CC BY
62
Антитеза (от греч. fnthitesis — противопоставление) — соединение слов с противоположным значением в стилистических целях [2, с. 150].
В этом приеме содержится параллельное сопоставление разных понятий. В речи для сопоставления употребляются антонимы, но в антитезах антонимы могут и не быть, понятия, явления, события противопоставляется друг-другу. С помощью антитезы создается эффект резкого контраста.
Кичэге ике гашыйк - бYген ике дошман - менэ кайда ул фа^ига (Вчерашние влюбленные, сегодня враги - вот это трагедия) [1, с. 126].
Рахат, ьэй, рахат тэ соц!.. hэм ямансу. (Хорошо, ах, как хорошо!.. И грустно) [1, с. 7].
Шагыйрь эйтмешли, йвгереп уйныйсы, ятып елыйсы килэ бу тын башкорт даласында! (Как говорят поэты, всласть порезвиться, ликуя от восторга, а потом упасть и разрыдаться. . .) [1, с. 7].
параллелизм включает в себя параллельное описание разных явлений. Благодаря этому приему усиливается эмоциональность предложений. Аныц тэне, эчендэ боз яткандай, гел туцып тора, аркасы буйлап ниндидер кымыр^у йвгереп уза, шул ук вакытта куз тэплэре яна, иреннэре бврешеп киба. (Знобит, щеки горят, язык липнет к небу) [1, с. 8]. Ул елларда илдэ барган зур вакыйгаларны без якын ала идек, шулар белэн рухлана идек, шуларга свена идек (В то время все события в стране нас будоражили, волновали, воодушевляли) [1, с. 73].
В художественной литературе чрезвычайно
экспрессивны восклицательные предложения, риторические вопросы и риторические обращения. В творчестве А. Еники эти средства, выражающие эмоциональную оценку высказывания или его экспрессивный характер выразительности занимают особенное место. Они выражают переживания автора, его отношение к действительности. Риторические восклицания, вопросы, обращения помогают автору передать глубину переживаний лирического героя, выражать грусть и тоску по родным краям.
Кемне кэтэм мин? Хафазанымы? (Кого дожидаюсь я? Хафазу?) [1, с. 126]. Бэлки, шуны оныта ал-мыймдыр, шуны гына кэтэ торганмындыр?! (Наверное и сейчас жду её, только её) [1, с. 126]. Хафазаны куып ж;итYтелэге яки артыннан эенэ барып керY ни белэн бетэчэк?! Юк, зиьенем эле сау чакта, Yземэ-Yзем хща чакта мица туктарга кирэк, туктарга!.. (Чем закончиться это желание догнать Хафазу?! Нет, нужно остановиться...) [1, с. 151]. Бэкер дус, ялгышмасам, менэ утыз биш ел инде безнец очраш-каныбыз юк! (Друг мой Бакир, давно мы расстались с тобой...) [1, с. 47].
Итак, А.Еники для создания выразительности и экспрессивности речи использует в своем творчестве повторы, градацию, антитезу, параллелизм, риторические вопросы и риторические обращения. Эти все средства выразительности языка помогают автору раскрыть психологическое состояние лирического героя.
литература
1. Еники Э. Эсэрлэр, еч томда, II том: Повестьлар. Казан: Татар. кит. нэшр., 1991. 415 б.
2. Курбатов Х.Р. Татарская лингвистическая стилистика и поэтика. Казань: Магариф, 2002. 199 с.
УДК 482
ББК Ш 141.2
М. Г. Куликова, С. В. Плевако
частеречная парадигма русского языка: постановка ПРОБАЕмы
Данная статья ставит вопрос о правоменр-ности и обоснованности существования частей речи (как онтологического феномена, но не научного конструкта). Апеллируя к существующим частеречным концепциям, авторы вскрывают противоречивость подходов и намечают возможность непротиворечивого описания феномена частей речи.
Ключевые слова: часть речи, грамматическая категория, классификация, гносеологический конструкт.
M. G. Kulikova, S. V. Plevako
PARTS OF SPEECH PARADIGM OF THE RUSSIAN LANGUAGE: DEFINITION OF THE PROBLEM
The article brings attention to the question of the reasons of dividing all words into «parts of speech». Appealing to the existing theories of parts of speech, the authors discover their contradictoriness and suggest a possible way of describing the parts of speech as an ontological phenomenon.
Keywords: a part of speech, a grammatical category, classification, gnoseological construct.
Части речи — одно из основных морфологических понятий. Как и всякое другое, оно может быть рассмотрено в контексте оппозиции «он-
тология — гносеология», которая подразумевает, что за каждым научным понятием скрывается некоторый отрезок действительности, некая реальность, которая и послужила основой для появления этого понятия. Между тем не всякое научное явление имеет реальные основания (речь идет о так называемых конструктах, намеренно созданных для гносеологических целей). Части речи являются ядром грамматики. Данное понятие лежит в основе описаний морфологических явлений. Между тем части речи не достаточно изучены, в частности вопрос об их онтологической сущности никогда не ставился. Цель данного исследования — обозначить проблему, связанную с областью референции частей речи, наметить пути возможного ее решения.Традиция выделения частей речи, существующая со времен Аристотеля, прочно закрепилась в лингвистической науке. Так, о наличии частей речи в своих исследованиях говорят Ф. И. Буслаев,
А. А. Потебня, Ф. Ф. Фортунатов, Л. В. Щер-ба, В. В. Виноградов, А. А. Зализняк, И. Г. Ми-лославский, Е. С. Кубрякова, Н. Д. Голев и др. Несмотря на наличие множества работ, посвященных проблеме частей речи, остается нетронутым вопрос о том отрезке объективной реальности, который лежит в основе их выделения. Вопрос о сущности этого явления, об его онтологическом статусе является второстепенным. Их наличие принимается как аксиома, которая не подвергается сомнению. Исследования основаны на положении, что части речи существуют. Это кажется очевид-ным1 . Однако по сути, несмотря на устоявшуюся традицию выделения частей речи, никто не доказал, что они есть. Традиционные определения («грамматические классы слов, характеризующиеся совокупностью следующих признаков: 1) общность значения; 2) комплекс морфологических категорий; 3) тождественность парадигм; 4) общность синтаксических функций» [12, с. 457]) не дают ответа на вопрос об онтологической сущности частей речи, определяя их как явление гносеологическое, как способ классификации.
В этом случае открытым остается вопрос, что такое часть речи: это конструкт, созданное учеными понятие, или явление, имеющее основание в реальной действительности? Какое лингвистическое явление, какой тип языковой
1 На наш взгляд, это обстоятельство связано с тем, что проблема слишком «стара», в результате чего в описаниях накопилось множество презумпция и аксиоматических положений, которые начали представлять собой род детерминирующих факторов, факторов, определяющих способы, принципы описания частей речи.
реальности стоит за ним? Одним из критериев, доказывающих недостаточность изученности явления, остается отсутствие единства в описании данного лингвистического феномена2 . Прежде всего, актуален вопрос о составе частей речи. В основу их выделения ученые кладут разные критерии. Так, лексикоцентристский подход (В. В. Виноградов, Л. В. Щерба и др.) основой выделения частей речи считает семантический критерий (исходя из этого, местоимения выделяются в отдельную часть речи, слово первый, например, относится к числительным и т. д.). Однако в данную классифицирующую парадигму не вписываются такие слова, например, как бег, рисование, полет и др. Основываясь на семантике, их следует относить к глаголам. Выделение категории состояния в отдельную часть речи основано на функционально-синтаксическом критерии, имеющем место в работах А. А. Шахматова, Д. Н. Овсянико-Куликовского, Л.
В. Щербы, В. В. Виноградова. При последовательном осуществлении такого подхода стоит, например, инфинитив в функции подлежащего (жить — Родине служить) относить к существительным, а существительные именительного и косвенных падежей считать разными частями речи. Е. С. Кубрякова рассматривает части речи с когнитивной точки зрения — это способ категоризации мира. Автор ставит задачу определения ведущего принципа при выделении частей речи. Таковым Кубрякова считает ономасиологический принцип и, с её точки зрения, «в частях речи нашло отражение расчленение человеком окружающего его мира <...> сообразно природе вещей и тем самым части речи являются прежде всего наименованиями разных объектов действительности или объектов действительности, осмысленных и опознанных человеком как различные» [6,с. 6]. Тот факт, что в современном языке не существует однозначного соответствия между категориями предмета, действия, качества, количества и т. д. и частями речи, Кубрякова объясняет существованием такого соответствия в генезисе языков: «Легшие в основу формирующихся частей речи общие категории были близки самой «физике мира» и совпадали с категориями натуральной логики познания мира» [6, с. 6]. В данной
2 Имеется в виду не отсутствие единства, естественно возникающее при научном подходе к проблеме, вполне закономерное и являющееся результатом развития науки, в основании которой лежит понятие проблемы, а проблем-ность не предполагает наличия окончательных ответов на вопрос. Мы говорим об отсутствии последовательного, выполненного в едином ключе описания названного явления.
работе не выдержана оппозиция «генетическое/синхронно-функциональное»; смешение этих аспектов препятствует выявлению онтологического статуса частей речи.
Кроме того, процесс номинации осмысляется автором как категоризация мира. Язык в таком понимании выполняет отражательную функцию по отношению к действительности и лишается свойственной ему условности и своей имманентной сущности, способности к саморазвитию. Таким образом, все приводимые автором аргументы являются недостаточными для обоснования онтологического существования частей речи и не раскрывают сущности этого понятия на современном этапе. На наш взгляд, наиболее адекватен при выделении частей речи собственно морфологический подход, в основе которого — система грамматических категорий. Акцент данного подхода — выявление имманентной сущности изучаемых явлений. Части речи в таком случае дефинируются на основе общности грамматических признаков. Наиболее детально морфологическая классификация была разработана Ф. Ф. Фортунатовым и его последователями.
Н. Д. Голев предлагает многоуровневую структуру частей речи1 . Так, он выделяет внутреннюю форму (набор грамматических категорий, синтагматика); внешнее содержание (номинативный и позиционно-синтаксический уровень) и внешнюю форму — уровень конкретного материального выражения грамматических категорий и значений, присущих той или иной части речи (набор определенных парадигм) [4]. Все перечисленные уровни взаимодействуют, стремятся к единству, но противоречивы по сути. Например, третий — числительное, с точки зрения внешнего содержания, но прилагательное, с точки зрения внутренней формы.
Н. Д. Голев основополагающую роль отводит внутренней форме (набору грамматических категорий), поэтому лексему третий следует рассматривать как прилагательное. Несмотря на логическую последовательность, морфологическому подходу так же присуща некоторая однозначность. Так, проблемными случаями являются, например, местоимения, разные классы которых в соответствии с морфологическими признаками следует относить к прилагательным (такой, этот и т. д.), наречиям (так) и существительным (кто, что и др.). Личные местоимения по совокупности грамматических категорий не
1 В данном научном контексте части речи мыслятся макроуровнем системы, грамматические категории — микроуровнем [Голев].
могут быть отнесены к существительным (наличие лица), последовательно их должно выделить в отдельную часть речи. Кроме того, моделируя четкую классификацию, следует междометия, предлоги и наречия, например, относить к одной части речи, поскольку им не свойственны формы словоизменения.
Морфологическая логика описания в центр внимания ставит критерий регулярности и обязательности, применимые к грамматическим категориям. Однако для описания феномена частей речи такая логика не адекватна; в данном контекстуальном поле они (части речи) оказываются не необходимыми, излишними2 .
Таким образом, любой из перечисленных подходов не выполняет последовательного описания бытия частей речи. Существует противоречие между номинативным, синтагматическим, синтаксическими планами. Единого критерия для выделения частей речи нет (избирательность детерминант). Та система частей речи, которая существует в русском языке, является результатом ряда компромиссов между синтаксическим, семантическим и морфологическим принципами [4]. Именно это является причиной отсутствия единства описания феномена. На наш взгляд, данные противоречия могут быть разрешены с выявлением онтологической сущности явления. Возможны два варианта решения данного вопроса: первое — части речи являются чисто гносеологическим понятием. Если части речи - это всего лишь способ классификации, не имеющее области референции явление, значит, традиционная классификация не является обязательной и возникающие противоречия могут быть решены с относительной легкостью: возможны иные, более последовательные классификации лексем или словоформ (как предлагает Милославский [10, с.250-257]). А вопрос об исследовании частей речи, в таком случае, не ставится, поскольку исследовать нечего. Другое возможное решение — части речи имеют определенную область референции, которая должна быть изучена и выявлена. Мы предполагаем, что части речи есть в языковой компетенции человека (даже если он не знает это научное понятие). Он пользуется ими в процессе общения. Данное явление выполняет определенную функцию не только в научной теории, но и в процессе коммуникации. В этом случае выделение частей речи должно быть основано на их имманентных свойствах.
2 В связи с этим логично предположить, что моделирование грамматики должно основываться на грамматических категориях, прежде всего, на их последовательном описании.
На этом этапе исследования выдвигается следующая гипотеза: противоречивость, анти-номичность — доминирующая суть описываемого феномена. Все проблемные случаи при выделении частей речи обусловлены, с нашей точки зрения, именно сущностностной противоречивостью данного явления, которая, видимо, игнорируется исследователями. Они пытаются избавиться от противоречия, жертвуя тем или иным в пользу концепции (например, парный род у Зализняка). То, что всякие классификации целенаправленно пытались избыть, является сущностью, ядерным свойством частей речи.
Для моделирования явления мы предлагаем выполнить, в первую очередь, последовательное описание явления, выявить неоднородность в бытии частей речи и определить принципы взаимодействия различных планов в их структуре. Возможно, наличествующие планы (синтагматический, синтаксический, номинативный) стремятся к синкретизму, к целостности, но эта целостность принципиально недостижима. Часть речи мыслится в таком случае динамическим явлением: противоречива изнутри и эти противоречия приводят к динамике; жесткая, четкая модель данного феномена невозможна.
литература
1. Аванесов, Р. И., Сидоров, В. Н. Очерк грамматики русского литературного языка. Ч. 1. Фонетика и морфология. М.: Учпедгиз, 1945. 236 с.
2. Виноградов, В. В. Русский язык. Грамматическое учение о слове. — М.: Высшая школа, 1972. 414 с.
3. Вопросы теории частей речи на материале языков различных типов: сб. ст. / отв. ред. О. П. Су-ник. Л. Наука, 1968. 258 с.
4. Голев, Н.Д. Морфология современного русского язык. — Кемерово, 2006. — 210 с.
5. Зализняк, А. А. Грамматический словарь русского языка. М.: Русский язык, 1987. 880 с.
6. Кубрякова, Е. С. Части речи в ономасиологическом освещении. М.: Наука, 1978. 115 с.
7. Лукин, М. Ф. К вопросу о частеречном объекте числительных // Филологические науки. 2000. № 4. С. 65-72.
8. Лукин, О. Части речи в средние века (предпосылки и контекст) // Вопросы языкознания. 2001. № 6. С. 35-47.
9. Милославский, И. Г. Морфология // Современный русский язык / под ред. В. А. Белошапковой. М.: Высшая школа, 1989. С. 380--485.
10. Милославский, И. Г. Морфологические категории современного русского языка. М.: Изд-во Просвещение, 1981. 254с.
11. Панов, М. В. О частях речи в русском языке // Филологические науки. 1960. № 4. С. 3-14.
12. Русская грамматика: В 2 тт. М.: Наука, 1980. Т. 1. 784 с.
13. Супрун, А. Е. Части речи в русском языке. М.: Просвещение, 1971. 135 с.
14. Тихомирова, Т. С. К вопросу о переходности частей речи // Филологические науки. 1973. № 5.
С.78-87.
15. Щерба, Л. В. О частях речи в русском языке // Щерба, Л. В. Избранные работы по русскому языку. М.: Учпедгиз, 1957. С. 63-84.
УДК 882-3 ББК Ш 5(2 = Р)7
А. В. Курганская
УПОТРЕБЛЕНИЕ БИБЛЕЙСКИХ МЕЖТЕКСТОВЫХ СЛОВЕСНЫХ РЯДОВ В ПРОЗЕ В. ДЕГТЕВА
В статье раскрывается проблема межтек-стовых связей (межтекстовых словесных рядов), в частности, библейского словесного ряда, которая рассматривается на материале современного писателя Вячеслава Дегтева.
Ключевые слова: межтекстовые связи, библейский словесный ряд, целый текст.
А. V. Kurganskaya
THE USAGE OF BIBLICAL INTERTEXTUAL
WORD GROUPS IN V. DEGTEV'S PROSE
The article reveals the problem of intertextual links, particularly of biblical word groups. The research is based on the modern writer V. Degtev's works.
Key words: intertextual links, Biblical word group, the whole text.
