CC BY
35
Из письма Б.А.Ручьева Е.В.Губаревой / / Рукописный архив В.Ф.Губарева (хранится у автора статьи).
4 Из прошения Б.А.Ручьева на имя Председателя Совета Министров СССР Г.М.Маленкова от 10 августа 1954 года // Архив Музея-квартиры Б.А.Ручьева в г.Магнитогорске.
5 Там же.
6 См.: Ручьев Б.А. Собр. соч.: В 2 т. Т.2. Челябинск: Юж.-Урал. кн. изд-во. 1979. С.179—202.
1 Ручьев Б.А. Полюс // Урал. 1988. № 6. С.143—144.
ГЯ .Шишмаренкова БАШКИРИЯ В ИЗОБРАЖЕНИИ Е.ФЕДОРОВА
Евгений Федоров — писатель, у которого, по определению А.М.Горького, свои взгляды на историю России. Обратившись к истории Демидовых, Е.Федоров тщательным образом изучил дореволюционную историографию, вел упорный поиск в столичных и уральских архивах, выписывал много книг по истории Урала, металлургии, этнографии, фольклору.
Для Федорова обращение к фактам прошлого в художественных творениях — мощное средство познания окружающего мира, человеческого опыта и человеческих взаимоотношений.
Свою трилогию Федоров назвал "Каменный пояс". Повествуя об уральском горном крае, писатель не мог не рассказать о Башкирии и ее народе. Один из персонажей романа, Щука, дает такую характеристику краю:
— Исходил-истоптал я Башкир-землю... места рудные, лесу для уголья — не вырубишь в сотню годов, а настоящих хозяев земли нет, потому башкиры народишко темный, притом нехристи. Тарханы-то их, по-нашему князья, народишко свой за алтын продадут. Едем, хозяин, купим землю .
Федоров создает у читателя зрительный образ Башкирии, страны, в которой увалы и горы. И чем дальше, тем "горы выше, суровее боры и лесные чащобы непроходимее" [ 1,86]. Но этот край необычайно богат. В водах горных озер изобилие рыбы, все надводное пространство заполнено крикливыми косяками гусей, в долинах — табуны лошадей, в пахучих лесах — рои пчел. А земля черная, плодородная. Благодатный край!
* Федоров Е. Каменный пояс: В 3 кн. Челябинск: Юж.-Урал. кн. изд-во, 1988. Т.1. С. 170. (Далее ссылки на это издание даются в тексте статьи.)
С большой симпатией Е.Федоров описывает коренных жителей Башкирии. По словам писателя, это народ "крепкий, смуглый и храбрости немалой".
Он создает ряд персонифицированных образов башкир. Среди них Султан, в котором автор подчеркивает готовность прийти на помощь. Именно Султан спасает Сеньку Сокола: оказывает первую помощь, дарит свой нож, который ему может пригодиться.
Автор подчеркивает высокую нравственность Султана, который не разрешает Сеньке расправиться с Демидовым, выступающим посланцем: "Посланцев не бьют, доброй дороги желают", — говорит Султан.
В Султане очень сильно развито чувство справедливости, которое приводит его в ряды башкирских повстанцев. От имени своего народа он говорит Демидову:
— Тут, бачка Демидов, земля башкирская. Наша земля! Скот всегда пасли и будем пасти! [1,176].
Башкиры в изображении Е.Федорова — это не только мирные скотоводы, но и воины. Мужественное начало несет в сеое Салават Юлаев, которого автор называет батырем. "Шел батырю девятнадцатый год, тело его было гибко, кости крепки и звонок голос" [2,410].
В бою он не щадит себя. На горячем коне носится по полю боя, ни одна пуля не может достать его, и русские солдаты, стреляющие в Юлаева, считают его заговоренным.
Не менее мужественно ведет себя Салават, когда после жаркой схватки его пленили. Автор рассказывает о тех муках, которые выпали на долю храброго башкира. "Скованного Салавата возили по уральским заводам и для устрашения непокорных шельмовали при большом стечении народа. Во всех местах, где поднимал ок людей к восстанию, били Салавата плетями. После совершения экзекуций на заводах пленнику вырезали ноздри, выжгли раскаленным клеймом позорный знак "вор и убийца" и отправили в каторжную работу..." [2,412].
Преклоняясь перед мужеством своего батыря, башкирский народ сложил про него легенду, которая внушала башкирам, что "лучше умереть у родных гор, чем страдать на чужбине" [2,429].
В своем изображении башкирского народа Федоров не склонен к идеализации. Рядом с такими персонажами, как Султан, Салават, он рисует тархана как человека лукавого, для которого личные интересы превыше всего. За серебро, которое просила его возлюбленная, чтобы вплести в косы, тархан продает землю от вершины до устья реки "со впадающими в нее речками, истоками и падунами, с лесными угодьями, с сенными покосами, с рудными местами..." [1,172]. Сенька Сокол очень метко называет тархана Мамеда стервятником. Именно Мамед поджигает башкир бить всех русских.
В дни поражения тархан оказывается не на стороне своего народа, предает Султана и Сеньку. Сбываются слова Сокола, пытавшегося внушить Султану: "Мамед — тархан, он друг
Демидову. Вот оно что главное, а башкир иль татарин он, пес с ним! Наши супротивники — дворяне да тарханы. Понял? Бедняку все едино, кто жмет да шкуру его дубит: русский купец иль тархан..." [1,184].
И все-таки основная часть башкирского народа — это люди, глубоко преданные Родине, за которую они готовы отдать жизнь.
Федоров показывает, как уходят от Михельсона две ватажки башкир. Они могут спастись, но нелегко им расстаться с родной землей. Их чувства хорошо передает песня, которую поет предводитель ватажки Мухамет Кулуев:
Пусть ноздри мои вырвут, Пусть уши и язык отрежут, Пускай очи мои выколют стрелой, Ветер твой сладок будет и рваным ноздрям,
Юрузенъ!
Искалеченные уши услышат плеск твоих вод,
Юрузень!
Язык мой не сможет славить тебя,
Но и мертвые глаза запомнят красу твою,
Юрузень... [2,428]
Раскрывая лучшие качества башкирского народа, Федоров обращает внимание на условия жизни башкир: "Башкирские сельбища... представляют собой неутешительное зрелище: жилье убогое, грязно и дымно, осенняя непогодь местами разметала и разбила крыши" [1,86]. В чем же причина того, что на привольных землях так плохо живется целому народу? Писатель неоднозначно решает извечную проблему. В исторической справке Федоров подчеркивает, что уже в начале XVIII века земля оказалась окруженной русскими крепостцами и острожками: "Горные заводы, построенные русскими воеводами, подступали вплотную к башкирским землям и переходили рубежи. Воеводы не стеснялись, самовольно занимали башкирские земли" [1,86].
Еще во второй половине XVI века в сердце Башкирии был построен городок-крепость Уфа, где сидел царский воевода, "чинил суд-расправу, с башкир да с других народов собирал ясак. Воеводы считали Башкирскую землю русской вотчиной, а башкир — подданными; они беззастенчиво обирали башкир и как бы в насмешку называли это кормлением" [1,178].
Федоров показывает, как попиралось человеческое достоинство башкирского народа. В произведении рассказывается, как воевода Александр Саввич Сереев силой напоил башкир, а когда люди повалились в беспамятстве, "облегчил свое сердце потехой": "Принесли пороху, огня; иным палили бороду, как щетину борову, под другими солому подожгли, лепили к рукам да лицам возжженные свечи, а то смеху ради сыпали сонному в горсть пороху и огнем палили" [1,179].
Автор уделяет также немалое внимание взаимоотношениям коренного населения Башкирии и тех русских, которые
осваивали этот богатый край: с одной стороны — русские посельники, которые бежали от царской опеки и помещиков на вольные земли, с другой — лихие заводчики типа Акинфия Демидова, жаждущие прибрать к рукам эти же вольные земли.
Их отношение к башкирскому краю Федоров рассматривает в диалоге Акинфия Демидова и Мосолова:
— Земли не огребись, народишко кругом к хозяйским рукам не прибранный. Послал вам с батей господь бог жатву обильную. Эх, кабы мне такие просторы, я бы заглотал все...
— И не подавился бы?
— Ничего. Все прибрал бы, к таким делам я ненасытный. Да и так я прикидываю — не обидите меня с батей за мою службишку...
— Не обидим, но то знай: хапать без спросу не дам, повешу [1,87].
Захватничество, неуважение к коренному населению вызывает у башкир злобное чувство по отношению к русским. Когда Сенька Сокол спрашивает Султана:
— Скажи, добрая душа, почему башкир зол на русских? — Султан отвечает:
— Русский брал ясак? Русский взял землю? Взял. Куда идти бедный башкир? Кругом воевода, заводы да заводчики! [1,155].
В подтверждение этой мысли неимущего башкира автор рисует сцену продажи тарханом Мамедом башкирских земель Демидову. Очень выразителен текст запродажной грамоты: "За ту проданную нами, башкирцами, вотчинную землю двадцать рублей мы сполна взяли" [1,172]. Эти двадцать рублей были заплачены за "целое царство, по обширности побольше любого иноземного" [1,174].
Так распорядился землей своего народа тархан. Защищая "свое царство" от башкирских кочевников, Демидов действует силой: "В полночь, когда башкирские воины спали крепким сном... на огни костров налетела лихая демидовская ватага... башкиры яростно оборонялись от злых людей" [1,175].
Автор убежден, что насилие никогда не ведет к добру. Попрание справедливости — шаг к братоубийственной войне.
"Башкиры, не стерпев обид, поднялись. Нашлись и вожаки, сбили конные дружины и пошли огнем и мечом крушить мелкие городки и сельбища" [1,180].
Рассматривая взаимоотношения башкир и русских, Е.Федоров убедительно раскрывает, почему башкиры присоединились к Пугачеву. Пугачев, объявив себя царем, обещал всех, кто поддержит его, жаловать "бородою, древним крестом, и молитвою, и вечной вольностью, и свободой, землей, травами, и морями, и жалованьем" [2,264]. Близким сердцу башкир оказался и призыв Пугачева к мести: "А дворян в своих поместьях и вотчинах, супротивников нашей власти, и возмутителей империи, и разорителей крестьян, ловить, казнить и вешать, как они чинили с вами, крестьянами. А по истреблении злодеев дворян и горных заводчиков всякий может почувствовать
тишину и спокойную жизнь, коя до окончания века продолжаться будет" [2,265].
Эту точку зрения Федоров в романе подтверждает высказыванием одного из историков башкирского народа.
"Он [Пугачев] говорит, что башкирам дает свободу: пусть они сами управляют своей страной, где они по своему желанию могут летать подобно птице и плавать подобно рыбе... является ли Пугачев царем илй нет, — это нас не интересует. Пугачев против русских чиновников, генералов и бояр, — и для нас этого достаточно" [2,388].
Желание быть свободными объединяет башкир с русскими. Они сознают, что враг у них общий. Об этом свидетельствует сцена, когда башкиры с удовольствием принимают слова Хлопуши, что не надо крушить завода Демидова, потому что "завод льет пушки и ядра царю Петру Федоровичу да его младшему брату Салавату" [2,311]. На это старший из башкир отвечает:
— Ой, хорошо делаешь! Шибко хорошо! Пушечка надо, скоро надо! [2,311].
Знаменательно звучат слова и самого Пугачева, обращенные к посланцам Салавата Юлаева:
— А еще поведай моему брату, Салавату, что вороги у нас одни. Пусть сам клинком беспощадно рубит вражьи головы. Но то разумейте: заводишек наших не рушить, оберегайте их от огня, от злой руки и порухи. Потребны нам будут сии заводишки, когда тронемся на Москву [2,394].
И не случайно число приверженцев Пугачева среди русского и башкирского населения с каждым днем увеличивалось. Башкиры жгли почтовые дворы, во многих местах уничтожали людей разного чиновного и дворянского звания, смело нападали на редуты и крепости, а позднее — на правительственные и частные заводы.
Работный народ приветствовал повстанцев и давал им людей, коней, провиант и оружие. Единение башкир и русских в борьбе за справедливость приводит к тому, что башкиры на переговорах требуют довести до царя, чтобы тот облегчил кабалу не только башкир, но и вотяков и черемисов, а также отпустил на волю русских холопов, которых они называют братьями. И все-таки, когда народ идет на народ, безвинной крови не избежать, и автор убедительно рисует одну из таких кровавых схваток: "Солдаты, отбиваясь, шли вперед. Били барабаны, визжали стрелы, кричали люди, ржали лошади... На голубоватом снегу алели лужи, снежная поземка жадно зализывала горячую кровь... Трещал мороз, дымила пурга: схватка была жаркая и немилосердная. Обозленные люди крошили друг друга, кололи, обнявшись, падали в снег и погибали..." [1, 184—185].
Автор "Каменного пояса" подчеркивает, что коменданты русских крепостей пытались устрашить башкир жестокостью, которую* проявляли даже по отношению к безобидным пленникам башкирского происхождения: отрезание носов, ушей, пальцев на правой руке было обычным явлением. Обезобра-
женных пленников отпускали в степь для запугивания остальных. Но ненависть была настолько сильна, что ничто не могло остановить башкир. Наоборот, говорит Федоров, из-за жестокого отношения сопротивление вспыхнуло с новой силой, но борьба башкирского народа окончилась неудачей.
Трагические дни башкирских повстанцев описаны с большим сочувствием. "Башкиры дрались с великим бешенством, предпочитая смерть уходу из родных гор. Вся Башкирия озарилась пламенем, каждый камень здесь взывал о мести" [2,404].
Автор приводит слова полковника Михельсона, который не мог понять поведения башкирского народа: "Живых злодеев я едва мог получить два человека, из забежавших в озеро. Каждый из сих варваров кричал, что лучше хочет умереть, нежели сдаться. Я не могу понять причины жестокосердия сих народов. Злодей Пугачев оных хотя и уверил, что будут все перевешаны, чтоб им доказать противное, я не токмо каждого, кто мне попадался, оставлял без всякого наказания, но давал им несколько денег и отпущал оных с манифестами и увещеваниями в их жилища" [2, 404—405].
Да, любовь к родной земле, к свободе и справедливости оказывается сильнее всего. Не случайно повествование о башкирском народе завершается у Е.Федорова символической сценой.
Насмерть бьются две ватажки с русскими войсками, все полегли на поле боя, только двоих живыми взял в плен царский генерал и увез в Троицк-городок на казнь.
В огне костра горят предводители ватажек Мухамет Кулуев и Анис-Кизим — русская Анисья, которая нисколько не сожалеет, что включилась в борьбу. И последние слова ее, обращенные к Иванушке, звучат как завет всем остающимся жить: "Радость моя, милый ты мой... Вот где довелось видеться! Узнал-таки! Спасибо... Будешь жив — иди на камень и скажи там народу, что отдала жизнь я, Аниска, за доброе дело" [2,431].
Е.Федоров оптимистично смотрит в будущее двух народов. И оставляет жить не свободе сына Кулуева и Анис-Кизим Мингарея, которого укрыли "непроходимые горы да леса Башкирии". Видать, пригрел родной народ "горемыку-сиротину" [2;431].
И можно надеяться, что, если остался жить Мингарей, значит, рано или поздно будет выполнен завет Салавата Юлаева: "Тот башкирин, ноги которого так крепки, что смогут носить мои тяжелые сарыки, и рука которого так сильна, чтобы поднять мою саблю, пусть выроет ее из земли и встанет на защиту башкирского народа" [2, 428—429].
Таким образом, в своей трилогии "Каменный пояс" Е.Федорову удалось воссоздать неповторимый облик Башкирии и ее народа, мужественно защищающего свою независимость, свое право на жизнь по законам справедливости.
