CC BY
0Мария Эдуардовна Клопова
кандидат исторических наук старший научный сотрудник Институт славяноведения РАН Россия, 119334, Москва, Ленинский пр-т, 32-А E-mail: [email protected] ORCID: 0000-0001-8723-5838
Беженцы-галичане в России в годы Первой мировой войны (по материалам Галицко-русского благотворительного общества)
DOI: 10.31168/2782-473X.2024.3.04
Аннотация: В статье рассматривается деятельность Галицко-русского благотворительного общества по оказанию помощи населению Галиции, пострадавшему в ходе военных действий в годы Первой мировой войны. Одним из основных направлений его работы стало создание приютов для детей, оставшихся без попечения родителей. Несколько приютов были открыты на территории Галиции, один — в Петрограде. Га-лицко-русское общество активно участвовало в организации курсов для учителей-галичан в столице Российской империи. Их задачей была подготовка профессиональных учительских кадров, хорошо владевших русским литературным языком и знакомых с основными принципами преподавания в России. После отступления русских войск из Галиции большинство слушателей этих курсов либо продолжили образование в российских высших учебных заведениях, либо поступили на службу в учреждениях или школы. Галицко-русское благотворительное общество также нередко оказывало помощь беженцам-галичанам, попавшим в сложные житейские обстоятельства.
Ключевые слова: Галицко-русское благотворительное общество, Галиция, беженцы, приют для детей, курсы для учителей
В годы Первой мировой войны воюющие державы столкнулись с целым комплексом проблем, которые сегодня принято именовать гуманитарными. В частности, к таким проблемам относились положение населения в районах недавних боев и беженство. Основным координатором мер, предпринимаемых для решения этих проблем в Российской империи, стал Комитет для оказания временной
помощи пострадавшим от военных бедствий под покровительством ее императорского высочества великой княжны Татианы Николаевны (Татианинский комитет), созданный в сентябре 1914 г., а также организованное в августе 1915 г. Особое совещание по устройству беженцев при Совете министров. Значительную роль в решении проблем пострадавшего гражданского населения играли общественные организации, прежде всего Всероссийский земский союз и Всероссийский союз городов. Помощь оказывали и национальные общества — такие как Польский комитет, Латышский комитет и др., а также и организации, существовавшие еще до войны, в том числе и Галицко-русское благотворительное общество, созданное в 1902 г. крупным ученым-славистом А. С. Будиловичем.
Согласно уставу, Общество ставило своей целью «содействовать культурному единению русских галичан, буковинцев и угроруссов с русским народом в России»1. В первые годы своего существования основными направлениями деятельности бщества стали просвещение и благотворительность2. Постепенно его деятельность становилась более политизированной. Ряд исследователей связывает это с ростом напряженности в австро-российских отношениях и усилением в Галиции украинского движения3. Однако, на наш взгляд, политизация деятельности Общества связана во многом со сменой его руководства. Вместо скончавшегося в конце 1908 г. А. С. Будиловича председателем Общества был избран депутат Государственной думы граф В. А. Бобринский. Будучи человеком энергичным, всегда занимавшим активную общественную позицию, Бобринский с энтузиазмом начал заниматься «помощью русскому делу» в Австро-Венгрии. Приняв участие в работе Славянского съезда в Праге в 1908 г., Бо-бринский вместе с другими членами российской делегации совершил поездку по Богемии и Галиции. В ходе этой поездки у В. А. Бо-бринского сформировалось четкое понимание реального положения
1 Устав Галицко-русского благотворительного общества в Санкт-Петербурге. СПб., 1913. С. 4.
2 Ахременко Д. А. Влияние Российской империи на русофильское движение в Галиции и Закарпатье в XIX — начале ХХ в. // Новые исторические перспективы. 2018. № 1 (10). С. 9.
3 Ахременко Д. А., Новикова И. Н. Галицко-русское благотворительное общество в начале ХХ в.: эволюция и взаимодействие с органами власти // Вопросы истории. 2020. № 6. С. 256.
русинов в Галиции4 и убеждение в том, что поддержка русофильского движения здесь является делом государственной важности для России. Он приложил немало усилий для увеличения финансовой помощи галицийским русофилам, неоднократно выступал с трибуны Государственной думы с призывами поддержать «русское» движение в Австро-Венгрии, активно публиковался в отечественной и зарубежной прессе. Несмотря на то, что многие официальные лица в Санкт-Петербурге с осторожностью относились к деятельности и самого Бобринского, и Галицко-русского благотворительного общества в целом5, взаимодействие государства и Общества после 1908 г. заметно усилилось, и Общество стало играть определенную роль во внешней политике Российской империи6.
Первые месяцы начавшейся мировой войны оказали существенное влияние на все слои российского общества. Стремительное занятие частями Юго-Западного фронта Галиции, Буковины, части Угорской Руси отвечало основным политическим задачам Галицко-русского благотворительного общества. С первых дней войны члены Общества активно включились в поддержку населения занятых русской армией территорий Австро-Венгрии, поскольку «мощью русского оружия разрушена была пограничная преграда и открылся непосредственный путь взаимного общения»7.
Руководитель Общества граф В. А. Бобринский вернулся на военную службу в звании корнета в лейб-гвардейский Гусарский полк, где служил в годы молодости. Он выполнял обязанности ординарца генерала Р. Д. Радко-Дмитриева, в августе 1914 г. был контужен, произведен в поручики, служил чиновником для особых поручений при военном генерал-губернаторе Галиции8. Знание местных реалий существенно помогало ему в службе. Так, в Галиции граф «сам лично именем Русского Царя освобождал из тюрем заключенных австрийцами
4 Бобринский В. А. Пражский съезд. Чехия и Прикарпатская Русь. СПб., 1909. С. 57.
5 Клопова М. Э. Защита на Днестре и Сане. «Русское дело» и его судьба накануне Первой мировой войны // Родина. 2010. № 3. С. 88-93.
6 Ахременко Д. А., Новикова И. Н. Галицко-русское благотворительное общество в начале ХХ в. С. 257.
7 Отчет о деятельности Галицко-русского благотворительного общества в Петрограде за 1914-1915 гг. Пг., 1915. С. 10.
8 Бахтурина А. Ю. Политика Российской империи в Восточной Галиции в годы Первой мировой войны. М., 2000. С. 67.
приверженцев России»9. Бобринский был назначен руководителем Главного краевого благотворительного комитета и находился в этой должности вплоть до оставления русскими войсками Галиции в 1915 г. Вместе с графом в Галицию приехала и его супруга Марфа Матвеевна, активистка Галицко-русского благотворительного общества.
В Галицию приехал и товарищ председателя Общества поэт и публицист Д. Н. Вергун. Уроженец галицийского Городка, он хотел узнать о судьбе родных. Оказалось, что некоторые из них были интернированы австрийцами, а его «усадьбу сравняли с замлей якобы за то, объяснили швабы, что Д. Н. Вергун "прилетал на родину на аэроплане и закопал в доме отца деньги, назначенные на аги-тацию"»10. Тем не менее Вергун общался с оставшимися в Галиции русофилами и по мере возможности стремился наладить их сотрудничество с новой русской администрацией. Сопровождавшая его в поездке супруга Вера Николаевна, поддерживавшая деятельность мужа, приняла активное участие в организации помощи пострадавшим от войны. Вернувшись из Галиции, она выступила на собрании Общества с подробным докладом о положении населения провинции, в котором «изобразила картину разорения Галичины и тяжелого положения десятков тысяч населения, оставшегося без крова и без средств к жизни»11. Она подчеркнула, что «особенно останавливают на себе внимание малолетние сироты, родители которых австрийцами или казнены или уведены за Карпаты, вглубь Венгрии»12.
Посещали Галицию и другие члены Общества. Его секретарь, депутат Государственной думы о. М. В. Митроцкий был послан в завоеванную провинцию Святейшим синодом и занимался церковными делами в тесном сотрудничестве с архиепископом Евлогием (Георгиевским). Получил назначение во Львов и член правления Общества М. Я. Балясный, занявший должность судьи военно-окружного суда. Таким образом, члены Галицко-русского благотворительного общества могли составить собственное мнение о том положении, в котором находилось население Галиции, и выработать свою стратегию оказания помощи бедствующим.
9 Отчет о деятельности Галицко-русского благотворительного общества в Петрограде за 1914-1915 гг. Пг., 1915. С. 26.
10 Там же. С. 23.
11 Там же. С. 21.
12 Там же.
По инициативе В. А. Бобринского Галицко-русское благотворительное общество приступило к созданию сети приютов для детей-сирот. Часть из них располагалась на территории Галиции, часть — в России. Первая группа детей приехала в Петроград 31 октября / 13 ноября 1914 г. Сопровождавшая их В. Н. Вергун на заседании Общества рассказала о том, что в Ровно дети встретились с императором, который «благословил детей напутственным словом», а также распорядился обеспечить им бесплатный проезд до Петрограда и денежное пособие, выразив «желание быть всегда осведомленным о нуждах призреваемых детей»13. Эта группа состояла из 36 детей и трех женщин, главным образом членов семей галицийских священников, репрессированных в начале войны австрийскими властями. Правление Общества учредило Особое попечительство об убежище для галиц-ких сирот, в состав которого вошли и В. Н. Вергун, и М. М. Бобрин-ская, сам Д. Н. Вергун и один из активных деятелей русофильского движения, перебравшийся в 1913 г. в Россию, Р. Ю. Геровский. Последний, будучи врачом, вызвался оказывать своим подопечным медицинскую помощь. Интересно, что среди прибывших детей были его родственники — внуки выдающегося деятеля карпаторусского возрождения А. И. Добрянского и их мать. Перед попечительством встала задача обеспечить проживание и питание детей, а также их временное обучение «на основаниях православной церкви и в национально-русском духе»14. Проблему размещения удалось решить благодаря содействию обер-прокурор Синода В. К. Саблера и «весьма радушному и участливому отношению к галицким сиротам игуменьи Иоан-новского монастыря на Карповке Ангелины»15. Приюту было предоставлено отдельное здание на территории монастыря. 16 / 29 ноября 1914 г. приют был торжественно открыт в присутствии В. К. Сабле-ра, который в своей речи напомнил о том, что для основателя монастыря Иоанна Кронштадтского Галиция всегда являлась предметом особой заботы, и что открытие приюта следует расценивать как продолжение его дела. Также обер-прокурор зачитал приветственную телеграмму от Николая II, в которой тот благодарил собравшихся и пожелал «милым деткам расти и укрепляться в духе христианской
13 Там же. С. 57.
14 Там же.
15 Там же.
кротости и любви к своей новой Великой Родине»16. В конце ноября 1914 г. М. М. Бобринская привезла в Петроград вторую группу сирот-галичан, «всего около 30 человек крестьянского звания». Разместить всех прибывших в здании приюта не было возможности, и член Общества профессор В. Н. Сиротинин предоставил помещение в своем доме, куда были помещены дети Добрянских и две дочери русофильского деятеля Н. П. Глибовицкого, который в первые дни войны был интернирован австрийскими властями.
По желанию самих детей и их матерей 10 / 23 декабря 1914 г., а затем 2 / 15 января 1915 г. две группы детей приняли православие. Также попечительство приступило к решению вопроса о продолжении образования. Старших детей сразу же отдали в учебные заведения Петрограда. Несколько человек были определены на бесплатные места в реальное училище. Двое юношей по протекции В. К. Саблера поступили в духовное училище, а несколько девушек, в том числе сестры Глибовицкие, уехали в церковно-учительскую женскую школу в имении В. К. Саблера в Тульской губернии. Восемь мальчиков стали учащимися мужской гимназии по протекции совета Русского собрания, а две девочки были приняты на полное содержание в женскую гимназию в Петрограде. Как с гордостью отмечалось в отчете Общества, учащиеся проявили себя с лучшей стороны, многие закончили учебные заведения с золотыми меда-лями17. Младшие дети учились непосредственно в здании приюта. Основными предметами были Закон Божий, русский язык, арифметика. Когда воспитатели приюта выяснили, что испытания, выпавшие на долю детей, негативно отразились на их эмоциональном состоянии и способности к обучению, был приглашен педагог-воспитатель К. П. Кравцов, который вел с детьми дополнительные занятия по истории и географии в свободной форме, а затем стал проводить и экскурсии по Петрограду18. Двое женщин с детьми вернулись обратно в Галицию. Таким образом, как сообщало Общество в Татианинский комитет в марте 1915 г., в его непосредственном ведении «состоит приют (убежище) для галицких сирот. В приюте содержится в настоящее время 50 человек детей при Иоанновском
16 Там же. С. 58.
17 Там же. С. 11.
18 Там же. С. 60.
монастыре на Карповке»19. Основным источником финансирования были средства, направляемые Святейшим синодом, Татианинским комитетом, а также пожертвования частных лиц20.
Приют существовал при Иоанновском монастыре до августа 1916 г., когда по инициативе Совета министров началась разгрузка Петрограда от беженцев21. Официально, однако, причиной ликвидации приюта называлась необходимость использования помещения самим монастырем22. В итоге часть воспитанников переехала в Ростов-на-Дону, где к этому моменту находилась основная масса беженцев-галичан. Там открыты были мужская, а затем и женская гимназии для учащихся-галичан23. Остальные 18 детей вынуждены были переехать в Тулу, «во вновь открытый Западно-русским обществом приют для детей»24. В тульском приюте к приезду детей готовы не были, так как об их прибытии не сообщили. Из письма Западно-русского общества следует, что о приезде детей «не было получено ни одной бумаги. Между тем, дети заявили, что они выбыли из Петрограда на-совсем»25. В Туле приют продолжал существовать на средства, выделяемые Татианинским комитетом и частные пожертвования.
Приюты для детей, оставшихся без попечения родителей, устраивались и в самой Галиции. Общество с горечью констатировало, что жители края, пострадавшие не только от военных действий, но и от австрийских репрессий первых недель войны, получали гораздо меньше средств, чем население Польши, поскольку формально оставались поддаными Австро-Венгрии. Организованный в Львове В. А. Бобринским Краевой благотворительный комитет «располагал крайне ограниченными средствами сравнительно с размерами
19 Российский государственный исторический архив (РГИА). Ф. 465. Оп. 1. Д. 27. Л. 34.
20 Отчет о деятельности Галицко-русского благотворительного общества в Петрограде за 1916 г. Пг., 1916. С. 13.
21 Надсадный Д. В. Помощь беженцам в Петрограде во время Первой мировой войны: деятельность городского самоуправления и Всероссийского союза городов помощи больным и раненым воинам (1914-1917 гг.) // Известия Российского государственного педагогического университета им. А. И. Герцена. 2013. № 162. С. 30-38.
22 Отчет о деятельности Галицко-русского благотворительного общества в Петрограде за 1916 г. Пг., 1916. С. 13.
23 РГИА. Ф. 465. Оп. 1. Д. 32. Л. 66.
24 Там же. Л. 115.
25 Там же. Л. 169.
нужды»26. Правление Галицко-русского общества обратилось в Та-тианинский комитет с просьбой о финансировании «приютов и убежищ для галицких детей». Комитет постановил отпустить на эти цели в 1915 г. 100 тыс. руб. Ответственными за контакты с комитетом стали Д. Н. Вергун и член правления Общества И. В. Никаноров.
Командированный Обществом во Львов И. В. Никаноров организовал там комитет, председателем которого стал митрополит Евло-гий (Георгиевский). В комитет вошли В. А. Бобринский, другие члены Галицко-русского общества, а также местные русофилы. Именно через этот комитет должны были идти финансовые потоки, выделяемые на создание сети приютов в Галиции. Основной своей задачей львовский комитет считал создание приютов для детей в возрасте от 7 до 12 лет, временных убежищ (яслей) для детей младшего возраста, а также сети так называемых питательных пунктов. Необходимость в создании последних объяснялась тем, что местные жители, особенно в районах провинции, где шли ожесточенные бои, остались без крова и средств к существованию. Отделения комитета были также созданы в Самборе и Городке, где в их работе принимали участие представители российской администрации. Во Львове в приютах находилось около 250 детей, в Самборе и Городке могли принять по 50 человек27. Кроме того, в Самборе было открыто убежище для женщин и девушек. Как поясняли члены комитета, в этом была крайняя необходимость, поскольку в самом городе свободных помещений не было. В конце апреля 1915 г. приюты были эвакуированы в Киев, где разместились при монастырях. Часть детей затем были перевезены в Бердянск. В самом Киеве оставался приют на 40 детей. Многих при активном участии киевского отделения Общества распределили по семьям в самом городе и окрестностях28.
В Бердянске в двух приютах разместили около 300 детей. Их попечителем стал архиепископ Волынский Евлогий. Приюты сталкивались со многими трудностями, основной из которых стала проблема финансирования. Главным его источником был Татианинский комитет, который не всегда оперативно реагировал на изменения
26 Отчет о деятельности Галицко-русского благотворительного общества в Петрограде за 1914-1915 гг. С. 62.
27 Отчет о деятельности Галицко-русского благотворительного общества в Петрограде за 1914-1915 гг. С. 65.
28 РГИА. Ф. 465. Оп. 1. Д. 26. Л. 32.
в положении приютов или рост тех или иных потребностей. Так, комитет неоднократно обращался к Обществу за разъяснениями о финансировании приюта в Петрограде, в то время как тот уже несколько месяцев находился в Тульской губернии. Комитет требовал отчета о расходовании средств, выделенных им на содержание приютов в Бердянске. В ответном письме архиепископ Евлогий пояснял, что «из представленной отчетности усматривается, что непомерное поднятие цен на все жизненные продукты делает невозможным содержать приют в пределах выработанной осенью 1915 г. сметы»29. Архиепископ считал необходимым увеличить финансирование приютов, поскольку воспитанники, посещавшие бердянские гимназии, должны были обеспечиваться довольно дорогой форменной одеждой. Претензии возникали не только у представителей Татианинского комитета. Так, в феврале 1916 г. киевская полиция провела проверку приюта и выявила множество нарушений. Дети содержались ненадлежащим образом, практически все были больны, воспитатели, как было установлено, проявляли к воспитанникам жестокость30. Все это стало достоянием гласности, упреки раздавались теперь и в адрес архиепископа Евлогия. В итоге он попросил освободить его «от ведения хозяйственно-экономической части и отчетности в приютах как Киевском, так и Бердянском» и передать их в ведение Татианинского комитета31. Галицко-русское общество удовлетворило просьбу владыки, выразив Евлогию «искреннюю признательность за труды... по руководству Бердянскими приютами для детей галичан»32, и предложило заведывание приютами С. Ю. Бендасюку, хорошо известному Обществу еще по его русофильской деятельности в Галиции. На согласование кандидатуры Бендасюка ушло несколько месяцев, и, наконец, в марте 1917 г. положительное решение было принято33. Несмотря на трудности, например, отсутствие средств для оказания врачебной помощи34, приюты не закрывались. Как сообщало Общество в Татианинский комитет 26 июня / 8 июля 1917 г. «бердянский
29 РГИА. Ф. 465. Оп. 1. Д. 36. Л. 66.
30 Короленко В. Г. Опыт ознакомления с Россией // Неизданный В. Г. Короленко: публицистика: в 3 т. Т. 1. М.: Пашков дом, 2011. С. 286-305.
31 РГИА. Ф. 465. Оп. 1. Д. 36. Л. 66.
32 Там же. Л. 68.
33 Там же. Д. 39. Л. 8.
34 Там же. Д. 36. Л. 71.
приют продолжает свое существование, киевский приют переведен в Екатеринослав и также продолжает свое существование, а потому ликвидация инвентаря сих приютов не может быть допущена»35.
Еще одной группой «русских галичан», ставших объектом особого попечения членов Галицко-русского благотворительного общества, являлись слушатели курсов для учителей и учительниц, открытых 18 / 31 января 1915 г. в Петрограде. Создание таких курсов было вызвано необходимостью подготовить преподавателей для новых русских школ Галиции. Задача быстрейшей интеграции приобретенных земель была поставлена сразу после занятия русскими войсками Галиции и других провинций Австро-Венгрии. Переход системы образования на российские стандарты был одной из предписанных мер. Для этого необходимо было в максимально короткий срок подготовить учителей из людей, хорошо владевших русским литературным языком и знакомых с основными принципами преподавания в Российской империи. Ввиду этого Школьный комитет Галицко-русского благотворительного общества выступил с инициативой создания в Петрограде курсов для молодых учителей-галичан. По мнению инициаторов, нахождение слушателей курсов в русской культурной и языковой среде будет способствовать их более эффективному обучению. Идею поддержала руководительница Высших женских естественно-научных курсов в Петрограде М. А. Лохвицкая-Скалон, входившая в Школьный комитет Общества. Она предложила обучать слушателей вышеупомянутых курсов на базе своего учебного заведения, силами его преподавательского состава.
Министерство просвещения поддержало инициативу Общества и М. А. Лохвицкой-Скалон и обратилось в Совет министров с ходатайством о выделении финансирования курсов в размере 35 тыс. руб, которое было одобрено36. Также идею открытия курсов поддержала Петроградская городская дума, выделив на содержание курсов 7500 рублей. На эти деньги было организовано питание 153 слушателей, приобретены учебные пособия. Жили слушатели в трех квартирах, предоставленных супругой члена Общества профессора Сиротини-на, а также в зданиях Исидоровской богадельни.
35 Там же. Д. 39. Л. 67.
36 РГИА. Ф. 1276. Оп. 11. Д. 1298.
Торжественное открытие курсов состоялось, как уже упоминалось, 18 / 31 января 1915 г. После молебна, отслуженного митрополитом Петроградским Владимиром, к слушателям курсов с приветственными речами обратились М. А. Лохвицкая-Скалон и председатель Школьного комитета Общества И. В. Никаноров. Министр просвещения П. Н. Игнатьев высказал уверенность в том, что «при дружной поддержке русского общества прибывшие учителя и учительницы могут смело черпать из громадной сокровищницы русской культуры, собранной на протяжении тысячелетий усилиями Великой, Малой, Белой и Червонной Руси»37. С приветственной речью выступил также обер-прокурор Святейшего синода В. К. Саб-лер, напомнивший присутствующим о деятельности и чаяниях лидера русофильского движения в Галиции И. Г. Наумовича. В ответном слове слушатели курсов выразили свою глубокую радость от воссоединения «подъяремной Руси» с Россией и надежду «впитать иссохшими губами целебную росу русского просвещения» и обещали, вернувшись в Галицию, поработать «на славу единого мощного русского просвещения»38.
На торжественном мероприятии присутствовали также военный министр В. А. Сухомлинов, министр внутренних дел Н. А. Маклаков, ректор Петроградской духовной академии епископ Анастасий, Петроградский градоначальник генерал-майор князь А. Н. Оболенский, другие высокопоставленные чиновники, политики и общественные деятели. В ответ на приветственную телеграмму участников императору Николай II сердечно поблагодарил слушателей курсов и выразил уверенность в том, что их труды и занятия послужат «воспитанию молодого поколения галичан в истинно-русском духе»39. Император и в дальнейшем проявлял интерес к галичанам в Петрограде. В Вербное Воскресение 1915 г. галичане, принявшие православие, были приглашены в Царское Село, где в присутствии царя и членов его семьи исполнили старинные галицкие духовные песнопения в Феодоровском соборе.
Помимо преподавателей Высших женских естественно-научных курсов, лекции слушателям читали выдающиеся российские
37 Отчет о деятельности Галицко-русского благотворительного общества в Петрограде за 1914-1915 гг. С. 41.
38 Там же.
39 Там же. С. 45.
историки С. Ф. Платонов, возглавлявший Женский педагогический институт, и специалист по истории Великого княжества Литовского И. И. Лаппо. Министр просвещения Игнатьев предполагал, что экзамены (испытания) слушателей курсов необходимо провести не позднее 25-27 мая 1915 г., причем «удовлетворительно сдавшие экзамены смогут получить свидетельство об окончании курсов, которое даст им право преподавать в русских школах в Галиции»40. Желающие продолжить образование в российских учебных заведениях могли подать прошение на имя министра.
Отступление русской армии, начавшееся в мае 1915 г., сделало невозможным возвращение слушателей курсов домой. Правление Общества ходатайствовало перед Департаментом полиции Петрограда о выдаче слушателям временных паспортов с тем, чтобы они могли продолжить свое образование в России. В августе 1916 г. правление Общества обратилось в Татианинский комитет с просьбой «об отпуске 4000 руб. на содержание бывших курсистов и курсисток»41. Согласно ходатайству, «в настоящее время на попечении Общества находится 80 галичан бывших курсистов и курсисток, из которых 40 человек в настоящее время обучаются на высших и 14 человек в средних учебных заведениях»42. Со временем слушатели курсов самостоятельно или с помощью Общества устроились на работу в различные учреждения, некоторые продолжили педагогическую деятельность в сельских школах, несколько девушек стали сестрами милосердия. Некоторые галичане были приняты в военные училища или непосредственно на военную службу.
Нередко участники Галицко-русского благотворительного общества оказывали адресную помощь отдельным беженцам из Галиции, в частности покинувшим вместе с отступавшей русской армией членам русофильских организаций. Для российских официальных властей они оставались австрийскими поддаными и зачастую вызывали недоверие. Деятелям Общества не раз приходилось выступать в защиту таких людей. Так, Д. Н. Вергун на запрос пристава Петроградской части, на основании чего было «выдано венгерскому подданому Лудвигу Балоге свидетельство о принадлежности его к славянской
40 РГИА. Ф. 465. Оп. 1. Д. 26. Л. 10.
41 РГИА. Ф. 465. Оп. 1. Д. 27. Л. 65.
42 Там же.
национальности»43, ответил, что лично знал членов семьи Балог как русофилов. Показательна судьба исполняющего обязанности помощника начальника Самборского уезда Павликова. Еще в январе 1915 г. он подал прошение о принятии его и членов его семьи в российское подданство, которое было отклонено генерал-губернатором «как преждевременное». Позднее, после оставления Галиции русской армией, Павликов был уволен с должности «ввиду расформирования личного состава гражданских управлений Галиции»44. Павликов обратился за поддержкой к хорошо знавшим его Д. Н. Вергуну и В. Ф. Дудыке-вичу, которые подтвердили, что Павликов «принадлежал к русско-народной организации в Галичине, состоя "мужем доверия" "на ее съездах"», и что он был интернирован австрийскими властями «несмотря на звание члена окружного суда. без предъявления обвинений. а позже. заключен в тюрьму в качестве единственного заложника, и только внезапным приходом 2-й сводной казачьей дивизии 4 сентября 1914 г. был спасен от намеченного уже было увоза в тюрьму в Талергоф»45. Поскольку сын Павликова был зачислен в столичную гимназию, ему было разрешено сопроводить сына46. С подозрением отнеслись чиновники и к галичанину А. Д. Яцу, который был направлен Обществом во вновь организуемый в ноябре 1915 г. сани-тарно-питательный отряд в Тарнопольской губернии. Обосновывая свое решение тем, что Татианинский комитет не сообщил о нем никаких сведений в штаб Петроградского военного округа, начальник штаба распорядился выдворить Яца из Петрограда в семидневный срок47. Правление Общества несколько раз обращалось в штаб округа с просьбой оставить Яца в Петрограде для организации работы отряда, однако ему было отказано48.
Нередко с просьбой оказать содействие в устройстве галичан обращались не сами беженцы, а лица, которым в результате стечения обстоятельств пришлось принять участие в их судьбе. Так, например, за помощью в Общество обратился князь Ф. Ф. Юсупов, граф Сумароков-Эльстон, на попечении которого оказалось двое
43 РГИА. Ф. 465. Оп. 1. Д. 26. Л. 78.
44 Там же. Л. 97.
45 Там же. Л. 95.
46 Там же. Л. 104.
47 РГИА. Ф. 465. Оп. 1. Д. 26. Л. 183.
48 Там же. Л. 191.
подростков-галичан. Они в феврале 1915 г. были привезены в Юсу-повский лазарет Петрограда, а после завершения лечения оказались в неопределенной ситуации. Князь просил Общество взять на себя хлопоты по устройству детей49. В ответном письме Д. Н. Вергун сообщал, что на лето заберет их для обучения грамоте, в дальнейшем предполагая определить их в ремесленное училище50.
В декабре 1916 г. в Общество обратился управляющий двором великой княгини Ольги Александровны гвардии полковник С. Н. Ильин. По его словам, «в конце 1914 г. в госпиталь великой княгини Ольги в г. Ровно был доставлен мальчик-русин из Галиции Леонтий Степанов Дидух 15 лет, раненный в правую ногу, которую пришлось ампутировать ниже колена. Названный мальчик оказался сиротой... После излечения ее Императорское высочество прислала его из Ровно в Петроград для производства ему протеза, для чего он был мной определен в состоящее под покровительством Общество вспомоществования калекам. После подгонки протеза Дидух был оставлен в Обществе для обучения его мастерству»51. Однако молодой человек стал вести себя вызывающе, нарушать дисциплину, на него «начали поступать из Общества жалобы на леность и грубость»52, подросток был замечен за курением и азартными играми. Полковник сам неоднократно посещал Дидуха, убеждая его изменить поведение, однако «это ни к чему не привело. меня категорически просят взять Дидуха из Общества»53. Великая княгиня Ольга Александровна поручила министру двора обратиться к Обществу «с просьбой принять участие в дальнейшей судьбе Дидуха, иначе он совершенно пропадет в столице». При этом, отмечал полковник, подросток «грамотный, хорошо читает, пишет и говорит по-русски, и проживает в Петрограде без всякого вида на жительство»54. Общество связалось с представителями Русского народного совета Прикарпатской Руси в Ростове-на-Дону и там согласились принять беспокойного подростка. Управляющий двором великой княгини Ольги Александровны, несомненно, с большим облегчением сообщил Вергуну о том, что он
49 Там же. Л. 2.
50 Там же. Л. 3.
51 Там же. Д. 37. Л. 16.
52 Там же
53 Там же
54 Там же. Л. 16.
«имеет честь препроводить при сем временный вид на жительство галичанину Леонтию Дидуху, требование на бесплатный проезд его до г. Ростова-на-Дону и 20 руб. денег на расходы в пути»55. Таким образом, проблему с трудным подростком удалось решить.
Случалось, что и само Общество обращалось за помощью в решении судеб беженцев-галичан. Так, в начале июня 1917 г. было направлено обращение во Всероссийский комитет помощи пострадавшим от войны (в который был преобразован Татианинский комитет). В письме сообщалось о том, что в 1916 г. «помещен на излечение в Сестрорецкую санаторию Колачевских галичанин Н. Заклинский 11 лет. В настоящее время. он должен быть взят обратно как считающийся выздоровевшим, но так как в распоряжении Галицко-русско-го общества нет решительно никаких средств на содержание Заклин-ского, то Правление обращается в Комитет с покорнейшей просьбой поместить Заклинского в один из имеющихся в распоряжении Комитета приютов для детей беженцев»56.
15 июня 1917 г. Всероссийский комитет помощи пострадавшим от войны заявил, что не «будет субсидировать других национальных и беженских организаций, каковым организациям для получения нужных им кредитов на вторую половину текущего 1917 года надлежит обращаться непосредственно к Особому совещанию»57. К числу таких организаций относилось и Галицко-русское благотворительное общество. Несмотря на то, что это решение практически полностью лишало оОбщество финансирования, оно продолжало свою деятельность, и последним за 1917 г. документом (от 18 октября 1917 г.) о его деятельности является сообщение об утверждении Комитетом сметы расходов на Бердянский приют. После октябрьских событий 1917 г. Галицко-русское благотворительное общество прекратило свое существование.
Источники
Российский государственный исторический архив (РГИА). Ф. 465 (Га-лицко-русское благотворительное общество).
РГИА. Ф. 1276. (Совет министров).
55 Там же. Л. 49.
56 РГИА. Ф. 465. Оп. 1. Д. 39. Л. 49.
57 Там же. Л. 8.
Бобринский В. А. Пражский съезд. Чехия и Прикарпатская Русь. СПб.: типография Т-ва «Свет», 1909. 127 с.
Галицко-русское благотворительное общество в С-Петербурге. СПб.: [б. и.], 1904. 16 с.
Отчет о деятельности Галицко-русского благотворительного общества в Петрограде за 1914-1915 год. Пг.: [б. и.], 1915. 104 с.
Отчет о деятельности Галицко-русского благотворительного общества в Петрограде за 1915 год. Пг.: [б. и.], 1916. 16 с.
Устав Галицко-русского благотворительного общества в Санкт-Петербурге. СПб.: [б. и.], 1913. 48 с.
Короленко В. Г. Опыт ознакомления с Россией// Неизданный В. Г. Короленко: публицистика: в 3 т. Т. 1. М.: Пашков дом, 2011. С. 286-305.
Литература
Ахременко Д. А., Новикова И. Н. Галицко-русское благотворительное общество в начале ХХ в.: эволюция и взаимодействие с органами власти // Вопросы истории. 2020. № 6. С. 255-261.
Ахременко Д. А. Влияние Российской империи на русофильское движение в Галиции и Закарпатье в XIX — начале ХХ в. // Новые исторические перспективы. 2018. № 1 (10). С. 6-12.
Бахтурина А.Ю. Политика Российской империи в Восточной Галиции в годы Первой мировой войны. М.: АИРО-ХХ, 2000. 262 с.
Клопова М. Э. Защита на Днестре и Сане. «Русское дело» и его судьба накануне Первой мировой войны // Родина. 2010. № 3. С. 88-93.
Надсадный Д. В. Помощь беженцам в Петрограде во время Первой мировой войны: деятельность городского самоуправления и Всероссийского союза городов помощи больным и раненым воинам (1914-1917 гг.) // Известия Российского государственного педагогического университета им. А. И. Герцена. 2013. № 162. С. 30-38.
References
Akhremenko D. A., Novikova I. N. Galitsko-russkoje blagotvoritel'noje obshchestvo v nachale XIX v.: evoliutsiia i vzaimodeistvije s organami vlasti. Voprosy istorii, 2020, no. 6, pp. 255-261. (In Russ.)
Akhremenko D. A. Vliianije Rossiiskoi imperii na rusofil'skoje dvizhenije v Galitsii i Zakarpat'je v XIX — nachale XX vv. Novyje istoricheskije perspektivy, 2018, no. 1 (10), pp. 6-12. (In Russ.)
Bakhturina A. Iu. Politika Rossiiskoi imperii v Vostochnoi Galitsii v gody Pervoi mirovoi voiny. Moscow, AIRO-XX, 2000, 262 p. (In Russ.)
Klopova M. E. Zashchita na Dnestre i Sane. "Russkoje delo" i jego sud'ba nakanune Pervoi mirovoi voiny. Rodina, 2010, no. 3, pp. 88-93. (In Russ.)
Nadsadnyi D. V. Pomoshch' bezhentsam v Petrograde vo vremia Peгvoi miгovoi voiny: deiatel'nost' goгodskogo samoupгavleniia i Vseгossiiskogo soiuza gorodov pomoshchi bol'nym i ranenym voinam (1914-1917 gg.). Izvestiia Rossiiskogo gosudarstvennogo pedagogicheskogo universiteta im. A.I. Gertsena, 2013, no. 162, pp. 30-38. (In Russ.)
Maria E. Klopova
PhD (History) Senior Researcher Institute of Slavic Studies Russian Academy of Sciences Russia, 119334, Moscow, Leninsky prospect, build. 32-A E-mail: [email protected] ORCID: 0000-0001-8723-5838
Galician refugees in Russia during the First World War (based on the materials of the Galician-Russian Charitable Society)
DOI: 10.31168/2782-473X.2024.3.04
Abstract: The article studies the activities of the Galician-Russian Charitable Society to provide assistance to the population of Galicia, who suffered from the hostilities during the First World War. One of the main directions of its work was the organisation of shelters for children left without parental care. Several shelters were established on the territory of Galicia, one was founded in Petrograd. The Galician-Russian Society also actively participated in organising trainings for Galician teachers in the capital of the Russian Empire. The main task was to train professional teachers proficient in the Russian literary language and familiar with the basic principles of teaching in Russia. After the retreat of the Russian troops from Galicia, most of the students of these courses either continued their education in Russian higher educational institutions, or entered the service in institutions or schools. The Galician-Russian Charitable Society also often provided assistance to individuals from among the Galician refugees who found themselves in difficult everyday circumstances.
Keywords: Galician-Russian Charitable Society, Galicia, refugees, shelter for children, trainings for teachers
