«Большая Евразия» как образовательный проект Текст научной статьи по специальности «Философия, этика, религиоведение»

Шульга М.А.

д.полит.н., профессор, Киевский университет имени Тараса Шевченко

[email protected]

«БОЛЬШАЯ ЕВРАЗИЯ» КАК ОБРАЗОВАТЕЛЬНЫЙ ПРОЕКТ

Ключевые слова: Большая Евразия, Большая Евразия как система знаний, Большая Евразия как система убеждений.

Keywords: Great Eurasia, Great Eurasia as a knowledge system, Great Eurasia as a system of beliefs.

Формирование единого образовательного пространства в Большой Евразии предполагает не только межвузовское сотрудничество и создание совместных образовательных платформ. Ведь последнее, по большому счету, - суть только механизм, обеспечивающий овладение неким знанием. Такое формирование невозможно без разработки соответствующего образовательного проекта, призванного очертить комплекс тех базовых знаний, которые, с одной стороны, могут легитимировать Большую Евразию в качестве некой необходимой формы организации и обустройства отношений между народами и государствами. А, с другой, - будучи усвоенными, причем буквально, а не формально, то есть став убеждениями и нравственными идеалами, только лишь и могут обеспечить выстраивание большого евразийского пространства.

Какого рода знание подлежит первоочередному усвоению в обоих случаях? Логично - это евразийство в пункте таких, обоснованных его представителями идей, как: «континент-океан» как модель внутриконтинентальных хозяйственных отношений между народами Евразии (П. Савицкий); культурная автаркия как способность продуцирования ценностно-идеологических ориентиров, конкурентоспособных по отношению к «романо-германским образцам» (Н. Трубецкой); идея-властительница как программа упреждения возникновения компрадорской элиты на пространствах Евразии (Н. Трубецкой). Эти и другие идеи евразийства обобщены в рамках его концепции понятием «наследие Чингисхана», содержащим задачу политического объединения Евразии за счёт освоения внутреннего Востока России, представленного «системой степи» (Н. Трубецкой) или «сухопутной связующей стихией» (П. Савицкий). Отсюда -важность принципа континентального соседства, позволяющего находить и упрочивать жизнеспособные славяно-туранские синтезы, составляющие бессознательный и до конца неосознанный компонент русской культуры.

В то же время у «восточников» (Э. Ухтомский, П. Бадмаев, С. Сыромятников) «наследие Чингисхана» используется для обоснования роли России как союзницы и заступницы дальнего - монголо-тибето-китайского - Востока, по отношению к которому Россия должна проводить самостоятельную политику, действуя в духе православной веры -«привет и ласка» - и используя потенциал торговых отношений. Иными словами, «восточники» ведут речь о внешнем измерении «наследия Чингисхана», предполагающем активную и независимую от западных держав роль России на монголо-тибето-китайском Востоке с тем, чтобы иметь в лице «жёлтой» Азии мирного соседа и торгового партнёра.

Тем самым «наследие Чингисхана», средоточием которого можно считать евразийскую идею как идею-властительницу, предполагающую, согласно Н. Трубецкому, естественность «азиофильской» ориентации для внешней политики России (неразрывность сочетания её интересов с интересами Турции, Персии, Афганистана, Индии, Китая и других стран Азии1, ориентирует на усвоение «наследия Александра Македонского», средоточием которого, согласно К. Хаусхоферу, была «некая евро-азиатская идея». «Обольстительный блеск» этого наследия К. Хаусхофер объясняет тем, что оно продемонстрировало возможность соединения «центрального ландшафта обширной степи и периферийного восточносредиземноморского побережья и островного мира эллинов - двух разноустремленных пространственных стихий», указав на важность для такого соединения соответствующей «техники коммуникаций»2.

«Наследие Александра Македонского» позволяет избежать крайностей «великоевро-азиатской» и «младоевро-азиатской (евразийской)» точек зрения (К. Хаусхофер) на содержание идеи континентализма и усвоить последнюю в единстве ее составляющих, - «пан-Азии - Евразии - пан-Европы», где промежуточное звено, - «Евразия», - является Евразией «евразийцев» или Россией-Евразией3. Поэтому «Большая Евразия» - это не столько цивилизационный, сколь межцивилизационный проект, демонстрирующий важность и возможность нахождения точек соприкосновения между «внутриконтинентальными обособленными образованиями» (К. Хаусхофер) по мере установления между ними «мощной транзитной связи» (К. Хаусхофер). Последнее немаловажно, учитывая замечание того же К. Хаусхофера о том, что наиболее вероятным «панобразованием» «среди частичных образований паназиатской идеи» следует считать

1 См.: Трубецкой Н.С. Наш ответ // Трубецкой Н.С. История. Культура. Язык. - М.: Прогресс-Универс, 1995. - 344.

2 См.: Хаусхофер К. Панидеи в геополитике // Хаусхофер К. О геополитике. Работы разных лет. - М.: Мысль, 2001.

С. 266-267.

3

Там же, с. 266.

паниндийское1. Не подтверждает ли бойкот Индией форума «Один пояс - один путь» в мае 2017 г. слова К. Хаусхо-фера о значении «убедительных панидей в сфере коммуникаций» для «облегчения континентального панобразова-ния»?

Повторим, что именно «наследие Александра Македонского» засвидетельствовало важность «техники коммуникаций» для жизнеспособности панконтинентального проекта, ориентирующегося на «линию Запад-Восток». И здесь впору обратиться к выводу В. Семенова-Тян-Шанского о том, что изобретенная Македонским «система сплошного континентального движения» может обрести устойчивость лишь при условии «смычки» широтных и меридиональных чрезматериковых путей сообщения «истинно государственного значения», как между собой, так, в перспективе, и с сухопутными магистралями сопредельных государств, и с морскими путями в местах «примыканий к океаническим побережьям». Фактически речь идет о том, чтобы обеспечить продуктивный синтез сухопутных и морских транспортных коммуникаций как двух равноценных составляющих системы мировых средств сообщения. И тем самым, снять вопрос о культурном превосходстве морских и сухопутных государств, ориентируя их на совместное «преодоление пространств» Земли посредством развития каждым своих, то есть находящихся в его территориальном владении, составляющих «великих мировых путей» (В. Семенов-Тян-Шанский). А не на борьбу друг с другом за возможность подчинить себе всю систему таких путей в целом. Вот почему П. Савицкий говорит и о равноправности, и о полярности «чувства континента» «западноевропейскому чувству моря» .

Для понимания последнего важно изучение трудов А. Мэхена и Х. Макиндера, особенно в отношении таких понятий, как: «хартленд для целей стратегического значения» (Х. Макиндер) и «пространство стратегических преимуществ» (А. Мэхен). Их усвоение вкупе с оригинальными исследованиями М. Петрова, посвященными так называемому «крито-микенскому ключу»3, а также понятиями «номос Суши» и «номос Моря» у К. Шмита, много в чем позволит уяснить смысл и предназначение государственно-управленческих практик, уготованных континентальным державам «народами моря» (Х. Макиндер), для которых Суша никогда не является «своей», а потому воспринимается исключительно как побережье, призванное стать объектом «замирения».

Совместная выработка (а не заимствование) указанных практик теми, для кого Суша является не побережьем, а общим домом и должна быть поставлено во главу угла «Большой Евразии» как образовательного проекта. Перечень базовых знаний, вовлекаемых в этот проект и консолидируемых «чувством континента», никогда не будет окончательным, но без его составления (с последующей задачей формирования на его базе системы убеждений и мировоззрения в целом) Большая Евразия может остаться лишь проектом, в смысле - замыслом ...

Первым шагом в разработке образовательного проекта «Большая Евразия» могло бы стать создание одноименной образовательной (научно-популярной, культурно-просветительской) телепрограммы (возможно, и международной), в рамках которой с использованием материала исторического, этнографического, политического, экономического и иного плана (скажем, привлечение художественного материала важно для формирования «чувства континента») происходило бы раскрытие содержания идеи «Большой Евразии» (в частности, в пункте отличия от идеи «Большой Европы» и соотношения с идеей европейского континентализма), ее обоснование (культурно-историческое, экономико-прагматическое, политико-идеологическое) и популяризация (в пункте предполагаемых базовых знаний), освещение преимуществ, трудностей, конкретных шагов и конечного замысла (в полемике с другими проектами организации евразийского пространства, например, либеральным, или возможными версиями самого проекта «Большая Евразия», если таковые имеют место) ее практической реализации.

1 См.: Хаусхофер К. Панидеи в геополитике // Хаусхофер К. О геополитике. Работы разных лет. - М.: Мысль, 2001. - С. 283.

2 См.: Савицкий П.Н. Континент Евразия / А.Г. Дугин (сост.). - М.: Аграф, 1997. - С. 334.

3

См.: Петров М.К. Искусство и наука. Пираты Эгейского моря и личность. - М.: РОССПЭН, 1995. - 238 с.