуссии. Все это должно было вызвать недовольство трудящихся нэпманами.
Характерными чертами советского уголовного и уголовно-процессуального законодательства 1920-х годов являлись, прежде всего, классовый подход, вынесение наказания на основе не только вины, но и социального положения подсудимого, социальной опасности, которую он представлял. Действенным инструментом ограничения роста капиталистических отношений были показательные судебные процессы по делам о взяточничестве, спекуляции и различным хозяйственным преступлениям. В 1926 г., например, народным судом Вотской автономной области было организовано 6 показательных процессов, прочими народными судами - 10735.
Практиковалось лишение избирательных прав, ограничивающее права личности. Это нередко приводило к выселению «социально опасных элементов» из мест постоянного проживания, домов, квартир, конфискации имущества, отказу в дальнейшем трудоустройстве, получении медицинской и юридической помощи, исключению из членов промысловых артелей и т. д.36 Они не имели права служить в армии, занимать должности в государственном аппарате. В январе 1927 г. комиссия по выборам в Ижевский городской совет
огласила списки «лишенцев», в который попали 1215 человек - жителей Ижевска. В марте 1929 г. этот список дополнил еще 681 человек; 63% из них, то есть 1196 из 1896, составлял так называемый «нетрудовой элемент» - предприниматели и торговцы, прибегающие к наемному труду с целью извлечения прибыли37. Причем согласно специальной инструкции списки лишенных избирательных прав за 20 дней до выборов вывешивались во всех учреждениях, предприятиях города, расклеивались на витринах магазинов и других публичных местах.
Таким образом, в годы новой экономической политики в Удмуртии мелкотоварное производство, предпринимательская деятельность кустарей и ремесленников, частная практика в различных областях и сферах, играя позитивную и созидательную экономическую роль в системе хозяйственных отношений, развивались по законам мобилизационно-инерционного движения вопреки усиливающемуся карательно-надзирательному давлению со стороны государства.
Примечания
1 У Эньюань. Нэпманы, их характеристика и роль // Отечественная история. 2001. № 5. С. 79.
2 Бехтерева Л.Н. Торговля и предпринимательство Удмуртии в период новой экономической политики (1921-1929 гг.). Ижевск, 2008. С. 198.
3 См. напр.: Екатеринбург и Урал: Торгово-Промышленный справочник на 1914 г. Екатеринбург, 1914. С. 94; Ижевская правда. 1925. 17 янв.
4 Центральный государственный архив Удмуртской Республики (ЦГА УР). Ф. 724. Оп. 1. Д. 11. Л. 25.
5 РГАЭ. Ф. 7624. Оп. 4. Д. 902. Л. 67.
6 Стрельцов Ф.В. Ижевск и его промышленность за 170 лет. Т. 1 (Научно-отраслевой архив Удмуртского института истории, языка и литературы Уральского отделения Российской академии наук (НОА УИИЯЛ УрО РАН). Оп. 2Н. Д. 22. Л. 193-194).
7 У Эньюань. Указ. соч. С. 85. Стрельцов Ф.В. Указ. соч. Л. 221. Ижевская правда. 1926. 27 мая.
Лебина Н.Б., Чистиков А.Н. Обыватель и реформы: Картины повседневной жизни горожан в годы нэпа и хрущевского десятилетия. СПб., 2003. С. 58. Ижевская правда. 1928. 22 янв.
Шемякина Е. Несравненный фотограф // Авангард. 2007. № 2. С. 22.
14
15
16
17
18
19
20 21 22 23
25
26
27
28
29
30
31
32
33
34
35
36
37
ЦГА УР. Ф. Р-845. Оп. 5. Д. 117а. Л. 1. Ижевская правда. 1926. 16 дек. Ижевская правда. 1922. 22 июля. Ижевская правда. 1925. 11 авг. Стрельцов Ф.В. Указ. соч. Л. 174.
Обзор деятельности областного исполнительного комитета Вотской автономной области: 1923-24 хозяйственный год. Ижевск, 1925. (объявления). ЦГА УР. Ф. Р-195. Оп. 1. Д. 175. Л. 35. ЦГА УР. Ф. Р-195. Оп. 1. Д. 319. Л. 89. Ижевская правда. 1928. 11 мая. Ижевская правда. 1927. 14 апр.
Центр документации новейшей истории Удмуртской Республики (ЦДНИ УР). Ф. 29. Оп. 1. Д. 103. Л. 39.
ЦДНИ УР. Ф. 16. Оп. 1. Д. 883. Л. 21 об.; Экономическое развитие Вотской автономной области за 1916-1928 гг. (НОА УИИЯЛ УрО РАН. Оп. 2Н. Д. 99. Л. 272).
Хазиев Р.А. «Ударники капиталистического труда» эпохи нэпа на Урале // «Бублики для республики»: исторический профиль нэпманов. Уфа, 2005. С. 9. Ижевская правда. 1926. 16 дек. Ижевская правда. 1926. 24 нояб.
10 лет Удмуртской автономной области: Хозяйственное и культурно-социальное строительство, 1921-1931. Ижевск, 1931. С. 86, 91. Обзор деятельности... С. 387. ЦГА УР. Ф. Р-234. Оп. 3. Д. 20. Л. 76. Ижевская правда. 1926. 11 мая. ЦДНИ УР. Ф. 16. Оп. 1. Д. 335. Л. 44. Обзор деятельности. С. 238-239.
Собрание законов и распоряжений рабочего и крестьянского правительства СССР. 1926. № 42. Ст. 307. Ижевская правда. 1927. 16 апр. РГАЭ. Ф. 3986. Оп. 1. Д. 233. Л. 18.
ЦГА УР. Ф. Р-195. Оп. 1. Д. 672. Л. 173; Ижевская правда. 1927. 14 янв.
24
