CC BY
33
в последние десятилетия на Западе идеей сближения западной и восточной догматических традиций4, что привело его к недооценке расхождений между ними, которые нельзя игнорировать и которые склонны чересчур подчеркивать некоторые современные православные богословы5. Не будь этих расхождений, которые трудно не замечать, никогда не возник бы ни спор о FШoque, ни полемика вокруг различия сущности и энергий в Боге. С другой стороны, Айрес явно склонен принижать философскую составляющую в богословии Августина — направление, хорошо разработанное в трудах таких именитых западных ученых, как уже упомянутый О. Дю Руа, а также В. Тайлер, Г. Хубер, Э. Жильсон, П. Анри, П. Адо, М. Шмаус, А. Шиндлер, Дж. О’Меара, Г. Мадэк, И. Брахтендорф и другие. Философский подтекст многих базовых положений богословия Августина, таких как учение о Божественной простоте, об иллюминации, об идеях, «психологическая модель» Троицы и др., ясно виден любому исследователю, хорошо знакомому с античной философской традицией. В упущении этих двух важных моментов, на наш взгляд, заключаются основные недостатки новой монографии Льюиса Айреса, достоинства которой, мы надеемся, также будут оценены российскими читателями.
А. Р. Фокин (ИФ РАН, ПСТГУ, ОЦАД)
Bejczy I. P. The Cardinal Virtues in the Middle Ages. A Study in Moral Thought from the Fourth to the Fourteenth Century. Leiden; Boston: Brill, 2011. VIII, 361 p.
Книга «Кардинальные добродетели в Средние века» является монографией профессора Католического университета города Неймеген Иштвана Бейци, посвященной средневековой этической мысли. Монографию предварил ряд сборников по проблеме под его редакцией1. В то же время это первый труд, в котором исследуется история кардинальных добродетелей на протяжении целого тысячелетия2.
4 В этой связи, помимо Л. Айреса, можно назвать имена таких западных ученых, как Р. Кросс, М. Барнес, Р. Уильямс, Сара Кокли и другие.
5 Например, такие, как В. Н. Лосский, прот. Иоанн Мейендорф, Х. Яннарас, митр. Иоанн Зизиулас и другие.
1 Virtue and Ethics in the Twelfth Century / I. P. Bejczy, R. Newhauser, eds. Leiden, 2005; Princely virtues in the Middle Ages (1200-1500) / I. P. Bejczy, C. J. Nederman, eds. Turnhout, 2007; Virtue Ethics in the Middle Ages: Commentaries on Aristotle’s Nicomachean Ethics, 1200-1500 / I. P. Bejczy, ed. Leiden, 2008.
2 Существует ряд трудов, также посвященных истории кардинальных добродетелей, но уступающих по охвату рассматриваемой монографии. См., например: Bovendeert J. Kardinale deugden gekerstend: De vier kardinale deugden vanaf Ambrosius tot het jaar 1000. Nijmegen, 2007; MahlS. Quadriga Virtutum: die Kardinaltugenden in der Geistesgeschichte der Karolingerzeit. Bohlau, 1969; Houser R. E. The Cardinal Virtues: Aquinas, Albert, and Philip the Chancellor. Toronto, 2004; Pansters K. De kardinale deugden in de Lage Landen, 1200-1500. Hilversum, 2007.
Bejczy I. P. The Cardinal Virtues in the Middle Ages. A Study in Moral Thought from the Fourth...
Целью книги является анализ значения кардинальных добродетелей в произведениях средневековых авторов. Бейци задается вопросом, в каком смысле кардинальные добродетели являются необходимыми для нравственного формирования человека. Автор указывает, что его, прежде всего, интересует разделение секулярной (secularized) и религиозной концепций морали, начавшееся с XII в. Соответственно такие проблемы, как связь добродетелей, их внутренняя иерархия и т. п., рассматриваются лишь в связи с главной целью книги (p. 3). Несмотря на четкость поставленной цели, понятия «религиозный» и «секулярный» не определены, между тем как относительно латинской средневековой литературы такое разделение, на наш взгляд, не является самоочевидным. По-видимому (по крайней мере такое впечатление складывается при дальнейшем чтении), речь идет о богословском и философском осмыслении добродетелей, причем в первом случае сущностным свойством является связь добродетелей со спасением, а во втором — с благом общества и т. п. Но такая читательская реконструкция может оказаться и не совсем верной. Кроме того, автор не касается темы секуляризации, хотя сама постановка проблемы подводит к ней.
Три главы монографии посвящены историческому рассмотрению, последняя, четвертая, — систематическому. Первая глава охватывает с IV по XI в. В этот период происходит христианизация кардинальных добродетелей (в па-тристическую эпоху) и утверждение их «религиозной» (согласно авторской терминологии) концепции (в эпоху раннего Средневековья). Соответственно глава делится на две части: «Христианизируемые добродетели» и «Христианизированные добродетели». В первой части рассматриваются взгляды свт. Амвросия, блж. Иеронима и блж. Августина. Причем особый интерес, на наш взгляд, представляет анализ концепций первых двух авторов, которых обычно характеризуют как нефилософских и, следовательно, исключают из контекста истории мысли. Во второй части показано, как христианская концепция кардинальных добродетелей была воспринята и стала, так сказать, общим местом в различных жанрах церковной литературы раннего Средневековья. Наряду с этим разобраны немногочисленные для того времени тексты, в которых давалась философская или политическая перспектива добродетелей. В философском разделе фигурируют не только Боэций и Мартин Брагский, но и Исидор Севильский и Алкуин.
Вторая глава целиком посвящена XII в., в котором вновь становятся актуальными и обсуждаемыми концепции латинских дохристианских авторов (в частности, Цицерона и Макробия). И. Бейци полагает, что и «консервативное» (представленное, прежде всего, Петром Ломбардским), и «прогрессивное» (во главе которого — Петр Абеляр) направления развиваются благодаря обращению к наследию блж. Августина (p. 70, 133). В главе анализируются концепции различных направлений и школ: «прогрессивного» направления — школы Ансельма Лаонского и Петра Абеляра; монашеского, «консервативого» — Сен-Викторской школы, бенедиктинцев, цистерцианцев и др. Отдельно рассматривается Парижская школа, деятели которой, особенно Петр Кантор и Алан Лилльский, наряду с добродетелью в собственном смысле, даруемой по благодати, признавали добродетели, достигаемые человеческими усилиями (добродетели язычников), тем самым объединяя «религиозную» и «секулярную» кон-
цепции (р. 129—130). При этом отсутствуют уводящие в сторону подробности, что следует отнести к несомненным достоинствам книги.
В то же время Бейци уделяет мало внимания характеру источников: проповедь, зерцало, экзегетический трактат рассматриваются фактически без учета их жанровой специфики. Между тем проповедь может не являться программным произведением, и идеи, заложенные в ней, должны соотноситься с аудиторией, которой она адресована. Идеальный образ правителя в Средние века имеет свою историю, и исследование значения добродетелей в зерцалах без соотнесения с этой традицией может дать искаженную картину. Однако в столь масштабном исследовании, охватывающем множество источников, недостатки такого рода неизбежны.
Третья глава, содержащая историю кардинальных добродетелей в XIII— XIV вв., выстроена уже не по направлениям этической мысли, но по проблемам, которые появлялись в связи со схемой кардинальных добродетелей (р. 136). В начале главы дается источниковедческий обзор, затем автор переходит к проблеме сохранения четверичной схемы добродетелей перед лицом иных классификаций, прежде всего аристотелевской, представленной в «Никомаховой этике». Другой проблемой, на которой останавливается И. Бейци, является разделение добродетели, достигаемой естественным образом и даруемой по благодати.
Говоря об особенностях этой эпохи, прежде всего о восприятии аристотелевских этических концепций, автор высказывает интересное, на наш взгляд, мнение, что само восприятие «Никомаховой этики» не могло произойти без «революции в нравственном богословии, которую возглавил Алан Лилльский и его коллеги» (р. 135). Нам представляется, что данная точка зрения некоторым образом игнорирует масштаб восприятия аристотелевского наследия в целом теологией той эпохи и как будто исключает нравственное богословие из более широкого контекста.
Четвертая глава посвящена рассмотрению связи этики с антропологией. Бейци указывает, что, несмотря на классические корни концепции четырех кардинальных добродетелей, она накладывалась на новую антропологию. Одним из наиболее важных отличий новой, христианской, антропологии являлось учение о грехопадении, в связи с чем автор подробно разбирает проблему противопоставления грехов и добродетелей. При этом он выделяет две концепции: одни авторы сосредотачиваются на греховности человеческой природы (в этом случае, добродетели играют роль средств против греха), другие, наоборот, — на естественном стремлении человека к добру (р. 224—252). Кроме того, Бейцы анализирует особенности восприятия средневековыми авторами аристотелевского учения о добродетели, обусловленные новой антропологией, а именно: волюнтаризм, интенционализм, эгалитаризм и индивидуализм (р. 252—280, 284).
Монография снабжена двумя приложениями. В первом представлены схемы добродетелей из наиболее важных трактатов, о которых идет речь в книге. Это приложение носит скорее вспомогательный характер, позволяя лучше ориентироваться в материале.
Во втором приложении собраны несколько текстов с критическим аппаратом, публикующихся впервые. Все эти тексты анализируются в соответствую-
щих главах, и каждый из них снабжен небольшим предисловием, в котором, помимо всего, говорится о его значении в истории кардинальных добродетелей. Это приложение, на наш взгляд, значительно повышает ценность данного труда для проведения дальнейших исследований по теме.
Монография «Кардинальные добродетели в Средние века», таким образом, является добротным и, что немаловажно, интересным исследованием истории проблемы, среди достоинств которого особенно следует отметить: 1) широкие хронологические рамки, включающие целое тысячелетие; 2) объем проработанного материала, в том числе множество неизданных текстов; 3) публикацию наиболее важных текстов; 4) наличие определенного угла зрения, под которым рассматривается история четверичной схемы добродетелей. Однако достоинства оборачиваются и определенными недостатками. Анализ материала представляется недостаточно подробным, но в данном случае это вполне оправданно, поскольку постоянные экскурсы в сторону чрезмерно бы увеличили объем книги. Взгляд автора на секуляризацию остается, как кажется, не проясненным, а он важен, коль скоро сопоставляются «религиозная» и «секулярная» концепции добродетели, т. е. история кардинальных добродетелей рассматривается через призму христианизации / секуляризации.
На наш взгляд, достоинства с лихвой покрывают недостатки, и данный труд можно рекомендовать исследователям средневековой мысли, философам и богословам не только как достойную книгу по теме, но и как образец для подражания.
С. А. Воронцов (МГУ; ПСТГУ)
Schulz K., Hauschildt E., Kohler E. Milieus praktisch. Analyse- und Planungshilfen fur Kirche und Gemeinde. Gottingen: Vandenhoeck & Ruprecht GmbH & Co. KG, 2010. 296 S.
В 2010 г. вышло в свет второе, переработанное издание коллективной монографии «Практическое использование теории мильё. Помощь в анализе и планировании для церкви и общины». Авторы книги — участники совместного проекта по исследованию мильё в приложении к анализу Церкви. Профессор Боннского университета Эберхардт Хаушильдт был первым, кто стал использовать теорию мильё в церковной работе, он инициировал в Бонне масштабный социологический опрос, результаты которого отражены в том числе и в рассматриваемой работе. Профессор Протестантской высшей школы Людвигсбурга Клаудия Шульц принимала участие в четвертом опросе, посвященном членству в Евангелической Церкви, а также в ряде других эмпирических исследований, посвященных Церкви и другим НКО. Айке Колер — ассистент профессора Э. Хаушильдта на факультете евангелической теологии Боннского университета.
