CC BY
109
Базаркина Д.Ю.
Борьба с ультралевым терроризмом в ЕС: коммуникационное сопровождение (на опыте Германии и Греции)
Рост кризисных явлений в политике и экономике ЕС вызвал выступления, перерастающие в экстремистские акции, а также (в единичных случаях) террористические атаки, притом не только в наименее экономически благополучных странах Евросоюза. Совершенствование механизмов террористической пропаганды, информационной и коммуникационной деятельности в целом привели к осознанию важности коммуникации в борьбе с терроризмом. Одновременно с этим риторика силовых структур ЕС в открытых заявлениях долгое время абсолютизировала идеологический фактор в формировании терроризма (влияние трансформированных религиозных, радикальных политических идеологий и т. д.), умалчивая об общих кризисных явлениях, которые в наименее благополучных странах ведут к активизации разных направлений терроризма.
Поиск новых стратегий коммуникации необходим сегодня ЕС, и особенно остро эта проблема проявляется в области борьбы с ультралевым терроризмом. Ультралевому терроризму уделяют внимание в наибольшей степени германские власти, поэтому в данной статье мы рассмотрим примеры коммуникационного сопровождения борьбы с ультралевым терроризмом немецких и греческих спецслужб, так как и в Греции данная проблема актуальна до сих пор.
Мы четко разграничиваем термины «левые радикалы» и «ультралевые», или «сторонники “левачества”». Термином «левый радикализм» обозначается ответвление левого движения, которое, несмотря на приверженность радикальным преобразованиям, все же стремится обосновать различные закономерности выхода из кризиса путем социальной революции. Ультралевые в своих требованиях немедленных радикальных преобразований игнорируют объективные закономерности общественноэкономического развития, часто доводя пропаганду крайних мер до признания терактов в качестве основного метода борьбы за политическую власть. Так возникают «левацкие», ультралевые террористические группы и организации, которые выступают за террористическую практику, не подкрепленную сколько-нибудь научно обоснованной теорией. Согласно «Политической энциклопедии», «основной задачей большинство сторонников левачества считало насильственное ниспровержение существующего строя, не придавая большого значения разработке вопросов будущего
общественного устройства...»1. Показательными примерами ультралевых террористических организаций прошлого можно назвать, к примеру, «Фракцию Красной армии» в Германии и «Красные бригады» в Италии.
Ультралевый терроризм в Германии и Греции сегодня.
Авторы, занимающиеся проблемой ультралевого терроризма, заявляют, что Германия остается страной, где его возрождение можно оценить как наиболее вероятное2. Это связывают с активностью таких групп, как «Антиимпериалистические ячейки», автономная ячейка «В память об Ульрике Майнхоф» и др. В целом, проведенное исследование официальных публикаций силовых структур Германии3 и документов протестного движения4 показало, что заявления о наличии ультралевого терроризма в современной Германии преувеличены, хотя в последнее время отмечаются единичные террористические атаки под ультралевыми лозунгами. Стоит заметить, что Германия остается страной со сложившимся в ходе послевоенной истории протестным движением, которое в моменты кризисов в экономике и политике способно проявить активность на демонстрациях, а также в ходе контркультурных акций, что требует от властей налаживания последовательного непрерывного диалога с внепарламентской оппозицией. В свою очередь, внепарламентская оппозиция может считаться одной из основных целевых аудиторий кризисных коммуникаций германских властей, а также контртеррористической пропаганды, так как именно протестно настроенная молодежь находится в «группе риска» воздействия экстремистской и террористической пропаганды.
Наиболее активной группой в Германии в рассматриваемый нами период называют «Боевые группы» (Militante Gruppe - MG), которые избрали главным направлением своей практической деятельности атаки на частную собственность (в основном путем поджогов, без использования взрывчатых веществ), а также принимали активное участие в протестах против саммита представителей стран «большой восьмерки» в Хайлигендамме. MG, как утверждает М. Мареш, считает себя зачатком боевой организации коммунистического движения5.
1 Политическая энциклопедия. В 2-х тт. М., 1999. Т. 1. С. 613.
2 Mares M. Extreme Left Terrorism in Contemporary Europe // Central European Political Studies Review. Vol. IX. Part 4. P. 298.
3 Verfassungsshutzberichte 2006-2010; Die Arbeit des Bundesnachrichtendienstes im Kontext einer globalisierten Wirtschaft. Vortrag des BND-Präsidenten, Herrn Ernst Uhrlau, im Rahmen des 7. Hamburger Sicherheitstages am 18. September 2007; Серия публикаций «Feinde der Demokratie» Ведомства по охране Конституции ФРГ и др.
4 Материалы сайтов www.nadir.org,www.akweb.de и др.
5 Mares M. Op. cit. P. 298.
История акций MG представлена в документах самой группы многочисленными поджогами. Так, согласно официальным публикациям MG и отчету Ведомства по охране Конституции Германии за 2009 г., в период с июня 2001 г. по февраль 2009 г. группа совершила 30 поджогов. Среди объектов нападений -Итальянская торговая палата Германии, здание Немецкого института экономических исследований в Берлине, полицейские участки, транспортные средства и т. п.6
Наиболее пострадавшей от мирового экономического кризиса 2008 г. страной Европейского Союза стала Греция. Реакция на ухудшение качества жизни населения страны выразилась в форме многочисленных акций протеста, поэтому исследователи считают, что здесь наиболее вероятна активизация ультралевого терроризма.
В рассматриваемый период первой выступила «Революционная организация 17 ноября» (Epanastatiki Organosi 17 Noemvri, N-17). Датой формирования организации считают 1975 г., однако почти после трех десятилетий неудачных попыток ареста членов группы с 1975 по 2002 гг., даже придя к выводу, что подобные группы не были прямой угрозой демократии, греческие власти арестовали ряд лиц, подозревающихся в причастности к деятельности N-17.
29 июня 2002 г. бомба замедленного действия взорвалась в руках террориста в порту Пирея. Неудавшаяся попытка взрыва привела полицию к аресту члена N-17 Савваса Зироса (Savvas Xiros). Документы, найденные в квартире Зироса, привели полицию к восемнадцати другим подозреваемым.
Неудавшийся теракт 2002 г. был первым после терактов N-17 в 1996 г., и премьер-министр Греции Костас Симитис объявил: «Мы начали раскрывать тайну N-17»7. В декабре 2003 г. пятнадцать из девятнадцати подозреваемых были признаны виновными. Некоторые были приговорены к пожизненному тюремному заключению. Деятельность N-17 прекратилась, но некоторые исследователи полагают, что возникшая позже в Греции ультралевая группа «Революционная борьба» (Epanastatikos Aghonas - EA) организована бывшими членами N-178.
6 Dokumentation X. Texte der Militanten Gruppe (MG) von 2001 bis 2007. S. 14. Сокращенный вариант брошюры взят с интернет-сайта: Dokumentation X. Texte der Militanten Gruppe (MG) von 2001 bis 2007; Verfassungsshutzbericht 2009.
7 Banoutsos А. Mapping The Development of Anti-Terror Legislation in Greece in the Aftermath of 9/11. Research Institute for European and American Studies (RIEAS) // Research Paper № 120. Brunel University. UK. April 2008. P. 19.
8 Terrorist Organization Profile: Revolutionary Organization 17 November (RO-N17) // National Consortium for the Study of Terrorism and Responses to Terrorism. University of Maryland. URL: www.start.umd.edu/start/data_collections/tops/terrorist_organization_profile.asp?id=101 (29.06.2012).
Ультралевый терроризм в Греции считают наиболее активным в Европейском Союзе именно из-за деятельности EA. С 2003 г. эта группа вовлечена в террористическую деятельность, даже после вынесения приговоров членам N-17 и организации «Народная революционная борьба» (Epanastatikos Laikos Agonas - ELA), основной состав которой также был арестован в 2003 г. EA располагает широким арсеналом средств, что стало ясно после ее ракетного удара по американскому посольству в Афинах в 2007 г. Такие действия не свойственны ультралевым XXI в., которые в основном перешли к поджогам и мелким взрывам, за которые обычно берут на себя ответственность небольшие группы. Поэтому возникает определенное сомнение в способности малых организаций самостоятельно осуществлять такую практику.
Европейская полиция до настоящего времени регулярно сообщает об актах ультралевого терроризма. Так, в отчетах Европола сообщается о 37 террористических атаках, инициированных ультралевыми и анархистскими организациями. Это меньшее количество, чем в 2010 г. (45), но существенно выше, нежели в периоды относительного экономического благополучия - 2007 и 2008 гг. (21 и 28
соответственно). «В то время как использование поджогов ультралевыми или анархистами не ново», группы стали использовать и атаки на железнодорожный транспорт. В течение 2011 г. такие инциденты упоминаются в Германии, Италии и Финляндии9.
В период с 10 по 13 октября 2011 г. в общей сложности 18 самодельных взрывных устройств было обнаружено в девяти местах на железнодорожных объектах Германии. Группа, спланировавшая террористические атаки, была ранее неизвестна полиции. Показательно, что объяснения насилия, данные экстремистами, содержат критику военного присутствия Германии в Афганистане, что может свидетельствовать о неэффективности и неубедительности риторики «войны с террором», начатой США, в период, когда в странах ЕС обострились собственные экономические, политические и социальные проблемы. Группа охарактеризовала размещение взрывных устройств как прямой ответ на немецкое военное присутствие в Афганистане и то, что «немецкая железнодорожная система обеспечивает тыловую поддержку немецкой армии».
Атаки, связанные с деятельностью греческих или итальянских анархистских кругов, также часто происходили в Европе. В большинстве случаев объяснением планирования террористических атак стало «выражение солидарности с анархистами,
9 EU Terrorism Situation and Trend Report 2012. Europol, Hague, 2012. P. 27.
содержащимися под стражей». Итальянская организация «Неформальная анархистская федерация» взяла ответственность за акции в Италии, Греции, Германии и Швейцарии в 2011 г. Как и 2010 г. специалисты Европола отмечают развитие международной координации подобных организаций. В коммюнике, выпущенном греческой организацией, включенной в США и ЕС в список террористических групп, «Synomosia Pyrinon Fotias» (переводится как «Заговор огневых ячеек»), утверждается необходимость развить «международную сеть анархистских групп и отдельных лиц». В этом контексте Европол рассматривает и возобновление деятельности FAI: в документах, приложенных к их взрывным устройствам, есть ссылки на «Synomosia Pyrinon Fotias»10.
Помимо Германии и Греции, сообщается и об активизации ультралевых и в других странах ЕС. Так, в Нидерландах отмечают высокую по сравнению с предыдущими годами численность акций, связанных с так называемой кампанией «Нет границе». Во Франции также большое количество инцидентов было мотивировано изгнанием из ЕС лиц, ищущих убежища. Помимо мирных собраний и демонстраций протеста, отмечаются и насильственные акции, такие, как поджоги, столкновения с полицейскими, причинение ущерба. Заметный инцидент произошел в Нидерландах: был поврежден дом исполнительного директора строительной компании. Компании, занятые в строительстве исправительных учреждений для беженцев, или тюрьмы стали распространенной целью анархистов.
Столкновения как ультралевых групп, так и выступающих с антифашистскими лозунгами легальных организаций, с их ультраправыми противниками стали все более распространенными в последние годы, на основании чего полиция делает выводы об активизации ультралевых. В Чешской республике участились связанные с этим нападения на людей. В Швеции упоминаются экстремистские угрозы, поступившие по электронной почте представителям Шведской демократической партии, но не упоминаются террористические акты. Главной коммуникационной стратегией ультралевых в ЕС можно считать выбор целей, олицетворяющих ненавистную «систему». Однако зачастую в разряд экстремистских и даже террористических действий включаются протестные акции (такие, как участие анархистов, «зеленых» или коммунистов в демонстрациях против строительства определенных объектов), что, на наш взгляд, неправомерно.
10 EU Terrorism Situation and Trend Report 2012. Europol, Hague, 2012. P. 27.
Коммуникационная стратегия Германии против ультралевого терроризма.
Так как ультралевый терроризм в Германии сегодня проявляет себя нечасто, коммуникационная стратегия силовых структур нацелена, прежде всего, на предотвращение появления групп, подобных «Фракции Красной армии», в будущем. Поэтому очень большое внимание уделяется отслеживанию ультралевых настроений в обществе, систематизации информации об ультралевых нетеррористических организациях и публикации результатов обработки этих данных. Немецкие спецслужбы, пожалуй, можно назвать наиболее активными на коммуникационном направлении, что видно по их открытым публикациям.
Интернет позволил расширить охват контртеррористической пропаганды. Основными контртеррористическими структурами, проводящими тщательное информационное и коммуникационное обеспечение своей деятельности, являются Министерство внутренних дел и Ведомство по охране Конституции Германии. Эти учреждения регулярно публикуют в открытом доступе материалы по ультралевой проблеме, многие их которых нацелены на формирование в обществе отрицательного отношения к ультралевым. Так, проблемам ультралевых посвящен раздел интернет-сайта Ведомства по охране конституции (Bundesamt für Verfassungsschutz, далее BfV), озаглавленный «Левый экстремизм». Надо отметить, что понимание экстремизма специалистами BfV часто становится причиной уравнивания с терроризмом экстремизма и даже иногда радикализма. С. А. Ланцов в словаре «Террор и террористы» пишет, что «нередко термин «радикализм» употребляется как синоним термина «экстремизм». Однако между ними есть различия. Радикализм - это идейное, теоретическое обоснование политического действия, а не само действие. Радикализм вообще может быть не связан с практической политикой, а сосредотачиваться исключительно в сфере ... абстрактной теории. Экстремизм же проявляется в практической политической деятельности, в использовании крайних, преимущественно насильственных средств политической борьбы. Кроме этого, радикализм всегда базируется на какой-либо идеологической платформе, а экстремизм может быть полностью безыдейным»11. Кроме того, радикализм далеко не всегда является идеологической базой терроризма, а экстремизм - синонимом террористической деятельности, что можно доказать на исторических примерах революций, таких, как Американская или Французская.
11 Ланцов С.А. Террор и террористы: Словарь. СПб., 2004.
Трактовка экстремизма специалистами BfV достаточно широка. Значение термина «левый экстремист» объясняется следующим образом: «Левые экстремисты выводят свои политические действия из революционно-марксистских или анархических воззрений и стремятся заменить существующий государственный и общественный строй социалистической или коммунистической системой или «свободным от господства» анархическим обществом. Для этого они принимают участие в общественных акциях протеста и пытаются сделать эти акции средством достижения своих целей. Формы деятельности разнятся, от открытой агитации до совершаемых втайне насильственных действий, часто с тяжелыми последствиями, при этом отдельные автономные группы мирятся с нанесением людям тяжких телесных повреждений»12.
Нужно отметить, что под левым экстремизмом BfV понимает не только проявления терроризма (или «терроризм малых масштабов», как поджоги), но даже устные высказывания, сами лозунги протестных организаций, если они призывают к крайним мерам. О связи понятий «левый экстремизм» и «протестное движение» можно, в частности, судить по заявлению: «Число актов насилия, предположительно с левоэкстремистским следом, заметно выросло в 2009 г. до 1096 зарегистрированных правонарушений против 701 такого случая в 2008 г. К тому же отчетливо возрастает в своей агрессивности вербальная воинственность» (в оригинале: «verbale Militanz»)13. Рост числа акций под левоэкстремистскими лозунгами связан с растущими проявлениями экономического кризиса; очевидны, в связи с этим, и причины распространения «языка вражды» в воззваниях протестующих.
Специалисты BfV считают, что готовых к насильственным действиям левых экстремистов нужно причислять, прежде всего, к автономным группам, то есть не связанным с известными террористическими организациями. Члены этих групп, по мнению чиновников, «считают применение силы, в том числе против граждан, законным для претворения в жизнь своих политических целей и оправдывают насилие как якобы необходимое средство против «структурного насилия» системы «принуждения, эксплуатации и подавления». Так называемый «Черный блок», группы которого не включены в европейский список террористических групп, расценивается,
12 Linksextremismus//Bundesamt für Verfassungsschutz. URL: verfassungsschutz.de/de/aibeitsfelder/af_linksextiemismus/
(29.06.2012).
13 Ibid.
однако, как источник насилия, которое во время всех протестных демонстраций оказывается направленным против полиции14.
Нужно отметить, что подобный подход к проблеме ультралевых является опасным не только в отношении протестного движения, обусловленного реальными экономическими и социально-политическими проблемами, но и в отношении легальных левых партий, так как стереотипное восприятие протестного движения под левыми лозунгами (к примеру, приравнивание в общественном сознании антиглобалистов, проводящих акции во время встреч стран «большой восьмерки», к террористам) способно отвлечь широкую общественность от обсуждения реальных, требующих решения, проблем, к которым позволяют привлечь внимание протестные акции. Хотя прямого отождествления нетеррористических ультралевых организаций с терроризмом нет как в материалах BfV, так и на сайте Министерства внутренних дел Германии15, активная антимарксистская пропаганда в открытых публикациях BfV способна только накалить отношения правящей коалиции с оппозицией. В частности, названия легальных (!) левых партий перечислены в проспекте «Враги демократии. Левые экстремисты», в котором дается следующий комментарий: «Левые экстремисты используют те же самые понятия, что и демократы, подразумевают, однако, нечто иное. Они говорят: “Свобода”, - и подразумевают уничтожение таких демократических достижений, как независимость судов... “Антифашизм”, - и подразумевают насилие, направленное против людей, которых они обозначают как “фашистов” (к примеру, полицейских, предпринимателей, судей, либерально настроенных граждан)... “Справедливость”, - и подразумевают устранение права на собственность...
“Демократия”, - и имеют в виду духовный и политический контроль инакомыслящих... “Равенство”, - и подразумевают ограничение личных прав и свобод, как в профессии, так и экономически»16.
Таким образом, десятилетиями складывавшийся опыт немецких силовых структур по коммуникационному противодействию ультралевому терроризму (связанный, прежде всего, с опасностью, исходившей некогда от РАФ), оказывается сегодня направленным на целый спектр нетеррористических организаций, разделяющих марксистскую идеологию, в том числе даже на вполне легальные левые организации. Стоит заметить, что подобного рода заявления в адрес протестного
14 Linksextremismus // Bundesamt für Verfassungsschutz. URL: verfassungsschutz.de/de/aibeitsfelder/af_linksextiemismus/
(29.06.2012).
15 Themen // Bundesministerium des Innern. URL: www.bmi.bund.de/DE/Themen/themen_node.html (29.06.2012).
16 Feinde der Demokratie. Linksextremisten. Eine Information des Verfassungsschutzes. Potsdam, 2010.
движения, особенно молодежной его части, могут привести к тому же эффекту, что и подавление студенческих сидячих забастовок в ФРГ в 1960-е - 1970-е гг. «При их проведении для бастующих было важно, чтобы нарушение действующих законных норм было сначала относительно умеренным, однако при этом бастующие стремились вынудить администрацию университета и... полицию немного “перестараться” при подавлении бунтов. Громогласное возмущение против применения силы “фашистской” полицией должно было вести к следующим акциям солидарности в рядах студенчества»17. Такого же провоцирующего воздействия на полицию могут добиваться члены ультралевых нетеррористических групп при участии в демонстрациях, притом, что «антипротестный» посыл BfV способен «легализовать» применение силы полицейскими даже в двусмысленных ситуациях, по крайней мере, в общественном сознании, что также чревато ростом негативных установок в отношении всех левых. Поэтому при присваивании автономным группам броских эпитетов следует быть также крайне осторожными.
Широкое информирование общественности о деятельности BfV осуществляется через рассылку и раздачу печатных материалов, посвященных направлениям деятельности ведомства, в том числе и борьбе с левым экстремизмом. Брошюры доставляются, в частности, в школы, где учащимся предлагается распространять их среди своих сверстников. В онлайн-игре «Was steckt dahinter?» («Что за этим кроется?»), рассчитанной на детскую аудиторию, предлагается ответить на вопросы о направлениях деятельности BfV, различиях функций ведомства и других спецслужб, механизмах информирования общественности, а также угадать ответы на вопросы вроде «Могу ли я помочь BfV в работе?» Правильным ответом на последний вопрос является пункт, в котором говорится о возможности распространения материалов ведомства. На интернет-сайте BfV размещены электронные версии публикаций ведомства, включая не только аналитические материалы (как, например, ежегодные отчеты о развитии политического экстремизма в стране), но и краткие эмоциональные пропагандистские материалы, характеризующие вкратце правый и левый экстремизм или исламизм.
Косвенным показателем низкого уровня опасности перехода левоэкстремистских молодежных групп в ультралевый терроризм можно назвать отсутствие публикаций по этой проблеме на правительственном интернет-сайте
17 БазаркинаД.Ю. Ультралевый терроризм в ФРГ: Основные направления деятельности «Фракции Красной армии» (РАФ) и ее коммуникационное сопровождение (1971-1992 гг.). М., 2010. С. 48.
Jugengschutz.net, разработанном при участии специалистов Министерства по делам семьи, пожилых граждан, женщин и молодёжи ФРГ. Напротив, проблема правого экстремизма и насильственных действий, связанных с ним, является одной из центральных для авторов сайта18.
Обращается в BfV внимание и на технический аспект работы с информацией. Так, в 2010 г. вице-президент ведомства Александр Айсфогель заявил, что ввиду тех возможностей, которые Интернет предоставляет как враждебным Германии разведслужбам, так и экстремистам и террористам, перед спецслужбами «встает особый вопрос, как противодействовать последствиям расширения этих информационных потоков». Он подчеркнул, что сегодня необходимо постоянно размышлять о том, какие в рамках существующих возможностей необходимо задействовать автоматизированные методы анализа и технические средства, чтобы воздействовать на эти информационные потоки для достижения целей спецслужб. При этом, как заявил вице-президент BfV, необходимо постоянно расширять круг источников информации, как открытых, так и закрытых19. Актуальным остается вопрос выработки адекватных механизмов оценки деятельности силовых структур.
Силовые структуры Германии также активно занимаются сбором, обработкой и распространением информации через специальные исследовательские центры, подобные Объединенному контртеррористическому центру (the Joint Counter-Terrorism Centre), открытому в Берлине 14 декабря 2004 г. В целом можно заметить, что направления информационного и коммуникационного менеджмента в силовых структурах Германии обеспечены технически на очень высоком уровне.
Ультралевая проблема и действия греческих спецслужб.
Нужно отметить, что в Греции - стране, где ультралевый терроризм сегодня весьма активен, - работа по профессиональному управлению посредством
коммуникаций ведется, главным образом, путем накопления и распределения информации внутри силовых структур. Открытые публикации и заявления для прессы обусловлены, прежде всего, прецедентами, создаваемыми террористами. Нужно отметить, что недостаток новостного менеджмента, целью которого является воздействие на общественное мнение, ведет чаще всего к расхождению трактовок официальной версии того или иного события. Кроме того, когда ультралевые организации берут ответственность за произошедшие теракты, силовым структурам
18 Rechtsextremismus im Internet // Jugendschutz.net. URL: www.jugendschutz.net/index.html (29.06.2012).
19 60 Jahre im Dienst der Demokratie: Bundesamt für Verfassungsschutz. Reden anlässlich des Festaktes 60 Jahre Bundesamt für Verfassungsschutz am 6. Dezember 2010. Köln, 2010. S. 46.
приходится чаще всего предпринимать ответные шаги спонтанно, тогда как кризисные коммуникации считаются наиболее эффективными, если их план разрабатывается задолго до наступления кризисной ситуации. В связи с этим можно сослаться на публикации МИ-5 и органов безопасности Германии, которые являются эффективными средствами репутационного менеджмента, призванными выработать у общественности определенное отношение к ультралевому терроризму.
Кризисные коммуникации правительства в ситуации террористических атак и политических убийств, предпринятых ультралевыми, можно рассмотреть еще на примерах противодействия N-17. Показательной можно назвать кампанию, развернутую после убийства британского военного атташе в Греции С. Сондерса в 2000 г. После этого события греческие ведущие политики выразили гнев по поводу произошедшего; они утверждали, что правительство будет «самым беспощадным» в борьбе с проявлениями терроризма. Греческий министр иностранных дел Георгиос Папандреу заявил, что правительство «не позволит имиджу страны на международной арене разрушиться»20.
Чтобы отразить общенациональное возмущение и чувство тревоги, в рамках информационной кампании была объявлена минута молчания, по общегосударственным радиоканалам прошла серия передач, посвященных терроризму. В этих радиопередачах была подчеркнута угроза, которую терроризм представляет в отношении человеческой жизни, социального и политического устройства, культуры и демократических ценностей. Кроме того, вдова С. Сондерса несколько раз выступила по телевидению и обратилась к общественности с просьбой о помощи в борьбе с терроризмом и розыске убийц своего мужа.
Подобные кампании в СМИ призваны, как правило, достичь ряда целей. Во-первых, обратить греческое общественное мнение против общего врага. Второй, практической целью таких кампаний, считают давление на общественность, чтобы подвигнуть граждан передать следствию важную информацию, которой они могут обладать. В-третьих, кампания транслирует четкое сообщение мировому сообществу, прежде всего, организациям США и Европы, о том, что Греция придерживается в своей политике курса на борьбу с терроризмом. Публичные заявления государственных чиновников предназначаются, как считают исследователи, во-первых, чтобы показать их высокую вовлеченность в ситуацию, а во-вторых, чтобы снять с них обвинения
20 Kritzman T. Greek Counter-Terrorism. Have the Lessons been learned? // ICT - International Institute for Counter-Terrorism (Israel). URL: 212.150.54.123/articles/articledet.cfm?articleid=124 (29.06.2012).
(если таковые прозвучали) в том, что они проявили недостаточно внимания к активности террористических организаций. Наконец, антитеррористическая пропаганда содержит сообщение непосредственно террористам о том, что общественная поддержка их действий минимальна или отсутствует вовсе. Решается задача нивелировать положительное общественное мнение, если оно ранее сложилось о террористах как о неких «Робин Гудах», поскольку их целями, как заявляют они сами, становились правительственные чиновники или богатые предприниматели21. Подобная схема коммуникаций применялась много раз в случае терактов ЕА22.
Контртеррористические структуры Греции «моложе» своих немецких аналогов, однако уже имеют собственную довольно богатую историю. Еще в 1986 г. указом президента Греции N01645/1986 была образована Эллинская разведывательная служба (ЕШшЫ Ур1геБ1а РНгоГопоп - ЕИП) путем реорганизации Центральной разведывательной службы. Сегодня Эллинская разведывательная служба стала самостоятельной спецслужбой, которая находится под управлением министра общественного порядка. Коммуникационные функции Эллинской разведывательной службы, как определено в Статье 2 Указа президента 1645/1986, представлены сбором, обработкой и распространением в пределах властных структур информации, касающейся национальной безопасности страны; обеспечением безопасности национальных коммуникаций23.
Не только отсутствие активной антитеррористической пропаганды, но и слабость подготовки греческих спецслужб называют в ряду факторов, позволивших ультралевым террористам долго находиться на свободе24.
Информационный (в меньшей степени коммуникационный) менеджмент осуществляет также Генеральный штаб Вооруженных сил Греции, сформировавший собственную независимую информационную службу. В 2000 г. под руководством генерала Манусоса Парайудакиса при Генштабе было создано особое подразделение, занимающееся сбором и обработкой информации, Информационная служба (на базе подразделения А2 Генштаба). Подразделение А2 (служба военной разведки) греческого Генштаба Вооруженных сил занимается сбором интегрированной информационной базы и разработкой систем оценки информации для военных нужд. Служба активно
21 Kritzman T. Op. cit.
22 Mares M. Op. cit.
23 Nomikos J. M. Greek Intelligence Service and Post 9/11 Challenges // The Journal of Intelligence History. Winter 2004, Vol. 4, №2.
24 Спецслужбы Греции // Агентура.Ру. URL: www.agentura.ru/dossier/grek/ (29.06.2012).
сотрудничает с соответствующими гражданскими бюро и агентствами в стране, агентствами в других странах Европейского Союза и структурами НАТО. По результатам исследований А2 передает в Генеральный штаб информацию по проблемам разведки и безопасности и координирует действия ряда подразделений.
Исследователь Дж.М. Номикос сообщает о проведении ряда реформ греческой службы военной разведки в связи с событиями 11 сентября 2001 г. и осмыслением новой роли терроризма в мире. В частности, были созданы структуры, уделяющие более пристальное внимание информационному и коммуникационному аспекту противодействия терроризму:
- специальное бюро поддержки руководства, в которое вошли консультанты по юридическим, дипломатическим, научным проблемам;
- управление оперативной поддержки (Operations Support Directorate),
лишенное функции сбора и распределения информации, чтобы сконцентрировать внимание на оперативной работе. «Управление
включает Информационный отдел, работающий с текущей информацией для поддержки системы кризисного управления, Национальный оперативный центр (National Operations Center) - отделы контроля и планирования, а штаб-квартира - отдел безопасности»;
- отдел предупредительной оценки (Warning Assessment Section, открыто независимое балканское подразделение);
- управление по поддержке коммуникаций и компьютерных технологий;
- информационное подразделение, чтобы оперативно поддерживать спецслужбу, в том числе с помощью новых технических средств связи;
- отдел военных атташе модернизирован до Управления, работающего как с греческими атташе за границей, так и с иностранными атташе в Греции;
- контрподразделение информационной безопасности модернизировано до Управления25.
По мнению Дж.М. Номикоса, Греция нуждается в современных и эффективных службах, способных собирать и обрабатывать информацию, необходимую для планирования и выполнения секретных операций для защиты национальных интересов. Практика укомплектования Эллинской разведывательной службы военными чиновниками и полицейскими потерпела неудачу именно в столкновении с
25 Nomikos J.M. Op. cit. P. 85.
ультралевыми организациями. Спецслужбы нуждаются в новом поколении высококвалифицированных сотрудников и современном техническом оборудовании. Однако, по мнению специалистов, существенную роль в уничтожении организации N 17 сыграли именно спецслужбы, скоординировавшие свои действия с греческой полицией - Антитеррористическим подразделением (СТи), которое своевременно предоставило информацию об N-17, накопленную почти за тридцать лет.
Среди косвенных причин того, что террористы N-17 так долго не были обнаружены, можно назвать закрытую стратегию поведения силовых структур, отсутствие разветвленной системы коммуникаций. Если, как утверждают греческие исследователи26, причинами распада N-17 была потеря организацией общественной поддержки или молчаливого согласия граждан с ее действиями, нехватка идеологии, внутреннее вырождение организации, потеря связи ее акций с политической действительностью, то при наличии определенной парадигмы ценностей, которую продвигали бы через свои каналы коммуникации силовые ведомства Греции, значительно легче было бы наладить связь с общественностью, как это делает, к примеру, Ведомство по охране Конституции ФРГ. То же самое в настоящее время происходит и в ситуации с ЕА, когда при наличии огромного эффекта ее деятельности в СМИ спецслужбы не выпускают соответствующих публикаций, в которых бы четко разграничивались терроризм и протестное движение, разъяснялась бы необходимость борьбы с терроризмом. Полезными были бы, на наш взгляд, разъяснения того факта, что большая вероятность повторения терактов ЕА в будущем обусловлена не только социальной и политической нестабильностью в стране, но и предыдущими успехами организации, а также нахождением ее в подполье. Это утверждение, сделанное в статье об ЕА в базе данных террористических организаций Национального консорциума США по изучению терроризма и ответственности за терроризм, позволяет понять сущность таких террористических организаций, за действиями которых стоят определенные группы интересов. Однако и здесь теракты описаны только как своего рода послания протестному движению с целью «укрепить имидж [ЕА] среди других революционеров»27, что, на наш взгляд, не только не отражает объективных условий политического развития (классический марксизм полностью отрицает возможность революционной борьбы силами замкнутых ультралевых групп), но и ставит под удары
26 Nomikos J. M. Op. cit. P. 86.
27 Revolutionary Struggle // National Consortium for the Study of Terrorism and Responses to Terrorism. URL: www.start.umd.edu/start/data_collections/tops/terrorist_organization_profile.asp?id=3672 (29.06.2012).
информационной войны как протестное движение, как и абсолютно легальные левые партии.
В Греции признают, что Эллинская разведывательная служба (ЕИП) должна развиваться по образцу самых эффективных западных спецслужб, самые значительные изменения в которых произошли в последние десятилетия. ЕИП предлагается изменить политику и расширить источники набора новых сотрудников; это должно гарантировать, что штат ЕИП более эффективно представляет население. Политику спецслужб в области работы с персоналом, с точки зрения карьерного роста, процедур рассмотрения жалоб и т. п., предлагается постепенно все более приближать к нормам работы общественных служб; управленческие методы предлагается приблизить к методам менеджмента в частном секторе. Наконец, предлагается переход к большей открытости в общении спецслужб с населением, а также указывается, что после 2010 г. разведка должна приобрести сетевой характер, рассеяться по разным областям, работать с разными отраслями знания и группами специалистов и населения28.
Таким образом, исследователи механизмов работы греческих спецслужб подчеркивают необходимость своевременного репутационного менеджмента, который должен помочь преодолеть негативное отношение к силовым структурам в борьбе с ультралевым (и не только) терроризмом. Здесь частично (насколько это оправдано целями работы), можно вспомнить рекомендации по расширению работы с открытыми источниками, распределению информации, полученной из них и от исследователей, с множеством потенциальных партнеров по антитеррористической коалиции, включая иностранные ведомства и лиц и организаций, не связанных с правительством, информация от которых редко бывает закрытой. Наконец, необходима защита самих спецслужб от политического давления.
Общей проблемой немецких и греческих спецслужб в исследуемой области можно назвать неразработанность ключевых сообщений в рамках коммуникационных стратегий, и важнейшим из этих сообщений является аргументированное разграничение ультралевого терроризма от протестного движения и легальных левых партий и организаций. Это влечет «системные ошибки» коммуникации, которые дискредитируют спецслужбы и становятся причиной новых справедливых протестов среди молодежи и не только. При этом коммуникационные просчеты государственных учреждений способны нанести не меньший вред, нежели террористическая и
28 Nomikos J.M. Op. cit. P. 86.
экстремистская пропаганда, усилив эмоциональную составляющую протеста и толкнув самых молодых представителей протестного движения на путь слепого акционизма и вандализма29. Эта опасность будет сохраняться, пока в стране не будут преодолены актуальные социальные проблемы, в частности, проблема безработицы среди молодежи (в возрасте 15-24 лет), показатели которой постоянно увеличиваются с октября 2009 г.30
Сами левые, к примеру, в Греции, отрицают связь с ультралевым терроризмом и отстраняются от него. Так, греческий левый К. Михайлиди сообщает в интервью: «Анархистским группам часто приписывают особую роль, но, на мой взгляд, это преувеличение... Ночные улицы в центре города запылали. Затем был полицейский штурм занятых студентами корпусов. Хочу еще раз подчеркнуть: студенческая фракция коммунистов, самая массовая, выступления не поддержала (как и компартия), а другие левые либо участвовали, либо симпатизировали на уровне деклараций, но не руководили»31. В то же время недочеты коммуникационной стратегии силовых структур (к примеру, отнесение информации о мирных акциях левых сил к разделам отчетов об ультралевом терроризме и экстремизме) часто становятся причиной негативных установок в отношении всех левых, что усиливает конфронтацию в обществе.
В целом можно отметить тенденцию к переходу силовых структур Греции к большей открытости в коммуникации с общественностью, осознание необходимости более широкого использования механизмов репутационного менеджмента, многоканального взаимодействия контртеррористических структур с целевыми аудиториями. Немецкий опыт технического обеспечения коммуникации силовых структур с общественностью может стать позитивным примером такой деятельности, однако ключевая проблема - проблема полной адекватности сообщений ожиданиям аудитории - наблюдается и в Германии.
Список литературы:
1. Базаркина Д.Ю. Ультралевый терроризм и экстремизм в СМИ Европейского Союза // Инновационная информация нефтегазового строительного комплекса и
29 Базаркина Д.Ю. Ультралевый терроризм и экстремизм в СМИ Европейского Союза // Инновационная информация нефтегазового строительного комплекса и смежных с ним областей и сфер деятельности/ Под общ. научн. ред. В.К. Иванца. Вып. 7. М., 2012.
30 Patra E. Social dialogue and collective bargaining in times of crisis: the case of Greece. Geneva, 2012. P. 4.
31 Левые и новый терроризм // «Социалист»: интернет-журнал. URL: www.socialistinfo.ru/norubric/16.html
(29.06.2012).
смежных с ним областей и сфер деятельности / Под общ. научн. ред. В.К. Иванца. Вып. 7. М., 2012.
2. Базаркина Д.Ю. Ультралевый терроризм в ФРГ: Основные направления
деятельности «Фракции Красной армии» (РАФ) и ее коммуникационное
сопровождение (1971-1992 гг.). М., 2010.
3. Ланцов С.А. Террор и террористы: Словарь. СПб., 2004.
4. Левые и новый терроризм // «Социалист»: интернет-журнал. URL:
www.socialistinfo.ru/norubric/16.html (29.06.2012).
5. Политическая энциклопедия: в 2-х тт. М., 1999.
6. Спецслужбы Греции // Агентура.Ру. URL: www.agentura.ru/dossier/grek/
(29.06.2012).
7. 60 Jahre im Dienst der Demokratie: Bundesamt für Verfassungsschutz. Reden anlässlich des Festaktes 60 Jahre Bundesamt für Verfassungsschutz am 6. Dezember 2010. Köln, 2010.
8. AK - Analyse & Kritik. Zeitung für linke Debatte und Praxis. URL: www.akweb.de
(29.06.2012).
9. Banoutsos А. Mapping The Development of Anti-Terror Legislation in Greece in the Aftermath of 9/11. Research Institute for European and American Studies (RIEAS), Research Paper № 120. Brunel University, UK, April 2008.
10. Die Arbeit des Bundesnachrichtendienstes im Kontext einer globalisierten Wirtschaft. Vortrag des BND-Präsidenten, Herrn Ernst Uhrlau, im Rahmen des 7. Hamburger Sicherheitstages am 18. September 2007.
11. Dokumentation X. Texte der Militanten Gruppe (MG) von 2001 bis 2007.
12. EU Terrorism Situation and Trend Report 2012. Europol, Hague, 2012.
13. Feinde der Demokratie. Linksextremisten. Eine Information des Verfassungsschutzes. Potsdam, 2010.
14. Kritzman T. Greek Counter-Terrorism. Have the Lessons been learned? // ICT -International Institute for Counter-Terrorism (Israel). URL:
212.150.54.123/articles/articledet.cfm?articleid=124 (дата обращения: 29.06.2012).
15. Linksextremismus // Bundesamt für Verfassungsschutz. URL: verfassungsschutz.de/de/arbeitsfelder/af_linksextremismus/ (29.06.2012).
16. Mares M. Extreme Left Terrorism in Contemporary Europe // Central European Political Studies Review. Vol. IX. Part 4.
17. Nadir - eine strömungsübergreifende Publikationsplatform, Kommunikationsstruktur und ein Infosystem für die radikale Linke. URL: www.nadir.org (29.06.2012).
18. Nomikos J.M. Greek Intelligence Service and Post 9/11 Challenges // The Journal of Intelligence History. Winter 2004, Vol. 4, №2, Germany.
19. Patra E. Social dialogue and collective bargaining in times of crisis: the case of Greece. Geneva, 2012.
20. Rechtsextremismus im Internet // Jugendschutz.net.
URL: www.jugendschutz.net/index.html (29.06.2012).
21. Revolutionary Struggle // National Consortium for the Study of Terrorism and Responses to Terrorism.
URL: www.start.umd.edu/start/data_collections/tops/terrorist_organization_profile.asp?id=3672
(29.06.2012).
22. Terrorist Organization Profile: Revolutionary Organization 17 November (RO-N17) // National Consortium for the Study of Terrorism and Responses to Terrorism. University of Maryland.
URL: www.start.umd.edu/start/data_collections/tops/terrorist_organization_profile.asp?id=
101 (29.06.2012).
23. Themen // Bundesministerium des Innern.
URL: www.bmi.bund.de/DE/Themen/themen node.html (29.06.2012)
24. Verfassungsshutzbericht 2006.
25. Verfassungsshutzbericht 2007.
26. Verfassungsshutzbericht 2008.
27. Verfassungsshutzbericht 2009.
28. Verfassungsshutzbericht 2010.
