CC BY
198
ЖУРНАЛИСТИКА
С. С. Ильченко
АРТЕФАКТЫ «МАССОВОЙ КУЛЬТУРЫ» КАК БАЗИСНАЯ ЕДИНИЦА СОВРЕМЕННОГО ТЕЛЕВЕЩАНИЯ
Рассмотрение вопроса о бытовании маскульта в условиях постиндустриального общества подразумевает, прежде всего, обращение к деятельности современных средств массовой информации и, в основном — телевидения. Именно этот вид СМИ сегодня не просто выступает как пассивный транслятор образцов «массовой культуры», но и сам становится ее частью и, в некоторой степени, — символом.
Уточним, что под «массовой культурой» мы будем понимать «ту форму, которую принимает культурное развитие в условиях индустриальной цивилизации, в условиях массового индустриального общества».
Первичными качественными признаками маскульта являются его общедоступность, серийность, машинная воспроизводимость и то, что он создает собственный знаковый код — символическую надстройку над структурами реальной повседневной жизни, которая многими миллионами людей воспринимается как полноценный эквивалент самой реальности1.
«Массовая культура» — продукт индустриальной эры. Становление и развитие данного социокультурного феномена проходило в неразрывной связи с процессом появления и эволюционирования новых типов средств массовой информации и массовой коммуникации (СМК) — радио, телевидения, кинематографа. Генетическая и онтологическая связь маскульта со СМИ и СМК обращает на себя внимание многих исследователей. В частности, французский социолог и философ Ж. Фридман видел в маскульте продукт деятельности СМК. Канадский социолог А. Ламонд рассматривал понятия маскульта и средств массовой информации как тождественные. Ученый писал о том, что через отождествление «массовой культуры» со средствами информации и коммуникации возможно раскрытие ее истинной сущности, относящейся к области купли-продажи и повседневного потребления2.
Итак, правомерно утверждать, что «массовая культура генетически и онтологически связана со средствами массовой коммуникации, которые и определяют ее природу тиражируемой универсальности как сущностное, специфическое качество»3. Принципиально важно подчеркнуть: на протяжении всего XX в., т. е. того периода, когда шло активное развитие «массовой культуры», возникновение ее новых форм и жанров, СМИ и СМК выступали не только носителями такого типа культуры, крупнейшими источниками продукции массового культурного производства, но и явлением маскульта, составляя в организационной структуре его индустрии весьма обширный сектор. Поэтому закономерно,
© С. С. Ильченко, 2009
что современные исследователи «массовой культуры» нередко идентифицируют СМИ в качестве одного из ее подвидов.
Так, А. Я. Флиер относит печатные и электронные массмедиа к основным проявлениям маскульта и отмечает, что СМИ в условиях массового постиндустриального общества транслируют широким слоям населения текущую актуальную информацию, содержащую доступную для массового человека интерпретацию событий, которые происходят в различных специализированных областях социального бытия4. Подобного рода рассуждения перекликаются с идеями известного американского социолога Д. Белла. Последний в своей статье «Массовая культура и современное общество» фактически отождествлял маскульт и средства массовой информации, значение которых, по его мнению, состоит в синхронном транслировании сведений и сообщений для членов социума. СМИ (читай — «маскульт») формируют, как полагал американский ученый, целостную систему идей, образов и развлечений, т. е. в конечном счете интегрируют современный социум5.
Отталкиваясь от хрестоматийного тезиса М. Маклюэна “medium is message”, можно сказать, что маскульт (вернее — те изменения ландшафта социокультурной жизни, которые были вызваны экспансией «массовой культуры» в публичное и медийное пространство) есть своего рода «сообщение» СМИ, в то время как последние (что явственно следует из самого термина) являются, прежде всего, «средством». Верным окажется и другое заключение: средства массовой информации, будучи проявлением маскульта, и есть “message”. Как афористично заметил философ А. Г. Дугин, СМИ «начинают продавать только самих себя». Примитивная коммерческая или же политическая пропаганда в СМИ в условиях современного информационного общества отходит на второй план, средство превращается в цель6.
Взаимодействие и, более того, фактическое слияние универсумов «массовой культуры» и средств информации, наблюдавшееся на протяжении всего прошлого века и активно продолжающееся в наши дни, естественно, не могло не повлиять на алгоритм социального функционирования СМИ. Сегодня правомерно говорить о смене парадигм деятельности средств массовой информации, частом игнорировании ими ряда социально значимых функций (например, образовательной или культурно-просветительской), все большей коммерциализации массмедиа и т. п.
Неким интегральным результатом (а одновременно и фундаментом) многоаспектных процессов «сращивания» сферы «массовой культуры» и средств информации является феномен «омассовления» СМИ, под которым понимаются как количественные (например, элементарное увеличение числа телеканалов и печатных изданий), так и качественные изменения модели существования массмедиа. К метаморфозам второго типа можно отнести прецедент усваивания СМИ и журналистикой как социальным институтом родовых, сущностных черт маскульта — развлекательности, поверхностности, интеллектуальной нетребовательности и пр. Образно выражаясь, СМИ, транслируя значительные объемы маскульта, «заражаются» его стилистикой и риторикой.
Вне всякого сомнения, наиболее влиятельным типом СМИ на протяжении многих десятилетий XX в. являлось телевидение. Несмотря на стремительное развитие информационных и компьютерных технологий, ТВ остается весьма могущественным видом медиа и в наши дни. Влияние телевидения на жизнь современного социума трудно переоценить: фактически «спящий гигант» (метафорическая дефиниция телевидения М. Маклюэна) определил характер всей современной культуры, именуемой различными исследователями «клиповой», «экранной», «виртуальной» и пр. Н. Б. Кириллова пишет
об этом: «На рубеже XX-XXI веков стало очевидно, что аудиовизуальная коммуникация серьезно потеснила печатное слово, а экранные формы творчества постепенно сменили традиционные искусства либо служат новыми средствами их тиражирования». Как отмечает автор, «экран сыграл решающую роль в демократизации культуры и в появлении ее новых форм»7. Нетрудно догадаться, что такого рода «новой формой» подвергшейся тотальной демократизации культуры стали образцы маскульта, наибольшее количество которых сегодня может быть обнаружено именно в телевизионном эфире.
Подчеркнем: в условиях информационного общества маскульт становится приоритетной формой бытования культурных феноменов. Культура постиндустриализма характеризуется доминированием стратегии т. н. коммуникативного омассовления, подразумевающей, что любой пласт культурной жизни « в качестве единственного способа бытия вынужден принимать императив тиражируемой универсальности и подчинения доминирующему закону функционирования», т. е. режиму маскульта. Шанс быть донесенным до аудитории, а также обрести легитимность и право на существование имеет «лишь то, что адаптировано под режим массмедиа и может быть представлено только при трансляции»8. Симптоматичной в этом плане выглядит мода на телевизионные, «сериальные» версии классических произведений русской литературы, охватившая отечественное телевидение примерно пять лет назад. Сегодня все больше людей приобщается к произведениям Толстого, Достоевского, Булгакова и Солженицына с помощью телеверсий великих романов, являющихся, по сути, виртуальным переводом классических текстов на доступный язык массового искусства.
На подобном фоне происходит вытеснение классической и народной культуры на периферию публичного и медийного пространства. «Рентабельным» остается один вид культуры — маскульт. Российский автор В. А. Подорога пишет о данных процессах следующее: «Сегодня культура развлечения... постепенно подчиняет себе страт высокой культуры... „Высокая культура“ разрушается, перестает существовать как влиятельный страт, маргинализуется, оказывается в ведении узкого круга знатоков. Носители высокого (и технологически бесполезного) знания нынче люди секты. По сути дела, в такой культуре современное общество больше не нуждается, и не потому, что не пользуется ее плодами, а потому, что оценивает их по цене, которую они могут иметь как товары рынков развле-
»-* о
чения, а цена эта крайне низка»9.
Маскульт — приоритетная в условиях информационного общества форма культурной жизни — конечно же, не может существовать и влиять на социум без эффективных и мощных информационно-технологических средств распространения своего содержания. История культуры второй половины XX в. и начала века нынешнего демонстрирует, что основным каналом транслирования продукции маскульта является телевидение.
Взаимопритяжение «массовой культуры» и «спящего гиганта» легко объясняется. Телевидение (и в этом его отличие от других источников информации, например, книгопечатания) возникло как явление предельно демократичное, ориентированное исключительно на массового потребителя и не связанное с интеллектуальным или образовательным цензом. Телевизионный продукт изначально предназначался для «среднего», массового человека, под вкусы которого оперативно стала подстраиваться зарождающаяся индустрия телеразвлечений10.
Что также важно, телевидение на довольно ранних этапах своего развития превратилось в бизнес-структуру. В частности, в США коммерческое телевещание было разрешено еще в начале 1940-х гг. В Великобритании закон о коммерческом телевидении был принят несколько позже — в первой половине 50-х гг. прошлого века. Показательно, что
уже тогда ставшее бизнес-предприятием телевидение обзавелось критиками и идейными противниками. Так, британский премьер У Черчилль считал коммерческое телевещание грубым и дешевым зрелищем, вульгарным развлечением.
История западной индустрии экранной «массовой культуры» фактически совпадает с историей самого телевидения. Наша страна в силу известных причин долгое время не только не была знакома с образцами «буржуазного» телевизионного маскульта (ведь телепередачи, в отличие, скажем, от развлекательных журналов или музыкальных альбомов, в отсутствие спутникового ТВ и видеозаписи невозможно было доставить в Союз), но и не знала какого-либо конкурентоспособного отечественного аналога западной системы телевизионных зрелищ. Бесспорно, отдельные советские телепередачи (например, культовая детективная программа «Следствие ведут знатоки», ставшая прототипом современных российских телесериалов о «ментах») вполне подходили под определение «маскульт», однако говорить о существовании советской индустрии телевизионной «массовой культуры», на наш взгляд, неверно.
Здесь необходимо обратиться к моменту зарождения «массовой культуры» и отметить, что средой, сделавшей возможной появление данного феномена, стало рыночнокапиталистическое общество. Вне стихии рынка маскульт нежизнеспособен, поскольку вся его морфология и аксиология детерминируется системой координат рыночных отношений. Как известно, в СССР не существовало рынка в его традиционном, либеральнокапиталистическом понимании. Следовательно, появление и функционирование коммерческой «индустрии культуры» в советскую эпоху было невозможно.
Наступление «массовой культуры» на отечественное культурное пространство, и в частности на телеэфир, стало возможным только в конце 1980-х гг., во времена «перестройки», когда рухнул т. н. железный занавес. Так, в 1988 г. Центральное телевидение СССР начало показ бразильской теленовеллы «Рабыня Изаура», ставшей первым латиноамериканским телесериалом в отечественном телевизионном эфире. Четыре года спустя, в январе 1992 г., состоялась российская премьера знаменитой «мыльной оперы» «Санта-Барбара». Со временем этот сериал превратился в массовом сознании в символ постсоветского развлекательного телевидения.
К началу 1990-х гг. в российском телеэфире было представлено большинство форм и жанров развлекательной экранной продукции: сериал («Богатые тоже плачут», «Санта-Барбара»); игровое шоу («Поле чудес»); шоу-концерт («Аншлаг»); художественный фильм. Особенностью данного этапа экспансии маскульта являлось постоянное калькирование западных аналогов («Поле чудес» — копия классического американского телешоу из серии «Волшебное колесо», «Час пик» — клон программы Лари Кинга и т. д.), а также преобладание в вещательной сетке продукции зарубежного производства — главным образом, закупаемых отечественными каналами малобюджетных американских боевиков и еще более дешевых латиноамериканских теленовелл.
Первые отечественные образцы экранного маскульта, будучи продуктом низкокачественным и неконкурентоспособным, отражали, тем не менее, конъюнктуру существовавшего рынка телевизионных зрелищ и более того — полностью соответствовали духу нового времени. Достаточно сказать, что главным героем одного из первых российских сериалов («Горячев и другие», 1992-1994) стал бизнесмен, а еще одна отечественная «мыльная опера» того времени носила название «Клубничка».
Российская индустрия телевизионной «массовой культуры» приняла относительно четкие формы приблизительно к началу XXI в. К этому времени маскульт уже занимал
господствующее положение в телеэфире. Например, исследователь Е. В. Аргунова отмечает, что по сравнению с 1989 г в 1999 г. доля продукции « массовой культуры» на 1-м и 2-м федеральных телеканалах возросла соответственно в 36,5 и 62,5 раза11. К марту 2006 г. доля маскульта на «Первом канале» и «НТВ», согласно проведенному нами контент-анализу, равнялась 53 % и 63 % соответственно12.
Вообще, безоговорочное господство развлекательной медиапродукции в современном телевизионном эфире очевидно и без социологических данных, полученных в ходе контент-анализа сеток вещания российских телеканалов. Крайне показателен уже тот факт, что наибольший рейтинг сегодня, как правило, имеют развлекательные телепередачи. Так, по данным TNS Gallup Media — ведущей исследовательской компании в области СМИ, тремя самыми рейтинговыми телепроектами в период с 28 июля по 3 августа 2008 г. стали сериалы « Колдовская любовь» (канал « Россия»), «Спасите наши души» и « Монтекристо» («Первый канал»). Аналогичная ситуация наблюдалась и неделей ранее ( с 21 по 27 июля), когда тройку лидеров опять составили два телесериала и кинофильм13.
Симптоматично и то обстоятельство, что в наше время традиционное осеннее обновление сеток вещания сводится, в основном, к продвижению и презентации новых развлекательных телепроектов. Например, осенью 2008 г. «Первый канал» представил зрителям продолжения спортивно-увеселительных и музыкальных шоу « Большие гонки», «Ледниковый период» и « Минута славы», а также провел премьеру новой передачи « Первая эскадрилья» из цикла « Звезды меняют профессию». Между тем, в сезоне 2008 из вещательной сетки «Первого» исчезла аналитическая программа В. Познера «Времена», и эфирная ниша данного ток-шоу была занята одной из развлекательных передач.
Тенденция к сжатию сектора общественно-политического вещания и увеличению доли маскульта обнаруживается и при анализе программной политики канала «НТВ». В новом телесезоне здесь получили продолжение такие бульварно-сенсационные проекты, как «Программа максимум», «Ты не поверишь!», «Русские сенсации». Кроме того, на «НТВ» состоялась премьера очередного сезона музыкально-развлекательного шоу «Ты — суперстар». При этом прекратила свое существование аналитическая программа «Воскресный вечер с Владимиром Соловьевым» (что характерно, передача, остававшаяся едва ли не единственным политическим ток-шоу в отечественном телеэфире, была закрыта из-за низких рейтингов). Медиакритики оценили подобные перестановки однозначно: общественно-политических проектов на российском ТВ становится все меньше, а маскульта — больше14.
На данный момент продуктам «массовой культуры» отводится центральное место в сетках вещания главных российских телеканалов. Например, в будние дни образцы маскульта практически полностью занимают т. н. предпрайм-тайм и прайм-тайм (т. е. временные отрезки с 19.30 до 20.00 часов и с 20.00 до 23.30). В качестве примера процитируем программу передач за вторник, 16 сентября 2008 г. Эфир «Первого канала» в период с 19.30 до 23.30 занимают криминальные и мелодраматические сериалы «След», «Монтекристо», «Две судьбы. Новая жизнь», а также вечерний выпуск программы «Время» и документальный фильм о воспитании детей «Живые игрушки для взрослых» (телевизионная документалистика, как отмечалось, сегодня все больше сближается с маскультом, и «первая кнопка», как показывает практика, в этом плане не исключение).
Канал «Россия» в обозначенные часы демонстрирует зрителю сериал «Родные люди», мелодраматическое «мыло» «Возьми меня с собой» (две серии общей продолжительностью 1 ч. 50 мин.), а также федеральный и региональный выпуски программы
«Вести», десятиминутную передачу «Спокойной ночи, малыши!» и документальный фильм из цикла «Военные преступники».
На «НТВ» наиболее выгодное время отводится криминальным сериалам «Платина», «Час Волкова», «Закон и порядок» и эротической «мыльной опере» «Проклятый рай-2». Три с лишни часа увеселительных передач разбавляются двумя выпусками программы «Сегодня» (федеральный и петербургский эфир).
Итак, можно с уверенностью заявить: в настоящее время продукция «массовой культуры» преобладает (в количественном и смысловом отношении) над всеми другими телевизионными формами и жанрами. В руках медийных менеджеров маскульт стал основным инструментом выстраивания программной политики и главным орудием в непре-кращающейся борьбе за аудиторию. Рейтинг — понятие, вокруг которого структурируется весь современный телевизионный менеджмент и маркетинг, зарабатывается медийными продюсерами исключительно с помощью развлекательной продукции, с готовностью потребляемой массовым зрителем. Именно подобная аудитория («созданная» и запрограммированная экранным маскультом) задает основные параметры существующей модели телевещания, иными словами — определяет облик сегодняшнего телевидения. В ходе VII Алферовских чтений, прошедших в Москве в 2004 г. и посвященных проблеме влияния «массовой культуры» на общественное сознание, публицист и писатель Татьяна Москвина назвала такую ситуацию «диктатурой масс»15.
Получается замкнутый круг: сформированная и выпестованная развлекательной телевизионной продукцией «виртуальная толпа» не только становится для программных директоров телеканалов единственным значимым ориентиром, приоритетной целевой аудиторией, но и начинает навязывать профессионалам медийного бизнеса собственные вкусы, «голосуя» пультом за ту или иную передачу. В результате все функционирование телевидения замыкается на бесконечном продуцировании новых объектов экранной «массовой культуры». «Большая часть аудитории за последнее десятилетие подсажена на развлекательно-криминальную иглу... Публика уже привыкла получать удовольствие от чего-нибудь попроще. И воспитавшие ее в таком ключе телебоссы с удовольствием и выгодой для себя потакают сложившимся вкусам. Народ и телевизионные начальники вполне „счастливы вместе“. Все претензии, которые к ним предъявляют, властители „голубых экранов“ переадресуют к обществу. Мол, „пипл сам хавает“, сам музыку заказывает, а телевизор — просто зеркало, в которое этому „пиплу“ нравится смотреться», — пишет о сложившейся ситуации журналист газеты «РБК daily» Н. Ивашов16.
Соответственно, кардинально меняются и мотивы обращения зрителей к возможностям ТВ: телеприемник все чаще рассматривается населением исключительно как источник зрелищ. Так, уже в 2005 г. 48 % отпрошенных граждан, согласно данным социологов, смотрели телевизор только ради развлечений и лишь 30 % — для получения информации, тогда как в 2004 г. эти цифры составляли 35 % и 47 % соответственно17.
К слову, бесперспективность подобной парадигмы деятельности современного ТВ прекрасно осознается телевизионными топ-менеджерами. Так, генеральный директор «Первого канала» К. Эрнст, анализируя итоги телесезона 2007-2008 гг., заявил: «Та модель, которая была выработана и на протяжении почти 15 лет реализовывалась в российском эфире, оказалась уже съедена до корки». Российское телевидение, полагает Эрнст, потеряло «активную» и «интеллектуальную» аудиторию, и произошло это из-за ориентации на «среднего» зрителя18.
Эфирная судьба развлекательного медиапродукта в сложившихся условиях функционирования ТВ зависит исключительно от рейтинговых показателей. Проекты, сумевшие собрать (и что более ценно — удержать) у телеэкранов значительную аудиторию, не только получают продолжение, но и становятся для формата канала структурообразующей единицей. Так, сериал «Солдаты», впервые показанный на «РЕН ТВ» еще в 2004 г., сегодня насчитывает уже 15 сезонов и является настоящей визитной карточкой телеканала. И наоборот: программы, не сумевшие оправдать рейтинговые ожидания продюсеров, немедленно снимаются с эфира. Такая судьба постигла, например, сериалы «На вираже» («НТВ», 2004 г.) и «Петя Великолепный» («СТС», 2006 г.), показ которых был прерван на довольно раннем этапе. Закономерно то, что подобная практика идет вразрез с интересами определенной доли телезрителей.
Как центральная категория современной медиаэкономики, рейтинг становится основным инструментом регулирования рынка экранных зрелищ, а также, по меткому выражению руководителя отдела регионального развития компании TNS Gallup Media Дмитрия Колесова, «валютой, которая используется при покупке или продаже рекламного времени»19. Сама реклама традиционно является для телекомпаний важнейшим источником дохода. Например, поступления от рекламы на государственном телеканале «Россия» в 2005 г. составили $364,5 млн, а в 2006 г. — уже $486 млн. При этом прибыль, полученная от продажи прав (а это еще один важный источник дохода для субъекта медиарынка) в 2005 и 2006 гг., равнялась $51 млн и $50,6 млн соответственно. Следует также отметить, что выделяемые государством для ВГТРК бюджетные средства в указанные периоды не использовались для финансирования телеканала «Россия»20.
Известный московский исследователь Е. Л. Вартанова, размышляя о последствиях экономической зависимости телеканалов от рекламодателя, заключает: «...программная политика ТВ становится более однообразной, унифицированной, рассчитанной на усредненный вкус»21. Кроме того, телеканалы ведут постоянный поиск механизмов, позволяющих снизить затраты на производство и закупку программ. Одним из таких способов сэкономить является практика продуцирования дешевых телепередач, к которым относятся различные жанры и форматы экранного масскульта — ситкомы, «мыльные оперы», ток-шоу, игры и т. д.22 Получается, что доминирование в телеэфире объектов «массовой культуры» суть неизбежность, вытекающая из самой логики современной медиаэкономики.
Для субъектов рекламного рынка телевизионные рейтинги являются важнейшим инструментом маркетинга. Рейтинговые показатели позволяют рекламным агентствам «подобрать программы с интересующей рекламодателя аудиторией». Телевещатель на основе данных, полученных в ходе изучения телевизионной аудитории, выявляет передачи, интересные для зрителя, и вносит необходимые коррективы в собственную программную политику23. Однако господство категории рейтинга и шире — безоговорочное доминирование рыночных отношений в современном телевещании сопряжено и с крайне тревожными тенденциями. «Борьба за рейтинг приводит к коммерциализации культуры, к тому, что распространитель начинает диктовать творцу». Результат телевизионного творчества (которое само по себе все больше движется в сторону стандартизации, массовости, стереотипности) «принимает форму товара, созданного для продажи и получения прибыли», а пассивность и конформизм становятся первичными качествами телеаудитории24. Уместной здесь будет отсылка к идеям Пьера Бурдье, полагавшего, что «экономический фактор определяет все на телевидении». В практике же измерения рейтинга, изучения
телевизионной аудитории французский социолог видел инструмент увеличения эконо-
25
мического давления на телевидение25.
Таким образом, фоном, на котором происходит установление гегемонии «массовой культуры» в телевизионном поле, является интегрирование журналистики и СМИ в систему рыночно-капиталистических отношений, ведущее к резкой смене парадигм функционирования телевидения. Последнее на сегодняшний день представляет собой типичную бизнес-структуру, первоочередными задачами которой является освоение определенных секторов медиарынка, завоевание и удержание аудитории, привлечение рекламодателей. Основная нагрузка при этом ложится на рекреативную функцию телевидения, замещающую собой целый набор социально значимых функций — образовательную, просветительскую, интегративную. ТВ, сделавшее главными героями экрана персонажей «гламура» и полусвета, не объединяет, а фактически раскалывает общество по классовому признаку.
Кроме того, телевидение, сохраняя и приумножая свой пропагандистский и манипу-лятивный потенциал (что показала, например, манера освещения ведущими телеканалами событий в Южной Осетии в августе 2008 г.), перестает быть площадкой для открытых дискуссий по наиболее важным социально-политическим, культурным и экономическим вопросам. Формируется однонаправленный информационный поток, по большей части состоящий из тривиальной развлекательной продукции и государственного агитпропа. И здесь как нельзя лучше видно политическое значение экранной «массовой культуры», наркотизирующей, «усыпляющей» аудиторию, прививающей ей пассивно-потребительское мышление и, как считают исследователи, снимающей издержки той субъективноотрицательной картины реальности, которая формируется в массовом сознании в условиях «техноинформационного тоталитаризма»26. Так происходит подготовка ментальнопсихологической почвы для последующего манипулятивного воздействия на телезрителя, когда актуализируется мифотворческая и управленческая роль телевидения. С этой точки зрения, перенасыщение телеэфира маскультом выгодно уже не экономически, а политически. С помощью развлекательной телепродукции политическая и финансовая элита, контролирующая основные медиаресурсы, консервирует все существующие в социуме типы отношений и фактически деактивирует массы, нейтрализует их политический потенциал.
Критика экранного масскульта — одно из излюбленных занятий представителей просвещенной общественности. Однако противники вульгарных и агрессивных телевизионных зрелищ, как правило, сосредотачиваются преимущественно на эстетических, идейно-мировоззренческих или же этических аспектах критикуемого феномена. Показательно высказывание киноведа Д. Дондурея, обвиняющего современную телевизионную «массовую культуру» в отсутствии «правильно ориентированных, актуальных, содержа-
27
тельных установок», осмысленных ценностно-мировоззренческих концептов27.
Мы полагаем, что изучение российской телевизионной индустрии зрелищ должно быть комплексным: рассмотрение экономических, этических, социокультурных аспектов функционирования развлекательного ТВ несостоятельно вне разговора о социальнополитической роли экранного маскульта. Политическая же сущность « массовой культуры» в телеэфире на данный момент остается практически неизученным теоретическим вопросом, ждущим своего исчерпывающего осмысления.
1 Захаров А. В. Массовое общество и культура в России: социально-типологический анализ // Вопр. философии. 2003. № 9. С. 5.
2 См.: Cultures. 1983. № 4. P. 38-39.
3 Костина А. В. Массовая культура как феномен постиндустриального общества. М., 2006. С. 48, 193-207.
4 Флиер А. Я. Массовая культура и ее социальные функции. URL: http://ons.gfns.net/1998/6/11.htm
5 Подробнее см.: Белл Д. Массовая культура и современное общество // Америка. 1965. № 103.
6Дугин А. Г. Искусство смотреть телевизор // Дугин А. Г. Поп-культура и знаки времени. СПб., 2005. С. 333.
7 КирилловаН. Б. Медиа среда российской модернизации. М., 2005. С. 109.
8 Костина А. В. Массовая культура как феномен постиндустриального общества. М., 2003. С. 71.
9ПодорогаВ. А. Культура и реальность. Заметки на полях // Массовая культура: современные западные исследования. М., 2005. С. 320-321.
10 Показателен, например, тот факт, что первые образцы развлекательной экранной продукции—телевикторины (“Quiz Show”) и ситкомы (“The Amos’n Andy Show”, “The Jack Benny Program”) — появились уже на заре телевизионной эры, в конце 40-х — начале 50-х гг. прошлого века.
11 Аргунова Е. В. Новая экспансия «культуриндустрии»: практика ведущих телеканалов России (1999-2004 гг.) // Социально-политическое функционирование журналистики: мат-лы секции «Журналистика в мире политики» Дней петербургской философии, 19-20 ноября, 2004 г. / ред.-сост. В. А. Сидоров. СПб., 2005. С. 15.
12 Подчеркнем: приведенные данные являются весьма «смягченными», т. к. в процессе анализа сеток вещания указанных каналов к маскульту нами сознательно не причислялись такие популярные на современном российском ТВ жанры телевизионной продукции, как, например, криминальная программа (на передачи подобного типа, как известно, делает ставку канал «НТВ») или документальный фильм (эта форма сегодня все больше тяготеет к сенсационности и откровенной «желтизне»).
13 URL: http://www.tns-global.ru/rus/data/ratings/tv/index.wbp
14Маев П. В новом телесезоне аналитики станет меньше, а развлечений — больше. URL: http://www. lenizdat.ru/a0/ru/pm1/c-1065994-0.html
15 Подробнее см.: ШергинаН. Под властью рейтинга // Российская газета. 2004. 27 дек.
16Ивашов Н. Зачистить телевидение. URL: http://www.rbcdaily.ru/2008/01/17/focus/313863
17 Ларина Ю. Кризис зрительских симпатий // Огонек. 2006. № 6. С. 38.
18 Коммерсантъ. 2008. 2 июля.
19 Остапов А. Куда катится телевидение по кривой рейтинга? URL: http://www.lenizdat.ru/a0/ru/pm1/c-1034533-0.html
20 Златопольский А. «Выход на рынок IPO для ВГТРК не актуален» (интервью) // Ведомости. 2007. 1 февр.
21 ВартановаЕ. Л. Медиаэкономика зарубежных стран. М., 2003. С. 199.
22ВартановаЕ. Л. Медиаэкономика зарубежных стран. М., 2003. С. 195-196.
23 Подробнее об этом см.: Коломиец В. П. Рейтинговая доля // Отечественные записки. 2003. № 4. С. 352-360.
24 См.: Коломиец В. П. Рейтинговая доля // Отечественные записки. 2003. № 4. С. 352-360.
25Бурдье П. О телевидении и журналистике. М., 2002. С. 28, 131.
26Ильченко С. Н. Отечественное телевещание постсоветского периода: история, проблемы, перспективы. СПб., 2008. С. 99-101.
27Дондурей Д., Роднянский А. Развлекательное телевидение: шутки в сторону // Телевидение: режиссура реальности / тост. Д. Дондурей. М., 2007. С. 347, 349.
