БРИК как новая концепция многовекторной дипломатии Текст научной статьи по специальности «Политологические науки»

БРИК КАК НОВАЯ КОНЦЕПЦИЯ МНОГОВЕКТОРНОЙ ДИПЛОМАТИИ

12 ноября 2009 года Институтом международных исследований МГИМО был проведен круглый стол по вопросам БРИК, объединивший видных экспертов по международным отношениям и всех, кому интересна тема формирования нового блока в составе Бразилии, России, Индии и Китая. На встрече собрались преподаватели МГИМО, представители различных институтов Академии наук, сотрудники Министерства иностранных дел, Дипломатической академии МИД РФ, обозреватели крупнейших российских СМИ. Среди тем, предложенных к обсуждению на круглом столе, были взаимодействие стран БРИК с ЕС, потенциальная возможность стран «четверки» противостоять главным вызовам современности, роль Бразилии в объединении, место БРИК в экономической и политической структуре мира, важность участия в БРИК для России, потенциальные линии раскола БРИК и другие немаловажные аспекты этого явления.

«Вестник МГИМО» публикует выступления руководителя федерального государственного учреждения «Аналитический центр при Правительстве Российской Федерации» А. Г. Ма-кушкина, д.и.н., профессора кафедры истории и политики стран Европы и Америки МГИМО Л. С. Окуневой, заместителя директора Департамента внешнеполитического планирования МИД России Л. Ю. Кадышева, заместителя руководителя департамента внешнеэкономических и международных связей города Москвы П. С. Куприкова, д.и.н., профессора Института мировой экономики и международных отношений РАН Н. В. Загладина, заместителя директора латиноамериканского департамента МИД России А. В. Щетинина.

Помимо выступлений, мы также публикуем научные доклады старшего научного сотрудника центра глобальных проблем МГИМО (У) МИД России В. Ф. Артюшкина, к.и.н, заведующего Отделом международно-политических проблем ИМЭМО РАН Н. А. Косолапова, м.н.с. Центра аналитического мониторинга ИМИ МГИМО Н. А. Асташина.

Концепция БРИК (под этим сокращением скрываются первые буквы названий четырех государств: Бразилии, России, Индии и Китая) вошла в глобальное информационное пространство в 2001 году. Сформулированная аналитиками банка «Голден Сакс», она была призвана объяснить возникновение и развитие новых мировых рынков, которые представляются перспективными для будущих инвесторов. Тем не менее, прогнозы о выдвижении в XXI веке в авангард мирового развития новых государств-лидеров появились задолго до этого и по самой своей логике вытекают из доктрины многополярного мира, которая все более прочно утверждается в международных отношениях в качестве их системообразующей основы.

У БРИК - гигантский потенциал развития. Совокупная площадь территорий стран БРИК,

где расположены огромные запасы природных и сырьевых ресурсов, составляет более четверти суши планеты. Здесь проживает около 40% населения Земли. Объединенный валовой внутренний продукт «четверки» уже сейчас превышает ВВП США, а к 2050 году, по экспертным оценкам, превзойдет соответствующий показатель Соединенных Штатов Америки более чем в четыре раза. Далеко позади останутся нынешние лидеры Евросоюза - Германия, Великобритания и Франция. То есть, возникнет новая геополитическая реальность, которую никто не сможет игнорировать. Кстати, по оптимистическим расчетам, вышеописанное состояние может материализоваться и значительно раньше - уже к 2025 году.

Не будем скрывать: далеко не все воспринимают БРИК всерьез. Немало членов экспертного

сообщества рассматривают его в качестве исключительно конъюнктурной формации, некоего ассиметричного ответа «лидеров бедноты», стремящихся таким путем напомнить о себе США и остальной части ориентированного на Вашингтон «золотого миллиарда». При этом обращается внимание на то, что страны БРИК, по сути, ничего глубоко между собой не связывает: ни общая история, ни цивилизационная общность (если следовать методологии Хантингтона, то все четыре страны относятся к различным «цивилизациям»), ни потребности в сфере обороны, ни долговременные экономические цели и приоритеты. В этих рассуждениях, действительно, есть своя логика, которая, однако, не может игнорировать очевидного.

Так что же такое БРИК ? Прежде всего - это отражение новых методов реализации многосторонней дипломатии. Если внимательно приглядеться к развивающимся в международных отношениях процессам, то можно убедиться в том, что в мире полным ходом идет перекомпоновка, перегруппировка сил. Сплошь и рядом создаются новые, непривычные с позиций вчерашнего дня форматы межгосударственного общения, имеющие необычные географические и функциональные параметры. Одним из подобных форматов (называть его структурой пока рано) является БРИК, связующим элементом которого выступает не какая-то географическая или политическая привязка, а совпадение интересов по широкому кругу международных проблем, включая вопросы обеспечения стабильного развития.

Является ли БРИК определенным аналогом «большой восьмерки»? Несомненно. Это такая же площадка для обсуждения интересующих участников крупных мировых проблем и, возможно, принятия по ним согласованных решений. Реакция на мировой экономический кризис, изменение климата планеты, продовольственная и энергетическая безопасность, стратегическая стабильность и т.д. Эти и другие темы являются предметом для обсуждения на форумах «большой четверки», которые с 2009 года стали саммитами. Вполне возможно, что в перспективе к различным форумам БРИК проявят интерес и другие страны. Опять же по аналогии со встречами «большой восьмерки», которым сопутствуют различные дискуссионные форматы с участием большего круга участников.

Что получают Москва, Пекин, Дели и Бразилиа, выстраивая каркас для более предметного, углубленного сотрудничества? Прежде всего, увеличение совокупного влияния на мировые процессы в ключевых областях: в экономике,

политике, экологии и даже в военной сфере. Нужно помнить о том, что, помимо растущих экономик, у БРИК есть и другие важные достоинства: там представлены три ядерные державы, а Россия и Китай являются постоянными членами Совета Безопасности ООН, органа, играющего ключевую роль в вопросах обеспечения мира и безопасности на планете. Словом, консолидированный БРИК - это реальная сила на мировой арене, и не только на экономическом поле. Поэтому, как представляется, участие в БРИК отвечает интересам России по целому ряду причин.

Во-первых, через БРИК, тем более с учетом укрепления в перспективе его механизмов, Москва получает достаточно мощный инструмент наращивания своего политического веса на международной арене, который после распада СССР существенно уменьшился, и, соответственно, продвижения своих стратегических приоритетов в мировых делах. Страны БРИК уже выступают практически как единомышленники при рассмотрении крупных проблем в ООН и на других форумах, включая «экономическую двадцатку». Россия в принципе могла бы играть роль посредника (или связующего звена), как между членами самого БРИК (со всеми ними у нас существуют хорошие отношения), так и между БРИК и «большой восьмеркой». Членство в БРИК объективно усиливает наши позиции в диалоге с США и ЕС по всему спектру важнейших проблем современного мира.

Во-вторых, БРИК открывает для России широкие возможности в плане доступа на новые финансово-экономические рынки. Москва не только сохранит статус главного экспортера энергоресурсов для этих стран, но и может стать важнейшим поставщиком в них современных технологий (ядерная энергетика, сотрудничество в освоении космоса, энергетическое машиностроение, новейшие виды вооружений). Это будет способствовать укреплению конкурентоспособности России как крупнейшего мирового экономического «игрока».

Используя формат БРИК, Россия может более веско предлагать свои пути преодоления мирового кризиса, в частности, в рамках «двадцатки», что объективно способствует усилению нашего влияния на глобальную экономику, и не только через энергетическую сферу. В этой связи сошлемся на конкретный пример: действуя единым фронтом на саммите «двадцатки» в Питтсбурге в сентябре 2009 года, страны БРИК смогли добиться существенных результатов в плане закрепления выгодных для развивающихся экономик квот международных финансовых институтов.

Хотя БРИК и не является жестко организованным союзом или блоком, а процессы его институционализации идут довольно медленно, само его существование как четырехстороннего механизма согласования подходов может быть успешно использовано для продвижения наших внешнеполитических интересов, развития стратегического партнерства с входящими в него странами, создания определенного противовеса влиянию Запада в мировой политике и экономике.

В этой связи нам важно постоянно иметь в виду необходимость закрепления нашего политического и интеллектуального лидерства в БРИК, а несомненная важность этой организации для российской внешней политики и прогнозируемое возрастание ее влияния в мировых делах диктует необходимость разработки нашего стратегического подхода к участию в этом нестандартном, но весьма многообещающем формате.

А. А. Орлов,

директор Института международных исследований МГИМО (У) МИД России

А. Г. Макушкин - руководитель федерального государственного учреждения «Аналитический центр при Правительстве Российской Федерации»

В 2009—2010 годах концепция развития БРИК завоевала статус одного из наиболее мощных концептов в пространстве осмысления посткри-зисного мира. И сейчас это нужно рассматривать гораздо шире, чем та метрика, которую в свое время предложил <^оИтап Sachs».

Длительное время в основе американской стратегии национальной безопасности лежала идея о недопущении появления в мире другой равновеликой державы. Сейчас приходит понимание, что эту идею продавить в новом мире, видимо, не получится, и надо искать какие-то новые альтернативные пути. Станет ли доминирующей для США концепция биполярности, пока не ясно.

Поэтому концепция БРИК должна рассматриваться с учетом того, что у ключевого игрока сейчас нет ответа на вопрос, как ему вырабатывать геополитическую стратегию. И от того, какой будет эта стратегия, для всех стран БРИК (за исключением, может быть, Китая) очень многое зависит.

Я хотел обратить внимание на такую особенность. Единственная модель рассмотрения мировой геоэкономической ситуации сегодня - когда говорят, что с одной стороны, гигантский долг, с другой стороны-гигантские резервы. На мой взгляд, это достаточно интересная концепция, которая позволяет один из важнейших аспектов БРИК позиционировать в контексте политико-экономической и геополитической стратегии.

Поскольку все эти страны БРИК обладают недокапитализированными активами. Это сырье, это рынок труда, это производственная база. На противоположной стороне - явно переоцененный рынок финансовых активов. Это создает довольно содержательное поле напряжения между странами англо-саксонской системы и этими пока еще не сформировавшимися системами.

Некая долгосрочная повестка дня могла бы состоять в том, чтобы попытаться найти конструктивный ответ на вопрос о том, как страны БРИК (и вообще, широко - новые центры экономического роста) могли бы капитализировать свои собственные региональные модерниза-ционные проекты.

Будет ли им в помощь та система финансовых рынков и правового механизма, который обеспечивает договорные отношения в мировой экономике, которые есть у англосаксов? Либо они будут вынуждены формировать нечто альтернативное, скорее всего, более низко технологичное, но оттого совершенно не обязательно неработоспособное.

Примеры тому есть. Скажем, когда Иран и Китай хотят развивать какое-то инвестиционное сотрудничество, они не размещают вСШАакции. Они делают совместный межгосударственный банк проектного инвестирования, где идут взаимозачеты. В общем, все, что нам хорошо известно по собственному опыту стран СЭВ.

Мы помним, что эта практика в свое время была весьма распространена, и как таковой этот институт-далеко не новый. Но он позволяет работать. Это тоже сейчас осознается как возможность, как опция. И фактически воспринимается как инструмент тем же институтом США и Европы. Надо ли до этого доводить - это отдельный вопрос. Это - одна из тем к обсуждению коллективного БРИК. Брик- как некоей общей группы стран, где сосредоточены держатели инвестиционного актива. Те, кто могут обеспечить перенос стоимости между инвестиционными проектами на достаточно длительном временном горизонте.

Поэтому есть три развилки, в рамках которых роль БРИК (уже как активного субъекта) могла бы осмысливаться.

1. Первая развилка - в части экономических сценариев. Выбор решения в пользу институтов англо-саксонской системы в качестве доминирующей финансовой системы или создание некой альтернативной системы. Без этого нельзя запускать крупные модернизационные проекты.

2. Второе ветвление - в области сценария национальной безопасности.

Если США продолжают смягчать свою позицию, где они не придерживаются линии на блокирование

развития во внешних экономических центрах перспектив, если в них появятся равновеликие игроки.

Если они откажутся от этой идеи, это будет совершенно другое пространство - нежели то, когда мы находим какой-то диалог. И США со своей финансовой системой становятся пусть даже дорогостоящим, но достаточно качественным сервисом, за который можно заплатить. И дальше, пожалуйста, можно привлекать деньги, управлять рисками,заниматься страхованием,гарантиями и т.д. Если же этого не происходит, то придется лепить из подручных средств то, что нам, так или иначе, необходимо.

3. Третий сценарий, который, может быть, сейчас не видится как особо актуальный и первоочередной - из области сценариев социальной справедливости.

Вопрос, в какой метрике эти проблемы социальной справедливости будут решаться.

И здесь развилка между теологическими, религиозными моделями и моделями секулярными.

В рамках этих трех больших направлений, на мой взгляд, и будут ставиться основные проблемы, и искаться основные решения между БРИКом и англосаксонским миром и США.

Л. Ю. Кадышев, заместитель директора Департамента внешнеполитического планирования МИД России

Состоявшийся в июне 2009 года в Екатеринбурге Саммит стран БРИК (Бразилия—Россия— Индия—Китай) своими решениями убедительно показал, об этом свидетельствует реакция в мире, что БРИК отнюдь не является некой умозрительной конструкцией, а сложился как форма перспективных взаимоотношений, которая уже стала весомым фактором мировой политики.

Прежде всего, потенциал БРИКа обусловлен тем, что это реальность, идущая от жизни, подкрепляющаяся волей политических руководителей наших стран. Простой факт, что за три года, а именно с 2006 г., этот формат прошел путь от простого четырехстороннего диалога, когда состоялась первая встреча министров иностранных дел на полях Генассамблеи ООН, промежуточным итогом стал уже полноценный Саммит в Екатеринбурге, все это свидетельствует о том, что прежде всего наши страны объединяет сходство подходов к созданию более справедливого, демократичного и безопасного мира, причем миропорядка, который бы отражал культурно-цивилизационные разнообразия. Если посмотреть итоговые документы Саммита, то они прежде всего свидетельствуют о том, что имеются достаточно четко прочерченные линии сопряжения

интересов. А именно, заинтересованность в дальнейшей координации взаимодействия в процессе формирования многополярного мира, поддержка идей, инициатив по выработке новой системы устойчивого экономического роста, заинтересованность в укреплении и большей координации сотрудничества в энергетической сфере с участием производителей, потребителей и стран транзита энергоресурсов. Отдельные заявления по продовольственной безопасности также посвящены актуальной теме и свидетельствуют о том, что у нас есть хороший потенциал для работы на данном направлении на международных площадках, прежде всего, вФАО, Всемирной продовольственной программе, в том числе по реализации решений, достигнутых на Всемирном зерновом форуме в Санкт-Петербурге.

Не опубликовано в качестве официальных документов, но, тем не менее, лидерами четырех стран были одобрены и подготовлены к встрече предложения по дальнейшим направлениям развития диалогов в формате БРИК. Была достигнута договоренность о том, что на регулярную основу будут поставлены встречи не только министров иностранных дел, но и министров финансов, руководителей центральных банков.

Уже из конкретных результатов после Саммита имеется предложение Минсельхоза о проведении в следующем году встречи министров сельского хозяйства. На Саммите получил поддержку уже начавшийся диалог наших четырех стран по проблематике международной безопасности. В его рамках Россию представляет Н. П. Патрушев, Секретарь Совета Безопасности. Достаточно интересным и интенсивным было обсуждение, которое состоялось на первой встрече в Москве в 2009 г Кстати, Мангабейра Унгер был в полной мере востребован там со своим интеллектуальным потенциалом в качестве министра. Правда, с тех пор он уже вернулся в Гарвард.

Хотелось бы подчеркнуть, что феномен БРИК на сегодняшний день - не только декларации о совпадающих интересах или целях. Сотрудничество в этом формате уже приносит конкретные практические плоды, которые отвечают российским интересам. В качестве иллюстрации хотел бы сказать, что на предыдущей 63 Сессии Генассам-блеи ООН партнеры по БРИК поддержали достаточно важные для нас проекты резолюций о мерах транспарентности и укрепления доверия в космической деятельности, проект резолюции в области информационной безопасности и проект о недопустимости определенных видов практики, которые способствуют эскалации современных форм расизма, расовой дискриминации

и ксенофобии, связанной с ними нетерпимости. Последний проект особенно важен для наших усилий по противодействию активизации идеологии и проявления, в том числе и неонацизма.

Другие конкретные вещи, показывающие, что БРИК уже реально работает - своими скоординированными усилиями Россия, Бразилия, Индия и Китай внесли решающий вклад в обеспечение принятия на лондонском Саммите «двадцатки» решения о преобразовании формы финансовой стабильности, в которые ранее входили ведущие промышленные развитые страны Запада и финансовые организации, в более представительный Совет финансовой стабильности, включающий сегодня все страны «двадцатки». Причем, данный Совет был наделен расширенными полномочиями в сфере укрепления финансового надзора и регулирования. Затем на встрече министров финансов в Лондоне в сентябре 2009 года был одобрен общий подход, который лидеры наших стран реализовали на Саммите «двадцатки» в Питтсбурге, сумев провести решение о перераспределении 5% голосов в Международном валютном фонде и 3% голосов во Всемирном банке от старых членов этих международных институтов в пользу новых развивающихся экономик.

Наконец, еще один штрих, показывающий, что у нас достаточно много точек соприкосновения в экономической сфере. В сентябре 2009 года в Казани прошла под эгидой БРИК международная конференция по конкуренции. В ее рамках было принято четырехстороннее коммюнике, одним из подписантов был наш ФАС, в котором зафиксирована договоренность о налаживании обмена опыта и сотрудничества в области антимонопольного урегулирования. Такие конференции будут проходить на регулярной основе, следующая состоится в Китае.

Если говорить о том, в каком виде можно охарактеризовать наш официальный подход к развитию феномена БРИК, то я бы, прежде всего, сказал, что он рассматривается МИДом как важный инструмент нашей многополярной дипломатии. Российский подход определяется пониманием, что сотрудничество в рамках БРИК будет развиваться постепенно, по мере накопления взаимного доверия и опыта, скоординированной деятельности там, где наши интересы совпадают. Применительно к международной безопасности, речь идет прежде всего о борьбе с терроризмом и экстремизмом, противодействия другим вызовам и угрозам.

Если говорить, стоит ли сейчас вопрос об институционализации и о какой-то формализации этого формата, то нет, ни Россия, ни другие страны,

другие партнеры так вопрос не ставят. Нам, в частности, из Москвы видится, что в обозримой перспективе БРИК будет совершенствоваться в качестве диалогового форума, позволяющего осуществлять координацию согласования наших подходов к ключевым вопросам международной повестки дня. Речь не идет о том, где есть взаимная заинтересованность, будет развиваться сотрудничество по линии Госструктур и местных властей, бизнеса. Соответствующие поручения были даны на уровне руководства страны. МИД этим тоже занимается в сотрудничестве с другими ведомствами.

В целом, можно сказать, что взаимодействие в рамках БРИК уже продемонстрировано, этот формат может сыграть свою позитивную стабилизирующую роль в мировых делах, в том числе для согласования более справедливых правил игры, соблюдения законных интересов всех стран международного общения, в том числе на этапе выхода из кризиса. В экономическом измерении в настоящее время приоритетное значение имеет проведение нашей согласованной линии, я говорю о группе БРИК в «двадцатке».

В завершение хотелось бы отметить, что БРИК является довольно неплохим отражением новых методов многосторонней дипломатии, которая соответствует изменяющимся качествам международных взаимоотношений на нынешнем трансформационном этапе развития мироустройства. Он является выражением сетевой многовекторной дипломатии, а сетевая дипломатия - такая дипломатия, когда группа стран взаимодействует в гибких форматах, ничего не имеющих общего с такими иерархическими альянсами прошлого, в которых государства взаимодействуют не против кого-то, а во имя чего-то, именно для реализации своих совпадающих интересов и для того, чтобы своими совокупными усилиями способствовать реализации позитивной повестки дня международных отношений.

Л. С. Окунева, д.и.н., профессор кафедры истории и политики стран Европы иАмерики МГИМО

Л. Ю. Кадышев представил интересный доклад об основных направлениях взаимодействия стран БРИК и месте России в этом процессе. Хотелось бы поддержать основные направления работы МИД в данном направлении и поделиться впечатлениями о недавнем симпозиуме в Российском университете дружбы народов, на котором высказывались самые разные точки зрения по всему комплексу рассматриваемых нами сегодня проблем.

Проблематика БРИК в последние годы, да и в самое последнее время привлекает к себе все

большее внимание, как политиков, так и членов экспертного сообщества. С одной стороны, тема эта весьма понятна и достаточно прозрачна, но с другой, как показывают исследования, не все в ней столь просто и однозначно. Имеют место самые разнообразные точки зрения, концепции и подходы к анализу этого весьма сложного феномена современной международной реальности.

За последние годы сотрудничество в формате БРИК набирает обороты. Позиция России в этом процессе была четко обозначена в выступлении зам. министра иностранных дел России С. А. Ряб-кова на упомянутом симпозиуме. Взаимодействие в формате БРИК является крупным резервом внешней политики России. Именно со странами БРИК у России сложилась система привилегированного стратегического партнерства, это резерв и ресурс стратегии многополярности. Российский подход, который зиждется на идее деидеологизации международных отношений, укреплении их правовых основ, корреспондирует с основными принципами позиционирования на международной арене, исповедуемыми странами БРИК. Для нашего государства важна и такая черта «философского подхода» БРИК, как изначальная ненаправленность этой группировки против других стран. По мере накопления опыта БРИК обретает навыки совместной работы и становится фактором полицентричности международных отношений. Все эти черты продемонстрировал саммит в Екатеринбурге (июнь 2009 г), который показал, что, не будучи институционализированной группой или международным органом, страны БРИК превратились в весомый фактор мировой политики, важный оплот многополярности. БРИК подтвердил, что он являет собой соединение, с одной стороны, реальности, идущей от жизни, а с другой - политической воли лидеров стран, составляющих эту группу. Первый саммит БРИК очертил основные рамки сотрудничества, вторая встреча глав государств должна состояться в Бразилии, далее встречи на высшем уровне будут проходить на регулярной основе.

Анализируя многоформатную деятельность БРИК, следует принимать во внимание и наличие самых разных точек зрения в экспертном сообществе. Наряду с оптимистическими имеют место и скептические оценки, делающие упор на значительных цивилизационных различиях между странами БРИК, констатирующие тот факт, что все четыре государства находятся в разных фазах цивилизационного развития, причем, если в случае Бразилии, Индии и Китая можно говорить о восходящей фазе, то Россия находится в фазе нисходящей. Нельзя также не учитывать

и разноречивые высказывания в западной прессе, которая склонна подчас принижать в целом роль стран БРИК.

На этом фоне бразильская пресса в целом настроена более оптимистично. Внешнеполитическая стратегия Бразилии ориентирована в большей степени на сотрудничество с типологически сопоставимыми государствами, чем с теми, которых бразильцы называют «богатыми странами» (что не исключает, конечно же, взаимовыгодную торговлю и активные связи со всеми государствами мира; экономическая дипломатия является главной составной частью внешнеполитической доктрины Бразилии). Подобная линия формулируется во всех значимых выступлениях последнего времени президента Бразилии Луиса Инасиу Лулы да Силвы. Так, на саммите в Екатеринбурге он заявил: развитые страны должны согласиться на наднациональный контроль над мировым финансовым порядком, изменить расточительную потребительскую систему, которая обрекает миллиарды людей на нищету, создать такой режим, который позволил бы развивающимся странам получать выгоду от технологического прогресса, а не оставаться на его обочине. Именно «наши четыре страны», заявил Лула да Силва, должны «показывать пример ответственного лидерства», обеспечить устойчивый рост для всех без исключения членов мирового сообщества.

Как же можно оценить все приведенные точки зрения, и какой вывод можно сделать из их анализа? Прежде всего, при формулировании нашей позиции в отношении БРИК следует принимать во внимание все имеющиеся точки зрения, не отбрасывая ни одну из них. Ведь и пессимистическая позиция имеет свое рациональное зерно: трудно отрицать разнородность цивилизационных основ «четверки», наличие у каждой из стран собственных немалых проблем; нельзя не согласиться с приверженцами данной точки зрения и в том, что Россия, к сожалению, пока отстает по многим показателям от партнеров по БРИК. Но все же, учитывая данные позиции, нельзя не видеть и следующее: обстоятельств, сближающих эти страны, больше, чем имеющихся между ними разделительных линий. Конечно, конкуренция и соперничество между странами БРИК могут иметь место (они есть и сейчас), но на сегодняшний день существуют и во многом «перевешивают» такие факторы, как типологическая сопоставимость, сходство позиций по основным пунктам международной повестки дня, стремление показать пример ответственного лидерства, да и, наконец,конкретное сотрудничество, которое сближает, а не разобщает эти страны. Кроме того, цивилизационная

разнонаправленность могла бы стать действительным препятствием в случае, если бы страны БРИК вознамерились создать некое институционализированное объединение со своего рода «программой», «уставом» и согласованными и едиными для всех правилами игры, но формат «диалогового форума», каковым и является в настоящий момент БРИК, предполагает «свободное плавание» для каждой из стран, возможность проводить собственную политику, выбирать собственных партнеров, а между собой сотрудничать лишь в случае неоспоримой и взаимной выгоды. Для такого свободного формата цивилизационные различия не помеха.

Наличие упомянутых выше «перевешивающих» факторов говорит о наличии немалых перспектив, большого внутреннего потенциала государств БРИК, о том, что эти страны сближают прежде всего объективные потребности роста, развития, модернизации в широком смысле этого слова. БРИК имеет все шансы на то, чтобы идти по пути поступательного развития.

И последнее замечание. Порой создается впечатление, что в России на уровне политических элит, СМИ господствует полное непонимание того, что представляет собой современная Бразилия; даже на уровне «просвещенных элит» имеют хождение представления об этом государстве как о «стране диких обезьян». В дни саммита в Екатеринбурге одна из уважаемых газет писала: а зачем нам вообще нужна Бразилия? Огорчительно читать и слышать столь некомпетентные высказывания, которых, между прочим, не встретишь на страницах европейских газет. Бразилия - это страна не только с огромным потенциалом, но и держава, сделавшая колоссальный скачок по пути модернизации (гораздо больший, чем Россия). Бразилия на протяжении последних 15 лет возглавлена действительно ответственными лидерами, если использовать формулировку ее президента, которые на деле проявили недюжинную политическую волю для создания в стране прочной финансовой системы, проведения крупных социально-экономических реформ, формирования и укрепления демократии, упорной и целенаправленной борьбы с бедностью. На «фронте» борьбы с бедностью достигнуты впечатляющие успехи - бедность сократилась на 30%. Это громадная цифра, особенно для Бразилии. Все мировые СМИ отметили подобное достижение. Наконец, Бразилия играет крупную роль на международной арене, в мировых делах. Не видеть и не замечать этого нельзя.

П. С. Куприков, заместитель руководителя департамента внешнеэкономических и международных связей города Москвы

БРИК-сегодня это общепринятое обозначение четырех государств- Бразилии, России, Индии и Китая. Несмотря на то, что эти страны обозначили свое стремление к взаимодействию на международной арене, споры о том, как следует относиться к этому явлению и как его квалифицировать, продолжаются и по сей день. В этом плане небезынтересно припомнить, как и с чего начинался БРИК.

Данная аббревиатура впервые была употреблена в 2001 году в подготовленной банком «Голд-ман-Сакс» аналитической записке, в которой Бразилия, Россия, Индия и Китай были названы в одном ряду, как весьма бурно развивающиеся рынки и обещающие к 2050 году заявить о себе как одни из самых больших экономик мира. Причем в упомянутой аналитической записке не говорилось об этих государствах в контексте возможности их объединения в рамках какой-то группы.

Первый контакт в этом формате состоялся лишь пять лет спустя в 2006 году в Нью-Йорке вовремя 61-й сессии ГА ООН на уровне министров иностранных дел. Таким образом, формула «сначала было слово» здесь в полной степени уместно.

16 июня текущего года в Екатеринбурге состоялся первый официальный саммит БРИК. В заявлении для прессы, сделанном по его итогам, Президент России Д. А. Медведев характеризовал «этот стартовый» форум как «выдающийся, исторический и оправдавший ожидания».

Этому событию предшествовала целая серия контактов в разных форматах, в том числе три -на уровне министров иностранных дел, включая полномасштабную встречу в Екатеринбурге в мае 2009 года, две- на уровне министров финансов вСан-Паулу в ноябре 2008 года и в Лондоне в марте текущего года. В мае 2009 г. Президент России Д. А. Медведев встретился с представителями стран БРИК, отвечающими за вопросы безопасности.

Первая краткая встреча руководителей Бразилии, России, Индии и Китая состоялась 9 мая 2008 года в Японии после форума «Большой восьмерки». Именно тогда была достигнута договоренность о проведении состоявшегося в этом году на российской земле саммита БРИК.

Таким образом, можно с уверенностью говорить, что екатеринбургский саммит явился хорошо продуманным всеми заинтересованными сторонами и подготовленным событием. Об этом же свидетельствуют и документы, принятые по его итогам - Совместное заявление лидеров стран

БРИК и Совместное заявление стран БРИК по глобальной продовольственной безопасности.

Указанные документы весьма иллюстративны сточки зрения оценки итогов саммита.Так, в совместном заявлении фиксируется достигнутая странами-участницами договоренность «о шагах по дальнейшему развитию последовательного, активного, прагматичного, открытого и транспарентного диалога и сотрудничества», четко обозначено общее для всех стран намерение объединить усилия в содействии достижению «более демократического и справедливого многополярного миропорядка, основанного на верховенстве международного права, равноправии, взаимном уважении, сотрудничестве, скоординированных действиях и коллективном принятии решений всеми государствами». Также однозначно заявлена позиция о решительном осуждении терроризма во всех формах и приверженности стран политико-дипломатическим усилиям по мирному решению споров в международных отношениях.

Отмечая важность центральной роли ООН, руководители государств, подписавшиеся под совместным заявлением, подчеркнули необходимость реформирования ООН в целях повышения ее эффективности.

Этим же документом прямо обозначены представляющие для всех стран-участниц первостепенное значение области, по которым они договорились координировать свои усилия. Весьма показателен сам подбор таких сфер взаимных интересов. Это энергетическая область, в том числе повышение координации между производителями, потребителями энергоресурсов и транзитными государствами в целях обеспечения «стабильности и устойчивости», а также диверсификации энергетических ресурсов и предложения энергоносителей, сотрудничество в сфере обеспечении продовольственной безопасности (на эту тему принято отдельное специальное заявление), в научной и образовательной сферах.

В принятом совместном заявлении была также зафиксирована приверженность стран-участниц продвижению реформы международных финансовых институтов с тем, чтобы они были приведены в соответствие с изменениями в мировой экономике. При этом сделан акцент на том, что страны с переходной и развивающейся экономиками должны иметь «больший голос и представительство в международных финансовых институтах, а формирование их руководящих органов осуществлялось в рамках прозрачных и честных процедур». Была закреплена общая позиция о необходимости

«стабильной, предсказуемой и более диверсифицированной валютной системы». Отдельное положение касается принципов реформирования финансово-экономической архитектуры.

В документе закреплено взаимное обязательство сторон по коллективным действиям в рамках G-20 в Питтсбурге в сентябре 2009 г. и заинтересованность в успешном проведении Конференции ООН по мировому финансово-экономическому кризису в Нью-Йорке в июне 2009 года.

Последним пунктом заявления приветствуется готовность Бразилии принять саммит БРИК в 2010 году.

Я позволил себе столь подробно остановиться на принятом в ходе саммита в Екатеринбурге документе лишь с целью проиллюстрировать то обстоятельство, что страны-участницы, признав итоги состоявшегося форума важными, договорились не только о следующей встрече, возможно, задав саммитам ежегодный формат, но по существу обозначили широкий круг вопросов первостепенной важности в политической, экономической, научной и гуманитарной сферах, которые и должны составить содержание сотрудничества в рамках БРИК. Согласитесь, это весьма серьезная заявка на программу долгосрочного сотрудничества, провозглашенная на уровне высших руководителей стран.

Теперь самое время вернуться к нашей теме. Что же такое БРИК, как к нему относиться и насколько это долговременное явление.

Сегодня, видимо, мы не сможем дать исчерпывающие ответы на все эти вопросы, причем этого не сможет сделать никто. Исключение составляют реальный опыт и практика, но, для этого требуется время.

И все же. Что можно говорить о БРИК сегодня?

Во-первых, БРИК- это новый феномен в международной политике. БРИК объединяет в чем-то очень разные государства, но с другой стороны, есть многое, что заставляет нас говорить об определенной их схожести. Так, это все очень крупные государства (сточки зрения размеров территорий, населения, ресурсов).

Все они имеют существенное политическое влияние либо на глобальном уровне, либо как региональные державы. Все они обладают существенным военным потенциалом. Три из них являются участниками ядерного клуба.

Это государства так называемых догоняющих экономик. Если мы обратимся к докризисному периоду, то все они демонстрировали весьма высокие (существенно выше средних) темпы роста экономик.

Все эти государства в чем-то взаимно дополняют друг друга. Несмотря на неполноту и некоторый

схематизм, можно, например, отметить, что Бразилию мы рассматриваем как страну, обладающую богатыми сельскохозяйственными ресурсами, Россию - одну из крупнейших кладовых минеральных ресурсов. Индия богата дешевыми интеллектуальными ресурсами, а Китай - дешевой рабочей силой.

Во-вторых, такой формат как РИК (Россия, Индия и Китай) уже является политической реальностью на протяжении целого ряда лет.

В-третьих, в двустороннем формате отношения России с каждым из трех государств характеризуются не просто как партнерские, но как отношения стратегического партнерства.

Таким образом, можно утверждать, что, исходя из приведенных выше факторов (этот ряд не является исчерпывающим), взаимное тяготение указанных государств можно рассматривать как вполне естественное.

Да, безусловно, есть и различия, и даже противоречия в отношениях между государствами группы БРИК в формате двусторонних отношений. Это и территориальная удаленность, которая чем далее, тем менее является определяющим фактором, и наличие серьезных проблем, в том числе не только в отношениях между Китаем и Индией, и многое другое, что будет, естественно, работать на центробежные процессы. Однако, как представляется, на сегодняшний день превалирующим фактором в отношениях между этими странами является их взаимная заинтересованность в объединении усилий для достижения целей, которые на данном этапе все государства определяют для себя как жизненно важные для каждой из названных стран. Эта цель-занять в мировом сообществе более высокое место, вытекающее из новой складывающейся расстановки сил и на этой основе обрести возможности получения соответствующих политических и, особенно, экономических дивидендов.

И эта тенденция становится все более зримой и рельефной день ото дня. Вернемся в этом контексте к документу екатеринбургского саммита. Речь идет о коллективных действия БРИК в рамкахG-20. Это положение достигнутых на встрече в верхах соглашений уже начало реализовываться на практике. Страны БРИК выступили единым фронтом на состоявшемся уже 21 июля 2009 г. заседании директоров МВФ о реформе управления этой международной финансовой организации. В начале сентября министры финансов БРИК приняли совместное заявление с требованием 7%-го перераспределения квот от развитых стран в пользу развивающихся.

Уже в сентябре 2009 г. в ходе встречи лидеров стран G-20 в Питтсбурге страны БРИК, действуя

единым фронтом, добились существенного результата. В коммюнике саммита в Питтсбурге зафиксировано, что участники встречи «приняли обязательство перераспределить квоты МВФ в пользу динамичных формирующихся рынков и развивающихся стран, передав не менее 5% от «перепредставленных стран недопредставленным», используя в качестве стартовой основы текущую формулу расчета квот». В комментариях по итогам встречи отмечается, что, несмотря на компромиссный характер принятого решения, оно является несомненным и значительным успехом государств БРИК и поддержавших их стран.

Таким образом, у нас есть веские основания утверждать, что на сегодняшний день группа БРИК сформировалась как реальная сила, способная обеспечивать свои интересы в противоборстве даже с такими мощными оппонентами как Евросоюз.

Следующий вопрос, который обычно возникает применительно к БРИК, - что это такое - союз, объединение или, может быть, какая-то иная форма?

Очевидно, что БРИК это не союз и не блок. Группа сформировалась не по принципу «против кого-то» и не вокруг какой-то из стран-участниц. При том, что все эти государства - стратегические партнеры России, каждое их них рассматривает в качестве приоритетных партнеров, во-первых, США, и Евросоюз - во-вторых. Из этого следует как минимум три вывода:

Первый - страны БРИК надлежит характеризовать не как жестко организованную блоковую структуру, но как группу стран, взаимно заинтересованных в достижении определенных стратегически важных для каждой из нихцелей. Иными словами, БРИК-это инструмент продвижения поставленных странами-участницами целей на современном этапе и, возможно, в перспективе при наличии заинтересованности стран участниц в продолжении сотрудничества в таком формате.

Второй - нынешний, не очерченный жестко формат сотрудничества, делает возможной консолидацию усилий стран-участниц без первостепенного урегулирования существующих в двусторонних отношениях спорных вопросов, снимает с повестки дня проблему лидерства, также как и вопросы приспособления новой структуры к национальным интересам стран-участниц, т.е. вопросов непременно возникающих при формировании жестко организованной структуры.

Третий - с течением времени и, естественно, с учетом развития реальной ситуации можно строить различные схемы прогнозов будущего БРИК - от перспективы ее оформления в виде

блоковой организации, перемены состава в сравнении с нынешним, изменения числа участников и формировании на этой основе иных конфигураций до исчезновения БРИК как субъекта международных отношений.

И, наконец, последняя естественно возникающая группа вопросов - насколько взаимодействие в формате БРИК позволит России добиваться своих стратегических целей, какую роль наша страна будет играть в составе БРИК?

Исходя из логики развития БРИК, было бы уместным предположить, что в настоящее время с учетом реально занимаемых Россией позиций, в частности, как значимого субъекта международных отношений, стратегического партнера в двусторонних отношениях, постоянного члена СБ ООН, ядерной державы, мирового поставщика минеральных ресурсов и важного элемента глобальной энергетической безопасности, а также, естественно, общности с другими государствами группы позиций и устремлений по целому ряду вопросов, Россия является важным партнером для стран БРИК.

В то же время указанная позиция нашей страны будет оставаться прочной только при том сценарии развития событий, если наша Россия сможет обеспечивать собственные позиции высоким уровнем экономического развития.

Международный финансовый кризис сделал весьма наглядными теоретические выкладки об ущербности недиверсифицированной экономики. От момента, когда некоторые российские официальные представители широко декларировали свою уверенность в том, что «Россия останется островком стабильности в бушующем море кризиса» до грустной реальности, заключающейся в том, что наше государство наиболее болезненно переживает нынешний кризис, упав существенно глубже других стран (сравнение со странами БРИК - наиболее разительно), прошел весьма краткий временной промежуток.

Таким образом, ответ на поставленные вопросы заключается в довольно тривиальной констатации о том, что Россия будет оставаться важным партнером в рамках БРИК в зависимости оттого, сколь долго она сумеет сохранять и приумножать свои позиции значимого субъекта международных отношений. При этом принципиально важный, решающий фактор, который задаст вектор развития ситуации, будет заключаться в том, как быстро и насколько полно наша страна сможет реализовать декларирующиеся задачи интенсивного роста экономики, ее диверсификации, перевода на эффективные, инновационные рельсы, превращения страны в важный фактор международного

разделения труда на основе развития и продвижения на международные рынки современных конкурентныхтоваров с высоким уровнем добавленной стоимости, а также формирования в сжатые сроки эффективных механизмов, в том числе государственных, призванных содействовать достижению поставленных задач.

Н. В. Загладин, д.и.н., профессор, заведующий Центром сравнительных социально-экономических и социально-политических исследований ИМЭМО РАН.

Современная архитектоника миропорядка становится все более сложной, ее системообразующими элементами стали не только государства, но и международные организации, союзы государств, число которых стремительно растет. Далеко не все из новообразованных объединений жизнеспособны и перспективны, многие существуют только на бумаге.

В последние годы внимание российской дипломатии привлекла такая организация, как БРИК. В этой связи уместно задаться вопросом о том, имеет ли она шансы на превращение в новый, весомый центр мировой политики или же это мертворожденная структура, внимание к развитию которой лишь отвлечет МИД РФ от решения более значимых задач.

Прежде всего, следует отметить, что аббревиатура «БРИК» появилась в 2001 г. в аналитической записке банка «Голдман-Сакс» для обозначения наиболее динамично развивающихся стран -Бразилии, России, Индии и Китая, которые, с учетом их природных, людских ресурсов имеют неплохие шансы стать ведущими державами мира второй половиныXXI века. Ни о каком политическом их объединении речь тогда не шла.

Усилия по сближению стран БРИК были предприняты Россией в 2006 г., когда на сессии ООН прошла встреча министров иностранных дел стран БРИК. Первый официальный саммит на уровне глав государств состоялся в Екатеринбурге летом 2009 г., второй намечено провести в Бразилии в 2010 г.

Неудивительно, что инициативу политической консолидации стран БРИК проявила Россия. Она имеет тесные двусторонние торгово-экономические связи с Индией и Китаем, развивающиеся -с Бразилией. Для сближения и занятия консолидированной позиции по многим ключевым вопросам мирового развития были определенные предпосылки.

Все страны БРИК, хотя и в разной степени, не удовлетворены характером своих отношений

со странами Запада, особенно США и их союзниками. Они хотели бы играть большую роль в принятии решений по проблемам, значимым для них и многих других стран (политика МВФ и Всемирного банка, ВТО, борьба с глобальным кризисом, продовольственная безопасность и т.д.). Занимая консолидированную позицию, страны БРИК могут добиться большего, чем выступая поодиночке.

Существуют специфические интересы, которые подталкивают страны БРИК к сотрудничеству. Индия и Бразилия хотели бы стать постоянными членами Совета Безопасности ООН, что трудно обеспечить без поддержки России и Китая. Россия имеет все основания полагать, что ее внешнеполитические инициативы, в том числе касающиеся улучшения отношений со странами Запада, будут восприняты с большим вниманием, если их поддержат такие крупные и влиятельные государства, как Индия, Китай, Бразилия.

В то же время, если существуют надежды на создание прочного союза стран БРИК, способного стать противовесом иным объединениям, особенно военно-политического и экономического характера (НАТО, Евросоюз) то их следует признать иллюзорными.

Во-первых, экономики стран БРИК не являются взаимодополняющими. Существуют хорошие перспективы развития двустороннего сотрудничества между Россией (поставки энергоресурсов, рынок сбыта) и Китаем, Россией и Индией (военное, научно-техническое сотрудничество). Однако, связи по линии Индия—Китай, Индия— Бразилия, Китай—Бразилия носят ограниченный характер.

Во-вторых, сохраняется напряженность в отношениях между Индией и Китаем, исключающая сколько-нибудь серьезное сближение между ними. Кроме того, Китай уже длительное время не допускает для себя принятие жестких военнополитических обязательств перед какой-либо державой или союзом, и нет оснований считать, что эта позиция в ближайшие годы изменится.

В-третьих, для Китая, Индии, Бразилии большое значение имеют экономические связи со странами Запада, особенно США. Не случайно ряд американских экономистов говорят о «Симерике» - синтезе американской и китайской экономик. Насколько этот синтез прочен -особый вопрос, но в ближайшие годы рассчитывать на поддержку БРИК в случае, если у России возникнут серьезные трения со странами Запада, нет оснований.

С учетом сказанного, можно констатировать, что сотрудничество стран БРИК способно принести им всем определенные бонусы. В то же время,

придавать ему слишком большое значение нет оснований. Более того, оно может создать определенные «риски» для российской дипломатии.

Прежде всего, это риск, связанный с преувеличенными надеждами на перспективность БРИК, безосновательными ожиданиями ее поддержки в конфликтных ситуациях и втягивания нашей страны из-за этого в ненужные противостояния с США и их союзниками.

Далее, это опасность того, что уделяя излишнее внимание сотрудничеству в рамках БРИК, Россия пройдет мимо того факта, что десятки государств Азии, Африки и Латинской Америки, не относящиеся к БРИК, входящие в движение неприсоединения, также могут быть ее деловыми и политическими партнерами, хотя и не обязательно близкими союзниками.

Наконец, некоторые из стран БРИК, имеющие свои проблемы во взаимоотношениях со странами Запада и своими соседями, могут рассчитывать вовлечь Россию в их решение, что далеко не всегда будет отвечать ее интересам.

Все это не говорит о ненужности усилия по развитию сотрудничества в рамках БРИК, вопрос лишь стоит о необходимости избегать иллюзий, проявлять известную сдержанность и осторожность.

В частности, вызывает сомнение целесообразность участия Президента РФ в мероприятиях по линии БРИК, возможно, имело бы больше смысла ограничить контакты с этой структурой уровнем главы правительства и руководителей заинтересованных в решении конкретных вопросов сотрудничества ведомств.

А. В. Щетинин, заместитель директора Латиноамериканского департамента МИД России

Концепция БРИК возникла как прогноз динамики развития рынков, проведенный компанией «Голдман Сакс» в 2001 г. К слову сказать, это была не единственная попытка этого агентства классифицировать страны по группам. Впоследствии появилась «группа одиннадцати» (N-11 или Next 11-Мексика, Нигерия, Египет,Турция, Иран, Пакистан, Бангладеш, Индонезия, Вьетнам, Южная Корея, Филиппины), ВИСТА (Вьетнам, Индонезия, ЮАР, Турция, Аргентина).

Но лишь БРИК получил дальнейшую жизнь в политической реальности, хотя на первый взгляд к этому не существовало традиционных предпосылок. У стран Брик нет географической, цивилизационной, культурной, исторической, религиозной общности. У них различные политические системы и экономические модели, нет долговременного опыта взаимодействия, непростые отношения друг с другом.

Как представляется, их объединило взаимное стремление трансформировать экономический рост в политическое влияние. Ключевым фактором стала общность политических интересов, если хотите, глобальных мировых амбиций в переломный этап мирового развития. Все они: Россия, Китай, Индия, Бразилия - ищут свой новый вес в мировых органах принятия решений.

В предметном плане речь идет о ключевых международных институтах: ООН, включая его реформирующийся Совет Безопасности, на место в котором претендуют Бразилия и Индия; повышение роли развивающихся и нарождающихся экономик в МФО Бреттон-Вудской системы; ВТО, где на «дохийском раунде» идет крупная, может быть, не столь освещаемая политологами и экономистами битва против торгового протекционизма развитых стран, за улучшение условий торговля сельхозтоварами развивающихся государств. Катализатором этой тенденции стал мировой финансово-экономический кризис.

Однако, проводя политологический анализ, хотел бы уточнить его предмет. Говорим ли мы о тенденции повышения удельного веса развивающихся экономик, которую отразил «Голдман Сакс», или же о БРИК как объединении? Другими словами, мы говорим о БРИК или странах БРИК?

Ведь в основе разговора о БРИК как об объединении - именно анализ экономической тенденции. Но жизнь может подтвердить его лишь частично или же не подтвердить его вообще. Прогноз Джима О'Нила - это тенденция к 2050 г., т.е. впереди еще сорок лет. Где гарантия, что тенденцию повышения удельного века развивающихся экономик через сорок лет будет воплощать именно нынешний БРИК? Темпы роста у стран есть и будут различны. Кстати, уже сейчас мы наблюдаем по сути «пороговые» к БРИКу государства - например Мексику, ЮАР. К тому же и сам БРИК не обладает «монополией» на межрегиональный диалог нарождающихся экономик: достаточно назвать РИК- Россию, Индию, Китай (без Бразилии), «хайлигендаммскую пятерку», общающуюся на «полях» саммитов «восьмерки», успешно практически сотрудничающую между собой ИБСА- Индию, Бразилию, ЮАР.

Без оргструктуры БРИК гибок и позитивно конкурентен. Это - «вызов» для России. Состав БРИК может быть мобилен. Действующая пока договоренность о нерасширении БРИК будет оставаться, пока нынешний формат диалога будет полезен и выгоден его участникам, прежде всего тем, кто будет показывать наибольшие темпы экономического развития.

Хотел бы отметить еще одну тенденцию. Пока получается так, что аналитики лишь переходят от умозаключений о сути БРИК к практической стадии дискуссии. Но пока у них остаются сомнения, политики уже начали сотрудничество, о чем сегодня уже говорил Л. Ю. Кадышев. Необходимо объединить эти две реальности: академическую и практическую.

Сотрудничество развивается на различных уровнях. Это встречи Президентов, министров иностранных дел, финансов, председателей центробанков, уполномоченных в сфере безопасности. В перспективе: министры сельского хозяйства, энергетики, председатели Верховных Судов, контакты научно-исследовательских центров, породненных городов, бизнес-форум.

Для дипломатов-практиков БРИК- это реальность от жизни, опирающаяся на политическую волю глав государств расширять через консультации сферу общих интересов без форсирования пока создания оргструктуры и без ущерба для участия в других объединениях - региональных и межрегиональных. Это диалоговый механизм на основе реалистичного консерватизма. БРИК -не организация, а попытка прагматичного объединения потенциала четырех стран для выработки политической альтернативы и для повышения собственного веса в мировых делах.

В этом - большой резерв внешней политики России и ресурс взаимного укрепления позиций в мировых делах и становлении реальной многополярности. Нас объединяет совместное видение глобальных проблем, включая совместный поиск ответов на экономический кризис. Принцип работы: без жесткой оргструктуры, гибкость, динамизм, акцент на точках совпадения, построение консенсусов.

О новом глобальном лидерстве БРИК речь пока не идет. Все страны остаются на почве реальности. У всех из них - особые, порой партнерские отношения с США. Благодаря им Индия, претендующая на место в СБ ООН, получила фактический ядерный статус в обход ДНЯО. В отношении реального веса США и Китая в глобальной экономике аналитики уже сбросили термин «Г-2». Бразилия утверждает свой статус опорного государства в Западном полушарии, что также невозможно без участия Вашингтона. Повестка дня российско-американских отношений, включая «восьмерку», безопасность, разоружение и наше присоединение к ВТО, хорошо известна.

БРИК - не намек на вызов кому-то. Ни один из участников не порывает традиционную систему координат мировой политики. Никто не заинтересован в потрясениях мировой финансовой

системы и обрушении доллара. В деятельности БРИК речь идет о поэтапной, постепенной трансформации системы изнутри.

В основные движители сотрудничества в рамках БРИК в последнее время выдвинулись Россия и Бразилия. После июньского саммита в Екатеринбурге инициативу проведения новой встречи в верхах в 2010 г. Выдвинула Бразилия. Рассчитываем, что это взаимодействие станет новым шагом в становлении подлинной многополярности, равноправной системы международных политических и экономических отношений, к которым мы все стремимся.

Л. С. Окунева. Я согласна с А. В. Щетининым в вопросе о том, что ответственное лидерство вовсе не предполагает смещение с политической арены прежних лидеров и утверждение собственных амбиций в этой области. На мой взгляд, ответственное лидерство - это ответственный и взвешенный подход к глобальным проблемам, стремление не только выдвинуть, но и реализовать идеи более справедливого мироустройства, более справедливого характера международных отношений, это видение долговременных перспектив и закономерностей развития и в связи с этим - выбор соответствующих стратегических партнеров. Ответственный лидер на мировой арене не может не играть ту же роль внутри собственной страны -более того, именно ответственное лидерство во внутренней политике и выдвигает его на серьезные международные позиции.

Что касается вопроса о том, что будет перевешивать в политике Бразилии - ее региональные латиноамериканские интересы (МЕРКОСУР) или мировые амбиции в лице БРИК, то, на мой взгляд, ни одна, ни другая линия не будет перевешивать. У Бразилии очень выверенная и продуманная глобальная политика. Она действует по всем направлениям, это в полном смысле слова многовекторная стратегия. Бразилия - лидер МЕРКОСУР, Бразилия имеет партнерские отношения с США, Бразилия ведет огромное сотрудничество с ЕС, а также на двусторонней основе - с отдельными европейскими странами. Исторически сложилось так, что для Бразилии главенствующую роль, как я уже говорила, играет экономическая дипломатия. На мировой арене Бразилия проводит абсолютно прагматичную и самостоятельную политику, ставя во главу угла свои экономические и политические интересы; конечно же, она не будет согласовывать свою линию ни с Россией, ни с другими государствами-она будет сотрудничать с ними на взаимной основе, а не подчиняться кому бы то ни было или от кого-то зависеть. Бразилия-крупный и самостоятельный актор, действующий в собственных интересах, ни в коей мере не поступающийся ими. Если эти интересы совпадают с интересами других- Бразилия это использует, если нет - идет собственным курсом. Поэтому России, как представляется, следует использовать моменты совпадения наших интересов, а их немало.

МЕСТО БРИК В ЭКОНОМИЧЕСКОМ И ПОЛИТИЧЕСКОЙ СТРУКТУРЕ МИРА

(возможности применения метода визуализации многомерных структур)

Политический или экономический анализ мировой системы - задача, которая имеет не только много аспектов, но и требует учета многих показателей (параметров), характеризующих состояние государств.

Представление мирового сообщества как системы предполагает выстраивание государств (объектов) в какую-либо структуру. Если под структурой понимать не систему функциональных отношений, а просто местоположение объектов на шкале параметра, то можно рассмотреть ее математическую модель в виде геометрической конфигурации объектов. Если параметров один или два, то такую конфигурацию можно изобразить соответственно на прямой или на плоскости. Вид конфигурации будет зависеть от исследуемого аспекта и от состава показателей. К сожалению, наглядность такого построения сразу же теряется при переходе к большему числу параметров. Каждый параметр является отдельным измерением, поэтому получается модель, описывающая распределение государств в некотором многомерном пространстве показателей.Такую структуру мы уже не можем ни увидеть, ни даже вообразить. Как же представить многомерную структуру на плоскости, т.е. в виде, удобном для анализа? Решением проблемы наглядности может быть, например, построение конфигураций только для двух параметров, а пары составляются через полный их перебор. Здесь мы рассмотрим возможности иного подхода - метода визуализации многомерных структур1 (МВМС), более корректно учитывающего особенности исходного многомерного взаиморасположения объектов.

Суть метода состоит в построении на плоскости такой конфигурации, в которой расстояния меж-

Артюшкин В. Ф.

ду объектами аналогичны расстояниям между ними в исходном многомерном пространстве. Однозначного соответствия в таком сопоставлении достичь нельзя, однако получающаяся степень приближения вполне достаточна для того, чтобы получить представление об особенностях многомерных структур.

Способ построения аналога многомерной структуры снимает проблему размерности пространства. Мы можем рассматривать столько показателей, сколько нам необходимо. Однако, как это часто бывает, решив одну проблему, мы встречаем другую-постижение особенностей многомерной структуры через наблюдение ее плоского аналога.

На рисунках 1 и 2 представлены плоские (двумерные) аналоги многомерного взаиморасположения Большой семерки и БРИК по данным 2000 и 2006 гг. В качестве наиболее доступного и обширного массива данных брались величины государственных платежей (взносов) в 11 международных организаций2, т.е. мы привлекали 11 показателей (параметров).

Рис. 1. Большая семерка и БРИК по данным 2000 г.

^ Япония

^ Герма ния

^ Франция

Китай _ Канада .. • ^ Италия США •

Бразилия Индия Л Великобритания ^ Россия

Артюшкин Виктор Федорович — старший научный сотрудник Центра глобальных проблем МГИМО (У) МИД России, преподаватель Кафедры математических методов и информационных технологий МГИМО (У) МИД России, e-mail: [email protected].

Рис. 2. Большая семерка и БРИК по данным 2006 г.

Г ермания Франция ф Италия • Великобритания

США

Бразилия л • 9 _ Канада

Индия • Китай Япония •

Первое, что можно отметить, это явный кластер в 2000 г, включающий Бразилию, Индию и Китай. Даже в ситуациях, когда в фактическом наличии группировок сомневаться не приходится, проведение границ между ними не всегда свободно от субъективности. В наших случаях выделить кластер оказалось объективно несложно.

Отметим также принципиальную нелинейность конфигураций. Нелинейно выстроились не только явные кластеры, но и страны внутри кластеров. Причем наиболее наглядно проявляется нелинейность наличием треугольника США—ЕС— Япония.

Расстояние между Бразилией, Индией и Китаем в 2000 г. гораздо меньше, чем между остальными странами. Страны ЕС (Германия, Франция, Великобритания, Италия) тоже хорошо очерчиваются как кластер, но степень их близости значительно меньше. Значит, выделение группы БРИК в отдельный кластер в рамках нашей модели является обоснованным. Россия, находившаяся от Бразилии, Индии и Китая несколько в стороне в 2000 г., в 2006 г. уже оказалась интегрированной в этот кластер, зато Китай за прошедшие шесть лет продемонстрировал тенденцию отрыва от него. Китай уходит от кластера, и движение это хотя и сокращает расстояние от США, но не направлено строго в его сторону.

Для Германии, Франции, Великобритании, Италии модель показывает увеличение расстояний между ними. Но как это понимать, - ведь интеграция членов ЕС растет? Поскольку построения проводились на данных по странам, такой результат может свидетельствовать о присутствии противоположных процессов. Некоторая разно-направленность в развитии членов ЕС сочетается с укреплением взаимосвязей между ними.

При анализе местоположения Японии обнаруживается скачкообразное ее перемещение из верхней части конфигурации 2000 г в нижнюю часть 2006 г Это не является следствием существенных изменений в значениях показателей. Причина в специфике МВМС, а именно в особенностях построения

плоского аналога правильных фигур (все грани у которых равны). Такие фигуры многомерного пространства однозначно на плоскости представить нельзя, возможны равноценные варианты. Они отличаются расположением некоторых объектов, которые на рисунках выглядят как скачкообразные перемещения. Поэтому в нашем случае мы можем предположить, что положение Японии соотносится с положением некоторых стран так, как соотносятся вершины правильной фигуры.

Упомянутая неоднозначность, с одной стороны, усложняет анализ, но с другой, является способом обнаружения структур вида правильных многоугольников. В политологии хорошей метафорой им является понятие многополярности, т.е. в нашем случае мы получаем указание на то, что Япония одинаково удалена от США и стран ЕС, т.е. эта тройка размещена по вершинам (полюсам) некоторой правильной многомерной фигуры.

Причем представляется важным подчеркнуть способность метода обнаруживать два типа локализации. Первый означает выделение одного или нескольких объектов в обособленный кластер. Второй говорит еще и о том, что несколько кластеров одинаково удалены друг от друга.

Введение формального критерия равноудален-ности помогает различать простой кластер и кластер-полюс. Так, если полюсов только два, то все остальные объекты могут в разной степени тяготеть к тому или другому. Если же объект удален от полюсов также, как полюса друг от друга, можно говорить о появлении нового полюса, который обозначает новое направление, отличное от уже существующих ориентаций на старые полюса.

БРИК демонстрирует первый тип локализации, позволяющий говорить о появлении нового кластера. Однако о достижении второго типа локализации, - дистанцирования в положение полюса, - мы говорить не можем. Более того, судя по динамике, Китай способен выделиться в отдельный кластер, и возможно, также какЯпо-ния, стать полюсом.

Из сказанного следует, что в обсуждении популярной сейчас темы многополярности необходим учет взгляда на мировую систему как многомерную структуру. Возрастание количества полюсов должно сопровождаться возрастанием количества показателей (параметров), иначе квалификация полюсов будет проведена некорректно.

Весьма выгодным преимуществом МВМС является фактически не количественный, а качественно-количественный характер результатов. Это смягчение требований сочетается с целями нашего исследования, т.е. понимания вида структуры -геометрического расположения объектов.

При этом допускаются даже значительные погрешности, поскольку они не нарушают характера выявленных конфигураций. Значит, в свою очередь, можно снизить требования к точности измерения параметров. В качестве их оценок могут быть использованы даже оценки, полученные в нормированной шкале, что открывает возможность применения экспертных оценок. А включение большого количества параметров позволяет получить устойчивость к неполноте данных. Так, в нашем случае, например, не все страны являются членами всех организаций.

Пытаясь интерпретировать конфигурации, представленные на рисунках, надо не забывать

об интегрированном характере результатов. Ведь плоская структура - это одновременный учет многих параметров, как политического, так и экономического характера, а также мирового и регионального уровней. Поэтому в попытках получения большей предметной направленности могут возникать желания попробовать разделить данные и посмотреть, как будут выглядеть конфигурации на тематически отобранных данных. Таких частных задач из общей можно построить достаточно много, и МВМС поможет проведению корректного и эффективного многогранного исследования.

РОССИЯ И БРИК: ВЫЗОВЫ ГЛОБАЛЬНОЙ МАРГИНАЛЬНОСТИ

Косолапов Н. А.

Цель заголовка - не шокировать читателя, но по возможности более точно определить социальное качество стран БРИК в глобализирующемся мире. Ибо от точности понимания того, кем мы объективно являемся и чего хотим, какой путь нам предстоит, и какие проблемы и трудности ждут нас на нем, будет во многом зависеть результативность политики на данном направлении.

1

Маргинальность - социологическая категория, означающая переходность, промежуточность положения личности между какими-то социальными группами. Маргинален кандидат наук, работающий над докторской: он в каком-то смысле перерос кандидатство, но еще не дошел (и неизвестно, сумеет ли дойти) до докторства. Первая группа для него уже отчасти детский сад; ко второй он не принадлежит объективно, и возможно, не принимается ею субъективно.

Таким образом, явление маргинальности -не абсолютная характеристика индивида или группы, но динамичное триединство (а) субъекта, совершающего некий переход «из пункта А в пункт В» в его социальном качестве, (Ь) процесса соответствующей трансформации статуса и/или идентичности этого субъекта и (с) более широкой социальной среды, в которой это все происходит

и которая в конечном счете определяет статус, влияние, общественную ценность субъекта и его стартовой и целевой групп3.

Понятие маргинальности правомерно распространить и на государство. Здесь также присутствует субъект маргинальности - страна, совершающая под руководством ее властей некое движение «от... к...»: модернизационное, от несвободы к свободе и т.д. Если соответствующая политика проводится достаточно последовательно, правомерно говорить как минимум о попытке соответствующего движения (результат, естественно, станет ясен лишь спустя определенное время). Наконец, есть внешняя среда - глобальный мир, разные части которого каждая по-своему оценивают стартовую принадлежность стран-маргиналов, их цели, избираемые ими пути, средства, методы движения.

Наличие маргиналов - непременный и один из важнейших признаков уже сложившегося социума или как минимум такого, процесс формирования которого прошел некую точку необратимости. В простом скоплении субъектов, будь то людей или государств, маргинальность как явление невозможна: нет признанной иерархии статусов, перемещение по которой меняет в ту или другую сторону статус, влияние, иные характеристики перемещающегося субъекта4. В подобном скоплении всякий индивид волен полагать себя

Косолапов Николай Алексеевич - кандидат исторических наук, заведующий отделом международнополитических проблем ИМЭМО РАН, e-mail: [email protected].

хоть Богом - всех остальных это не только ни к чему не обязывает, но может даже не интересовать. Но коль скоро возникает стремление повысить статус, перейти в более высокий социальный разряд - значит, де-факто уже существует пусть негласная «табель о рангах», а значит, есть и соотносимая с ним общность, как-то решающая распределение статусов, возможностей и привилегий ее участников.

Вывод первый, возможно, банальный: глобальный мир уже реальность, а не только процесс. Значит, успехи и неудачи стран в любых начинаниях будут оцениваться в нем по критериям глобальной общности, а не по тем, какие могут установить для себя сами соответствующие страны.

2

Все страны БРИК являются «глобальными маргиналами» в описанном смысле этого понятия; и данное качество-единственное, что ихобъек-тивно объединяет, притом, видимо, на длительную перспективу. Все они совершают (каждое в своем смысле и по своим причинам) некое движение в собственном развитии и, желательно, в мировых экономике и политике «из пункта А в пункт В». Каждое рассчитывает со временем улучшить свое положение, поднять свое влияние в мире - но подобные надежды присущи, видимо, большинству стран.

Далее начинаются различия. Каждая из стран БРИК по-своему определяет свои «пункты А и В». Каждая начала современный этап движения от своей стартовой группы: Россия - от былой сверхдержавности СССР, Бразилия, Индия и Китай - от качественно разных уровней «третье-мирскости», причем Китай как минимум на словах сохраняет приверженность социалистическому пути. Каждая из этих стран по-разному воспринимается основными секторами международного сообщества - Западом, исламским миром, другими развивающимися странами. Что немаловажно, четыре страны очень по-разному видят друг друга, а также по-разному оценивают варианты перспектив друг друга.

Однако маргинальность - вектор движения, но не признак общности, тем паче союза тех, кто находится в этом процессе. Гастарбайтер, довольный уже тем, что нашел работу, и шоумен, рассчитывающий сделать в столице карьеру звезды - маргиналы; но вряд ли между ними обнаружится много общего. Взаимопомощь возможна и, главное, результативна лишь в отношениях между маргиналами, принадлежащим к одним и тем же или близким друг другу социальным и профессиональным группам. По этим критериям страны БРИК не выглядят относящимися к одной категории.

Вызов глобальной маргинальности -в выборе между стремлением вверх (и, конечно, успехами на этом пути); спокойной уравновешенной жизнью здесь и сейчас, без чрезмерной озабоченности перспективой следующих 30—50 и более лет; и деградацией от ранее достигнутых рубежей. Переход международной системы от биполярности времен «холодной войны» к новому мироустройству в ближайшие годы завершится. А это значит, что - помимо прочего - произойдет перераспределение статусов государств: в глобальном мире распределение не может быть таким же и строиться на тех же критериях, как в традиционной системе международных отношений. Если во второй половине ХХ века статусы стран определили вначале итоги Второй мировой войны, позднее - деколонизация и научно-техническая революция, то в первой трети века XXI определяющими факторами станут, видимо, социально-экономическая амбициозность страны и способность подкрепить подобные амбиции делами и достижениями.

В этом смысле маргинальность всегда - еще и трудное испытание. Не стремись к достижениям, и для тебя не будет угрозы стать неудачником. Страны БРИК серьезно рискуют, если нынешнее эйфорическое отношение к ним через несколько лет сменится разочарованием, искренним или наигранным, от отсутствия рывков в развитии и экономических чудес-а нитого, ни другого скорее всего не будет. Возвращаясь к аналогии, использованной в начале статьи, каков будет престиж селянина в родной деревне, если он не сумеет закрепиться в городе и вернется назад? Об этом не мешает подумать, прежде чем прочно и надолго связывать имя России с аббревиатурой БРИК.

3

Ни одно из государств, которые сегодня называют «странами БРИК», не имело никакого отношения к появлению этого термина. И его изначальное значение было сугубо утилитарным. Понятие БРИК введено экономистами <^оИтап Sachs» в 2001 г. на основе взаимосвязи двух критериев: темпов и потенциала роста экономик этих стран. По тогдашнему прогнозу, к 2050 г. суммарная экономика стран БРИК превысит суммарный размер экономик стран G7. Потенциально и в долговременной перспективе наиболее многообещающие рынки - вот несложная (и неизвестно, сколь обоснованная) мысль, сведшая четыре страны под общей аббревиатурой.

Интересно, что в группу быстро растущих экономик и рынков тогда не были включены Мексика и Южная Корея как страны, по представлениям <^оИтап Sachs» более развитые, нежели четверка

БРИК. Любопытный нюанс: четыре страны стоят достаточно низко в глобальной иерархии развития, чтобы у них еще была возможность совершить некий рывок. По этой логике, такой возможности нет ни у слишком развитых, ни у чересчур задержавшихся в развитии. Сама по себе эта оценка - красноречивая характеристика современного состояния мира и его экономики, располагающая к дальнейшим размышлениям на сей счет.

Так или иначе, но, оставаясь на точке зрения и на критериях <^оИтап Sachs», БРИК - это экономики (и как следствие, страны), у которых в перспективе 30—40 лет есть шанс прорваться из грязи в князи. Правда, богатство стран G7 приходилось в 2001 г. на і миллиард человек, и к 2050 г. эта цифра вряд ли увеличится в разы; такое же или чуть большее богатство стран БРИК (если прогноз <^оИтап Sachs» оправдается) будет приходиться в 2050 г. минимум на 3,5—4 миллиарда человек.

В рамках экономической аналитики оценка <^оИтап Sachs» имеет право на существование. Верна она или нет - и если да, то насколько - покажет только время. Но мы-то на базе этой сугубо статистической оценки, достоверность которой сегодня ничем не может быть доказана - по сути, эконометрической гипотезы -основываем выводы и предположения политического характера. Возможны ли если не политический союз, то долговременное политическое сотрудничество стран БРИК? Какое и в чем, с какими результатами?

Разумеется, я ничего не имею против такого сотрудничества, если и когда оно окажется возможным, реалистически обоснованным, необходимым. Здесь я не записной оптимист, но и не упертый пессимист. Но как человек с немалым уже научным, политическим и просто жизненным опытом не могу не задаваться вопросом: нет ли во всей этой ситуации признаков осознанного или невольного «управления посредством прогноза»? Очень уж велико искушение поверить в грядущее экономическое превосходство надG7, а поверив, начать действовать, как если бы такое превосходство уже было реальностью.Т.е. преждевременно и без очевидной необходимости подставиться.

4

После того, как аббревиатура БРИК впервые появилась в печати, страны этой группы пять лет раздумывали, объединяет их что-то общее или нет. Лишь в 2006 г. во время 61-й сессии ГАООН в Нью-Йорке состоялась встреча министров иностранных дел четырех стран5. Тот факт, что все страны по прошествии пяти лет ухватились за чужое им по происхождению и техническое по сути их коллективное обозначение, свидетельствует как минимум о двух вещах:

- о серьезном и глубоком кризисе социальноисторической, а во многом и политико-идеологической идентичности во всех странах группы;

- о реальности искушения для политической и социальной элит каждой из стран увлечься сладкой, но неопределенной экономической перспективой.

Кризис идентичности коснулся каждой из этих стран в разной степени и по разным причинам; но он ясно выражен во всех четырех случаях. Российская ситуация знакома и не требует пояснений. В Китае руководство компартии давно и последовательно уходит от идеологической тематики и ввело на последнем съезде понятие «научной стратегии развития» (Выделено мной - Н.К.), что в контексте социалистических реалий говорит о фактическом уходе от важных идеологических положений уже не маоистских времен, а самого недавнего прошлого. В Индии национальное освобождение, демократия, достижения в науке и экономике не дали тем не менее возможности существенно сократить разрыв в уровне и качестве жизни с ведущими странами и даже с Китаем. В Бразилии целые районы былой столицы обносятся стеной -и это, помимо прочего, тоже не свидетельствует о благополучии с идентичностью. У каждой из стран БРИК есть свои основания не только радоваться достижениям -они есть -но и задумываться о том, куда в конечном счете приведет их избранный путь, насколько способен он обеспечить длительное восходящее развитие.

Правящие режимы и политические элиты этих стран особо чувствительны к положению и влиянию своих государств в мире. С одной стороны, Россия -член G8, три другие государства постоянно приглашают на встречи «восьмерки», а в последнее время они вошли вG20. С другой, именно на таких встречах лидеры и представители стран «четверки» должны особенно остро ощущать пределы возможностей своих государств. Демократизм общения и внешне никак не нарушаемое равенство участников встреч выявляют разницу возможностей и влияния сильно и убедительно. В таких обстоятельствах искушение показаться более значимым, «великодержавным», может стать политически императивным по отношению не столько к партнерам по встречам глобального уровня, сколько внутриполитически в собственной стране.

От чего и куда движутся страны БРИК и Россия? Взаимосвязано ли их движение? Есть несомненное общее: сегодня все четыре государства - страны догоняющего развития. Они с большим историческим опозданием вступили на путь капитализма в экономике; вступили, отягощенные колоссальным грузом внутренних проблем (у каждой

страны своих); и в период, когда в его старых центрах капитализм далеко ушел от классической модели к новой, глобальной. Но даже эта констатация дается не без сомнений. Во-первых, налицо очевидные различия: если капитализм в Бразилии и Индии не вызывает сомнений, то Китай ни по формальным, ни по фактическим критериям не подходит под определение капиталистического. Российскую модель пока не называют безоговорочно капитализмом ни дома, ни за границей6. Во-вторых, концепция догоняющего развития имеет смысл лишь при линейном взгляде на историю: все страны-де неизбежно пройдут одним и тем же путем, только в разные сроки. Но подобный взгляд не воспринимается сегодня наукой как бесспорный.

Общим моментом считаются для стран БРИК потенциальные возможности их как рынков. Закономерен вопрос: возможности для кого - для экономик самих этих стран или для транснациональных корпораций и банков? Если страны БРИК смогут использовать свои ресурсы для собственного развития, где гарантия, что США-а возможно, и другие центры «старого» капитализма - не перейдут к политике сдерживания растущих конкурентов? В отношении России и Китая такой курс проводится Вашингтоном уже достаточно давно. В любом случае, простое повторение, воспроизводство открытого западным капитализмом пути -это стратегическое отставание, скорее всего необратимое по последствиям.

Иными словами, страны БРИК- это не только потенциальные рынки и возможности, не только (гипотетически и хотелось бы надеяться) будущая сила, но и сегодняшняя уязвимость. Эта последняя у четырех стран тоже различна и определяется специфическим для каждой страны комплексом факторов.

5

Происхождение термина БРИК побуждает обратиться к еще одной, не менее важной грани проблемы. Эта группа стран была выделена экономистами <^оИтап Sachs» по критерию экономического роста.

Рост - стержень современной экономической идеологии Запада и основа его социально-экономической стабильности. Он заложен в основу регулирования западной экономики: антикризисная политика опирается на массовые кредиты, вернуть которые возможно лишь при условии непрерывного экономического роста. В противном случае вся система подобного регулирования оказывается ничем иным, как гигантской государственной финансовой пирамидой. Но рост наталкивается на ресурсные, а теперь и экологические ограничения; а главное, тормозит развитие

(зачем развиваться, если можно просто расширяться? В бывшем СССР такой рост называли экстенсивным путем развития) или уводит экономику в сторону культивации и удовлетворения статусных, а не реальных потребностей человека и потребностей государства, во многом производных от логики его политико-бюрократического процесса.

Все названные варианты роста возможны без развития и даже за его счет. Первый глобальный кризис - это кризис идеологии абсолютизированного роста и рабочей модели его обеспечения. Переход к модели развития - восходящего, что потребовало бы политических воли и решений, или нисходящего, которое может стать стихийным выходом из кризиса модели роста - востребует смену всей системы общественных отношений. Добавим, что отсутствие, максимально возможное затруднение развития могут рассматриваться определенными слоями общества как важное достоинство, а не порок модели абсолютизации роста (так происходит, например, в Саудовской Аравии).

Если страны БРИК сосредоточатся на целях и перспективе именно роста, притом долговременного (до 2050 г.), то такое их решение не только повышает для самих этих стран риск столкнуться с его вероятными экономическими и социальными последствиями (с чем по-своему столкнулся бывший СССР), но и объективно станет одним из главных факторов консервации неолиберального капитализма, который поднял голову на волне кризиса социалистической идеи7 (во всех ее вариантах) и социал-реформизма. Подобная консервация - задача, по ее экономической и политической сути реакционная, и ее выполнение потянет неизбежно соответствующие процессы в странах-исполнителях даже помимо воли ихпо-литического руководства.

В какой мере такой рост предполагает развитие? Если согласиться с оценками, согласно которым Индии и Китаю будет принадлежать в будущем роль производств, а Бразилии и России -роль источников сырья и энергоресурсов, то возможности развития в широком его понимании невелики не только для России и Бразилии (мы хорошо знаем текущее влияние сырьевого сектора экономики на производящий), но и для Индии и Китая: кто станет обеспечивать производство там в научно-техническом отношении?

Т.е. при реализации сценария <^оИтап Sachs» велика вероятность того, что к 2050 г. не только сохранится значительная разница в подушевых показателях между странами G7 и БРИК, но и возрастет качественный разрыв

по критериям научно-технического, интеллектуального и т.п. развития. Это не неизбежность; но возможность и высокий социально-политический риск.

6

Все четыре страны - континентально-океанические, их экономики сильно связаны как с сушей, так и с фактором моря. Но в трех из них явно и сильно выражено океаническое начало. И только в России - начало континентальное. Континентальные страны несут крупные дополнительные издержки, связанные с транспортировкой грузов по суше. «...На конец ХХ—началоХХ1 в. стоимость перевозки единицы условного груза по морю на расстояние 10 000 км равна стоимости транспортировки его по железной дороге в России на 2 000 км, в США - на 450 км, в ФРГ -на 125 км». Это, в частности, означает, что к Владивостоку «транспортно-экономически ближе» все зарубежные порты Тихого и Индийского океанов, а не города Сибири западнее Иркутска и тем паче Урала и европейской части России8. Более того, если на протяжении ХХ века ориентация экономик Бразилии, Индии, Китая на внешние связи, а тем самым на океанический фактор в целом возрастала, то в России имел место противоположный процесс-ее экономика и связи (включая внешние) становились все более континентальными.

Одно из следствий взаимодействия континентального и океанического факторов в экономике и внешних связях страны - объективно обусловленный и постоянно действующий механизм внешне малозаметного перераспределения доходов от континентальных стран к океаническим9. Главное последствие его действия на длительных отрезках времени-отставание экономического роста и развития континентальных государств от темпов этих процессов в океанических странах. Но тогда в мире, сложившемся и живущем под влиянием океанических стран (а глобализация именно такова; более того, она стала возможной только с появлением - наряду с прочими ее факторами, ко-нечно-сверхкрупных судов-контейнеровозов и супертанкеров), континентальные государства неизбежно должны сталкиваться с дополнительными и существенными экономическими факторами, снижающими их конкурентоспособность и тормозящими их развитие. Избавиться от подобных факторов и их последствий в принципе невозможно; то и другое можно лишь минимизировать соответствующей политикой государства.

Т.е. развитие физического экономического сотрудничества (торговли) РФ с другими странами БРИК (особенно с Бразилией и Индией) может в перспективе десятилетий: (а) тормозить

экономическое развитие самой России в случае дальней доставки массовых грузов из глубины страны к портам; (б) при опоре на приморские регионы России - способствовать их постепенному экономическому обособлению от континентальной части страны; или (в) иметь оба эти эффекта.

Поэтому в долговременном плане для России оптимальны финансово-экономические, научно-технические, другие преимущественно нефизические виды и формы сотрудничества с Бразилией и Индией (Китай - отдельный случай, РФ соприкасается с ним ее континентальной, а не только океанической частью). Физическая торговля с Индией и Бразилией целесообразна для России не массовыми, но промышленными грузами с высокой удельной стоимостью и низким удельным брутто-ве-сом.Частоупоминаемый в мировыхСМИ в контексте БРИК сценарий, согласно которому экономики Индии и Китая будут расти с опорой на сырье и энергоресурсы Бразилии и России, на деле означал бы резкую асимметрию связей и интересов внутри группы БРИК: если подобные массовые перевозки морским путем оправданы в отношениях между странами БИК, то для России они влекли бы дополнительную экономическую нагрузку (не говоря о сложностях, с которыми сопряжено увеличение пропускной способности доступных РФ морских портов). Тесная взаимосвязь роста и развития экономик России и Китая без сомнения будет иметь глобально-политическое воздействие10.

7

Возможно ли такое политическое партнерство стран БРИК, которое было бы устойчивым во времени, но не ограничивалось бы важными, но текущими вопросами их взаимоотношений, а также их связей с мировыми и глобальными экономикой и политикой? - В принципе, конечно. Но с оговорками.

Первое и главное: политическое партнерство стран БРИК не возникнет на откровенно антиамериканских исходных политико-идеологических посылках. Во всяком случае, Америка должна еще очень сильно постараться, чтобы довести дело до появления антиамериканской БРИК. Политическое партнерство стран группы может вступать в конфликт с позицией США по конкретным вопросам прежде всего коммерческого и/или экономического плана. Но антиамериканизм как общая принципиальная позиция неприемлем сейчас и в видимой перспективе для Бразилии, Индии, особенно для Китая. Все эти страны в обозримом будущем вряд ли окажутся расположены бросать вызов сложившемуся мироустройству. Использовать фактический миропорядок в своих интересах, корректировать его в частностях, по возможности

сдерживать самонадеянность и эгоизм США, когда это прямо затрагивает страны БРИК - да; но не взламывать. На последнее ни у одной страны БРИК и у всей этой группы нет в настоящее время ни ресурсов, ни мотивации, ни сколько-нибудь реалистических идей, ради чего и чем заменить существующее мироустройство. Идея многополярности таковой быть не может в силу крайней неопределенности ее потенциальных содержания и реализации, и в современных международнополитических условиях означает не более чем слабую «системную оппозицию» политическому лидерству США в мире.

Второе: какая-либо интеграция на базе БРИК нереальна (что не исключает возможности многосторонних проектов в любых вариантах). Но трансформация политического партнерства (если и когда оно установится) в политический союз в принципе не невозможна. В прошлом союзы имели смысл и были практически осуществимы и функциональны между прежде всего сопредельными странами. Этим достигалось единство действий, чаще всего военных. В эпоху глобальных коммуникаций становятся в принципе возможны партнерство и союзы стран, не только не имеющих общей границы, но и значительно удаленных друг от друга. Технически подобный союз стран БРИК осуществим уже сегодня. Однако какие цели он мог бы преследовать, какие задачи решать? Не утверждаю, что таких целей и задач не может быть. Но сегодня они не очевидны.

Проблема борьбы против международного терроризма актуальна для всех стран группы БРИК. Но конкретное содержание этой проблемы, ее причины и источники, другие важнейшие характеристики в каждом из четырех государств специфичны. Обмениваться опытом и сотрудничать по линии соответствующих ведомств возможно уже сейчас. Политические позиции на уровне руководства государств определены и по существу едины. Как и чем, помимо перечисленного, любая из стран БРИК может помочь другим участникам группы в решении этой вроде бы общей, а, по сути, очень индивидуальной в каждом случае проблемы - неясно, особенно с учетом сложных отношений между Индией и Китаем.

Политкорректность требует здесь вспомнить о глобальных проблемах. Но перед всеми странами БРИК стоят разные, сложные и ресурсоемкие внутренние проблемы, напрямую связанные с социальной стабильностью и целостностью этих государств. Глобальные проблемы в перечне их приоритетов фактически далеко не на первом месте, тем более что пока никто убедительно не показал, как можно было бы успешно сочетать

экономический рост, развитие страны и решение проблем, относимых к категории глобальных. Принятые ООН и многими государствами (включая страны БРИК) концепции устойчивого развития по сути их - идеологии, а не практические программы11.

Т.е. политическое партнерство стран БРИК против чего-то теоретически возможно, но пока лишено предмета. Возможно ли такое партнерство за что-то - и если да, то за что?

8

Одна важная область потенциального политического партнерства стран БРИК (притом с возможностью расширения этой группы и/или даже выполнения ею определенныхлидерских функций в проблемной области, о которой пойдет речь) -это борьба за признание института государства полноправным субъектом глобальной и мировой экономики.

Вопрос масштабный, во всех его аспектах сложный и требует отдельного обсуждения. Но суть его в том, что в странах догоняющего развития частный бизнес не имеет и долго не будет иметь возможностей на равных конкурировать с бизнесом ведущих стран, особенно сТНК. Кроме того, принятая государством стратегия национального развития может по разным причинам (я не беру здесь крайние и потому очевидные случаи) встречать неодобрение, сопротивление, противодействие извне, не обязательно только со стороны других государств. Во всех таких случаях государство должно защищать национальный бизнес и свою стратегию не только правовыми и административными мерами (протекционизм), но мерами рыночноэкономическими; а для этого иметь во внешней сфере признанными те же политико-идеологические и правовые возможности участия в мирохозяйственных связях, что и частный бизнес.

Подобную привилегию можно рассматривать по аналогии с режимами льгот по налогообложению для тех типов и видов бизнесов, которые в данных условиях рассматриваются государством как приоритетные. Но эта привилегия имеет смысл лишь в контексте установки на развитие глобальное и страны. При акценте на росте и/или модернизации ее ценность резко снижается.

Другая сфера потенциального политического партнерства стран группы не менее масштабна, сложна и долговременна. Ее сущность в следующем. 1979—2009 гг. стали периодом глобального кризиса социалистической идеи и левой альтернативы, глобального наступления политической реакции и клерикализма. Но задачи развития стран и устойчивого развития в мире по их содержанию социал-реформистские, если не прямо

социал-демократические. Они не могут решаться в контексте ортодоксии и фундаментализма -будь то идеологических или конфессиональных. Их решение - насколько оно возможно - востребует конструктивное политическое взаимодействие левой мысли и консерватизма (не реакции!). Расширение этой суммарной части глобального политического спектра ограничивало бы поле и риски ультраправого и ультралевого экстремизма. Одной из целей группы БРИК могли бы стать инициативы по возрождению и укреплению соответствующей идейно-политической среды в мире.

Несомненно, растущие рынки и экономики имеют свои, общие для них проблемы и интересы. Несомненно, у Бразилии, Индии, Китая и России есть и могут появиться впредь основания для тесного сотрудничества друг с другом во множестве областей. Несомненно, любую из этих стран можно представить одним из «полюсов» гипотетического многополярного мира.

Притягиваются эти «полюса» друг к другу или взаимно отталкиваются? Скорее всего, будущее продемонстрирует сочетание обоих этих начал.

КИТАИСКО-ИНДИИСКИЕ ПРОТИВОРЕЧИЯ И ИХ ПОТЕНЦИАЛЬНОЕ ВЛИЯНИЕ НА БРИК

Асташин Н. А.

х х х

Визит Далай-ламы в индийский город Таванг на границе с Китаем и Бутаном 8 ноября 2009 г. вывал очередной скандал в китайско-индийских отношениях и снова заставил зарубежные СМИ и аналитические структуры комментировать весьма острые трения между двумя азиатскими гигантами. Эти трения способны иметь последствия и для сотрудничества в формате БРИК.

Эпизод с визитом Далай-ламы вызвал недовольство китайской стороны, поскольку Таванг, расположенный в индийском штате Аруначал-Прадеш, является одним из предметов спора, препятствующего окончательному пограничному урегулированию между Китаем и Индией.

Несмотря на многочисленные переговоры по этому вопросу и декларируемую готовность устранить давний источник напряженности в отношениях между крупнейшими торговыми партнерами12, стороны не могут достичь компромисса по западному и восточному участкам границы, которые в 1962 г. стали фронтами китайско-индийской войны, обернувшейся, несмотря на свой локальный характер, колоссальным унижением для Индии.

В настоящее время Китай не признает индийский суверенитет над штатом Аруначал-Прадеш, называя эту территорию «Южным Тибетом»

(в 1986 г. преобразование Северо-Восточного пограничного агентства в штат Аруначал-Прадеш вызвало очередное обострение китайско-индийских отношений и всплеск числа пограничных инцидентов)13.

Китайские власти выдают жителям Аруначал-Прадеш для въезда в Китай не стандартные визы, а прикрепленные к паспортам листы, как бы подчеркивая этим, что те не являются гражданами Индии, и визы им не нужны. В 2009 г. резкую критику китайского МИДа вызвал визит премьер-министра Индии Манмохана Сингха в Аруначал-Прадеш накануне выборов в местное законодательное собрание. Китай также пытался заблокировать предоставление Индии кредита Азиатского банка развития, поскольку часть этого кредита предназначалась на нужды развития Ару-начал-Прадеш14.

Проблема Таванга представляет собой особый компонент в споре вокруг восточного сегмента китайско-индийской границы. До сих пор в экспертной среде ведется дискуссия о причинах столь агрессивных китайских претензий на Таванг. Если одни аналитики полагают, что этот район не имеет особого стратегического значения15, то другими отмечается, что через него проходит кратчайший путь изТибета на территорию Индии,

Асташин Никита Александрович - младший научный сотрудник Центра аналитического мониторинга ИМИ МГИМО (У) МИД РФ, e-mail: [email protected].

который в случае конфликта позволит китайским войскам максимально быстро ворваться в долину Брахмапутры и перерезать т.н. «коридор Си-лигури» - узкую полосу территории, соединяющую северо-восточные штаты с основной территорией Индии16.

В числе причин китайско-индийского спора называется и наличие вТаванге крупнейшего буддистского монастыря (помимо прочего, это самый большой буддистский монастырь в Индии). Этот объект имеет значение как с точки зрения развития туризма, так и в связи с тибетской проблемой.

В настоящее время основными прихожанами монастыря являются монпа - этнос сино-тибетской языковой семьи, который Китай считает частью тибетского культурного ареала17.

При этом существует вероятность, что рождение новой реинкарнации Далай-ламы будет зафиксировано именно в окрестностяхТаванга, как это уже имело место вXVII веке, когда там родился единственный на сегодняшний день индийский Далай-лама, монпа по этнической принадлежности. Подобное развитие событий было бы крайне нежелательно для Китая, стремящегося поставить избрание тибетскихдуховныхавторите-тов под свой контроль и тем подорвать тибетское национальное движение. ПереходТаванга под китайский контроль устранил бы негативную для Китая вероятность18.

Кроме того, отмечается, что разыгрывание Индией тибетской карты может являться своего рода ответом на заметное укрепление китайских позиций в Непале, традиционно считавшемся сферой влияния Индии. Премьер-министр Непала от Коммунистической партии Непала (маоистской) Пра-чанда (ушел в отставку в 2009 г.), стремясь ослабить давнюю зависимость страны от внешнеполитического патроната Индии, вопреки традиции, совершил первый зарубежный визит не в Индию, а в Китай. В дальнейшем этот вектор был усилен большим числом других визитов и недвусмысленными практическими шагами. В частности, в Катманду были пресечены антикитайские демонстрации тибетских эмигрантов, а в столичном индуистском храме Шивы индийские священнослужители были насильственно заменены непальскими (в дальнейшем последнее решение было отменено)19.

Ситуация на восточном участке границы осложняется и многочисленными пограничными инцидентами, причем сообщения о многих из них впоследствии опровергаются как ложные20. Несмотря на это, в июне 2009 г. власти Индии приняли решение об отправке на восточную границу в Аруначал-Прадеш дополнительных сил в количестве 25—30тыс. чел. и эскадрильи истребителей

Су-30 (18 самолетов), хотя особо отмечается, что это наращивание сил «не носит агрессивного характера»21.

Обстановка на другом - западном-участке китайско-индийской границы также далека от спокойной. Китай удерживает территорию Аксай Чин, через которую проходит стратегическое шоссе 219, соединяющееТибет и Синьцзян. В 1963 г. союзником Китая - Пакистаном - китайской стороне была передана часть территории Кашмира, граничащая с АксайЧином. В данном случае уже китайский суверенитет оспаривается Индией22.

Вместо стандартных виз китайские власти выдают жителям индийской части Джамму и Кашмира отдельные листы, играющие такую же роль, что и в случае с Аруначал-Прадеш, - непризнание за Индией суверенитета над Кашмиром23. Кроме того, подобная позиция дополнительно сближает Китай с Пакистаном.

Значимость Пакистана для КНР определяется созданием в провинции Белуджистан на берегу Аравийского моря портового города Гвадар, в возникновении которого важнейшую роль играл китайский капитал24. Гвадар является не просто крупным инвестиционным проектом, поскольку китайская сторона планирует связать этот порт с территорией Синьцзяна железной дорогой, нефте-и газопроводом, что позволит повысить энергетическую безопасность уязвимых западных районов КНР и укрепить позиции Китая как участника торговли в Центральной Азии25.

Порт Гвадар, связанный по суше сСиньцзяном, позволяет сократить для следующих в Китай грузов (в первую очередь, углеводородов) морской путь в Индийском океане, где стратегические линии коммуникаций в случае потенциального конфликта могут быть легко перерезаны индийским или американским ВМФ. Кроме того, сырьевые грузы и товары, выгруженные в Гвадаре и пущенные в Китай уже по суше, избегают необходимости следовать через Малаккский пролив, где весьма высока угроза нападения пиратов.

Несмотря на нестабильность в Белуджистане и гибель там нескольких китайских инженеров, Китай намерен и впредь присутствовать в регионе, хотя из-за кризиса был, к примеру, заморожен проект строительства в Гвадаре нефтеперерабатывающего завода26.

Китайское присутствие в Гвадаре вызывает озабоченность у Индии27. Последняя военно-морская доктрина Индии (2004 г.) провозглашает создание мощного ВМФ и господство в Индийском океане важнейшей составляющей национальной безопасности и неотъемлемым условием повышения политического статуса Индии в мире, поэтому

иностранная активность в данной акватории становится вызовом индийскому доминированию28.

При этом китайские проекты в Индийском океане воспринимаются многими в Индии как составные части т.н. доктрины «нитки жемчуга», в соответствии с которой Китай должен опоясать Индию цепью военно-морских баз в Индийском океане, создать ей стратегический противовес в регионе и защитить свои интересы, связанные с транспортировкой грузов и другими экономическими сюжетами29.

Наряду с Гвадаром компонентами доктрины «нитки жемчуга» считаются:

- проникновение китайцев на Шри-Ланку, где на юге острова при активном китайском участии (доля китайцев в финансировании строительства составляет порядка 85%) строится порт Хам-бантота. Кроме того, в настоящее время позиции Китая на острове считаются более крепкими, поскольку, по некоторым данным, именно китайское оружие позволило властям Шри-Ланки нанести решающее поражение сепаратистам из организации «Тигры освобождения Тамил Элама» тогда как Индия отличалась на данном направлении куда как меньшей решительностью30.

- интерес Китая к развитию порта Читтагонг в Бангладеш. Некоторыми наблюдателями отмечается, что правящие элиты Бангладеш были бы не прочь найти Индии контрбаланс в лице Китая31.

-тесное взаимодействие Китая с Мьянмой. Помимо важнейших направлений этого сотрудничества - энергетического и военно-технического -китайский капитал участвует в развитии порта Кьяукпью32, возможно, по сценарию Гвадара и Хамбантоты.

Все эти проекты носят коммерческий характер, однако многие в Индии считают, что они легко могут быть переориентированы и на выполнение военных задач (наиболее очевидной задачей здесь является военно-морская разведка)33, и Индия принимает ряд контрмер, призванных нейтрализовать гипотетическую китайскую стратегию блокады, что говорит о более чем серьезном отношении индийских властей к этой проблеме:

- проникновение Индии в портЧабахар в Иранском Белуджистане, что в перспективе должно уравновесить китайское присутствие в Гвадаре34. Кроме того, портЧабахар способен стать конкурентом Гвадара в качестве ворот для торговли с Центральной Азией35;

- смена индийской стратегии в отношении Мьянмы, призванная повысить шансы повлиять на этого контрпартнера, традиционно считающегося безотказным союзником Китая. Если раньше Индия пыталась требовать от Мьянмы

демократизации политической системы, то в настоящее время эта риторика явно уходит на второй план, поскольку она раздражает правящую хунту Мьянмы и, как следствие, препятствует развитию экономических и других полезных связей36.

-создание станций слежения на Мадагаскаре и одном из островов, принадлежащих Маври-кию37. Эти станции слежения могут быть использованы как для слежения за пиратской активностью у берегов Сомали, так и за китайской активностью в Индийском океане, в том числе в порту Гвадар.

Таким образом, в данном случае просматривается классический алармистский сценарий, где Китай хотел бы добиться максимально выгодного для себя урегулирования сухопутной границы с Индией и обеспечить наибольшую безопасность своего «мягкого подбрюшья» в виде Тибета, тогда как Индия опасается, что Китай закрепится в ее «мягком подбрюшье» - Индийском океане.

Подобная ситуация опасна тем, что во многом искусственно подогреваемые взаимные подозрения могут стать своего рода самоисполняю-щимся пророчеством и виртуальным двигателем реального конфликта.

Снижению градуса напряженности в двусторонних отношениях не способствует и «война слов» в СМИ обеих стран (одним из самых скандальных эпизодов здесь стала публикация на сайте китайского Международного института стратегических исследований статьи о том, как КНР могла бы содействовать дезинтеграции Индии и превращению ее в группу мелких независимых государств)38.

Наблюдателями отмечается, что если в разжигании подобной истерии в Индии заинтересованы в первую очередь военные и околовоенные круги, которым напряженность сулит дополнительные доходы (в том числе и теневые) от новых крупных военных контрактов39, то в случае с Китаем, где государство осуществляет жесткий контроль над информационным пространством, инициатива провокационных публикаций однозначно исходит от непосредственного руководства страны40.

Напряженность между двумя странами присутствует и на уровне выше регионального. Китай не одобряет идею превращения Индии в постоянного члена Совета Безопасности ООН, что лишило бы его стратегического преимущества в виде права вето, и на саммите БРИК в Екатеринбурге в мае 2008 г. отказался поддержать предложение России о включении в текст итогового коммюнике слов поддержки намерения Индии и Бразилии получить место постоянных членов СБ ООН41.

В ответ на визит Далай-ламы вТаванг в Пекин был приглашен один из лидеров кашмирских сепаратистов МирвезУмарФарук42. В 2008 г. Китай попытался заблокировать возможность американо-индийского соглашения о мирном сотрудничестве в области атомной энергетики43.

С другой стороны, Индия в свое время вызвала у Китая опасения, став участником программы сотрудничества с США, Японией, Австралией и Сингапуром, знаковым компонентом которой стали совместные учения военно-морских сил этих стран в 2007 г. В годы президентства Дж. Буша-младшего можно было услышать, что данное сотрудничество является своего рода партнерством демократий, призванным сдерживать экспансионистские аппетиты авторитарного Китая.

Вместе с тем, с приходом к власти в США Б. Обамы и углублением глобального экономического кризиса эта концепция резко утратила влияние, а озвученная Бушем идея стратегического американо-индийского партнерства (считалось, что и она имеет антикитайскую направленность) была в значительной степени размыта44.

Это объясняется тем, что США в настоящее время не склонны обострять отношения с Китаем, который важен для преодоления последствий кризиса45, а также с его союзником - Пакистаном, значимость которого как внешнеполитического партнера растет в связи с событиями в Афганистане46.

Естественно, что отчетливый акцент на стратегическое партнерство с Индией мог бы повредить американо-китайским и американо-пакистанским отношениям, и в ходе азиатского турне Обама постарался избежать противопоставления Китая и Индии в качестве стратегических партнеров США. Как следствие, прозвучали в основном дежурные общие фразы о необходимости развивать отношения с обеими странами47.

Наличие описанных выше противоречий опасно для сотрудничества стран БРИК, поскольку китайско-индийские трения выхолащивают саму идею борьбы БРИК за подлинно многополярный мир, официально рассматривающуюся как важный компонент четырехстороннего партнерства48. Это связано с тем, что у членов БРИК обнаруживается весьма разное представление о многополярности.

Китай скорее склонен поддерживать идею многополярного мира, но однополярной Азии с собой во главе49. Таким образом, в этом случае доктрина многополярности способна сыграть роль своего рода доктрины «открытых дверей» XXI века, призванной не столько обеспечить возникновение подлинно полицентрической конфигурации, сколько стать для страны, заметно укрепившей свои позиции в мире, но продолжающей ощущать дискриминацию со стороны «старых» грандов мировой политики (в первую очередь США), пропуском в условный «первый эшелон» и основанием для получения собственных сфер влияния.

Индия, которая, по наблюдениям, более склонна выступать и за многополярный мир, и за многополярную Азию50 (об этом, в частности, говорит ее партнерство с Японией, в том числе и в сфере обороны51), также тяготеет к риторике сфер влияния там, где речь идет о Южной Азии и Индийском океане, воспринимаемых Индией как ее естественный «задний двор».

Без согласования позиций и выработки единого видения многополярности страны БРИК не смогут обеспечить на этом направлении скоординированных и результативных действий.

Для России китайско-индийские трения в конечном счете могут оказаться невыгодны необходимостью делать ненужный, но неизбежный внешнеполитический выбор. В случае разрастания конфликт двух крупнейших членов БРИК способен разрушить этот четырехсторонний формат сотрудничества, после чего России придется так или иначе встать на сторону одного из участников конфликта.

При этом позиция нейтралитета и посредничества представляется гораздо менее вероятной по сравнению со сценарием превращения России в союзника Китая (точные масштабы потенциального сотрудничества спрогнозировать сложно, хотя Россия однозначно будет избегать сюжетов, способных стать точкой невозврата в от-ношенияхс Индией). Последний сценарий имеет больше шансов на осуществление в связи с географической близостью и более тесными экономическими связями России и Китая, которым Индия мало что может противопоставить.

1. Беляев А., Бирюков Н., Гусев Л., Сергеев В. Государственная Дума в 1994—1997 гг Становление системы парламентских партий. М., Изд-во МГИМО. 1999 / Sergeyev V., Belyaev A., Biryukov N. et al. Voting in the Russian Parliament (1990—93): The Spectrum of Political Forces and the Conflict between the Executive fnd the Legislative// Journal of Behavioral and Social Sciences. 1995. № 2. P. 66—108.

2. ООН; UNHCR; НАТО; AfDB; МАГАТЭ; UNIDO; ADF; ОБСЕ; ЮНИСЕФ; WTO; ЕБРР.

3. Например, житель полузаброшенной деревни, сумевший уехать в город и закрепиться там в должности дворника, может заслуженно получить высокую оценку в глазах односельчан и собственных, но в городской «табели о рангах» он остается

почти в самом низу - даже если этот город, в свою очередь, не более чем районный центр.

4. Так, в традиционной системе международных отношений были государства могущественные, слабые, вовсе бессильные; но не было маргинальных. Укрепление или ослабление противника, конкурента отслеживались; но новый статус страна получала по итогам очередной войны, а не за попытку изменить свой потенциал как таковую. В современном мире политика модернизации, демократизации, ряд иных априори встречают одобрение и могут поднять статус страны задолго до получения ею внятных и устойчивых результатов на избранном направлении. И напротив, ряд других курсов априори вызывают всеобщее неодобрение, причем также еще в отсутствие явно негативных результатов.

5. Первая (краткая) встреча глав государств БРИК состоялась 9 июля 2008 г. вТояко-Онсэн (Хоккайдо, Япония) после саммита G8. Договорились о проведении полномасштабного саммита глав государств стран БРИК в Екатеринбурге (состоялся 16 мая 2009 г.). После этого дважды встречались министры финансов стран БРИК (в Сан-Паулу 7 ноября 2008 г. и в Лондоне 13 марта 2009 г.). 29 мая 2009 г. президент Д. А. Медведев встретился в Кремле с представителями стран группы БРИК, отвечающими за вопросы безопасности. Следующая встреча глав государств БРИК намечается в Бразилии в 2010 г.

6. Никоим образом, не претендуя на истину, сошлюсь на свое понимание постсоветских процессов в России: Косолапов Н. А. Анклав в поле глобализации? (К политэкономии постсоветского пространства) // Россия и новые государства Евразии. М.: ИМЭМО РАН, 2008. С. 8—30.

7. Во всех ее вариантах- от коммунистического до социал-демократического. В последнем случае кризис обусловлен, в частности, тем, что центристские и консервативные партии и силы успешно перехватили у социал-демократов и осуществляют на практике ряд их идей и курсов.

8. Безруков Л. А. Континентально-океаническая дихотомия в международном и региональном развитии / Отв. ред. д.геогр.н., проф. Б. М. Ишмуратов. Новосибирск: Академическое издательство «Гео», 2008. С. 34, 35.

9. Там же. С. 75. Этот механизм подробно и убедительно анализируется в указанной работе на с. 133—140 (параграф 2.4) и 141— 188 (глава 3).

10. Весьма симптоматичен тот факт, что, находясь в ноябре 2009 г. с официальным визитом в КНР, президент США Б. Обама в одном из своих выступлений счел необходимым заявить: Белый дом не намерен сдерживать развитие Китая (см. < http://nvo.ng.ru/news/2009-11-20/2_china.html>, дата доступа 20.11.2009 г.). Значит, проводимая на протяжении уже длительного времени политика сдерживания экономического развития стран-нежелательных для США оппонентов и конкурентов вошла в столь продвинутую стадию ее собственного развития, что о ней стало возможно и необходимо говорить на официальном уровне.

11. См.: Косолапов Н. А. Идеология устойчивого развития и международные отношения //Дипломатический ежегодник. 2001. М., Научная книга, 2001. С. 27—52. См. также: Данилов-Данильян В. И., Войтоловский Г. К., Косолапов Н. А., Писарев В. Д. Стратегические задачи формирования внешней эколого-экономической политики //Стратегия и проблемы устойчивого развития России в XXI веке / Под ред. А. Г. Гранберга, В. И. Данилова-Данильяна, М. М. Циканова, Е. С. Шопхоева. М., Экономика, 2002. С. 69—109.

12. Border talks: China, India must live in peace. http://www.chinadaily.com.cn/china/2009-08/09/content_8546247.htm.

13. Sudha Ramachandran. Dalai Lama caught in Sino-Indian dispute. URL: http://www.atimes.com/atimes/South_Asia/KI18Df02.html.

14. Sudha Ramachandran. China opens a newfront in Kashmir. URL: http://www.atimes.com/atimes/South_Asia/KJ21Df02.html.

15. Raman B. China's Strategic Intrusions in India's Neighbourhood. URL: http://www.southasiaanalysis.org/%5Cpapers35%5Cpaper3411.html.

16. Sudha Ramachandran. Dalai Lama caught in Sino-Indian dispute. URL: http://www.atimes.com/atimes/South_Asia/KI18Df02.html; Vijay Sakhuja. China-Bangladesh Relations and Potential for Regional Tensions. URL: http://www.jamestown.org/single/?no_cac-he=1&tx_ttnews%5Btt_news%5D=35310&tx_ttnews%5BbackPid%5D=7&cHash=f96ebefc34; Subhash Kapila. China: The Strategic Reluctance on Boundary Settlement with India. URL: http://www.southasiaanalysis.org/%5Cpapers21%5Cpaper2023.html.

17. SaranshSehgal. A town with a tale to tell. URL: http://www.atimes.com/atimes/South_Asia/KK21Df01.html.

18. Ibid.; Dalai Lama'sTawangTrip Strains India-ChinaTies. URL: http://www.time.com/time/world/article/0,8599,1934948,00.htm; Raman B. China's Strategic Intrusions in India's Neighbourhood. URL: http://www.southasiaanalysis.org/%5Cpapers35%5Cpaper3411.html.

19. Lee, Peter. Sino-Indian rivalry fuels Nepal's turmoil. URL: http://www.atimes.com/atimes/South_Asia/KK14Df01.html.

20. Raman B. Chinese Military «Greatly Displeased» By Indian Media Campaign. URL: http://www.southasiaanalysis.org/%5Cpa-pers35%5Cpaper3401.html.

21. Sudha Ramachandran. Dalai Lama caught in Sino-Indian dispute. URL: http://www.atimes.com/atimes/South_Asia/KI18Df02.html; Sudha Ramachandran. Indian might met with Chinese threats. URL: http://www.atimes.com/atimes/South_Asia/KG10Df01.html.

22. RongxingGuo. Territorial Disputes and Resource Management: AGlobal Handbook. N.Y., Nova Science Publishers, Inc. 2007. P. 43.

23. SudhaRamachandran. China opens a newfront in Kashmir. URL: http://www.atimes.com/atimes/South_Asia/KJ21Df02.html.

24. Подробнее о проблеме Гвадара см., например: Tarique Niazi. Gwadar: China's Naval Outpost on the Indian Ocean. URL: http://www.jamestown.org/single/?no_cache=i&tx_ttnews%5Btt_news%5D=37i8.

25. SyedFazl-e-Haider. Chinese shun Pakistan exodus. URL: http://www.atimes.com/atimes/South_Asia/KIiiDfoi.html.

26. Syed Fazl-e-Haider. China calls halt to Gwadar refinery. URL: http://www.atimes.com/atimes/South_Asia/HA21Df03.html.

27. Tarique Niazi. Gwadar: China's Naval Outpost on the Indian Ocean. URL: http://www.jamestown.org/single/?no_cache=i&tx_ttnews% 5Btt_news%5D=3718.

28. Подробнее см. Berlin D. L. India in the Indian Ocean. URL: http://www.bharat-rakshak.com/NAVY/History/2000s/Donald.pdf; Scott D. India's Drive for a «Blue Water» Navy. Journal of Military and Strategic Studies, Winter 2007—08. Vol. 10, Issue 2. URL: http://www.jmss.org/2008/winter/articles/scott.pdf.

29. См., например: C. Raja Mohan. Sino-Indian Rivalry in the Western Indian Ocean. URL: http://www.isn.ethz.ch/isn/Digital-Libra-ry/Publications/Detail/?ots59i=0C54E3B3-iE9C-BEiE-2C24-A6A8C7060233&lng=en&id=97204; Sudha Ramachandran. China's pearl loses its luster. URL: http://www.atimes.com/atimes/South_Asia/HA21Df03.html.

30. Подробнее об этих двух сюжетах см., к примеру: Sudha Ramachandran. India chases the Dragon in Sri Lanka. URL: http://www.ati-mes.com/atimes/South_Asia/JG10Df03.html; Sudha Ramachandran. India looks to pick up Sri Lankan pieces. URL: http://www.ati-mes.com/atimes/South_Asia/KB04Df02.html.

31. Vijay Sakhuja. China-Bangladesh Relations and Potential for Regional Tensions. URL: http://www.jamestown.org/single/?no_cac-he=1&tx_ttnews%5Btt_news%5D=35310&tx_ttnews%5BbackPid%5D=7&cHash=f96ebefc34.

32. BootW. China's Burma Oil Conduit an «AbuseThreat». URL: http://www.irrawaddy.org/print_article.php?art_id=14673.

33. Brown PeterJ. China's navy sails past India's dock. URL: http://www.atimes.com/atimes/China/KJ22Ad02.html; Sri Lanka, Pakistan, Myanmar ports notto «encircle» India: Chinese ambassador. URL: http://afp.google.com/article/ALeqM5imCCOy86NjSk4CvvuCwgutCowQqA.

34. Pakistan losing ground to India and Iran: Chabahar port at more advanced stage than Gwadar. URL: http://www.defence.pk/fo-rums/economy-development/10586-pakistan-losing-ground-india-iran-chabahar-port-more-advanced-stage-than-g.html.

35. RizwanZeb. Gwadar and Chabahar: Competition orComplimentarity? URL: http://www.cacianalyst.org/?q=node/1578.

36. Swaminathan R. India-Myanmar Relations : A Review. URL: http://www.southasiaanalysis.org/%5Cpapers35%5Cpaper3480.html.

37. Siddharth Srivastava. India drops anchor in the Maldives. URL: http://www.atimes.com/atimes/South_Asia/KI02Df02.html.

38. Chinese report sparks India anger. URL: http://news.bbc.co.uk/2/hi/8197428.stm.

39. Bhadrakumar M. K. The Dragon spews fire at the Elephant. URL: http://www.atimes.com/atimes/South_Asia/KJ17Df02.html.

40. Bhaskar Roy. The India—China Media War. URL: http://www.southasiaanalysis.org/%5Cpapers35%5Cpaper3431.html.

41. Radyuhin, Vladimir. Aforum to counterG-8's supremacy. URL: http://www.hindu.com/2008/05/29/stories/2008052955511100.htm; Sreeram Chaulia. U.N. Security Council Seat: China Outsmarts India. URL: http://www.globalpolicy.org/component/content/artic-le/200/41135.html.

42. Bhadrakumar M. K. US's dalliance in Beijing is short-lived. URL: http://www.atimes.com/atimes/South_Asia/KK21Df03.html.

43. Priyanka Bhardwaj. India plays down Chinese incursions. URL: http://www.atimes.com/atimes/South_Asia/KJ07Df04.html.

44. Brahma Chellaney. Three's A Crowd In The India-China Theater. URL: http://online.wsj.com/article/BT-CO-20091120-713855.html.

45. Bhadrakumar M. K. India frets overObama's Chinamania. URL: http://www.atimes.com/atimes/South_Asia/KC14Df01.html.

46. US relies on Pakistan and Afghanistan, not India: Chinese media. URL: http://www.indianexpress.com/news/US-relies-on-Pakistan-and-Afghanistan—not-India—Chinese-media/547411.

47. Barack Obama praises India ties in talks with PM Singh. URL: http://news.bbc.co.uk/2/hi/south_asia/8375904.stm; President Obama seeks strategic relationship with China. URL: http://www.bbc.co.uk/worldservice/news/2009/11/091116_usa_china_dm.shtml.

48. «Россия заинтересована в том, чтобы сотрудничество стран БРИК стало заметным фактором многосторонней дипломатии, вносило весомый вклад в укрепление нарождающейся многополярности, способствовало формированию коллективного лидерства ведущих государств мира». См. О развитии взаимодействия в формате БРИК (справочная информация). URL: http://www.mid.ru/ns-rasia.nsf/5be75de6dd98a29cc325744700409197/5ccb6f072c0dc385c3257463003970f9?OpenDocument.

49. Chellaney B. Different playbooks aimed at balancing Asia's powers. URL: http://search.japantimes.co.jp/cgi-bin/eo20081103bc.html.

50. Ibid.

51. PurnendraJain. Tokyo's nexus with India deepens. URL: http://www.atimes.com/atimes/Japan/JJ25Dh01.html.