CC BY
11
ВЕСТНИК МОСКОВСКОГО УНИВЕРСИТЕТА. СЕР. 9. ФИЛОЛОГИЯ. 2014. № 1
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
Biblioteka przekladow rosyjskich XVII-XVIII wieku z literatury staropolskiej / Библиотека русских переводов XVII-XVIII вв. древнепольской литературы: Т. 1 Eliza Malek. Первый древнерусский перевод Апофегмат Беняша Будного. Исследование и издание текста. Lask, 20111; Т. 2 Eliza Malek, Siergiej Nikolajew Апофегматы Беняша Будного в переводе Петровского времени. Lodz, 2012.
Публикация в первом томе серии «Библиотека русских переводов XVII-XVIII вв. древнепольской литературы» издания и исследования первого древнерусского перевода Апофегмат Беняша Будного мотивирована несколькими причинами. Прежде всего, до сих пор не было полного научного издания текста ни одного из переводов Кратких и витиеватых повестей на русский язык, что приводило к неверной атрибуции конкретных повестей из Апофегмат. Кроме того, если печатные издания перевода Петровского времени сохранились в довольно большом количестве и доступны в российских и зарубежных библиотеках, то более ранние древнерусские переводы известны лишь по рукописным копиям, а первый рукописный перевод существует лишь в виде единственного списка из собрания БАН (П I 100). Как следствие, начать публикацию русских переводов Апофегмат было решено именно с него.
Первая глава - «Апофегматы Беняша Будного в Польше» - посвящена реконструкции некоторых обстоятельств биографии и творческого пути Б. Будного, а также истории распространения сборника «Krotkich a wqzlowatych powiesci, ktore po grecku zowq Apoftegmata, ksiqgi IIII» (1599), принесшего составителю наибольшую известность, в Польше. Рассматриваются изменения, внесенные в различные последующие издания, а также отмечается, что на рубеже XVII-XVIII вв. «эта знаменитая книга... выпала из поля зрения польских издателей, хотя другие переводы Будного все еще печатались. Но нежданно-негаданно во второй половине XVII в. она привлекла внимание другого читателя, начав поистине "триумфальный поход" по русским городам и весям» (I, 17).
Во второй главе - «Апофегматы Беняша Будного на Руси» - уделяется внимание первым переводам и изданиям сборника, начиная от трудов двух переводчиков, обратившихся к этой книге независимо друг от друга в самом конце XVII в., и до включения отрывков из сборника в «Письмовник» Николая Курганова.
1 URL: http://dspace.uni.lodz.pl:8080/xmlui/handle/11089/1122
В центре же внимания в третьей главе оказывается первый, сохранившийся в настоящее время в единственном списке перевод Апофегмат. Детально характеризуется сам список, обращается внимание на существующие дефекты (отсутствие общего заглавия, пропуски, вероятнее всего, восходящие к ошибкам не дошедшего до нас протографа, искажения смысла, ошибочные чтения и т. д.). Отмечается, в частности, что в некоторых случаях утрачиваются даже имена собственные (например, в результате утраты имени польской королевы Ядвиги «читатель так и не узнает, о какой королеве идет речь» (I, 24), а вследствие исчезновения имен некоторых философов возникают ошибочные атрибуции отдельных высказываний - I, 25).
Реконструируется источник русского перевода: на эту роль с наибольшей степенью вероятности претендует третье издание Апофегмат (Любча, 1614), так как оно оказывается «самым текстуально близким» и «переводчик следует за ним довольно точно» (I, 28), однако возможно предположить и то, что «древнерусский переводчик держал в руках экземпляр утраченного второго издания» (I, 28), появившегося предположительно в Вильно в начале XVII в. (I, 14). Таким образом, мотивировка интереса именно к этому переводу получает дополнительные основания: при том, что дошедший до нас экземпляр явно не безупречен (что отмечает и сама исследовательница - I, 22), он может содержать информацию, косвенно (и гипотетически) позволяющую дополнить наши представления о сугубо польской истории Апофегмат.
Отдельно характеризуются переводческие стратегии неизвестного древнерусского автора. Среди них выделяются как достаточно традиционные для переводчиков того времени приемы (христианизация древности, проявляющаяся зачастую в механической замене множественного числа «боги» на единственное «Бог» (иногда с уточнением - «вышнему Богу» -I, 29) или в замене имен языческих божеств на нейтральные категориальные понятия, зачастую в ущерб смыслу и пониманию; сокращение пространных авторских комментариев, обусловленных сверхзадачами дидактического или политического характера, которые ставил пред собой Беняш Будный и которые оказались чужды русскому переводчику; так называемая деполо-низация перевода), так и специфические, определяющиеся особенностями именно этого сборника. К числу последних относятся сложности в передаче огромного количества собственных имен, но главное - специфика работы с многочисленными стихотворными цитатами из классических авторов, которые - иногда только по-латыни, иногда с переводом на польский язык, чаще всего с библиографическим описанием источника цитаты - так любил вставлять в свой текст Б. Будный. Отмечается, что, несмотря на явные трудности при передаче латинских стихов на русском языке и некоторое тяготение к традиционным принципам морали (в результате чего, например, «поэтические образы богини любви Венеры и ее игривого сына Купидона, любовными стрелами уязвляющего сердца людей, заменяются в переводе традиционным определением чувственной любви» (I, 39) - существительным «похоть»), «тем не менее следует отметить, что именно наш переводчик
перевел намного больше стихотворных строк из комментариев Будного, чем автор второго древнерусского перевода или переводчик петровского времени. Поэтические цитаты (с упоминанием или без упоминания имени автора) из Овидия, Горация, Ювенала, Сенеки, Вергилия, Корнеллия Галла, Лукана, Терненция, Боэтия и Проперция появляются сравнительно часто. И это нельзя не поставить ему в заслугу» (I, 39-40).
Особый раздел (3.6. Переводческие «вольности» - I, 42-44) посвящен анализу «странных переводческих решений», необъяснимых общими установками переводчика на демифологизацию и деполонизацию оригинального текста. Так в рассказе о пренебрежении Аристиппа к деньгам вместо слова куропатка стоит слово раб2: <Жа7 кирй БоЫе кигора!«^ 7а р^с 1а1аг6'№. Единою купи себе раба пятию сребреники» (I, 43). По мнению исследовательницы переводчик произвел замену сознательно, «так как ему, видимо, показалось, что никто не мог потребовать пяти серебряных талеров за куропатку», но «замену эту трудно признать удачной» (I, 43)3. Думается, что в этом случае (в отличие от других, разбираемых в данном разделе) мы имеем дело все же не с сознательной переводческой правкой, а с опиской в конкретной рукописи: «раб» вместо «ряб». Ведь по данным словарей имеется регулярное употребление формы ряб в значении «рябчик, куропатка» и в XVIII в., и в современных архангельских, псковских, вологодских, владимирских, уральских говорах4.
Относительно же личности переводчика в соответствующем небольшом разделе исследования (I, 45-46) высказывается предположение, что, возможно, им был кн. Михаил Кропоткин, однако отмечается, что для подтверждения или опровержения этой гипотезы «необходимо сопоставление публикуемого текста с автографами других переводов Кропоткина с польского языка» (I, 45), тогда как в настоящее время наблюдений по этой теме еще явно не достаточно.
Большая же часть тома (I, 55-194) содержит собственно публикацию четырех книг первого древнерусского перевода Апофегмат Беняша Будного по списку БАН П I 100.
Принципы издания текста подробно изложены на с. 195-196. Особо отметим технику представления в издании поэтических и прозаических фрагментов античных авторов, процитированных Б. Будным: «Поскольку Будный включил в свой сборник довольно много стихотворных и прозаических вставок на латинском языке, нам показалось целесообразным привести
2 В списке БАН П I 100 уверенно читается «купи себе раба» (л. 23) - устное сообщение Э. Малэк.
3 Попутно Э. Малэк отмечает, что переводчик Петровского времени подобной замены не производит: «Некогда купил себе куропат за пять ефимков, некто же ему то во избыток вменил». Цит. по: Кратких, витиеватых и нравоучительных повестей книги три. В них же положены различным вопросы и ответы, жития и поступки, пословицы и беседования различных философов древних. Переведены с польского на славенский язык. М., 1711. С. 10 (I, 43).
4 «Возгласирябъ, собра, ихъ же не роди» // Словарь Академии Российской: В 6 ч. 1789-1794. СПб., 1794. Т. 5. Стб. 277; «В лесу живут пеструхи, куропти,рябы» арх., 1847; «сострелилряба» печор., беломор. // СРНГ. Вып. 35. СПб., 2001. С. 330.
оригинальные тексты в примечаниях. В случае если перевод латинского стиха сопровождался в оригинале его переводом на польский язык, приводятся оба варианта, чтобы читатель мог оценить, к которому из текстов восходит перевод. В рукописи БАН переводы стихотворных вставок приводятся без разбивки на стихи, в издании же делается попытка восстановить стихотворную форму на основании польского текста. В случае если переводчик перевел польскую или латинскую пословицу, в примечаниях приводится ее текст в оригинальном звучании и дается ссылка на Новую книгу польских пословиц5» (I, 196).
Издание снабжено указателем имен (I, 197-211), списками сокращений (I, 212) и иллюстраций (I, 213).
* * *
Второй том «Библиотеки русских переводов ХУП-ХУШ вв. древне-польской литературы» является результатом совместного труда Э. Малэк и С.И. Николаева и посвящен переводческой работе над Апофегматами Беняша Будного в Петровское время.
Первая глава - «Беняш Будный и его Апофегматы» - содержит еще более подробную информацию об авторе польского сборника. В частности, отмечается, что некоторые комментарии Будного могут быть навеяны теми или иными обстоятельствами его личной биографии. Так, в связи с обстоятельствами его придворной службы в Вильно исследовательница замечает: «Сам Будный, по-видимому, тоже тяготился статусом слуги и опасался за свое будущее, поскольку, будучи уже в преклонном возрасте, как бы вспоминая свой давний комментарий к апофегме об Анаксагоре, в котором писал, что у "малоразсудных господ старый слуга ничем не разнится от старой собаки...", иносказательно намекает на упрек философа в адрес князя... <. .> И в другом месте ответ Аристиппа на вопрос тирана Дионисия, почему философы так часто бывают у господ, а господа редко навещают философов, Будный снабжает своими раздумиями о ситуации "ученых людей" вообще, в число которых, как можно полагать, он включает и себя» (II, 12). Представляет интерес анализ комментаторских принципов Будного (II, 16-18) и его писательских стратегий (II, 19-20). Дополнены по сравнению с первым томом сведения о редакторских изменениях в последующих польских изданиях памятника.
В центре внимания во второй главе - «Петровский перевод Апофегмат Б. Будного» - оказывается текст, относящийся к Петровской эпохе и изданный в 1711 г. Обсуждается вопрос о том, что для этого издания был использован вполне самостоятельный перевод, не находящийся в генетической связи с более ранними древнерусскими переводами сборника (в отличие от ранее бытовавшего в науке иного мнения). В связи с наличием в собрании РГАДА6 рукописи, содержащей правку перевода Апофегмат
5 Nowa кш^а przysl6w 1 wyraZen przyslowiowych роккюЪ / Red. J. Кгаугапс^Бк!. Т. ЫУ. Warszawa, 1969-1978.
6 РГАДА. Ф. 381. № 1579.
на этапе подготовки текста к изданию, становится возможным судить об основных принципах этого процесса, среди которых особенно отмечаются стремление «устранить из перевода признаки книжного церковнославянского языка» (II, 37) и просторечные выражения (там же). Обращается внимание на то, что редакторская работа «шла и во время печатания книги» (II, 40), а сам процесс, вполне возможно, осложнялся большой спешкой (там же). В качестве же рабочей гипотезы об источнике этого перевода предлагается версия о том, что «переводчик держал в руках дефектный экземпляр третьего, выпущенного Петром Бластусом, издания Кратких и витиеватых повестей» (II, 42).
Чертой, отличающей петровский перевод от других и прежде всего бросающейся в глаза читателю, оказывается отсутствие в нем четвертой книги, содержащей изречения мудрых и разумных жен. В качестве возможных причин выдвигается как гипотеза о сознательной редакторской правке («С логической точки зрения книга четвертая... могла показаться ненужной, излишней, нарушающей общую концепцию сборника, в котором ведущую роль играли мужчины» - II, 43), так и более прозаическое (и, кажется, гораздо более правдоподобное, учитывая все-таки очевидный интерес авторов этой эпохи к женщинам и женским образам в литературе) предположение о механической порче, неполноценности оригинала, имевшегося в распоряжении переводчика (там же).
Чрезвычайно интересны наблюдения, полученные в результате сравнения петровского перевода Апофегмат с двумя предыдущими. Так, отмечается, что новый переводчик чаще опускает комментарии Будного, причем не только в тех случаях, когда они могли показаться ему слишком политически ангажированными или связанными с сугубо польскими обстоятельствами и реалиями. Исследователи предполагают, что «переводчик Петровского времени принадлежал к тому поколению книжников, которые ценили буквальное значение литературного текста, и поэтому хотел дать своим читателям древнюю апофегму или исторический анекдот в "чистом" виде, оставляя ему возможность делать выводы, соответствующие содержанию данного текста, не через декларации и поучения автора, а через сюжет, коллизии» (II, 45).
Среди сугубо индивидуальных особенностей рассматриваемого перевода отмечается утрата «выходных данных» источников тех или иных цитат, которые охотно приводит Будный, и «внутритекстовых ссылок» (II, 47-48). Большой интерес представляет тщательный разбор не понятых или неверно интерпретированных переводчиком польских афоризмов, пословиц и поговорок, фразеологических единиц или просто отдельных лексем и словосочетаний (II, 49-61).
Петровский перевод Апофегмат рассматривается в диахронии - третья глава исследования посвящена его эволюции и рассматривает основные переиздания и редакции (включая чрезвычайно ценный список сохранившихся в настоящее время старопечатных сборников - II, 76-81), четвертая - апофегмам в составе знаменитого «Письмовника» Николая Курганова (включая
аналитические наблюдения по поводу принципов отбора и редакторской работы над текстами, оказавшимися включенными в сборник).
Особый интерес для исследователей низовой литературы и фольклора XVIII столетия представляет пятая глава - «Рукописные списки с изданий Кратких, витиеватых повестей: от буквализма к творческому переосмыслению» - в которой фиксируются точные копии с печатных изданий (II, 96-97), выявляются копии с пометами переписчиков и читателей (II, 98-100), устанавливаются индивидуальные рукописные подборки и переделки (II, 101-107). Главу завершает реестр рукописей из фондов РГБ, РГАДА, ГИМ, РНБ, БАН, ИРЛИ РАН, Института литературы Украинской АН - списков с изданий Апофегмат 1716, 1723 и 1745 гг. (II, 108-114).
В шестой главе - «Читатели Кратких, витиеватых повестей» - исследователями обсуждаются социокультурные факторы, обусловившие «долгую жизнь малой книжки», и предлагается сословно-территориальная стратификация российской читательской аудитории Апофегмат в переводах и переработках XVIII столетия.
Вторую половину тома составляют два Приложения: во-первых, переиздание (II, 139-253) Кратких, витиеватых повестей книги три (1711), предваряемое очерком принципов издания текста; во-вторых, факсимильное воспроизведение Кратких, витиеватых и нравоучительных повестей книги три (II, 254-415).
Издание также снабжено списком сокращений (II, 127-131) и указателем имен (II, 132-136).
В настоящее время в издательских планах «Библиотеки русских переводов XVII-XVIII вв. древнепольской литературы» - труд E. Malek «Повесть утешная о купце Беняша Будного в Польше и на Руси (между ренессансной новеллой и назидательной повестью)», суммирующий многолетние научные разыскания по вопросам генезиса и эволюции одного из популярных сюжетов европейской новеллистики. Хочется пожелать коллегам-медиевистам и несомненно перспективному исследовательскому и издательскому проекту успехов по введению в широкий научный оборот самых разных переводных текстов этой яркой и интересной эпохи.
А.В. Архангельская, С.В. Алпатов
Сведения об авторах: Архангельская Анна Валерьевна, доцент кафедры истории русской литературы филол. ф-та МГУ имени М.В. Ломоносова. E-mail: arhanna@mail.ru; Алпатов Сергей Викторович, доцент кафедры русского устного народного творчества филол. ф-та МГУ имени М.В. Ломоносова. E-mail: alpserg19@ yandex.ru
