CC BY
1I. МАТЕРИАЛЫ И СООБЩЕНИЯ
Р. Е. ГЕРЕБЕНИНА
АВТОГРАФ ПОСЛАНИЯ ПУШКИНА К 3. А. ВОЛКОНСКОЙ
И ЕГО ИСТОРИЯ
Хозяйка прославленного литературно-музыкального салона в Москве, писательница, певица и композитор княгиня Зинаида Александровна Волконская (1789—1862), — дочь близкого к ка-рамзинским кругам писателя кн. А. М. Белосельского-Белозер-ского и жена камергера кн. Н. Г. Волконского, брата декабриста,— уже давно вошла в биографию Пушкина.1 По воспоминаниям современников, возвращенный из ссылки поэт был частым посетителем ее салона.2 Перед отъездом из Москвы, в 1827 г., он
1 Литература о 3. А. Волконской довольно обширна. Из биографических работ о ней, не упоминаемых нами ниже, укажем: Н. Белозерская. Княгиня Зинаида Александровна Волконская. — Исторический вестник, 1897, № 3, стр. 939—972; № 4, стр. 131—164; Nadejda Gorodet-zky. Princess Zinaida Volkonsky. — Oxford Slavonic papers, vol. V, 19,Vi, pp. 93—106. Интересные сведения о княгине содержатся в публикации М. К. Азадовского, см.: Из материалов «Строгановской академии». Неопубликованные произведения Ксавье де Местра и Зинаиды Волконской. — Литературное наследство, тт. 33—34, М., Изд. АН СССР, 1939, стр. 195—214. Большинство биографов указывает, что 3. А. Волконская родилась в 1792 г. в Турине, где ее отец был посланником; но в своих автобиографических записках княгиня пишет, что она родилась в Дрездене; так* как кн. А. М. Белосельский-Белозерский был посланником и Саксонии до 1791 г., Н. Городецкая и приняла этот год за год рождения 3. А. Волконской (Nadejda Gorodetzky. Princess Zinaida Volkonsky, p. 93). В настоящее время в архиве княгини, в альбоме ее отца кн. А. М. Белосель-ского-Бслозерского, найдена запись Марии Дмитриевны Татищевой, согласно которой ее внучка Зинаида родилась 3 декабря 1789 г., см.: Roman Jakobson and Bajara Aroutunova. An unknown album page by Ni-kolaj Gogol. — Harvard Library Bulletin, 1972, July, vol. XX, № 3, pp. 236— 237. Об отце княгини см.: André M a z о п. Deux Russes écrivains français. Paris, 1964, pp. 9—149 («Alexandre Michaïlovitch Béloselski»).
2 Специальной работы о Пушкине и Зипаиде Волконской до сих пор опубликовано не было. Краткие сведения об их взаимоотношениях приводятся в биографической и краеведческой литературе, посвящепной пребыванию поэта в Москве по возвращении из ссылки, а также в коммента-
прислал княгине экземпляр только что вышедших «Цыган» и знаменитое послание, начинающееся словами:
Среди рассеянной Москвы При толках виста и бостона, При бальном лепете молвы Ты любишь игры Аполлона.
Это послание было впервые напечатано в 10-м номере «Московского вестника» за 1827 г. (ч. 3, стр. ИЗ) под заглавием «Княгине 3. А. Волконской, посылая ей поэму: Цыганы» и за подписью «А. Пушкин». Поэт включил послание во вторую часть своих «Стихотворений», изданных в 1829. г., поместив его последним (VIII) в раздел стихотворений 1827 г. (стр. 103). В этом издании подзаголовок в названии при тексте послания был снят, в оглавлении же сохранен, но поправлен: «при посылке ей поэмы: Цыганы»; кроме того, в отличие от «Московского вестника» слово «гений» в 10-м стихе было напечатано со строчной буквы; разночтений в тексте не было.
В «Московском вестнике» послание было напечатано, по-видимому, по копии, снятой с автографа, поднесенного поэтом княгине вместе с экземпляром «Цыган». Рукопись второй части «Стихотворений» Пушкина издания 1829 г. не дошла до нас, но сохранившийся цензурный экземпляр третьей части «Стихотворений», изданных в 1832 г. (ПД, № 421), показывает характер подготовки поэтом своих поэтических сборников и позволяет предположить, что для издания 1829 г. был, вероятно, взят текст послания, опубликованный в «Московском вестнике», в печатном или писарском виде, в который Пушкин внес указанные нами выше мелкие поправки.
Ни черновых, ни беловых рукописей послания в бумагах поэта не сохранилось. В материалах неосуществленного издания собрания стихотворений Пушкина 1836 г. имеется лишь писарская копия его, снятая с издания 1829 г., без авторских поправок (ПД, № 850, л. 12). Автограф, поднесенный поэтом Волконской, как выяснилось позднее, она увезла с собой в 1829 г. в Италию. В связи с отсутствием автографа в посмертном и во всех последующих изданиях сочинений Пушкина, в том числе и в 16-том-пом академическом (1937—1949), послание печаталось по автор-
риях к его иосланию княгине и письму 1829 г. к П. А. Вяземскому с упоминанием о ней. См.: Пушкин. <Сочинения>. Под ред. С. А. Венгерова. Т. IV. СПб., 1910, стр. XXXV—XXXVI (прим. <Н. О. Лернера>); Пушкин. Письма, т. II. 1826—1830. М.—Д., ГИЗ, 1928, стр. 327—330 (ред. и прим. Г>. JI. Модзалевского); В. Вересаев. Спутники Пушкина, т. 2. М., 1937, стр. 12—14; И. Р. Эйгес. Музыка в жизни и творчестве Пушкина. М., 1937, стр. 90—96; Пушкин в неизданной переписке современников (1815— 1837). — Литературное наследство, т. 58, М., Изд. АН СССР, 1952, стр. 15, 52, 98; и др.
скому изданию 1829 г. При этом в посмертном и анненковском изданиях подзаголовок в названии послания, необходимый для понимания его содержания, был опущен и в оглавлении, но начиная с исаковского издания 1859 г. он был введен в заглавие при тексте — вначале в скобках, а с венгеровского издания без скобок.3 До нахождения автографа стихотворение приблизительно датировалось апрелем—маем 1827 г. — временем выхода «Цыган» и 10-й книжки «Московского вестника».
Об автографе, подаренном Волконской, долго ничего не было известно. После смерти княгини сын ее, кн. А. Н. Волконский, сам причастный к литературе, издал за границей, частью по рукописям, сочинения своей матери на французском и русском языках; в приложении к русскому тому он поместил посвященные 3. А. Волконской стихи «От разных поэтов» и открыл этот раздел посланием Пушкина. Однако ни в предисловии, ни в примечаниях издатель ни словом не обмолвился, что автограф послания и автографы стихотворений Е. Баратынского, И. Козлова и других русских поэтов находятся среди бумаг княгини.4 А когда издатель «Русского архива» П. И. Бартенев заинтересовался архивом княгини, то на его запрос кн. А. Н. Волконский отвечал: «.. .желал бы я искренно сообщить Вам кое-что новое о воспоминаниях моей покойной матушки. Она точно была в переписке со всеми политическими, литературными и артистическими знаменитостями, ей современными. К сожалению, многое затерялось: остается в моих руках немного писем, содержания частного и дружеского, назначенных более для семейного собрания автографов, чем для печати».5 Правда, тогда же князь послал Бартеневу копию записки
3 См.: Сочинения Александра Пушкина, т. III. СПб., 1838, стр. 164; Сочинения Пушкина, т. II. Изд. П. Анненкова. СПб., 1855, стр. 426—427; Сочинения А. С. Пушкина, т. I. Изд. Я. А. Исакова. СПб., 1859, стр. 364; Пушкин. <Сочинения>. Под ред. С. А. Венгерова. T. II. СПб., 1908, стр. 454; Полное собрание сочинений Пушкина в 16 томах, т. III. <Б. м.>, Изд. АН СССР, 1948, стр. 54, 592.
4 См.: Oeuvres choisies de la princesse Zénéide Volkonsky, née princesse Beloselsky. Paris et Carlsruhe, 1865; Сочинения княгини Зинаиды Александровны Волконской, урожденной княжны Белосельской. Париж и Карлсруэ, 1865, стр. 153. Об этом издании 3/15 марта 1862 г. А. Н. Волконский писал из Рима С. П. Шевыреву: «Я намерен собрать в один томик выбор из ее (3. А. Волконской, — Р. Т.) литературных трудов, русских и французских, стихи, ей посвященные Пушкиным, Баратынским, к<нязем> Вяземским, тобою и проч. Все это, если удастся мне собрать, можно издать для малого числа любителей мирных и изящных воспоминаний» (ГПБ, ф. 850, ед. хр. 172, л. 92—92 об.). Книги эти были изданы в небольшом количестве экземпляров, в продажу не поступали, а были разосланы князем родным и знакомым; в настоящее время они представляют библиографическую редкость.
5 ЦГАЛИ, ф. 46, ед. хр. 560, л. 409—409 об. (письмо от 16/28 поября 1866 г. из Мадрида). В «Словаре русских писательниц. 1759—1859» Николая Книжника (H. Н. Голицына), напечатанном в № 9 «Русского архива» за 1865 г., в заметке о 3. А. Волконской ее матерью ошибочно была названа
мадам де Сталь к 3. А. Волконской (1812 г.), а позднее напечатал несколько документов из семейного архива, но со смертью князя (в 1878 г.) эти публикации прекратились. Его приемная дочь и наследница, княжна Н. В. Волконская, вышедшая замуж за маркиза Вл. Кампанари, жила в Риме и была далека от русских литературных кругов.6 Выход в свет сочинений 3. А. Волконской и опубликование большого количества различных мемуарно-эпи-столярных свидетельств о ней способствовали росту интереса к личности этой незаурядной женщины, появлению целого ряда посвященных ей статей. Однако частный архив семьи Волконских для исследователей оставался закрытым, да и сведений о нем в это время не было. В примечаниях к посланию Пушкина и в венгеровском (т. IV, 1908, стр. XXXV), и в академическом (т. IV, 1916, стр. 346) изданиях сочинений поэта по-прежнему было сказано, что его автограф «неизвестен».
Первым исследователем, получившим доступ к римскому архиву Волконских, была М. А. Гаррис (жена библиографа и историка литературы В. В. Каллаша7). В своей брошюре 1916 г., посвященной Зинаиде Волконской, она впервые опубликовала хранящийся в архиве писательницы автограф послания Пушкина и дала его краткое описание.8 Из работы Гаррис стали известны
А. Г. Козицкая, вторая жена кн. А. М. Белосельского-Белозерского (стлб. 1157). А. Н. Волконский в письме к издателю журнала от октября 1866 г., положившем начало их знакомству, исправил эту неточность («Княгиня Зинаида Александровна родилась от первой жены князя А. М. Бело-сельского — княгини Варвары Яковлевны, рожденной Татищевой, скончавшейся в Турине в 1792 году») и послал ему сочинения княгини (ЦГАЛИ, ф. 46, ед. хр. 560, лл. 378—379). В связи с этим П. И. Бартенев в «Русском архиве» (1867, № 2, стр, 311—313) поместил новую заметку о 3. А. Волконской.
6 Единственная дочь кн. А. Н. Волконского от его брака с Луизой Леопольдовной фон Лилиен — Зинаида скончалась 4 лет; после этого князь удочерил свою дальнюю родственницу Надежду Васильевну Ильину (родная сестра М. Д. Татищевой, урожденной Еропкиной,— бабки 3. А. Волконской по матери, — вышла замуж за Ильина, см.: Род князей Волконских. Материалы, собранные и обработанные княгинею Е. Г. Волконской. СПб., 1900, стр. 766; В. Ильин. Воспоминание о князе А. Н. Волконском. — Русский архив, 1878, № 10, стр. 253). По выходе в свет статьи Н. А. Белозерской о 3. А. Волконской в «Новом времени» (1897, № 7595) появилась заметка, что живущая в Риме маркиза Кампанари, урожд. княжна Волконская, оспорила утверждение Белозерской (со слов Джунковского), что княгиня якобы расточила свои богатства на нужды католической церкви я скончалась в нищете; маркиза сообщила, что она является наследницей имений княгини и что вилла 3. А. Волконской в Риме находится теперь в ее владении. Но это сообщение почему-то не привлекло внимания к архиву Волконской.
7 На это указал хорошо осведомленный А. Г. Фомин в «РиБсЫишап'е» 1911—1917 гг. (М.-Л., Изд. АН СССР, 1937, стр. 452; см. также стр. 244, 304,372—373).
8 М. А. Г а р рис. Зинаида Волконская и ее время. (Русская история в культурно-бытовых очерках). Издание К. Ф. Некрасова. М., 1916, стр. 27.
Л
Автограф стихотворения Пушкина «Княгине 3. А. Волконской».
3. А. Волконская. Портрет работы Луи Берже. 1828. Акварель.
местонахождение автографа послания и точная дата его создания проставленная Пушкиным под текстом: «6 мая 1827». Эта дата была сразу введена в советские издания собраний сочинений поэта Но эта публикация военного времени оказалась неизвестной парижскому литератору и библиофилу Я. Б. Полонскому. В статье «Литературный архив и усадьба кн. Зинаиды Волконской в Риме. Новые материалы» он писал: «Это стихотворение до сих пор печаталось пе с рукописи, а по единственно известному тексту, появившемуся в „Московском вестнике" в 1827 году <. ..> я' рад возможности сообщить, что подлинная рукопись этого послания найдена; она находится в римском архиве Волконской. На нем рукою Пушкина точная дата написания: 6 мая 1827 года».9
Я. Б. Полонский заметил, что эта дата находится в противоречии с датой цензурного разрешения на книге «Московского вестника», в которой было напечатано послание, — «25 апреля 1827 г.», и справедливо объяснил это тем, «что обычно редакторы получали сперва разрешение на печатание основного, готового к набору материала, а затем по мере поступления новых рукописей <. ..> таковые представлялись дополнительно на просмотр цензуры». Но Я. Б. Полонский не обратил внимания, что дата цензурного разрешения — 25 апреля — относится не к 10-му номеру «Московского вестника», где было напечатано послание Пушкина, а к третьей части журнала, в которую входили №№ 9— 12. 9-й номер поступил в продажу 5 мая, объявление о продаже 10 -го — появилось только 25 мая.10 Очевидно, что послание было помещено в ближайшем номере журнала, и с этим, вероятно, было связано некоторое опоздание с его выходом (журнал двухнедельный). Противоречие в датах, как мы видим, действительно формальное.
Я. Б. Полонский рассказал в статье о трагической судьбе римского архива, библиотеки и коллекции художественных материалов семьи Волконских. В 1921 г. маркиза Кампанари продала виллу Волконской в Риме германскому посольству (теперь там помещается посольство Великобритании) и переехала на скромную городскую квартиру, куда перевезла и запакованные в ящики семейные реликвии. В 1923 г. она скончалась, и ящики с мате-
9 Временник общества друзей русской книги, IV, Париж, 1938, стр. 167. Я. Б. Полонский допустил неточность: в проставленной Пушкиным дате года нет. Эта статья ввела в заблуждение И. С. Зильберштейпа. В публикации «Новое письмо М. И. Глинки к 3. А. Волконской» он вслед за Полонским писал: «Авторская рукопись этого стихотворения считалась утраченной, и до последнего времени оно публиковалось по первоначальному тексту „Московского вестника". Находящийся в первом альбоме автограф Пушкина интересен, в частности, тем, что на нем имеется дата паппсапшг стихотворения — „6 мая 1827 г."» (Сборник памяти Глинки. 1857—1957. Исследования и материалы. М., Изд. АН СССР, 1958, стр. 446).
10 Пушкин в печати. 1814—1837. Составили Н. Синявский и М. Цявлов-ский. Изд. 2-е, испр. М., Соцэкгиз, 1938, стр. 43.
Í)
риалами, безотносительно к их содержанию, были поделены между пятью наследниками. Части собрания, доставшиеся детям, вскоре распылились. По свидетельству Полонского, в 1925—1929 гг. в римских антикварных магазинах и на аукционах продавались документы, книги с экслибрисами и картины русских художников из собрания 3. А. Волконской. Они оказались рассеянными по всему свету, попали в частные коллекции, некоторые, быть может, безвозвратно пропали. Восстановить первоначальный состав распыленного собрания теперь, видимо, уже невозможно. Печальной участи избежала лишь часть его, доставшаяся Вл. Кампанари — мужу Н. В. Волконской. Незадолго до смерти (в 1931 г.) он продал ее русскому антиквару в Риме, в прошлом выпускнику Александровского лицея, — барону В. С. Леммерману. В этой части собрания оказался и автограф послания Пушкина. Обзор уцелевшей части архива 3. А. Волконской дал в своей статье Я. Б. Полонский. В советской печати о его судьбе и составе в 1958 г. рассказал И. С. Зильберштейн при публикации (по фотокопии) письма М. И. Глинки к 3. А. Волконской из ее архива.11 Из его статьи стало известно, что после второй мировой войны В. С. Леммерман перевез материалы из Рима в Нью-Йорк. Там в 1967 г. архив кн. 3. А. Волконской был приобретен у него американским коллекционером Б. Л. Килгуром для библиотеки Гарвардского университета, где и хранится ныне.12
В 1966 г. в Риме вышла книга «La princesse Zénaide Wolkonsky. De la Russie impériale à la Rome des Papes». Она написана по материалам архива княгини, находившегося тогда во владении В. С. Леммермана. В этой книге впервые факсимильно воспроизведен автограф послания Пушкина к кн. 3. А. Волконской.13 По этому изданию он воспроизводится и в нашей статье.
Описания автографа в книге, к сожалению, нет. По свидетельству М. А. Гаррис, послание написано «на большом почтовом листе крупным и размашистым почерком поэта». По сообщению Я. Б. Полонского, «это обыкновенный лист почтовой бумаги, какие употребляются для писем; на одной стороне пятна — не то от небрежного хранения, не то от времени». По-видимому, это бумага № 204 или № 205 по описанию Л. Б. Модзалевского и Б. В. Томашевского, которой Пушкин пользовался в это время: белая, без водяных знаков, с обыкновенным обрезом (водяной знак и золотой обрез если не Гаррис, то Полонский оговорили бы),
11 Сборник памяти Глинки. 1857—1957, стр. 441—456.
12 См.: Harvard Library Bulletin, 1972, July, vol. XX, № 3, p. 237.
13 В списке находящихся за границей автографов А. С. Пушкина, составлопном покойной хранительницей Пушкинского фонда О. С. Соловьевой, мы нашли указание на воспроизведение автографа послания Пушкипа к 3. А. Волконской, но при просмотре оказалось, что там воспроизведены лппть последние пять строк послания.
размером приблизительно 202X253 мм.14 Размер факсимиле в книге меньше — 117X160 мм: очевидно, автограф воспроизведен в несколько уменьшенном виде. По воспроизведению видно, что лист был сложен вчетверо; при этом линии продольного и поперечного сгибов не центрированы, а несколько сдвинуты влево и вниз, — это свидетельствует, что лист автографа воспроизведен не полностью, а только часть его с текстом. Пятен — наверное, от сырости — не только на левой стороне, но и по всему листу уже довольно много.
В автографе послание не имеет заглавия. Это было известно из публикации М. А. Гаррис, и мы остановимся на этом ниже. Разночтений с текстом «Московского вестника» в автографе нет, но отличия в тексте все же есть. Несколько слов написаны в автографе с заглавной буквы: кроме слова «Гений», воспроизведенного в журнале, еще слова «Виста» и «Муз»; последнее неотчетливо, но то, что парное к слову «Виста» слово «бостона» написано со строчной буквы, не позволяет сделать никаких выводов. Подобные написания отдельных слов с заглавной буквы (при олицетворениях) не редки у Пушкина, особенно в стихах, но в печати он их почти никогда не сохранял. Более существенное значение имеют красная строка в 11-м стихе и пунктуация последнего пятистишия (пунктуация с некоторыми неточностями воспроизведена у Гаррис, красную строку она опустила). Вопрос об авторской пунктуации не прост; у Пушкина он осложняется тем, что сам поэт при печатании своих произведений старался следовать установленным правилам. Пунктуация послания к княгине Волконской в печати от них тоже не отступает (ошибочная запятая после «молвы» и лишние тире после «красоты» и «гений», имеющиеся в «Московском вестнике», в издании 1829 г. были опущены). Сравним же последнее пятистишие в автографе и в издании 1829 г.:
Издание 182 9 г. Автограф
Певца, плененного тобой, Певца плененного тобой
Не отвергай смиренной дани, Не отвергай смиренной дани;
Внемли с улыбкой голос мой, Внемли с улыбкой голос мой —
Как мимоездом Ката лани Как, мимоездом, Каталанп
Цыганке внемлет кочевой. Цыганке внемлет кочевой...
Пунктуация в автографе несколько отличается от печатной, и на этих отличиях, при всей их незначительности, стоит остановиться.
Известно, что в письмах Пушкин «приспосабливался» к своим адресатам; то же можно сказать о его стихотворных посланиях
14 Рукописи Пушкина, хранящиеся в Пушкинском Доме. Научное описание. Составили Л. Б. Модзалевский и Б. В. Томашевский. М —Л., Изд. АН СССР, 1937, стр. 332.
разным лицам, своим современникам — собратьям по перу, друзьям и врагам, женщинам, которыми он увлекался, просто знакомым. Тон и характер этих посланий всецело определяются людьми, к которым они направлены, и взаимоотношениями с ними поэта. Это более всего и придает им неповторимую индивидуальность. По-видимому, это обстоятельство прежде всего имел в виду В. Г. Белинский, когда в пятой статье о Пушкине писал, «что он, взявшись за перо, но воле или по неволе, уже не мог не быть художником даже в светском комплименте, в приветствии, возложенном приличием». Среди произведений, приведенных в доказательство «преобладания в Пушкине художнического элемента над всеми другими», Белинский назвал и послание поэта «Княгине З.А.Волконской».15
Пятнадцать стихов послания четко делятся на три части, отражая развитие поэтической мысли. В первых четырех стихах поэт определяет положение адресата в обществе, в последующих шести даст его характеристику, в заключительном пятистишии говорит о своем отношении к адресату и просит его благосклонно принять дар. Точность кратких пушкинских характеристик, как всегда, удивительна. Она нашла подтверждение в многочисленных эпистолярно-мемуарных свидетельствах о Волконской и, вероятно, даже повлияла на них.16 В конце двух первых частей стоит точка, в конце последней — многоточие. В каждой части свои рифмы и своя схема их чередования, соответствующая движению мысли (так, в центральном шестистишии в 1-м и 2-м стихах рифмуются подлежащее и приложение к нему, в 4-м и 5-м — обстоятельство с относящимся к нему причастным оборотом, а в 3-м и 6-м — прямое дополнение первого трехстишия с вытекающим из него по смыслу подлежащим второго трехстишия). Развивающаяся мысль связывает все части в единое целое; показателем незаконченности первых частей являются женские рифмы, их замыкающие; мужская рифма в конце последнего отрывка, удвоенная блестящим сравнением, придает стихотворению гармоническую законченность.
Четкий, хотя и сдержанный, отражающий нежно-почтительное отпошение поэта к адресату, интонационный рисунок четырехстопного ямба, которым написано послание, определяется
15 В. Г. Белинский. Полное собрание сочинений, т. VII. М., Изд. АН СССР. 1955, стр. 342. Интересно отметить следующее: 6 июня 1827 г. по прочтении только что появившегося в журнале послания Пушкина к ки. 3. А. Волконской М. Ф. Орлов писал к кн. П. А. Вяземскому, что «стихи к Зинаиде прелестны» (Литературное наследство, т. 58, М., Изд. АН СССР, 1952, стр. 66; письмо на франц. языке).
16 Многие из современников отмечают, что салоп Волконской был в Москве единственным, где не играли в карты; о постоянной задумчивости княгини вспоминал А. II. Волконский в предисловии к ее сочинениям и другие биографы; многообразие ее талантов отмечали все ее современники.
гто только чередованием рифм, но и сменой ударений внутри стихов. В третьей стопе в 11 стихах из 15 пиррихий; вторая стопа везде ударная, кроме стиха 10-го, где неполное ударение; в первой стопе в двух стихах пиррихий, в двух — неполное ударение, но она всегда ударная в стихах, несущих главную смысловую нагрузку, а, например, в 4-м стихе, замыкающем интонацию перечисления трех начальных стихов, усилена еще спондеем; только два стиха (6-й и 13-й) имеют ударения на всех четырех стопах. Для усиления выразительности отдельных слов и стихов (и их смыслового выделения) Пушкин часто прибегает в послании к инверсии, применяет анафору, вводит обращение. Преобладающие в звуковом рисунке сонорные придают посланию особую звучность.
Последнее пятистишие тематически и интонационно заключает послание. Перед этим речь шла только о Волконской, здесь же с первого стиха, с первого слова поэт говорит о себе. Появление в пятистишии красной строки и связано, как это обычно у Пушкина, с введением новой темы — темы певца. Красная строка, увеличивая паузу перед стихом, отделяла его от предыдущего и способствовала смысловому выделению в нем слова «певца», а инверсия («Певца плененного тобой Не отвергай...») придавала стиху интонационную выразительность. Снятие запятых в причастном обороте после слова «певца» в этих условиях (инверсия в инверсии) могло означать некоторое ослабление ударения (более ровное произношение) внутри стиха.
В 14-м стихе два пиррихия — в первой и третьей стопах. Выделение запятыми слова «мимоездом», увеличивая паузы до и после слова и сильнее акцентируя его, должно было восполнить образуемые пиррихиями пустоты. Это связано, по-видимому, п с желанием подчеркнуть содержание слова, обратить на него внимание. Дело в том, что в послании Каталани и цыганка корреспондируют между собой не только как певицы, но и как находящиеся в движении: «мимоездом» и «кочевой» (излюбленный пушкинский образ, который он часто применяет и к себе). С подчеркиванием этого момента, очевидно, связано и многоточие в конце послания, после слова «кочевой».17 Проставленные Пушкиным знаки препинания придают отрывку несколько иную интонацию, вносят несколько иные смысловые акценты. Хотя до и ас дошло немало свидетельств современников о том, как поэт читал свои стихи, Пушкин —чтец своих собственных произведении все же для нас навсегда утрачен. Но, как мы видим, авторская пунктуация несколько восполняет этот пробел.
17 В опубликованном в 1966 г. французском переводе послания Пушкина к 3. А. Волконской — переводе поэтическом, но поточном — этот момент, к сожалению, совершенно пропал (La princesse Zénaide Wol-konsky, pp. 78—79).
И. Р. Эйгес о стихе «Двойным увенчанным венком» пишет: «Идет ли здесь речь о музыке и поэзии, которыми так успешно занималась 3. Волконская, или о поэзии и красоте 3. Волконской? Это остается не совсем ясным».18 В ряде комментариев тоже говорится, что Волконская увенчивается двойным венком — «поэтессы и певицы».19 Но нам кажется, что Пушкин, учитывая разнообразие дарований Волконской, в ее характеристике не выделяет ни одного искусства в особенности; он называет ее «царицей муз и красоты» и за эти два качества, т. е. за художественные дарования и за красоту, и увенчивает ее двойным венком. Называя себя в послании певцом, Пушкин, конечно, говорил о себе как о поэте (как во многих случаях о себе и о других поэтах) , но именно двузначность слова «певца» и то, что Волконская являлась певицей, и позволили ему привести блестящее сравнение, раскрывающее смысл первого сопоставления. Каталани и цыганка противостоят друг другу как мастер, прошедший великолепную школу, и простая певица из народа. В такие же параллельные отношения сравнение ставит Волконскую и Пушкина* И это была не обычная для поэта поза преуменьшения своих достоинств в сношениях с менее одаренными собратьями. В салоне Волконской царила атмосфера «высокого искусства», столь импонирующая участникам «Московского вестника», и в этих условиях уподобление с цыганкой было со стороны Пушкина утверждением своего особого пути в искусстве — простого и безыскусственного показа действительности, т. е. реализма.20
Многие комментаторы произведений Пушкина говорят, что поэт посвятил своих «Цыган» 3. А. Волконской и что его послание — это посвящение. Но ник одному прижизненному изданию «Цыган» послание не было приложено, да и его заглавие говорит, что оно было просто сопроводительным при подарке, как послание к кн. Голицыной при посылке ей оды «Вольность» или послание к Д. В. Давыдову при посылке «Истории Пугачева». Кажется, никто из исследователей не утверждал, что Пушкип посвятил им посланные произведения.
Вместе с автографом послания в архиве Волконской хранится и поднесенный поэтом княгине печатный экземпляр первого из-
18 И. Эйгес. Музыка в жизни и творчестве Пушкина. М., Музгиз, 1937, стр. 92—93.
19 А. С. Пушкин. Собрание сочинений в 10 томах, т. II. М., ГИХЛ, 1959, стр. 694 (комментарий Т. Г. Цявловской).
20 Об отношении Пушкина к цыганам см. в статье: II. Л е р н е р. Пушкин и цыганы. — Столица и усадьба, 1915, № 48, стр. 13—14. О пребывании знаменитой итальянской певицы Анжелики Каталани в России см.: М. П. Алексеев. Из музыкальной жизни русской провинции первой половины XIX в. — В кп.: История русской музыки в исследованиях и материалах, вып. I. Под ред. проф. К. А. Кузнецова. М., 1924, стр. 34— о9. По преданию, Каталани слушала однажды в Москве цыган, и ей очень поправилось пение цыганки Стеши.
дания поэмы «Цыганы» (1827 г.). Они подклеены к л. 10 первого альбома. Мы не знаем, вручил ли Пушкин книгу с автографом послания лично 3. А. Волконской или послал их ей. Я. Б. Полонский при характеристике автографа высказал предположение, что, «написавши стихи, Пушкин, вероятно, в тот же день отправил их с посыльным на Тверскую. Через три дня на очередном понедельнике за академическим обедом послание к Волконской было прочитано вслух». В автографе послание не имеет заглавия, имя адресата должно было в этом случае находиться или на книге, или на пакете, в который были вложены книга и автограф, или, возможно, в сопроводительном письме к ним, но сведений об этом мы не имеем.
