CC BY
49
УДК 81'33
АТРИБУТИВНЫЕ ФОРМЫ СУБСТАНДАРТНЫХГЛАГОЛОВ, РЕПРЕЗЕНТИРОВАННЫЕ ВЯЗЫКЕ СОВРЕМЕННОЙ ПРЕССЫ
Е. Г. Тонкова
Статья посвящена анализу атрибутивных форм субстандартных глаголов, представленных в языке российских печатных СМИ. В газетных и журнальных публикациях арготические, жаргонные и просторечные лексемы всё чаще приобретают статус общеупотребительных слов, в том числе из-за появления у них тех грамматических форм, которые присущи словамязыкового стандарта.
Ключевые слова: пресса, языковой стандарт (литературный язык), субстандарт, атрибутивные формы глагола.
Сегодня появление субстандартных (внелитературных) лексем на страницах газет и журналов стало уже привычным. По утверждению исследователей, наиболее активно используются журналистами слова и фразеологизмы из арго, молодёжного жаргона и просторечия. Столь высокая популярность молодёжных жаргонизмов, арготизмов и просторечных единиц в современной публицистике во многом объясняется их колоритным характером и выразительным потенциалом. Однако стремление журналистов достичь яркости и образности речи только за счёт экспрессивности субстандартной лексики далеко не так безобидно, как кажется на первый взгляд. Неумеренное, а иногда и неоправданное использование ненормативных единиц в публичной речи оказывает отрицательное влияние на формирование речевого сознания молодёжи, на языковую культуру русскоязычного этноса в целом.
Однако, несмотря на вышесказанное, нельзя сводить изучение составных компонентов речевого субстандарта только к негативной оценке их влияния на современный русский литературный язык. Не нужно забывать и о том, что русский языковой стандарт находится в постоянном взаимодействии с просторечием и социальными диалектами, и именно за счёт субстандартных лексем во многом обогащается и обновляется литературный канон. В наши дни процесс
такого обновления протекает чрезвычайно активно. Поэтому изучение социальных диалектов (социолектов) и просторечия очень важно в лингвокультурологическом плане, и вести его нужно серьёзно и объективно.
В свете вышеупомянутого необходимо охарактеризовать такое малоизученное явление, как функционирование субстандартных причастий и деепричастий в языке современной прессы. Заметим, что обращение к этому лингвистическому феномену имеет обоснование: ранее нами констатировался тот факт, что в русском арго и молодёжном жаргоне, бытующих преимущественно в устной форме, названные особые глагольные формы встречаются достаточно редко, поскольку они являются, главным образом, атрибутом письменной книжной речи [6]. Носители арго и молодежного сленга всегда стремятся максимально упростить свою речь, и эта особенность неизбежно отражается и в лексиконе асоциальных элементов, и в словарном запасе молодых людей.
Так, нами обнаружены следующие особенности функционирования причастий и деепричастий в русском арго: во-первых, в речи деклассированных достаточно распространены лишь полные страдательные причастия прошедшего времени. Например: зафуфы-ренный - 'выпитый', кинутый - 'обманутый', отмытый - 'оправданный', ошкуренный - 'обыгранный в карты', разначенный - 'открытый' и т. п. Среди них многие лексемы омонимичны причастиям литературного языка. Краткие страдательные причастия в арго встречаются очень редко, например: забухан - 'пьян', испорчен -'знает шулерские приёмы', наблатыкан - 'научен говорить на арго', обколот - 'находящийся в состоянии наркотического опьянения', отмотан - 'отбыт в местах лишения свободы' и т. п. Во-вторых, малоупотребительны в арго и действительные причастия настоящего времени: кроющий - 'берущий дань с коммерсантов', невъезжа-ющий - 'непонимающий', откидывающийся - 'освобождающийся', чалящийся - 'находящийся в местах лишения свободы', шарящий -'понимающий' и др., а также действительные причастия прошедшего времени, например: забуревший - 'загордившийся', завязавший, отошедший - 'прекративший совершать противоправные действия', наехавший - 'предъявивший претензии, сопровождаемые насилием и угрозами', обдолбившийся - 'находящийся в состоянии сильного наркотического опьянения' и т. п. В-третьих, в арго не встречаются страдательные причастия настоящего времени. Необходимо отме-
тить, что словоизменение причастий-арготизмов не отличается от словоизменения причастий языкового стандарта.
Кроме того, в арго крайне редко встречается другая особая форма глагола - деепричастие. Употребление деепричастий несовершенного и совершенного вида, как правило, носит окказиональный характер (необходимо подчеркнуть, что иногда деепричастия-арготизмы омонимичны деепричастиям литературного языка), например: Мы бежали с тобою, замочив вертухая,/ Мы бежали на волю, покати нас шаром... [5. С. 244] (от замочить - 'убить'); Обломав гипнотизера, он сначала хотел покинуть заведение, но передумал, на пути к выходу обнаружив двери в административную часть казино [3. С. 40] (от обломать - 'обмануть'); Или умышленно не обращали внимания на такие "мелочи", ширяя толпу вновь прибывших одним и тем же шприцом, извлечённым из давно не меняемого раствора-""дезинфектора" [4. С. 220] (от ширять - 'делать инъекции'). Добавим, что всем рассмотренным здесь примерам присуща своеобразная эстетика - «эстетика нового, необычного, яркого, сильнодействующего, но достигается она за счёт эмоциональной аффектации, подчёркнуто вульгарной и циничной образности, а также за счёт негативного воздействия на объект с насилием, оскорблением, унижением слабого или издевательской насмешкой» [7. С. 32-33]. Столь агрессивная лексика, вне всякого сомнения, оказывает негативное влияние на человеческое сознание.
В молодёжном жаргоне причастия встречаются ещё реже. См., напр.: К тому же Швейк - тролль высшего класса, косящий под дурачка [Молодёжная жизнь в Марий Эл 2012, № 8] (косящий - 'подделывающийся, играющий роль, подражающий кому-либо'); Что интересно, бурю аплодисментов срывали не высокорослые красавицы-модели, а харизматичные молодые парни, зажигающие зрителей смелыми танцами [Марийская правда 2011, № 181] (зажигающий - 'веселящий, развлекающий'). Деепричастия в известных нам словарях молодежного сленга вообще не зафиксированы.
В просторечии также практически не используются причастные и деепричастные обороты, поскольку конструкции с ними характерны для речи людей, владеющих нормами кодифицированного языка [2. С. 85-86].
Однако то малое количество причастий и деепричастий, которое реально функционирует в рассматриваемых нами некодифициро-ванных языковых подсистемах, в последние годы стало стремитель-
но пополняться благодаря словотворчеству журналистов. На страницах газет и журналов постоянно появляются новые (часто окказиональные) атрибутивные глагольные формы, созданные на базе жаргонно-просторечной лексики.
Не так давно носителей русской литературной речи возмущало частое употребление арготического глагола крышеватъ - 'брать кого-либо, что-либо под "крышу" (защиту)' в публицистических текстах. Однако со временем это слово заполнило лакуну, существовавшую в разговорной разновидности литературного языка, и прочно закрепилось как в языке СМИ, так и в речи обывателей. См., например: Наверх докладывали, будто УБОПы сами стали криминализированными структурами. Да, где-то стали, где-то крышевали, даже убивали [Комсомольская правда 2010, № 47-т]; Мы с вами помним уличную шпану, бандюков, вылезших из всех щелей. Они крышевали, рэкетировали [Комсомольская правда 2010, № 49-т]. Сейчас же в прессе всё чаще появляются атрибутивные формы, образованные от основы данного глагола. В частности, нами зафиксированы действительное причастие настоящего времени крышующий: Получается, что работающий достоин презрения. Что бал правят вот такие -пустъ на побегушках у многократно судимого и посаженного урки, крышующие мелких торговцев или промышляющие продажей героина в розницу, но зато - при денъгах! [Марийская правда 2009, № 226]; Вам это ничего не напоминает? Ну конечно же, типичные сценки из российской жизни лихих 90-х. Местные феодалы, захватившие лесные и охотничъи угодъя... Подкупленная властъ, крышующая этих мини-олигархов... [Комсомольская правда 2009, № 119-т/ЗЗ]; действительное причастие прошедшего времени кры-шевавший: Таким образом, дело о прокурорах, крышевавших под-полъные казино, все же пока остается единственной высказанной версией самоубийства [Российская газета 2011, № 146]; «Это была бытовуха! Талъков должен был завершатъ концерт. А охранник певицы Азизы - бандит не с одной судимостъю, вооруженный, хотя ему было запрещено иметъ оружие, крышевавший, по слухам, гостиницы, в общем, серъёзный малый - сказал, что последней будет петъ Азиза...» [Комсомольская правда 2011, № 40-т]; страдательное причастие настоящего времени крышуемый: Кстати, речъ в том случае шла о заказном наезде на конкурентов коммерсантов, кры-шуемых организованной преступной группировкой «Новоюжка».., [Комсомольская правда Чувашия - Марий Эл 2006, № 79-т].
Безусловно, появление форм причастия у глагола-арготизма -весьма интересное грамматическое явление, свидетельствующее о динамизме языка. Но, с другой стороны, чем чаще такие словоформы появляются в СМИ, тем больше читатели привыкают к ним. Законопослушные россияне начинают воспринимать их как нейтральную лексику, не замечают агрессии и негативного эмоционального заряда, которые они несут с собой. В результате складывается необычная ситуация: «арготизмы не поднимаются с низов, а спускаются сверху, находя, так сказать, живой отклик в народе» [1. С. 124]. Подтверждением этой мысли может служить такой пример: в июле 2008 года Президент России Д. Медведев попросил правоохранительные структуры и властные органы перестать «кошма-рить» бизнес. В результате случайно употреблённое словосочетание кошмарить бизнес моментально стало фразеологизмом, часто цитируемым в прессе, а у арготического глагола кошмарить уже появилась форма действительного причастия настоящего времени кошмарящий: Развиваться ему мешает армия чиновников, «кош-марящих», по выражению президента Дмитрия Медведева, людей дела [Марийская правда 2010,№210].
На наш взгляд, сегодня происходит своеобразная популяризация субстандартных причастий и деепричастий в языке прессы. Журналисты как будто нарочито игнорируют вульгарность, инвек-тивность и цинизм подобных словоформ, придавая им оттенок литературности. Как следствие, в газетных статьях постоянно появляются экспрессивные атрибутивные формы глагола, явно нарушающие кодифицированные нормы словоупотребления. Примечательно, что отображают они не только будни асоциальных элементов и разного рода маргиналов, но и эпизоды из жизни обычных законопослушных граждан. Так, нами обнаружены два действительных причастия настоящего времени, ранее не фиксировавшиеся в словарях субстандартной лексики: Оказалось, что [он - Е.Т.у хорошо знаком с сыном водителя чиновницы. Причем оба - наркоманы, крепко «сидящие» на метадоне [Российская газета 2011, № 230] (от арг. глаг. сидеть (на чём-л.) - 'употреблять наркотики'); Понаблюдав издалека ещё пару похожих персонажей, мы пришли к выводу, что абсолютное большинство «одиночек», сидящих на уличных лавках, также ждут остервенело «шопингующих» жен [Комсомольская правда 2011, № 39-т] (от жарг. глаг. шопинговать - 'ходить по магазинам, делать покупки').
Прежде нам не встречались и следующие действительные причастия прошедшего времени: В Москве ребенок выжил, и забившие на сосульки крышевладелъцы скорее всего отделаются штрафом и испугом [Российская газета 2011, № 10] (от жарг. глаг. забить - 'не совершать каких-либо действий'); Им оказался 27-летний йошкаро-линец, подсевший на наркотики год назад [Марийская правда 2011, № 203] (от арг. глаг. подсесть - 'приобрести наркотическую зависимость'); Только потом он попал в «Беспечного ездока» - фильм, который снял сидевший на наркотиках Деннис Хоппер и который внезапно стал одной из главных сенсаций конца 60-х [Комсомольская правда 2012, № 16-т]; - Откуда вы взяли мой телефон? - строго спросила она, словно опер спалившегося щипача [Комсомольская правда 2011, № 11-т] (от арг. глаг. спалиться - 'попасться на месте преступления'); Ему, в свое время отмотавшему срок за валютные махинации, приходилось не раз самоутверждаться на зоне [Коллекция «Караван историй» 2011, № 5]; А у нас в нашем случае -простая русская баба, отмотавшая срок за наркотики, польстившаяся на вознаграждение в два миллиона [Комсомольская правда 2012, № 13-т] (от арг. глаг. отмотать - 'отбыть наказание в виде лишения свободы').
Крайне оригинально выглядит единственное обнаруженное нами страдательное причастие настоящего времени: Совсем не обязательно, прежде чем попросить выпить, исполнять с «разводимым» на деньги туристом всю программу чемпионата бальных танцев [Комсомольская правда 2011, № 40-т]. Оно образовано от основы арготического глагола разводить - 'обманывать'. Напомним, что в социальных диалектах и просторечии данная форма причастий не встречается. Окказиональные страдательные причастия прошедшего времени в языке прессы нами не найдены. Те словоформы, что используются журналистами в публикациях, в социолектах и просторечии носят узуальный характер: На прошлой неделе было совершено покушение на легенду воровского и криминального мира - коронованного в советские годы на зоне «вора в законе» Япончика (настоящая фамилия Иваньков) [Комсомольская правда 2009, № 118-т/32] (от арг. глаг. короновать - 'присуждать на сходке профессиональных преступников звание «вора в законе»'); Облапошенные иностранцы научились классифицировать наших мошенниц [Комсомольская правда 2011, № 48-т] (от арг. и прост. глаг. облапошить - 'обмануть']. Интересно, что субстандартные
краткие страдательные причастия в публицистике совершенно не популярны. Единичный пример, который можно привести в данной статье, создан на базе просторечного глагола-эвфемизма - 'обругать, чтобы не приставал, отвязался' и омонимичен литературному причастию послан: Думаете, после этого аферистка была послана далеко и надолго? [Комсомольская правда 2011, № 48-т].
Особый интерес вызывают зафиксированные нами деепричастия несовершенного и совершенного вида, образованные от основ нелитературных глаголов. Их участившееся появление на страницах газет свидетельствует в первую очередь о том, что анормативная лексика в целом функционирует на основе русской общенациональной грамматики, а не только субстандартной. В то же время, по нашему мнению, возникновение подобных форм - это доказательство того, что арготические, жаргонные и просторечные речевые элементы стараниями журналистов всё чаще обретают положение нормативных языковых средств. И хотя отдельные представители прессы иногда заключают подобные словоформы в кавычки, информируя читателей об их нелитературности, это не спасает положения в целом: в стандартный язык проникают коммуникативно нецелесообразные, случайные единицы. См., например: А алжирские гопники тем временем, смеясь и «ботая» на своем языке, взяли пару пузырей красного и терпеливо поджидали нас возле двери на улице [Комсомольская правда 2010, № 50-т] (от арг. глаг. ботать - 'говорить на арго'); Возможно, модное возрождение в новом формате традиций старорусских буржуа, когда богачи окружают себя представителями творческих профессий, не только отжигая с ними на тусовках, подкидывая денег и продвигая «в телевизор», но давая возможность пробиться талантам, не такой уж плохой тренд [Комсомольская правда 2011, № 41-т] (от жарг. глаг. отжигать - 'активно отдыхать, веселиться, танцевать на вечеринке'); Лохануешись с моделью, вторую сотню я решила растянуть на подольше [Комсомольская правда 2010, № 39-т] (от арг. глаг. ло-хануться - 'повести себя глупо, неправильно, упустить шанс'); То одни работники турбизнеса подставляют других, настучае в полицию об отсутствии рабочей визы [Комсомольская правда 2011, № 41-т] (от арг. глаг. настучать - 'донести на кого-либо'); Видимо, эта тактика была верной, потому что, промурыжие нас ещё с полчаса, полисмен плюнул и распорядился отвезти нас в отель, чью законную территорию мы нарушили [Комсомольская правда 2011,
Linguamobilis№ 1 (40), 2013
№ 40-т] (от прост, глаг. промурыжить - 'намеренно заставить долго ждать'); «Сливая» же информацию через «Снежану Денисовну», вероятно, кто-то из сотрудников правоохранительных органов снова может попасть под проверку законности своих действий [PRO Город Йошкар-Ола 2012, № 26] (от жарг. глаг. сливать - 'тайно сообщать какие-либо сведения заинтересованным лицам, распространять ложную, порочащую или секретную информацию').
Таким образом, рассмотренный нами материал подтверждает мысль о том, что в языке печатных СМИ нелитературные лексемы всё чаще приобретают статус общеупотребительных слов, в том числе и за счёт появления у них тех грамматических форм, которые присущи словам литературного языка. Это весьма интересное явление с точки зрения изучения морфологических особенностей русского речевого субстандарта. Однако ещё раз подчеркнём, что частое и необдуманное использование субстандартной лексики в СМИ не только способствует её проникновению в литературный язык, но и влечёт за собой нарушение этической нормы. Поэтому в наши дни всё чаще звучит мысль о том, что свобода слова не должна превращаться в журналистское своеволие. На наш взгляд, представители «четвертой власти» должны выработать чёткую, конкретную позицию в отношении целесообразности функционирования в языковом стандарте тех субстандартных единиц, которые не привносят ничего нового в смысловом, стилистическом и других отношениях.
Список литературы
1. Валгина, Н. С. Активные процессы в современном русском языке: учеб. пособие для студентов вузов. М. : Логос, 2001. 304 с.
2. Земская, Е. А. Наблюдения над просторечной морфологией / Е. А. Земская, М. В. Китайгородская // Городское просторечие: проблемы изучения : сб. ст. М. : Наука, 1984. С. 66-102.
3. Колычев, В. Г. Не жди меня, мама, хорошего сына. М. : Эксмо, 2009. 320 с.
List of literature
1. Valgina, N. S. Aktivnye pro-cessy v sovremennom russkom jazyke: ucheb. posobie dlja studen-tov vuzov. M.: Logos, 2001. 304 s.
2. Zemskaja, E. A. Nabljudenija nad prostorechnoj morfologiej / E. A. Zemskaja, M. V. Kitajgoro-dskaja // Gorodskoe prostorechie: problemy izuchenija : sb. st. M. : Nauka, 1984. S. 66-102.
3. Kolychev, V. G. Ne zhdi menja, mama, horoshego syna. M. : Jeks-mo, 2009. 320 s.
4. Седов, Б. К. «Матросская тишина». Бои без правил. СПб. : Нева, 2004. 384 с.
5. Сидоров, А. А. Воры против сук. Подлинная история воровского братства. 1941-1991 гг. М. : Эксмо, 2005. 384 с.
6. Тонкова, Е. Г. Морфологические особенности речевого субстандарта (на материале русского арго): дис. ... канд. филол. наук. Н. Новгород, 2007. 244 с.
7. Химик, В. В. Поэтика низкого, или Просторечие как культурный феномен. СПб., 2000. 272 с.
4. Беёоу, В. К. «Ма1то88к^а Й8Ы-па». Во1 Ьег ргауП. БРЬ. : №уа, 2004.384 8.
5. Б1ёогоу, А. А. Уогу ршйу 8ик. Роdlinnаjа 181:огуа уошу8кояо Ьга181уа. 1941-1991 яя. М. : 1ек8-то, 2005. 384 8.
6. Топкоуа, Е. в. Мог&1ояь chе8кiе о8оЬеппо8ti гесЬеуояо 8иЬ81аМайа (па mаtеriаlе т88к-ояо агяо): di8. ... капd. Шо1. паик. N. Nоуgоrоd, 2007. 244 8.
7. Himiк, У. У. Роjеtiка пizкоgо, х1± Рrо8tоrеchiе как ки1'1иту] fепоmеп. БРЬ., 2000. 272 8.
