CC BY
19
ВЕСТНИК ПЕРМСКОГО УНИВЕРСИТЕТА
2018 История Выпуск 4 (43)
УДК 27:930" 1950/1980" ^ 10.17072/2219-3111-2018-4-117-123
АТЕИСТИЧЕСКАЯ ЛИТЕРАТУРА 1950-Х-1980-Х ГОДОВ КАК ИСТОЧНИК ПО ИСТОРИИ ЕВАНГЕЛЬСКИХ ЦЕРКВЕЙ СССР
А. Л. Глушаев
Пермский государственный институт культуры, 614000, Пермь, ул. Газеты «Звезда», 18 perst-ur@mail.ru
Обсуждается потенциал пропагандистской атеистической литературы 1950-1980-х гг. как исторического источника. Эти тексты создавались на стыке двух взаимопроникающих дискурсов - идеологического и научного. Фигура автора как продукта политической конъюнктуры являлась одним из ведущих факторов, определявшим характер и содержание атеистического текста. «Учёный-атеист» был включён в систему государственной пропаганды, выступал представителем властных институтов и выполнял функции контроля над религиозной жизнью сограждан. Полученный по запросу власти материал трансформировался в зависимости от политической ситуации и задач исследования в пропагандистский научно-атеистический дискурс. Описывается, в частности, превращение служебной информации закрытого типа в мифологические конструкты массового потребления. Примером служит литература о евангельских церквях СССР, представляющая собой образец сочетания политической ангажированности авторов и их претензий на место в научном сообществе. В этих текстах используются инвективы, метафорика обличительной речи, с помощью которых конструировались «антимиры религиозного сектантства». Атеистическое предъявлялось как норма, а религиозное - как аномалия. Тем не менее сквозь мифологические конструкты проступают реальные события и политические практики, применяемые к религиозным сообществам и отдельным верующим. Критика подобных текстов требует детально разработанной междисциплинарной методики интерпретации атеистической литературы. Данный подход предполагает выведение научно-атеистических публикаций из историографических обзоров и включение их в источниковую базу исторических исследований, позволяющую не только получить дополнительную информацию о политической и социальной истории религии в СССР, но и верифицировать данные из источников другого типа.
Ключевые слова: евангельские церкви, баптисты, атеистическая литература, источник, источниковедение, СССР.
Причины, побудившие автора к написанию данной статьи, вполне прозаические и связанные с ремеслом историка. В его основе лежат рутинные приёмы освоения литературы по выбранной теме, изучения исторических документов и критики источников. В нашем случае это книги, статьи, документы по истории религиозных движений и групп, в частности, материалы о евангельских общинах в позднее советское время.
При кажущейся прозаичности сюжета один вопрос требует решения или, что также немаловажно, консенсуса в его решении. Речь идёт о научном обороте специфической литературы 1950-х-1980-х гг. в исследованиях по истории евангельских церквей - брошюр, книг, изданных под грифом «научно-атеистическая литература». По сложившейся традиции атеистическая литература, за исключением газетных и отчасти журнальных публикаций, в современных текстах о государственно-конфессиональных отношениях, по социальной истории или истории повседневности религиозной жизни в СССР чаще всего представлена в библиографическом разделе научной литературы. Основания для существующей традиции имеются, если все согласны с утверждением о том, что в советский период «религиоведение, несмотря на навязанную ему атеистически-идеологическую оболочку, прошло определённые этапы конструктивного развития...» [Элбакян, 2011, с. 152]. Иными словами, советский научный атеизм, в рамках которого изучали религию и свободомыслие, был учебной дисциплиной и отраслью позитивного знания [Яблоков, 2011, с. 136].
Однако история изучения в советское время евангельских христиан, баптистов, христиан веры евангельской - пятидесятников, адвентистов, т. е. тех, кого принято рассматривать как представителей русского протестантизма [Никольская, 2009], показывает примеры разрушения и исчезновения научного знания об этих конфессиях. Так было в 1930-1950-е гг., когда «литература по сек-
© Глушаев А. Л., 2018
тантству теряет всякий намёк на исследовательский, научно-добросовестный характер, она переводится в почётный ранг «партийной идеологии», заранее оправдывающий неприкрытый произвол в отношении верующих» [Митрохин, 1997, с. 51-52].
Полемика вокруг научного характера атеистической литературы ещё не завершена. Наиболее аргументированно критикует советское религиоведение М. Смирнов, который отмечает:
«Всё в нём было вроде бы как полагается: академические научные учреждения, подготовка специалистов в высшей школе, теоретические труды и эмпирические исследования, обилие публикаций любого уровня - от солидных монографий до популярных брошюр. Не было только главного, без чего не может существовать нормально устроенное религиоведение, - указания именно на религию как предмет исследования с соответствующей концептуализацией взглядов и разработкой методологии, адекватной научному познанию этого предмета» [Смирнов, 2009, с. 95].
Согласимся с этими методологическими замечаниями по поводу адекватности научно-атеистических подходов к описанию явлений религиозной жизни1. Эти сомнения с некоторыми оговорками поддерживает Е. Элбакян в своих размышлениях о феномене советского религиоведения. Рассматривая базовые позиции советской «науки о религии», она пишет об отсутствии условий для выбора в области методологии исследования, неразработанном категориально-понятийном аппарате. И как вывод звучит утверждение о том, что «не было и достоверных теоретических работ, посвящённых положению религии, верующих, церкви, различных конфессий в СССР» [Элбакян, 2011, с. 152-153].
В то же время пропагандистская, обличительная атеистическая литература составляет внушительный объём текстов, с которым приходится сталкиваться современным историкам. До конца 1980 гг.она выпускалась немалыми тиражами. Так, работая с каталогами Пермской краевой библиотеки им. А.М. Горького, не менее десятка наименований антирелигиозных брошюр, выпущенных Пермским книжным издательством с 1958 по 1965 г. общим тиражом 96 тыс. экземпляров. Большая часть малоформатных брошюр в 25-50 страниц вышла в серии «Библиотечка "Разговор по душам"». В предисловиях или аннотациях авторы брошюр ставили цели поколебать религиозные убеждения у одних и «вооружить пропагандистов атеизма...» агитационными материалами и приемами идеологической борьбы2.
Необходимо принципиально изменить подход в области источниковедения исторических исследований религиозной жизни в СССР и распространить методы исторической критики на весь комплекс атеистических текстов 1950-1980-х гг.
В зарубежной историографии уже давно обратили внимание на специфику антирелигиозных публикаций как источников, «в которых гораздо больше общих мест, чем конкретных примеров» [сСтруве, 1957]. Но в комплексе с другими источниками пропагандистская атеистическая литература помогала в исследованиях религиозной жизни в СССР. В рамках нашей темы таким примером является работа В. Заватски «Евангелическое движение в СССР после второй мировой войны» [Заватски, 1995].
Современный отечественный опыт работы с газетными и журнальными антирелигиозными текстами как источниками по истории евангельских общин в СССР, реализованный в отдельных изданиях документов (Советское государство..., 2004; Свобода вероисповедания..., 2010), показывает эффективность и плодотворность источниковедческих подходов к этой группе источников.
В предлагаемой статье рассматривается наиболее значимая часть общей проблемы анализа атеистической литературы как источника по истории евангельских церквей в позднесоветский период.
Внешняя критика источника всегда предполагала выявление его автора. В антирелигиозных и научно-атеистических публикациях автор указан. Даже если он использовал псевдоним, то большинстве случаев документы издательств, находящиеся в архивах, позволяют установить авторство публикации. Однако формальная атрибуция не раскрывает статус человека и его роль во властных отношениях с религиозными общинами или группами, что, несомненно, влияло на степень авторской тенденциозности в освещении событий, на способы подачи и интерпретации исторического материала.
Иногда в публикациях встречаются сведения, помогающие выявить социальную аффилиа-цию людей, писавших на антирелигиозные темы. Так, в статье с примечательным названием «Партийное поручение» автор сообщал: «Недавно Пермский обком КПСС направил группу пропаган-
дистов в Щучье-Озерский район3, чтобы помочь наладить там антирелигиозную пропаганду» (Писманик, 1960, с. 83). В документах партийного делопроизводства существовали разные обозначения аналогичных групп, но чаще встречается название «специальная бригада обкома КПСС» (Булдаков, 1972, с. 63). В состав бригад включали лекторов обкомов партии, уполномоченных Совета по делам религий и преподавателей вузов. Современная научная литература и архивные материалы позволяют расширить номенклатуру властных институций с участием профессиональных пропагандистов и сотрудников советской высшей школы. Это были и комиссии содействия по соблюдению законодательства о религиозных культах, и специальные группы, организованные для контроля над представителями религиозных сообществ. В справке Управления Комитета госбезопасности по Пермской области сообщалось: «Через созданную (в 1979 г. - А.Г.) при Г[ородском] К[омитете] КПСС спецгруппу из числа представителей партийных, советских, административных органов и ученых-атеистов (курсив мой. - А.Г.) координировались усилия общественности по разъяснению верующим <...> законодательства о религиозных культах, индивидуальной работе с ними, а также ограничению их антиобщественной деятельности» (О результатах., 1981, л. 57).
В рамках сложившейся системы штатные лекторы и вузовские преподаватели, особенно на региональном уровне, представляли основной круг авторов антирелигиозной литературы. Они также выступали в качестве экспертов в вопросах религии. Именно в этой среде формировались характерные черты специфического персонажа, являвшегося, по образному выражению К. Антонова, своеобразным ответвлением более общего типа «партийного работника», конструирующего на основании антирелигиозного дискурса свой престиж и неповторимость:
«Как учёный, он выстраивает дискурс и соответствующий этому дискурсу объект, как эксперт - выстраивает отношения власти с объектом дискурса, как "пропагандист" - обращается к широкой аудитории, у которой нет иной возможности получить о «религии» сведения, претендующие на достоверность. При этом его основная цель не просто сообщить эти сведения, но и встроить эту аудиторию в соответствующую общему контексту систему отношений с объектом. Именно со сложностью этих функций связано своеобразие и жанровое многообразие порождаемых здесь текстов, с диссоциацией этих функций - многообразие типов "советских религиоведов", которое не сводится к простой оппозиции функционеры / истинные учёные» [Антонов, 2014, с. 36].
Сложность этих функций, впрочем, не отменяет одну качественную характеристику текстов профессиональных пропагандистов атеизма. Независимо от степени включенности в научно-исследовательскую деятельность в атеистических публикациях обязательно воспроизводились фразы и обороты, выработанные позднесоветским партийным языком. Дискурсивное «множество шаблонных структур, клише, стандартных оборотов, элементов ритуальности» предписывало, по замечанию А. Юрчака, высокую степень явного или скрытого цитирования в идеологически ориентированных текстах [Юрчак, 2014, с. 115]. Так, А. Клибанов4 не сомневался, что в партийных документах, «основанных на исследовании состояния религиозного сектантства в стране, современный читатель найдёт богатство ключевых идей и принципиальных положений, входящих в фундамент марксистско-ленинского исследования современного сектантства. Эти принципы лежат в основе современной научной критики религиозного сектантства. Терпеливая, систематическая, теоретически обоснованная критика религиозного сектантства является необходимым условием успеха атеистического воспитания» (Клибанов, 1974, с. 9). Иначе говоря, язык партийных директив задавал нормативные рамки атеистического видения проблем государственно-конфессиональных отношений в СССР, положения религии и верующих в советском обществе.
Методы внутренней критики атеистических публикаций показывают, что селекция исторических сведений, фактов в антирелигиозном дискурсе подчинялась общей идеологической доктрине, исключавшей религию из публичной сферы. С помощью публицистических приёмов в атеистических текстах конструировался своеобразный «антимир религиозного сектантства»5. Он выстраивался с помощью заданных властным дискурсом представлений о норме и аномалии в советском обществе. Например, в молитвенном доме баптистов, коленопреклонённые «люди усердно молятся, многие в голос или беззвучно плачут. И такое здесь отчаяние, такой страх перед богом, такая отрешенность от жизни, как будто эти люди отпевают себя на собственных похоронах, как будто все для них умерло...
А за дверями дома чудесный летний день. В окно доносится звонкий ребячий смех <.> Где-то напротив уже в третий раз заводят любимую пластинку "Летят перелётные птицы". Из-за реки
доносится шум большого города, дыхание прибрежного завода. Жизнь не останавливается ни на минуту» (Писманик, 1959, с. 4).
Мифологизированный «антимир сектантов» отличался многоликостью. Так, в конце 1960-х -начале 1970-х гг. в атеистической литературе появляются образы представителей евангельских церквей, обвиняемых в экстремистской деятельности. Термин «экстремизм», в интерпретации И. Бражника, «.встречается в сочетании со словами "религиозный", "сектантский", "клерикальный". Таким словосочетанием обычно обозначаются экстремистские проявления на религиозной почве, в частности противозаконные антиобщественные действия баптистов-инициативников» (Бражник, 1974, с. 3).
Маркер «религиозный экстремизм» служил для описания социальной аномалии - широкого и нечётко определённого круга поступков и акций сторонников религиозного движения, возникшего в результате раскола союзной церковной организации евангельских христиан-баптистов (Всесоюзного совета ЕХБ) [Заватски, 1995; Никольская, 2004; Савинский, 2001]. Власть особенно настораживало то, что представители отделившихся баптистов с конца 1960-х гг. включились в движение по защите прав верующих. Одним из приёмов «идеологической борьбы», как её понимали в те годы сотрудники Комитета госбезопасности и люди представлявшие в том числе академическую науку, была дискредитация руководителей отделившихся баптистов. Например, в атеистической брошюре, выпущенной в 1983 г. и посвящённой критике религиозного экстремизма, используется образ Д.В. Минякова6, «неоднократно судимого за нарушение закона о религиозных культах», при этом указывается на его пленение и коллаборационизм в годы Второй мировой войны. «Отбыв наказание, - сообщается в публикации, - предатель не перестал вредить советскому народу: обратился к религии, примкнул к наиболее экстремистской группировке в баптизме, стал одним из руководителей Совета церквей ЕХБ» (Филимонов, 1983, с. 17). Таким образом, негативные коннотации и инвективы позволяли создавать в атеистической печати образы «врагов», «клеветников», «предателей», существовавших в «сектантском антимире».
В зависимости от обстоятельств и степени политической ангажированности авторы антирелигиозных текстов использовали набор речевых форм и моделей интерпретаций, нередко фальсифицирующих исторические сведения о религиозной жизни в советском обществе.
Приведём пример из брошюры, рассказывающей о евангельских христианах-баптистах Пермской области. В одном из фрагментов текста сообщается, что летом 1958 г. (в действительности событие происходило летом 1957 г. - А. Г.) в г. Губахе во время молитвенного собрания «проповедник Шильке поучал своих слушателей следующим образом: "Читайте и выполняйте законы господа нашего Иисуса Христа, все остальные законы от лукавого"». И далее говорится, что это был прямой призыв «уклоняться от выполнения советских законов» (Калашников, 1961, с. 37).
Однако в документах уполномоченного Совета по делам религиозных культов в Пермской области об этом эпизоде сообщается как о рассказе очевидца. Информация из вторых уст об увиденном и услышанном во время молитвенного собрания передана следующим образом: «я запомнил: "Ударят по щеке, подставляй другую"; <...> "Мы должны выполнять законы Христа, а остальное - от лукавого"; "Путь на земле должны пройти кротко, смиренно, любить всех и врагов"; "Молитесь за всех царей и начальствующих." <...> и т. д.» (Из информационного., 2006, с. 241).
Как легко заметить, в антирелигиозной публикации интерпретация фразы «о выполнении законов Христа» фальсифицирует смысл обращения проповедника к верующим и само событие представлено в негативном контексте.
Таким образом, когда речь идёт об источниковедческом анализе пропагандистской атеистической литературы, следует пристальнее вглядываться в язык атеистических публикаций. Он предъявляет историку часть картины мира современников событий - учёных-атеистов, вовлечённых в противостояние государства и религиозных сообществ. Методы исторической критики, включающие элементы герменевтики текстов, должны быть направлены на верификацию сведений, о событиях и явлениях в жизни евангельских церквей в позднесоветскую эпоху. В целом же основной комплекс пропагандистской научно-атеистической литературы, вооружавшей «пропагандистов атеизма конкретными знаниями идеологии» разных течений евангеликов, необходимо рассматривать как исторические источники.
Примечания
1 «Религиоведение (даже если его можно так назвать без кавычек) советского времени было, как ни крути, научно-атеистическим. А предмет "научного атеизма" - как должны помнить вышедшие из тех лет нынешние специалисты - объяснялся совсем не "по-религиоведчески": формулировки периодически корректировались, но им никогда не была религия; предмет состоял из "двух аспектов" - опровержение религиозных представлений и утверждения научного понимания действительности» [Смирнов, 2013, с. 158].
2 «Цель брошюры - читаем у одного из авторов - вооружить пропагандистов атеизма конкретными знаниями идеологии баптистской секты, познакомить с особенностями тактики её руководителей» (Калашников, 1961, с. 2).
3 В результате административной реформы 1960 г. Щучье-Озерский район был преобразован в Октябрьский район Пермской области.
4 Клибанов Александр Ильич (1910—1994) - советский и российский историк. Исследователь религиозно-общественных движений в России, разрабатывал темы народной социальной утопии.
5 «Известно, что нормативные суждения власти, зафиксированные в правовых документах, играют определяющую роль в процессе формирования представлений общества как о нормах, так и об аномалиях. Речь в данном случае идёт о том, что именно маркируется как преступление, противоправное, антиобщественное деяние» [Лебина, 2008, с. 256].
6 Миняков Дмитрий Васильевич (1921 - 2012). Проповедник, входил в состав руководителей Совета церквей ЕХБ.
Список источников
Бражник И.И. Социальная сущность сектантского экстремизма. М.: Знание, 1974. 40 с. Булдаков В.П. Деятельность КПСС по атеистическому воспитанию трудящихся в 1952-1965 гг. (По материалам Пермской области): Дис. ... канд. ист. наук. Пермь: Б. и., 1972. 249 с. Из информационного отчёта уполномоченного Совета по делам религиозных культов при СМ СССР по Пермской области В.В. Беляева в Совет по делам религиозных культов при СМ СССР, Пермский обком КПСС, исполком Пермского областного Совета депутатов трудящихся о работе во 2 полугодии 1957 г. и деятельности религиозных объединений на территории Пермской области в этот период // Немцы в Прикамье. ХХ век: Сб. док. и матер. в 2 т. / Т.1: Архивные документы. Кн. 2. Пермь: Пушка, 2006. С. 240-245.
Калашников М.Ф. Кто такие баптисты и чему учат их проповедники. Пермь: Перм. кн. изд-во, 1961. 48 с.
Клибанов А.И. Предисловие // Критика религиозного сектантства (Опыт изучения религиозного сектантства в 20-х - начале 30-х гг.) / общ. ред. и предисл. А.И. Клибанов; сост, и авт. прим. Г.С. Лялина. М.: Мысль, 1974. С. 5-10.
О результатах проведённых совместно с общественностью мероприятий по борьбе с враждебной и реакционной деятельностью церковно-сектантских элементов в области. 28.04.1981 // ПермГАСПИ. Ф. 105. Оп. 322. Д. 128. Л. 56-59.
Писманик М.Г. «Братья во Христе» и другие (Учение, мораль и дела религиозных сект). Пермь: Перм. кн. изд-во, 1959. 60 с.
ПисманикМ. Партийное поручение // Наука и религия. 1960. №11. С. 83-86. Свобода вероисповедания по-советски: Тюменская община пятидесятников (христиан веры евангельской) на рубеже 1950-1960-х гг.: Док. и матер. / сост., предисл., коммент. В.П. Клюевой. СПб.: Изд-во Невского ин-та языка и культуры, 2010. 184 с.
Советское государство и евангельские церкви Сибири в 1920-1941 гг.: Док. и матер. / сост., вст. статья и коммент. А.И. Савина. Новосибирск: Посох, 2004. 427 с.
Филимонов Э.Г. Социальная и идеологическая сущность религиозного экстремизма. М.: Знание, 1983. 64 с.
Библиографический список
Антонов К.М. От дореволюционной науки о религии к советскому религиоведению: становление «советской» формации дискурса о религии и судьба системы научно-исследовательских программ // «Наука о религии», «Научный атеизм», «Религиоведение»: актуальные проблемы научного изучения религии в России XX-XXI вв. / сост., предисл., общ. ред. К. М. Антонова. М.: Изд-во Правосл. Свято-Тихон. гуманит. ун-т, 2014. С. 27-58.
Заватски В. Евангелическое движение в СССР после второй мировой войны / пер. с англ. М.: Б. и., 1995. 559 с.
Лебина Н. Антимиры: принципы конструирования аномалий. 1950-1960-е гг. // Советская социальная политика: сцены и действующие лица, 1940-1985. / под ред. Е. Ярской-Смирновой и П. Романова. М.: ООО «Вариант»; ЦСПГИ, 2008. С. 255-265.
Митрохин Л.Н. Баптизм: история и современность (философско-социологические очерки). СПб.: РХГИ, 1997. 480 с.
Никольская Т. История движения баптистов-инициативников // Альманах по истории русского баптизма. СПб.: Б.и., 2004. Вып. 3. С. 63-94.
Никольская Т.К. Русский протестантизм и государственная власть в 1905-1991 гг. СПб.: Изд-во Европ. ун-та в Санкт-Петербурге, 2009. 356 с.
Савинский С.Н. История евангельских христиан-баптистов Украины, России, Белоруссии. Ч. 2 (1917-1967). СПб.: Б.и., 2001. 422 с.
Смирнов М.Ю. Религиоведение в России: проблема самоидентификации // Вестник Московского университета. Сер. 7: Философия. 2009. № 1.С. 90-106.
Смирнов М.Ю. Религия и религиоведение в России. СПб.: Изд-во Рус. христиан. гуманит. академии, 2013. 365 с.
Струве Н. Религиозная жизнь в Советской России (Запись доклада, прочитанного на Съезде Движения 5-го октября 1957 г.) // Вестник РСХД. 1957. № 4. С. 23-33. Элбакян Е.С. Феномен советского религиоведения // Религиоведение. 2011. №3. С. 141-162. Юрчак А. Это было навсегда, пока не кончилось. Последнее советское поколение / предисл. А. Беляева; пер. с англ. М.: Нов. лит. обозрение, 2014. 664 с.
Яблоков И.Н. Религиоведение и история религиоведения. Дискуссии в отечественной литературе // Религиоведение. 2011. №3. С. 127-140.
Дата поступления рукописи в редакцию 11.04.2018
ATHEISTIC LITERATURE OF THE 1950s-1980s AS A SOURCE ON THE HISTORY OF EVANGELICAL CHURCHES OF THE USSR
A. L. Glushaev
Perm State Institute of Culture, Gazety "Zvezda" str., 18, 614000, Perm, Russia perst-ur@mail.ru
The author discusses the potential of propaganda atheistic literature of the 1950-1980s as a historical source. The texts were created on a joint of ideological and scientific discourses. The figure of the author, as a product of political conjuncture, was a leading factor defining the character of texts. The atheist scholar was included in the system of the state propaganda, acted as a representative of power institutes and performed the functions of control over the sphere of religious life of fellow citizens. The information about religion was necessary for the Soviet authorities, but it was transformed to the propaganda scientific and atheistic discourse in the connection with political situation and research problems. Transformation of information of the closed type into mythological constructs for mass consumption is described in the article. The literature on the evangelical churches of the USSR represents a combination of political involvement of authors and their claims for the place in the academic community. These texts use invectives and diatribe metaphors to construct the "antiworlds of religious sectarianism". An atheistic outlook was shown as normal, whereas the religious one was described as anomaly. Nevertheless, the real events and political practices applied to religious communities and certain believers are visible through mythological constructs of the atheistic texts. The criticism of similar texts needs a careful good developed cross-disciplinary technique of the text interpretation for the modern researcher of atheistic literature. This approach assumes the removal of scientific and atheistic publications from historiographic reviews and their inclusion in the source base of historical researches not only to obtain additional information on political and social history of religion in the USSR but also to verify other sources. Key words: Evangelical Churches, Baptists, atheistic literature, sources, source study, USSR.
References
Antonov, K.M. (2014), "From the pre-revolutionary science of religion to Soviet religious studies: the formation of a "Soviet" formation of a discourse about religion and the fate of a system of research programs", in Antonov, K.M. (ed.), «Nauka o religii», «Nauchnyy ateizm», «Religiovedenie»: aktual'nye problemy nauchnogo izuche-
niya religii v Rossii XX-XXI v. ["Science of religion", "Scientific atheism", "Religious studies": actual problems of scientific study of religion in Russia of XX - XXI century], Izd-vo PSTGU, Moscow, Russia, pp. 27-58. Brazhnik, I.I. (1974), Sotsial'naya sushhnost' sektantskogo ekstremizma [The social essence of sectarian extremism], Obshhestvo «Znanie» RSFSR, Moscow, Russia, 40 p.
Buldakov, V.P. (1972), Deyatel'nost' KPSS po ateisticheskomu vospitaniyu trudyashhihsya v 1952 - 1965 gg. (Po materialam Permskoy oblasti) [Activity of the CPSU on atheistic education of working people in 1952-1965 (Archival materials of the Perm Region)], W. p., Perm, Russia, 249 p.
Elbakyan, E.S. (2011), "The phenomenon of Soviet religious studies", Religiovedenie, № 3, pp. 141-162. Filimonov, E.G. (1983), Sotsial'naya i ideologicheskaya sushhnost' religioznogo ekstremizma [Social and ideological essence of religious extremism], Znanie, Moscow, Russia, 64 p.
Kalashnikov, M.F. (1961), Kto takie baptisty i chemu uchat ih propovedniki [Who are Baptists and what do their preachers teach?], Permskoe knizhnoe izdatel'stvo, Perm, Russia, 48 p.
Klibanov, A.I. (1974), "The preface", in Klibanov, A.I. (ed.) Kritika religioznogo sektantstva (Opyt izucheniya religioznogo sektantstva v 20-h - nachale 30-h godov) [The criticism of religious sectarianism (The experience of studying religious sectarianism in the 20s - early 30s)] «Mysl'», Moscow, Russia, pp. 5-10. Lebina, N. (2008), "Antiworlds: principles of constructing anomalies, the 1950s-1960s", in Yarskaya-Smirnova, E. (ed.), Sovetskaya sotsial'naya politika: sceny i deystvuyushhie litsa, 1940 - 1985 [Soviet Social Policy: Scenes and Actors, 1940 - 1985], OOO «Variant» CSPGI, Moscow, Russia, pp. 255-265.
Mitrohin, L.N. (1997), Baptizm: istoriya i sovremennost' (filosofsko-sociologicheskie ocherki) [Baptism: history and modernity (philosophical and sociological essays)], RHGI, St. Petersburg, Russia, 480 p. Nikol'skaya, T. (2004), "History of initiative Baptists", in Al'manah po istorii russkogo baptizma. Vyp. 3. [Almanac on the history of Russian Baptism. Release 3], Hristianskoe obshhestvo «Bibliya dlya vseh», St. Petersburg, Russia, pp. 63-94.
Nikol'skaya, T.K. (2009), Russkiy protestantizm i gosudarstvennaya vlast' v 1905 - 1991 godah [Russian Protestantism and State Power in 1905 - 1991], Izdatel'stvo Evropeyskogo universiteta v Sankt-Peterburge, St. Petersburg, Russia, 356 p.
Pismanik, M. (1960), "Party assignment", Nauka i religiya, № 11, pp. 83-86.
Pismanik, M.G. (1959), «Brat'ya vo Hriste» i drugie (Uchenie, moral' i dela religioznyh sekt) ["Brothers in Christ" and others (Doctrine, morals and the affairs of religious sects)], Permskoe knizhnoe izdatel'stvo, Perm, Russia, 60 p.
Savinskiy, S.N. (2001), Istoriya evangel'skih hristian-baptistov Ukrainy, Rossii, Belorussii. Chast' II (1917 -1967) [History of Evangelical Christians-Baptists of Ukraine, Russia, Belarus. Part II (1917 - 1967)], «Bibliya dlya vseh», St. Petersburg, Russia, 422 p.
Smirnov, M.Yu. (2009), "Religious studies in Russia: problem of self-identification", Vestnik Moskovskogo universiteta. Seriya 7. Filosofiya, № 1, pp. 90-106.
Smirnov, M.Yu. (2013), Religiya i religiovedenie v Rossii [Religion and Religious Studies in Russia], Izdatel'stvo Russkoj hristianskoy gumanitarnoy akademii, St. Petersburg, Russia, 365 p.
Sovetskoe gosudarstvo i evangel'skie tserkvi Sibiri v 1920 - 1941 gg. Dokumenty i materialy (2004) [The Soviet state and evangelical churches in Siberia in the 1920s-1941. Documents and materials], Posoh, Novosibirsk, Russia, 427 p.
Struve, N. (1959), "Religious life in Soviet Russia (Record of the report of October 5, 1957)", Vestnik RSHD, 1959, № 4, pp. 23 - 33.
Svoboda veroispovedaniya po-sovetski: Tyumenskaya obshhina pjatidesyatnikov (hristian very evangel'skoy) na rubezhe 1950-1960-h gg. (2010) [Freedom of religion in the Soviet way: the Tyumen community of Pentecostals (Christians of the Evangelical Faith) at the turn of the 1950s-1960s: Documents and materials], Izd-vo Nevskogo instituta jazyka i kul'tury, St. Petersburg, Russia, 184 p.
"The information from the report authorized by the Council for Religious Affairs of the USSR in Perm region V. Belyaev..." (2006), in Nemtsy v Prikam'e. XXvek: Sbornik dokumentov i materialov v 2-h tomah / T.1. Arhivnye dokumenty. Kn. 2 [The Germans in the Kama region. The twentieth century: Collection of documents and materials in 2 volumes / Vol.1. Archival documents. Book. 2], «Pushka», Perm, Russia, pp. 240-245. Yablokov, I.N. (2011), "Religious studies and history of religious studies. Discussions in Russian literature", Religiovedenie, № 3, pp. 127-140.
Yurchak, A. (2014), Eto bylo navsegda, poka ne konchilos'. Poslednee sovetskoe pokolenie [Everything was forever, until it was no more: the last soviet generation], Novoe literaturnoe obozrenie, Moscow, Russia, 664 p. Zavatski, V. (1995), Evangelicheskoe dvizhenie v SSSR posle vtoroy mirovoy voyny [Soviet Evangelicals since World War II], W. p., Moscow, Russia, 559 p.
