CC BY
189
УДК 316.624
DOI 10.33463/2072-8336.2021.2(55).050-064
БИОЛОГИЧЕСКОЕ, ЛИЧНОСТНОЕ И СОЦИАЛЬНОЕ
В ПРОИСХОЖДЕНИИ ПРЕСТУПНОСТИ
Г. В. Щербаков, И. В. Лаврентьева
Для цитирования
Щербаков, Г В. Биологическое, личностное и социальное в происхождении преступности / Г. В. Щербаков, И. В. Лаврентьева // Прикладная юридическая психология. - 2021. - № 2(55). - С. 50-64. - DOI : 10.33463/2072-8336.2021.2(55).050-064.
Статья лицензируется в соответствии с лицензией Creative Commons Attribution-NonCommercial-ShareAlike 4.0
Аннотация. Статья является четвертой в цикле, посвященном психологии преступного поведения. В ней проводится анализ взглядов зарубежных ученых относительно влияния биосоциальных факторов на формирование преступного поведения, взаимосвязи между наследственностью и преступностью; излагаются некоторые биологические корреляты антисоциального поведения. Рассмотрена также тема, касающаяся исследований в области эволюционной психологии (криминологии). Затрагиваются социальные проблемы преступности и роль социального класса в объяснении преступного поведения.
Ключевые слова: психология преступного поведения, преступление, асоциальное поведение, законопослушный
© Щербаков Г В., Лаврентьева И. В., 2021
образ жизни, биологические факторы, социальные факторы, эволюционные теории преступного поведения.
Человек начинает свою жизнедеятельность с определенных задатков и предрасположенностей, которые находятся во взаимодействии с семейными, социальными и культурными факторами. Ребенок - это не чистый лист, который после рождения готов к обработке и формированию окружающей средой, в которой он появился на свет. Например, человек может родиться со средним уровнем интеллекта, но окружающая его среда, которая стимулирует и развивает, может привести к достижению уровня, превышающего тот, который может сформироваться в неблагополучной среде. Кроме того, определенный уровень развития может стимулировать дальнейшие био-
логические изменения, например увеличение нервных связей, нейрохимические изменения (М. Бекман, 2004). Постоянно меняющийся характер взаимодействия между биологическим и социальным является одним из аспектов изучения в экспериментальной криминологии (М. ЛеБланк, Р. Лоэбер, 1998).
Зарубежные криминологи сходятся во мнении, что существует два типа преступников: подростковый правонарушитель и хронический (нарушитель по жизни) (Т. Моффит, 1993, 2003). К первому типу относятся делинквенты, которые совершают преступления только в подростковом возрасте (Д. Фаррингтон, 1998). Второй тип - это правонарушители, проявляющие антиобщественное поведение с детства и до зрелого возраста. Их меньшинство (5-10 %), но они совершают большее количество преступлений. Хотя большинство проведенных исследований хронических правонарушителей заканчивались, когда испытуемым исполнялось 40 лет. Одно исследование (Р. Дж. Сэмпсон, Дж. Х. Лауб, 2003), которое продолжалось с делинквентами до их шестидесятилетия,показало,что 12 % из них вновь совершали преступления. Исследователи-криминологи попытались ответить на вопрос: как дети и молодежь встают на преступный путь (Р. Лоэбер, М. Стоусамер-Лоэбер, 1996)? В связи с этим особое значение имеет изучение факторов, влияющих на появление хронических правонарушителей и имеющих важные последствия для социальной политики и предупреждения преступности.
Биологическая основа преступного поведения. Уже более века существует интерес к взаимовлиянию на поведение объективных и субъектив-
ных (биологических) факторов. Научное сообщество согласно с тем, что они формируют поведение, то есть известно и изучено их влияние в отдельности. Конечно, среди ученых есть разногласия по поводу важности того или иного фактора: одни учитывают биологические при объяснении формирования того или иного поведения, другие утверждают, что воздействие окружающей среды является основным компонентом при развитии личности. В связи с этим начнем с обзора научной литературы, изучающей роль наследственности и биологических факторов в формировании и развитии личности.
Идея о том, что преступность начинается в семьях, была значительным выводом, который сделали ученые. Р. Дагдейл (1874) изучил родословную семьи Джуков (псевдоним) в нескольких поколениях и выявил, что из 709 потомков почти 20 % были преступниками, а более 40 % - жили на пособие. Он пришел к выводу о том, что высокий уровень преступности и крайний уровень бедности свидетельствуют о наследовании делинквентности и плохой социальной адаптации.
Известно также Кембриджское исследование, в результате которого криминологи выявили корреляционные связи между преступностью отцов и сыновей, которая была довольно высокой: г = 0,43 (Д. Роуи, Д. Фаррингтон, 1997). В более позднем исследовании Д. Фаррингтон (2004) обнаружил доказательства преступности у родственников в трех поколениях. Конечно, эти и другие выводы о существовании преступников в нескольких поколениях не означают, что существует генетическая передача подобного поведения. Кроме того, существует теория ассо-
ртативныхбраков. В Кембриджском исследовании также было выявлено, что 83 % мальчиков из семей правонарушителей выросли и женились на женщинах, которые были судимы (Д. Фаррингтон, Г. Барнс, С. Ламберт, 1996). Вероятность того, что антисоциальные лица склонны создавать семьи с такими же партнерами или что девиантные дети, как правило, воспитываются в неблагополучных, конфликтных семьях, указывает на влияние окружающей среды, а не генов на криминальность детей. Для того чтобы лучше понять различия во влиянии наследственности и окружающей среды, исследователи обратились к изучению близнецов и приемных детей.
Исследования близнецов. В проведенных исследованиях сравнили монозиготных (МЗ), имеющих 100 % общих генов, и дизиготных (ДЗ), имеющих 50 % общих генов, близнецов. МЗ близнецы всегда одного пола и почти неотличимы по внешнему виду, в то время как ДЗ - могут быть разных полов и больше отличаются друг от друга. Исследователями была выдвинута гипотеза о том, что если наследственность имеет влияние, то в поведении (а не только во внешности) МЗ близнецы должны проявлять больше сходства или конкордантности, чем ДЗ.
В первом исследовании Дж. Ланге (1929) выделил 13 пар МЗ и 17 пар ДЗ близнецов из реестров рождаемости Германии. То, что они совершали преступления, было известно из изучения истории тюремных заключений. Он обнаружил, что уровень конкордант-ности для МЗ близнецов в отношении преступности составил 77 % и только 12 % - для ДЗ, то есть для 10 из 13 пар МЗ близнецов имелись факты тюремного заключения, тогда как только две
пары из 17 ДЗ близнецов были осуждены.
Хотя процент был впечатляющий, исследования Дж. Ланге и других ученых, проведенные в течение того же периода, были не совсем корректными. Например, он сгруппировал близнецов в группы МЗ и ДЗ по фотографиям, заранее зная, кто отбывал тюремное заключение.
В 1970-х годах подобное исследование провел К. О. Кристиансен (1977). Для МЗ близнецов уровень конкордантности составил 35 %, а для ДЗ - 12 %. По мере того как исследования усложнялись, уровень конкордантности для МЗ близнецов снизился с 77 %, о которых сообщил Дж. Ланге, до 26 % (О. С. Далгаард, Е. Кринглен, 1976). Тем не менее почти во всех исследованиях были обнаружены более высокие показатели конкордантности для МЗ близнецов, чем для ДЗ. Есть только два исследования, показавшие противоположные результаты. Р. К. Роуи (1983) получил очень высокие показатели конкордант-ности для мальчиков МЗ близнецов -74 % и для ДЗ - 69 %, которые могут быть обусловлены двумя факторами. Во-первых, использовались самоотчеты испытуемых, что исключало объективность результатов. Во-вторых, в выборку не попали дети из школ, находящихся в бедных районах, что, возможно, не дало информации о серьезных видах преступлений. Другие результаты получили Х. М. Д. Гарлинг, Б. Е. Оппенхейм и Р. М. Мюррей (1984): ДЗ близнецы имели высокий уровень конкордантности, а МЗ - низкий (14 % против 7 %). В этом случае размер выборки был чрезвычайно мал: п = 14.
Таким образом, проведенные исследования показали умеренную связь
между наследственностью и преступным поведением. В них использовались данные о близнецах, которые выросли вместе. По мнению криминологов, «идеальное» исследование близнецов будет в том случае, если изучать МЗ близнецов, разделенных при рождении и выращенных в различных условиях. Крупнейшее исследование МЗ близнецов, разлученных в детстве, было проведено У. Гроувом и его коллегами (1990). Они наблюдали в течение примерно 40 лет за 32 парами МЗ близнецов, которые были разлучены в возрасте до пяти лет (большая часть из них была разлучена в течение первых нескольких месяцев после рождения). Коэффициент конкордант-ности для антисоциальных личностей составил 29 %. Таким образом, представляется, что окружающая среда у МЗ близнецов, выращенных вместе, может быть не так важна, как считалось раньше. Чтобы прояснить детали относительного данных выводов, были проведены исследования среди усыновленных детей, которые лучше позволяют разграничить влияние окружающей среды и наследственности.
Исследования усыновленных детей. В проведенных исследованиях использовался метод, называемый «модель перекрестного воспитания». Этот метод заключается в анализе поведения детей, которые вскоре после рождения отделяются от своих биологических ро-
дителей и воспитываются не родственниками. Анализировалось криминальное будущее усыновленных в связи с а) криминальным прошлым: биологических родителей, приемных родителей и б) конкретными сочетаниями преступности у биологических и приемных родителей. Предполагалось, что если уровень преступности среди усыновленных выше у тех, у кого есть биологический родитель с судимостью, чем у тех, у кого биологический родитель не является преступником, то наследственность имеет значение в формировании преступного поведения.
С. А. Медник, У. Ф. Габриэлли и Б. Хатчиннгс (1984) использовали банк данных об усыновлении (Дания) для изучения взаимосвязи между наследственностью и преступностью. Этот банк данных включает в себя социологическую информацию о более чем 14 000 детей, которые были усыновлены в период с 1924 по 1947 год. В таблице показан процент осужденных мужского пола по отношению к их биологическим и приемным родителям.
Анализ результатов исследования показал, что генетическое влияние не имеет большого значения в формировании преступного поведения (г=0,03). Обратите внимание на нижнюю строку таблицы: усыновленные дети, воспитанные родителями, не являющимися преступниками, но имевшие преступ-
Таблица
Анализ преступности усыновленных по отношению к наличию (отсутствию) преступности усыновителей и биологических родителей
Биологические родители-преступники
Усыновители преступники Да Нет
Да 24,5 % (от 143) 14,7 % (от 204)
Нет 20,0 % (от 1226) 13,5 % (от 2492)
ных биологических родителей, подвержены более высокому риску быть осужденными, чем усыновленные от преступных биологических родителей, но воспитанные непреступными приемными родителями (20 % против 13,5 %).
В ходе дальнейшего исследования С. А. Медник, У. Ф. Габриэлли и Б. Хат-чиннгс провели дополнительный анализ, который был сосредоточен на тех, кого в начале статьи мы определили хроническими правонарушителями. По мере того как увеличивалось количество судимостей у биологических родителей, росло и их число у усыновленных. Родительская преступность может быть не единственной релевантной характеристикой, когда речь идет о преступности детей. Еще одним возможным фактором ученые выделили эмоциональную стабильность родителей. Т. Моффит (1987) обнаружила, что психическое расстройство родителей было связано с правонарушениями у их детей. Таким образом, имеющиеся данные свидетельствуют о том, что генетические факторы могут быть важны для хронических правонарушителей, но до сих пор неясно, являются ли они в равной степени применимыми как к насильственным, так и к ненасильственным преступлениям.
Анализируя результаты исследований близнецов и усыновленных, трудно игнорировать генетические факторы при объяснении преступного поведения. Все шесть проведенных исследований усыновленных детей показали значение генетического влияния. Но наследственность является основным фактором. Хотя результаты указывают на ее определенную роль, эти исследования во многом говорят нам о важности воспитания. Например, М. Лай-онз и его коллеги (1995) при изучении
8000 близнецов-мужчин обнаружили, что социальное окружение играет большую роль в формировании антисоциального поведения, чем наследственность.
Поиск гена преступления. Известно, что существуют некоторые заболевания (например, болезнь Хантингтона, муковисцидоз, мышечная дистрофия), которые вызваны аномалиями или мутациями одного гена. Но, например, болезни сердца, шизофрения находятся под влиянием нескольких генов. Тем не менее это не остановило поиск одного гена преступления (Дж. А. Техрани и С. А. Медник, 2000). В конце концов если бы нашли прямую связь ген-преступление, то это имело бы огромные последствия для развития теории, превентивных мер и определения виновности. Таким образом, рассмотрим аномалии хромосом XYY
Хромосомы состоят из ДНК, у человека 46 хромосом. Иногда они могут повреждаться или не сочетаться должным образом. Например, синдром Дауна вызывается наличием дополнительной хромосомы (хромосома 21). Другим примером является хромосомная аберрация XYY. Именно Y-хромосома несет гены, которые определяют мужской пол (например, развитие половых органов, распределение волос). В 1961 г. А. А. Сандел-берг и другие ученые описали человека с дополнительной Y-хромосомой, хотя он и не был суперменом (не нарушал закон, имел средний уровень интеллекта), последующее исследование П. А. Якобса и других ученых (1965 г.) выявило связь между дополнительной Y-хромосомой и насильственным поведением.
Проведенные исследования показали, что наличие дополнительной
Y-хромосомы встречается нечасто. Х. А. Уиткин, С. А. Медник и их коллеги (1976) в выборке из 4 558 датских мужчин обнаружили только 12 человек с набором XYY хромосом, а М. Дж. Гётс, Е. Джонстон и С. Дж. Рэтклифф (1999) нашли только 17 человек среди выборки из 17 522 шотландских мужчин. Последующий анализ этих исследований показал, что мужчины с сочетанием XYY хромосом имели больше судимостей, чем мужчины с сочетанием XX но большинство преступлений были имущественного характера. Чтобы убедиться, что именно дополнительная Х-хромосома и не просто наличие какой-либо дополнительной хромосомы объясняет различия в преступном поведении, исследователи сравнили мужчин с набором XXX с мужчинами, у которых была дополнительная Х-хромосома. Х. А. Уиткин и другие ученые (1976) выделили 16 мужчин с набором XXX (синдром Клайнфель-тера), и М. Дж. Гётс, Е. Джонстон и С. Дж. Рэтклифф (1999) обнаружили 17 мужчин XXX в своей выборке (менее 1 % каждого образца). Различий между мужчинами с дополнительной X и X-хромосомой в плане совершения насильственных правонарушений не было. Таким образом, наличие лишней Y-хромосомы не только крайне редко, но и показывает очень слабую связь с преступным поведением в целом и никакой с насилием.
Наконец, известно о единственном лонгитюдном исследовании детей (38 мальчиков) с набором хромосом XXX большинство из которых имели задержки в развитии речи, но учились в обычной школе (М. Гиртс и др., 2003). У половины из них обнаружили психосоциальные проблемы и детский аутизм. Обзор научной литературы по
сочетанию XXX хромосом, проведенный Н. Айком в 2000 г., показал, что большинство носителей XXX хромосом не имели поведенческих проблем. Таким образом, сочетание XXX не имеет отношения к теоретическому и эмпирическому объяснению преступного поведения. Однако исследователи все еще ищут прямые генетические связи с антисоциальным поведением (А. Каспи и др., 2002). Куда это приведет, пока неясно.
Неврологические дефекты, нарушения головного мозга и преступность. Мозг является самым сложным из всех органов человека. То, как процессы в мозге влияют на антиобщественное и насильственное поведение, было предметом изучения многих лет. Тем не менее находки в этой области были в значительной степени проигнорированы основной криминологической теорией.
О сложности влияния нейрофизиологических переменных можно рассказать на примере, описанном в 1970 г. В. Марком и Ф. Эрвином. Они изучали пациента, который нападал на свою жену и детей во время припадков неуправляемой ярости. Хирургически восстановив часть мозга (правую миндалину), они смогли остановить насилие.
Миндалина вместе с несколькими другими структурами головного мозга образует лимбическую систему. Она отвечает за множество функций, в том числе эмоции (гнев, страх) и поведение (голод, жажда, секс). Таким образом, она стала объектом для изучения биологической основы гнева и агрессии. В 1960-1970-х годах были проведены многочисленные исследования, которые заключались в стимулировании или удалении части лимбической системы, особенно миндалины, для изучения выражения гнева и агрессии
(например, Л. Дж. Кайлох, 1978). Эти исследования показали, что миндалина не несет полной ответственности за агрессивность; другие структуры лимбической системы (например, гиппокамп, таламус) также отвечали за агрессивное поведение.
К 1990-м годам стало ясно, что агрессия не зависит только от деятельности лимбической системы. Агрессивное поведение, характеризуемое плохим самоконтролем, зависит от комбинации процессов в лимбической системе и префронтальной коре головного мозга (Дж. Л. Баффкин и В. Р. Лат-трел и др., 2005). Хотя повреждение лобных долей и лимбической системы может привести к насильственному поведению, мало людей с подобными нарушениями, основываясь на изучении которых можно объяснить высокую распространенность агрессивного и насильственного поведения. Более вероятно, что нарушения нескольких зон головного мозга, а не локальных, играют преобладающую роль в агрессивном поведении (С. Т. Гонтковский, 2005).
Развитие лобных долей продолжается на протяжении всего пубертатного периода, а миелин вокруг нервных волокон продолжает развиваться до 30 лет и, возможно, дольше. Следовательно, лобные доли не полностью развиты до раннего подросткового возраста, и это отложенное развитие частично объясняет импульсивность и слабое внимание детей. Кроме того, задержки в нейрофизиологическом развитии влияют на особенности внимания, развитие речи и интеллекта в целом. Т. Моффит (2003) утверждала, что преступники подросткового возраста могут страдать от «разрыва зрелости», создаваемого задержкой
нейрофизиологического развития и стремлением подростков к обращению с ними как со взрослыми. У хронического преступника, который всю жизнь совершает правонарушения, это может быть связано с медленным развитием нервной системы, нарушением лобных долей и лимбической системы (А. Райни, 1997; А. Райни и др., 2000, 2005). Эти выводы имели огромное значение для применения санкций к несовершеннолетним правонарушителям. Суды штатов, изучив результаты этих исследований, запретили смертную казнь в качестве меры наказания для несовершеннолетних.
Результаты других исследований, которые заключались в изучении ней-ропсихологических данных и проведении Ю-тестов, показали связь низких результатов с преступностью (Т. Моф-фитт и др., 1994). Например, было обнаружено, что, хотя преступники набирали более низкие показатели по вербальному Ю, методикам на внимание и память, чем законопослушные, результаты этих тестов не отличались у закоренелого и насильственного преступника от человека, совершившего нетяжкие преступления. В других исследованиях А. Пикуэро и его коллеги, (1999, 2000) обнаружили, что ней-ропсихологическая недостаточность может спрогнозировать раннее начало преступного поведения.
Результаты, которые мы только что описали, говорят об одном из главных вопросов, задаваемых экспериментальной криминологией: какие факторы приводят молодежь к преступности? Т. Моффит и ее коллеги (1994) предложили биосоциальную модель хронического правонарушителя, которая объединяет нейропсихологические факторы, темперамент и опыт социа-
лизации при объяснении преступного поведения. Таким образом, биологические факторы рассматриваются лишь как один из компонентов общей формулы. Они могут играть существенную роль в поведении преступника, который большую часть жизни, с большей вероятностью будет совершать насильственные и агрессивные действия (П. А. Бреннан, Дж. Холл, У. Бор, Дж. М. Найджман и Дж. Уильямс, 2003; Т. Моффитт, 2003). Наличие биологических факторов и их сочетание с неправильной социализацией увеличивает риск формирования преступного поведения (Д. Р. Лайнам, А. Каспи, Т. Е. Моффитт и др., 2000).
Необходимо подчеркнуть, что взаимосвязь между биологическими факторами и преступностью выражена нечетко. С преступностью могут быть связаны плохие речевые навыки, отсутствие достаточного самоконтроля, а также низкий уровень внимания и отсутствие способности к планированию. Имеют ли эти недостатки прямое влияние или опосредованы другими факторами (такими как семья и школьное окружение), пока неясно (Т. Моффитт, 2003).
Наконец, есть некоторые доказательства тому, что окружающая среда и гены могут оказывать различное влияние в зависимости от типа поведения. Р. Крюгер, Б. Хикс и М. Мак-Гью, (2001) провели исследование, в котором оценивалось генетическое влияние на просоциальное поведение. С помощью анкетирования изучались 276 близнецов мужского пола, родившихся в Миннесоте в период с 1961 по 1964 год (средний возраст 33 года). Анкета включала в себя вопросы о прошлом криминальном опыте и шкалу альтруизма. Было сделано два
важных вывода. Во-первых, альтруизм и антиобщественное поведение не коррелировались, то есть можно быть антисоциальным, а также отзывчивым к людям. Во-вторых, антисоциальное поведение показало влияние наследственности (корреляция МЗ 0,51 и корреляция ДЗ 0,28), в то время как альтруизм не показал влияния наследственности (МЗ корреляция 0,38 и ДЗ корреляция 0,31, разница, которая статистически незначительна). Другими словами, альтруистическое, просоци-альное поведение объяснялось факторами окружающей среды.
Важная область в исследованиях поведения - выявление и понимание того, какие психосоциальные наследуемые факторы увеличивают риск преступности. Обратим внимание на некоторые из этих факторов.
Трудный темперамент. Темперамент относится к свойствам, которые определяют нашу реакцию на окружающую среду, и не меняется со временем. Рассмотрим это свойство личности как биологическую предпосылку, связанную с преступностью.
В проведенном исследовании А. Томас, С. Чесс и их коллеги (1963) изучили 133 новорожденных ребенка по девяти характеристикам, которые описывали их реакцию на окружающую их среду. Уровень активности новорожденного был определен как низкий (не реагировал на какие-либо изменения) или высокий (начинал шевелиться или как-либо реагировал на изменения); настроение определялось как отрицательное (суетится после кормления) или положительное (улыбается родителям); низкая отвлекаемость (прекращает суетиться, когда дают соску-пустышку) или высокая (продолжает суетиться, когда дают соску-
пустышку). Все выделенные категории были сгруппированы в три типа: спокойный, медлительный и трудный. Тип, который А. Томас и С. Чесс (1984) назвали «трудный», включал в себя 10 % детей, принявших участие в исследовании, и демонстрировал следующие особенности их поведения:
1) интенсивные реакции на раздражители;
2) в целом негативное настроение;
3) медленная приспосабливае-мость к изменениям;
4) нарушение режима (сон, питание и т. п.).
Наблюдая за развитием детей этого типа до 24 лет, исследователи обнаружили стабильность в демонстрировании вышеназванных особенностей поведения. Например, в возрасте 10 лет у таких детей был нарушен режим сна; проявлялись трудности в адаптации к школе, депрессивные состояния; они плакали, когда не могли решить проблемы с домашними заданиями. В подростковом возрасте в 10 из 12 случаев был поставлен диагноз расстройства поведения.
На сегодняшний день исследователи выявили ряд признаков темперамента, которые помогают понять де-линквентное поведение. Первая характеристика описывает человека с высоким уровнем активности в сочетании с низким самоконтролем. Одно дело иметь высокий уровень активности и с интересом преодолевать жизненные трудности (характеристика многих успешных людей), но если этот энергетический уровень не контролируется, то это приводит к проблемам в поведении. Высокая активность, которая хорошо социализирована, была отмечена у людей с высоким показателем 1Ю (А. Рейни, К. Рейнольдс, С. А. Мед-
ник и др., 2002). Однако несоциали-зированная активность - это совсем другое дело. Эта черта темперамента обычно называется «импульсивность -поиск острых ощущений». А. Томас и С. Чесс определили ее как интенсивность в реакциях. Согласно теории Г Айзенка (1977, 1998), преступники характеризуются высокими уровнями экстраверсии (активны и ищут острые ощущения), психотизма (импульсивность) и эмоциональной неустойчивости или невротичности. Таким образом, существует достаточно теорий и исследований, подтверждающих связь активного, неконтролируемого поведения с антисоциальным. Такая характеристика, как импульсивный - ищущий острых ощущений - чрезмерно активный темперамент, встречается во многих теориях антиосоциально-го поведения (д. Фаррингтон, 2005; Т. Моффитт, 2003).
Другая главная особенность темперамента, связанная с преступным поведением, может быть определена как негативная эмоциональность (термин, использованный Т. Моффитт). Г Айзенк (1977, 1998) назвал это ней-ротизмом. Хотя описание этой черты состоит в основном из некриминогенных факторов риска (тревога, низкая самооценка), другие особенности, такие как капризность и эмоциональная нестабильность, лучше отражают описание негативной эмоциональности. Т. Моффитт к элементам негативной эмоциональности относила агрессию, отчуждение (чувство униженности) и реакцию на стресс (гнев и раздражительность). Правонарушители, которые на протяжении всей жизни совершали преступления, набрали более высокие баллы по параметру негативной эмоциональности, чем правонарушители,
совершавшие преступления только в подростковом возрасте. Правонарушители с психическими отклонениями также демонстрировали эмоциональную черствость к их социальному окружению.
К. И. Шварц, Н. Снидман и Дж. Каган (1996) наблюдали за детьми с 31 месяца до 13 лет и сделали вывод о том, что трудный темперамент в младенчестве предопределил детское агрессивное поведение и подростковую преступность. Норвежское исследование 759 пар близнецов в возрасте от семи до 17 лет показало, что эмоциональность связана со шкалами де-линквентного и агрессивного поведения по опроснику Ахенбаха (Х. Джоун и Дж. Стивенсон, 1997). Корреляции варьировались от 0,11 до 0,51, в зависимости от пола (девочки, как правило, имели более низкие корреляции по шкале делинквентности). Т. Моффитт и ее коллеги обнаружили трудный (с отсутствием контроля) темперамент у детей еще в три года, который был связан с самооценкой и антисоциальным поведением.
В модели Т. Моффитт (2003) основными факторами риска являются ненадлежащее воспитание и плохие отношения между родителями и детьми. Таким образом, сочетание трудного темперамента, связанного с ним деструктивного поведения ребенка наряду с неблагополучным семейным окружением создает идеальную смесь для развития преступника. Терпение, четкость и последовательность со стороны родителей со временем окупятся, если у их ребенка трудный темперамент.
Далее рассмотрим такой фактор, как нейрофизиологическая активность центральной нервной системы
(ЦНС) (А. Райни, 1997). Некоторые теории ставят нейрофизиологическую пониженную активность ЦНС в качестве основной предрасположенности к преступному поведению. Г. Айзенк (1977) и Г Квей (1965) писали о том, что преступники имеют нейрофизиологическую пониженную активность ЦНС. Представьте, что все нервы и нейроны в твоем теле как будто наполовину спят. Для того чтобы «проснуться» и привнести некоторый баланс в нейрофизиологическую систему, нужно получить стимул и возбуждение от окружающей среды. Соедините это состояние пониженной активности с импульсивностью и плохим самоконтролем и получите антисоциальное поведение.
Другим аспектом нейрофизиологической пониженной активности ЦНС является роль, которую она играет в обучении самоконтролю. В биосоциальной теории С. Медник (1977) самоконтроль развивается благодаря сочетанию планирования, моделирования, усиления просоциального поведения и наказания за неподобающее поведение.
Обучение сдерживанию (подавлению) происходит следующим образом:
1. Ребенок затевает агрессивный поступок.
2. Предыдущее наказание вызывает у ребенка страх.
3. Страх - неприятная эмоция, заставляет ребенка подавлять агрессивную реакцию, чтобы уйти от чувства страха.
4. Ребенок больше не чувствует агрессивный импульс, и страх рассеивается.
5. Немедленное снижение страха усиливает подавление антисоциального поступка.
Степень, в которой нейрофизиологическая пониженная активность ЦНС распространена среди преступников и детей с трудным темпераментом, нуждается в дальнейшем изучении. Немногие исследования, которые связывают пониженную активность ЦНС с импульсивностью и плохими навыками самоконтроля, очень интересны. Однако сложности в обучении самоконтролю могут быть вызваны и другими факторами. Например, некоторые лица с расстройствами поведения могут чувствовать страх, но просто не обращают внимания на раздражители, которые его вызывают (К. Д. Хиатт и Дж. П. Ньюман, 2006). Нейрофизиологическая активность ЦНС не является единственным биологическим фактором, существуют и другие де-терминатны.
Эволюционная теория. Теорию эволюции путем естественного отбора предложил Ч. Дарвин и впервые опубликовал в книге «Происхождение видов» (1859). Двумя основными постулатами теории являются: 1) виды были эволюционированы из родовых видов и 2) организмы, которые адаптируются к своей окружающей среде, более склонны к размножению, тем самым обеспечивая дальнейшую жизнеспособность видов (организмы, которые не адаптируются, реже размножаются; эти линии отмирают, таким образом, «выживают наиболее приспособленные»).
Криминологи и психологи, проводившие исследования в рамках теории эволюции, предположили, что некоторые формы преступного поведения могут пониматься как продукт эволюции. Когда эволюционная теория применяется к теории преступного поведения, внимание уделяется темпераменту,
особенностям личности и поведению, которые максимально определяют воспроизводство потомства.
Ч. Ломброзо (1835-1909) считается одним из основоположников современной криминологии. Он изучал физические особенности преступников и сделал три важных вывода. Во-первых, биологически преступник имеет сходство с животными низших отрядов. Во-вторых, из-за этой биологической недоразвитости индивидуум, вероятно, будет вести себя как животное, лишь немного контролируя свое поведение. Более того, преступник биологически отброшен на более раннюю эволюционную стадию (теория «атавизма» Ч. Ломброзо). Наконец, некоторые преступники просто рождаются такими.
Для Ч. Ломброзо большинство преступников были результатом неблагоприятных условий воспитания и опыта. Однако меньшинство (закоренелые преступники) имели физические недостатки, которые не давали им конкурировать в современном мире. Если мы рассмотрим физические характеристики атавистического преступника Ч. Ломброзо (длинные руки, большая челюсть, уши, как у шимпанзе), то получим образ неандертальца.
На Ч. Ломброзо большое влияние оказала теория эволюции Ч. Дарвина. Для Ч. Ломброзо преступник был тем, кто не смог успешно адаптироваться и эволюционировать на более высокий уровень. Атавистический преступник мог воспроизводить потомство, потому что у него было агрессивное сексуальное поведение (изнасилования) и секс с ему подобными.
Достоверность теории Ч. Ломбро-зо отчасти подтверждается тем, что преступники действительно прояв-
ляют больше физических аномалий, чем непреступники. Ч. Горинг(1913) решил проверить идеи Ч. Ломброзо, проведя крупномасштабное исследование 3000 английских каторжников, которые сравнивались по 37 физическим характеристикам со студентами университета, пациентами больницы и солдатами. Он не обнаружил различий (некоторые отмечали, что он игнорировал различия, которые были найдены в попытке опровергнуть теорию Ч. Ломброзо).
И. А. Хоутен (1939) сравнил физические характеристики у 14 000 заключенных и 3000 законопослушных граждан. Он обнаружил различия по 19 из 33 физическим характеристикам: у преступников был низкий лоб, оттопыренные уши и в целом физически они уступали законопослушным гражданам. И. А. Хоутен считал, что физическая неполноценность приравнивается к психической неполноценности и что все это наследуется. Он также считал, что способ борьбы с преступниками заключается в том, чтобы они не имели потомства, в принуждении к сегрегации от остального населения или в процессе евгеники (Н. Рафтер, 2004).
Академическое сообщество раскритиковало работу И. А. Хоутена и интерпретацию выводов его исследования. Были выявлены методологические недостатки, оспорено его утверждение, что физическая неполноценность наследуется (он никогда не предоставлял никаких доказательств). Возможно, из-за роста социологических теорий объяснения преступности, выдвинутых Сазерлендом, Мертоном и другими, интерес к биологическим объяснениям преступного поведения снизился. Однако теория не исчезла.
Классическое сравнение преступников и непреступников Ш. Глюка и Э. Глюк (1950) было социально-психологическим исследованием преступности, но в нем они использовали теорию У. Шелдона о типах телосложения. Несмотря на то что они проявили интерес к биологическим теориям, их основные результаты говорили о значимости влияния окружающей среды на преступность.
Однако и в более поздних исследованиях мы видим следы теории Ч. Ломброзо при попытке объяснить криминальное поведение. Например, Ф. Раштон (1988, 2005) предположил, что существуют расовые различия в интеллекте, темпераменте, социальной организации (например, уважение закона, семейная стабильность) и сексуальной сдержанности. Более высокий уровень преступности среди темнокожих может быть обусловлен низким уровнем интеллекта, отсутствием ограничений в сексуальном поведении и социальной неорганизованностью.
Ф. Раштон использовал множество различных типов доказательств для своей теории, а также замеры черепа и веса мозга в качестве показателя для уровня интеллекта. Различия в емкости черепа и весе мозга, при которых азиаты показывают наибольшие значения, а чернокожие - наименьшие, отражают соответствующие различия, обнаруженные в баллах Ю. Однако теория Ф. Раштона о морфологических различиях между расами не получила широкого признания. Тем не менее теория Ч. Ломброзо имела долгое наследие и послужила своеобразным фоном к современным эволюционным объяснениям преступности.
Ли Эллис и Энтони Уолш (1997) представили эволюционную теорию
преступного поведения: у мужчин есть большой эволюционный стимул к соревнованию и получению социального статуса и ресурсов. Таким образом, у мужчин выработалось более сильное соревновательное поведение, которое может проявляться в преступности в зависимости от позиции поведения.
Чем ближе мы начинаем рассматривать брачное поведение преступников, тем тяжелее увидеть, что это поведение является адаптивным. Да, преступники начинают половую жизнь раньше, чем непреступники, заводят детей раньше и имеют больше сексуальных партнеров. Кажется, будто они - победители. Тем не менее с кем они связывают свою жизнь: сходятся с партнерами, у которых такой же темперамент, особенности личности, социальное происхождение, а также проблемы, связанные с преступным образом жизни (Д. Фаррингтон и др., 1996).
Одним из последних соображений является то, что на сегодняшний день существует множество вариантов контрацепции. Есть исследования, подтверждающие, что преступники реже используют эти средства (П. Ширан, К. Абрахам и С. Орбелл, 1999). Это увеличивает рождаемость и снижает «качество» потомства. Вместе с тем доступ к абортам может уменьшить рождаемость. Донахью и Левитт (2001) предположили, что доступность абортов для бедных молодых матерей приведет к снижению преступности. Действительно, основываясь на совокупных данных, они обнаружили, что уровень преступности снизился примерно через 18 лет после легализации абортов в США.
Таким образом, эволюционная теория меняется, трансформируется, ос-
новываясь на биологии развития, в которой влияние окружающей среды и генов равнозначны.
Социальное происхождение преступности. Социальный класс является одной из важных переменных в объяснении преступности. Согласно большинству учебников, ни один факт не считается столь хорошо установленным, как отрицательная корреляция между социальным классом и преступным поведением (то есть по мере снижения социального класса вероятность преступного поведения повышается).
Ч. Титтл, У. Виллимс и Д. Смит (1978) были первыми, кто провели метаана-лиз научной литературы и поставили под сомнение силу связи класс - преступление. Они изучили 35 исследований, в которых рассматривалась связь между классом и преступностью. Вопрос заключался в том, связано ли снижение социально-экономического статуса с увеличением преступности? Они обнаружили относительно низкую связь между классом и преступностью. Однако было установлено, что при некоторых обстоятельствах рост социально-экономического статуса связан с более высоким, а не с более низким уровнем преступности.
Ч. Титтл и его коллеги провели дальнейший статистический анализ и выяснили, что отношения класс - преступление не зависят от типа деяния (например, насильственное, ненасильственное) и что в 1970-х годах в США не было никакой связи между классом и преступностью, о чем свидетельствуют полученные оценки.
Обзор Ч. Титтл (1978) поставил под серьезное сомнение жизнеспособность классовых теорий преступного поведения. Обзоры литературы после
1978 г. и более поздние проведенные тесты (Р. Даннеуэй и др., 2000) продолжали находить мало доказательств связи между классом и преступностью. В целом вывод заключается в том, что связь преступности с классом происхождения в криминологии с 1960-х годов не была подтверждена фактическими данными.
Другой подход к определению возможных условий, при которых может существовать связь между классом и преступностью, предполагает сосредоточение внимания на уровне дохода. Данные исследований некоторых американских (Ф. Т. Каллен и др., 1985; Уильямс, 2002) и британских (Д. Фар-рингтон, 1977) ученых позволяют предположить, что наличие большего количества карманных денег является коррелятом преступности среди несовершеннолетних. Деньги действительно могут дать некую власть, в том числе и возможность уйти от родительского контроля, и делать то, что хочется, даже нарушать закон (Дж. Хаган, 1989).
Другое направление исследований рассматривает власть как «социальный фактор», который может повлиять на поведение. Дж. Хаган и др. (1985) проанализировали самоотчеты 485 старшеклассников, воспитывающихся в семьях, в которых глава семейства был(а) либо бизнесменом или менеджером, либо рабочим или безработным. Дети из более высокого социального класса больше были вовлечены в преступность, чем дети из нижестоящих социальных классов. Дж. Хагану и его коллегам это указывало на то, что дети самых высокостоящих на социальной лестнице родителей могут стать преступниками.
Таким образом, социальное происхождение является незначительным
прогностическим параметром преступного поведения.
Выводы
1. Путь к преступлению или к законопослушному образу жизни зависит больше от того, что происходит во время развития личности, чем от того, с какими задатками родился человек.
2. В преступном поведении есть наследственная, генетическая составляющая, но она невелика по сравнению с влиянием социальной среды. Унаследовано не преступное поведение само по себе, а те или иные характеристики, такие как импульсивность, поиск острых ощущений и негативная эмоциональность. Трудный темперамент может быть фактором рика в формировании преступного поведения, но именно социальная среда будет определять, приведет это к совершению преступлений (например, влияние неблагополучной семьи) или просоциальному поведению (например, заботливая семейная среда).
3. Травмы головного мозга, гормональный дисбаланс и другие нейробио-логические нарушения были исследовательски подтверждены как факторы преступного поведения. Большинство таких случаев являются редкими и единственными в своем роде. Есть некоторые доказательства тому, что нейропсихологические факторы могут отмечаться у хронических правонарушителей.
4. Эволюционные теории преступного поведения имеют интересные выводы, но остаются весьма спорными. В них лежит идея о том, что у преступного поведения есть адаптивная функция. Ученые ставят под сомнение эволюционную теорию о том, что гены имеют огромное значение, и напоминают нам об огромной важности окружающей среды.
5. Большая часть теорий в криминологии отводит центральную роль социальному классу как объяснению преступного поведения. Однако факты показывают, что социальный класс -незначительный коррелят преступности. Более важными являются такие характеристики личности, как трудный темперамент, родительский контроль и дисциплина, социальные достижения, антиобщественные установки и антиобщественные связи. Криминалисты и психологи по-прежнему могут зада-
вать вопрос о том, почему некоторые социальные классы имеют большее количество людей с перечисленными личными характеристиками, но этот вопрос отличается от вопроса о том, почему индивид X совершает антиобщественные действия, а индивид Y - нет.
Библиографический список
1. Andrews D. A., Bonta J. The psychology of criminal conduct. 4th ed. Matthew Bender & Company, Inc., a member of the Lexis Group. 2006. 584 p.
