CC BY
578
Вестник ДВО РАН. 2010. № 2
УДК 39 (571.511)
М.В. ОСИПОВА
Айнская татуировка: ее истоки и символика узоров
Рассматриваются происхождение, мотивы и семантика узоров татуировки айнов, традиция которых включала нанесение ее на губы, лоб, брови, кисти рук и предплечья.
Ключевые слова: айны, айнская татуировка, символика, символика узоров.
Ainu tattoo: its origin and meaning of the design. M.V.OSIPOVA (The Far Eastern State University of Humanities, Khabarovsk).
The paper is devoted to the origin, purpose and meaning of the ainu tattoo which was traditionally drawn on lips, forehead, eyebrows, hands and forearms.
Key words: ainu, ainu tattoo, symbols, meaning of the design.
Считается, что слово «татуировка» (нанесение на тело рисунков накалыванием и втиранием под кожу красящих веществ) произошло от имени полинезийского бога Тики, создавшего ее. Однако искусством татуировки владели не только жители островов Полинезии, но практически все народы мира (а у некоторых народов и социальных групп оно распространено и сейчас). Не были исключением и аборигенные народы, населявшие острова и континентальные области Тихоокеанского побережья Северо-Восточной Азии, в частности айны Сахалина, Курил и Хоккайдо.
Сегодня айнская татуировка порождает больше вопросов, чем ответов. Прежде всего остается открытым вопрос о ее происхождении. Некоторые ученые говорят о том, что она была заимствована у племени коропок-ун-гуру (Э.Онуки-Тирни) [25], другие (Д.Позднеев, Н.В.Кюнер) - о ее конвергентности и передаче именно айнами этого искусства окружавшим их племенам. Есть мнение, что татуировка распространилась среди населения «подвижной контактной зоны» в результате этнокультурных связей. Эта зона объединяла чукчей, алеутов, эскимосов, коряков, эвенов и айнов и жителей островов Полинезии. Доказательством может служить «филогенетическое древо», составленное японскими учеными, где на одном полюсе находятся айны и человек дзёмон Японии, на другом - эскимосы и алеуты, а посередине - протояпонцы, монголы, северные китайцы, чоморро, гавайцы [1, с. 145-149]. Примером генетических связей айнов и других народов тихоокеанского севера с народами южных морей, по мнению В.Р.Кабо, можно считать петроглифы Сика-чи-Аляна (рис. 1), где преобладающими орнаментальными мотивами (которые рассматриваются как первая татуировка) на ликах являются спираль и концентрическая окружность, типичные для рисунков татуировок Австронезии и Австралии (рис. 2) [6, с. 42]. Концентрические круги и эллипсы были характерны и для рисунков тату эскимосов. На лице и теле догу - глиняных фигурок эпохи дзёмон, изображающих людей, - просматриваются четко выполненные узоры (рис. 3). Возможно, что древние жители Японских островов -протоайнские, или палеоайнские, племена, сыгравшие ведущую роль в создании культуры дзёмон, - были знакомы с искусством татуировки [5, с. 9-12; 18, с. 97].
ОСИПОВА Марина Викторовна - кандидат исторических наук, доцент (Дальневосточный государственный гуманитарный университет, Хабаровск). E-mail: ainu07@mail.ru
И все-таки мы склонны придерживаться мнения о конвергентности происхождения айнской татуировки. Проведенный нами сравнительный анализ изображений татуировки полинезийцев, эскимосов и айнов позволяет говорить об уникальности айнских узоров, наносимых на лицо. Если для татуировки северных народов, полинезийцев, гавайцев были характерны геометрические, шахматные, криволинейные и растительные орнаменты, а таитяне могли включать в узор стилизованные изображения рыб, птиц, собак, палиц, копий, а жители островов Гам-бье - лодки, крючки, антропоморфные фигурки и даже сценки из жизни, то у айнов это были вытатуированные на лице женщин усы и четкая линия бровей. Это дает основания полагать, что такой узор татуировки - айнская особенность, и айны никого не копировали. Здесь возможны возражения, что сегодня в распоряжении исследователей находится лишь коллекция изображений Айну-э, датируемых XVIII в., где у айнской женщины татуированы лишь руки и губы, и нет узоров на лице, подобных тем, которые мы видим на лицах фигурок догу. Возможно, это связано с тем, что на этапе смены культуры дзёмон культурой яёй в орнаменте проявляются «тенденции к схематизму и прямолинейности» [12, с. 26], криволинейный элемент татуировки замещается новыми мотивами, он постепенно утрачивает свою семантику (связь с духами) и превращается в особый знак, значение которого будет раскрыто ниже. Поэтому в татуировке, изображение которой тиражируется во многих изданиях, геометрические узоры остались лишь на кистях рук и предплечьях. Интересен и тот факт (который также можно рассматривать в качестве доказательства конвергентности происхождения айнской татуировки), что на островах Новой Зеландии, Маркизских, Гавайских, Пасхи традиционно выполнялась мужская татуировка, а татуировка женщин Полинезии была незначительной. У айнов же традиционной была именно женская татуировка. Мужская татуировка также существовала, но в XIX в. о ней никто из исследователей уже не упоминает - она исчезла, на что в свое время обратил внимание Сакузаэмон Кодама [8, с. 217].
Первые официальные сведения нового времени об айнах и, следовательно, об их внешнем виде поступили в Европу с отчетами миссионеров-иезуитов и мореплавателей, достигших берегов Японии, Сахалина и Курильских островов. Упоминания об айнской татуировке синуе1, о том, что айнские женщины «губы и брови расписывают голубым», появились еще в записках Джилорамо Де Анжелиса (1622 г.) и в корабельных журналах голландских яхты «Брескенс» и флейта «Кастрикум» (1643 г.) под командованием Х.К.Шепа и М.Г.Фриса [11, с. 126].
Рис. 1. Личина № 51 Сикачи-Аля-на [13]
Рис. 2. Личина о-ва Пасхи [21]
Рис. 3. Догу [5]
1 Все айнские слова взяты из [5].
Побывавшие на Сахалине французский мореплаватель Лаперуз, японский картограф Мамия Риндзо и россиянин И.Ф.Крузенштерн отмечали, что на Сахалине женщины тоже имели татуировку. Они татуировали себе губы и руки, однако здесь это искусство было распространено меньше, чем у хоккайдоских айнок. Это подтверждается более поздними этнографическими записями XIX и начала XX в. Офицеры экспедиции Г.И.Невельского Н.В.Рудановский и Н.В .Буссе, американский врач и путешественник Б.Ховард, французский журналист П.Лаббэ, А.П.Чехов и другие описывают татуировку айнок, сделанную только на губах.
У курильских айнов также существовал обычай делать татуировку. Исследователи оставили воспоминания не только о женской, но и о мужской татуировке «мохнатых ку-рильцев». С.П.Крашенинников писал: «Губы у мужчин на середине токмо, а у женщин все вычернены, вкруг расшиты узорами. Сверх того и руки разшивают оне почти по локоть...» [10, с. 180]. Его слова подтверждаются и записями российского ученого А.С.Полонского, обобщившего сведения о курильцах, полученные во время разных походов русских мореплавателей к островам: «Между женщинами встречались . прекрасныя черты, испорчен-ныя разве татуажем, зашедшим с островов Восточного океана. ... В прежние времена оба пола, но после только одне женщины расшивали черною краскою разные узоры на губах и руках до самых локтей, в полном уповании достигнуть через то блаженство по смерти» [15, с. 29].
Позже И.И.Георги выпускает свой знаменитый атлас народов России с иллюстрация-ми2, где есть изображение курильского айна с татуировкой на лице.
Во всех записках путешественников обращает на себя внимание тот факт, что интенсивность нанесения татуировки среди трех этнических групп айнов разная. Так, по словам Л.И.Шренка, наибольшей она была у айнов Хоккайдо. Он приводит примеры того, что айнские женщины наносили рисунок тату вокруг рта, на лбу, лице, на руках и ногах [19, с. 109]. В начале XX в. В.Серошевский и Б.Пилсудский встретили женщин айнских селений с тату: «.шла .девушка. с вытатуированными на губах усами и синими рисунками на вытянутых руках, за ней - пожилая женщина, почерневшая от работы и такой же татуировкой на губах, щеках и плечах» [16, с. 68]. О такой же татуировке писал Дж.Бэчелор, еще в середине ХХ в. ее видел и Н.Мунро [24]. У курильчан тату на ногах не отмечено. На Сахалине же чем севернее было расположено айнское селение, тем меньше было татуированной поверхности кожи, реже встречалась татуировка на руках женщин, а на губах можно было увидеть только нанесенное посередине пятно. К XIX в. обычай татуировать руки сахалинскими айнами был практически утрачен.
Несмотря на накопленные сведения, сегодня не прояснены вопросы о происхождении айнской татуировки и ее функциях, о возрасте человека, которому можно ее наносить впервые, и о исполнителе этой процедуры. Вызывает споры и мотив нанесения тату. Это объясняется тем, что в большинстве случаев упоминание об этом искусстве носит описательный и субъективный характер, и мы можем, к сожалению, делать выводы, опираясь лишь на имеющиеся разрозненные сведения исследователей прошлого, так как в силу не зависящих от айнов причин это искусство полностью ими утрачено.
Что касается возраста человека, которому можно наносить тату, то лишь у двух ученых есть конкретное на него указание. Так, искусствовед Мари Кодама сообщает, что в регионах Хоккайдо он был разным, но обычно девочку начинали татуировать в 5-6 лет [23, р. 325]. У М.М.Добротворского читаем, что сахалинские айнки «начинали красить губы с 10 лет» [3, прил., с. 88], остальные авторы ограничиваются лишь упоминанием,
2 В научной среде этот классический труд (Описание всех обитающих в Российском государстве народов, их житейских обрядов, обыкновений, одежд, жилищ, вероисповеданий и прочих достопамятностей / Император. Академия наук (Иждивением книгопродавца И.Глазунова): в 4 ч. Ч. 3, 4. СПб., 1799. 384 с.) из-за большого формата принято неофициально называть атласом: по своей форме и содержанию он действительно его напоминает. В частности, каждую статью о каком-либо народе сопровождает цветной рисунок на всю страницу.
о том, что этот процесс начинался в предподростковом возрасте. Однако они единодушно указывают на то, что процесс татуировки губ и тыльной стороны кистей рук мог занимать два года, но обязательно завершался перед замужеством девушки, в то время как татуировка предплечий могла растянуться на 10 лет и завершалась уже после замужества. Исключение делалось лишь для дочери старейшины: ей татуировка наносилась в более короткие сроки с тем, чтобы не отпугнуть от селения добрые силы и тем самым оказать магическое воздействие на благосостояние всех жителей [3, прил.; 23].
Выполнение операции доверяли самой опытной, обычно пожилой, женщине, родственнице по материнской линии. На Сахалине существовали мастерицы этого дела, которых специально приглашали в другие селения. Их искусство ценилось очень высоко, они пользовались заслуженным авторитетом и уважением всех членов рода. Однако у Л.И.Шренка можно встретить утверждение, что матери сами могли татуировать своих дочерей. Возможно, что такая практика и имела место, но, учитывая, что сам Шренк с айнами не встречался (по-видимому, он записал этот факт с чьих-то слов), можно предположить, что мать девушки и являлась тем самым опытным мастером татуировки.
У полинезийцев и северных народов Тихоокеанского побережья существовала практика нанесения эскиза предполагаемого узора. Что же касается айнов, то информаторы Н.Мунро говорили, что женщина, выполняющая тату, не пользовалась образцами и не наносила предварительно узора на кожу. Однако же существует мнение, что, наоборот, прежде чем начать операцию, мастерица предварительно наносила сажей узор на кожу девушки. Мы можем предположить, что это зависело от искусности мастера татуировки: возможно, опытной мастерице не требовались эскизы [8, с. 157; 24, р. 118].
Способ нанесения татуировки всех трех этнических групп айнов был одинаков. В неолитические времена для выполнения тату имелся специальный нож макири с обсидиановым, а позже с острым, как бритва, металлическим лезвием, которым на кожу наносили мелкие надрезы. В них втиралась образуемая на днище котла в результате сжигания под ним березовой коры (супась) сажа (паш, пашина). Котел никогда не вешали над очагом, огонь разводили поблизости или на улице. Это делалось для того, чтобы не оскорбить таким действом духа - хранителя домашнего очага - Старуху Фучи. Она была верховным женским предком, единственным духом, с которым женщинам было позволено общаться, и они обращались к Фучи с просьбами. Старуха Фучи всегда оберегала и защищала женщину и ее семью, была верным помощником и советчиком, охраняла дом от проникновения злых духов. И здесь, на наш взгляд, прослеживается явная трехсторонняя связь: молодая девушка - пожилая мастерица, уважаемая женщина (айны называли такую женщину Фучи) - верховный женский предок Старуха Фучи. Через процесс татуировки происходит одновременная передача знаний и умений от старшего поколения младшему и принятие духом-покровителем Старухой Фучи нового члена рода, будущую хозяйку дома, под свою защиту. Именно сажа, которую производила Старуха Фучи для нанесения узоров татуировки, была тем связующим звеном, неким символом, неразрывно соединявшим айнок и всесильную Фучи.
Перед тем как приступить к татуировке, мастерица готовила специальный отвар (нире) из измельченной коры ясеня или полыни (это могли быть и веточки кизила или крушины). Этим отваром протирали кожу прежде чем сделать надрезы, а во время процедуры стирали выступающую кровь: прикладывали к надрезу смоченную в отваре ткань черного цвета, приговаривая: «Паш чи-яй, рошки, рошки, паш рен-рен» («втираемая сажа, останься, сажа, впитывайся, впитывайся»). По окончании процедуры кожа еще раз протиралась отваром, так как считалось, что он предохраняет от воспаления и закрепляет цвет рисунка. Операция была очень болезненной. Кожа вокруг рта распухала, и девушка в течение 4-7 дней могла принимать только жидкую пищу и не выходила из дома. Обряд нанесения татуировки старались проводить в конце весны и в начале лета, когда не жарко, или в начале осени, до наступления холодов, чтобы заживление проходило быстрее. Татуировку
повторяли несколько раз, расширяя надрезы и втирая новую порцию сажи [23, р. 325; 24, р. 119].
Анализ имеющихся источников позволил определить функции, которые выполняла татуировка: социальная, эстетическая и религиозная. Рассмотрим каждую.
Ряд исследователей (Н.Мунро, П.Лаббэ, Н.Кирилов, И.Поляков) утверждают, что татуировка являлась показателем зрелости девушки и ее готовности к браку. В частности, Мари Кодама пишет, что «девочки считались взрослыми, когда их узор тату был завершен» [23, р. 325]. Расспросы информаторов, айнов Хоккайдо, подтвердили данные, полученные Мари Кодама (Полевые исследования автора, 2008 г. Саппоро, Япония. Информаторы Му-раката Миэ, Танифудзи Акико, 1957 и 1947 г. р. Личный архив М.В.Осиповой).
Помимо показателя зрелости, татуировка в айнском обществе могла нести отпечаток статусности. Так, Э.Онуки-Тирни говорит о том, что татуировку вокруг рта наносили только те женщины, чьи мужья занимали высокое общественное положение. Чем выше статус женщины в айнском обществе (жена или дочь старейшины селения), тем большая часть поверхности кожи лица была занята татуировкой. Это могли быть широкие, вытянутые в стороны и вверх усы, тогда как у большинства айнок можно было видеть лишь круглый рисунок вокруг губ или только пятна на середине верхней и нижней губы [25].
Различные по времени, географии, национальной принадлежности и социально-экономическому устройству этносы знали и часто использовали мотивы татуировки как идентификационно-опознавательный знак. Приняв эту точку зрения за основу, можно предположить, что татуировка бровей и узор в виде усов на лице айнок не что иное как показатель их принадлежности к айнскому этносу, особенностью которого была повышенная волосатость кожных покровов, не характерная для окружающих их монголоидов. На старинных гравюрах айны-мужчины всегда изображались с густыми и широкими бровями, усами и длинными бородами. Женщины, по-видимому стараясь подчеркнуть свою принадлежность к айнскому народу, наносили татуировку на брови, соединяя их сплошной широкой линией, напоминавшей по форме мужские (такая татуировка носила название рару-утуру-нуэ: рару - брови, рару-утуру - межбровье), и татуировку в виде усов на лицо - паро-нуэ. Кроме того, айнам-мужчинам были присущи такие качества, как храбрость, сила духа, отвага. Узор татуировки айнок в виде усов на губах, возможно, передавал женщине присущие мужчинам воинскую силу духа и смелость, о которой часто упоминали японцы (см., например, [2, с. 9]). Такая татуировка, по-видимому, подчеркивала групповую солидарность, постоянную духовную и физическую связь женщин с мужской половиной айнского общества.
Наличие татуировки считалось обязательным и для участия женщины в ряде важных для социума ритуальных обрядах. Например, женщины, не имевшие татуировки, не допускались к участию в медвежьем празднике [8, с. 155-158; 17, с. 101].
Сами айны отдавали предпочтение эстетической функции татуировки. По их мнению, она являлась признаком красоты: женщина без татуировки считалась уродливой. О силе воздействия татуировки свидетельствует предание о том, что девушка с татуировкой на лице и руках может околдовать юношу.
По нашему мнению, основным мотивом нанесения татуировки являлся все-таки религиозный. Для самих айнов происхождение татуировки не было тайной: большое количество их мифологических сюжетов прямо указывают на ее сакральность. Так, согласно преданию, прародитель айнов Окикуруми, спустившись с небес, обучил людей всему, что требовалось им для жизни, в том числе и искусству татуировки [22, с. 115]. Айны всегда следовали советам своего первопредка. По другой версии, дух Солнца Чуф Камуй посоветовала больной айнке спустить немного дурной крови, что способствовало ее выздоровлению. С тех пор айнские женщины наносят себе татуировку, выражая таким образом благодарность почитаемой Камуй. Здесь необходимо упомянуть и о том, что, следуя совету Чуф Камуй, айнка тем самым почитала и хозяйку очага Старуху Фучи, так как небесный
огонь в образе солнца ассоциировался у айнов с огнем домашнего очага, возвращая нас к духу - покровителю женщины.
Айны верили в защитную силу тату. Узор вокруг губ и носа предохранял женщин от внедрения в их тело злых сил и болезней (у мужчин тоже существовал специальный ритуальный предмет, одной из функций которого была защита рта от злых духов - палочка икуниси). Третьим фактором является уже упомянутая выше убежденность айнов в достижении ими «блаженства после смерти», если на их тело будут нанесены узоры тату. Айны верили, что если на коже женщины нет узоров, то после смерти она попадет в Нижний мир, где злые духи будут делать ей надрезы по всему телу. Если случалось так, что девушка умирала без татуировки, то женщины селения рисовали на ее теле узоры сажей.
Интересен и сам узор айнской татуировки. Здесь можно говорить о неких орнаментальных композициях из ритмически упорядоченных элементов, наносимых на кожу. Эти композиции, сочетая в себе различные линии, штрихи, завитки, стилизованные изображения растений и животных, обладают очень сложной и древней, как сама татуировка, семантикой. Их расшифровывает уже не одно поколение историков, этнографов и искусствоведов, которые высказывают порой полярные точки зрения.
Для того чтобы попытаться раскрыть смысл айнской татуировки, необходимо остановиться на графических стилях неолитического орнамента, из которого она вышла. Как известно, он подразделялся на зверино-растительный и геометрический. Формообразующими элементами последнего являются элементы с так называемым неопределенным символическим значением: точка, ямка, прямая линия в четырех положениях (вертикальном, горизонтальном, наклонном вправо и влево), углы и зигзаги. Именно к геометрическому стилю тяготеет неолитический орнамент айнов. Его можно видеть в изображениях татуировки на лице курильского айна, а также на рисунках айнских татуировок теги-синуэ на руках женщин. На руках ритмически организованный повтор прямых линий приводит к возникновению геометрического рисунка, который, по мнению Н. А.Иофан, более статичен, чем зверино-растительный с его спиралями, волнистой змеевидной линией, концентрическими окружностями, символизирует покой, устойчивость и прочность мироздания [4, с. 169]. Чтобы убедиться в правильности сделанного вывода, достаточно сопоставить рисунок на вазе периода неолита с изображением тату на руках, относящимся к XVIII в. (рис. 4, 5).
Если рассматривать орнаментальные композиции аборигенных народов с точки зрения функциональности, то можно заметить, что их организация и структура определяются объектами или явлениями окружающего мира. Система узоров коренных жителей
Рис. 4. Ваза эпохи дзёмон (Музей Хоккайдо, Рис. 5. Татуировка теги-синуэ на руках [7] г. Саппоро. 2008 г.). Фото автора
Хоккайдо, Сахалина и Курил еще с эпохи неолита была столь выверенной, что они могли воплощать свои представления об окружающем их мире в фигуративных и орнаментальных изображениях.
Попытаемся рассмотреть взаимосвязь узоров тату с изображениями айнами окружающей природы на материале орнаментальных композиций женской татуировки на руках и специальных знаков - итохпа (итокпа), или сироси, - «знаков домашнего имущества, оружия и собственности», которые айны-мужчины вырезали на ритуальных предметах икуниси и инау, охотничьем оружии и домашней утвари. Возможен закономерный вопрос: почему именно зарубки итохпа на ритуальных предметах и домашней утвари послужили нам основой для выявления семантики узоров татуировки? Во-первых, татуировку и итохпа объединяет общий мифологический сюжет их происхождения. Как и татуировка, итохпа была подарком первопредка айнов Окикуруми, что напрямую указывает на ее божественное, как и у татуировки, происхождение. Во-вторых, это связано со смешанной структурой родства айнов, у которых с древних времен было развито право наследования родственных признаков как по мужской, так и по женской линии. От отца к сыну передавался особый патрилинейный знак - итохпа, а также порядок проведения обрядов, по женской линии наследовался пояс целомудрия раункух и образцы узоров. Женщины даже оставляли свои узоры продольных, поперечных двойных и круговых зарубок как знак на выбранном ими в лесу дереве, и каждая женщина могла его впоследствии узнать. Сегодня можно лишь предположить, что, возможно, в основе таких знаков лежал узор татуировки женщины, связанный с ее родовым узором. Б.О.Пилсудским зафиксированы случаи, когда мужчины пользовались знаками, унаследованными не по отцовской, а по материнской линии, восходящими, по-видимому, к пиктографическим изображениям татуировки [14, с. 206, 218, 220, 221]. В-третьих, именно геометрический стиль преобладал в фигуративных изображениях итохпа, что характерно и для татуировки (хотя в орнаментальных ком -позициях одежды или посуды айнов наиболее типическими чертами изображений выступают криволинейные линии, спирали, зигзаги, меандр).
Среда обитания айнов - Айну мосир (страна айнов) - это страна гор и лесов, окруженная морем, поэтому в орнаментальных композициях этого народа так много знаков, изображения которых тесно связаны с этими природными объектами. Японский археолог Осаму Баба увидел эти изображения в пиктографических знаках, вырезанных на итохпа (рис. 6). Все эти знаки собственности являлись священными символами духов [20, р. 28, 29, 34]. В свое время еще Г. фон Зибольд обратил на это внимание, когда сделал попытку классифицировать собранный им материал по итохпа в своем труде «Этнологические исследования айнов». Так, элементы итохпа, выполненные на икуниси, он сравнил с графическими элементами татуировки теги-синуэ на руках женщин (рис. 7). Выяснилось, что наиболее распространенными символами были Л, ^ Д, и -*-. При этом ^^образный знак в таблице Г. фон Зибольда перевернут - дан как М-образный, что сближает его со знаком дома - /А\ Общим и наиболее распространенным из всех изображений является А-образный символ, который в тату мог рассматриваться как У-образный. А.П.Кондратенко высказал по этому поводу предположение, что это проявление «шаманской табуизации» (поляризация действительности «Луна - солнце шамана» и т.д.), добавляя при этом, что
женская татуировка, возможно, являлась предписьменной традицией, чьей основой служили сакральновозрастные узоры [9, с. 135-137]. Последнее предположение вызывает определенное сомнение. С одной стороны, оно небеспочвенно. Дело в том, что второе значение слова «сироси» - имя. Рассматривая
и // х /!чч.!/
Рис. 6. Итохпа: а - моруй-итокпа - гора; б - муро-итокпа -море; в - ифучин-акуши-итокпа - медведь; г, д - чикап-иток-па - птичьи следы [20]
+І»МТ5г:В*і«®«75 КЯЯ05
Рис. 7. Тату районов Хидака и Китами (Музей Айнской культуры, г. Шираой, Хоккайдо. 2005 г.). Фото автора
знаки собственности, собранные Б.Пилсудским [14], мы обнаружили, что сочетание знаков О 7 t означало название селения Пиратори на Хоккайдо. С другой стороны, пиктографические знаки айнов на итохпа и орнаментальные мотивы тату не стали основой письменности, айны остались бесписьменным народом, поэтому утверждать, что узоры тату являлись «предписьменной традицией», на наш взгляд, преждевременно. Здесь, скорее, можно говорить об общих истоках происхождения изображений на ритуальных предметах и в мотивах узора тату.
Связь изображений знаков собственности, как и узоров тату, с обрядовым комплексом очевидна. В коллекции того же Пилсудского есть изображения, связанные с культом медведя: это графический символ рамы для натягивания шкуры медведя, такие же
ромбовидные узоры можно видеть и в татуировке. И здесь опять-таки можно говорить о тесной связи татуировки с обрядовым комплексом айнов. Как уже упоминалось, женщина не имела права участвовать в обряде проводов медведя.
Мы приходим к выводу, что айнская татуировка является, несомненно, реликтом. Она не заимствована айнами у народов «подвижной контактной зоны» Тихоокеанского побережья, а возникла конвергентно в процессе развития. Ее первое изображение просматривается уже в сакральных узорах фигурок догу неолитической эпохи дзёмон. Неразрывная связь узоров тату с окружавшей айнов природой, с царившими в ней духами налицо. Мы находим отражение этой связи в мифологии, обычаях и обрядах этого народа. Хотелось бы обратить внимание и на высказанную мысль о татуировке айнов как опознавательном знаке этого народа. Попытка выявить семантику узоров тату привела нас к необходимости сравнить их с изображениями на итохпа, наносимых на такие важные ритуальные предметы, принадлежащие мужчинам, как икуниси и инау. Мы можем констатировать тот факт, что в основе узоров татуировки и знаков итохпа лежит пиктографическое изображение явлений и объектов окружающей айнов действительности - гор, моря, почитаемых животных, культовых предметов и т.д.
1. Василевский А.А. Происхождение и родство островных народов Восточной Азии (обзор зарубежной антропологической литературы) // Краевед. бюл. 1995. № 3. С. 143-162.
2. Васильев В.Н. Отчет В.Н.Васильева по командировке к айнам островов Иезо и Сахалина. СПб., 1912. 22 с.
3. Добротворский М.М. Айнско-русский словарь. Казань, 1875. 582 с.
4. Иофан Н.А. Керамика дзёмон как феномен искусства неолита и энеолита (некоторые замечания к характеристике орнамента дзёмон) // Соотношение древних культур Сибири с культурами сопредельных территорий: сб. науч. тр. Новосибирск, 1975. С. 165-171.
5. Иофан Н.А. Культура Древней Японии. М.: Наука, 1974. 261с.
6. Кабо В.Р. Айнская проблема в новой перспективе // Сов. этнография. 1975. № 6. С. 42-50.
7. Кагамори Исидо. Айну но рекиси то бунка = История и культура айнов. Токио: Содося, 2004. 235 с. Яп. яз.
8. Кодама Сакузаэмон, Ито Сёити. Айну но бунсин но кэнкю = Исследования айнских татуировок // Хоппоу бунка кэнкю хококу. Саппоро: Хоккайдо тэйкоку дайгаку, 1939. 230 с. Яп. яз
9. Кондратенко А.П. Этнокультурные контакты древних айнов: дис. ... канд. ист. наук. Новосибирск, 1990. 170 с.
10. Крашенинников С.П. Описание Земли Камчатки. СПб.: Император. акад. наук, 1755. 438 с.
11. К 350-летию плавания голландской экспедиции под руководством Маартена Герритсена Фриса у Сахалина и Курильских островов. Из журнала старшего штурмана Корнелия Янсона Куна // Краевед. бюл. 1993. № 4. С. 98-149.
12. Окладников А. П. К вопросу о древнейшем населении японских островов и его культуры // Сов. этнография. 1946. № 4. С. 11-33.
13. Окладников А.П. Лики древнего Амура. Петроглифы Сакачи-Аляна. Новосибирск: Зап.-Сиб. кн. изд-во, 1968. 238 с.
14. Пилсудский Б.О. Знаки собственности айнов // Вестн. Сахалин. музея. 1995. № 1. С. 198-221.
15. Полонский А.С. Курилы // Краевед. бюл. Сахалин. обл. краевед. музея. 1994. № 3. С. 3-86.
16. Серошевский В. Среди косматых людей // Изв. Ин-та наследия Бронислава Пилсудского. 2004. № 8. С. 46-88.
17. Сукехаци Н. Быт туземцев на Карафуто: айну, орочен и гиляков // Ист. чтения: тр. Гос. архива Сахалин. обл. 1995. № 1. С. 96-104.
18. Табата Хироши, Кувабара Масато. Айну миндзоку но рекиси то бунка = Традиционная культура айнов. Ямакава: Ямакава Сюппанся, 2004. 147 с. Яп. яз.
19. Шренк Л.И. Об инородцах Амурского края. Этнографическая часть. Первая половина: Главные условия и явления внешнего быта. Т. 2. СПб., 1899. 314 с.
20. Baba O. Moses Iku-Nishi of the Saghalien Ainu // J. of the Royal Antropol. / Inst. of Great Britain and Ireland. 1949. Vol. 79, N 1/2. P 27-35.
21. Handy E.S.C. Polinesian religion. Honolulu: The Museum, 1927. 342 p.
22. Kayano Sh. The Legends of Okikurmi, the Ancestor of the Ainu // The romance of the Bear God. Ainu folktales. Tokyo: The Taishukan Publishing Co., 1985. P. 105-118.
23. Kodama M. Garment and ornament // Ainu: spirit of a northern people / Arct. St. Cent., Smithsonian Institution. N.Y.: Univ. of Washington Press, 1999. P. 313-327.
24. Munro N.G. Ainu Creed and Cult. N.Y.: Columbia Univ. Press; L.: Routledge and Kegan Paul, 1963. 182 p.
25. Ohnuki-Tierney E. The Ainu of the Northwest Cost of Southern Sakhalin. Stanford Univ.; Holt, Rinehart and Winston, 1974. 127 p.
