CC BY
5CHEPEL, ALEKSANDR I. - Ph.D. in History, Associate Professor, Head of the Department of History and Cultural Studies, St. Petersburg State Maritime Technical University ([email protected]).
ZAMYATINA, NATALIYA A., student of the Faculty of Digital Industrial Technologies, St. Petersburg State Maritime Technical University ([email protected]).
УДК 94(479.24) «1722/1727» DOI: 10.24412/2308-264X-2024-2-22-26
ОЗДАМИРОВА Э.М. БОРЬБА ФЕОДАЛОВ ЮЖНОГО КАВКАЗА С РОССИЙСКИМИ ВОЙСКАМИ
В 1722-1727 ГГ.
Ключевые слова: Северный Азербайджан, Южный Кавказ, Персидский поход, российско-османские отношения, российская администрация, междоусобные войны, подданнические отношения.
В статье рассмотрена история вступлений азербайджанских феодальных формирований против русской армии, обусловленных российско-турецкой войной 1722-1723 гг. Показано, что в ходе данной войны местные феодальные владетели вступили в вооруженное противостояние на стороне одной из империй. По условиям Константинопольского мирного договора 1724 г. между Российской и Османской империями, знаменовавшего окончание Персидского похода Петра Великого, территория Закавказья была поделена на зоны влияния между этими двумя державами. Прилегающие к Каспийскому морю территории Северного Азербайджана оказались под российским управлением, внутренние провинции -под турецким. Установление новой администрации, систем управления и налогообложения, исходящих от представителей иностранных государств, не могло не вызвать протестных настроений у местного населения, выражавшиеся, с одной стороны, в выселении недовольных на территории, более удобные им по каким-то соображениям, а с другой - в вооруженной борьбе. Выступления под руководством азербайджанских феодалов против русских властей, усердно подогреваемые шахским и османским правительствами, начались продолжались в течение 1923-1927 гг. Все они были подавлены, а руководители понесли наказания. При этом население в основном проявило в это время политическую индифферентность.
OZDAMIROVA, E.M.
THE STRUGGLE OF THE FEUDALS OF THE SOUTH CAUCASUS WITH THE RUSSIAN TROOPS IN 1722-1727
Key words: Northern Azerbaijan, South Caucasus, Persian Campaign, Russian-Ottoman relations, Russian administration, internecine wars, subject relations.
The article examines the history of the entry of Azerbaijani feudal formations against the Russian army, caused by the Russian-Turkish war of 1722-1723. It is shown that during this war, local feudal rulers entered into armed confrontation on the side of one of the empires. Under the terms of the Peace Treaty of Constantinople in 1724 between the Russian and Ottoman Empires, which marked the end of Peter the Great's Persian Campaign, the territory of Transcaucasia was divided into zones of influence between these two powers. The territories of Northern Azerbaijan adjacent to the Caspian Sea were under Russian control, and the interior provinces were under Turkish control. The establishment of a new administration, management and taxation systems emanating from representatives of foreign states could not but arouse protest sentiments among the local population, expressed, on the one hand, in the eviction of the dissatisfied to territories that were more convenient for them for some reason, and on the other - in armed struggle. Actions led by Azerbaijani feudal lords against the Russian authorities, diligently fueled by the Shah and Ottoman governments, began and continued throughout 1923-1927. They were all suppressed, and the leaders were punished. At the same time, the population generally showed political indifference at this time.
Русско-турецкая война 1722-1723 гг., более известная как Персидский поход Петра Первого, стала одним из наиболее значительных событий завершающего этапа правления этого выдающегося деятеля, открывших перспективу утверждения России на Южном Кавказе. При этом, как правило, исследователи не акцентируют внимание на том, что в этом походе русской армии противостояли не только османы, но и часть местных феодальных формирований, прежде всего азербайджанских.
В частности, учрежденным в главных городах региона русским гарнизонам особенно досаждали нападения ширванского правителя Гаджи Давуда. Еще в начале октября 1722 г. он напал на крепость на р. Рубас, где отряд Гаджи Давуда потерял несколько десятков человек и отступил [1, л. 120]. Однако потери не остановили Гаджи Давуда, главной целью которого было объединение под своей властью Ширвана, включая Баку и Дербент. Во второй половине октября 1722 г. вместе с кайтагским уцмием Ахмед-ханом Гаджи Давуд напал на Дербент, но отошел под шквальным огнем русских войск [12, л. 689]. Впрочем, вскоре он сумел вновь осадить город, зайдя со стороны села Рокал [12, л. 689об.]. Однако и в этот раз, после очередного неудачного приступа в ноябре 1722 г., Гаджи Давуд был вынужден отойти селу Карасу, а уцмий - ушел к Терекемели [1, л. 137].
Уже данный пример показывает, что все возможные союзы, которые заключали между собой местные феодальные владетели были временными и крайне непрочными. И это было вполне
объяснимо. В условиях традиционных, длящихся по существу столетиями, постоянных междоусобиц и борьбы за наиболее «доходную» территорию, местные ханы и иные феодальные правители легко меняли союзников, и часто вчерашние соратники спустя некоторое время уже воевали друг с другом. Так же легко меняли они и подданство - некогда персидское или османское, а теперь - османское или российское. И в этом случае воевали они уже против вчерашних сюзеренов. Например, во время осады Дербента Гаджи Давуд получил сообщение о том, что на Шемаху, законным ханом которой он сам себя считал, напали кочевники-шахсевены. Соответственно, он тут же оставил осажденную крепость и русский гарнизон и поспешил к Шемахе, где стал уже осаждать османов [12, л. 690].
Нужно ясно понимать, что один и тот же феодал в разные периоды жизни мог быть то персидским, то османским, то русским «подданным». Однако при этом он всегда стремился сохранить контроль над определенной территорией, которую считал «своей» по праву традиции.
После окончания Персидского похода Петра Великого и заключения российско-османского Константинопольского мирного договора 1724 г., территория Южного Кавказа была заново поделена между двумя империями - на этот раз между Российской и Османской. На подвластных территориях, в согласованных границах, установились, соответственно, турецкая и российская администрация, система налогового обложения и т.д.
Однако ситуация принципиально не изменилась даже после установления мира. Часто случалось так, что, вынужденно уступив подвластную территорию администрации одной из империй, местные феодалы, по разным причинам не встроившиеся в новую сисстему, перебирались со своими людьми на территорию, отошедшую к ее противнику. В свою очередь, местное население, уставшее от длительной войны, произвола сефевидских чиновников, а затем османских и российских воинских частей, порой весьма резко реагировало на новую политическую реальность, не принимая ее и не соглашаясь с нею.
Как следствие, нередко фиксировались случаи, когда местные феодалы, прежде всего азербайджанские, вступив в конфликт с турецкой администрацией, уходили на «российскую сторону», никем в действительности не контролируемую, а затем оттуда совершали набеги на турок [6, л.л. 272-272об.]. В этой связи, к примеру, турецкий Абдулла-паша в 1726 г. просил российского представителя в Азербайджане генерала В.Я. Левашова не пропускать таких перебежчиков на свою территорию [6, л. 272 об.]. Писал он также о том, что такие перебежчики устраивают в османской зоне разные «обиды» турецким войскам [6, л. 273об.].
Перемещения местного населения из зоны российской в османскую и наоборот затронули также и определенную часть обычного населения, одной из форм протеста которого стали постоянные, особенно в поисках более справедливого налогового обложения, выселения. Такие переходы многократно зафиксированы в делопроизводственных документах того периода. Например, османский сераскир Али-паша в декабре 1726 г. писал с упреком главнокомандующему российскими войсками на Кавказе генералу В.В. Долгорукому о том, что его подчиненные принимают «под свое крыло» людей, ушедших с территории османов [8, л.14].
В марте 1728 г. османский наместник в Ардебиле Юсуф-паша обратился к фактическому правителю на территориях подконтрольных России генералу В.Я. Левашову с просьбой отослать от себя обратно «турецких подданных», под предлогом «моровой язвы» и без разрешения бежавших в подконтрольные русским Астару и другие прикаспийские провинции [9, л.л. 71-71об.]. Однако Левашов не выполнил данной просьбы, ответив, что не может передать османам беглецов, которые скрываются высоко в горах [9, л.л. 73-73об.]. Как показывают документы, русские власти, похоже, стояли на принципиальной позиции невыдачи перебежчиков. Так, к примеру, переписка фельдмаршала В.В. Долгорукого и русского резидента (посла), адмирала И.И. Неплюева показывает, что они пришли к мнению о том, что перебежавших из турецкой зоны «персиян» надо укрывать, так как сами османы бежавших с российской стороны и укрывали, и использовали в дальнейшем в борьбе против русских войск [8, л.л. 131-131об.].
В целом, ситуация в регионе после окончания персидского похода была непростой. различные формы пассивного и активного сопротивления, вплоть до партизанской войны, стали проявлением недовольства населения Южного Кавказа и направлялись как против русских, так и против османов. Причем это могли быть и переходы на соседние территории, и отдельные незначительные вылазки, и хорошо организованные вооруженные восстания. Население
периодически восставало и против русских властей. Главную роль в этом, безусловно, играли местные феодалы, стремившиеся расширить и укрепить свое влияние в определенных регионах.
Первый серьезный инцидент такого рода произошел летом 1724 г. в Сальянах, когда находившиеся там русские офицеры, приглашенные на торжественный ужин к местному наибу Мухаммеду Гусейн-бею, были там убиты в отместку за убитого ранее сальянского хана [11, с. 301].
Данный конфликт назревал примерно в течение полугода. Во всяком случае еще в начале 1724 г. мать убитого сальянского хана Фатима-ханум писала коменданту Баку князю И.Ф. Барятинскому, выражая свое недовольство тем, что в Сальянах без согласования с нею были размещены российские войска [2, л.л. 186-187]. Комендант в ответ заметил, что войска размещены для защиты мирного населения, при этом содержать их сальянцы не обязаны, и никакого давления русские власти оказывать на них не будут [4, л. 30]. В первой половине 1724 г. Фатима-ханум вновь обращалась в российскую администрацию с просьбами оставить ее малолетнему внуку 40 служителей, несколько сел и Сальяны в управление, аргументируя свои притязания тем, что ее семья владела Сальянской провинцией уже в течении 122 лет [3, л. 137]. Но ее прошение не было удовлетворено, что послужило поводом для новых волнений здесь, которые к тому же активно подогревались агентами иранского шаха Тахмасиба II.
Таким образом, приняв российское подданство лишь формально, феодалы прикаспийских провинций не хотели полного юридического подчинения, были против присутствия в их владениях русских войск и администрации, почему и совершили убийство офицеров в Сальянах.
Впрочем, в протестное движение в это время оказался вовлечен и дагестанский правитель - шамхал тарковский Адиль-Гирей, который во время Персидского похода был сторонником русских. Он, очевидно, рассчитывал, что в благодарность за поддержку русское правительство предоставит ему полную самостоятельность во внутреннем управлении в своих владениях и даже передаст в его управление часть земель Северного Азербайджана. Но по итогам Адиль-Гирей не только не получил ожидаемого, но оказался перед фактом, что в 30 км от его резиденции Тарки русские построили свой форпост - крепость Св. Креста и организовали вокруг нее значительное поселение донских казаков и армян. Поэтому уцмий уже в 1724 г. стал готовить нападение на крепость, подыскивая для этого предприятия союзников среди азербайджанских феодалов, невзирая на то, поддерживают они сефевидов или османов. В частности, он направил просьбу о поддержке Мухаммад Гусейну-бею шемахинскому [14, л. 120].
Летом 1724 г. начался совместный поход Адиль-Гирея и Гусейн-бея на Шемаху. Однако осада города ничего не дала, причем местные жители отказались оказывать содействие этим объединенным формированиям. Иную позицию занимали внешние противники Российской империи. Так, 15 мая 1724 г. князь И.Ф. Барятинский писал из Баку, что он имеет сведения о том, что шах Тахмасиб II собирается отправить иранские войска под Шемаху в помощь уцмию, планируя в дальнейшем совместно напасть на Баку и Дербент [3, л.214]. А в самом Баку Дергях Гули обещал «Шахскому Величеству поступать против русских» [3, л.243-243об.].
Создавшейся сложной ситуацией в этот момент как раз и решили воспользоваться сальянские феодалы, совершившие убийство российских офицеров, о котором мы писали выше. Вслед за этим в Сальяны вступили войска шаха численностью до 4 тыс. человек под командованием бывшего дербентского султана Алхаса [3, л.292об.]. Мухаммед Гусейн-бей намеревался, объединившись с этими войсками, пойти на Баку, чтобы овладеть приносившими хороший доход нефтяными колодцами, которые в то время были отданы на откуп в пользу русской казны. Русский гарнизон планировалось истребить [10, с. 69-70].
Примечательно, что Бакинский комендант полковник А.И. Остафьев узнал об этих планах именно от местных жителей, которые получили письма от сторонников бывшего местного правителя Дергях Гули в сентябре 1724 года. Соответственно, он распорядился немедленно арестовать тех, кто подозревался в подготовке антирусского восстания в городе [13, л. 645об.]. Их допросили, султанство в Баку было временно упразднено, а вся полнота власти была передана Олсуфьеву [10, с. 70]. В итоге, Дергях Гули так и не выступил. Более того, он даже намеревался убить ханшу Фатиму и Гусейн-бея чтобы «повиниться» перед русскими властями. К концу 1724 г. все волнения в округе Баку улеглись [5, л. 28]. Осенью 1725 г. было подавлено и движение Адиль-Гирея в Дагестане. Сам он был арестован и сослан в Архангельскую губернию [10, с. 81].
Очевидно, что все описанное являлось главным образом следствием интриг в феодальных верхах, то есть «верхушечным» явлением. При этом главным союзником мятежных феодалов было не столько местное население, сколько внешние силы. Это еще раз убедительно подтвердили события 1726 г., когда против русских властей выступил принявший изначально российскую протекцию хан Астары Муса, перешедший на сторону османов, вступивший в перестрелку с российскими властями, но вынужденный в итоге покинуть свои земли [7, л.л. 96об. - 97].
Весной 1727 г. в антироссийскую борьбу был вовлечен и правитель Мугани султан Рамазан, который получил от персидского шаха письмо с предложением выступить совместно с правителем Ширвана Гаджи Давудом, воспользовавшись временным отсутствием российского гарнизона в Мугани [8, л.л. 468об.-469]. Но переписка их была перехвачена русскими агентами [8, л.л. 496-496об.], так же, как в свое время и переписка сальянского наиба Гардали-бея с Гусейн-беем в которой они договаривались о совместном выступлении против русских [8, л. 470]. Причем их всех разоблачил наиб муганского султана Али Гули-бей.
Русские власти арестовали султана Рамазана и Гардали-бея. По результатам допросов все подозрения были доказаны, и они были отстранены от управления. Али Гули-бей в награду был назначен ханом в Шахсеванской, Муганской и Мазаригской провинциях. При этом Сальянским наибом по просьбе местных жителей был назначен Гюльахмед-бей [8, л.467].
После усмирения этих волнений никаких существенных возмущений против российской администрации в провинциях, отошедших под контроль Российской короны, уже не наблюдалось. Обусловлено это было тем, что русская администрация установила относительно благоприятный режим управления на подконтрольной территории, практически не вмешиваясь в дела местных мусульманских правителей и не ужесточая налоговый режим. А в 1732 г. правительство Анны Иоанновны и вовсе отказалось от этих территорий.
Однако русские при этом начали активно подталкивать азербайджанских феодалов против турецких правителей в зоне Азербайджана, подконтрольной османам, в чем и преуспели, с учетом того, что военно-административное управление османов было отмечено крайним ужесточением налогового гнета и ущемлением интересов мусульман-шиитов и азербайджанских феодалов. Как следствие, с рубежа 1720-1730-х гг. главным очагом движения сопротивления в регионе стали провинции (ханства) Северного Азербайджана, находившиеся под управлением османов.
Литература и источники
1. Архив внешней политики Российской империи (АВП РИ). Ф. Сношения России с Персией (СРП). Оп.77/1. 1722. Д.18.
2. АВП РИ. Ф. СРП. Оп.77/1. 1723. Д.8.
3. АВП РИ. Ф. СРП. Оп.77/1. 1724. Д.4.
4. АВП РИ. Ф. СРП. Оп.77/1. 1724. Д.6.
5. АВП РИ. Ф. СРП. Оп.77/1. 1725. Д.5.
6. АВП РИ. Ф. СРП. Оп.77/1. 1726. Д.4.
7. АВП РИ. Ф. СРП. Оп.77/1. 1727. Д.5.
8. АВП РИ. Ф. СРП. Оп.77/1. 1727. Д.9.
9. АВП РИ. Ф. СРП. Оп.77/1. 1728. Д.4.
10. Бутков П.Г. Материалы для новой истории Кавказа, с 1722 по 1803 г. Т.3. - СПб., 1869.
11. Гербер И. Известия о находящихся с Западной стороны Каспийского моря народах, землях и о их состояниях в 1728 г. -СПб., 1760.
12. Российский государственный архив древних актов (РГАДА). Ф.9 (Кабинет Петра I). От.2. Кн.63.
13. РГАДА. Ф.9 (Кабинет Петра I). От.2. Кн.67.
14. РГАДА. Ф.15. Д.37.
References and Sources
1. Arhiv vneshnej politiki Rossijskoj imperii (AVP RI). F. Snosheniya Rossii s Persiej (SRP). Op.77/1. 1722. D.18.
2. AVP RI. F. SRP. Op.77/1. 1723. D.8.
3. AVP RI. F. SRP. Op.77/1. 1724. D.4.
4. AVP RI. F. SRP. Op.77/1. 1724. D.6.
5. AVP RI. F. SRP. Op.77/1. 1725. D.5.
6. AVP RI. F. SRP. Op.77/1. 1726. D.4.
7. AVP RI. F. SRP. Op.77/1. 1727. D.5.
8. AVP RI. F. SRP. Op.77/1. 1727. D.9.
9. AVP RI. F. SRP. Op.77/1. 1728. D.4.
10. Butkov P.G. Materialy dlya novoj istorii Kavkaza, s 1722 po 1803 g. T.3. - SPb., 1869.
11. Gerber I. Izvestiya o nahodyashchihsya s Zapadnoj storony Kaspijskogo morya narodah, zemlyah i o ih sostoyaniyah v 1728 g. - SPb., 1760.
12. Rossijskij gosudarstvennyj arhiv drevnih aktov (RGADA). F.9 (Kabinet Petra I). Ot.2. Kn.63.
13. RGADA. F.9 (Kabinet Petra I). Ot.2. Kn.67.
14. RGADA. F.15. D.37.
ОЗДАМИРОВА ЭЛИЗА МУСАТОВНА, кандидат исторических наук, доцент, кафедра новой и новейшей истории, Чеченский государственный университет им. А. А. Кадырова ([email protected]).
OZDAMIROVA, ELIZA M. - Ph.D. in History, Associate Professor of the Department of Modern and Contemporary History of the Chechen State University named after A. A. Kadyrov ([email protected]).
УДК 908(470.57-25)+904 DOI: 10.24412/2308-264X-2024-2-26-37
ЩЕРБАКОВ Н.Б., ШУТЕЛЕВА И.А., ЛЕОНОВА Т.А.
УФА СЛОБОДСКАЯ: ОПЫТ ИСТОРИКО-АРХЕОЛОГИЧЕСКОГО ИССЛЕДОВАНИЯ ПРОВИНЦИАЛЬНОГО ГОРОДА XVIII - НАЧАЛА XIX ВЕКОВ
Ключевые слова: Уфа, Башкирия, провинциальный город, XVIII- началоXIX вв., история, археология, Демидовская слободка.
В статье рассматривается историческая часть города Уфы, хронологически связанная с XVIII - началом XIX вв. В 2023 году были проведены археологические раскопки современной улицы Октябрьской революции, по которой ранее проходила Казанская дорога, а затем улица Большой Казанской. В ходе раскопок была изучения территория, изначально соотносимая с «Древней Уфимской крепостью», а затем с усадьбой Демидовых, Демидовской слободкой. Полученный комплекс артефактов был сопряжен с широким спектром исторических источников, которые отражали как развитие этой части города Уфы (картографический материал), а также жителей провинциального города. Среди которых была уфимская семья Ребелинских, третье, четвертое и пятое поколение заводчиков Демидовых. Город Уфы этого периода был описан П.И. Рычковым, П.С. Палласом. Найденные при проведении археологических раскопок материальные свидетельства вместе с историческими сведениями позволили провести историко-археологическое исследование и воссоздать жизнь, как зажиточных горожан, так и слободского населения.
SHCHERBAKOV, N.B., SHUTELEVA, I.A, LEONOVA, T.A.
UFA SETTLEMEN: EXPERIENCE OF HISTORICAL AND ARCHAEOLOGICAL RESEARCH OF A PROVINCIAL
TOWN OF THE 18th - EARLY 19TH CENTURIES
Key words: Ufa, Bashkiria, provincial town, XVIII - early XIX centuries, history, archeology, Demidov's Settlement.
The study examines the historical part of the city of Ufa, chronologically connected with the 18th - early 19th centuries. In 2023, archaeological excavations were carried out on the modern October Revolution Street, along which the Kazan Road and then Bolshaya Kazanskaya Street previously passed. During the excavations, the territory was studied, initially correlated with the "Ancient Ufa Fortress", and then with the Demidov estate, Demidov's Settlement. The resulting complex of artifacts was associated with a wide range of historical sources, which reflected both the development of this part of the city of Ufa (cartographic material), as well as the inhabitants of the provincial city. Among them was the Ufa family of Rebelinsky, the third, fourth and fifth generations of Demidov breeders. The city of Ufa of this period was described by P.I. Rychkov, P.S. Pallas. Material evidence found during archaeological excavations, together with historical information, made it possible to conduct historical and archaeological research and recreate the life of both wealthy townspeople and the suburban population.
В исторических исследованиях XXI века, в связи с актуализацией не только изучения, но и сохранения наследия городских и сельских поселений прошлого, особое место заняла археология Нового времени. Проведенное в исторической части города Уфы исследование является отражением этой тенденции. Результаты раскопок современной улицы Октябрьской революции, дополненные сохранившимися богатыми письменными источниками, позволяют реконструировать городскую среду провинциального города XVIII - начала XIX веков в контексте истории Российской империи.
Полученные в ходе археологических раскопок артефакты имеют ряд существенных интерпретационных ограничений. Во-первых, найденные материальные свидетельства, даже уникальные - такие как кольца и перстни, «голландская» курительная трубка, замки от фузеи, пуговицы-гирьки от мундира, высокие сапоги с подбитой подошвой - не являются персонифицированными источниками. Во-вторых, обнаруженные артефакты, даже являющиеся хрономаркерами (штампы с датами от стеклянных штофов, монеты и т.д.), обнаруженные в среде непотревоженных комплексов, представленных подклетями, (мшаниками) сгоревшими избами, хозяйственными ямами, не способны только своим присутствием свидетельствовать о происходивших на данном участке исторических событиях даже повседневного характера.
Подобные ограничения могут быть сняты междисциплинарным историко-археологическим исследованием с комплексным использованием исторических и археологических источников. Богатая, взаимодополняющая источниковая база дает возможность соотнести археологические объекты и артефакты с определенным социумом и его стратами. Совокупность материальных свидетельств и исторических документов дают возможность интерпретировать их данные и реконструировать повседневность городского социума, чье бытование в пределах Демидовской «слободки» было прервано пожаром 1816 года, случившимся на старой Казанской улице (ныне улица Октябрьской революции). Объектом исследования в статье является комплекс археологических материалов, полученных в результате раскопок участка на современной улице
