CC BY
117
земских участковых начальниках, такие как мировой посредник, мировой судья или непременный член уездного по крестьянским делам присутствия, не существовали уже в течение 15-30 лет.
14. ПСЗ РИ: Собрание 3-е. Том 24: 1904. № 24388.
15. РГИА. Ф. 1291. Оп. 30. 1891 г. Гр. В II. Д. 29. Л. 34.
16. Там же. Л. 37.
17. Беннигсен, Э.П. К вопросу о пересмотре законодательства о крестьянах. Из заметок практика. - СПб.: типография А С. Суворина, 1902. - С. 71-73.
18. Гурко, В.И. Черты и силуэты прошлого ... С. 179.
19. Дедюлин, С.А. Крестьянское самоуправление в связи с дворянским вопросом: К вопросу о пересмотре законоположений о крестьянах: Ответы на вопросы 1-47 М-ва вн. дел. -СПб.: Типография "Бережливость", 1902. - С. 31.
20. Василъчиков, Б.В. Воспоминания / сост., предисл., примеч. Г.И. Васильчикова. - М.; Псков: Наше наследие: Псков. обл. тип., 2003. - С. 152.
21. Беннигсен, Э.П. Указ. соч. - С. 72.
УДК 94:32: (4)"19" ББК 63.3(4) 6-6 76.02 (4)
22. ГАВО. Ф. И-30. Оп. 1. Д. 2738. Л. 185 - 190 об.
23. ГАВО. Ф. И-30. Оп. 1. Д. 2738. Л. 186.
24. Поливанов, В. Записки земского начальника // Русская мысль. - 1917. - № 3-4. - С. 102.
25. Там же.
26. РГИА. Ф. 1291. Оп. 31. 1910 г. Д. 130. Л. 25.
27. Полянский, Н. Участковые земские начальники // Энциклопедический словарь Русского Библиографического Института Бр. А. и И. Гранат и К. Т. 42. М., б/г. Ст. 532.
28. РГИА. Ф. 1291. Оп. 31. 1910 г. Д. 130. Л. 32 об.
29. Байрау, Д. Янус в лаптях : крестьяне в революции 19051907 гг. // Вопросы истории. - 1992. - № 1. - С. 23.
30. Подсчитано по : ГАВО. Ф. 2. Оп. 9. Д. 313; Адрес-календарь Воронежской губернии на 1917 год . С. 81-196.
31. Витте, С.Ю. Воспоминания: в 3 т. / авт. предисл. А. Л. Сидоров. - М.: Соцэкгиз, 1960. - Т. 2. - С. 497.
32. См.:Могилевский, К.И. Столыпинские реформы и местная элита. Совет по делам местного хозяйства (1908-1910). - М.: РОССПЭН, 2008. - 327 с.
ПРОБЛЕМА ГАЛИЦИИ В РУССКОЙ КОНСЕРВАТИВНОЙ ПУБЛИЦИСТИКЕ
НАЧАЛА XX ВЕКА
Колмаков Вадим Борисович,
кандидат философских наук, доцент (г. Воронеж)
Аннотация. В статье рассматривается, как освещалась проблема Галиции в консервативной русской публицистике начала XXв. В частности, анализируется позиция широко известного русского публициста Д.В. Скрынчен-ко. Автор рассматривает позиции украинского движения и русского государства по вопросу о Галиции во время Первой мировой войны.
Ключевые слова: Галиция, украинский национализм, русская консервативная публицистика, Первая мировая война, русско-польское соперничество.
GALICIA PROBLEM IN THE RUSSIAN CONSERVATIVE PUBLICISM IN THE EARLY
XX CENTURY
Kolmakov V. B.
Abstract. The article deals with the interpretation of Galicia problem in the Russian conservative publicism in the early XX c. The author especially analyses the position of prominent Russian publicist D. V. Skrynchenko. Also are examined the positions of the Ukrainian movement and the Russian state during the First World war.
Key words: Galicia, Ukrainian nationalism, Russian conservative publicism, The First World war, Russian-polish rivalry.
- 15
В русской консервативной публицистике начала XX в. идея неотъемлемой принадлежности Галиции, Угорской Руси (Закарпатья) и Буковины к России не подвергалась сомнению. Несмотря на то, что земли эти входили в Австро-Венгрию, русские националисты рассматривали "внешнюю" Русь как "исконное, неотъемлемое своё достояние" [1]. Исторически это аргументировалось тем, что названные территории входили некогда в состав Киевской Руси, наследницей которой рассматривала себя Российская Империя. С начала 40-х гг. XIV в. эти земли находились под властью Польши, а затем вошли в состав Австро-Венгрии. Результатом польского культурного доминирования стал своеобразный раскол галицийского общества, верхи и средний класс которого в большинстве приняли католицизм и ополячились, а низы остались православными и по самосознанию русскими. В русской консервативной публицистике это рассматривалось как основание для причисления Галиции к русскому кругу культуры.
Так, известный публицист из русин Дмитрий Вергун утверждал, что население Галиции, невзирая на многовековое господство поляков, "не утратило своей принадлежности к русскому миру" [2]. Поэтому Галицию он рассматривал как "часть самой подлинной, исторический, исконной Руси" [3]. По мнению И.И. Гумецкого, Прикарпатье - своего рода крепость, "пограничная твердыня", народ которой сохранил свою веру, невзирая на все притеснения [4]. Таким образом, националистический дискурс начала прошлого века предполагал вынесение границ "русской национальной территории" за границы Империи, в частности, в такую населённую славянами область империи Габсбургов, как Галиция [5]. Для понимания русской политики в отношении населённых славянами западных земель Л.Е. Горизонтов употребил удачное понятие реконкиста. В рамках имперского дискурса считалось, что земли эти некогда входили в Киевскую Русь, а затем постепенно были отвоёваны Россией у Польши [6]. Однако часть их после третьего раздела Польши отошла к Австро-Венгрии, и так как в отношении Галиции, Буковины и Закарпатья реконкиста не была завершена, то участие России в Первой мировой войне некоторые националисты рассматривали как возможность для её завершения. Видный исследователь проблемы украинства А.И. Миллер отмечает, что русский националистический дискурс в отношении Галиции, Закарпатья и Буковины был проникнут ирредентиз-мом [7], а Первая мировая война объективно придала идеологии ирредентизма "второе дыхание".
Представители возникшего во второй половине XIX в. украинского движения, напротив, полагали, что Галиция, Буковина и Угорская Русь не имеют с Россией ничего общего, потому что эти земли исторически относятся к Украине. К тому же, по их мнению, этот край ушёл далеко вперёд "в культурном отношении, благодаря своим условиям политической жизни, своего национального развития и закалившейся в политической борьбе энергии своего населения" [8]. В современной западной историографии идея этнической принадлежности Галиции решается в том же духе. В капитальном труде "История Центрально-Восточной Европы" можно встретить утверждение, что
украинцы, называвшие себя русинами, имели "наиболее выраженные протонациональные черты", т.е. принадлежали к "украинской нации" [9].
Расцвет украинского движения в Галиции "пришёлся на время складывания германо-австро-венгерского блока, противостоявшего странам Антанты" [10], когда гали-цийские "украинцы" получили поддержку австрийско-польской администрации. Австрийские власти активно разыгрывали польскую карту, о чём говорит факт, что должность наместника Галиции с 1861 по 1915 гг. занимали поляки, а польский язык использовался как официальный и применялся в сфере образования [11].
После известных запретов в России 1863 и 1876 гг. украинское сепаратистское движение, небезосновательно подозревавшееся в связях с мятежными польскими кругами, перенесло центр политической и издательской активности в австрийскую Галицию, которую некоторые приверженцы движения стали высокопарно именовать украинским Пьемонтом. Исследователи уже неоднократно отмечали, что сравнение Галиции с Пьемонтом, откуда началось объединение Италии, по меньшей мере, некорректно. В отличие от индустриального севера Италии, Галиция была (таковой она осталась и в XX и даже в XXI в.) сугубо аграрным краем в составе Австро-Венгрии, в то время как Италия в период объединения была раздроблена и под иностранным игом не находилась [12]. Идеолог украинства М.С. Грушевский настаивал, что именно в Галиции украинское движение "выросло до размеров настоящего национального движения, развивавшего во всей широте национальную программу и выступавшего на путь её осуществления" [13]. В конце 60-х гг. XIX в. в связи с созданием в Австро-Венгрии дуалистической монархии польская шляхта Галиции получила в крае господствующее в политическом смысле положение, благодаря чему Австрия начала активно использовать польский и украинский фактор во внешней политике. Заметим, что всего в Галиции в 1914 г. проживало около 5 млн. русин и 1,8 млн. поляков [14].
Вплоть до начала мировой войны в Галиции существовало три течения политической мысли. Ещё в середине XIX в. галицийские русины создали старорусское движение, которое получило от противников название москвофилов. Они осознавали себя частью русского народа, а русский язык признавали родным. В начале XX в. москвофильское движение усилилось и открыто заявило о единстве русского народа и своей приверженности этому единству. Одним из его лидеров движения москвофилов был галицко-рус-ский общественный деятель Владимир Феофилович Дуды-кевич (1864-1922), глава Русско-народной партии. Русофильское движение в Галиции, Буковине и Закарпатье было весьма интенсивным, оно располагало сетью научно-просветительских обществ и культурных центров [15]. После занятия русскими войсками Юго-Западного фронта восточной Галиции прорусская партия проявила искреннюю готовность к сотрудничеству с русской администрацией.
Второе течение поддерживалось униатской церковью, ставя вопросы веры выше вопросов о языке, вопрос о единстве с Европой под эгидой Ватикана выше вопроса о принадлежности к общерусской культуре. Это течение
ориентировалось на Польшу и искало поддержку у австрийской администрации. Идейным главой этой группы был активный противник России униатский митрополит Андрей Шептицкий [16].
Третье течение представляло украинофильство, которое поддерживали поляки и австрийцы, поскольку украинский вопрос был тесно связан с политическим противостоянием Тройственного союза и особенно Австрии-России. Поэтому "украинство в первую очередь стало не движением за распространение украинской культуры, а чисто политическим движением" [17]. Кстати, одним из выходцев из этого круга был писатель Иван Франко. Теоретическое основание этого направления было выработано усилиями М.С. Грушевского, который не случайно обосновался во Львове с 1894 г. С начала 70-х гг. во Львове действовало "Наукове Товариство имени Шевченка", которое пыталось создать круг образованных людей, способных влиять на украинское движение. Для всех движений самым важным был вопрос: "единая Россия "от Карпат до Камчатки" или Украина, враждебная Московии" [18].
Суммируя этнополитическую ситуацию в Галиции, А.И. Миллер пишет, что формирование национальной идентичности русин в Галиции было чрезвычайно сложным и многофакторным процессом со многими действующими лицами, "среди которых были собственно Россия и Австро-Венгрия как имперские центры, Ватикан, украинское движение в России, местные русины, поляки и польская эмиграция" [19]. Ситуация осложнялась тем, что политика России по отношению к Галиции и в самой Галиции, особенно после её занятия русскими войсками, вряд ли была последовательной. С одной стороны, русские власти стремились, как и в самой России, ограничить влияние польского дворянства и католического духовенства, а с другой - были вынуждены считаться с интересами польских помещиков, так как польское землевладение в этих местах было преобладающим. С правовых позиций отобрать землю у польских помещиков было невозможно, но без такой радикальной меры не получалось уменьшить польское влияние [20].
Термины "украинец", "украинский" появились в Галиции лишь к концу XIX в. и имели не этническое, а политическое содержание. Они были выдвинуты в качестве противовеса идее общерусского единства всего восточнославянского населения Галиции. Политика Австрии, а затем и Германии в "украинском" вопросе выражалась в том, что центральные державы финансировали "украинское" движение, чтобы политически ослабить Россию, воспитав и выкормив сепаратистское движение, лидеры которого базировались в Галиции. Им противостояли талантливые, тяготеющие к России москвофилы Галиции, которые боролись за утверждение общерусской идентичности. Известный консервативный публицист начала прошлого века Дмитрий Васильевич Скрынченко с гордостью называл в своих работах такие имена, как М.А. Качковс-кий [21], протоиерей И.Г. Наумович [22], публицист Д.Н. Вергун [23], историк Ю.А. Яворский [24]. Не последнюю роль в усилении москвофильского движения играла Русская православная церковь. Например, архиепископ Антоний (Храповицкий) в бытность его на Волыни всячески
способствовал приему галичан в русские православные учебные заведения, да и само слово Антония, обращенное к православным Галиции, "зажигало сердце в православно-русском духе" [25].
6 августа 1913 г., в день Преображения Господня, архиепископ Волынский Антоний (Храповицкий) разослал пастве и церквам "Окружное послание", в котором призвал молиться о находящихся в заключении в австрийских тюрьмах православных. Речь шла о русских галичанах (русинах), которые отошли от униатства и перешли в Православие. Пытаясь пресечь попытки перехода в Православие, австрийские власти в 1912 г. обвинили в государственной измене группу галичан, среди которых были священники (Игнатий Гудима и Максим Сандович) и рядовые православные (Семен Бендасюк и Василий Колдра). Они были арестованы 17 марта 1912 г., и лишь в 1914 г. во Львове начался нашумевший на всю Европу процесс о "государственной измене", в ходе которого подсудимые были оправданы [26].
Негативно оценивая политику австрийских властей в Галиции по отношению к православным, Д.В. Скрынчен-ко язвительно назвал Австро-Венгрию страной веселого венского вальса и славянского угнетения [27]. Он поведал о разговоре, который случился у него в Австрии летом 1913 г. В столичном замке Шёнбрунн он встретил австрийского солдата-галичанина, который, мешая русские и украинские слова, "жаловался на тяжелое положение русских галичан в Австрии, говорил о их любви к России, к Православию... он оказался православным" [28]. Д.В. Скрынчен-ко объяснял причины преследования русских в Галиции стремлением превратить русин, которые идентифицировали себя как русские, в поляков или, во всяком случае, в нерусских. Тем самым в Галиции руками австрийских властей поляки стремились взять реванш за поражение двух восстаний. Д.В. Скрынченко небезосновательно утверждал, что Галиция "насильственно католизируется и полонизируется, подвергаясь жестоким преследованиям со стороны поляков за то, что не хочет добровольно отречься от самой себя и преобразиться в Польшу" [29].
С началом Первой мировой войны идеология ирре-дентизма выступила в отношении Галиции на первый план. Наступление русских в Галиции в начале войны принесло успех, 21 августа 1914 г. был взят Львов, 22 - Галич. Эти события вызвали у Д.В. Скрынченко радость. Победу русского оружия он воспринимал как практическую манифестацию русского духа. Он полагал, что победа показала всем народам и, в первую очередь, населяющим Россию, что русские способны постоять за себя и что "Россия - не конгломерат народностей", а единое и неделимое целое [30]. Это целое, как считал он, спаяно русским национализмом. 26 августа 1914 г. Д.В. Скрынченко с гордостью писал: "заняв теперь восточную часть Галиции, державная Русь вошла в знаменитое когда-то Галицкое княжество" [31]. В начале сентября 1914 г. на девяти языках народов, населявших Австро-Венгрию, было опубликовано "Воззвание" великого князя Николая Николаевича. В нём именем Императора Верховный главнокомандующий разъяснял, что цель России в войне проста: "чтобы каждый из вас мог развиваться и благоденствовать, храня дра-
гоценное достояние отцов - язык и веру и, объединённый с разными братьями, жить в мире и согласии с соседями, уважая их самобытность". "Воззвание" утверждало циви-лизационную миссию Россию в приобретённых землях -установление порядка и осуществление "народных вожделений". В контексте документ содержал идею исторической ответственности России за отвоёванные земли.
Вход русских войск в Галицию Д.В. Скрынченко рассматривал, как окончание "внешнего процесса собирания Руси". Вдохновлённый быстрым продвижение русских войск в Галиции, он с радостью писал, что "из Галиции мы уже не уйдём" [32]. После занятия русскими войсками Галиции гр. В.А. Бобринский 10 сентября заявил во Львове, что восточная Галиция и Лемковщина - коренные русские области, и что восточная Галиция со Львовом должна была войти в состав России как исконно русская земля. Что касается западной Галиции, то в дальнейшем предполагалось включить её в состав Царства польского в составе российской Империи. Процесс собирания земель, как полагал Д.В. Скрынченко, должен быть дополнен "внутренним собиранием", который означал выработку единой идентичности, или единого самосознания русскими Галиции и русскими Державной Руси. В русском националистическом дискурсе считалось, что после победы "Россия соберёт под своей кровлей населяющих Галицию, Буковину и Угорскую Русь русский (малорусский) народ" [33].
Падение Львова и занятие Галиции русскими привели к изменению тактики украинского движения и журнала "Украинская жизнь" [34]. Боясь опасных в военное время обвинений в сепаратизме, представители украинства утверждали, что оно есть лишь направление в сфере культуры, в чём Д.В. Скрынченко небезосновательно сомневался. Он приводил цитаты из украинствующих газет, в которых проводилась выдвинутая М. Грушевским идея, согласно которой "украинцы" относятся к южным славянам, а русские близки финнам и татарам, что русские - "смесь славян с дикими азиатскими народами" [35]. "Мазепин-ство, - писал Д.В. Скрынченко, - всегда было врагом России и всего русского, и всегда жило надеждами на политическую обособленность от России при помощи Австрии и Германии" [36]. Так как мазепинство имело тесные связи с галицийскими "украинцами", Д.В. Скрынченко полагал, что должен последовать запрет на "украинскую" пропаганду. Он считал, что сторонникам "украинства" не следует возвращаться в отвоеванную у Австрии Галицию: "пусть ищут себе лучших государств и не возвращаются в завоеванную кровью наших братьев Галичину мутить народ и настраивать его против русских и России" [37].
С началом войны в Галиции активизировалось украинское движение, которое сделало свой политический выбор в пользу Австро-Венгрии. Его сторонники полагали, что, участвуя в войне, смогут воплотить свою программу-минимум объединение Восточной Галиции, северной Буковины и Закарпатья в единый автономный край [38]. Для практического участия в военных действиях в Австро-Венгрии был сформирован легион Украинских сечевых стрельцов численностью около 2,5 тыс. человек [39]. К 1910 г. имелось около 600 сечевых товариществ, располагавшихся в юго-
восточных уездах Галиции и на Буковине, т.е. вдоль русской границы [40]. Знаток украинского движения С.Н. Щёголев писал: "Сечи созданы с той целью, чтобы "будить в крестьянах национальную сознательность" в соборно-украинском (антирусском) духе" [41]. Ещё в июне 1914 г. галицкие укра-инофилы обратились с воззванием, в котором приветствовали возможное поражение России в войне Австрией. Именно о них, готовых сотрудничать с кем угодно ради крушения России и отторжения от нее Юго-западного края, и писал Д.В. Скрынченко: "Мы все знаем, что в рядах нашей армии сражается весь русский народ, т.е. и малорусская ветвь его, но сражаются ли там гг. "украинцы", или, как их называют, мазепинцы, это едва ли" [42].
Сторонники украинской партии питали надежды, что им поможет Австрия и Германия. Поэтому, как писал Д.В. Скрынченко, "украинцы" - "злостные враги России, и им должна быть объявлена в нашем государстве беспощадная война" [43]. Д.В. Скрынченко уже тогда располагал фактами, которые и теперь для многих являются чуть ли не откровением. Осенью 1914 г. представитель "Союза освобождения Украины" (СВУ), который объявил Россию "историческим врагом Украины", его глава М. Мелиневс-кий был принят министром внутренних дел Турции Тала-ат-беем с целью координации совместных действий против России [44]. Кроме того, как это выяснилось позже, при помощи небезызвестного А. Гельфанда (Парвуса) он связался с представителями Германии, которые планировали использовать украинское движение для расчленения России и создания санитарного кордона на пути "московского варварства" [45]. В 1914 г. в Вене состоялось секретное совещание по украинскому вопросу, в котором приняли участие униатский митрополит А. Шептицкий и Парвус (Гельфанд), который испытывал онтологическую ненависть к России [46]. Парвус встретился с лидерами СВУ, так как полагал, что "национализм несёт в себе мощный заряд революционной энергии и потому может быть использован в целях свержения самодержавия" [47]. В одной из публикаций Д.В. Скрынченко отметил характерный факт: в Вене на немецком языке издавалась газета "Ukrainische Rundschau" (Украинское обозрение). "Неужели Галицкие малороссы не иначе могут познать себя как при посредстве немецкого языка?" - спрашивал он [48]. Его статьи были нацелены на то, чтобы утвердить в общественном мнении серьёзную идею: "украинцы" - сепаратисты, которые в дни войны стали ещё опаснее. Связь российских "украинцев" с австрийскими и немецкими военно-политическими кругами получила освещение на страницах русской прессы, стоявшей на государственных позициях, -о происках сепаратистов писали многие правые газеты. "Неужели хоть кто-то в России, - спрашивал Д.В. Скрынченко, - будет и теперь верить, что украинское движение преследует лишь культурные цели" [49]?
Конечно, он был прав, утверждая, что немцы и австрийцы, не говоря уже о поляках, вовсю использовали украинское движение в своих целях, главная из которых сводилась к развалу Российской Империи. В военные планы Германии входило расчленение России, её ослабление и заключение в границы, существовавшие до времён Петра I.
18
Решение этой триединой задачи базировалось на использовании двух факторов, работавших против России: национализм небольших наций и народов и неблагоприятные последствия стремительной модернизации [50]. Об однозначно антирусской позиции украинского движения говорило воззвание, выпущенное СВУ в августе 1914. В нём утверждалась идея "свободной Украины, простирающейся от Карпат до Дона и Чёрного моря", которая является щитом против "панславизма" и варварства [51]. Многие современники прекрасно понимали, что украинское движение без поддержки извне существовать не может. Еще до войны были опубликованы данные о размерах поддержки, которые Австрия и Германия оказывали украинскому движению. В 1910 бывший германский агент во Львове Раковский предал гласности факты поддержки ряда украинских изданий и организаций немцами. По его данным, из секретных прусских фондов журнал "Ukrainische Rundschau" получил в 1907 г. 5400 марок, а в 1909 -12000, газета "Дшо" (Львов) в 1907 г. получила 3450 марок, а в 1908 г. - 2600, в 1910 г. украинской прессе было выделено 15000 марок. Многие украинские общественные организации, прежде всего такие, как "Товариство имени Шев-ченка", "Украинский Студенческий Союз", "Львовская украинская читальня" получили по 600 марок в год и т.д. [52]. "Союз Освобождения Украины" еженедельно получал 5080 тыс. крон из Австрии, а затем по 40 тыс. марок из Германии [53]. В 1912 г. варшавская газета "Slowo" сообщала о финансировании германским посольством в Вене журнала "Ukrainische Rundschau" и что занимался этим советник посольства Дитрих фон Бетман-Гольвег, кузен тогдашнего германского канцлера. Газета писала, что германское консульство во Львове "занимается преимущественно украинскими делами в России. На украинские дела в Австрии Берлин, помимо непосредственных сношений со своими украинскими клевретами, влияет путем дипломатического давления на австрийское правительство"... [54].
Война, требовавшая напряжения народных сил, требовала того же и от государства, которое в целях самозащиты должно было проводить жёсткую линию по отношению к сепаратистам. Не имея возможности в связи с законами военного времени писать открыто об отделении Юго-западного края от России, "Украинская жизнь" выражала тревогу по поводу присоединения Галиции к России и утверждала, что русские украинцы хотят лишь одного - культурного единства с украинцами Австро-Венгрии [55]. В своём ответе Д.В. Скрынченко привел факт, удививший многих либералов, искренне не понимавших, почему правительство отрицательно относится к "борьбе за свободу" в Юго-Западном крае. В ходе боёв у т.н. сече-вых стрельцов, воевавших в составе австро-венгерской армии, было отбито "украинское знамя" с портретом Мазепы и гербами Львова и Киева [56]. Д.В. Скрынченко считал, что именно с этими сечевиками и стремятся объединиться теоретики из "Украинской жизни" [57]. Вывод его был весьма категоричен и точен: "российские украинцы -изменники и предатели наши, и жаждут они лишь развала России, чтобы на её костях создать "самостийну, незалеж-ну Украину" [58]. Он признавал, что число самостийни-
ков невелико, однако от них исходит пропагандистская опасность, которая в условиях войны и традиционной оппозиционности либеральной интеллигенции может привести к непредсказуемым последствиям. Статья была резкой, но она была выстрадана. Если в час испытания находятся люди, которые не хотят единства и ведут дело к ослаблению государства, то выход в военное время один - "надо беспощадно, отбросив всякую сантиментальность, раздавить эту предательскую кучку" [59].
На территории Австро-Венгрии война обернулась репрессиями по отношению к галицийским русинам со стороны австрийских властей. Аресты и казни проводились по спискам, составленным украинофилами. Мест для заключённых в тюрьмах не хватало, поэтому в начале сентября 1914 г. в Штирии был организован огромный концентрационный лагерь Талергоф [60]. В лагере, через который прошло более 30 тыс. человек, были созданы нечеловеческие условия, результатом чего была массовая гибель ни в чём не повинных людей. А всего за время войны австрийские власти казнили 36 тыс. лиц гражданского населения Галиции [61]. "Масштабы этой трагедии многих тысяч семей, - пишет Н.М. Пашаева, - были бы, несомненно, более скромными, если бы не предательская роль украинофилов, которые были пятой колонной Галицкого национального движения" [62]. Террор австрийских властей против русин, ориентировавшихся в культурном и политическом смысле на Россию, принял формы массового геноцида, причём большинство репрессированных составляли крестьяне. "Признание себя русином (а не украинцем), - пишет И.В. Михутина, - зачастую было равносильно подписанию себе смертного приговора" [63]. Всё это говорило современникам (и об этом был прекрасно осведомлён Д.В. Скрынченко), что у сторонников украинства в Галиции отсутствует поддержка со стороны русинского населения. Последнее продолжало сохранять память о своих исторических корнях, восходивших ко временам единства Руси.
В добавление к сказанному следует заметить, что после занятия русскими Галиции был создан новый административный аппарат, который возглавил граф Владимир Алексеевич Бобринский, назначенный генерал-губернатором Галиции. Русские власти, естественно, занялись русификацией, причём основной удар пришёлся по униатскому духовенству. Новый генерал-губернатор заявил: "В этих землях коренное население всегда было русское, устройство их должно быть основано на русских началах. Я буду здесь вводить русский язык, закон и строй" [64]. Этот факт часто ставят в упрёк России, и с этим упрёком можно было бы согласиться, но даже беглое сравнение того, что сделали русские в Галиции до мая 1915 г., не идёт ни в какое сравнение с тем террором, который был развязан Австрией против тех, кто сочувствовал России.
В 1915 г. Д.В. Скрынченко сотрудничал с газетой "Прикарпатская Русь". Это прорусское издание редактировал Юлиан Андреевич Яворский, известный деятель Карпатской Руси, много сделавший для укрепления русского влияния в Галиции. Сотрудничество Д.В. Скрынченко с "Прикарпатской Русью" началось в 1913 г., когда в ней была
перепечатана его статья "Замечательное послание" [65]. После эвакуации Львова редакция газеты переехала в Киев, где издание возобновилось. Ю.А. Яворский обратился к Д.В. Скрынченко с предложением о сотрудничестве. "С удовольствием помогу Вам, - отвечал Д.В. Скрынчен-ко, - и со временем буду у Вас работать" [66]. Специально для львовской газеты Д.В. Скрынченко написал две статьи - "Галичанам" и "Нужны крепкие нервы". В первой он призывал галичан, обративших свои взоры к России, "быть преданными заветам здорового национализма" [67]. Это, пожалуй, единственное, по его мысли, что можно противопоставить тем бедам, что охватили Галицию, таким как измена национальной аристократии, угроза полонизации края, интриги "мазепинцев", предавших общерусское дело в закордонной Руси. "Здоровый национализм", национальное самосознание, чувство единства с Россией - вот те духовные факторы, что помогут выстоять в условиях войны и сохранить национальное единство. Во второй статье была выражена мысль, что только выдержка и терпение есть условия победы над сильным врагом. Д.В. Скрын-ченко считал, что в условиях немецкого наступления (а статья вышла именно в это время) необходимо "до самых глубин народной жизни внедрить сознание необходимости решительной войны, чего бы она нам не стоила" [68].
19 апреля 1915 г. под Горлицей австро-германские войска прорвали фронт 3-й русской армии, что повлекло отступление всего Юго-Западного фронта. 3 июня австрийцами был взят Перемышль, а 22 июня русские оставили Львов и были вынуждены эвакуировать завоёванную ранее Галицию. Отступление русской армии сопровождалось бегством из Галиции той части населения, которая не мыслила себя без России. Поэтому города Юго-Западного края приняли около 200 тыс. москвофилов, оказавшихся в России на положении беженцев [69]. Следствием этого исхода было почти полное прекращение пророссийского движения в Галиции, что образовало предпосылки для последующих весьма конфликтных этнических ситуаций в этом крае.
Примечания:
1. Белгородский, А.В. Галиция - исконное достояние России. М., 1914. С.5. См. также: Гумецкий, И.И. Значение русского Прикарпатья для России. Прикарпатье - будущее второе Приамурье для России в предстоящей ей борьбе с вероломною Западной Европою. СПб., 1904; Погодин, А.Л. Зарубежная Русь. Очерк. Пг., 1915; Ястребов, Н.В. Галиция накануне Великой войны. Пг., 1915.
2. Вергун, Д. Что такое Галиция? Пг., 1915. - С. 13.
3. Там же. - С. 26.
4. Гумецкий, И.И. Значение русского Прикарпатья для России ... - С. 32.
5. Миллер, А.И. Империя и нация в воображении русского национализма. Заметки на полях одной статьи А.Н. Пыпина // Российская империя в сравнительной перспективе. - М., 2004. - С. 274.
6. Горизонтов, Л.Е. "Большая русская нация" в имперской и региональной стратегии самодержавия // Пространство власти: исторический опыт России и вызовы современности. - М., 2001. - С. 130.
7. Миллер, А.И. Нация как рамка политической жизни // Наследие империй и будущее России. - М., 2008. - С. 504.
8. Галичина, Буковина, Угорская Русь. М., 1915. - С. 227.
9. Алексюн, Н., Бовуа, Д., Дюкре, М.-Э., Клочовский, Е., Сам-сонович, Г., Вандич, П. История Центрально-восточной Европы. - СПб., 2009. - С. 314.
10. Пашаева, Н.М. Очерки истории русского движения в Га-личине XIX-XX вв. - М., 2001. - С. 97.
11. Булахтин, М.А. К вопросу о взаимоотношениях политических партий в Галиции в начале XX века // Славяноведение. 2008. №4. - С. 18-26.
12. Тем не менее, некоторые современные авторы утверждают, что Галиция всегда играла роль Пьемонта. См.: Алексюн, Н., Бовуа, Д., Дюкре, М.-Э., Клочовский, Е., Самсонович, Г., Вандич, П. Указ. соч. - С. 511.
13. Грушевский, М.С. Очерк истории украинского народа. Киев, 1990. - С. 337.
14. Савченко, В.Н. Восточная Галиция в 1914-1915 годах (этносоциальные особенности и проблема присоединения к России) // Вопросы истории. 1996. №11-12. - С. 103. По данным австрийской переписи 1910 г. в восточной Галиции проживало 3208 тыс. русских. - Погодин, Л.А. Зарубежная Русь. Очерк. - С. 4.
15. Шимов, Я. Габсбургское наследие Западной Украины // Отечественные записки. 2007. №1. - С. 147.
16. Царинный, А. (Стороженко, А.В.). Украинское движение // Украинский сепаратизм в России. Идеология национального раскола. - М., 1998. - С. 182.
17. Пашаева, Н.М. Указ. соч. - С. 132.
18. Там же. - С. 71.
19. Миллер, А.И. Империя Романовых и национализм. Эссе по методологии исторического исследования. - М., 2006. - С. 38.
20. Савченко, В.Н. Восточная Галиция в 1914-1915 годах (этносоциальные особенности и проблема присоединения к России) // Вопросы истории. 1996. №11-12. - С. 99.
21. Качковский Михаил Алексеевич (1802-1872), москвофил, судейский чиновник, благотворитель.
22. Наумович Иоанн Григорьевич (1826-1891), священник, русско-галицкий деятель, писатель.
23. Вергун Дмитрий Николаевич (1871-1951), русско-галицкий деятель, публицист, историк, сотрудничал в "Новом времени", после 1917 г. жил в Праге, скончался в США.
24. Яворский Юлиан Андреевич (1873-1937), славист, историк, исследователь Карпатской Руси. Приват-доцент Киевского ун-та. Редактор газеты "Прикарпатская Русь", которая выходила в Киеве в 1914-1915 гг. - С 1925 г. жил в Праге.
25. Скрынченко, Д. Галиция не забудет // Киев, 1914. № 216.
- С 1.
26. Пашаева, Н.М. Указ. соч. - С. 139.
27. Скрынченко, Д. Замечательное послание // Киевлянин, 1913. № 214. - С. 3.
28. Там же.
29. Передовая // Киев, 1914. - №19. - С. 1.
30. Скрынченко, Д. Выстраданное //Киев, 1914. № 216. - С. 1.
31. Скрынченко, Д. Куда двинулась Державная Русь? // Киев, 1914. № 225. - С. 1.
32. Скрынченко, Д. Галиция не забудет // Киев, 1914. № 216.
- С. 1.
33. Ястребов, Н.В. Указ. соч. - С. 9.
34. "Украинская жизнь" - ежемесячный научно-литературный и общественно-политический журнал, выходил в Москве в 1912-1917 гг.
35. Скрынченко, Д. Война и "украинцы" // Киев, 1914. № 309. -С. 1.
36. Там же.
37. Скрынченко, Д. Суд Божий // Киев, 1914. №269. - С. 1.
20
38. Михутина, И.В. Украинский вопрос в России (конец XIX -начало XX века). - М., 2003. - С. 170.
39. Там же. С. 170-171; Легион сечевых стрельцов воевал в составе 25 корпуса австро-венгерской армии. - Шимое, Я. Габсбургское наследие Западной Украины // Отечественные записки. 2007. №1. - С. 152; Федюшин, О.С. Украинская революция. 1917-1918. - М., 2007. - С. 25.
40. Щёголее, С.Н. Украинское движение как современный этап южнорусского сепаратизма. - Киев, 1912. - С. 131.
41. Там же.
42. Скрынченко, Д. Война и "украинцы" // Киев, 1914. № 304. -С. 1.
43. Там же.
44. Скрынченко, Д. Война и "украинцы" // Киев, 1914. №310. -- С. 1.
45. Михутина, И.В. Указ. соч. - С. 173-174.
46. Романоеский, Ю.Д. Украинский сепаратизм и Германия // Украинский сепаратизм в России. Идеология национального раскола. - С. 303.
47. Шеман, 3., Шарлау, В. Парвус - купец революции. Нью-Йорк, 1991. - С. 162.
48. Скрынченко, Д. Война и "украинцы" // Киев, 1914. № 315. -С. 1.
49. Скрынченко, Д. К характеристике украинства // Киев, 1915. № 449. - С. 1.
50. Уткин, АН. Первая мировая война. - М., 2001. - С. 155-156.
51. Записка об украинском движении 1914-1916 годов с кратким очерком истории этого движения как сепаратистско-революционного течения среди населения Малороссии // "Украинская" болезнь русской нации. - М., 2004. - С. 122.
52. Щёголее, С.Н. Указ. соч. - С. 490.
53. Семененко, В.И., Радченко, Л.А. История Украины. С древнейших времён до наших дней. Харьков, 1999. - С. 264.
Современные украинские историки приводят эти факты без тени смущения.
54. Щёголее, С.Н. Указ. соч. - С. 495.
55. Скрынченко, Д. Заметание следов // Киев, 1915. № 395. - С. 2.
56. Там же.
57. Там же.
58. Там же.
59. Там же.
60. Талергофский альманах. Памятная книга австрийских жес-токостей, изуверств и насилий над карпато-русским народом во время всемирной войны 1914-1917 гг. // Русская Галиция и "мазепинство". - М., 2005. - С. 211-511.
61. Михутина, И.В. Указ. соч. - С. 187.
62. Пашаееа, Н.М. Указ. соч. - С. 149. А.В. Марчуков пишет, что "через тюрьмы и концлагеря, наиболее страшными из которых были Талергоф и Терезин, прошли сотни тысяч галичан, а десятки тысяч закончили там свою жизнь". - Мар-чукое, А.В. Украина и проблема русской Галиции // Вопросы истории. 2007. № 2. - С. 160.
63. Саеченко, В.Н. Восточная Галиция в 1914-1915 годах (этносоциальные особенности и проблема присоединения к России) // Вопросы истории. 1996. №11-12. - С. 102.
64. Казанский, П.Е. Указ. соч. - С. 11.
65. Скрынченко, Д. Замечательное послание архиепископа Антония Волынского // Прикарпатская Русь. 1913. № 1136. -C. 1.
66. Институт рукописей при Национальной Библиотеке Украины им. В.И. Вернадского. Ф. XXI., прил. к Ф. № 1193.
67. Там же.
68. Скрынченко, Д. Нужны крепкие нервы // Прикарпатская Русь. 1915. № 1661. - С. 1.
69. Пашаееа, Н.М. Указ. соч. - С. 159.
УДК 371.1(092) ББК 74.03(2)6
ИСТОРИЯ XX ВЕКА ЧЕРЕЗ ПРИЗМУ БИОГРАФИИ ПЕДАГОГА И УЧЕНОГО: К 100-ЛЕТИЮ СО ДНЯ РОЖДЕНИЯ ПРОФЕССОРА А.В. ЛОСЕВА
Жуков Василий Иванович,
академик Российской академии наук, доктор исторических наук, профессор, ректор - основатель Российского государственного социального университета (г. Москва)
Аннотация. На фоне исторических событий XX еека исследуется биография А.В. Лосееа. Рассматриеается еклад е российскую науку и разеитие отечестеенного еысшего образоеания профессора А.В. Лосееа.
Ключевые слова: история России XX еека, историческая биография, гражданская еойна, еторая мироеая еойна, система среднего и еысшего образоеания России соеетского периода, социальная экология.
21
