Бунт, восстание, революция? 200-летний юбилей «греческих событий» 1821 г. в современных дискурсивных практиках обществ ряда государств Балканского региона Текст научной статьи по специальности «История и археология»

DOI 10.31168/7576-0478-7.2

Артём Акопович УЛУНЯН

Бунт, восстание, революция? 200-летний юбилей «греческих событий» 1821 г. в современных дискурсивных практиках обществ ряда государств Балканского региона

тмечавшийся в 2021 г. 200-летний юбилей начала вооруженной борьбы греков против османского владычества, приобретшей на протяжении всего периода с момента окончательного обретения Грецией в 1832 г. независимости общебалканское измерение в национальных нарративах обществ соседних народов и государств, стал ещё одним поводом для обращения к общим и особенным чертам современных дискурсивных практик в регионе по теме «Греция и греки в 1821-1832 гг.». Официальное объявление 25 марта национальным праздником Греции министром образования и вероисповеданий Г. Гларакисом 15 марта 1838 г., в соответствии с королевским указом № 980, стало важным этапом в становлении греческой этно-государственной идентичности. Одновременно формирование представлений о борьбе греков и о завоевании ими независимости проходило в национальной памяти соседних народов в контексте их этно-политического и общественного развития, а также становления и эволюции собственной государственности.

Создание 7 августа 2019 г. Комитета «Греция 2021» (в соответствии с 114 статьёй президентского указа № 4622/2919), которому предстояло заниматься комплексом мероприятий, посвященных 200-летию начала Греческой революции, вывело этот процесс уже с национального на международный уровень. В то же время в Балканских странах, как в академическом, так и общественном пространстве, ещё до начала подготовки к празднованию этого события отчётливо проявились основные черты национальных дискурсов с участием, помимо представителей профессионального научного сообщества, в ряде случаев, и официальных лиц, которые «актуализировали» конкретные тезисы в рамках уже

политической парадигмы. В последнем случае это дало основание ряду авторов, занимавшихся социо-политическим аспектом актуализации событий в коллективной исторической памяти и дискурсивными практиками, сделать вывод о том, что политическая конъюнктура определяет не только оценочные критерии конкретных событий, но и формирует соответствующий запрос на тематику научных исследований, что в определённой степени соответствует реалиям так называемой «исторической политики» (Geschichtspolitik), или «политики памяти»1.

В определённой степени складывавшаяся на протяжении первых двух десятилетий ситуация свидетельствовала о «борьбе за Греческую революцию» в различных формах её интерпретации в контексте национального исторического нарратива. При этом два аспекта «греческих событий» 1821-1832 гг. имеют особое значение для развития общественного дискурса: во-первых, роль и место конкретного народа в Греческой революции 1821 г. и её значение для него с точки зрения его политического и государственного развития, во-вторых, само определение «греческих событий» 1821-1832 гг. выделяется особенно отчётливо в общественном и академическом дискурсах в обществах Балканских государств. Конкуренция за право собственной интерпретации Греческой революции и её наследие приобрела довольно широкий масштаб и имеет определённую историческую традицию.

Так, в частности, в болгарском национальном дискурсе по теме «греческих событий» 1821-1829(30) гг. основные тезисы и утверждения формировались на протяжении долгого времени, практически начиная с 30-40-х годов XIX в. и прошли достаточно долгую эволюцию. К началу XXI в. концептуальные основы происходивших на территории современной Греции событий определяются в нескольких терминах и формулировках, свидетельствующих о сложившейся в болгарском обществе, включая публичное и академическое пространства национального дискурса, традиции, что нашло своё отражение в дискурсивных общественных болгарских практиках накануне 2021 г., когда, помимо 200-летия Греческой революции, в Болгарии отмечалось 200-летие со дня рождения руководителя и героя болгарского национально-освободительного движения Г. Раковского.

В свою очередь формирование общенационального «исторического» дискурса в Румынии по теме борьбы греков за своё освобождение и создания их национального государства проходило в рамках обретшей вид параллельного развития, но, одновременно, и противопоставления, формулы «движение этеристов (А. Ипсиланти) и революция (движение) Т. Владимиреску» в Дунайских (Румынских) княжествах Молдове и Валахии в 1821 г. Последнее с точки зрения общенационального значения и хронологического первенства приобрело доминирующий характер, в то время как первое — фоновый, но от этого не менее важный для румынской истории.

На этом фоне актуализация в сербском общественном дискурсе темы Греческой революции 1821 г. накануне празднования её 200-летнего юбилея обладала своей особенностью, так как проходила под влиянием доминирующего в повестке дня более широкого дискурса по вопросам внутренней политики, общественно-политического развития и внешнеполитических ориентиров, что было во многом обусловлено последствиями так называемого «югокризиса» 1990-х годов — начала XXI в. В определённой степени эти относилось и к аналогичному процессу в Албании, с той лишь разницей, что тесная связь и взаимопереплетение албанского и греческого «исторических пространств», нередко порождавшее конфликтогенную ситуацию на межгосударственном уровне и в рамках формировавшихся национальных нарративов исторического развития двух народов и их борьбы за национальную государственность, создали особый характер восприятия отдельных событий греческой истории в албанском общественном дискурсе. Вхождение Албании в евро-атлантические структуры, что было бы невозможно при отрицательном отношении к этому со стороны Греции, тем не менее не изменило в целом отношение к историческому прошлому в самой Албании как на уровне общественного «интерпретирования» событийно-исторического ряда, так и отдельных фактов греческой истории, чему в немалой степени способствуют академическое сообщество Албании и роль СМИ в коммуницировании национального нарратива истории соседней страны.

В то же время из всех общенациональных дискурсов по теме Греческой революции, развивавшихся в обществах соседних с Грецией по региону государств, в общественном пространстве Республики Северная Македония его содержание было чётко определено формировавшимся на протяжении периода после Второй мировой войны этно-историческим нарративом, когда шло формулирование официального концепта этнично-сти славянского населения и национальной государственности входившей в состав социалистической Югославии союзной республики Македонии. Сутью этой концепции является тезис о существовании македонского народа и преемственности македонского государства с древнейших времён. Относительно недавнее урегулирование вопроса названия бывшей югославской республики Македонии с Грецией и получение официально признанного названия Республика Северная Македония не изменили официальный этно-государственный концепт. Продолжающаяся дискуссионность и полемичность сущности «взаимоотношений» с национальной историей современной Греции как на академическом, так и на общественно-политическом уровне проходят в рамках отстаивания сформировавшейся за прошедшие со времени окончания Второй мировой войны традиции и соседствуют в общественном дискурсе, где «греческая тема» всегда актуализируется как часть общественно-политического нарратива на официальном уровне. В то же время, имея в виду особенность этнического состава населения страны, который представлен, помимо малочисленных этносов, прежде всего, славянами-македонцами и албанцами, общенациональный дискурс, в данном случае, объективно делится на два основных этнических нарратива.

Однако если для других государств-соседей Греции по региону общественный дискурс по теме Греческой революции 1821 г. являлся в какой-то степени схожим с точки зрения главной целевой установки национально-освободительных движений их народов в прошлом, то в случае с Турцией его формирование и эволюция оказались наиболее сложными и обладают высоким конфликтным потенциалом в связи с особенностью отношения к османскому наследию в современном обществе и перманентно

присутствующей напряженностью в двусторонних греко-турецких отношениях. Частично это объясняется как историческими факторами, так и серьёзными изменениями внутриполитической ситуации в современной Турции, её внешнеполитическим курсом, особенно после укрепления во власти позиций сил, ориентированных на использование так называемого «исторического наследия» Османской империи, идеологии тюркизма и апеллирования к конфессиональным, знаковым с политической точки зрения, символам. Несмотря на разнообразие общетурецкого дискурса по теме двусторонних отношений с Грецией, тем не менее, доминирующим трендом в нём на данном этапе, и при явном активном участии властей в формулировании повестки дня, является интерпретация прошлого и его экстраполяция на настоящее в рамках «суверенной справедливости» при существенной «редакции» даже кемалистского подхода к национальной турецкой истории. Несмотря на посылку президентом Турции Р.Т. Эрдоганом официального поздравления с национальным праздником по случаю 200-летия Греческой революции, в целом складывающаяся в общественном дискурсе при участии властей ситуация достаточно неоднозначная. Более того, обращение к истории, как отмечали сами турецкие исследователи, имеет вполне конъюнктурное объяснение, в связи с чем они приходили к выводу о том, что «в большинстве случаев историческая дискуссия выходит на повестку дня СМИ тогда, когда политики обращаются к прошлому, оценивая сегодняшние проблемы»2. В определённой степени это влияет и на эволюцию терминосистемы, характеризующей «греческие события» 1821-1832 гг., в Греции в общественном дискурсе и других государств региона.

В албанской версии дискурса, распространенной в общественном и академическом дискурсах албанцев как в собственно Республике Албании, в Республике Северная Македония, а также в непризнанной ООН Республике Косово, выдвигаются два основных тезиса. Первый из них, полностью совпадающий с греческой национальной версией, определяет события 18211832 гг. как Греческую революцию 1821 г. ^еуо1исюш ^ек 1 уйй 1821), но с определённой редакцией. Прежде всего подчер-

кивается значительная, а в некоторых случаях и решающая роль албанского (арванитского) населения Греции в начале восстания против Османской империи, его представителей в руководстве восстанием, а также боевыми действиями, и в создании первых органов новой государственной власти. Распространению этого тезиса во многом способствуют СМИ, в которых выступают представители академического сообщества. Так, в частности, ещё за три года до отмечавшегося в 2021 г. юбилея, в теледебатах на одном из каналов телевидения Республики Албании, в которых принимал участие и руководитель общественной организации греческого меньшинства в Албании П. Барке, известный историк, профессор университета в Дурресе Е. Коцачи заявила о том, что «в Греции не было греческого населения в том смысле, как об этом говорится в [современной] Греции, то есть греческого населения в момент, когда Греция стала государством», и что «сто тех, кто сражался, были сто арванитов в фустанелах, все эти албанцы возложили корону на короля, и там не было греков, так как это были православные албанцы»3. Подобная интерпретация событий вызвала возражения П. Барке.

Наличие нескольких векторов в публичном дискурсе характерно и для его болгарской версии. В нём актуализировалась тема участия болгар в Греческой революции, которая имеет давнюю традицию, способствовавшую формулированию так называемого исторического болгарского названия событий 1821-1829 гг. как «Греческий заговор» («Гръцката завера от 1821-1829 гг.»). Во многом это было данью прошлому, так как в болгарской традиции ряд восстаний, происходивших на территории современной Болгарии или имеющих отношение к болгарам, называются «заговорами». К их числу, например, относится так называемый «Велчский заговор» («Велчовата завера»), представлявший собой попытку восстания болгар в 1835 г. против Османской империи в районе г. Тырново и в Силистре.

При этом следует отметить, что до сих пор хронологический период данного события в болгарской «бытовой» и академической традиции определяется недостаточно точно и конечной датой указываются нередко несколько лет: от 1828 до 1832 гг. Само использование этого термина в болгарской традиции было

синонимом термина «греческое восстание 1821 г.» и тайной повстанческой организации освобождения христианских народов от Османской (Турецкой) империи. «Борьба» за Греческую революцию в форме подчеркивания значимости участия в ней и последующей войне за освобождение Греции болгар нашло своё проявление на историографическом уровне ещё в начале XX в., когда в публикациях болгарских авторов уделялось особое внимание болгарским участникам восстания4. В последующем это направление превратилось в отдельное, научное, и его академическая значимость была подтверждена серьёзными исследованиями болгарских историков5.

В болгарских СМИ данный аспект дискурса имеет традиционную популярность, а в наиболее характерной форме и именно с использованием старого термина было продемонстрировано в одной из публикаций, называвшейся «"Греческий заговор" и болгары», автором которой был известный болгарский историк П. Павлов, в общенациональной газете «Труд»6. Одновременно выявилась и терминологическая особенность событийного ряда в болгарской интерпретации, в соответствии с которой «21 февраля/4 марта 1821 г. "Филики Этерия" начинает революцию с бунта в Галаце», за которым впоследствии «восстание на Пелопоннесе, вспыхнувшее 25 марта/6 апреля 1821 г. и завоевавшее симпатии цивилизованной Европы, закончилось завоеванием Грецией независимости (1829-1830 гг.). Разумеется, при решительном вмешательстве России и великих держав. На стороне греков воюют несколько тысяч болгар — добровольцы, дезертиры из вспомогательных частей турецкой армии и т. д.»7. Эта схема событий и использовавшаяся терминология характерны в целом для общеболгарского дискурса по теме Греческой революции 1821 г., когда использование определений проходило по «нарастанию» их значения: бунт, восстание, революция и независимость Греции (Гръцки бунт, Гръцко въстание, Гръцка революция, Гръцка независимост).

Примечательной в данном контексте являлась терминосис-тема общественного дискурса соседней Республики Северная Македония, когда в рамках общей темы славяно-македонского нарратива Греческой революции 1821 г. выделялись два его ос-

новных аспекта: во-первых, непосредственно сам факт её свершения и, во-вторых, создание национального греческого государства. В терминологическом отношении события в Греции в период 1821-1829 гг. определяются как освободительная война (ослободителната во]на, 1821-1829) и греческая война за независимость (грчката во]на за независност), а сама Греческая революция 1821 г. (Грчката револуцща во 1821 година) или революция 1821 г. (Револуцщата од 1821 година) — в форме греческого восстания 1821 г. (Грчкото востание од 1821 година). Содержательная часть происходившего формулируется в виде начавшейся в 1821 г. греческой войны за независимость как «бунт греческих революционеров против власти Османской империи». При всей очевидности в целом фактического признания в славяно-македонском, как, впрочем, и в албано-македонском дискурсе по теме Греческой революции 1821 г., терминологии, принятой в греческом национальном нарративе, второй аспект этого события — создание национальной греческой государственности — содержит в дискурсивной практике вполне определённый акцент как на участии македонцев, так и на решающей роли «внешнего фактора» в этом событии8. В первом случае речь идёт об отдельных деятелях Греческой революции, которые рассматриваются как представители македонского народа. Это нашло отражение в активном продвижении данного тезиса как в справочной литературе, так и в публицистике с использованием электронных «площадок», позволяющих обеспечить максимальное распространение данного нарратива9.

Весьма активно в общественный дискурс Республики Северная Македония вводился через СМИ, относящихся в политическом отношении к этно-национальному блоку по своей ориентации, тезис о «неоднозначности» процесса создания греческой национальной государственности10 — со ссылками на появлявшиеся в самой Греции ещё накануне празднования 200-летия революции публицистические материалы. Особо выделялась телевизионная продукция, в частности, получивший громкий резонанс в Греции один из эпизодов документально-публицистического сериала «1821» телекомпании SKY, показанного в 2011 г. и называвшегося «1821 "Национальный миф"», который так-

же консультировал один из ведущих греческих историков Т. Ве-ремис11. Делались ссылки как на его интервью, так и на ряд публикаций в греческой прессе о созданных на волне событий 1821 г. мифах, вошедших в национальную традицию памяти12. Главными среди них были неточности в «привязке» событий к конкретным географическим местам, слишком романтическое и не подкрепленное фактами возвеличивание отдельных деятелей и руководителей революции, искусственное возвеличивание исключительно местного «фактора» в создании национальной государственности и принижении роли именно внешних сил в этом процессе. В подтверждение мысли об искусственном характере нового греческого государства приводились слова из упоминавшегося выше фильма: «Выяснилось, что греки не способны иметь государство, не говоря уже о том, чтобы успешно управлять им... Глядя на то, что происходит в этой сфере, европейские державы уже нашли лекарство для несогласных греков. Нужно было только найти идеологию и лидера, чтобы объединить их. Так пришло время монархии и создания первого греческого королевства»13.

Выдвижение на первый план внешнего фактора, как решающего для Греческой революции, соседствует в общественных дискурсах ряда государств Балканского региона с тезисом превалирующего значения развивавшихся хронологически ненамного раньше или параллельно национальных восстаний. В контексте сложившегося к настоящему моменту национального нарратива Румынии данная картина нашла своё отражение в определении двух связанных между собой, но раздельных по географии и, в какой-то степени, по идеологии событий. Первое из них — это действия А. Ипсиланти и этеристов, определяемые по форме как восстание против турок (révolta împotriva turcilor), начало Греческой революции (izbucnirea revolutei), соединившее свои усилия на определенном этапе с движением под руководством Т. Владимиреску. Последнее рассматривается в современном дискурсе после многолетней эволюции представлений о нём, по своей форме как движение, а по содержанию как революция. В этой связи следует отметить особенность эволюции взглядов на движение Т. Владимиреску в Румынии после Второй миро-

вой войны, о чём писал известный румынский историк Ф. Конс-тантиниу: «Историография коммунистического режима привела к длительному и бесплодному обсуждению событий 1821 года: каков был их характер, бунт, революционное движение или революция? Схоластика закостенелого марксизма требовала обрамления определением столь же жестким, сколь и спорным. Ирония ситуации порождалась тем, что, хотя марксизм-ленинизм и исключает возможность крестьянских революций (этой «способностью» обладали только буржуазия и пролетариат!), Маркс назвал действия Тудора "крестьянской революцией"»14. В 1982 г. движение Т. Владимиреску приобрело окончательную, «каноническую», терминологическую форму в виде его характеристики как революции, а его роли уже придавалось общеевропейское значение: «Революция 1821 года в Валахии была, конечно, частью серии похожих действий — более ранних, современных или более поздних — в Европе и особенно на юге и юго-востоке континента. Таким образом, это был революционный прорыв с Пиренейского полуострова в Грецию, но не будем забывать, что Священный союз переживал свои "золотые годы", когда силы контрреволюции были сильнее, особенно в ситуации, когда народы поднялись на борьбу»15.

«Валашский» и собственно «греческий» этапы Греческой революции исторически разделились в румынском национальном нарративе, а в современном общественном дискурсе это особо подчеркивалось в материалах СМИ, которые способствуют формированию в общественном пространстве «реперных» точек дискурса по теме Греческой революции 1821 г. Прежде всего особо подчеркивается тот факт, что «когда речь идёт о революции, начавшейся в 1821 г. за освобождение Греции, часто говорят, что событие, разбудившее ото сна императоров Европы и изменившее течение феодальной жизни балканских народов, "начинается в Яссах"»16. Одновременно отмечается, что «6 марта 1821 года в Валахии произошло первое восстание, но оно было быстро подавлено османами», а «25 марта знаменует собой начало Войны за независимость 1821 года, революции освобождения греческого народа от османского ига, после почти че-тырехвекового порабощения...»17. Выделяемая «поэтапность»

служит в дискурсивной практике национального нарратива также определённым аргументом в пользу важности «валашских событий», объединивших восстание этеристов и Т. Владимире-ску, способствуя актуализации вопроса о степени подготовленности выступления А. Ипсиланти и выдвижению компромиссного утверждения о том, что « действия этеристов, начавшиеся в конце февраля 1821 г. в княжестве, представляют собой военную авантюру, в которую, взвесив риски и выгоды, Ипсиланти был вынужден ввязаться»18. Эта дискуссия лишний раз продемонстрировала степень соотношения позитивных и негативных оценок в общественном дискурсе по теме Греческой революции 1821 г. в Румынии.

В свою очередь, в Сербии, в рамках общей «юбилейной» темы, выявились основные акценты, которые делались в СМИ, одновременно формирующие и отражающие общественные настроения. Терминологические определения «греческих событий» в сложившейся сербской общественной традиции включают понятия «Греческое восстание против турок/Османской империи» (Grcki ustanak protiv Turaka/ Osmanskog carstva), «Греческая революция 1821 г.» (Grcka revolucija 1821) и «Греческая война за независимость» (Grcki rat za nezavisnost). В региональном отношении выделяются два основных театра действий — в Валахии и Молдове и собственно в Греции. При этом обращается внимание на ведущую роль организации «Филики Этерия». Это было достаточно наглядно отмечено в одном из многочисленных материалов, опубликованных в день празднования 200-летия революции, в котором заявлялось, что «25 марта 1821 года Гер-манос, епископ Патрский, член "Филики Этерии" Пелопоннеса, поднял знамя восстания в монастыре Святой Лавры. На самом деле его жест не имел большого значения в событиях того времени, потому что заговор «Этерии» и народное восстание уже начали распространяться на всех греческих территориях, находящихся под османской оккупацией»19. Одновременно события 200-летней давности в сербском национальном дискурсе выступают в роли имеющего также конфессиональное объяснение современных двусторонних греко-турецких отношений в контексте положения о том, что для понимания «генезиса конфликта меж-

ду Грецией и Турцией» требуется обращение к 1821 году, «когда вспыхнула греческая революция против османского владычест-ва»20. Этот тезис тесно связан с другим, артикуляция которого в сербском национальном нарративе в академическом пространстве ещё накануне празднования юбилея была выражена в формуле: «Греческий народ, как и другие народы Балканского полуострова, несмотря на многовековую жизнь в составе Османской империи, сохранил свою этничность и национальную идентич-ность»21, а в хронологическом отношении выделяется период подготовки активной фазы борьбы греков с акцентом на вполне определённое событие сербской истории — «после событий Первого сербского восстания до восстания в Греции»22.

При всей критичности оценок отдельных аспектов Греческой революции 1821 г., сербский общественный дискурс не направлен на «десакрализацию» самого события.

Намного сложнее обстоит дело с дискурсивными практиками по теме Греческой революции 1821 г. в Турции, где они испытывают на себе влияние как внутриполитических факторов, так и внешнеполитической конъюнктуры, приобретая политизированный характер23. Основные тезисы и постулаты общественного дискурса формируются и артикулируются как в академическом сообществе, так и в общественно-политических кругах при активной роли турецких СМИ, не только влияющих на повестку дня, но и отражающих её, а также распространяющих её «смыслы» как внутри страны, так и за рубежом24. Особенность сформировавшейся терминосистемы общественного дискурса по этой теме отмечалась самими турецкими учёными, обращавшими внимание на то, что события 1821 г. «в турецкой литературе обычно называют «Мора Исьяни» или «Мора Аякланмасы» ("Mora isyani" или "Mora Ayaklanmasi"). Это относится к бунту и восстанию. Очень редко можно назвать это "войной за независимость" в турецком контексте»25. Практически единичное использование этого словосочетания в 1944 г.26 объясняется доминированием данной характеристики в политической традиции Турции применительно к борьбе под руководством К. Ататюрка, которая называется войной за независимость (istiklal Harbi) и, вероятно, не может отождествляться, имея в виду исторический

контекст, а ныне и официальное выдвижение тезиса «османского наследия», с Греческой революцией.

Терминологическое разнообразие при характеристике самого восстания, войны за независимость и в более широком смысле Греческой революции 1821 г. в целом представлено в современном общественном дискурсе небольшим набором синонимичных определений, для выяснения тонкой грани между которыми обычно требуется знание особенностей турецкой политико-лексической традиции27. Их использование в современной лексической практике и, соответственно, в общественном дискурсе, не ограничивается двумя вышеприведёнными и включает ещё несколько терминов. Вслед за уже упомянутыми и наиболее распространенными «^уаш» (восстание, бунт, мятеж)28 и «Ауак1апша81» (восстание, бунт) по частоте задействования в дискурсивных практиках следуют «Ауак1апта» (бунт), <Шеупш» (революция) и реже другой термин — «ШШаН» (революция)29. Особенности терминосистемы, существующей в современном турецком дискурсе по теме Революции 1821 г., интерпретировались турецкими авторами в виде утверждения о том, что «создание греческого государства, независимого от Османского государства, определяется по-разному. Среди них основными можно считать Греческую войну за независимость [^ипап Ва§1т8^Ик $ауа§1], Греческое восстание [^ипап 1вуаш] и Греческую революцию [^ипап Devrimi]. Какой из них использовать, зависит от нашей точки зрения. Грубо говоря, тот, кто смотрит на это с османо-турецкой стороны, сказал бы: греческое восстание [^ипап 1$уаш]; а тот, кто смотрит со стороны Греции, может предпочесть назвать это греческой войной за независимость [Типап Ва§1т8^Ьк Sava§l] или греческой революцией [^ипап Devrimi]... Академический мир, который, как ожидается, будет нейтральным, обычно использует термин "Греческая война за независимость"»30. Примечательным в данном контексте фактом является существующая исторически оформленная лексическая традиция как в греческом, так и турецком общественных дискурсах и применяемая для характеристики борьбы греков против Османской империи и самого её начала, в краткой форме, в греческом нарративе в виде «Революция 1821» (Елауаатаап), а в турецком — «вос-

стание/бунт/мятеж» ^ипап 1$уаш). Одновременно турецкие исследователи отмечали и конфессиональный аспект происходившего, а именно — «мы видим, что сила ислама была эффективно использована в противодействии греческому восстанию»31. Эта попытка определить характеристики отдельных факторов, влиявших на развитие Греческой революции, а также событий, происходивших в период её развития, особенно тех из них, которые имели особый смысл, являлась частью более широкого процесса дискурсивных практик в обществах Балканских стран.

Так, в частности, в албанском общественном дискурсе получил развитие поиск легитимирующей Греческую революцию хронологии. В достаточно резкой форме это направление было артикулировано, как пример, в публикациях А. Лалы, заявившего, во-первых, что сама дата 25 марта не точна с точки зрения подлинной хронологии начала Греческого восстания 1821 г. (Kryengritja ^еке е уйй 1821), и, во-вторых, что «нет ни точной даты независимости, ни документа с подписями тех, кто провозгласил независимость, как в случае с провозглашением независимости Албании 28 ноября 1912 г.», так как провозглашенная А. Маврокордатосом 1 января 1822 г. независимость Греции и опубликованная 15 января того же года «Декларация независимости греческого народа» не были признаны одним из руководителей восстания Т. Колокотронисом32.

Более того, сам факт начала Греческой революции и создание независимого греческого государства, являясь частью публичного общеалбанского дискурса, приобретают соответствующую интерпретацию и оказываются предметом критики в сформулированных сторонниками радикальной версии албанского национального нарратива Греческой революции. Они получили определённое распространение в этом дискурсе. Его формирование по теме Греческой революции 1821 г. и созданию независимого греческого государства оказывается под сильным влиянием идей, высказываемых лицами, имеющими определенный вес в различных профессиональных группах. Основные тезисы, выдвигаемые ими, становятся широко известными как через публицистические материалы, так и через электронные СМИ. Примером первого может считаться 200-страничная книга по-

пулярной направленности уже упоминавшегося выше А. Лалы «Арваниты, основатели новой Греции. (Мифы греческой исто-риографии)»33. Автор обращался к теме революции и строительству греческого национального государства с точки зрения роли и места в данных процессах именно арванитского этнического элемента. Он фактически систематизировал аргументацию и интерпретацию этнических и политических аспектов участия арванитов в Греческой революции в соответствии с традицией, сложившейся в определенном «секторе» общественного национального албанского дискурса по данной теме.

Термин «Греческая революция» в данном контексте приобретает некоторую двусмысленность, примером чего может являться концепция, артикулированная Э. Имери — одним из представителей интеллектуальных кругов Албании, бывшим руководителем редакции изданий на иностранных языках и переводчиком трудов Э. Ходжи на английский и русский языки. В своём материале34, опубликованном в различных албанских СМИ и формально посвященном статье «Арваниты со многими именами» известного албанского публициста и поэта А. Гьяты35, он, со ссылкой на другие работы, актуализирует тезисы о доминирующей роли арванитов в Греческой революции и создании греческой государственности. В определённой степени эти положения получили распространение в публичном пространстве общеалбанского дискурса, при этом выразители и «публикаторы» данных тезисов ссылались как на иностранных современников или очевидцев событий, как это было, например, со свидетельствами баварского историка и публициста Якоба Филиппа Фальмерайера, когда в популярном общественно-политическом электронном издании «Faktor» в феврале 2020 г. была опубликована заметка под названием «Историк Якоб Филипп Фальмерайер: "Греческую революцию за независимость возглавили албанцы"»36. Не менее показательной с точки зрения присутствия в дискурсе по теме революции 1821 г. так называемого критического аспекта является озвученная известным албанским дипломатом и публицистом Ш. Мурати концепция, в соответствии с которой даже в албанских учебниках скрывается правда о том, что «Россия с помощью Англии и Франции является главным димиургом

образования независимого государства Греция в 20-30 гг. 19 в. на албанских территориях и с половиной албанского населения. Геополитические действия России были названы "греческой революцией", а "греческая революция" началась в Афинах», при этом «официальная историография Албании сделала русскую сказку о "греческой революции" своим тезисом и никогда не упоминает и скрывает историческую правду о новом государстве Греции». При этом Ш. Мурати подчеркивал, что в действительности Греческая революция началась в Одессе, то есть в месте создания «Фи-лики Этерии»37. Вполне естественной на этом фоне становится попытка продвижения в общеалбанском дискурсе концепции «Революция 1821 г. как гражданская война между албанцами» и её катастрофических последствий для них38. Во многом подобные взгляды на «греческие события» являются отражением ситуации, когда, как отмечали албанские исследователи, «два основных вопроса доминировали в албанско-греческих отношениях в течение последних более 100 лет, что также совпадает с современной историей албанского государства: вопрос о территориальных/пограничных спорах и вопрос об этнических меньшинствах — как типичные для двух соседних народов, так и государств»39. Обе проблемы в контексте актуализации темы Греческой революции 1821 г. в общеалбанском дискурсе влияют на конструирование тезисов, явно противоречивших исторической реальности, но отвечающих конъюнктурным интересам ряда групп и организаций в Албании, связанных с отдельными внешними силами или сотрудничающих с ними по разным причинам. Так, в частности, одним из направлений формирования общественного дискурса стало формулирование резко негативной оценки, сопровождаемой установкой на демонстративное публичное осуждение албанской национальной академической историографии за её «антиосманизм», когда, с одной стороны, утверждается, что «прошло двадцать лет с тех пор, как историография Албании официально навязала негативное отношение к Османской империи, вторжению турок на Балканы, восточной культуре, даже к любому наплыву, имеющему отношение к Востоку», а с другой, признается, но с «исключением» для албанского этноса, который «турки спасли от ассимиляции», что

«несомненно, оккупация Балкан турками нанесла тяжелый урон сербам, грекам, болгарам и некоторым другим народам Балкан, имевшим свое государство, церковную организацию, культуру, литературу и письменность. Турецкая оккупация положила конец процессу развития этих народов, а также затормозила их национальное и культурное пробуждение, организацию в качестве самобытных наций и участие в культурно-цивилизацион-ных движениях Европы. Но этого нельзя сказать об албанском народе, потому что у него не было ничего из упомянутого нами. До прихода турок албанцы находились под властью иноземцев и под влиянием их культуры, постоянно ассимилировались в этническом и культурном отношении»40.

В то же время интерпретация роли албанцев в «греческих событиях» имеет в формировавшемся общеалбанском дискурсе по теме «Греческая революция 1821 г.» и европейский аспект, обусловленный евро-атлантической ориентацией страны. Это создавало условия для формулирования тезиса влияния и значимости албанского этноса в более широком географическом пространстве, чем нынешняя Албания, что достаточно отчётливо было определено в публичном дискурсе за несколько лет до празднования 200-летнего юбилея, и типичным примером чего может служить утверждение политического обозревателя албанской газеты «Sot» Б. Бектеши в его материале под характерным названием «У соседей есть тоже героиня их государства албанка!» о том, что «одним из самых ярких и блистательных примеров великой роли албанцев в формировании государства является случай с Грецией. Именно греческая революция, а затем строительство государства королем Баварии Оттоном, показывает важность албанцев»41. Примечательным в данном контексте является продолжающееся доминирование в общенациональном албанском дискурсе применительно к «греческим событиям» 1821-1832 гг. термина «Греческая революция» над двумя другими — «Греческое восстание» и крайне редко используемым «национально-освободительная борьба 1821 г.» (Lufta Nacionalflirimtare e vitit 1821). Во многом это обусловлено сформировавшейся исторической традицией, в соответствии с которой последнее из приведённых определений преимущественно

используется применительно к албанским реалиям, либо в отношении событийного ряда, не имеющего «двусмысленности» с точки зрения каких-либо конфликтных аспектов для албанского исторического нарратива42. На этом фоне особое значение приобретает факт появления в албанском общенациональном дискурсе по теме революции 1821 г. новой позитивной тенденции в отношении к историческому прошлому в рамках системы координат традиционных албано-греческих взаимоотношений, чему способствовали договорённости между властями Албании и Греции по гуманитарным вопросам. Симптоматичным в данной связи было использование с этой целью артикулированных иностранными учёными подходов к определению Греческой революции 1821 г. как формирующих новое дискурсное направление по данной теме. Примером подобного использования СМИ Албании «мнения третьей стороны» было помещение во влиятельной газете «ЖевРиЪНеа» перевода на албанский язык интервью известного британского неоэллиниста М. Мазовера, опубликованного в греческой газете «Н Кабпцергул». Отдавая дань сложившейся традиции, редакция албанского СМИ использовала для этого материала собственное название — «200 лет со дня греческой революции: проект национального государства провалился или преуспел?»43, о чём сообщила в примечании. Знаковым в данном случае являлось сочетание в названии двух терминов: «Греческая революция» и «национальное государство», что было призвано подчеркнуть неразрывную связь между ними. Греческий оригинал статьи-интервью был «Марк Мазо-вер в "К": 1821 год начался с большого поражения.»44. В то же время в самом тексте материала интервьюируемый учёный представил объективную картину событий, которая дала шанс на существенное «редактирование» предыдущих подходов как к самой Греческой революции 1821 г., так и её последствий, включая и «албанский аспект» проблемы. Аналогичный по своему содержанию нарратив стал проявляться в албаноязычных СМИ за пределами Республики Албании, что свидетельствует о расширении дискурса по теме Греческой революции 1821 г. за рамки этноцентричной повестки дня. Примерами могут считаться материалы, появившиеся в печати Республики Албании

и в албаноязычных изданиях соседних стран. За день до начала празднования юбилея влиятельная албанская газета «Tema» поместила перевод статьи известной греческой исследовательницы-историка М. Эвтимиу «Десять вещей, которые нужно знать о Греческой революции»45, которая была опубликована в Греции в электронном виде в январе 2021 г., получив широкое распространение на многочисленных греческих электронных ресурсах как дидактический материал из курса прочтённых ею общественных лекций46. В виде ответов на наиболее важные вопросы о самой революции и строительстве греческой государственности на протяжении 1821-1830 гг. в материале давалось объяснение всем этим процессам в научной форме, что было, вероятно, важно для редакции албанской газеты с точки зрения ознакомления своих читателей с греческой точкой зрения. Не менее важным в данном контексте стала статья, помещённая на косовской албаноязычной влиятельной медиаплатформе «Periskopi» 25 марта 2021 г., то есть в день празднования 200-летия Греческой революции, называвшаяся «200-летие независимости Греции». В ней также подчеркивалась связь между революцией и независимостью (pavaresine) и заявлялось о том, что «25 марта исполняется 200 лет Греческой революции 1821 года, которая привела к независимости страны от Османской империи»; среди главных черт самой борьбы упоминались «преданность Родине, воля к утверждению национальной идентичности, способность твердо верить в необходимость борьбы за независимость47, а упоминавшиеся вожди и деятели революции рассматривались без обращения к их этническому происхождению. Последнее продолжает сохранять свою актуальность в общеалбанском общественном дискурсе, когда в тот же день, что и появившаяся вышеупомянутая публикация, в газете «Албанская диаспора» («Diaspora Shqiptare»), финансируемой правительством Швейцарии и Фондом развития албанской диаспоры, появился материал под названием «Арваниты в греческой революции, 200 лет спустя». В отличие от многих подобных предыдущих газетных статей, он содержал уже более «отредактированную» версию «арванитского аспекта» Греческой революции, в соответствии с которой акцент делался на необходимость признания вклада

арванитов в неё наравне с греками. В данной связи заявлялось о том, что «в этот исторический год упоминания о героях греческого восстания часты и полны глубокого арванитского колорита. Даже представители арванитов, известные личности и занимающие ключевые посты, главным образом местного самоуправления широкой области Аттики, не скрывали своего недовольства отсутствием арванитского голоса в специальной комиссии исторического юбилея» и что «правда заключается в том, что 25 марта — арванитский праздник, или, по крайней мере, также и арванитский праздник»48.

Степень участия представителей соседних народов в Греческой революции 1821 г. и их роль в победе, а также в государственном строительстве, сохраняя своё место в общественном дискурсе ряда стран Балканского полуострова, тем не менее не является единственным, что достаточно хорошо видно на примере общеболгарского дискурса. Помимо «болгарского следа», «греческие события», признаваемые в нём как Греческая революция, соседствуют ещё с несколькими основными векторами. К их числу относятся характеристика борьбы греков и её болгарское «измерение» в политическом смысле с точки зрения её значения для положения в болгарских землях и их освобождения. В первом случае Греческая революция, именно так она определяется в болгарском общественном дискурсе, рассматривалась как «направленная против оккупации Османской империи»49. Во втором, касавшемся болгарского «измерения», в 90-е годы ХХ в. и в начале XXI в. начали происходить серьёзные изменения. Они были вызваны актуализацией евро-атлантического вектора как в общественных настроениях, так и на уровне официальной политики, несмотря на то, что в обоих случаях можно было бы говорить об усилении национально-государственной составляющей в восприятии «внешнего мира», включая его историческую ретроспективу. Появление так называемых «ревизионистских» подходов в общественном болгарском дискурсе по теме Греческой революции 1821 г. касается как использования соответствующей терминологии для определения периода 1821-1829 (30) гг., так и, прежде всего, места этого события в национальной болгарской истории. Наиболее характер-

ной в данной связи можно считать схему событий и их значения в изложении болгарского историка Я. Гочева, обращавшегося к содержательной части Греческой революции и отмечавшего, что поход А. Ипсиланти «привёл к восстанию, которое переросло в широкомасштабный антиосманский бунт в континентальной Греции», при этом «Греческая революция служила не только национальным греческим целям (освобождению греческого народа и восстановлению его государственности), но и имперским целям России в Восточном вопросе»50. В так называемой ревизионистской конструкции обращается внимание именно на данный аспект событийного ряда Греческой революции, и в нарративе этой схемы сочетаются понятия «бунт» и «восстание» в положительном смысле.

В то же время основная направленность общественного болгарского дискурса в контексте празднования 200-летнего юбилея Греческой революции, как это отражалось в различных СМИ страны, была ориентирована именно на подчеркивание факта восстания как формы борьбы греков за своё освобождение от Османской империи51. В её содержательную часть, в дополнение к существующему определению «Греческая революция» (Гръцката революция), была добавлена этнополитическая характеристика как значимого для греков и их государственности события, что расширяло его до понятия «Греческая национальная революция». Именно таким образом оно усиливало его смысл, противопоставляя его османской власти (Гръцката национална революция срещу османската власт), а само восстание (при использовании данного термина) рассматривалось как «греческое восстание за независимость». В сложившейся исторически терминологической практике в общественном дискурсе, и это нашло своё отражение в современных болгарских СМИ, произошло также объединение понятий, что достаточно отчётливо проявилось в формуле «греческая война за независимость, также называемая Греческой революцией», а сама дата — 25 марта — рассматривается как начало борьбы греков за независимость.

Одновременно особое место в национальных общественных дискурсах Балканских стран занимал тезис участия в решении

«греческого вопроса» внешних сил. Так, в частности, постулирование основного тезиса по внешнеполитическому аспекту Греческой революции 1821 г. в Республике Северная Македония проходило активно в СМИ и научных изданиях страны уже в период празднования 200-летнего юбилея, в связи с чем заявлялось: «Без помощи Европы Греция не стала бы независимым государством. Европа также дала молодому государству короля. Европа вдохновлялась идеализированными идеями демократии и Древней Греции, а греки предавались мечте о "Ме-гали идее", мечте о великом греческом государстве в границах старой Византийской империи. Они хотели не Афины, а Константинополь в качестве своей столицы; их ориентиром является не классическая древность, а средние века»52. При этом, однако, признавалось значение борьбы греков для всех народов Балканского полуострова. Оценка международных событий, связанных с развитием ситуации в регионе, актуализируется на уровне «академического подхода», симплифицированная версия которого озвучивается в СМИ страны и в определённой степени влияет на публичную часть дискурса, с традиционным учётом концепции формирования и развития македонской нации и её государственности. Это находит своё отражение, в контексте Греческой революции, в виде положения о том, что «ускорение колониальной эпохи после Венского конгресса и активизация политических процессов в Европе отразились и на Балканах, где постепенно начинают пробуждаться национальные движения, начиная с греческого, болгарского и сербского, и контуры македонского вопроса начинают контролироваться (особенно после образования греческого независимого государства и восстановления Болгарского экзархата)»53. Примечательным в данном контексте является признание в СМИ роли общественности в оказании давления на политиков и проводимый правительствами стран Балканского полуострова внешнеполитический курс при решении спорных вопросов в межгосударственных двусторонних отношениях. Для Республики Северная Македония этот факт имеет особое значение, имея в виду наличие проблемных «исторических» вопросов между ней, Болгарией и Грецией. Созданные двусторонние комиссии с этими странами были призва-

ны их решить, однако, как отмечалось самими авторами из этой страны, «работа двух комиссий отягощена политическим давлением со всех сторон, а также ожиданиями и критикой общественности»54. В контексте дискурса по теме Революции 1821 г. это нашло своё отражение в необходимости признания греческой стороной то, что «в северной Греции в 1821 г. происходило Македонское восстание»55, то есть, в македонской официальной версии Негушское восстание (февраль-апрель 1822 г.) и известное в международной исторической традиции восстание в г. Науссе, вошедшее в новогреческую историю под названием «Наусская резня» (ОХокаш®ца xn<; Naouaaq). Таким образом, признание Греческой революции как факта новогреческой истории сопровождается в общественном дискурсе страны обсуждением аспектов этого события с точки зрения развитой после Второй мировой войны традиции освещения в национальном нарративе вопросов этно-государственного развития современной македонской нации. Выдвижение на первое место именно национальной истории или её сконструированной и принятой на официальном и общественном уровнях модели является характерной чертой общественных дискурсов Балканских стран.

В контексте румынских реалий, происходившие трансформации терминологии при определении характера движения под руководством Т. Владимиреску имели принципиальное значение для национального дискурса, так как формулировали смысл трактовки этих событий в публичном пространстве. Данный факт был отмечен во влиятельном румынском ежедневном издании «Lumina», органе Румынской православной церкви, когда в одном из «юбилейных» материалов обращалось внимание на то, что «со временем историографическое определение событий, происходивших в 1821 г., было оформлено в терминах восстания, крестьянского бунта или революции (revoltä, räscoalä täräneascä ori revolutie), а на народном языке того времени оно получило название "заверэ"»56. Второе событие — это собственно борьба греков в самой Греции.

В соответствии с этой схемой, начало Греческой революции датируется 6 марта (по новому стилю) 1821 г., когда А. Ипсилан-ти перешёл р. Прут во главе отряда членов организации «Филики

Этерия», планируя восстание с целью мобилизации христианских народов Балканского полуострова и с участием, в конечном счёте, России для освобождения Греции. Таким образом, речь шла прежде всего о национальной независимости Греции, что и определялось терминологически как «война за независимость Греции» (Razboiul de independenta al Greciei), которая выступает синонимом «Греческой революции» (Revolutia greaca или Revo-lutia elena). Эта концепция, формировавшаяся на протяжении долгого времени и артикулированная в академическом историографическом пространстве, впоследствии вошедшая в общественно-политический дискурс Румынии в силу политической актуализации на разных исторических этапах конкретных исторических событий как в рамках официальной пропаганды, так и на уровне отдельных политиков, к 200-летнему юбилею Греческой революции усилила своё присутствие через СМИ. При этом в современном общественном дискурсе особое место занимает уточнение, ставшее результатом сложившейся традиции в отношении определения значимости именно «дунайского похода» А. Ипсиланти, когда на официальном уровне выдвигается тезис «начала Греческой революции на румынской земле» (Revolutia elena pe pamánt románese), рассматриваемой как «исторический момент освободительной революции греческого народа на молдавско-валашской территории»57. В то же время содержательная часть обеих революций — начатой А. Ипсиланти и Т. Владими-реску — исторически разделена в румынском национальном дискурсе до степени конфликтности в случае политической актуализации различий между греческим и румынским движением, как это было в отдельные периоды на протяжении практически всего ХХ века, когда дискурс приобретал черты официоза, использовавшего либо национальный, либо социальный (что было взаимосвязано) аспект. В латентной дискурсивной практике эта тема присутствовала всегда, но с разной степенью остроты, что лишний раз нашло подтверждение в ряде материалов румынских СМИ накануне празднования 200-летия Греческой революции. В артикулированной авторами таких материалов форме данный факт отмечался в виде утверждения о том, что 18 января 1821 г. — это «начало революции Тудора Владимиреску, револю-

ции, ознаменовавшей конец правления фанариотов»58. Последние в сложившейся румынской исторической общественно-политической традиции рассматриваются с враждебных позиций как, с одной стороны, представители греческой аристократии на службе Османской империи, а с другой, как преследовавшие собственные цели в отданных под их власть румынских землях, население которых подвергалось эксплуатации. Принадлежность самого А. Ипсиланти к фанариотскому роду, а также его близкие отношения с фанариотскими правителями Дунайских княжеств создавали определённую почву для критики его действий, а затем и осуждения за убийство Т. Владимиреску по его приказу, когда последний фактически отказался от борьбы против Османской империи, видя именно в фанариотах основную угрозу. В свою очередь обращалось внимание и на то, что «Фи-лики Этерия» «выступила с инициативой организации восстания в румынских землях в 1821 г., но поначалу отводила ему лишь второстепенную роль, а основное противостояние должно было произойти между греками и турками на Пелопоннесе»59. Таким образом лишний раз подчеркивался «вспомогательный» характер движения Т. Владимиреску в планах этеристов, в то время как оно преследовало цель социального и политического освобождения румын от фанариотского режима. Примечательным фактом в этой связи было активное участие румынских СМИ в актуализации темы восстания Владимиреску на фоне начала Греческой революции и определения характера движения в Валахии и Молдове с точки зрения целей его вождя. При этом выдвигался тезис — «наиболее важным и влиятельным [из тайных обществ] являлось Филики Этерия (Этерия) во главе с Александром Ипсиланти, которому удалось зажечь в румынских княжествах пламя свободы благодаря сотрудничеству с Тудором Владимиреску.... Революционная война также приобрела религиозный оттенок, несмотря на осуждение движения патриархом и Священным Синодом из-за жестоких османских возражений. Так родилось новое национальное самосознание среди греческого православного населения»60. Деятельность самого руководителя валашского движения определялась именно в контексте её социально-политической значимости в общена-

циональном масштабе и подчеркивалась в юбилейных публикациях румынских СМИ в виде вывода: «Герой и революционер Тудор Владимиреску был настоящим революционером, он понимал, что не может способствовать процветанию своего народа и своей страны без создания прочной программной основы, которая была бы руководящим актом, "конституцией" для румын»61. В данном контексте вполне естественным становилось объяснение различий греческого и валашского вождей, когда заявлялось о том, что «из революционных программных документов косвенно видно, что союз Тудора Владимиреску с Этерией и Александром Ипсиланти был случайным, разграничивая цели двух главных действующих лиц момента 1821 года. Тудор хотел как максимум независимости Валахии, а как минимум отмены режима фанариотов и модернизации с согласия османов. Александр Ипсиланти хотел, в качестве максимальной цели, способствовать успеху греческой войны за независимость, которая должна была разразиться весной 1821 года, а в качестве минимальной цели он установил возможность быть правителем в Валахии и Молдавии, и, очевидно, Тудор Влади-миреску мог быть препятствием»62. Оценка деятельности двух вождей делается через призму их значимости как для европейской, так и румынской истории. Восстание под руководством Т. Владимиреску характеризовалось как «революция 1821 г.», а действия под руководством А. Ипсиланти как «движение эте-ристов». При этом оба события «предопределили два последствия, которые отмечались в первоначальных стратегических планах: вмешательство России и интернационализация греческой и румынской проблем. Действия Ипсиланти в княжестве, не соответствовавшие первоначальным планам Этерии, служили только интересам греческой революции, нанося серьезный ущерб интересам румын»63. Выдвижение тезиса «национального эгоизма» в данном случае отражает особенности румынского национального нарратива и традиций его формирования. Эта тенденция в различной степени оказалась присуща и национальным нарративам других народов полуострова из числа тех, чья государственность появилась в результате борьбы с Османской империей.

В этой связи интерес представляет его сербская версия в рамках общественного дискурса, когда немаловажную роль в формировании образа событий 1821 г. и греко-сербских связей играют, как и у соседних народов, публицистика и СМИ. Появление в юбилейном 2021 г. книги бывшего многолетнего посла Сербии в Греции Душана Спасоевича «Война за независимость, создание государства и возрождение нации»64, изданной совместно несколькими общественными и научными организациями, получило широкое освещение в печати. Характерным было выделение в рецензиях на эту книгу ряда тем, судя по всему, определяющих восприятие Греческой революции 1821 г. в сербском общественном дискурсе. Так, в частности, в одном из таких материалов, озаглавленном «Карагеоргий также стал жертвой греческой революции: "Сербы любят, но не знают греков."», подчеркивалось, что «это не история о редких сербских друзьях из 1990-х, которые некритично нас поддержали. Это рассказ об одной из самых труднообъяснимых исторических связей между этими двумя народами, о дружбе (или братстве), возведенной в ранг мифа»65. Особое внимание в данном контексте уделялось взаимоотношениям вождя Первого сербского восстания Г. Петровича Карагеоргия с «Филики Этерией», в связи с чем делался вывод о том, что «греческие заговорщики считали, что Карагеоргий будет им полезен и что с началом восстания в Сербии и на Пелопоннесе одновременно Турция окажется в более тяжелом положении. Действительно, в 1817 году Карагеоргий выступал за одновременное поднятие восстания в Сербии и на Пелопоннесе»66. Такой подход к взаимоотношениям, в которых очередное сербское восстание должно было сыграть роль отвлекающего от главного события — греческого восстания, сохраняется в сербском национальном нарративе и имеет нередко крайне негативный оценочный характер. Одновременно делается акцент на первенствующую роль и место важного для сербского народа и его государственности Первого сербского восстания (Први српски устанак) 1804-1813 гг. под руководством Карагеоргия. Буквально за месяц до юбилея Греческой революции этот тезис также был актуализирован сербскими СМИ в материале под характерным названием «Пример пора-

бощенным народам: Значение сербской революции в создании и формировании современного государства» и в форме утверждения о том, что «сербская революция (так было названо Первое 1804-1813 гг. и Второе 1815 г. сербские восстания. — Ар. У.) была одним из самых значительных событий, но также и процессом в балканской и европейской истории первой половины XIX в. Она же представляла собой первую в череде национально-освободительных революций балканских народов (греческая революция, восстания в Валахии и Молдавии) начала XIX в.»67. Одновременно при обращении к Греческой революции в общественном дискурсе актуализируется тема роли внешнего фактора — России, Великобритании и Франции — в приобретении Грецией независимости, активное участие которых объясняется гражданской войной, ослабившей силы повстанцев68. Тональность используемых определений задаётся этно-национальными и конфессиональными характеристиками, которые выступают в роли определений этих событий. И в этой связи примечательным становится предоставление возможности формулирования данной точки зрения представителям греческого академического сообщества с последующим озвучиванием её в сербском дискурсе с помощью СМИ. Степень значимости этой темы была продемонстрирована в период празднования 200-летия революции. Буквально через три дня после начала юбилейных мероприятий во влиятельной газете «Новости», параллельно с греческой газетой «Н Ка9пцер1^», был опубликован материал профессора Салоникского университета Сп. Сфетаса под символичным заголовком «Балканское греколюбие: профессор Спиридон Сфетас объясняет, что восстание греков против турок было важно для всех православных народов». Уже в самом начале текста подчеркивалось, что «восстание греков против турок, со времени которого прошло два века, стало важным событием не только для Греции, но и для всех Балкан»69. При этом, однако, отмечалось, с упоминанием особенности «сербского фактора», что «не было ни тщательно продуманных планов политической организации Балкан, ни сведений об условиях, царивших в Дунайских княжествах, где влияние эллинизма было значительным при фанариотах, но греки были численно меньшинством. В эти планы

не входили уже восставшая Сербия, которая после Второго сербского восстания 1815 г. пошла по пути дипломатии, а также еще не проснувшиеся национально болгары»70. В контексте значимости Греческой революции для региона вполне очевидным становится тема знакомства с греками и Грецией «внешнего мира», прежде всего Европы, а также восприятия самими греками «других», прежде всего, соседних народов.

Это нашло своё отражение в академическом и общественном дискурсе Турции. Обращая внимание на греческий национальный нарратив Греческой революции 1821 г., отраженный в греческих учебниках истории и касавшийся восприятия «мы (греки)/они (турки)», турецкие авторы отмечали, с явной неудовлетворенностью, что в нём доминирует тезис: «Греки являются продолжением славной древнегреческой цивилизации. Однако их историческая преемственность была прервана "турками". Это господство, нежелательное для греков, длилось 400 лет, по мнению одних исследователей, и 600 лет, по мнению других. Этот период был в основном турецким правлением»71, то есть туркократией. В связи с чем отмечается, что в учебниках «не только восстание [Ауак1апша81] 1821 г., ныне называемое революцией Реупш], но и различные виды борьбы греков против туркократии являются темой многих текстов»72. Столь однозначная характеристика сфокусированности именно на данной тематике греческих учебников, при всём доминировании взгляда на греческую позицию как одностороннюю, тем не менее, начинает соседствовать в турецком общественном и академическом дискурсе с новым явлением — попыткой представить деятельность отдельных фигур греческого освободительного и революционного движения накануне Революции 1821 г. в более широком «общеосманском» масштабе. Так, в частности, несмотря на свою новизну и пока ещё малую распространенность, интерес представляет тезис, в соответствии с которым известный греческий революционер Ригас Велестинлис (Фереос), выступивший со своей конституцией по фактическому переустройству Османской империи, принадлежит к числу идеологов и мыслителей более широкого, чем исключительно греческое, демократического движения в Империи, в связи с чем отмечается его вклад в общеосманское общественно-политическое наследие73.

Учитывая большую роль СМИ в формировании и отражении повестки дня общественного дискурса по теме Греческой революции в Турции, как и в других Балканских государствах, следует отметить среди основных направлений развития общетурецких дискурсивных практик два — это, во-первых, отношение к самому 200-летнему юбилею и, во-вторых, к отдельным аспектам (эпизодам) борьбы греков против Османской империи за независимость и их государственность.

В первом случае делается акцент на существовавшую ранее принадлежность Греции общеосманскому государственно-политическому пространству, примером чему может служить заголовок одной из статей, опубликованной 25 марта 2021 г.: «Это была территория Османской империи 363 года! Греция отмечает 200-летие восстания»74.

Одновременно с этим обращается внимание на решающую роль «внешнего фактора» в лице великих держав, фактически обеспечивших, в соответствии с такой точкой зрения, достижение греками независимости. Эта тема имеет давнюю традицию как в устной части турецкого общественного дискурса, так и в академическом пространстве. Наиболее точно данная идея, популярная в дискурсивных практиках, была сформулирована ещё накануне юбилейных торжеств в виде формулы «Европа ласкает Грецию уже 200 лет»75, что логически ставит на повестку дня вопрос об исключительно предвзятом взгляде европейцев на Грецию. Не менее примечательным является отражение в ряде публикаций в академических изданиях распространённых в общественном дискурсе на бытовом уровне и всё больше используемых официальными кругами идей «европейского заговора» против Османской империи (что, при определённых обстоятельствах, легко экстраполировать в официальной пропаганде и на современную Турцию). В наиболее артикулированной форме и применительно к Греческой революции 1821 г. такая повестка дня формулировалась в виде положения: «Греческое восстание 1821 года — один из важнейших примеров, раскрывающих основную структуру и курс политики европейских государств по отношению к Османской империи в Новое время. Видно, что европейские государства принимали участие

почти на всех этапах восстания, и как подготовка, так и возникновение восстания и его успех происходили благодаря поддержке европейских государств»76, а «исследования востоковедов и миссионерская деятельность, которая началась задолго до Венского конгресса с целью подготовить подходящую почву для распада Османской империи и достижения военного и политического успеха европейских государств, должны также считаться исторической причиной, которая подготовила греческое восстание»77. Сам факт создания греческого государства в этой конструкции объясняется исключительно иностранным вмешательством. Это достаточно активно популяризируется на уровне публичного пространства: в частности, в сообщении о выступлении одного из представителей научного сообщества страны особо отмечалось, что он «утверждал, что главным действующим лицом процесса, начавшегося в 1821 г. и закончившегося созданием независимого греческого государства в 1830 г., была Англия, а не Греция»78. Не менее примечательным и во многом отражающим определённый спектр турецкого общественного дискурса является другой тезис, который имеет широкое распространение и в академических изданиях, в частности, опубликованных в юбилейный 2021 год, когда заявляется о том, что «греки, жившие в мире и процветании под властью Османской империи в течение пяти столетий, спланировали восстание против Османской империи под влиянием либеральных и либертарианских движений, возникших в Европе в XVIII и начале XIX вв.»79.

Вторым направлением дискурсивных практик, упоминавшимся выше, является обращение к событийному ряду Греческой революции, что приобрело в последнее время вполне конкретную форму при явном участии официальных властей и выдвигаемых ими идейно-политических конструкций, рассчитанных на внутреннюю и внешнюю аудиторию, актуализированных в соответствии с официально провозглашаемыми внешнеполитическими интересами. Обострение отношений с Грецией по широкому кругу вопросов обусловило попытки выдвижения в споре с ней исторической «наступательной аргументации» в отношении неё и в период как подготовки, так и проведения юбилейных торжеств,

что повлияло на содержательную часть повестки дня турецкого общественного дискурса. Это выразилось в выдвижении на первый план характеристики действий восставших в отношении турецкого населения греческих земель, куда оно было перемещено османскими властями как в военно-политических, так и хозяйственных целях для создания опоры Империи на завоеванных территориях. Подобная политика, наряду с насильственной исламизацией, использовалась не только в Греции, но и в целом на Балканах, а на Ближнем Востоке аналогичные переселенческие меры использовались в отношении выходцев с Северного Кавказа для создания имперской опоры среди арабского населения. Получивший в конце 90-х годов ХХ — начале XXI вв. в общественном турецком дискурсе по теме Греческой революции развитие нарратив, в продвижении которого активно участвовали официальные лица, общественные деятели и турецкие СМИ, вовлекались сотрудники турецких высших учебных заведений, был направлен на формирование отрицательного образа Греческой революции и борьбы греков против Османской империи за независимость. Наиболее характерные названия публикаций университетских сотрудников по этой теме формулировались следующим образом: «Как турки Пелопоннеса были истреблены во время греческого восстания?», «Первая драма на Балканах: Пелопоннесские турки, которых мы забыли», «Турки Мореи, уничтоженные в процессе обретения Грецией независи-мости»80. Буквально в дни празднеств в турецкой прессе начали появляться статьи под достаточно симптоматичными названиями и соответствующего содержания. Так, в частности, в материале «Десять тысяч турок были убиты за два дня в инцидентах 1821 г.» издательство «Билги81 анонсировало очередное переиздание книги турецкого дипломата и историка Б. Шимшира «Румелийские турки в Балканских войнах; крымчане-массовые убийства-миграция. 1821—1913»82. Активное участие в распространении этого нарратива общественного дискурса по теме Греческой революции приняли общественные организации83.

Данная часть нарратива, стимулируемая на институциональном государственном уровне в рамках общественного дискурса, активно используется и во внешнеполитической деятельности.

Так, в частности, в публикации СМИ под заголовком «Заявление Министерства иностранных дел о "Триполицкой резне": история, отмеченная чёрной меткой» сообщалось об официальном заявлении МИД Турции по поводу событий в Триполице: «Эта бесчеловечная резня, направленная на то, чтобы не дать выжить ни одному турку на Пелопоннесе, была вписана как черная метка в историю. Те, кто совершает ошибку, обучая других, искажая исторические факты при каждой возможности, должны знать, что их собственные злодеяния никогда не будут забыты, и они должны трезво смотреть правде в глаза»84. В крайне критическом тоне в ряде турецких СМИ, в частности в газете «НйтуеЪ», была представлена информация о начале празднования 200-летнего юбилея, когда, в соответствии с существующей в общественном дискурсе интерпретацией, события 1821 г. рассматривались как результат иностранного заговора. Так, в частности, одна из публикаций в газете «Таку1ш», близкой к правительству, была посвящена прибытию официальных делегаций Великобритании, России и Франции в Грецию и имела заголовок «Те, кто спровоцировал восстание Греции против Османской империи, появились в Афинах спустя 200 лет». В самом тексте заметки делалось заявление, не оставлявшее сомнений относительно оценки Греческой революции, а именно: «Греция восстала против Османской империи. Она обрела независимость с помощью Запада. Те, кто спровоцировал этот мятеж, появились спустя 200 лет. В Афинах собралось столько турецких врагов, сколько их было»85. Столь радикальная оценка, даваемая на основе негативно интерпретируемой исторической памяти, во многом была проявлением распространявшегося, не без помощи и активного участия властей, «нового подхода» к истории Османской империи. В то же время, общая картина общественного дискурса по теме Греческой революции в государствах Балканского региона, имея и «частное» национальное измерение, позволяет сделать определённые выводы

К началу XXI в. основные черты образа «греческих событий 1821-1832» были сформулированы в национальных дискурсах балканских обществ на основании трёх основных взаимосвязанных компонентов: 1) бытовых интерпретаций и оценок в рам-

ках общественного мнения; 2) официозного и использующегося по конъюнктурным соображениям властями этих государств подхода с акцентом на конкретные тезисы в необходимый для них момент; 3) сложившейся в национальном академическом пространстве традиции. Коммуницирование как на горизонтальном уровне в самом обществе, так и вертикальном, то есть между обществом и властью, в XXI веке взяли на себя СМИ различных форм и, прежде всего, электронные, доступность которых позволяет не только распространять, но и формировать основные направления общественного дискурса по конкретным вопросам. Имея в виду значимость достижения Грецией независимости для народов региона (ныне в зарубежной историографии этому событию уже придаётся общеевропейское значение)86 как первого национального государства на Балканском полуострове, образовавшегося в результате освобождения греков от Османской империи, данная тема представляет стратегический характер для региональных дискурсивных практик с точки зрения определения роли и места конкретного народа/государства полуострова как субъекта системы международных отношений на современном этапе. Этот процесс, как показала практика, продолжает сохранять свой конфронтационный потенциал в виде этно-националь-ных претензий к соседям и реализуемых в рамках «враждебной парадигмы» конструкций исторического прошлого. На этом фоне развивался процесс, когда «с секуляризацией современного общества религия всё чаще заменяется образом священного прошлого (мифом о происхождении), которое становится важной основой этнического самосознания и широко применяется для легитимизации политических, экономических, социальных и культурных прав этнической группы»87.

В то же время, предпринимавшиеся в конце 90-х годов ХХ — начале ХХ1 вв. попытки представителей общественности и академического сообщества государств региона добиться формирования невраждебной национальной памяти и реализовать это в рамках международных образовательных проектов при ведущей роли европейских партнёров лишь частично достигли поставленных целей88. Поэтому в общественных, а также и в академических дискурсах Балканских стран продолжает до-

минировать национальный нарратив как собственной истории, так и соседних народов и государств. В контексте темы «Греция в 1821-1832 гг.» это означало развитие прежних оценок и суждений в новых условиях XXI века при изменявшейся внутриполитической ситуации в странах полуострова, а также в целом региональной и общеевропейской международной конъюнктуры, но при сохранении базовых «смыслов», заложенных ещё ранее и «редактировавшихся» в процессе этих изменений. Поэтому во многом от национальной версии собственной истории, представлявшей собой господствующий в публичном и академическом пространстве нарратив, зависело и содержание дискурса о роли, месте, характере «греческих событий» в национальной истории в целом.

Примечания

1 Geschichtspolitik und sozialwissenschaftliche Theorie. H.-A. Heinrich, M. Kohlstruck (Hrsg.) Stuttgart: Steiner Verlag, 2008; Steinbach P. Geschichte im politischen Kampf. Wie historische Argumente die öffentliche Meinung manipulieren. Bonn: J.H.W. Dietz Verlag, 2012.

2 Paksoy A.F. The Meaning of the Greek Revolt of 1821 in Contemporary Turkey // iletijim Çalijmalari Dergisi. 2021. Cilt. 7. Sayi 2. S. 197-218.

3 «Ata 100 që shpallën Greqinë shtet ishin të gjithë shqiptarë me fustanella» // Dita. 2018. 20. IX. URL: http://www.gazetadita.al/ata-100-qe-shpallen-greqine-shtet-ishin-te-gjithe-shqiptare-me-fustanella/ (дата обращения: 20.01.2022).

4 Тодоров Н. Филики етерия и българите. София: БАН, 1965.

5 Българи участници в борбите за освобождението на Гърция. Сборник документи / Ред. Н. Тодоров, В. Трайков В. София: БАН, 1971; Тодоров Н., Трайков В. Сто и пет-десет години от гръцкото въстание 1821-1828. Балкани. София: БАН, 1972. N 3; Трайков В. Идеологически течения и програми в национално-освободителните движения на Балканите до 1878 година. София: Наука и изкуство, 1978.

6 Павлов П. «Гръцката завера» и българите // Труд. 2021. 26. II. URL: https://trud.bg /%D0%B3%D1%80%D1%8A%D1%86%D0%BA%D0%B0%D1%82%D0%B0-%D0%B7% D0%B0%D0%B2%D0%B5%D1%80%D0%B0-%D0%B8-%D0%B1%D1%8A%D0%BB%D 0%B3%D0%B0%D1%80%D0%B8%D1%82%D0%B5/ (дата обращения: 20.01.2022).

7 Ibidem.

8 См. пример подобной критической направленности в отношении новосоздан-ного греческого государства и содержащей набор соответственных аргументов сторонников таких взглядов в славяно-македонском, а в определённой степени и в албанском национальном дискурсе, включая его «северо-македонскую»: Л>оровски Д. Вамваковски Создаваже на грчката наци'а-држава: градеже на на-ционалниот мит // Гласник. 2014. N 1-2. C. 105-121.

9 Македонците во Грчкото востание // Дигитална Македонска Енциклопедиjа.URL: https://www.macedonism.org/%D0%9C%D0%B0%D0%BA%D0%B5%D0%B4%D0%B

E%D0%BD%D1%81%D0%BA%D0%B0-%D0%95%D0%BD%D1%86%D0%B8%D0%BA %D0%BB%D0%BE%D0%BF%D0%B5%D0%B4%D0%B8%D1%98%D0%B0/%D0%BC%-D0%B0%D0%BA%D0%B5%D0%B4%D0%BE%D0%BD%D1%86%D0%B8%D1%82%D 0%B5-%D0%B2%D0%BE-%D0%B3%D1%80%D1%87%D0%BA%D0%BE%D1%82%D0 %BE-%D0%B2%D0%BE%D1%81%D1%82%D0%B0%D0%BD%D0%B8%D0%B5/index. html (дата обращения: 20.01.2022).

10 Гроздановски С. Вистината за создаважето на Грчката држава // Македонска наци'а. 2018. 18.IV. URL: http://www.mn.mk/iselenici-region/14463 (дата обращения: 20.01.2022); Idem. Вистината за создаважето на грчката држава (2. дел) // Македонска нациа. 2018. 25. IV. URL: http://www.mn.mk/istorija/14497 (дата обращения: 20.01.2022); Idem. Вистината за создаважето на грчката држава (3. дел) // Македонска нациа. 2018. 2.V. URL: http://www.mn.mk/istorija/14531 (дата обращения: 20.01.2022).

11 1821 «О EGvikôç Mù8oç». SKAI E8 (2011). URL: https://www.youtube.com/ watch?v=uHkG1ZtUs4M (дата обращения: 20.01.2022).

12 navmZônouAoç Г1. Mú8oi Kai аЛ^ае^ ir|ç Enavâaïaariç тои 1821 // LIFO. 2017. 25.III. URL: https://www.lifo.gr/print/buzz/mythoi-kai-alitheies-tis-epanastasis-toy-1821 (дата обращения: 20.01.2022).

13 Гроздановски C. Вистината за создаважето...

14 Constantiniu F. O istorie sincera a poporului roman. Editia revazuta si adaugita. Bucuresti: Univers Enciclopedic, 2011. P. 204.

15 Iscru G. D. Revolutia din 1821 condusa de Tudor Vladimirescu. Bucuresti: Albatros, 1982. Р. 49.

16 Mitican I. Începuturile românejti ale mijcärii pentru eliberarea Greciei // Ziarul Lumina. 2008. 25 .II. URL:https://ziarullumina.ro/actualitate-religioasa/documentar/ inceputurile-romanesti-ale-miscarii-pentru-eliberarea-greciei-60970.html (дата обращения: 20.01.2022).

17 Butnariu M. 25 martie — Ziua Independentei Greciei // Gazeta de Sud. 2021.25.III. URL: https://www.gds.ro/Actualitate/2021-03-25/25-martie-ziua-independentei-greciei/ (дата обращения: 20.01.2022).

18 Ardeleanu C. Insurectia eterista în Principate — actiune prestabilita sauaven-tura politico-militara? // Revista ERASMUS. 2001. N 12. P. 158. Эта тема являлась на протяжении 70-80-х годов ХХ в. предметом дискуссий среди румынских историков. Часть исследователей считала восстание этеристов хорошо подготовленным планом. К числу сторонников данной точки зрения относились И. Филитти и А. Оцетя // FiliW I. C. Framântari politice si sociale în Principatele române de la 1821 la 1828. Bucuresti: Editura Cartea Româneasca, 1932; Otetea A. Tudor Vladimirescu si revolutia din 1821. Bucuresti: Editura Stiintifica, 1971. Другие, в частности, M. Раду и Г. Искру, характеризовали действия А. Ипсиланти как авантюру // Iscru G. D. Revolutia din 1821 condusa de Tudor Vladimirescu. Bucuresti: Albatros, 1982; Radu M. T. 1821. Tudor Vladimirescu si revolutia din Tara Româneasca, Editura Scrisul românesc, Craiova, 1978; Ardeleanu C. Insurectia eterista... Р. 152.

19 Manic A. Grcki ustanak protiv Turaka i oslobodilacki rat — dvestota godisnjica // Balkan Magazin. 2021. 25.III. URL: www.balkanmagazin.net/istorija/cid170-270469/ grcki-ustanak-protiv-turaka-i-oslobodilacki-rat-dvestota-godisnjica (дата обращения: 20.01.2022).

20 SpasicZ. Odnosi Grcke i Turske — izmedu krsta i polumeseca // Danas. 2019.27.VI. URL: https://www.danas.rs/svet/odnosi-grcke-i-turske-izmedju-krsta-i-polumeseca/ (дата обращения: 20.01.2022).

21 Tosic Malesevic N. Grcki ustanak protiv Osmanskog carstva i osnivanje moderne Grcke drzave // Vojno delo. 2018. N 3. S. 528.

22 Ibid. S. 530.

23 О роли и месте истории в двусторонних отношениях см.: Gürel $.S. Tarihsei Bo-yutlari içinde Türk-Yunan iiijkiieri 1821-1923. Ankara: imge Kitabevi, 2018.

24 Отдельный предмет исследования представляет роль СМИ в греко-турецких отношениях, на что обратили внимание турецкие исследователи: Bayramoglu N. Türk-Yunan Yakiniajmasinda Yunan Medyasinin Rolü? 1999-2006. Ankara: Ebabii Yayinlari, 2006.

25 Paksoy A. F. The Meaning of the Greek Revolt... S. 200.

26 Kurtoglu F. Yunan istikiâi Harbi ve Navarin Muharebesi (Çengeiogiu Tahir Paja). istanbui: Geneikurmay Bajkaniigi, 1944.

27 О формировании терминосистемы османских властей в отношении Греческой революции см.: Karabiçak Y. Z. Ottoman Attempts to Define the Rebels During the Greek War of Independence // Studia Isiamica. 2020. Vol. 114. Iss. 3. P. 316-354.

28 Нередко используется выражение «Yunan isyani», то есть определение «мо-рейский» заменяется на «греческий».

29 По аналогии с использованием терминов «Fransiz Devrimi» или «Fransiz ihtilâli» в отношении Великой французской революции.

30 Kara Y. Yunan Bagimsiziigi ve Osmanli Yöneticiierinin isyan Karjisindaki Tutumlari // Academia. Р. 2. URL: https://www.academia.edu/10114967/Yunan_Ba/C4/9F/C4 /B1ms/C4/B1zi/C4/B1/C4/9F/C4/B1_ve_Osmani/C4/B1_Y/C3/B6neticii erinin_/C4/B0syan_Kar/C5/9F/C4/B1s/C4/B1ndaki_Tutumiar/C4/B1 (дата обращения: 20.01.2022).

31 Ibid. Р. 3, 4.

32 Llalla A. Mitet e festës kombëtare greke të 25 Marsit 1821 // Iiiiria News. 2021.21.III. URL: https://ina-oniine.net/mitet-e-festes-kombetare-greke-te-25-marsit-1821/ (дата обращения: 20.01.2022).

33 Llalla A. Arvanitët, themeiuesit e Greqisë së re. (Mitet e historiografisë greke). (He-ronjtë, kryeministrat, akademikët, piktorët.Botimet e para në gjuhën shqipe me shkronja greke, libra,shkrime, poema, poezi. Mitet e historiografisë greke). Tetovë: Luma grafik, 2020.

34 Ymeri E. Arvanitas me shumë emër // Teiegrafi.com, 1.06.2020 — https://telegrafi. com/arvanitas-shume-emer/; «Revolucioni për pavarësinë e Greqisë ishte një revoiucion shqiptar dhe jo grek». Grekët dhe kompieksi i inferioritetit para etnisë shqiptare. Prof. dr. Eshref Ymeri//MekuliPress.com. 2020.20.VIII. URL: https:// www.mekulipress.com/revolucioni-per-pavaresine-e-greqise-ishte-nje-revolucion-shqiptar-dhe-jo-grek/ (дата обращения: 20.01.2022). Примечательным было название этого материала, озаглавленного «" Революция за независимость Греции была албанской революцией, а не греческой". Греки и комплекс неполноценности перед албанским этносом». См. статью аналогичного содержания: HaruniA. Revolucioni i vitit 1821 në Greqi, ishte revoiucion i shqiptarëve // Teiegrafi.ai. 2019.28.II. URL: https://teiegrafi.com/revoiucioni-vitit-1821-ne-greqi-ishte-revolucion-shqiptareve/ (дата обращения: 20.01.2022).

35 Gjata A. V. Arvanitas me shumë emër // Fjala e Lirë. 2020.26.V. URL: https://www. fjaiaeiire.com/post/arvanita-me-shum/C3/AB-em/C3/ABr (дата обращения: 20.01.2022).

36 Historiani Jakob PhilippFallmeryer: «Revolucioni Grekpër Pavarsi u udhëhoq ngas-hqiptarët» // Faktor. 2020.5.II. URL: https://www.faktor.al/2020/02/05/historiani-jakob-philipp-fallmeryer-revolucioni-grek-per-pavarsi-u-udhehoq-nga-shqiptaret/

37 «Një e vërtetë e fshehur historike: "Revolucioni grek" filloi në Odesë, jo në Athinë, e çuditshme pse nuk përmendet as në tekstet tona të histories» // Dita. 2020.27.VIII.

URL: http://www.gazetadita.al/nje-e-vertete-e-fshehur-historike-revolucioni-grek-filloi-ne-odese-jo-ne-athine-e-cuditshme-pse-nuk-permendet-as-ne-tekstet-tona-te-historise/ (дата обращения: 20.01.2022).

38 Revolucioni arvanit i ashtuquajtur grek, ishte vellavrasje mes shqiptareve // Lexo-Shqip. 2021.25.III. URL: https://lexo-shqip.net/archives/188546 (дата обращения: 20.01.2022).

39 Rakipi A. Understanding Albanian-Greek relations: Deconstructing paradoxes and myths // Albania and Greece. Understanding and Explaining. Albanian Institute for Foreign Studies. Friedrich Ebert Stiftung. Tirane: Friedrich Ebert Stiftung Office, 2018. P. 17.

40 Turqit nderprene asimilimin e shqiptareve // Koha net. 2015. 11.VII. URL: https:// archive.koha.net/?id=1&l=65997 (дата обращения: 20.01.2022).

41 BekteshiB. Fqinjet qe dhe heroinen e shtetit te tyre e kane shqiptare! // Sot. 2014.16.XI. URL: https://sot.com.al/opinione/fqinjet-qe-dhe-heroinen-e-shtetit-te-tyre-e-kane-shqiptare (дата обращения: 20.01.2022).

42 Об особенностях историографических нарративов албано-греческих отношений в начале XXI в. в двух странах см: Giakoumis K. Greek-Albanian Relations in Greek and Albanian Historiography of the 2000s // Albania and Greece... P. 137-161.

43 2 00 vjet nga Revolucioni Grek: Deshtoi apo pati sukses projekti i shtetit-komb? Intervistoi: Nikolas Zois // ResPublica. 2021. 16.VI. URL: http://www.respublica. al/2021/06/16/200-vjet-nga-revolucioni-grek-d-shtoi-apo-pati-sukses-projekti-i-shtetit-komb (дата обращения: 20.01.2022).

44 Zwqq N. Марк Мафоиер atriv «К»: To 1821 i;£Kivr|a£ це ща цеуаЛп HTia.Iuve-vieu^n це tov Bpeiavo 1атор1ко — H апот1цпап тп^ eGviKiii епетеюи, oi прше^ тои Aywva, та e8vn кратп Kai n пavбпцía // H Ка8пцерш|. 2021.15.VI.

45 Dhjete gjera qe duhen njohurreth revolucionit grek // Gazeta Tema. 2021.24.III. URL: https://www.gazetatema.net/2021/03/24/dhjete-gjera-qe-duhen-njohur-reth-revolucionit-grek/ (дата обращения: 20.01.2022).

46 Еи&ицОи M. Та бека прауцата пои npenei vа yvwpi^ei rnvei^ у1а Tnv еЛ-Лпvlкп eпavаaтaaп. URL: http://1epal-amarous.att.sch.gr/wp-content/ uploads/2021/03/T%CE%B1-%CE%B4%CE%AD%CE%BA%CE%B1-%CF%80%CF%8 1%CE%AC%CE%B3%CE%BC%CE%B1%CF%84%CE%B1-%CF%80%CE%BF%CF%85-%CF%80%CF%81%CE%AD%CF%80%CE%B5%CE%B9-%CE%BD%CE%B1-% CE%B3%CE % BD%CF%89 % CF%81%CE % AF%CE%B6 % CE%B5%CE %B9-%CE%BA%CE%B1%CE%BD%CE%B5%CE%AF%CF%82-%CE%B3%CE%B9%CE%B1-%CF%84%CE%B7%CE%BD-%CE%B5%CE%BB%CE%BB%CE%B7%CE%BD%CE%B9%CE %BA%CE%AE-%CE%B5%CF%80%CE%B1%CE%BD%CE%AC%CF%83%CF%84%CE%B 1%CF%83%CE%B7.pdf (дата обращения: 20.01.2022); Idem. Дека прауцата пои npenei vа yvшрíZouцe yla тпv eЛЛпvlкп eпavаaтaaп // Larissa Pressa. 2021.31.I. URL: https://www.larissapress.gr/2021/01/31/maria-efthymiou-deka-pragmata-pou-prepei-na-gnorizoume-gia-tin-elliniki-epanastasi/ (дата обращения: 20.01.2022).

47 2 00 vjetori i pavaresise greke // Periskopi. 2021.25.III. URL: https://www.periskopi. al/default-category/histori/200-vjetori-i-pavaresise-greke/ (дата обращения: 20.01.2022).

48 Londo I. Arvanitasit ne Revolucionin Grek, 200 vjet me pare // Gazeta Diaspora Shqiptare, 25.03.2021 — https://diasporashqiptare.al/2021/03/25/arvanitasit-ne-revolucionin-grek-200-vjet-me-pare/(дата обращения: 20.01.2022).

49 См. анонс Болгарского национального телевидения (БНТ) совместного греко-российского фильма «Пират», который должен был демонстрироваться по каналу «Культура БНТ» 25 марта 2021 г. — «Пиратът» — филм за 200 го-дини от Гръцката революция. Предаване: Култура. БГ, 25.03.2021 // БНТ. URL:

https://bnt.bg/news/piratat-fiim-za-200-godini-ot-grackata-revoiyuciya-v293335-293487news.htmi (дата обращения: 20.01.2022).

50 ГочевЯ. Защо Русия не освободи България през 1833 г.? // Сити българи заедно 2010.24.IV. URL: http://www.sitebulgarizaedno.com/index.php?option=com_con tent&view=articie&id=711:ag&catid=29:2010-04-24-09-14-13&Itemid=61. (дата обращения: 20.01.2022). Он также является автором трёхтомного издания «Российская империя против Болгарии» — Гочев Я. Руската империя срещу България. Анико, София, 2006. Т. 1-3.

51 Василева Е. Гърция чества 200 г. от въстанието срещу османската власт // Днес. bg. 2021.25.III. URL: https://www.dnes.bg/balkani/2021/03/25/gyrciia-chestva-200-g-ot-vystanieto-sreshtu-osmanskata-vlast.484545 (дата обращения: 20.01.2022); Когато преди 200 години гърците въстанаха срещу Османската империя //Дневник. 2021.25.III. URL: https://www.dnevnik.bg/sviat/2021/03/25/4190086_kogato_ predi_200_godini_gurcite_vustanaha_sreshtu/ (дата обращения: 20.01.2022).

52 Поповски Л. Грци'а: Како наци'ата доби држава? // Економи'а и бизнис. 2021.VI. URL: https://www.ekonomijaibiznis.mk/News.aspx?IdNews=24392 (дата обращения: 20.01.2022).

53 Маркович Н. Виенскиот конгрес-вовед во нова политичка ера на Европа // По-литичка мисла. Балансираже на мегународните односи: 200 години од Конгре-сот во Виена. 2015. N 50. С. 10.

54 Павловска J. За усогласуважата на историските разлики дознаваме од Грци'а и од Бугариа? // Нова Македонка. 2018.4.XII.

55 Там же.

56 Stänescu D. 200 de ani de la Revoiutia lui Tudor Vladimirescu// Ziarui Lumina. 2021.31.I.

57 См. объявление о конкурсе под таким названием, организованном Управлением межэтнических отношений Правительства Республики Румыния — Revoiutia elena pe pamânt românesc. 25.09.2020 // Departamentui pentru Relatii Interetnice. URL: http://www.dri.gov.ro/w/revolutia-elena-pe-pamant-romanesc/ (дата обращения: 20.01.2022).

58 CrisanA. 18 ianuarie 1821: Începutui revolutiei lui Tudor Vladimirescu, revolutie care a marcat sfârsitui domniiior fanariote // Unirea. 2021.18.I. URL: https://ziarulunirea. ro/18-ianuarie-1821-inceputui-revoiutiei-iui-tudor-viadimirescu-revoiutie-care-a-marcat-sfarsitul-domniilor-fanariote-608848/ (дата обращения: 20.01.2022).

59 Ibidem.

60 Leagan ai unei civiiizatii stravechi, Grecia isi ieaga Ziua Nationaia de timpuri-ie mo-derne // Adevarul. 2004.25.III. URL: https://adevarui.ro/news/societate/ ieagan-civiiizatii-stravechi-grecia-isi-ieaga-ziua-nationaia-timpuriie-moderne-1_50ac0d287c42d5a66384492d/index.html (дата обращения: 20.01.2022).

61 Zamfirescu C. Cereriie Noroduiui Românesc si Proclamaba de la Pades, doua documente esentiaie pentru modernizarea României eiaborate În ianuarie 1821, acum doua secoie // Adevarul. 2021.23.I. URL: https://adevarui.ro/news/eveniment/ cereriie-noroduiui-romanesc-prociamatia-pades-doua-documente-esentiaie-pentrumodernizarea-romaniei-eiaborate-ianuarie-1821-doua-secoie-1_600b69b2-5163ec42713a0564/index.html (дата обращения: 20.01.2022).

62 Ibidem.

63 Popescu N. Mijcarea secreta greceasca «Eteria» si românii // Foaie Nationaia. Revista libera de iupta cuituraia si spirituals. 2011.20.II. URL: https://foaienationala. ro/eteria-si-romanii.html(дата обращения: 20.01.2022).

64 Cnacojeeuh Д. Грчка: Рат за независност, ствараже државе и препород наци|'е. Институт за новиу историу Срби'е, Институт за европске студи'е, Фондаци'а Шапер. Београд: Чиго]а штампа, 2021.

65 Miladinovic V. I Karadorde je bio zrtva Grcke revolucije: «Srbi vole, ali ne poznaju Grke...» // Nedeljnik. 2022.3.I. URL: https://www.nedeljnik.rs/i-karadorde-je-bio-zrtva-grcke-revolucije-srbi-vole-ali-ne-poznaju-grke/ (дата обращения: 20.01.2022).

66 Ibidem.

67 РастовиЬ А. Узор поробленим народима: Значаj српске револуци'е у стваражу и обликоважу модерне државе // Новости. 2021.l6.II. URL: https://www.novosti. rs/c/drustvo/vesti/965025/uzor-porobljenim-narodima-znacaj-srpske-revolucije-stvaranju-oblikovanju-moderne-drzave (дата обращения: 20.01.2022).

68 Manic A. Grcki ustanak protiv Turaka i oslobodilacki rat — dvestota godisn-jica // Balkan Magazin. 2021. 25.III. URL: www.balkanmagazin.net/istorija/cid170-270469/ grcki-ustanak-protiv-turaka-i-oslobodilacki-rat-dvestota-godisnjica (дата обращения: 20.01.2022).

69 Sfetas S. Balkansko grkoljublje: Profesor Spiridon Sfetas objasnjava da je ustanak Grka protiv Turaka imao znacaj za sve pravoslavne narode // Новости. 2021.28.III. URL: https://www.novosti.rs/drustvo/vesti/979929/balkansko-grkoljublje-profesor-spiridon-sfetas-objasnjava-ustanak-grka-protiv-turaka-imao-znacaj-sve-pravoslavne-narode (дата обращения: 20.01.2022).

70 Ibidem.

71 Demirözü D. Yunan ilkokul Edebiyat Kitaplarinda Türk imaji // Litera Volume. 2017. N 2. S. 68.

72 Ibid. S. 71.

73 Arif M. Velestinli Rigas ve Osmanli Anayasasi // Teyfuli.com. 2021.27.VII. URL: https://www.tufeyli.com/velestinli-rigas-ve-osmanli-anayasasi/ (дата обращения: 20.01.2022).

74 363 yil Osmanli topragiydi! Yunanistan isyanin 200. yilini kutladi // Milli Gazete. 2021.25.III. Url: https://www.milligazete.com.tr/haber/6813026/363-yil-osmanli-topragiydi-yunanistan-isyanin-200-yilini-kutladi (дата обращения: 20.01.2022).

75 Afyoncu E. Avrupa 200 yildir Yunanistan'i jimartiyor // Sabah. 2020.30.VIII. URL: https://www.sabah.com.tr/yazarlar/erhan-afyoncu/2020/08/30/avrupa-200-yildir-yunanistani-simartiyor (дата обращения: 20.01.2022).

76 Turan M. Avrupa Devletlerinin Osmanli Politikalari ve 1821 Yunan isyani // Tehcirin 100. Yilinda Osmanli'nin Son Dönemindeki isyanlar. (Uluslararasi Sempozyum). Dicle Üniversitesi, Diyarbakir Valiligi ve Türk Tarih kurumu. Diyarbakir: Dicle Üniversitesi, 2015. S. 340.

77 Ibid. S. 342.

78 Demirhan H. ingiltere'nin Balkan Politikasi ve Yunanistan (1821-1830) // Bilim ve Sanat Vakfi Bülten. 2016. N 91. S. 68.

79 Demirhan H. Rum isyaninda ingiltere'nin rolü (1821-1830) // Rumeli Tarih Arajtir-malari Dergisi. 2021. N 2. S. 51.

80 SonyelS. How The Turks of the Peloponnese were Exterminated During the Greek Rebellion? // BELLETEN. 1998. N 62 (233). S. 121-136; Öreng A.F. Balkanlarda ilk Dram: Unuttugumuz Mora Türkleri. istanbul: Babiali Kültür Yayinciligi, 2011; Öreng A.F. Yunanistan'in Bagimsizligi Sürecinde Yok Edilen Mora Türkleri//Uluslara-rasi Suflar ve Tarih. 2011. N 11/12. S. 5-32.

81 1821 Olaylarinda iki Günde On Bin Türk Katledilmi§ti // Bilgi Yayinevi. 2018.26.III. URL: https://www.bilgiyayinevi.com.tr/1821-olaylarinda-iki-gunde-on-bin-turk-katledilmisti (дата обращения: 20.01.2022).

82 $im§irB.N. Balkan Savajlarinda Rumeli Türkleri; Kirimlar-Kiyimlar-Göfler 1821-1913. Ankara: Bilgi Yayinevi, 2020.

83 Balkan Rumel Türkler Konfederasyonu Mora'da yajananlari anlatacak // Heberler.com. 2021.23.III. URL: https://www.haberler.com/balkan-rumeli-turkleri-konfederasyonu-mora-da-14415541-haberi (дата обращения: 20.01.2022).

84 Dijijleri'nden «Tripolife Katliami» afiklamasi: «Tarihe kara bir leke olarak yazilmij-tir» // Hürriyet. 2021.5.XI. URL: https://www.hurriyet.com.tr/dunya/disislerinden-tripolice-katliami-aciklamasi-tarihe-kara-bir-leke-olarak-yazilmistir-41901569 (дата обращения: 20.01.2022).

85 Yunanistan'in Osmanh'ya karsi olan isyanini kiskirtanlar 200 yil sonra Atina da ortaya fikti // Takvim. 2021.6.III. URL: https://www.takvim.com.tr/guncel/2021/03/26/ yunanistanin-osmanliya-karsi-olan-isyanini-kiskirtanlar-200-yil-sonra-atinada-ortaya-cikti (дата обращения: 20.01.2022).

86 Mazower M. The Greek Revolution: 1821 and the Making of Modern Europe. New York: Penguin Press, 2021.

87 Шнирельман В.А. Войны памяти: мифы, идентичность и политика в Закавказье. М.: ИКЦ «Академкнига», 2003. С. 12.

88 Подробнее об этом см.: Улунян Ар.А. Балканские народы друг о друге: явные пристрастия и тайные чувства в конце ХХ века // Общественные науки и современность. 1999. № 4. С. 78-88; он же. Опыт невраждебного историописания: Балканские войны в контексте «новой историографии» региона // Модернизация vs. война: Человек на Балканах накануне и во время Балканских войн (1912-1913) / Отв. ред.: Р.П. Гришина, А.Л. Шемякин. М.: Институт славяноведения РАН, 2012. С. 46-59.