CC BY
2416. Молот. - 1944. - 11 июля.
17. Советский Союз в годы Великой Отечественной войны. - М., 1985. - С. 586.
18. Российского государственного архива социально-политической истории (РГАСПИ). Ф. 17. Оп. 44. Д. 1293. Л. 107.
19. Центр документации новейшей истории Ростовской области. Ф. 13. Оп. 4. Д. 149. Л. 22.
References and Sources
1. Maksakova L.V. Kul'tura Sovetskoj Rossii v gody Velikoj Otechestvennoj vojny. - M: Nauka, 1977. - S. 216.
2. Centr dokumentacii novejshej istorii Rostovskoj oblasti (CDNIRO). F.9. Op.1. D.342b. L.6.
3. Rossijskaya pedagogicheskaya ehnciklopediya. V 2-h t. T.1. / gl. red. V.V. Davydov. - M.: Bol'shaya rossijskaya ehnciklopediya, 1983. - S. 85.
4. Ocherki istorii shkoly i pedagogicheskoj mysli narodov SSSR (1941-1961). - M., 1998. - S.37.
5. Izvestiya. - 1943. - 22 avgusta.
6. Stavropol' v dokumentah i materialah (1777-2007 gg.). - Stavropol': SGU, 2007. - S. 297.
7. Gosudarstvennogo arhiva Stavropol'skogo kraya (GASK). F. 1852. Op. 12. D. 57. L. 66.
8. Pechalova L.V., Sudavcov N.D. Kooperativnaya promyshlennost' Stavropol'ya i Karachaevo-CHerkesii v gody Velikoj Otechestvennoj vojny (1941-1945 gg.): monografiya. - M.: Izdatel'skij centr OOO «Vest-Konsalding», 2010.
9. Gosudarstvennogo arhiva Rostovskoj oblasti (GARO) F.R.1817. Op.3. D.9.
10. Panarina E.V. Realizaciya social'noj politiki sovetskogo gosudarstva v gody Velikoj Otechestvennoj vojny (1941-1945 gg.): na materialah Dona i Severnogo Kavkaza. Dis. ... dokt. ist. nauk. - Armavir, 2009. - S. 330.
11. Gosudarstvennyj arhiv Krasnodarskogo kraya (GAKK). F.R. 1561. Op. 1 D. 1. L.L. 8-9.
12. Nikto iz nas vojnu zabyt' ne smozhet: V 3-h kn. Kn.2. - Stavropol', 2005.
13. Severo-Osetinskaya partijnaya organizaciya v gody Velikoj Otechestvennoj vojny. - Ordzhonikidze, 1968. - S. 435.
14. Ob obuchenii podrostkov, rabotayushchih na predpriyatiyah : postanovlenie Soveta Narodnyh Komissarov SSSR ot 15 iyulya 1943 g. // Hrestomatiya po istorii sovetskoj shkoly i pedagogiki : uchebnoe posobie / red. A.N. Alekseev, N.P. SHCHerbov. - M.: Prosveshchenie, 1972. - S. 287.
15. Otechestvennaya i zarubezhnaya pedagogika. - 2015. - №2 (23).
16. Molot. - 1944. - 11 iyulya.
17. Sovetskij Soyuz v gody Velikoj Otechestvennoj vojny. - M., 1985. - S. 586.
18. Rossijskogo gosudarstvennogo arhiva social'no-politicheskoj istorii (RGASPI). F. 17. Op. 44. D. 1293. L. 107.
19. Centr dokumentacii novejshej istorii Rostovskoj oblasti. F. 13. Op. 4. D. 149. L. 22.
ПЕЧАЛОВА ЛАРИСА ВИКТОРОВНА - кандидат исторических наук, Центр менеджмента качества и методической работы, Ставропольский строительный техникум.
PECHALOVA, LARISA V. - Ph.D. in History, Center for Quality Management and methodical work, Stavropol Building College (254896@mail.ru)
УДК 94(430).086«1939»:355.353
ПОПОВ Г.Г., ДАВЫДОВ С.Г. БОЕВОЙ ЖУРНАЛ ШТАБА ВМС НАЦИСТСКОЙ ГЕРМАНИИ, КАК ДОКУМЕНТ ПО ИЗУЧЕНИЮ ВОЕННО-ПОЛИТИЧЕСКОЙ СИТУАЦИИ
СЕНТЯБРЯ-ОКТЯБРЯ 1939 ГОДА
Ключевые слова: Вторая мировая война, журнал боевых действий ВМС Германии, подводные лодки, германские ВМС, «карманные линкоры», океанские транспортные суда, топливный вопрос, экономические соглашения между СССР и Германией.
В статье исследуется влияние пакта Риббентроп-Молотов на позицию СССР в морских делах в отношении Германии в начале Второй мировой войны, рассматриваются степень нейтралитета СССР осенью 1939 года, вопросы лояльности нацистского режима положениям подписанного пакта, причины и последствия недостаточно активных действий ВМС Германии против Британии. Показано, что пакт Риббентроп-Молотов в первой половине осени 1939 г. не привел Советский Союз в военно-морской сфере к занятию последовательно прогерманской позиции. СССР не вышел за рамки нейтралитета, оставаясь лояльным к Британии. Причем степень нейтралитета СССР была не ниже, чем у Норвегии, Дании и ряда других демократий. В то же время, надежды Гитлера на заключение мира с Западными союзниками в начале сентября 1939 г. существенно ограничили действия ВМС Германии. При этом уже в первые недели после подписания пакта, Гитлер не был вполне лоялен к СССР.
POPOV, G.G., DAVIDOV, S.G. THE BATTLE JOURNAL OF THE HEADQUARTERS OF THE NAVY FORCES OF NAZIS GERMANY, AS A DOCUMENT FOR STUDYING THE MILITARY-POLITICAL SITUATION OF SEPTEMBER-OCTOBER 1939
Keywords: World War II, combat journal of the German Navy, submarines, German naval forces, «pocket battleships», ocean transport vessels, fuel issue, economic agreements between the USSR and Germany.
In the article researched the influence of the Ribbentrop-Molotov pact on the position of the USSR in maritime affairs against Germany at the beginning of the Second World War, it viewed the degree of neutrality of the USSR in the autumn of 1939, the issues of loyalty of the Nazi regime to the provisions of the pact, the causes and consequences of insufficiently active actions of the German Navy against Britain. It is shown that the Ribbentrop-Molotov Pact in the first half of the autumn of 1939 did not lead the Soviet Union in the naval sphere to occupy a consistently pro-German position. The USSR did not go beyond neutrality, remaining loyal to Britain. And the degree of neutrality of the USSR was not lower than that of Norway, Denmark and a number of other democracies. At the same time, Hitler's hopes of concluding peace with the Western allies in early September 1939 severely limited the actions of the German Navy. However, already in the first weeks after the signing of the pact, Hitler was not completely loyal to the USSR.
Темы Пакта Риббентроп-Молотов и специфики советско-германских отношений в 1939 - начале 1941 гг. до сих пор остаются актуальными, прежде всего, в силу непрекращающейся по этому поводу дискуссии о моральной стороне и политических основаниях этих событий. К примеру, вопросы сотрудничества между СССР и Германией в военно-морской сфере незадолго до начала Великой Отечественной войны были рассмотрены в известной монографии Лоуренса Риса «Сталин, Гитлер и Запад» [1, с. 20-80], где в достаточно ярких тонах показан процесс развития советско-германских отношений на основе Пакта. Однако в работе Л. Риса и других исследованиях по теме довоенных советско-германских отношений упускается из вида немаловажный аспект - командование ВМС Германии пошло на перестройку ряда положений своей военно-морской стратегии под влиянием августовских договоренностей в Москве. Пакт обеспечил нацистскому режиму осенью 1939 г. уверенность в безопасности жизненно-важных для Германии коммуникаций в районе Аландских островов. Но настоящая статья не только об этом.
В предлагаемой вниманию читателя статье мы хотим затронуть вопрос о характере советско-германских отношений в первые недели после заключения Пакта Риббентроп-Молотов. Идея ответить на этот вопрос появилась у Г.Г. Попова после интервью Радио Свобода [2], где были затронуты вопросы либеральной дискуссии по поводу Пакта, которые были подняты на Западе еще в конце 1939 года. Журнал боевых действий ВМС Германии, на наш взгляд, в полной мере дает возможность определиться с характером советско-германских отношений в первой половине осени 1939 г. В нем также рассказывается про торговую сделку между СССР и Британией и продовольственную - между Данией и Британией. В этой связи показательно, что советско-британское сотрудничество не рассматривалось германской стороной, как акт, категорически нарушавший советской стороной политические договоренности. Это также указывает на то, что СССР не занял к 1 сентября 1939 г. определенно жесткие прогерманские позиции. Из Журнала боевых действий ВМС нацистской Германии (далее просто - Журнал) нам также становится понятна роль Западных союзников в борьбе с фашизмом на начальном этапе Второй мировой войны. В отличие от сухопутных сил, военно-морские подразделения Западных союзников проводили с первых дней войны активные боевые операции, направленные в основном на осуществление мероприятий по блокаде германских портов и уничтожению немецкого торгового тоннажа.
Первая половина осени 1939 г. интересна в рамках нашего исследования войны на море еще тем, что в этот период Гитлер старался ограничить действия германских ВМС, испытывая надежды на заключение мира с Западными союзниками. Как следует из Журнала, нацистское руководство всерьез планировало договориться с Англией и Францией в первые дни Второй мировой войны. В этой связи оно не предпринимало должных усилий по усилению ВМС. К примеру, 28 августа 1939 г. Карл Дениц представил Командованию «Кригсмарине» доклад, в котором убедительно доказал, что войну с Англией можно выиграть, имея 300 субмарин, при этом не обращаясь даже к применению военно-воздушных и сухопутных сил [3, с. 70]. Но у Деница в распоряжении были 57 субмарин, из них половина устаревших. Из-за нехватки ресурсов стратегический план войны Генерального штаба ВМС
нацистской Германии, сформулированный к концу августа 1939 г., сводился в основном к обороне побережья. Основная группировка ВМС Германии развертывалась на Балтике, где ей было предписано наступать против польских военно-морских сил. Вступление Западных союзников в войну рассматривалось штабом ВМС Германии как маловероятное [4, P.10].
Но, несмотря на эту доктрину, в открытую Атлантику были отправлен «карманные линкоры» «Граф Шлее» и «Германия», а также в середине августа началась подготовка к выходу в открытое море 14-ти крупных океанских субмарин [4. p. 3.]. «Граф Шпее» должен был действовать в Юж. Атлантике, «Германия» - в Сев. Атлантике. Субмарины ставили «завесу» от Ирландии до Гибралтара [4, p. 4.]. Таким образом, приоритет в операциях на дальних коммуникациях Британской империи отводился рейдерам.
21 августа 1939 г. последовал приказ снарядить субмарину U-26 для постановки мин в Английском канале [4, p.5]. Соответственно, стратегия командования ВМС сильно поменялась к концу августа, конфликт с Британией стал выглядеть более реальным, но к войне на ближних подступах к Британской метрополии германский флот оказался не готов.
Концентрация сил на Балтике объяснялась также вероятностью вмешательства СССР в германо-польский конфликт. Поэтому командование ВМС Германии держало специально для прикрытия торговых путей в Швецию 9 субмарин (оборонительные операции "Ulfilas" и "Gotland" [4, p. 7]). В связи с Пактом Риббентроп-Молотов, уже 23 августа силы прикрытия балтийских коммуникаций были распущены и переданы морскому командованию «Запад» вместе с учебной флотилий на Балтике (8 субмарин). Рост военного потенциала на Западе в результате Пакта был оценен германским командованием в 24 субмарины [4, p. 7.]. Нельзя определенно сказать, был ли приказ крейсеру «Глейзенау» передислоцироваться в Северное море [4, p. 8.] связан с Пактом, но этот крейсер был переброшен на Запад именно после заключения Пакта.
24 августа 1939 г. морская разведка ВМС Германии доложила о выходе французских и британских минных заградителей из своих портов. Это означало, что Западные союзники вступили в активную фазу выдвижения сил для операций на море. В тот же день германским торговым судам был дан приказ уйти в нейтральные порты и начать перегрузку товаров на шведские суда [4, p. 8]. Правда, у Гитлера была еще надежда сохранить мир с Британией, поэтому 25 августа в 14.00 ВМС Германии было категорически запрещено выводить субмарины на позиции около берегов Северной Шотландии. Боевым судам Германии предписывалось доходить на севере только до Фишер банки в крайнем случае [4, p. 9].
4 сентября 1939 г. командование ВМС Германии начало перевод подразделений морской авиации из Балтики в Северное море, оставив четыре эскадрильи на Балтике [4. p. 30]. В этот же день началась также переброска на Запад надводных сил ВМС Германии, что было вызвано фактом нейтрализации флота Польши [4, p. 30].
Разгром Польши на море также совпал с переброской в Северное море U-18, U-14, U-22, чьи капитаны отмечены в документе, как более подходящие для операций в Северном море [4. p. 31]. Помимо этого, перевозке с Балтики на Северное море подлежало большое количество мин и других средств борьбы.
Судя по приказам штаба ВМС Германии, немецкая сторона в сентябре 1939 г. делала ставку на минирование ближних подступов, для чего в последние числа августа были выделены дополнительные субмарины. Минирование проводилось в объявленных «боевых зонах» [4, p. 31]. Мы предполагаем, что это было связано с опасениями нацистского руководства повторить опыт «Лузитании». Исходя из политических соображений, высшее руководство Германии запретило «карманным» линкорам проводить наступательные операции в Атлантике, чтобы не спровоцировать Францию на отказ от заключения мира [4, p.33] (командование ВМС было убеждено правительственными кругами, что Францию удастся вывести из войны дипломатическими методами). Наконец, 7 сентября 1939 г. подводная война против торговых флотов Британии и Франции была отменена, причина -нестабильная политическая позиция Франции, которая, по мнению высшего руководства
нацистской Германии, была намерена пойти на мирные переговоры, в этой связи подводные лодки отзывались с позиций [4, р. 40].
Тем не менее, на этом фоне 9 сентября 1939 г. оперативный отдел штаба ВМС Германии принял решение прекратить работы по подготовке к строительству двух легких крейсеров, вместо них было запланировано строительство четырех тяжелых крейсеров [4, р. 43]. Данное решение выглядит странным в свете того, что нацистское руководство ожидало скорейшего прекращения войны на Западе. Правда, надо принять во внимание, что штаб ВМС имел свое мнение на этот счет, вечером 9 сентября 1939 г. Э. Редер запросил у Гитлера разрешение на атаки французских конвоев и боевых кораблей севернее Бреста. Но Гитлер потребовал придерживаться приказа от 7 сентября и не вступать в бой с французами. Этот приказ распространялся также и на английские суда. Несмотря на приказ об отзыве задействованных в Атлантике подводных лодок, Ц-31 и Ц-35, прошли через Ла-Манш в океан 9 сентября 1939 г [4, р. 44].
У штаба ВМС оставался еще повод для проведения боевых операций против Британского флота - защита немецких торговых судов в районе Норвегии, но 10-го сентября немецкая сторона получила информацию от своего военно-морского атташе в Швеции, что подготовка Англией мер по перекрытию судоходства между Норвегией и Германией является только слухами. Германская воздушная разведка не обнаружила в районе Шетландских островов никакой британской военной активности [4, р. 46]. Несмотря на эти данные, штаб ВМС все-таки направил к берегам Норвегии Ц-20 для прикрытия транспортов с железной рудой [4, р. 50].
12 сентября 1939 г. Э. Редер и Г. Геринг выработали план совместных действий ВМС и ВВС в зоне Средиземного моря против британских торговых судов, для чего предполагалось использовать итальянские порты, несмотря на нейтралитет фашистской Италии (на тот момент). Предполагалось, что в операции будут задействованы немецкие суда, находившиеся в итальянских портах. Но сама операция в Средиземном море могла начаться только после решения Гитлера снять запрет на операции против флотов Западных союзников [4, р. 52].
Э. Редер сожалел по поводу нейтралитета Италии, который позволил Британии начать переброску своих военно-морских сил из Средиземного моря в Аталинтику, что значительно осложнило положение находившихся там двух рейдеров - «Шпее» и «Германии, которым, к тому же, было запрещено вступать в бой с британцами и французами, по политическим соображениям. В случае снятия запрета, Э. Редер возлагал особые надежды на карманный линкор «Германия», местом отступления для которого в случае особо сильного давления англичан в Северной Атлантике был на тот момент (13 сентября 1939 г.) определен район Мурманска. Было принято решение не передислоцировать «Германию» в Южную Атлантику [4, р. 52]. Это решение во многом предопределило судьбу рейдера «Граф Шпее», так как он остался один на один в Южной Атлантике с целой британской эскадрой.
Явный дефицит ударных сил заставил командование ВМС Германии в начале сентября 1939 г. задуматься о комбинированном применении надводных рейдеров и субмарин, но этот проект был отвергнут как из-за нехватки самих океанских подводных лодок, так и из-за их малой скорости, сильно уступавшей скорости надводных кораблей. 14 сентября 1939 г. на специальном совещании командования ВМС было принято решение о форсированном наращивании выпуска подводных лодок [4, р. 57]. Однако на совещании экспертами было высказано сомнение, что германское судостроение в обозримом будущем в состоянии освоить выпуск 12 субмарин в месяц, была дана максимальная оценка возможного выпуска - 22 океанские и 3 малые субмарины к 1 июля 1940, соответственно. Эти подводные лодки могли вступить в строй не ранее 1 октября того же года [4, р. 57-58]. Ограничения наращивания выпуска лежали в сферах производства оптики для перископов и двигателей, то есть, вне непосредственно сборки судов на верфях. Поэтому программа по расширению судостроительных верфей рассматривалась экспертами как фактор, не влиявший на
увеличение выпуска подводных лодок. Также мало смысла, с точки зрения увеличения производства субмарин, было в сокращении строительства надводного флота [4, р. 58].
Специальная комиссия экспертов определила, что германская промышленность могла освоить выпуск только типов субмарин IX и VII из-за означенных выше причин с оптикой и двигателями, освоение выпуска специальных типов подводных (типы IX и VII были общими) могло негативным образом сказаться на общем производстве подводных лодок. Эксперты пришли к выводу, что производство подводных лодок имеет столь малые масштабы, что возникла необходимость в закупках этой техники у Италии и СССР [4, р. 58].
Политическое положение в Европе также негативно отражалось на германских ВМС. Гитлер дал распоряжение 14 сентября 1939 г. атаковать англо-французские конвои севернее Бреста. Речь шла, скорее всего, о конвоях, занятых переброской войск во Францию из Британии. Правда, в оперативном докладе штаба ВМС от 16 сентября отмечено, что в это время действовали строгие ограничения на атаки против французских судов, что позволяло Западным союзникам практически беспрепятственно перебрасывать войска из Британии во Францию. В этой связи, 9 сентября 1939 г. командование ВМС специально обращалось к правительству рейха за разрешением начать наступление против портов на французском побережье с целью срыва переброски войск, что, по мнению немецких военно-морских экспертов, было вполне возможно [4, р. 70], несмотря на присутствие ударной группы британского флота в районе Ла-Манша. Специальных приказов для рейдеров не поступало, поэтому положение со «Шпее» и «Германией» оставалось не проясненным [4, р. 63].
Данные о результатах действий подводных лодок в первые две недели войны показывают, что германский подводный флот оказался в первой половине сентября 1939 г. менее результативным, чем в конце Первой мировой войны. Из четырех вернувшихся 15 сентября с операций на дальних расстояниях подводных лодок лишь одна (Ц-47) смогла потопить транспорты объемом 8 200 гросс тонн [4, р. 69]. Вскоре выяснились подробности атак на другие транспорты Западных союзников, 26 сентября 1939 г. У. Черчилль обнародовал данные по потерям английского торгового тоннажа: первая неделя войны -65 000 т, вторая - 46 000 т, третья - 21 000, четвертая - 9 000 т. Однако по отчетам капитанов немецких субмарин, только и- 34 потопила 11 357 гросс тонн [4, р. 138]. По состоянию на 14 сентября 1939 г., штаб ВМС Германии оценил потери британские потери в 162 953 тонны [4. р. 60] (данные приводятся со ссылкой на информацию от государств-нейтралов). По данным нейтральных источников, отраженных в Журнале, потери только танкерного флота Британии к 28 сентября 1939 г. составили 51 500 гросс тонн, англичане потеряли в общей сложности к этой дате 71 700 тонн нефти [4, р. 149]. Принимая во внимание, что в первую неделю войны Гитлер ограничивал применение подводных лодок против торговых судов Западных союзников, эти потери танкерного тоннажа должны были прийтись все-таки на последующие недели сентября 1939 г.
Командование ВМС Германии к концу сентября 1939 г. обратилось к стратегическому развертыванию подводного флота, отражавшего реалии конца Первой мировой войны. Для субмарин были определены три зоны действий: национальные воды, внешний обвод линии национальной обороны, проходивший немного западнее Шетландских островов и Ирландии, открытая Атлантика (просто Атлантика, как в документах). В конце сентября 1939 г. в Атлантике германское командование разместило на позициях 5 субмарин, в зоне внешнего обвода - 8 подводных лодок, в национальных водах - 18 субмарин, в зоне учений (Юго-Западная Балтика) находились 7 подводных лодок [4, р. 99]. Особой оперативной зоной можно было бы назвать побережье Норвегии, но ВМС Германии держали там в сентябре 1939 г. одну подводную лодку.
Малая численность субмарин вынудила командование ВМС задуматься о применении надводных сил для уничтожения торгового тоннажа в Северном море. Приказ Гитлера от 23 сентября 1939 г., снявший ограничения на морские операции против флотов Западных союзников, привел к рождению плана наступления малыми надводными силами в акватории Северного моря с 26 сентября 1939 г [4, р. 140]. С решением Гитлера от 23 сентября был
связан вопрос о кардинальным расширении выпуска подводных лодок (более 20 штук в месяц). однако экспертам предстояло изучить возможности судостроительных заводов, когда армия должна была временно отпустить для работы в тылу соответствующих специалистов.
Наступление малых надводных сил в Северном море было затруднено из-за погодных условий в этом районе осенью. Надводные силы Британского флота было решено нейтрализовать ударами с воздуха 10-й дивизией люфтваффе [4. р. 142]. Что касается запланированных с конца сентября 1939 г. операций «карманных» линкоров, то здесь возникли сложности со снабжением продовольствием и высоким расходом топлива в период бездействия из-за приказа Гитлера не атаковать конвои. Правда, командование ВМС оптимистично смотрело на перспективы операций в Атлантике тяжелыми надводными силами осенью 1939 г [4. р. 148].
Интересной в контексте планирования развития ВМС выглядит ситуация с закупками нацистской Германией иностранной техники. Италия в конце сентября 1939 г. дала предварительное согласие на поставку субмарин снабжения в Германию. СССР, по немецким документам, был готов приступить к переоборудованию транспортов во вспомогательные крейсеры (советская сторона в реальности отказалась от реализации такого проекта). Но для закупок подводных лодок в СССР требовалось отдельное соглашение, над этим проектом работал также военно-морской атташе Германии в СССР капитан флота фон Баумбах, который оптимистично смотрел на перспективы закупок субмарин в Советском Союзе [4, р. 141]. Однако его оптимизм был явно неоправданным. Фон Баумбах ошибался -руководство СССР было категорически против развития военно-технического сотрудничества в таком ракурсе. В итоге, в начале октября 1939 г. поступил приказ Гитлера, запрещавший приобретение подводных лодок и их строительство для германских ВМС в СССР [5, Р. 69]. Данное решение могло быть вызвано осложнениями отношений с Советским Союзом из-за вопроса о создании военно-морской базы в Мурманске (Молотов отверг такой проект, предложив разместить немецкие силы в рыболовецком порту Териберка восточнее Мурманска, Териберка была не приспособлена для таких целей).
Несмотря на снятие 23 сентября 1939 г. ограничений на ведение войны против торговых флотов Западных союзников, действия ВМС Германии продолжали быть лиминитированными, что стало результатом устных указаний высшего политического руководства [4, Р.164]. Судя по контексту распоряжений штаба ВМС Германии конца сентября 1939 г., снятие ограничений фактически коснулось в основном «карманных» линкоров, от которых ожидался больше моральный, нежели материальный эффект ввиду противодействия в Атлантике со стороны Британского флота [4, рр. 158-164] (у «Шпее» также имели трудности с топливом, его расход в тропических водах оказался выше намеченных ранее норм, поэтому рассматривался вариант загрузки топлива в странах Южной Америки или Мексике [4, р. 164]). МИД Германии официально требовал от моряков ограничивать войну против торговых флотов в Северном и Балтийском морях, чтобы не усугублять отношений со скандинавскими странами [4, р. 164].
В начале октября 1939 г. ситуация с операциями в районе Скагеррака оставалась не проясненной. Судя по фрагментам доклада высшего командования ВМС от 2 октября 1939 г., ОКВ приняло решение отдать приоритет в военном строительстве сухопутным силам и авиации, ограничив «осаду Британии» в основном действиями субмарин и особых типов самолетов [5, Р. 9]. Операции надводных сил в Северном море были затруднены в начале октября 1939 г. погодными условиями, хотя командование «Запад» настаивало на их проведении, чтобы отвлечь Британский флот от Атлантики и операций против «карманных» линкоров и выманить тяжелые силы британцев под удар морской авиации и подводных лодок [5, р. 8]. ОКВ относило активные действия во всех сферах против Западных союзников на неопределенную в будущем перспективу, рекомендовав сконцентрироваться на расширении выпуска военной техники и повышение производительности военной промышленности в целом [5, р. 9].
Командующий ВМС Германии Э. Редер так же, как и ОКВ, отдавал приоритет подводным лодкам и морской авиации. Правда, конкретного плана у Э. Редера на этот счет не было - в начале октября 1939 г. он только собирался разработать план подводной войны против Британии [5, р. 8]. Однако Э. Редер сомневался, что данный тип войны принесет требуемый эффект [5, р. 9]. В связи с ускоренной программой наращивания строительства субмарин, Э. Редер предложил отнести постройку авианосца «Граф Цеппелин» в разряд второстепенных задач [5, р. 10]. Однако в то же время у немецкой стороны штабом германских ВМС отмечался дефицит самолетов морской авиации, постройку необходимого количества которых планировалось осуществить в конце 1940 - начале 1941 года. Это должны были стать самолеты дальнего действия, способные проводить операции к западу от Ирландии, поэтому было предложено проведение комбинированных операций подводных лодок и самолетов против гаваней Британии. Причиной такого положения с морской авиацией был план ОКВ начать воздушное наступление против английской промышленности весной 1940 г., что требовало отвлечения крупных сил авиации [5, р. 17].
Для «осады» Британии не хватало подводных лодок. На совещании 3 октября 1939 г. было указано, что к 1 апреля 1940 г. Германия сможет иметь 37 субмарин, способных к участию в операциях в Атлантике, против 29 имевшихся на тот момент [5, р. 19]. На том же совещании 3 октября 1939 г. был поставлен вопрос о создании военно-морских баз в Норвегии даже в случае сопротивления правительства этой страны данному проекту [5, р. 20]. На совещание был приглашен уполномоченный для переговоров с командованием германских ВМС - итальянский военно-морской атташе, который заверил о готовности Италии строить для Германии подводные лодки, но не доведенные до спуска на воду. То есть, надо понимать, в Германию из Италии должны были отправляться блоки корпусов субмарин, такое решение Рим мотивировал желанием сохранить нейтралитет [5, р. 20].
11 октября 1939, после ряда обсуждений с командующим ВМС, Гитлер в директиве №6 определил военно-морскому флоту вспомогательную роль в проведении наступательных операций на Западе [5, р. 70]. Таким образом, генеральное наступление флота на Британскую метрополию откладывалось. Мотивом тому служил возраставший дефицит металла, пик которого должен был прийтись на март 1940 года. В рамках операций по поддержке армии и ВВС Гитлер определил захват западной части архипелага Фризские острова, принадлежащих Нидерландам. Помимо этого, ВМС предписывалось совместно с ВВС проводить операции в северной части Северного моря [5, р. 70], боевые суда в таком случае выступали в качестве приманки для британских военно-морских сил.
Одной из причин ограничения действий ВМС Германии стал топливный вопрос. ОКВ определило ежемесячную квоту горючего для военно-морских сил - 125 000 т на период последнего квартала 1939 г., что на 20 000 т меньше требовавшегося объема [5, р. 43]. Особо крупные объемы топлива приходились на нужды «карманных» линкоров (не менее 20 000 т в квартал на каждый). По оценке штаба ВМС, желаемое количество субмарин составляла 300 единиц. Только при таком количестве подводных лодок ВМС могли успешно действовать против Британии. Но германская промышленность смогла бы произвести их только к 1941 году. Помимо этого, ВМС Германии требовалась база в Норвегии или где-то еще в зоне открытой Атлантики для проведения операций подводных лодок, однако ОКХ в начале октября 1939 г. категорически отказалось от осуществления силами армии такой операции, поскольку это отвлекло бы значительные ресурсы от подготовки к генеральному наступлению на Западе [5. р. 39].
Особой военно-политической темой в первой половине осени 1939 г. была ситуация в Прибалтике. Военный атташе в Эстонии четко докладывал о ходе советско-эстонских переговоров и связанных с этим последствий в виде соглашения о размещении советских баз в этой стране. В конце сентября 1939 г. в Эстонии и Латвии наступил правительственный кризис, вызванный критикой уступок Советскому Союзу. По мнению МИДа Германии, возникшая в этих странах нестабильность угрожала немецкому этническому меньшинству. В
этой связи от ВМС Германии требовались меры по организации эвакуации балтийских немцев [5, р. 37].
Угроза немцам в Прибалтике была, разумеется, преувеличена. Меры, которые принял штаб ВМС рейха на случай начала эвакуации немцев из Эстонии и Латвии, носили характер явной подготовки к вторжению в эти государства. В Журнале находим намек, что такие действия должны были быть предприняты и против Литвы. Гитлер сильно сомневался в необходимости проведения такой операции [5, р. 39], соответственно, инициатива в данном вопросе исходила от Э. Риббентропа и, вероятно, от Э. Редера.
Штаб ВМС Германии подготовил к 6 октября 1939 г. следующие силы для проведения операции по эвакуации немцев через порты Эстонии и Латвии: крейсера «Шлезвин Гольштейн», «Эмден», «Силезия», «Бремзе», «Адмирал Шеер» в сопровождении 11-ти минных тральщиков. Однако к 5-му октября 1939 г. Кремль не дал ответ на запрос по поводу применения германских ВМС для эвакуации немцев из Эстонии и Латвии, что стало причиной временного запрета, наложенного Гитлером на эту операцию [5, р. 38]. Исходя из этого эвакуация была отложена до 14 октября 1939 г. [5, р. 67]. Соответственно, переговоры по данному вопросу с Москвой, как мы можем с большой уверенностью предположить, продолжались, правда, в нашем распоряжении пока что нет документальных свидетельств на этот счет.
Применение «карманных линкоров» оказалось не столь успешным, был достигнут временный эффект. Однако ввиду наращивания Британией сил в Атлантике и усиления конвоев Западных союзников, Э. Редер высказал опасения по поводу судьбы двух рейдеров [5, р. 178]. Поэтому «Шпее» и «Германии» было определено вернуться в Германию уже в ноябре 1939 г. Штаб ВМС Германии в конце октября 1939 г. возлагал большие надежды на вступление Италии в войну, что заставило бы англичан и французов перебросить значительные силы на Средиземное море. Только тогда появлялась возможность обеспечить полноценное применение «карманных линкоров» [5, р. 178]. Правда, технически, как было признано экспертами, «Граф Шпее» мог вернуться в Германию только в январе 1940 г. [5, р. 179].
«Шпее» требовалось много топлива для столь длительного пребывания в океане. К октябрю 1939 г. центром снабжения «карманного линкора» горючим стал мексиканский порт Тампико. Мы не имеем точных сведений, знали ли мексиканцы о том, что находившийся в Тампико немецкий танкер «Эмми Фридрих» выполняет такую миссию [5. р. 99], но факт остается, что «Шпее» получал топливо мексиканского производства. Во всяком случае, до объявления Мексикой войны Германии дружественные к США мексиканцы официально продавали нацистскому режиму топливо. Еще одним судном снабжения для «Шпее» был пароход «Дрезден», который временно находился также в Тампико [5, р. 152], но этот, как известно из Журнала, действовал и с территории Чили некоторое время [5, р. 153].
На ВМС Германии была также возложена миссия обеспечения безопасности своих торговых судов. Уже в сентябре 1939 г. командование ВМС объявило, что для эскорта транспортов у флота нет достаточного количества эсминцев. Предполагалось прикрытие торговых судов с рудой, шедших из Нарвика, подводными лодками, правда, для этой задачи была назначена только одна субмарина. К 21 сентября 1939 г. германский торговый флот потерял около 1% своих судов (8 единиц) [4, Р. 103] в условиях практически отсутствия прикрытия немецких транспортов боевыми судами. К 27 сентября Германией не было потеряно ни одного торгового судна [4, р. 144], несмотря на рост объемов поставок из Норвегии. Такие низкие потери были связаны, во-первых, с тем, что немецкие торговцы придерживались тактики «пережидания» в нейтральных портах, выходя в море только по приказу штаба ВМС рейха. Во-вторых, Германия переориентировала свою торговлю на Балтику и дунайские страны, что снизило потребность в океанских торговых судах. Тем не менее, 328 немецких судов (около 40% от всех судов торгового флота) оставались в конце сентября 1939 г. в нейтральных портах [4, р. 144].
Немцы теряли в основном крупные океанские транспортные суда. Наиболее чувствительным для Германии ударом стали захваты германских и нейтральных транспортов со стратегическим сырьем для рейха. Принимая во внимание, что охота велась не только непосредственно на суда германской принадлежности, надо сказать, что британские ВМС выполняли с первых дней войны масштабную работу. Например, только за период 17 - 19 сентября 1939 г. англичанами были изъяты 110 000 т контрабандных грузов (шли в основном в Германию), с первого дня боевых действий британским морякам удалось перехватить более 35 000 т марганцевой руды и нефти, предназначавшихся для нацистского режима, что составило около 7% годового экспорта по каждому указанному наименованию продукции [4. p. 99].
Борьба с контрабандой из нейтральных государств оказалась более действенной, с точки зрения Лондона, поскольку к концу сентября 1939 г. военные потери германского торгового тоннажа составили 40 889 гросс тонн [4. p. 150]. Таким образом, экономика нацистской Германии полагалась с самого начала войны на поставки по морю в основном флотами нейтралов. В этой связи, 26 сентября 1939 г. У. Черчилль заявил официально, что британские власти конфисковали в первые две недели войны грузов для Германии на 67 000 тонн больше, чем было потеряно британского торгового тоннажа.
25 октября 1939 г. министр по блокаде Германии заявил в Палате общин, что британским военно-морским силам удалось конфисковать в первые 6 недель войны 338 000 тонн грузов [5, P. 164]. Если сопоставить эту цифру с данными, приведенными в речи У. Черчилля, сделанной в сентябре 1939 г., то, получается, что эффективность мер по проведению блокады в октябре, по сравнению с сентябрем, не возросла.
Одной из мер преодоления морской блокады германское руководство видело посылку торговых судов в Мурманск, где они должны были «пересиживать» периоды охоты на них, ожидая благоприятного момента для прорыва в Германию. По состоянию на 20 сентября 1939 г., в Мурманске находились 18 немецких торговцев, из которых 12, по приказу штаба ВМС, должны были вернуться в свои порты, из шести оставшихся три подлежали передаче непосредственно в распоряжение ВМС Германии для дальнейшего применения в интересах военного флота [5. p. 175]. Правда, на фоне общего количества остававшихся в нейтральных странах судов роль Мурманска для германского торгового флота выглядит достаточно скромно (действия СССР не противоречили международному праву, не отличаясь от политики в то время любой нейтральной страны, даже враждебно настроенной по отношению к нацистской Германии).
С начала войны до 19 сентября 1939 г. Мурманск и норвежские порты приняли 44 немецких торговых судна, 28 германских транспортов прорвались в свои порты к 19 сентября (сюда не вошли суда, проследовавшие из Нидерландов и Норвегии) [4, P. 92]. Таким образом, временное укрытие в нейтральных портах предоставлялось немецким торговым судам не только в Советском Союзе, но и в Норвегии и Нидерландах. С юридической точки зрения, нахождение немецких торговых судов в нейтральных странах было вполне легальным. Немцы чувствовали себя в относительной безопасности у берегов Норвегии. В транспортировку шведской и норвежской руды из Нарвика к 25 сентября 1939 г. были вовлечены 69 германских транспортов общим тоннажем 244,205 гросс тонн [4, p. 163]. Принимая во внимание высокую интенсивность перевозок между Нарвиком и германскими портами, такой тоннаж задействованных на норвежском направлении германских судов являлся серьезным средством поддержки германской военной экономики, намного превосходя поставки из СССР по морю и железным дорогам в первой половине осени 1939 г. Только за один сентябрь 1939 г. Германия получила через Нарвик 832 000 т железной руды, тогда как в сентябре предыдущего года этот показатель составил только 620 000 т [5, p. 93].
По состоянию на 11 октября 1939 г. 516 торговых судов Германии находились в своих территориальных водах, 303 судна - в нейтральных портах, 19 - на пути в свои порты [5, p. 76]. Сообщение Германии с Нарвиком не было прервано, попытки британских ВМС прорваться при помощи подводных лодок в Балтику, чтобы нанести удар по жизненно
важным для Германии коммуникациям, связывавшим ее со Швецией, оказались неудачными. Норвегия ввиду слабого политического давления на нее со стороны Западных союзников только расширяла сотрудничество с нацистской Германией, было заключено дополнительное соглашение на поставки особой железной руды через Киркенес в обмен на немецкий уголь, эта руда имела низкое содержание фосфатов, что делало ее особо важной для германской промышленности [5, р. 185].
В связи с угрозой немецким торговым судам со стороны британских военно-морских сил, германские власти переориентировались на организацию поставок из государств-нейтралов. Особые надежды возлагались на еще нейтральную в 1939 г. Италию. Однако вопрос поставок сырья из Италии был связан с решением тирольского вопроса, предполагались также меры Британии против итальянского торгового судоходства [5, р. 78].
К концу октября 1939 г. ущерб тоннажу германского флота возрос, к потерянным до 20-х чисел этого месяца торговым судам прибавились новые. Согласно данным, содержащимся в докладе Н. Чемберлена от 26 октября 1939 г., Германия потеряла еще 18 237 гросс тонн, из которых почти две трети пришлось на суда, перевозившие зерно [5, р. 175]. Несмотря на все меры британского флота, немцам удалось провести в период с 1 сентября по 14 октября 1939 г. в Германию 55 своих торговых судов общим тоннажем 269 509 гросс тонн [5, р. 92], не считая судов, работавших на норвежском направлении.
Борьбой с «контрабандой» занималась на Балтике и в Скагерраке и Германия. Ситуация с борьбой с доставкой грузов из государств Балтии и СССР в Британию была политически достаточно сложной. Нацистский режим знал об интенсивных переговорах между Москвой и Лондоном по поводу поставок русского леса в Британию. Задержание советских торговых судов и конфискация их грузов могли, естественно, осложнить отношения Берлина с Кремлем. С аналогичной дилеммой нацистское правительство столкнулось в случае с Данией. Кремль нашел выход из положения, предложив англичанам вывозить лес через Мурманск на британских, либо нейтральных судах [5, р. 135].
Поставки советской древесины носили для Англии жизненно важный характер, так как блокада Балтики лишала их полноценного доступа к латвийскому и финскому рынкам леса, которые были центральными источниками получения Британской метрополией древесины для изготовления креплений для шахт (англичане, как и в XIX веке продолжали использовать древесные крепления в угледобыче, что требовало поставок почти 3,5 млн. т кубометров импортной древесины в год) [6]. Резкое снижение угледобычи в почти лишенной леса Англии означало неминуемое поражение Британии в войне.
Датчане импортировали корма для скота из Британии и экспортировали мясо в Германию. Британское правительство разрешило Копенгагену продолжать продовольственный экспорт в Германию до окончания 1939 года. В этой связи датское правительство просило Берлин снять препятствия на доставку грузов из Англии в Данию и на экспорт продовольствия последней в Британскую метрополию. Гитлер занял колеблющуюся позицию в данном вопросе, тогда как Э. Редер и его штаб ВМС согласились лишь на временные преференции Дании до начала «осады» Британии [4, р. 158]. К 10 октября 1939 Германия и Дания пришли к соглашению, что датские суда, помеченные специально белым крестом на черном фоне, не должны были получать препятствия со стороны ВМС Германии в продвижении к Британии [5. р. 68.].
Изученные материалы позволяют сделать следующие выводы. Во-первых, пакт Риббентроп-Молотов не привел Советский Союз в военно-морской сфере в первой половине осени 1939 г. к занятию довольно жесткой прогерманской позиции. Однако СССР не вышел за рамки нейтралитета, оставаясь при этом лояльным к Британии, если принять во внимание сделку по поводу русского леса. Во-вторых, степень нейтралитета СССР была не ниже, чем у Норвегии, Дании и ряда других демократий. Норвежский нейтралитет был больше похож на активное сотрудничество с нацистской Германией (особенно если принять во внимание ситуацию с Нарвиком и дополнительное соглашение по поставкам через Киркенес). Если мы приравниваем экономические соглашения между СССР и Германией к сотрудничеству
против третьей стороны, в данном случае - против Британии, то надо тогда сказать, что и сделка с лесом между Лондоном и Кремлем тоже явилась актом, напоминающим союзничество.
В-третьих, из Журнала следует, что Гитлер не был вполне лоялен к СССР в первые недели после подписания Пакта. Лидер нацистов запретил заключение сделки на постройку субмарин для германских ВМС в СССР, хотя у нас нет данных, что советская сторона высказала определенно согласие на такую сделку. Тем не менее, факт остается фактом - в первой половине осени 1939 года Гитлер не хотел идти на расширение сотрудничества с СССР в военно-морской сфере. Отказ Молотова предоставить германской стороне базу в Мурманске говорит в пользу того, что Кремль также не стремился к расширению военно-морского сотрудничества с Германией за пределами непосредственно приема судов германского торгового флота в Мурманске, для чего не требовалось заключения отдельных соглашений (эта практика вытекала из международного морского права). Поэтому о «прохладном союзничестве» между СССР и нацистской Германией в первой половине осени 1939 г. в военно-морской сфере не может идти речи.
В-четвертых, надежды Гитлера на заключение мира с Западными союзниками в начале сентября 1939 г. ограничили действия ВМС Германии настолько, что ими был упущен шанс нанести британской стороне ощутимые потери уже в первую неделю войны.
Литература и источники
1. Рис Л. Сталин, Гитлер и Запад: Тайная дипломатия великих держав. - М.: Астрель, ОГИЗ. 2013.
2. Без диктатора // https://www.svoboda.Org/a/28591006.html
3. Портер Д. Кригсмарине. 1935 - 1945. - Ростов-на-Дону: «Феникс», 2012.
4. War diary. German Naval Staff. Operations Division. Part A. Volume I. 15 August to 15 September 1939. Washington, D.C.: Office of Naval intelligence- 1948.
5. War diary. German Naval Staff. Operations Division. Part A. Volume II. October 1939. Washington, D.C.: Office of Naval intelligence, 1948.
6. Российский государственный военный архив (РГВА). Ф. 1458. Оп. 3. Д.1. Л. 17.
References and Sources
1. Ris L. Stalin, Gitler i Zapad: Tajnaya diplomatiya velikih derzhav. - M.: Astrel', OGIZ. 2013.
2. Bez diktatora // https://www.svoboda.org/a/28591006.html
3. Porter D. Krigsmarine. 1935 - 1945. - Rostov-na-Donu: «Feniks», 2012.
4. War diary. German Naval Staff. Operations Division. Part A. Volume I. 15 August to 15 September 1939. Washington, D.C.: Office of Naval intelligence- 1948.
5. War diary. German Naval Staff. Operations Division. Part A. Volume II. October 1939. Washington, D.C.: Office of Naval intelligence, 1948.
6. RGVA. F. 1458. Op. 3. D.1. L. 17.
ПОПОВ ГРИГОРИЙ ГЕРМАНОВИЧ - кандидат экономических наук, доцент кафедры экономики Московского технологического института, доцент Департамента экономической теории Финансового университета при Правительстве РФ.
ДАВЫДОВ СТАНИСЛАВ ГЕННАДЬЕВИЧ - доктор исторических наук, профессор, кафедра социальных дисциплин, истории и культурного наследия Академии социального управления.
POPOV, GREGORY G. - Ph.D .in Economics, Associate Professor, Department of Economics of the Moscow technological institute, associate Professor of the Department of economic theory of Financial University of the Government of the Russian Federation (popov.g@mail.ru).
DAVYDOV, STANISLAV G. - Doctor of History, Professor of the Department of Social Sciences, History and Cultural Heritage of the Academy of Social Management (info@helri.com).
УДК 94(47).084.8«1941»
БУЛАНЦЕВ В.Е. НАЧАЛО БОЕВ ЗА СКИРМАНОВСКИЕ ВЫСОТЫ: ИЗ ИСТОРИИ БИТВЫ ПОД МОСКВОЙ
Ключевые слова: Великая Отечественная война, битва под Москвой, Скирмановские высоты, оборонительные сражения.
В статье исследуется начальный этап боев за Скирмановские высоты - 25 октября 1941 года. Показано, что успех наступления немцев был обусловлен хорошей разведкой и резким изменением направления главного удара. 25 октября 1941 года 10-я танковая дивизия немцев, изменив направление наступления на 90 градусов,
