CC BY
128
РОССИЯ ВЧЕРА,
СЕГОДНЯ, ЗАВТРА
Н.Ю.Лапина
БИЗНЕС И ВЛАСТЬ В РОССИЙСКИХ РЕГИОНАХ: НОВЫЕ ПАРАМЕТРЫ ВЗАИМОДЕЙСТВИЯ
Лапина Наталия Юрьевна -доктор политических наук, старший научный сотрудник ИНИОН РАН.
Характер взаимодействия бизнеса и власти является важным индикатором состояния государства и общества. Отношения между ними определяют ориентиры общественного развития, влияют на характер власти, стиль и технологии управления.
В научных публикациях последних лет широкое распространение получили концепции «слияния» бизнеса с властью и «приватизации власти» крупным капиталом (олигархами) (О.Гаман-Голутвина, М.Афанасьев, С.Фортескью). Большинство авторов, утверждающих, что крупный капитал «приватизировал» власть в России, основывают свой анализ на изучении федерального уровня политики. Однако, как мне представляется, применение этой схемы к регионам не соответствует действительности и сужает обсуждаемую тему*.
Региональная автономия и плюрализм моделей взаимодействия бизнеса и власти
90-е годы ХХ столетия в России прошли под знаком «регионального вызова». После распада жестко централизованной советской империи федеральная власть была слишком слабой, чтобы устанавливать единые для всех субъектов РФ рамки развития. Регионы приобрели обширные полномочия в политической, административной и экономической сферах, а региональные процессы вступили в фазу саморазвития. Региональные элиты самостоятельно принимали решения по вопросам, связанным с формирование региональных институтов власти (1) и основ новой экономики (темпы и масштабы разгосударствления; развитие предприниматель-
* В основу статьи положен текст доклада, представленного на семинаре «Роль экономических элит в российских регионах» (Фонд им. Ф.Эберта, Москва, апрель 2004 г.)
ства и т.д.), а их деятельность практически не контролировалась федеральным центром.
Власти российских регионов по-разному воспользовались самостоятельностью: в ряде национальных республик сформировались авторитарные этнократи-ческие режимы (2), широкая палитра политических режимов сложилась в «русских» регионах (3). В 90-е годы в субъектах РФ возникли различные модели взаимодействия бизнеса и власти (4). Выделяются: модель патронажа, предполагающая административное давление власти на бизнес; модель «приватизации власти», когда власть сосредотачивалась в руках одной группы экономических субъектов; модель партнерства или взаимного компромисса, в рамках которой представители бизнеса и власти нормально взаимодействуют; модель подавления или «борьба всех против всех».
Характер взаимодействия власти и бизнеса определяется ресурсной базой региона; характером власти и сложившимися в регионе способами выработки и принятия политических решений; влиятельностью региональных лидеров и степенью консолидированности экономических и политических элит. Модель патронажа возникла в тех российских регионах, где власть подчинила себе экономику. В национальных республиках и регионах «красного пояса» местные администрации установили контроль над экономическими ресурсами региона и сохранили командные методы хозяйственного управления. Крупный независимый частный бизнес здесь не сложился, а вхождение в экономическую элиту обусловлено местом в политико-административной иерархии (Татарстан, Башкортостан, Калмыкия, Марий-Эл, Удмуртия, Ульяновская область при губернаторе Ю.Горячеве, Краснодарский край). Фактором экономической влиятельности в указанных регионах является также близость к первому лицу: в Башкортостане, Татарстане, Калмыкии экономика контролируется семейными кланами, во главе которых стоят президенты республик и их близкие.
Модель приватизации власти сложилась в субъектах РФ, где экономические ресурсы и власть сосредоточены в руках одной бизнес-группы. В этих регионах бизнес управляет территорией по принципу корпорации (5). В Республике Хакасия - это Саянский завод, принадлежащий крупнейшей российской интегрированной бизнес-группе (далее: ИБГ) «Базовый элемент», в Липецкой области -Новолипецкий металлургический комбинат и его хозяин «Интеррос», в Ямало-Ненецком АО - «Газпром». По модели корпорации управляют городами градообразующие предприятия (Котласский целлюлозно-бумажный комбинат в Коряж-ме (Архангельская область), целлюлозно-бумажный комбинат в Краснокамске (Пермская область). Из этого не следует, что руководство всех регионов, где к власти пришли представители бизнеса, осуществляется по единому корпоративному принципу. Только крупная корпорация в малонаселенном регионе или отдельно взятом городе имеет финансовые, а главное - кадровые ресурсы, чтобы выстроить
собственную вертикаль власти. В других регионах у пришедшего к власти бизнеса не оказывается возможности сформировать дееспособную систему управления. В 2002 г. президентом Адыгеи был избран золотопромышленник Х.Совмен. Однако за прошедшие годы предпринимателю так и не удалось создать эффективную управленческую команду.
Модель партнерства или взаимного компромисса возникла в тех регионах, где сложились влиятельные группы экономических интересов - крупные российские и межрегиональные корпорации, с которыми власти не могут вести диалог с позиций силы. Неотъемлемой составляющей партнерской модели является диверси-фицированность экономических ресурсов региона и их рассредоточение между различными элитными группами, каждая из которых обладает собственными ресурсами влияния. Модель партнерства - это результат «пакта» элит, в котором фиксируются общие для всех правила игры, а руководитель выполняет роль арбитра, занимающегося согласованием позиций. При такой системе отношений особо ценными качествами главы региона становятся взвешенность и умение вырабатывать консенсусные решения.
Логика партнерства доминирует во взаимоотношениях бизнеса и власти в Ярославской области. Губернатор А.Лисицын является признанным лидером региона. Им создан Экономический совет, в работе которого принимают участие руководители области, топ-менеджеры и собственники крупнейших предприятий. На заседаниях Экономического совета разрабатываются и обсуждаются проекты социально-экономического развития региона, наиболее важные решения, которые власть планирует осуществить в сфере экономики. На взаимном компромиссе основываются отношения бизнеса и власти в Свердловской области. Крупным корпорациям, работающим в регионе (ОАО «СУАЛ», ТНК, ЕВРАЗхолдинг), руководство региона создало условия наибольшего благоприятствования. В свою очередь, крупнейшие бизнес-структуры стабильно оказывают поддержку губернатору Э.Росселю, а их представители входят в состав областного правительства.
Элитный пакт требует от руководителя поддержания равновесия между различными группами влияния, а нарушение баланса может стать причиной серьезного кризиса. Функцию арбитра выполняет губернатор Самарской области К.Титов. Достаточно успешно в последние годы справляется с ней губернатор Кемеровской области А.Тулеев. Избавившись от неугодного собственника (МИКОМ), сегодня он выстраивает диалог с руководителями предприятий, как представляющими крупнейшие российские корпорации, так и местными предпринимателями, решая спорные вопросы в ходе переговоров. В гораздо более сложной ситуации оказался губернатор Красноярского края А.Хлопонин, в прошлом генеральный директор крупнейшего в России предприятия «Норильский никель». На новом посту он активно продвигает интересы корпорации «Интеррос» (6), что приводит к росту оппозиции, финансируемой конкурентами.
Модель подавления или «борьба всех против всех» возникла в регионах с ограниченными экономическими ресурсами, жизнедеятельность которых всецело зависит от трансфертов, получаемых из федерального центра. Отличительной чертой этих регионов является слабость региональной властной элиты, не сумевшей создать консолидированную команду, предложить региону эффективную программу выхода из кризиса и выдвинуть авторитетного лидера. Зависимость от центра еще больше ослабляет властную элиту региона и усиливает недовольство населения политикой руководства. Слабость региональной экономики и отсутствие благоприятного предпринимательского климата не привело к формированию в этих регионах слоя бизнес-элиты: есть отдельные предприниматели, которым крайне сложно выстраивать отношения с нестабильной и слабой властью, которая готова применять силовые методы (Кировская область в середине 90-х годов).
На этапе региональной автономии диверсификация моделей взаимодействия бизнеса и власти внесла вклад в формирование регионального политического многообразия. Между моделями взаимодействия «бизнес-власть» и способами реализации власти в регионе существует прямая связь. Моделям патронажа и приватизации власти соответствовал моноцентризм с присущей ему жесткой «вертикалью власти», когда первое лицо полностью контролирует процесс принятия ответственных решений. В регионах, где между бизнесом и властью складывались партнерские отношения, власть тяготела к полицентризму и распределялась между различными центрами и группами влияния. «Борьба всех против всех» негативно сказывалась на состоянии власти и, как правило, свидетельствовала о ее глубоком кризисе. Вариативность способов взаимодействия между бизнесом и властью не препятствовала тому, что в этой сфере в 90-е годы на всем пространстве России проявились общие черты.
Во-первых, отношения между бизнесом и властью сводились к неформальному взаимодействию. В ходе него бизнес получал «особые кондиции» (освобождение от налогов, льготы) и доступ к дополнительным экономическим ресурсам (дешевые кредиты, участие в федеральных программах); представители власти могли рассчитывать на поддержку в ходе выборов, осуществляли собственные программы регионального развития (социальные, экономические), а также реализовывали личные интересы. Бизнес довольствовался поддержкой политической элиты и поручал ей представительство своих интересов в институтах власти.
Во-вторых, органы корпоративного представительства играли декоративную роль, а отношения бизнеса и власти носили индивидуальный характер и развивались без посредников в рамках двухполюсной (региональная власть-бизнес) или трехполюсной конструкции (партнеры федерального уровня - инсайдеры - региональные власти) (подробнее см.: 7). Тем не менее, известны случаи, когда в регионе создавался орган корпоративного взаимодействия, в работе которого принимали участие представители власти и регионального бизнеса (Экономический совет в Ярославской области) (8).
В-третьих, вокруг центра власти, образованного первым лицом региона или города, группировались дружественные или родственные ему экономические структуры. Региональные политико-экономические альянсы выстраивались по принципу жесткой иерархии: вокруг первого лица региона объединялись крупные региональные предприятия, нуждающиеся в лоббировании своих интересов в федеральном центре и за рубежом; вокруг мэра объединялись представители малого и среднего бизнеса.
В-четвертых, центральную роль в процессе формирования бизнес-элиты в регионах, как и на федеральном уровне, играла власть. Из среды экономических акторов власть выбирала «достойных» кандидатов и создавала эксклюзивные условия для развития их бизнеса. В субъектах РФ возник свой слой олигархов - крупных собственников, в руках которых в 90-е годы сосредоточены стратегические экономические ресурсы региона. Экономическая элита, сформировавшаяся в различных российских регионах, имеет существенные отличия. В субъектах, где власть осуществляла патронаж над бизнесом, важнейшим каналом продвижения на элитные позиции в экономической среде стало «административное», часто перераставшее в «семейное», предпринимательство. В этих регионах в составе экономической элиты не встретить представителей независимого частного бизнеса, а рейтинги политической и экономической влиятельности в значительной степени совпадают (9). В регионах, где в отношениях между бизнесом и властью доминирует компромисс, успех в частном бизнесе становится одним из наиболее распространенных каналов рекрутирования экономической элиты, а среди наиболее влиятельных лиц можно встретить как людей, близких к главе региона, так и подчеркивающих дистанцию в своих отношениях с властью.
Описанные модели взаимодействия «бизнес-власть» в известной степени схематичны и не существуют в чистом виде. Во многих регионах власти в своих отношениях с экономическими субъектами использовали комбинированные стратегии. С началом нового столетия отношения «бизнес-власть» вступили в новую фазу развития.
Новый контекст отношений
К факторам, изменившим систему координат, в которой отношения «бизнес-власть» развивались в 90-е годы, я отношу: структурные сдвиги в экономике, усиление позиций новых экономических субъектов, а также политический курс российского руководства, который осуществляется с момента прихода к власти В.Путина.
Финансовый кризис 1998 г. дал толчок развитию отечественной индустрии. Заинтересованные в развитии реального сектора предприниматели начали вкладывать средства в развитие промышленности и диверсификацию бизнеса. В после-
кризисный период в регионах происходила концентрация капитала, возникли крупные межрегиональные компании, успешно осваивающие рынок и расширяющие сферу своего влияния за счет приобретения новых производственных объектов в других регионах.
С конца 90-х годов определились стратегические интересы крупных российских корпораций. Крупный бизнес, накопивший большие ресурсы и активно инвестирующий в производственную сферу, становится центральным субъектом российской экономической модернизации (10). К наиболее успешным ИБГ эксперты относят РАО «Газпром», ОАО НК «Лукойл», Интеррос-Онэксимбанк, Консорциум «Альфа-групп», АФК «Система» (подробнее см.: 11). Происходит массированная интервенция ИБГ в регионы, в настоящее время они действуют в более чем 40 регионах России. Однако далеко не везде им предоставляются равные условия. Проникновение в «закрытые» регионы, где местная власть установила контроль над экономическими ресурсами, до недавнего времени было крайне затруднено.
Экономические процессы приобретают автономию от власти. В докризисный период государство являлось основным источником финансирования предприятий, с выходом из кризиса появились негосударственные источники финансирования (прибыль). Предприятия все меньше нуждаются в поддержке властей и начали, по словам одного из опрошенных, сами «диктовать региональным властям стратегию развития» (12). «Коммунисты говорят, что я могу украсть бюджет, -говорит ярославский олигарх. - Но зачем он мне? У нас годовой оборот выше». Опрошенные предприниматели в Самарской, Ярославской, Свердловской и Пермской областях отмечали, что по сравнению с 1990-ми годами, когда контакты между предприятиями и областной администрацией были более тесными, теперь предприятия становятся более самостоятельными, а возможности губернатора (финансовые, лоббистские) значительно сокращаются. Сужаются возможности «административного предпринимательства». Однако рано утверждать, что этот феномен полностью уходит из жизни. В Самарской области после того как губернатор К.Титов потерял контроль над региональными финансово-промышленными группами, он начал осваивать новые сектора - производство сельскохозяйственной продукции, пищевую отрасль, телекоммуникации, где связанные с ним компании на сегодняшний день становятся доминирующими (подробнее см.: 13).
До настоящего времени отношения власти и крупного регионального бизнеса, как отмечалось выше, развивались в рамках «треугольника собственников». С созданием межрегиональных компаний возникают новые горизонтальные, а в рамках ИБГ - вертикальные производственные цепочки. Региональная власть из этой конфигурации собственников выпадает. Обладающие большими капиталами, способные быстро мобилизовать ресурсы, ведущие бизнес в нескольких регионах межрегиональные компании в случае возникновения конфликта с властями могут перенести бизнес в другой регион. С развитием новых экономических структур
межрегиональная мобильность экономической элиты возрастает. При складывающейся расстановке сил «под» губернатором остаются крупные, но проблемные предприятия, которые заинтересованы в использовании административного ресурса для решения собственных проблем.
Еще более ограничены возможности региональных властей во взаимодействии с крупными российскими корпорациями. Вхождение крупной корпорации в регион всегда требует договоренностей с местной властью. На этом этапе часто на руководящие должности в региональных подразделениях крупных компаний назначались лица близкие руководителю региона; руководство корпораций подписывало с региональными властями соглашения, отвечавшие интересам территории. Однако со временем в региональной политике ИБГ проявились существенные различия. Корпорации, стратегические интересы которых в регионах определены, готовы вкладывать средства в развитие территории, однако те, кто не до конца определил свою стратегию, стремятся минимизировать свои расходы. Новых собственников, как отмечали многие опрошенные представители региональной элиты, мало волнует судьба региона, где ни они, ни их семьи не проживают, а у региональных властей практически нет инструментов воздействия на экономических субъектов, зарегистрированных в других регионах. Во многих регионах, куда пришли крупные корпорации, они остаются неинтегрированы в региональную жизнь. Возможно, именно этим фактом объясняется, что в рейтинге экономической влиятельности в регионах России, уже цитированном выше, ведущие места принадлежат представителям региональной экономической элиты, а не руководителям региональных подразделений крупнейших российских корпораций. По мере освоения регионального пространства крупные российские корпорации дистанцируются от властей субъектов РФ, у некоторых из них появляются собственные политические интересы. Во многих регионах не областное руководство формирует сегодня корпус региональных топ-менеджеров ИБГ, но крупные корпорации делегируют своих представителей в региональную власть.
Вместе с тем логику экономических процессов нельзя сводить к одностороннему усилению бизнеса и ослаблению региональной власти. Бизнес заинтересован в благоприятном предпринимательском климате, стабильности власти и поддержанию с ней нормальных отношений. Власть может создавать для работающих на территории региона компаний режим наибольшего благоприятствования, предоставлять кредиты или льготный режим налогообложения. Приобретая крупные производственные объекты в регионах, новые собственники, как отмечали участники наших исследований, сталкиваются с множеством социальных (наличие больших коллективов и большого количества социальных объектов) и экономических (задолженность предприятий) проблем, решить которые без поддержки городских и областных властей не представляется возможным. Региональные власти продолжают в соответствии с законом регулировать различные направления деятельнос-
ти крупных корпораций - именно региональные власти принимают решение о строительстве новых предприятий и дорог, прокладке нефтепроводов, выдаче лицензий на эксплуатацию недр, могут «закрыть» рынок в пользу какой-то одной корпорации.
С приходом к власти В.Путина начался пересмотр отношений федеральной власти с бизнесом (14) и регионами (15). Новая политика Кремля ставила своей целью интеграцию российского пространства и перераспределение ресурсов и полномочий между регионами и федеральным центром в пользу последнего. В России были созданы Федеральные округа (ФО), а перед возглавившими их полномочными представителями президента наряду с политическими ставились административные (контроль за деятельностью федеральных ведомств в регионах) и экономические задачи (восстановление единого экономического пространства, устранение межрегиональных экономических барьеров).
Реформа, начатая федеральным центром, ослабила позиции региональной власти, лишила региональных руководителей статуса политиков федерального масштаба. Появление полпредов меняет политическое региональное пространство. Ресурсы полпредов - в основном политические и связаны с возможностью «выхода» на Кремль. Однако у ФО нет экономических полномочий и инструментов воздействия на экономическую политику. Тем не менее полпреды активно начали осваивать это направление. В ряде округов разработаны концепции социально-экономического развития (ЦФО, ЮФО, СЗФО), при полпредах созданы Экономические советы, объединяющие заместителей губернаторов по экономике, а также эксперт-но-консультативные органы, куда вошли представители бизнес-элиты. В настоящее время ФО превращаются в дополнительный канал лоббирования интересов бизнеса в московских коридорах власти. На ФО, как показывают наши исследования, прежде всего ориентируются крупные корпорации, некоторые из них создали собственные представительства при ФО (Лукойл в ЮФО). Внутри региона полпреды нередко выступают арбитрами в спорах между экономическими субъектами и представителями региональной (местной) власти.
Из всего вышесказанного следует, что за последние годы изменился не только фон, на котором складывались отношения между бизнесом и властью в регионах, но и сами субъекты взаимодействия - экономические и политические акторы. Эти изменения можно определить следующим образом.
Первое. Субъектное поле региональной экономики и политики расширяется, становится более сложным. Сегодня на нем наряду с внутренними акторами (региональная власть, региональный бизнес) все более активно действуют акторы внешние (федеральный центр в лице полпредов и федеральных ведомств; крупные корпорации). В этих условиях взаимодействие «бизнес-власть» приобретает более сложный, многовариантный характер. В прошлом у представителей бизнеса, конфликтующих с региональной властью, был единственный выход - эмиграция в
другие регионы. Сегодня у них появляется защита в лице полпреда. При поддержке ФО крупные российские корпорации начали осваивать ранее «закрытые» регионы: РАО «Газпром» получил возможность работать в Башкортостане и Республике Саха, московские компании сотовой связи «пришли» в Краснодарский край. Объединение Коми-Пермяцкого АО с Пермской областью в перспективе, как полагают региональные эксперты, даст возможность московским деревообрабатывающим компаниям начать разработку ресурсов до сих пор закрытой территории.
Второе. С момента прихода к власти В.Путин определил новый формат отношений власти и бизнеса, который нашел выражение в формуле «равноудаленнос-ти» бизнеса от власти. На федеральном уровне государство восстановило свою ведущую роль в отношениях с бизнес-сообществом. Однако в регионах развивался диаметрально противоположный процесс: здесь крупный бизнес превратился в серьезного политического игрока. Вытесненные из большой политики представители крупного капитала начали осваивать региональное политическое пространство. На сегодняшний день собственники и топ-менеджеры крупных компаний возглавляют исполнительную власть в 16 регионах России (16). Бизнес-сообщество хорошо представлено в законодательных органах субъектов РФ, собственники и топ-менеджеры компаний занимают видные посты в исполнительной власти регионов. Таким образом, в регионах равноудаления бизнеса от власти не происходит, и, более того, продвижение бизнеса в региональную власть в перспективе будет нарастать.
Третье. Меняется характер взаимодействия крупного бизнеса и региональной власти: на смену личным договоренностям приходят формализованные отношения. «Пора закончить строить отношения под столом», - говорит генеральный директор Новолипецкого металлургического комбината В.Лисин (17). В этом же смысле высказываются и опрошенные в регионах предприниматели. «Мне должно быть безразлично, кто возглавляет область», - утверждает руководитель крупного предприятия. - Крупный бизнес стремится заключать с представителями власти соглашения, в которых фиксируются общие принципы их отношений. Чаще всего эта форма отношений утверждается между ИБГ и руководителями регионов: в подписываемых ими соглашениях фиксируются экономические условия (объемы и своевременность выплат налоговых отчислений предприятиями ИБГ; своевременная выплата зарплат; расширение производства и инвестиции в предприятия региона); определяются основные социальные параметры деятельности корпорации на территории региона (увеличение/сокращение рабочих мест; развитие социальной инфраструктуры и участие в проектах социального развития). Соглашения между ИБГ и региональными властями - это один из первых шагов в сторону транспарентности российского бизнеса. На сегодняшний день формальные и неформальные способы взаимодействия бизнеса и власти в регионах сосуществуют, дополняя друг друга. И, судя по всему, эта ситуация устраивает обоих акторов - и бизнес, и власть.
Но в перспективе, полагаю, институционализация отношений «бизнес-власть» будет нарастать. Процесс этот потребует времени, поскольку пока региональный бизнес слабо консолидирован, предпринимательские организации большой роли в региональном сообществе не играют, а их руководители редко входят в состав экономической элиты.
Четвертое. Развиваются международные контакты российских регионов, а региональная экономика включается в глобальные процессы. Влияние внешних факторов на жизнь российских регионов в ближайшие годы будет нарастать, и оба актора - власть и бизнес - вынуждены это учитывать.
Пятое. Существенно дифференцируются отношения «бизнес-власть» в зависимости от масштабов предпринимательской деятельности. В то время как крупный бизнес становится более самостоятельным по отношению к власти, средний и мелкий оказывается под еще большим давлением региональных властей, чем это было прежде. В условиях федеральной реформы происходит сокращение ресурсов региональной власти, и это заставляет ее действовать еще более жестко по отношению к собственным предпринимателям. «Сегодня, - говорит генеральный директор крупного российского предприятия в Ярославской области, - каждый губернатор хочет стать "маленьким Путиным"». В последние годы отчетливо выявилась негативная тенденция: число малых предприятий в России неуклонно сокращается (с 900 тыс. до 870 тыс.), а их руководителям, по собственным оценкам, все сложнее развивать собственный бизнес.
Возвращаясь к вопросу, вынесенному в заглавие статьи, следует особо подчеркнуть, что в настоящее время региональное пространство становится более сложным и многомерным, и в этом смысле отношения «бизнес-власть» не удается рассматривать в рамках какой-то одной схемы. Прежние модели взаимодействия бизнеса и власти размываются. Все сложнее региональным властям осуществлять на своей территории патронаж. Пример Татарстана и Башкортостана, где семейные кланы начали утрачивать доминирующие позиции в экономике, - яркое тому свидетельство. Теряет устойчивость модель приватизации власти: в перспективе автономные округа, где она наиболее полно реализовалась, утратят статус субъектов РФ и будут присоединены к более крупным территориям. Однако в отдельных регионах и городах она сохранится. Сложившиеся в 1990-е годы отношения «бизнес-власть», надо полагать, будут эволюционировать в сторону модели партнерства, более всего соответствующей развитой экономике, в которой действует множество конкурирующих между собой экономических субъектов. Но все сказанное распространяется прежде всего на отношения крупного бизнеса и власти. Что же касается малого и среднего предпринимательства, то этот сектор в России продолжает оставаться под мощным давлением властей и ни на какое «партнерство» с их стороны рассчитывать не может.
Примечания
1. Степень самостоятельности зависела от статуса субъекта РФ: в национальных республиках новый институциональный дизайн складывался без вмешательства федеральных властей, в «русских» субъектах РФ инициатива внедрения новых институтов (разделение властей; выборы глав регионов и депутатов представительных органов власти) принадлежала федеральному Центру, но на практике региональным властям предоставлялась практически ничем не ограниченная автономия в области государственного строительства.
2. Галлямов Р.Р. Этнополитические элиты национальных республик о межнациональных отношениях и перспективах национально-государственного устройства страны (на примере Республики Башкортостан) // В кн.: На путях политической трансформации (политические партии и политические элиты постсоветского периода). - М., 1997. -Вып. 8. - Ч. II. - С. 185-198; Магомедов А.К. Мистерия регионализма. - М., 2000.
3. Подробнее о политических режимах и моделях власти в регионах России см.: Россия регионов: Трансформация политических режимов / Общ. ред.: Гельман В.Я., Рыжен-ков С.И., Бри М. - М., 2000; Лапина Н.Ю., Чирикова А.Е. Стратегии региональных элит: Экономика, модели власти, политический выбор. - М.: ИНИОН РАН, 2000; Лапина Н.Ю., Чирикова А.Е. Регионы-лидеры: Экономика и политическая динамика. - М.: ИСРАН, 2002.
4. Впервые эта типология была предложена автором: Лапина Н.Ю. Бизнес и политика в современной России. - М.: ИНИОН РАН, 1998.
5. Термин «регион-корпорация» был впервые введен Н.В. Зубаревич // Зубаре-вич Н.В. Пришел, увидел, победил? // Pro et contra. - М., 2002. - Т. 7, № 1. - С. 107-119.
6. С момента избрания А.Хлопонина все ключевые посты в краевой администрации были заняты выходцами из «Норильского никеля». Администрация поддерживает экспансию «Интерроса» в крае: корпорацией приобретено Енисейское речное пароходство, «Норильский никель» стал собственником золотообрабатывающего предприятия, корпорация начала борьбу за передел собственности в краевой энергетике.
7. Паппэ Я.Ш. Треугольник собственников в региональной промышленности // В кн.: Политика и экономика в региональном измерении / Под ред. Климанова В., Зубаре-вич Н. - М.; СПб., 2000. - С. 109-120.
8. О деятельности Экономического совета см. подробнее: Лапина Н.Ю., Чирико-ва А.Е. Регионы-лидеры: Экономика и политическая динамика.
9. Самые влиятельные люди России 2003. - М., 2004. - С. 99.
10. Дынкин А., Соколов А. Интегрированные бизнес-группы - прорыв к модернизации страны. - М., 2001.
11. Паппэ Я.Ш. «Олигархи»: Экономическая хроника, 1992-2000. - М., 2000. - 232 с.
12. Здесь и далее в кавычках приводятся выдержки из интервью, проведенных совместно с А.Е.Чириковой (Ин-т социологии РАН).
13. Лапина Н., Чирикова А. Регионы-лидеры: Экономика и политическая динамика.
14. Зудин А.Ю. Неокорпоративизм в России? (Государство и бизнес при Владимире Путине) // Pro et contra. - М., 2001. - Т. 6, № 4. - С. 171-198.
15. Лапина Н., Чирикова А. Региональная власть и реформа российского федерализма: Сценарии политического будущего // Социс. - М., 2001. - № 4. - С. 16-26.
16. Среди них: К.Н.Илюмжинов - Республика Калмыкия; Ю.А.Евдокимов - Мурманская область; В.Я.Бутов - Ненецкий АО; А.Н.Ткачёв - Краснодарский край; В.Г.Логинов - Корякский АО; Р.А.Абрамович - Чукотский АО; А.Г.Хлопонин (в 2001 г. избран главой Таймырского АО, в 2002 г. - Красноярского края); Б.Н.Золотарёв - Эвенкийский АО; В.М.Штыров - Республика Якутия (Саха); Х.М.Совмен - Республика Адыгея; С.М.Дарькин - Приморский край; О.Н.Чиркунов - исполняющий обязанности губернатора Пермской области (с марта 2004 г.); С.Л.Катанандов - Республика Карелия; О.М.Бударгин - Таймырский АО; Д.В.Зеленин - Тверская область; Н.Киселёв - Архангельская область.
17. Программа «Личный вклад», канал НТВ, 10 апреля 2004.
18. Там же.
