CC BY
92
УДК 929:001.32
И. А. Разумова
БИОГРАФИЯ СОВЕТСКОГО УЧЕНОГО: ПРАГМАТИКА ТЕКСТА1
Аннотация
Статья посвящена социальным функциям биографий ученых. Рассматриваются институциональные биографии. Они представлены несколькими жанровыми разновидностями, которые различны по целевому назначению, но идентичны по структуре и риторике. Основные функции институциональной биографии -ритуальные. Вариативность содержания и прагматики обусловлена социальными рамками публикации как события. Прагматика биографии ученого основывается на утверждении статуса науки через акт признания определенной личности, а следовательно, его приверженцев, коллег, учеников. В исторических исследованиях биография выполняет инструментальные функции в качестве «метода» или «источника». Выделены основные траектории биографий ученых. Траектория взаимодействия с властью помещает биографию в фокус общественных дискуссий по поводу определения социальных статусов. Понятие «советский ученый» наделяется разными смыслами и оценочными значениями. В качестве примера рассмотрены несколько биографических текстов об А. В. Сидоренко (1917-1982). Его статус определяется званием академика и должностью министра СССР. Для региональной научной корпорации значение этой личности связано с руководящей деятельностью в Кольском филиале АН СССР (1951-1961). С его именем ассоциируется успешность советского проекта «Академия наук - город Апатиты». Анализ текстов демонстрирует, каким образом каждая группа, институт, индивид могут подтвердить причастность к герою биографии.
Ключевые слова:
биография, просопография, статус, советский ученый, прагматика текста, А. В. Сидоренко.
I. A. Razumova
BIOGRAPHY OF A SOVIET SCIENTIST: PRAGMATICS OF THE TEXT
Abstract
The article is devoted to the social function of biographies of scientists. The institutional biography is under discussed. It is represented by several varieties, which vary according to the intended purpose, but identical in structure and rhetoric. The main functions of the institutional biography are ritual. Variability of the content and pragmatics depends on the social frames of the publishing process as event. Biography of a scientist claims the status of science through the act of recognition of a certain personality. In historical research biography performs tool functions as a "method" or "source". The basic trajectories of biographies of scientists are highlighted in the article. The trajectory of the interaction with the government places the biography in the focus of public debate regarding the definition of social status. The concept of "Soviet scientist" is endowed with different meanings and estimated values. As an example, we have examined several biographical texts about A. V. Sidorenko (19171982). Their status is determined by academic title and office of Minister of the USSR. For the regional scientific Corporation the value of this personality is associated with
1 Статья выполнена при финансовой поддержке гранта РГНФ по проекту № 16-11-51002 а(р) «Осмысление опыта советской урбанизации арктической территории в мемуарно-биографических источниках: социально-антропологический ракурс».
leadership in the Kola branch of the USSR (1951-1961). His name is associated the success of the Soviet project "Academy of Science and the city of Apatity". Analysis of texts showing how each group, institution, individual can confirm his involvement in the hero's biography for his own purpose.
Key words:
biography, prosopography, status, Soviet scientist, text pragmatics, A. V. Sidorenko.
Институциональные рамки просопографии
Одна из тенденций, наблюдаемых в современной российской науке, -обращение к историческому опыту ее развития, продиктованное стремлением осмыслить социально-культурный феномен «советской науки». Переиздаются труды, публикуются мемуары ученых и организаторов науки, воспоминания о них самих, об обстоятельствах проведения исследований, открытиях и т. д. Одной из сторон этого процесса является биографирование. Биографии в разных видах и жанрах пишут не только профессиональные историки и литераторы. Когда речь идет об ученом, написание биографии становится также делом представителей научного цеха, к которому он принадлежал.
Прагматика биографии «человека науки» основывается на утверждении статуса науки (института в целом и конкретной дисциплины) через акт признания биографируемой личности как ученого, а следовательно, его приверженцев, коллег, учеников, и далее - всех непосредственно и опосредованно к нему причастных.
Проблемы биографирования ученых рассматривались в советском науковедении весьма внимательно. Об этом свидетельствует сборник статей «Человек науки», составленный из статей участников симпозиума по проблемам биографии творческой личности в 1972 году [Человек науки, 1972]. Среди авторов были профессиональные литераторы и филологи (в том числе д. ф. н. Б. С. Мейлах), но в большинстве своем - доктора и кандидаты технических, философских, физико-математических, медицинских, химических наук (включая академика Б. М. Кедрова). Принципы построения биографии выделялись в самостоятельную научную проблему, требующую междисциплинарных решений. Они увязывались с вопросами «психологии научного творчества», мотивации научной деятельности, взаимоотношений в среде ученых, с наукометрией и многими другими аспектами изучения личности в науке.
Очевидно, что биографии значительно различаются по способу представления, функции, жанру: от жизнеописания в романной форме и биографического очерка до схематизированной информации в биографическом словаре; биографии бывают исторические, литературные, официальные, некрологи, энциклопедические справки и т.д. В конце концов, биография может быть представлена и как история болезни. Полной и построенной по совокупности критериев типологии биографий нет, но исследования проводятся постоянно и достаточно интенсивно.
В последние десятилетия XX - начале XXI веков поле биографических исследований расширилось настолько, что позволило говорить о «биографическом буме» или даже о «биографическом повороте» в гуманитарном знании. В социологии этот поворот был вызван (или сопровождался) разработкой биографического метода, который стал активно применяться в работах, основывающихся на качественной стратегии. Социологи
сосредоточились большей частью на изучении автобиографий, которые, являясь формой самопрезентации «я», существенно отличаются от биографий, составленных другими. В частности, они не могут представить завершенный жизненный путь, даже если создаются на склоне лет автобиографа. Вместе с тем «всякий рассказ о своей жизни заимствует взгляд на жизнь у литературных (внешних социально-культурных форм)» [Голофаст, 1995] (социолог в этой связи сошлется на П. Бурдье, филолог, скорее, на Ю.М. Лотмана), - это в равной мере справедливо по отношению и к автобиографии, и к рассказу о жизни другого.
В исторических штудиях биографический фокус связан с увлечением антропоцентристской, «микроисторической» оптикой и одновременно с легитимацией устной истории в качестве полноправного источника, содержание которого опирается на персональный жизненный опыт рассказчика. В рамках «интеллектуальной истории» (как сейчас принято обозначать одно из наиболее успешно развивающихся и теоретически основательных направлений антропологически ориентированной исторической науки) биография рассматривается в качестве «средства исторического познания» [Репина, 2011: 287-324]. В свою очередь, методологические возможности интеллектуальной истории признаются оптимальными для развития «биографического жанра», иными словами, служат совершенствованию практик биографирования [Петрина, 2010].
По мнению Б. Дубина, социология повседневности, устная история, биографический метод, «как и биографии "незамечательных людей" в литературе, фактически лишают их объект повышенной нагрузки, эмблематической значимости, а жанр биографии - его основных и, казалось, неотчуждаемых исторических и педагогических привилегий»; «биографический жанр в целом все больше отходит в репродуктивные подсистемы, выполняя функции популяризации, перевода ценностей науки или художественной культуры на языки других групп и субкультур, служа для исследователя рабочей формой предварительной организации материала» [Дубин, 2001: 103]. В исследовательском процессе биография и биографирование выполняют в первую очередь инструментальные функции, являясь «методом» или «источником», при помощи которых добывается знание о социально-исторической реальности иного порядка. Наряду с генеалогией и исторической демографией в качестве вспомогательной исторической дисциплины развивается просопография, которая рассматривается как метод изучения массовых источников биографической информации с применением статистической обработки данных для создания коллективных (социальных) портретов социальных слоев и групп [Юмашева, 2015]. В начале 2000-х годов обширная историография просопографии позволила даже сделать заключение, что феномен данного метода представляет «удачный практически реализованный опыт преодоления кризисных явлений в исторической науке» [Там же: 98]. Современные мультимедийные технологии открывают большие возможности для реализации масштабных проектов по созданию сетевых информационных ресурсов, баз данных, биографических словарей и т.п.
Просопография базируется на «вехах» официальной биографии. С социологической точки зрения она представляет собой фиксацию событий, связанных с пересечением индивидом рамок институциональной структуры общества (семьи, образования, профессии и т. д.) «в процессе нормативно же
заданной карьеры того или иного типа» и «удостоверяет социальную (в нашем, советском, случае - официально-государственную) полноценность индивида, его общественную сортность» [Дубин, 2001: 112-113]. «Личность реальна тут лишь в той мере, в какой архивирована. <...>. Индивид предстает в виде растущей и упорядочиваемой коллекции официальных справок, свидетельств и т.п. документов» [Там же: 113]. Б. Н. Дубин считал, что биографический историк чаще всего ограничивается «простыми, рутинными, нормативными либо традиционалистскими компонентами реконструируемого действия, понимая субъекта исключительно как агента репродуктивных систем» и «вытесняет при этом иную, небиографируемую реальность» [Там же: 111].
Жизнеописание в институциональной биографии имеет вид послужного списка, который может, тем не менее, приобретать ту или иную литературную форму - в зависимости от целевого назначения текста и возможностей автора. Противоречие между необходимостью, с одной стороны, реализовать схему, которая именно в силу институционального характера представляется «естественной», и, с другой стороны, создать рассказ о человеке является предметом рефлексии пишущих профессионалов. Сотрудник Архивохранилища русского флота РГАВМФ в Петербурге, занимающийся биографиями видных военнослужащих, констатировал: «Оценить успешность карьеры можно лишь с использованием элементов просопографии, сравнивая движение по службе основного объекта исследования с судьбами его товарищей. С другой стороны, послужные списки ничего не сообщают о свойствах человеческой личности, которые, зачастую, оказывали самое непосредственное воздействие на карьерный рост военнослужащих» [Емелин, 2011]. Журналист газеты «Вечерний Петербург» обобщил свой аналогичный опыт: «Написание биографии в новостных СМИ - это постоянное балансирование между формальной, механически воспроизведенной "биографической справкой" и максимально личным отношением к герою текста, включающим эмоциональную оценку и попытку экзистенциального анализа судьбы персонажа. Различные жанры биографии и другие аспекты требуют разного соотношения этого "гуманизированного" и "энциклопедического" дискурсов» [Дубшан, 2012]. В большинстве случаев, когда просопографическая биография подвергается критике или проблематизации, альтернатива связывается с выявлением «особенностей личности» и «мотивов» развития профессиональной, служебной карьеры.
Одним из направлений просопографических исследований является изучение истории корпораций, состав которых квалифицируется как «культурная (интеллектуальная) элита». В частности, такую работу проводят историки Санкт-Петербургского университета [Ростовцев, 2016; Сидорчук, 2016]. По замыслу исполнителей серии проектов собирание и систематизация просопографических данных позволяет составить комплексную картину истории университета, отдельных факультетов и в целом сообщества петербургских ученых разного гуманитарного профиля. Стратегически нацелены на тот же результат биографические исследования по воссозданию истории региональных школ библиотековедения [Медведева, 2013]. Симптоматичным, хотя и спорным, является предложение считать отдельной отраслью педагогики «биографику социально-культурной деятельности», то есть изучение и составление биографий видных библиотековедов [Рябков, 2015]. В списке литературы к статье П. М. Рябкова привлекают внимание заглавия
публикаций, в которых используются перифрастические наименования героев биографий: «Партитура биографии уральского ученого», «Мастодонты кафедры социально-культурной деятельности», «Книжник-интеллигент всея Руси Библиотечной», «Сакральный образ рыцаря культуры» [Там же: 21-22]. Перифразы заглавий выражают смысловую доминанту биографии. Значимость персонажей определяется пространственными масштабами («уральский», «всея Руси»), институциональными или организационными рамками («Русь Библиотечная», «кафедра»), социально-культурными статусами («книжник-интеллигент», «рыцарь культуры», «ученый»).
Отдельные факты жизни и деятельности превращаются в биографию благодаря смысловой цельности, которая им придается. Цельность биографии с социологической точки зрения связана с интересами и идеями групп, культурными значениями и традициями, вовлеченными в процесс биографирования [Дубин, 2001: 105]. Биография - это выражение нормативного порядка в обществе, она представляет образец, особенно если речь об институциональной биографии. С одной стороны, селекция «биографического материала», документально подтвержденных фактов осуществляется автором (исследователем) на основе принятых ступеней социализации, с другой стороны, в институциональной и персональной практике документируются, то есть санкционируются в качестве «событий» именно те факты, которые соответствуют нормативной модели.
Биографические траектории советского ученого
С точки зрения структурной жизненный путь представляет собой траекторию. Она размечается стандартными событиями, на которые ориентируются биографы. Основных векторов два. Первый направлен от рождения к смерти через события «семейного цикла», включая пролог (предков) и эпилог (потомков, социальную память). Второй образует линию достижительных статусов, которая может быть восходящей, нисходящей, ровной или неровной. Институциональным биографиям, естественно, свойственна ориентация на восходящую «карьерную» статусную траекторию. Каноны профессиональных биографий зависят от того, успешной или неуспешной признается карьера. По отношению к ней определяется значение остальных жизненных векторов как факультативных или таких, которыми можно пренебречь. В соответствии с целевым назначением, изданием, в котором публикуется биография, временем написания, авторской установкой избираются те или иные траектории. Одну из главных проблем формирования биографического текста составляет корреляция собственно профессиональной (или административной) траектории с иными личностными опытами.
Для ученого могут быть выделены следующие траектории, сочетание и переплетение которых создает варианты биографий:
1. научная социализация: высшее, поствысшее образование, защита кандидатской, докторской диссертации;
2. карьерный рост: научные и административные должности;
3. развитие тематики исследований и научный поиск;
4. взаимодействия в научном поле (контакты, полемики, конфликты);
5. траектории вне научного поля:
• семейная;
• общественно-политическая (взаимодействие с властью и другими институтами);
• пространственная (миграционная);
• личностная (мировоззренческая);
• психо-физическая (эмоциональные состояния, здоровье);
• возможно иные.
Политический фактор играет очень важную роль в конструировании биографий ученых, как и других деятелей ХХ века. В случае «советского ученого» его действие непреложно, так как само определение означает отношение к конкретной государственной власти. Советский ученый - это не только указание на национально-государственную и культурную принадлежность, эпоху и хронологические рамки деятельности, но и достижительный социальный статус, который и фиксируется биографией. Анализируя жизненный путь Н. В. Устрялова, профессора права, который принял советское гражданство, возвратился в СССР из эмиграции и был вскоре расстрелян, М. Кротова подчеркивает: «Советскую биографию, считал Устрялов, нужно "заслужить", подчинить свой индивидуальный рассудок "большому разуму государства"» [Кротова, 2011]. Ни по мировоззрению, ни по объективным социальным характеристикам человек прежней формации не мог обладать такой биографией. Он мог ее «достичь» лишь в результате целенаправленных усилий (или насилия над собой). Как считает биограф, именно поэтому финал жизни Устрялова столь же трагичен, сколь и закономерен, он может рассматриваться как добровольная жертва.
В постсоветский период символическую цельность биографий ряда ученых советского времени обусловила их принадлежность к «репрессированной науке», представляющей собой мартиролог. Один из лучших образцов - двухтомное собрание биографий этнографов [Репрессированные этнографы, 2002, 2003]. Сюжет взаимодействия с властью наполняет биографию смыслом, который делает ее фактом повышенной общественной значимости, активно дискутируемым (например, в случаях книги С. Э. Шноля «Герои, злодеи, конформисты отечественной науки» [Шноль, 2010] или романа Д. Гранина «Зубр»). Фокусом общественных дискуссий является определение статусов, которые не ограничиваются «праведниками» и «мучениками» (одно из свидетельств - заглавие книги С. Э. Штоля).
Е. Новак - живущий в Германии польский орнитолог и биограф ученых-естествоиспытателей - сгруппировал варианты судеб европейских коллег ХХ века следующим образом: «Большинству из них выпало жить в пору господства фашистских и коммунистических режимов и встречать в своей работе множество препятствий, порожденных общественно-политической обстановкой той эпохи. <...>. Многим пришлось пережить политически обусловленные преследования <...>, пребывание в тюрьмах и лагерях. Некоторые покончили жизнь самоубийством или были казнены по приговору суда. Но были и такие, кто неплохо приспособился к существующему строю и даже сумел извлечь для себя определенные преимущества, весьма способствовавшие их личному преуспеванию и успешной научной деятельности» (из предисловия автора к русскому изданию книги «Ученые в вихре времени») [Новак, 2009: 5]. В этом рассуждении представлены несколько траекторий, которые выстраиваются
в зависимости от того, каким образом персонажи переживали (или не пережили) политические обстоятельства. Прежде всего, подразумевается и отделяется от «большинства» некое «меньшинство», которое оказалось вне действия политических режимов и, следовательно, свободно от опыта взаимодействия с властью. В отличие от «меньшинства» «большинство» имеет биографию, которая тематизируется в виде сюжета о преодолении испытаний, вызванных внешними политическими силами. Эта категория лиц распределяется на «переживших» (преодолевших испытания уже потому, что «выжили»), погибших (насильственно или добровольно) и «приспособившихся».
Конкретные жизнеописания европейских ученых ХХ века, в том числе российских советских, свидетельствуют о возможностях науки и ее представителей адаптироваться к самым разным обстоятельствам, включая политическое давление. Согласно концепции социального поля науки одной из его особенностей является способность к преломлению внешних принуждений к возможной пользе для науки (рефракция) [Бурдье, 2005: 376-377]. Если исключить трагическую коллизию насильственной гибели, убийства, то следует признать, со всеми необходимыми оговорками, возможность выбора ученым линии поведения, которая во многом определяет линию жизни. В середине 1990 -х годов Н. Е. Покровский предложил типологию социального поведения, которым руководствовалась российская интеллигенция послеоктябрьского периода: 1) эмиграция, 2) уход в «духовное подполье», 3) попытка достойного партнерства с властью на принципах невмешательства, 4) умеренное сотрудничество, честный труд в областях деятельности, которые мало связаны с нравственными компромиссами, 5) сознательное служение на основе разделяемых с властью ценностей, 6) конфронтация (диссидентство) [Покровский, 1994]. Разумеется, само осознание возможности выбора отделяло тех, кто по воспитанию принадлежал к «старой культуре», от так называемого «свежего человека», социализированного в рамках новой ценностной системы [Козлова, 1990].
Понятие «советский ученый» наделяется разными смыслами во взаимозависимости с политическими, научными, историческими и иными контекстами. В настоящее время оценочные значения располагаются в широком диапазоне между апологетикой советской науки, с одной стороны, и ее стигматизацией, с другой стороны. Динамика оценок и переоценок тесно связана с конкретными личностями, сыгравшими заметную роль в развитии той или иной научной дисциплины и на определенном этапе развития науки.
Прагматика институциональной биографии (пример академика А. В. Сидоренко)
Институциональная биография воплощается в нескольких жанровых разновидностях: юбилейная статья, некролог, служебная характеристика, информационное сообщение, объем которого зависит от функции и типа издания (статья в энциклопедии, биографическом справочнике, исторической хронике, на информационном сайте и т.п.), биографический очерк, не связанный с датами жизни данного лица, а приуроченный к какому-либо событию. Целевое назначение текстов различается, но их структура, рамочная композиция, а также формульная стилистическая стереотипия (этикет) идентичны. Вместе с тем можно наблюдать вариативность содержания, обусловленную интересами групп и, в целом, социальными рамками публикации как события.
Сказанное можно проиллюстрировать на примере нескольких биографических текстов об Александре Васильевиче Сидоренко (1917-1982), официальный социальный статус которого определяется, в первую очередь, такими «вершинами», как звание академика и пост министра СССР. Для научной корпорации регионального уровня значение личности Сидоренко связано с руководящей деятельностью в Кольском филиале АН СССР. Он возглавлял академический филиал в 1951-1961 годах и занял тем самым место в пантеоне как «один из организаторов и руководителей региональной науки, наряду с академиками А. Е. Ферсманом и Д. С. Белянкиным» [Предовский, Митрофанов, ЭР]. Организационный процесс структурного преобразования и становления научного учреждения, изменение его статуса (вместо «базы» - «филиал») сопровождались ростом и развитием инфраструктуры города, в котором оно размещено и для которого является одним из градообразователей. В биографии история преломляется и осмысливается через личностную (в том числе лидерскую) модель. Успешность советского проекта «Академия наук - город Апатиты» ассоциирована с именем того, кто руководил учреждением в обозначенный период. Выполнение должностных обязанностей, заданий более высокого руководства представляется в биографическом тексте в виде личных действий, а профессиональные компетенции, без которых невозможно выполнение возложенных функций (организаторские данные, коммуникативные навыки, специальные знания, владение технологиями администрирования и т. д.), -в виде личных качеств успешного руководителя. То же касается результатов: «А. В. Сидоренко вдохнул новую жизнь в Кольскую базу АН СССР, превратив ее в филиал - сложное, многоцелевое, комплексное научное учреждение. Он стоял у истоков рождения города Апатиты, первые шаги становления которого прямо связаны с этим этапом формирования Кольского центра науки» [Там же].
Символична сама дата рождения академика А. В. Сидоренко, которая дает основания экстраполировать жизненный путь ученого на историю страны. Он родился не только в 1917 году, но и в октябре, что обусловило его принадлежность к символическому поколению. Недавняя публикация в газете «Политехник» Ухтинского государственного технического университета, посвященная юбилею Сидоренко, предсказуемо названа «Ровесник Октябрьской революции» [Плякин, 2017]. Другой биографический текст начинается словами «Александр Васильевич Сидоренко - ровесник Великого Октября. Это во многом определило его творческий путь, формирование творческого характера, развитие как ученого, общественного и государственного деятеля» [Александр Васильевич Сидоренко, ЭР]. В соответствии с жанром необходимо стандартное заключение биографии, которое является удостоверением статуса: «Советское государство высоко оценило деятельность А. В. Сидоренко. Он был удостоен Ленинской премии. Ему было присвоено звание Героя Социалистического Труда, был награжден тремя орденами Ленина, орденом Трудового Красного Знамени, орденом Красной Звезды, многими медалями» (в том же тексте).
Жизненный путь А. В. Сидоренко просто призван иллюстрировать возможности социальной мобильности в советский период. Его траектория является образцовой: рождение в селе - рабфак - университет, начало научной траектории - война, фронт - продолжение научно-административной карьеры, все прямо по восходящей линии. Война и ранение, а также смерть при особых
обстоятельствах драматизируют биографию А. В. Сидоренко. Участие в боевых действиях и профиль научной деятельности, которая полностью соответствовала задачам индустриального развития страны и способствовала ему, делают индивидуальную траекторию идеальной проекцией истории государства, отраженной в учебниках. При этом каждая институция, общность, границы которой пересекала линия жизни этого человека, имеет возможность продемонстрировать к нему причастность и тем самым увеличить свой символический капитал или утвердить свою значимость перед лицом государства и общества.
В первую очередь это касается научной корпорации. Биография А. В. Сидоренко приводится в книге «История Всесоюзного Минералогического общества и его роль в развитии геологических наук» [Соловьев, Доливо -Добровольский, 1992: 270-273]. По функции текст является некрологом, поскольку биография помещается в летописи Общества в связи с датой смерти Сидоренко и начинается с информации о печальном событии. После этого формулируется «определение статуса»: «Крупнейший ученый и организатор науки, А. В. Сидоренко своей многогранной деятельностью внес огромный вклад в развитие советской геологической науки и практики. Особенно значительны его научные достижения, относящиеся к проблеме ранних этапов эволюции Земли и позволившие ему заложить основу нового научного направления — осадочной геологии докембрия» [Там же: 270]. Затем следует биография, изложенная в соответствии с основными ступенями научно-административной карьеры. Точкой отсчета служит начало интереса к избранной области (без указания времени, но с указанием места): «Интерес и внимание к вопросам литологии, минералогии и геохимии осадочных образований А. В. Сидоренко впервые проявил при проведении исследований молодых терригенных отложений аридных областей, в частности в пустыне Каракумы». Все, что предшествовало «первому проявлению» научного интереса: место рождения, получение образования, годы войны, - в этой биографии отсутствует. Следующий этап на линии жизни знаменует смена места деятельности, сопряженная с должностным продвижением: «С 1950 г. А. В. Сидоренко начинает свои геологические исследования на Кольском полуострове, где он в 1952 г. становится во главе Кольского филиала Академии наук» [Там же].
Центральная часть биографии представляет собой перечень достижений. Она выстроена и текстуально выполнена таким же образом, как это делается в характеристике или отчете о результатах научных исследований: «А. В. Сидоренко показал <...>. А. В. Сидоренко и руководимый им коллектив исследователей сумели доказать <...>. А. В. Сидоренко отметил <...>. Крупнейшим научным достижением А. В. Сидоренко и его школы было установление <...>. А. В. Сидоренко привел убедительные доводы в пользу <...>. А. В. Сидоренко продолжил и развил учение В. И. Вернадского <...>. Принципиальное значение имело установление А. В. Сидоренко, его учениками и сотрудниками явления <...>» [Там же: 270-272]. Заметим, что биографируемый последовательно вписывается в определенное сообщество, объединяясь вначале с научным коллективом, затем с учениками (школой) и теми, кем руководил. Хронология в этой части биографии отсутствует. Далее в качестве вех жизни фигурируют дата назначения руководителем международного научного проекта ЮНЕСКО (1976 год) и сроки занимаемых высоких должностей: с 1962 по 1975 годы А. В. Сидоренко возглавлял
Геологическую службу Советского Союза, в 1976 году был избран президентом Всесоюзного минералогического общества (ВМО). Помимо указанных дат в биографии присутствует еще только одна: 1955 год, когда было организовано Кольское отделение Всесоюзного минералогического общества, чему «активно способствовал» ученый. Завершается текст подытоживающими утверждениями о значении деятельности Сидоренко с акцентом на работе ВМО и укреплении позиций научной отрасли: «он отдавал много сил и времени дальнейшему совершенствованию работы Общества, выработке важнейших направлений его развития, укреплению международных контактов ВМО, поднятию роли минералогии как фундаментальной научной дисциплины» [Там же: 273]. Таким образом, принципы селекции фактов и особенности текста полностью определяются институциональными рамками.
Другой пример - публикация 1998 года в «Вестнике Воронежского университета». Автор - академик В. В. Ляхович, повод - 80-летие А. В. Сидоренко. В этом случае биография ученого призвана подтвердить его символическое родство с вузом: «А. В. Сидоренко принадлежит к числу тех ученых, составляющих гордость Воронежского университета не только тем большим вкладом, которые они внесли в науку, но и тем примером гражданственности и патриотизма, которые они пронесли через всю свою жизнь, и основы которых были преподаны им в стенах Воронежского университета»2. Риторическая формула «один из тех, кто составляет гордость» связывает биографируемого уже с другой преемственной корпорацией - областным вузом. Финальный пассаж биографии подчеркивает ее воспитательное значение: «А. В. Сидоренко приумножил славу выпускников ВГУ. Его портрет и его работы в геологическом музее ВГУ еще долго будут напоминать студентам о том, что знание, упорство и труд позволяют многого достичь в жизни» [Ляхович, 1998].
Еще одна публикация, тоже юбилейная (2012 года, в заголовке ошибочно указано: к 85-летию А. В. Сидоренко), связывает имя ученого с общностью этнолокальной, по месту его рождения. Статья была помещена в луганской газете «Слово Хлiбороба», и она обращает к «корням» биографии, детству академика: «Александр Васильевич Сидоренко родился 19 октября 1917 года в селе Новоникольск Старобельского уезда Харьковской губернии (ныне Меловской район Луганской области) в простой крестьянской семье. Там прошло его босоногое детство. После окончания Чертковской железнодорожной школы, в 1932 году, поступил на рабфак Воронежского университета и больше не был на своей родине до конца жизни» [Кислый, 2012]. Помимо изложения биографических фактов, касающихся образования, участия в Великой Отечественной войне, научных и административно-государственных заслуг, статья содержит сведения о вкладе академика и государственного деятеля в культурную жизнь района, «малой родины». Тем самым удостоверяется не только его связь с земляками, но пост «покровителя», который в идеале должны занимать все великие выходцы из «глубинки»: «За оказание помощи в газификации района мы все должны быть благодарны нашему выдающемуся земляку Александру Васильевичу Сидоренко. В 1975 г. Александр Васильевич подарил нашему Дому пионеров очень богатый геологический музей. При входе в музей висела вывеска "Пионерам Мелового - от геологов страны". После ликвидации Дома пионеров остатки музея были переданы гимназии, которые
2 Грамматика оригинала сохранена
хранятся там в виде отдельных экспонатов. В п. Чертково он построил новую железнодорожную школу, вместо той, которую он заканчивал. У него было много планов на будущее по улучшению социально-бытовых условий жителей района, строительству районного краеведческого музея и др.» [Там же].
Официальные стилистические клише, используемые при перечислении достижений, соседствуют в этой статье с «утепляющей», эмоционально окрашенной риторикой. Право время от времени переходить на регистр «интимности» дает отношение «родства» с прославленным земляком: «С какой тоской он вспоминал о родном крае, как желал побывать на родной земле. Общение с А.В.Сидоренко позволяло увидеть в нем великого человека, человека большой души и сердца, простого и неподдельного». Кроме того, автор отмечает, что лично был знаком с академиком, и на похоронах Сидоренко ему «довелось быть в составе родных и близких» (далее приводятся имена известных в стране людей, которые находились рядом во время церемонии) [Там же].
Большинство биографий заканчиваются перечнем мемориальных акций, мест и объектов. В данной статье так же, но окончательным итогом все-таки является место в памяти благодарных земляков: «Мы должны всегда помнить и чтить светлую память о великом сыне нашего народа, беззаветно служившего на благо Родине, оказавшего неоценимую помощь в газификации нашего района, нашем земляке академике Александре Васильевиче Сидоренко» [Там же].
Совсем иной жанр - научная статья. Обращение к биографическому аспекту развития науки способно придать ей существенную специфику. «Академик А. В. Сидоренко и его вклад в историю нефтяного дела», - так называется публикация в «Московском научном обозрении» [Вдовыкин, 2010]. Самый простой подсчет показал, что 55 % содержания весьма краткого текста составляет изложение биографии и научных достижений Сидоренко в полном соответствии с институциональным стандартом, далее сделан акцент на значении его работ для развития нефтяного дела (20 %), а затем следует перечень ситуаций, в которых автор «заочно пересекался» с ученым на столичных научных мероприятиях (25 %). Схематичной биографии и информации о сопричастии к биографируемому отдано значительно больше площади текста (4/5), чем заявленной теме, что придает статье «мемуарный» характер, служит самоутверждению автора и увеличивает объем публикации в рейтинговом журнале.
Наконец, любые биографические факты и обстоятельства могут быть избраны для представительства личности в определенном пантеоне. Советский ученый и «ровесник Октября» А. В. Сидоренко - воин-фронтовик. В российском культурном пространстве и социуме это очень высокий символический статус. В электронной книге памяти «Бессмертный полк» биография выглядит следующим образом: «Сидоренко Александр Васильевич. 19.10.191722.03.1982. Место рождения: город Воронеж. Место призыва: Воронеж. Звание, в котором закончил войну: Артиллерист. Дата призыва: 01.07.1941. Военная биография. Минское шоссе - осень 1941. Окончил воевать под Сталинградом, получив тяжелое ранение старшим лейтенантом-командиром <следует перечень наград и их изображение - И. Р.>. Биография после войны. В 1943 после госпиталя вернулся в геологию в Воронежский университет. Получил кандидата наук, далее доктора наук, далее член-корреспондент, а после вице-президент академии наук. Погиб в служебной командировке в Алжире» [Сидоренко, ЭР].
Разделение биографии на военную и послевоенную создает контрапункт, который нарушает стереотип восприятия просопографической схемы. Каждая из этих биографий позволяет по-новому осмыслить другую, поскольку они представляют и без оценок сополагают разные социальные опыты, или «жизненные миры» человека (в категориях социологии повседневности).
Основанная на фактах жизни конкретного человека, институциональная биография по существу надындивидуальна и ритуальна, и выполняет она, в первую очередь, ритуальные функции, связанные с социальной легитимацией, интеграцией, идентификацией и т.д. При этом, будучи использована в различных контекстуальных рамках, она может служить разнообразным инструментальным целям.
Источники
Александр Васильевич Сидоренко (1917-1982) . Ш: geokniga.org.
Вдовыкин Г. П. Академик А. В. Сидоренко и его вклад в историю нефтяного дела // Московское научное обозрение. Научно-практический журнал. 2010. № 3. С. 55-56.
Кислый Н. Академик Александр Васильевич Сидоренко // Слово Хлiбороба. 2012. 20 жовт. С. 4.
Ляхович В. В. Гордость геологического факультета Воронежского университета (к 80-летию со дня рождения академика Сидоренко Александра Васильевича) // Вестник Воронежского университета. Серия геологическая. 1998. № 5. Ш: http://www.geol.vsu.ru/history/Doc/Сидоренко.pdf.
Плякин А. М. Ровесник Октябрьской революции // Политехник. Газета Ухтинского государственного технического университета. 2017. № 1 (1062), 15 марта. С. 7.
Предовский А., Митрофанов Ф. Александр Васильевич Сидоренко. http://www.kolasc.net.ru/russian/Sidorenko.html.
Сидоренко Александр Васильевич // Электронная книга памяти «Бессмертный полк». М. http://www.polkmoskva.ru/people/1064917/.
Соловьев С. П., Доливо-Добровольский В.В. История Всесоюзного Минералогического общества и его роль в развитии геологических наук. СПб.: Наука, 1992. 334 с.
Список литературы
Бурдье П. Социальное пространство: поля и практики. М.: Институт экспериментальной социологии; СПб.: Алетейя, 2005. 576 с.
Голофаст В. Б. Многообразие биографических повествований // Социология. 1995. № 1. Ш: http://smolsoc.ru/index.php/2010-09-06-10-46-52.
Дубин Б. В. Биография, репутация, анкета. (О формах интеграции опыта в письменной культуре) // Дубин Б.В. Обращенный взгляд / Слово - письмо -литература: Очерки по социологии современной культуры. М.: НЛО, 2001. С.100-119.
Дубшан Ф. Фрагменты жизни. Рефлексии журналиста о создании биографических материалов в газетной периодике // Тезисы 10-х международных биографических чтений «Право на имя: Биографика 20 века» памяти Вениамина Викторовича Иофе. Санкт-Петербург, 21-23 апреля 2012 г. Ш: http://www.cogita.ru/nko/nic-memorial/10-e-biograficheskie-chteniya-pamyati-veniamina-iofe/10-e-iofovskie-chteniya-tezisy.
Емелин А. Контр-адмирал Н. Л. Максимов: от послужного списка к реальной биографии // Тезисы докладов 9-х биографических чтений памяти В. В. Иофе. «Право
на имя». Санкт-Петербург, 20-22 апреля 2011 г. Url: http://www.cogita.ru/nko/nic-memoriaV9-e-tóograficheskie-chteniya-pamyati-veniamina-iofe.
Козлова Н. Н. Упрощение - знак эпохи! // Социологические исследования. 1990.№ 7. С. 11-21.
Кротова М. «Советскую биографию нужно заслужить»: возвращение Николая Устрялова // Тезисы докладов 9-х биографических чтений памяти
B. В. Иофе. «Право на имя». Санкт-Петербург, 20-22 апреля 2011 г. Url: http://www.cogita.ru/nko/nic-memorial/9-e-biograficheskie-chteniya-pamyati-veniamina-iofe.
Медведева Е. В. Биографика в контексте региональных библиотековедческих исследований // Вестник Томского государственного университета. Культурология и искусствоведение. 2013. № 3. С. 46-49.
Новак Е. Ученые в вихре времени. Воспоминания об орнитологах, защитниках природы и других натуралистах. М.: Товарищество научных изданий КМК, 2009. 473 с.
Петрина А. Б. Возможности современной интеллектуальной истории для развития биографического жанра // Вестник Новосибирского государственного университета. Серия: История. Филология. 2010. Т. 9. Вып. 1: История. С. 332-336.
Покровский Н. Е. Новые горизонты или историческая западня? // Социологические исследования. 1994. № 11. С. 119-128.
Репина Л. П. Историческая наука на рубеже XX-XXI веков: социальные теории и историографическая практика. М.: Кругъ, 2011. 561 c.
Репрессированные этнографы / Сост. Д. Д. Тумаркин. М.: Восточная литература. Вып. 1. 2002. 344 с.; Вып. 2. 2003. 495 с.
Ростовцев Е. А. Информационные ресурсы как инструмент исследований по посопографии и исторической биографике (на примере сетевых проектов по университетской истории) // Научный вестник Крыма. 2016. № 4 (4). Url: http://www.nvk-journal.ru/index.php/NVK/article/download/62/pdf.
Сидорчук И. В. Биографика в контексте современных исследований по истории Санкт-Петербургского университета // Международные отношения и диалог культур [Санкт-Петербургский политехнический университет Петра Великого]. 2016. № 4. С. 224-235. Url:
http://history.museums.spbu.ru/images/Sidorchuk-biografika.pdf.
Человек науки / Под ред. М. Г. Ярошевского. М.: Наука, 1972. 392 с. Шноль С. Э. Герои, злодеи, конформисты отечественной науки. М.: Либроком, 2010. 720 с.
Юмашева Ю. Ю. Историко-биографические исследования: методы и базы данных // Уральский исторический вестник. 2015. № 4 (49). С. 146-152.
Юмашева Ю. Ю. Историография просопографии // Известия Уральского государственного университета. Гуманитарные науки. 2005. Вып. 10 (№ 39).
C.95-127.
Сведения об авторе Разумова Ирина Алексеевна,
доктор исторических наук, главный научный сотрудник Центра гуманитарных проблем Баренц региона КНЦ РАН
Razumova Irina Aleksejevna,
Doctor of Science (History), Chief Research Fellow of the Barents Centre of the Humanities of the Kola Science Centre, RAS
